Амина Маркова
Точки притяжения
День 11, неделя 2, четверг
По прошествии нескольких часов после начала рабочего дня, Тина снова пригласила Киру на ланч, объяснив это тем, что «её девочки» в сегодняшний перерыв пойдут по магазинам и опять оставят её без компании.
– А чего это я тебя приглашаю, только когда девочки меня бросают? Ходи с нами, – сказала Тина, когда они пришли в кафе.
– А они не будут против? Я только за.
Тина фыркнула так, как будто без слов говорила «кто в своём уме может быть против компании?». Кира действительно была очень рада такому решению: ей было одиноко проводить перерывы в обществе только своего телефона; к тому же то кафе на пятнадцатом этаже, в которое она ездила только потому, что оно было расположено ближе всех остальных заведений, постепенно переставало её удовлетворять; она знала, что Тина с двумя другими девушками любили разнообразие и бывали здесь нечасто.
Выбрав еду и сев за стол, они некоторое время ели в тишине, утоляя обострившийся перед перерывом аппетит. Тина первой прервала молчание:
– Ты занимаешься чем-нибудь? Физическим.
– Нагрузкой, ты имеешь в виду?
– Ну да.
– Бегаю иногда.
Тина сделала пару взвешенных кивков, очевидно означающих «неплохо, неплохо».
– Я вот не очень довольна собой, – призналась она.
Киру немало удивило это откровение: обычно, когда девушки говорили, что не были довольны своим телом, они имели в виду, что считали себя полными и хотели бы похудеть; Тина же и так была заметно худой.
– Да, не говори, – отреагировала она на озадаченный взгляд Киры, – Большинство девушек мечтают быть худыми, а мне хочется… – она ненадолго задумалась, подбирая слова, – Больше тела, что ли. Я и так коротышка. В прошлом году даже записалась в тренажёрный зал.
– Ого. И как?
– Ходила какое-то время, – ответила Тина, – Как-то заметила там своего соседа – парнишу лет семнадцати, – вспомнила она после короткой паузы, – Тщедушный такой. Пришёл массы поднабрать. Я так думала. Оказалось, что набор массы его, как таковой, не интересует – ему нужны мускулистые руки.
Кира, как и всегда в неформальных разговорах с Тиной, почувствовала, что скоро, возможно, станет очень смешно.
– Только руки?
– Только руки. Он был настойчив. Только руки.
– И как? – спросила Кира, не сдержав улыбку.
– Хорошо. Накачал такие бочки, – продолжила рассказывать Тина и ладонью показала уровень его «бочек» над своей тонкой рукой, – Как у кузнеца. Сам-то остался таким, – она показала мизинец, – А что? Он был доволен собой. Майки стал носить. Я как его в подъезде потом стала видеть, улыбаться стала. Он, наверное, думал, что теперь такой крутой, что тётя по соседству рада его видеть…
– Нашла тётю, – укоризненно ввернула Кира: на вид Тине было немногим больше тридцати лет.
– Ну-ка. Не льсти начальнику. Он думал, что я рада его видеть, а я просто старалась не заржать. Ну ты не упади лицом в еду!
Киру так внезапно скрутило от смеха, что её волосы опасно нависли над тарелкой; Тина поддалась атмосфере и тоже начала смеяться.
– Неплохо здесь, да? – спросила она, когда волна смеха спала.
– В кафе? – недоверчиво уточнила Кира: еду здесь подавали по большей части неудовлетворительную.
– Нет же. Здесь. В принципе. В компании. Дела хорошо идут. Штат постоянно расширяют. Я здесь работаю уже давно, но, кстати, всё ещё помню, кто когда пришёл. Если продолжат расширяться, то тогда уже начну путаться.
– А сколько ты здесь работаешь?
– Шестой год пошёл. Ты же кого-нибудь знаешь уже? Давай, потестируй меня.
– Девочки.
– Эти подружки пришли одновременно. Примерно два года назад.
– Амир.
– Примерно год назад. Ты же Таню знаешь, да?
– Только по имени.
– Неважно. Она пришла недавно. Месяца два-три назад.
– Я знаю Макса.
– Он здесь уже года три. Ты же знаешь, что он сын нашего Марка?
– Да, знаю.
– Не похож, да? Ой! Ну ты ешь аккуратнее! Тебе помочь?
Кира подавилась так внезапно и начала так сильно кашлять, что большинство сидящих неподалёку людей тревожно обернулись на неё. Руками показав Тине, что к ней не нужно было подходить, она, окончательно откашлявшись и выпив воды, тут же поняла, что больше не сможет продолжать диалог в такой же лёгкой и будничной манере, как и ранее: она впала в такое оцепенение, что могла отвечать Тине только односложными словами. До конца перерыва она выглядела удручённой и рассеянной: её придавила настолько тяжёлая глыба стыда за свой неуместный комментарий при знакомстве с Максом, что она с облегчением подумала о том, что он был в отпуске – она бы не смогла смотреть ему в глаза и, скорее всего, начала бы его избегать.
День 12, неделя 2, пятница
Вчерашнее оживление мучительного стыда настолько испортило Кире настроение, что сегодня утром оно, несмотря на освежённое сном сознание, осталось таким же скверным и, подпитавшись отдыхом, начало теребить её с новой силой. Кира была настолько подавлена, что, выйдя утром из лифта на двадцатом этаже и зайдя в широкий коридор между лифт-холлом и их открытым офисом, не сразу услышала, что кто-то звал её по имени.
– Кира! Не проснулась, что ли?
Это была Тина, которая шла настолько быстро, насколько ей позволяли высокие каблуки её туфель.
– Ой. Извини. Наверное, правда не выспалась. Привет.
– Как настроение с утра?
– Да так… Иногда бывает лучше.
– А я только что в лифте все двадцать этажей терпела женщину, от которой так разило табаком, что я сомневалась, что доеду. Ты куришь?
– Нет.
– И правильно. Я тоже не курю.
– Я, правда, знаю, где курилка, – с лёгкой улыбкой добавила Кира, боясь показаться слишком сухой: она не любила демонстрировать другим своё плохое нестроение.
– Ты имеешь в виду крышу?
– Да.
– Ты же знаешь, что там не только курилка?
Кира внимательно посмотрела на свою начальницу и пару раз непонимающе хлопнула веками.
– Правда?
– Курилка – по центру. По бокам там очень даже неплохо: столики и все дела.
Во второй половине дня Кира, следуя установившейся привычке, купила в торговом автомате коробочку сока. Доехав до последнего этажа, она пошла исследовать крышу. Открыв тяжёлую металлическую дверь и отмахнувшись от накинувшегося на неё потока дыма, она сразу же свернула налево и вышла к боковой части крыши, которая тоже была обтянута высокой сеткой, но по которой, преимущественно у са́мой сетки, были расставлены столы и стулья. Выбрав место так, чтобы любоваться наиболее удачным видом на город, Кира открыла сок и приготовилась освобождать голову от наседающих мыслей – они донимали её настолько навязчиво, что ей захотелось попробовать медитацию. Глубоко вздохнув и сконцентрировавшись на уходящих вдаль зданиях, она услышала стук каблуков, который с каждым шагом становился всё отчётливее. Повернув голову, она увидела Таню, которая уже успела дойти до её столика и стояла, скрестив на груди руки и перенеся вес на одну ногу.
– Привет.
Кира хотела спросить «Чем обязана снисхождением?», но, ещё раз попеняв себя за плохое настроение, ответила:
– Привет.
– Как мы с тобой недавно столкнулись, да?
В голосе Тани чувствовалась лёгкая мягкость, как будто бы она была заинтересована в продолжении этого диалога и не хотела отпугивать собеседницу своей обычной холодностью.
– Не говори.
Таня, не спросив разрешения, села напротив.
– Помнишь, я тебя спрашивала, как тебе здесь?
Кира почувствовала сильное желание отпарировать колким «я удивлена, что ты помнишь», но, не поняв, откуда в ней было столько неприязни по отношению к Тане и решив, что ответ крылся в её манерах, снова попеняла себя за вырывающееся наружу дурное расположение духа и сказала:
– Помню, конечно.
– Я тогда спрашивала про крышу. А сейчас спрошу про место в целом: как тебе здесь?
– Хорошо, – сухо ответила Кира: помимо дурного расположения духа её дружелюбию препятствовала предвзятость по отношению к собеседнице – ей казалось, что за этой безупречной внешностью скрывались презрение и язвительность.
– Успела с кем-нибудь сойтись?
– Да. С Тиной.
– М. С Тиной, – повторила Таня и на миг приподняла брови: в искреннем ли одобрении или с едкой насмешкой, Кира так и не смогла понять.
Таня быстро встала из-за стола: Кира впервые увидела, как она делала что-либо без своей привычной неторопливости.
– Извини, что отвлекла от перерыва, – сказала она и ушла, оставив Киру в недоумении, которое, под весом её непроходящей неудовлетворённости собой, длилось не более десяти секунд.
День 14, неделя 2, воскресенье
Вчера к Кире приехала Алиса: они провели субботу, осматривая квартиру и окрестности дома и обмениваясь новостями. Весь сегодняшний день они решили провести в центральном парке; погода была подходящей – маняще солнечной, но не жаркой. Потратив несколько часов на прогулки по обширной сети аллей и дорожек, гуляя между крупной пустой деревянной сценой, большой спортплощадкой и скейт-пространством и обойдя разместившееся по центру парка озеро, они дошли до лугов с обустроенными газонами и приземлились на первом свободном месте, оставлявшем как минимум десять метров от других отдыхающих. Первые минут пять они сидели в тишине и просто смотрели по сторонам, пытаясь преодолеть навалившуюся усталость. Кира, вдобавок ко всему, была раздражена тем, что её плохое настроение продолжало донимать её и сегодня. Она решила, что для того, чтобы перестать думать про оплошность, которую она совершила в свой первый день на новом рабочем месте, ей нужно было окончательно изгнать полюбившуюся ей семью из своих мыслей. Сегодняшний день как нельзя лучше подходил для этой цели: в отличие от вчерашнего дня, они с Алисой ни разу не заговорили про дела на работах друг друга.
– О, – удивилась Кира, – Это… Это Анна, что ли?
Она наклонилась вперёд и слегка прищурилась, чтобы лучше рассмотреть девушку, которая шла по одной из окаймляющих луга дорожек, держа под руку маленького ребёнка.
– Какая Анна? Со школы, что ли?
– Да, посмотри! – изумлённо ответила Кира, окончательно узнав в молодой маме их бывшую одноклассницу.
– Ой. Блин. Правда она. Хочешь подойти?
– Упаси боже, – отмахнулась Кира: она не любила внезапные встречи с малознакомыми людьми из прошлого – они обильно сочились неловкостью и желанием побыстрее закончить разговор.
Алиса довольно улыбнулась: по своей натуре она была не склонна к общению; точнее, она с удовольствием общалась с теми, кого хорошо знала уже много лет, но открещивалась от любых незапланированных разговоров с малознакомыми (и уж тем более с незнакомыми) людьми. Несколько следующих минут они сидели молча.
– Слушай… Не могу не сказать, – неуверенно начала Кира.
– Что? – спросила Алиса, заметно забеспокоившись.
– Тут так хорошо и… Даже не знаю, как сказать. В общем, смотрю на тебя и как-то жаль, что ты… Как сказать-то? Ты такая милая и…
– Ты о чём? – Алиса перебила её невнятные попытки обернуть неудобную мысль в слова, – О том, что у меня никого нет?
– Да, что-то вроде, – сдалась Кира.
– Ты сейчас о любви пытаешься говорить?
– Получается.
– У меня есть любовь. Ты же знаешь.
– Чей стрим ты смотришь раз в неделю?
– Да, – ответила Алиса: в её взгляде появилась лёгкая мечтательность, – Он такой недоступный – как Иисус. Остаётся только смотреть на его образ и верить, что он любит всех своих подписчиков.
Кира вздохнула. Её непроходящая удручённость смешалась с мнимой уверенностью в том, что в жизни их одноклассницы, в отличие от их жизней, за время, прошедшее с выпуска из школы, произошло множество значимых и интересных событий.
– Ты какая-то расстроенная, – заметила Алиса, – Эта всё из-за этой? С ребёнком? Хочешь детей, что ли?
– Я вообще сейчас не про это, – плоским голосом ответила Кира, – В наших с тобой жизнях ничего особенно не происходит. Половина наших одноклассников уже в браке.
– Выскочили рано – разведутся рано. Ещё и с багажом останутся. К чему торопиться вообще?
– Просто нам с тобой уже столько лет, а мы всё ещё никак не отличаемся от подростков.
– Разве плохо быть вечно молодым?
– Молодым – нет, инфантильным – наверное, да.
Кира подумала, что Алиса из-за своей причёски – она любила собирать свои светлые волосы длиной по плечи в два низких хвостика – выглядела лет на пять моложе своего возраста. Её удивлял эффект взаимодействия причёски с типом лица: если Алиса со своими двумя хвостиками выглядела свежо и естественно молодо, то она, если бы решила собрать свои волосы в такую же причёску, стала бы похожа на дурочку, которая всё ещё считала, что ей семь лет. Конечно, Алиса не всегда носила свои волосы в хвостиках: иногда она распускала их, иногда собирала в конский хвост; Кира же в этом плане была идеалом стабильности: всегда носила своё не очень длинное и не очень короткое каре свободным от заколок или резинок для волос. Лет пять назад, когда она обстригла свои длинные волосы до текущей причёски, она была настолько счастлива от того, что ей больше не придётся заморачиваться и собирать их во что-либо удобоваримое, что с тех пор почти что их не трогала; точнее, периодически ходила в парикмахерскую, чтобы укоротить их до привычной длины. В те времена, когда её волосы в распущенном состоянии доходили до её талии, она тоже не чувствовала большого желания стараться над их видом: закалывала или завязывала их во что-либо, что помогло бы им не лезть в лицо и не спутываться на ветру, и оставалась довольна.
Неожиданно её размышления были прерваны. Всё произошедшее как будто бы втиснулось в одну секунду. Алиса вскричала так сильно, что от испуга Кира отшатнулась в сторону; рядом с ними приземлилось что-то большое и розовое; под ухом зазвенел оглушающий собачий лай; послышался топот бегущих ног; мужской голос начал торопливо лепетать «Извините, извините!», пока Алиса кричала «А-а! Что это?!» и хваталась за затылок. Бегло и тревожно пытаясь понять, что произошло, Кира схватила валяющийся рядом с ней розовый круг и увидела, что это был фрисби. Картина сразу же расшифровалась: черноволосый парень, который сейчас сидел на корточках рядом с Алисой и пытался сбивчиво оправдаться, каждую вторую секунду занося руку для того, чтобы утешить её похлопыванием по плечу, и каждую третью, видимо, решая, что после всего случившегося он не имел права её трогать, кинул фрисби своей красивой, белой и мохнатой собаке и случайно попал Алисе в затылок. Собака, несмотря на всё оживление, села рядом с ними с гордым, но очень счастливым видом; подняв морду и высунув язык, она часто дышала и как будто улыбалась. Алиса, заметив собаку, тут же забыла про затылок: быстрым скачком подсев к ней, она начала теребить её руками и приговаривать «О, какая собака! Какая собака!»; собака была не против и довольно щурилась. Кира внимательно рассмотрела парня: он, как она уже заметила, был черноволосым и носил свои до блеска прямые недлинные волосы уложенными так, чтобы они не спадали на лицо; на нём была одежда, явно предназначенная для прогулок с собакой – кроссовки и лёгкий трикотажный серый спортивный костюм, куртка которого была расстёгнута, чтобы показать простую и немного мятую футболку в мелкую, почти рябящую в глазах разноцветную полоску; он был как будто бы младше них. Как только Алиса подсела к собаке, он встал с корточек, отошёл на шаг назад и, неуверенно стоя на одном месте, иногда открывал рот, чтобы что-то сказать, но каждый раз не находил подходящих слов и закрывал его обратно.
Кира почувствовала, как вся накопившаяся энергия горечи изменила знак на противоположный и была готова стремительным потоком выйти в предоставившемся направлении: она хотела направить её в попытку познакомиться; точнее, в попытку познакомить подругу.
– Нужно осторожнее кидать! – воскликнула она, посмотрев прямо на него.
Парень прекратил попытки сформулировать подходящую реплику и испуганно посмотрел на неё; Алиса перестала теребить собаку и, посмотрев на её хозяина и на Киру, наконец-то, кажется, поняла, что произошло.
– Извините, – наконец-то подал голос он, – У вас… вам нужно помочь? – обратился он к Алисе; та медленно покачала головой из стороны в сторону.
– Мы очень хотим пить, – уверенно заявила Кира, – Если угостишь нас чем-нибудь, то посчитаем инцидент исчерпанным.
Кира заметила, как Алиса выпучила на неё глаза.
– Держи, кстати, – прибавила она, протянув ему фрисби.
Парень подскочил к ней, взял фрисби и быстро вернулся на место.
– Хорошо. Тут есть… – сказал он и закончил фразу указанием большим пальцем в направлении ближайшей дорожки с киоском, – Пойдёте?
Он, несмотря на всю растерянность, выглядел так, будто был удовлетворён этим неожиданным поворотом событий.
– Конечно.
Он махнул головой собаке: та тут же поняла команду и подошла к нему. Увидев, что девушки встают с земли и сейчас последуют за ним, он ушёл туда, куда показывал ранее. Как только он повернулся к ним спиной и отошёл на некоторое количество шагов, Алиса тут же подскочила к подруге.
– Кира, ты чё, пьяная? – прошипела она.
– Может, я хочу пить? – спокойно ответила Кира: она действительно мучилась от жажды.
– Ты потребовала с него деньги! Это законно?
– Я попросила напитки за ушибленный затылок. Слушай, ну тебе не помешает познакомиться. Он, конечно, не Иисус, но всё же.
Алиса нехотя пошла за ней.
– Давай всё-таки без этого, а? – сжавшись, нервно проговорила она.
– Не трусь ты так. Давай сразу спросим, есть ли у него девушка.
– Ты точно выпила, да? – выпалила Алиса и напряжённо помолчала, – Кто начинает с такого вопроса? Представь, что к тебе подошёл незнакомый парень и спросил, есть ли у тебя кто. Я бы убежала от такого.
– Смотря как задать вопрос. Кому-то такие подкаты нравятся. В любом случае сейчас мы задаём вопрос. У нас всё наоборот – наше равноправие не такое уж равноправное. Если такое спрашивают пара милых девушек, вряд ли кто-то будет против.
– А если он женат? А мы тут… – Алиса не закончила фразу, давая встревоженной интонации завершить смысл предложения.
– Кольца у него по крайней мере нет. Я же говорю, спросим, – продолжила твердить Кира; немного подумав, она, улыбнувшись, повернулась к подруге, – Если он понравится нам обоим, будем драться с тобой на пистолетах.
Алиса коротко и нервно рассмеялась и, кажется, немного расслабилась. Кира действительно вела себя не совсем типично, но сейчас ей очень хотелось вести себя именно так. Ей хотелось познакомить Алису с кем-нибудь; ей хотелось быть неприятно развязной, чтобы дать ей выгодный фон.
Они подошли к киоску и встали за высокий металлический столик; парень уже какое-то время мялся рядом. Увидев, что они наконец-то пришли, он слегка расслабился, и спросил, что они будут пить. Девушки выбрали холодный чай и колу и, подождав некоторое время, получили свои напитки; взяв трубочки в рот, они, не сговариваясь, стали смотреть прямо на него, настолько выбив того из равновесия, что он даже не смог вставить трубочку в свой стакан. Всмотревшись в него, Кира заметила, что он не был таким юным, каким показался изначально – это было особенностью мягких черт его лица; он мог быть даже их ровесником.
– Спасибо, – начала разговор Кира.
Он ответил не сразу, так как решил взять время, чтобы перестать быть посмешищем и наконец-то вставить трубочку в стакан.
– Пожалуйста. Я думаю, я был вам должен, – заговорил он, справившись с напитком.
– Мне не очень больно, – призналась Алиса, – Я больше испугалась.
– Скажи, а у тебя есть девушка? – оживлённой интонацией спросила Кира, убедившись, что он заметил, как она быстро и оценивающе окинула его взглядом.
Алиса под столом подёргала её за край кофты: ей, очевидно, всё ещё не нравилась эта затея.
– Нет… – немного удивлённо ответил он, – Нет, – повторил он более уверенно, слегка улыбнувшись.
Видимо, ему было очень приятно то, что девушки были в нём заинтересованы.
– У меня есть друг, – добавил он, улыбнувшись ещё шире, – Вот у него нет проблем с девушками. У него как будто всегда кто-то есть. Мы однажды…
Он резко замолчал, так как, кажется, понял, что эта тема являлась очень странным продолжением ответа на поставленный вопрос. В итоге он решил не останавливаться, подумав, скорее всего, что обрывание на полуслове смотрелось бы более странно, чем выбранная тема:
– Когда мы однажды ходили на встречу выпускников универа (мы в одном учились) – не на эту, на которой только один курс, а на общую. Ну, вы представляете.
Алиса с Кирой переглянулись: они были на общеуниверситетском дне выпускников только однажды и весь тот день в течение многих часов бродили туда-сюда, как неприкаянные.
– Я ушёл с той встречи с шишкой на лбу, – продолжил тот, – Не вписался в косяк. А он – с новой девушкой. Не буквально, конечно, – поправился он внезапно, – Ушли-то мы вместе. В смысле они познакомились, ну и… потом… – на этом слове его речь затухла окончательно и он, чтобы, вероятно, не выглядеть совсем глупо, тут же сосредоточенно приступил к своему напитку.
Кире понравился его неожиданный, но развёрнутый ответ: её наигранная развязность должна была от чего-то отталкиваться.
– М-м… – заинтересованно промычала она, – И в чём его секрет? – игриво спросила Кира, с неприязнью представив себе самоуверенного лощёного денди, который подмигивал всем проходящим мимо девушкам.
– Я не знаю, – улыбнулся их собеседник: его улыбка выглядела естественно и создавала приятное впечатление искренности и ненаигранности, – А как вас зовут? – спросил он, несколько раз переведя взгляд с одной девушки на другую, давая понять, что он не задавал вопрос только одной из них.
Кира под столом настойчиво ткнула Алису в бок. Когда та ничего не ответила, Кира повторила своё подначивание.
– Алиса, – бегло выпалила та, устав от тычков.
– А я Анна, – слащаво улыбнулась Кира, решив не позориться под настоящим именем.
Алиса посмотрела на неё так, будто сейчас скажет «я тебя не знаю» и уйдёт.
– М. Очень приятно. Меня зовут Алекс. А это Фокс, – сообщил он, показав на собаку, которая сидела рядом со столом и счастливо улыбалась, положив лапу на фрисби.
– Он такой милый, – тепло сказала Алиса, посмотрев на Фокса.
Кира подумала, что если под милостью понимать притягательную безыскусность, то сейчас в этой компании милыми были все, кроме неё.
Они стали молча пить свои напитки. Не выдержав усиливавшейся с течением секунд неловкости паузы, Алиса заговорила:
– Нам пора идти, – торопливо выдала она и, повернувшись к Кире, спросила, – Мы опаздываем, да?
– Куда? – не поняла Кира и получила неожиданно болезненный пинок в ногу, – А, точно, – якобы вспомнила она, поморщившись, – Иди, я тебя догоню.
Алису не нужно было просить дважды: она одним движением развернулась на сто восемьдесят градусов и ушла. Кира вытащила свой телефон, разблокировала его и, открыв цифровую клавиатуру, протянула его Алексу.
– Ты же не против дать свой телефон?
Он был не против. Позвонив ему и сбросив вызов, она сказала «я передам номер Алисе» и подмигнула. Подмигнув, она поняла, что никогда никому не подмигивала; и, судя по послевкусию, никогда не будет. Догоняя Алису, она вспомнила свой только что сыгранный образ и внезапно почувствовала тошнотворную гадливость.
– Фу… – поморщившись, подытожила Кира, догнав Алису, – Неприятно быть не собой.
– Я вообще не пойму, чего ты выкобенивалась.
– Представляла себя великим аферистом.
Алиса невольно улыбнулась.
– Но мы-то делали это только по телефону, – заметила она.
– Угу… Удивительно, как всё меняется лицом к лицу.
– А ты хотела узнать у него что-то конкретное?
– Конечно. Номер телефона.
Алиса резко повернулась к ней с выражением восклицательного знака на лице.
– Ты взяла у него телефон? Зачем? – возмутилась она.
– Скажи, как бы смотрелась моя легенда, если после всей моей мерзкой игривости мы бы просто развернулись и ушли?
– А, ну да…
– Я намекнула, что дам телефон тебе, – Кира смягчила формулировку, чтобы не звучать слишком напористо: она, строго говоря, не намекала, а сообщила ему об этом прямым текстом.
Алиса остановилась.
– Зачем ты это делаешь? – требовательно спросила она.
– Раз ты остановилась, я как раз пошлю тебе его номер, – невозмутимо ответила Кира, достала телефон и занялась этим.
– Я не буду ему звонить!
– Напиши.
Алиса немного успокоилась.
– Ну, написать-то я могу… А если он начнёт звонить?
– Не бери трубку, а потом напиши, что предпочитаешь текст.
– У тебя на всё есть ответы.
– Он милый, да? Не строит из себя никого. Такой естественный.
– Да поняла, напишу, – улыбнулась Алиса.
Подруги за всю свою историю разговаривали про противоположный пол и отношения примерно пять процентов своего времени. Этот раз, кажется, стал самым долгим за всё время.
