Амина Маркова
Точки притяжения
День 53, неделя 8, четверг
В эту ночь Кира впервые обрадовалась жаре – точнее, её замечательному свойству парализовывать сознание. Иногда в её голове мучительно продирала глаза мысль о том, что нужно было признаться в любви – прямо сейчас; точнее, первым делом утром; она тянулась к поверхности и, как раненый солдат на поле боя, пыталась со стоном выползти из-под груды других навалившихся на неё обескровленных и обездвиженных жарой мыслей. Приход в офис опасно переставил всё местами: мысль ожила и прибежала в первые ряды сознания; Кира начала часто поворачивать голову в сторону прохода между офисами: вдруг Макс появится? Спустя пару часов после начала дня он всё же появился; он как будто бы шёл напрямую к лифтам, но, поравнявшись с параллелью её стола, остановился и посмотрел в её сторону: такого приглашения было достаточно – она тут же встала с места и подошла к нему.
– Ты идёшь куда-то или ты случайно здесь? – спросила она без приветствия, лучась.
– Случайно, – улыбнулся он в ответ.
– Пошли куда-нибудь, чтобы не стоять.
Сказав это, она чуть было не взяла его за руку, чтобы увести на место отдыха, которое, как она знала, было сейчас свободно: она не зря всё утро посматривала на всех проходящих туда-сюда людей. Она просто пошла в ту сторону; Макс пошёл за ней. За перегородкой действительно никого не было: они сели на диван и, наклонившись вперёд и опёршись о колени, повернули друг к другу головы.
– Поиграем в вопросы? – предложила Кира.
– С ответами?
– Да, только без правил. Как вчера.
– Давай, конечно.
– Можно я первая? – спросила она и, дождавшись его кивка, продолжила, – Почему ты не пьёшь? Я знаю, что это так-себе вопрос. В смысле у пьющих же не спрашивают «почему ты пьёшь?». Просто я сама в своё время говорила, что не пью, и меня постоянно спрашивали, почему я не пью – так, из праздного любопытства. Раздражало, если честно. Я, конечно, тоже сейчас спрашивают просто так, но… я не знаю… это же ты, – улыбнулась она, – Интересно узнать.
«И что я хотела этим сказать?» – скептически подумала Кира, – «“Это же ты”. Кто мы друг другу? Друзья? Возлюбленные? Никто, если подумать», – безотрадно заключила она. Вслух же добавила:
– Я, к примеру, не пью, просто потому что пробовала и не зашло.
– Я – из принципа. Нам с Майей мама в детстве рассказывала про своего пьющего отца. Мы с ней решили, что просто не будем пробовать. И нормально, не страдаем.
– То есть вы там никто не пьёте?
– Мама да, тоже не пьёт. Папа хорошее вино любит. Опять мы сошли на семью? – разочарованно произнёс Макс.
– Тебя это тоже касалось, – весело заметила Кира, – Давай, покажи мне пример, как надо задавать вопросы, – задорно прибавила она.
– Я хочу опять что-нибудь про «самое», – задумался он, – Твой самый счастливый момент?
Улыбка Киры потухла настолько быстро, что стянула за собой всю краску с лица и оставила после себя заметный испуг. «Нет», – оторопело подумала она, – «Нет, пожалуйста. Не вынуждай меня». Она не могла понять, как Макс воспринял её реакцию; он продолжал пристально и серьёзно на неё смотреть; в его взгляде было какое-то сомнение; и что-то вопрошающее; и что-то удивлённое; и что-то даже растерянное.
– Ух ты, – неожиданно возник радостный третий голос.
Быстро направив глаза на его источник, они увидели Марка, который смотрел на них и весело улыбался. Его сын тут же встал.
– Мне пора идти, – бросил он, не обращаясь ни к кому конкретно, и поспешно ушёл.
– А я тут впервые за́ день нашёл время на кофе-бр… – начал Марк, обращаясь к сыну, но тот, не смотря на него, прошёл мимо; Марк вздохнул, – До вечера! – настойчиво крикнул он ему вдогонку, снова вздохнул и покачал головой, – Мне не привыкать, – добродушно сказал он Кире, – У него бывает. У вас тут ничего не случилось? – спросил он с внезапным сомнением.
– Нет… – подавленно ответила Кира, – Нет, ничего, конечно, – добавила она, попытавшись придать голосу незамутнённую беззаботность.
Марк уже стоял у кофе-машины и (слава богу) не мог видеть её сбитого с толку лица. «Что сейчас случилось?» – не могла понять Кира, – «Мои страхи, получается, не беспочвенные? Он понял, что я хочу ответить и испугался? Это то, чего он боится? Что я перейду черту и поставлю крест на нашем ежедневном общении?». Она почувствовала прилив того, что, перехлестнув через край, могло обездвижить её душу и тело – абсолютной подавленности; судорожной тревоги; почти что паники. Чтобы отогнать тошнотворную волну, она решила сейчас же отвлечься: всё-таки каждый раз, когда она видела Марка, в её голову неотступно лезли слова Майи про то, что он думает, будто Кира может умереть со скуки в его обществе.
– В эту субботу мы снова решили встретиться, – она постаралась улыбнуться.
– Серьёзно? – Марк взял кофе и сел рядом, – Куда пойдёте?
– В парк у берега, – ответила Кира, – Кстати, я хотела сказать… – вспомнила она, – Про тот звонок, что я не верю про имя. Они меня неправильно поняли. Я не не верила.
– Да даже если бы не поверила, – усмехнулся он, – это ничего страшного. Они меня почему-то рано тогда сбросили. Я хотел сказать, что это её неполное имя. Её зовут Марианна. Просто она предпочитает «Анна». Они этого не сказали?
Она настолько сильно удивилась, что ей пришлось приложить усилия, чтобы оставить выражение своего лица внутри приличных рамок.
– Нет, не сказали… – пробормотала Кира, чуть не добавив «пара чертей», – Я уже пойду, думаю, – сообщила она, встав с дивана, – Уже долго сижу.
Ей очень захотелось добавить «и это не потому, что мне с вами скучно», но она, конечно же, решила этого не делать.
Чтобы сдержать наплыв яростного уныния, Кире пришлось заставлять себя фокусироваться на работе. Ей это, тем не менее, удалось: конец рабочего дня приблизился быстрее и безболезненнее, чем она ожидала. Достав наушники и нацепив их в лифте на шею, она приготовилась выйти на улицу и включить что-нибудь потяжелее и погромче – открыть хоть какой-нибудь тоннель для выхода оставшихся чувств. Музыка была похожа на рыбака: она могла ловить нужные чувства на приманку; если удавалось синхронизировать внутренние ощущения с музыкой, то получалось зацепить их за неё; можно было резко дернуть за удочку, вытащить эти чувства на поверхность и дать им уйти – дать им не застаиваться. Конечно, у неё никогда не получалось вытащить всё; только часть; но это было лучше, чем ничего.
***
Когда она шла в потоке идущих с работы людей по холлу первого этажа, она заметила впереди себя Амира; как только Кира решила, что ей можно было не зацикливаться на этом наблюдении (все её коллеги уходили примерно в это же время) и переключиться на раздумья по поводу выбора трека, она врезалась в его спину: он резко остановился. Столкновение заставило его тут же обернуться:
– Извини, – испуганно выпалил он, обернувшись; его лицо было бледным, – Не сильно?..
– Нет, всё нормально… – ответила слегка обескураженная Кира.
– Ага… – кивнул Амир и пошёл дальше; на этот раз гораздо медленнее.
Кира обогнала его и вышла из здания; на том же месте, что и в прошлый раз, был одиноко припаркован автомобиль, возле которого стояли брат Амира и, на расстоянии нескольких метров от него, Таня. Кира почувствовала, как внутри неё из своего убежища выпрыгнуло неуёмное, нетерпеливое и неукротимое любопытство; сейчас, правда, она не могла остановиться, уйти в тень и начать незаметно подслушивать – её было слишком хорошо видно. Оставалось только одно – неторопливо идти в сторону своего дома.
– Я тебя спрашиваю, на звонки почему не отвечаешь, – угрожающе прозвучал мужской голос у неё за спиной.
– Я не отвечаю на незнакомые номера, – спокойно парировала Таня.
– Ты! – вскричал голос, – Ну-ка иди сюда! Иди, говорю!
Кира робко обернулась. Наверное, это должно было выглядеть естественно при таком крике? Кто угодно бы обернулся. У выхода из здания стоял Амир и не двигался; видимо, последние реплики были обращены к нему. Медленно снявшись с места, он осторожно зашагал в сторону брата; Кира отвернулась и продолжила идти дальше.
– Почему на звонки не отвечаешь?
– Не хочу…
– Не хочешь, да? – угрожающе переспросил его брат, – А давайте мы все вместе сядем в машину и поговорим, – с агрессивной вежливостью предложил он, – Или может устроим цирк тут, прямо на улице?
Громкость разговора снизилась; Кира уже не могла слышать их настолько хорошо, чтобы различать слова. Она надела наушники, включила музыку и, восстановив скорость, продолжила идти домой.
День 54, неделя 8, пятница
Вчера вечером после мучительных часов догадок и терзаний Кира придумала себе новую мантру: «не нужно додумывать». Откуда она знала, что Макс подумал про её вчерашнюю реакцию? Она не знала, почему он так резко ушёл. На этот вопрос мог ответить только он. Конечно, она не могла спросить у него об этом напрямую, но сегодняшнее общение («Если оно, конечно, состоится…») могло многое прояснить – осталось его дождаться. В крайнем случае был ещё завтрашний день.
В течение нескольких часов она периодически поднимала взгляд на проходящий мимо поток людей: Макс (если только она его не пропустила) не появился ни разу. В конце концов – уже после ланча – она пожала плечами, ушла в лифт-холл, купила сок и отправилась на крышу. Туда можно было сходить и одной: ей там очень нравилось.
Заняв свободный столик (их было мало: из-за того, что постепенно начавшая спадать жара больше не отпугивала людей от открытых пространств, многие из них были заняты), она надела солнечные очки и открыла сок. Её подмёрзнувшая под кондиционером кожа начала приятно вбирать в себя солнечный жар и медленно проводить его внутрь; чувствуя, как её организм начал бережно лелеять собранное внутри себя тепло, Кира, слегка улыбнувшись, подумала, что теперь стала лучше понимать, что означало выражение «греть кости».
Послышавшийся стук каблуков спугнул улыбку с её лица. «Только не это… Она следит за мной? Она каждый день поджидает меня здесь? А. Точно. Я же уже думала про это. Она здесь курит…»; повернувшись, Кира убедилась в том, что к ней действительно подошла Таня.
– Можешь не спрашивать, – без приветствия сказала Кира, стараясь унять сочившийся из её слов сарказм, – Я тебе всегда рада, – она показала на место напротив.
– Прекрасно, – ответила Таня и не торопясь села на предложенный стул.
– О чём будешь допрашивать меня сегодня? – сухо спросила Кира.
– Тебе так нравятся мои допросы?
– Где я сказала, что они мне нравятся?
– Мне послышалось, или ты только что сказала, что ты мне всегда рада? Может, мне уйти? – невозмутимо вернула Таня.
– Отчего же. Продолжай, – ответила Кира, пока шёпот в её голове настойчиво шипел: «Это не вопрос: ноль-один; ты проиграла этот раунд».
– У тебя стандартный график?
– А у тебя нет?
– Нет. Гибкий. Это было моим условием. При приёме. Очень удобно. Сегодня можно уйти попозже, завтра – пораньше.
– Видимо, ты более ценный сотрудник, – иронично заметила Кира, – Мне ничего такого не предлагали.
– Я не говорю, что это было предложение. Мне просто удалось добиться своего.
«К чему это всё?» – раздражённо гадала Кира.
– Я тебя вчера видела, – не удержалась она, – С Амиром и его братом. Так громко. Ух, – Кира сделала выражение лица, на котором преувеличенное удивление смешалось с надменной пренебрежительностью.
Таня улыбнулась: её улыбка без слов говорила «очаровательно».
– И? – спросила она.
– У вас как будто были какие-то проблемы. Не только я так подумала – вся улица вместе со мной. Удалось всё решить?
– Конечно. Мне всегда удаётся, – ответила Таня и встала, – Не буду больше отнимать твоё время, – прибавила она и ушла.
Кира какое-то время кипела. Таня явно ходила к ней не просто так: она как будто угрожала ей. Макс правда был её бывшим парнем? Вряд ли текущим: она ведь говорила, что встречается сейчас с кем-то не отсюда. «Пошло всё», – подумала Кира; она и так была сегодня не в лучшем настроении. Она резко встала и вернулась к себе.
***
Они так сегодня и не пересеклись. Однако, когда после окончания рабочего дня Кира вышла из лифта в холл первого этажа, она увидела, как Макс выходил через крутящиеся двери на улицу. «Как интересно», – подумала она, – «В прошлую пятницу он напрямую подошёл ко мне и сказал, что хотел бы пройтись со мной после работы. Сегодня-то что поменялось? Да, мы говорили в понедельник, что нам сегодня в разные стороны, но мы в течение дня могли встретиться хотя бы раз… Тебе интересна моя компания или нет? Не пойму…»
Она тут же пошла быстрее, чтобы догнать его; она начала почти бежать; её гордость завопила «Стой! Не беги» ровно в ту секунду, когда она вылетела из здания. Он уходил направо, в сторону остановки транспорта.
– Макс! – крикнула она.
Тот вздрогнул и обернулся; он был то ли удивлён, то ли немного испуган. Она воспользовалась тем, что он наконец-то остановился, и подошла к нему.
– До завтра, – сказала она: она хотела звучать уверенно, но, кажется, её интонация вышла под стать выражению его лица.
– До завтра, – ответил Макс: нельзя было сказать, что он не был рад её видеть; но почему-то он выглядел немного неуверенно, – Ты думала, я забыл?
– Мало ли.
– Ты же домой?
– Да.
– Что будешь слушать?
Кира невольно улыбнулась; от нервного напряжения она почти рассмеялась.
– Нойз.
– Серьёзно?
– Нет, конечно. До завтра, – повторила она, развернулась и ушла.
День 55, неделя 8, суббота
По какой-то странной ритуальной памяти Кира сегодня решила одеться так же, как и две недели назад, когда она встретила Майю и Макса в парке: в чёрную обтягивающую майку, свободные джинсы и кеды. На всякий случай купив три бутылки воды (погода сегодня была благодатно комнатной и облачной и не угрожала обезвоживанием), она поехала на место встречи. У фонтана опять никого не было, но на этот раз только их – другие люди с удовольствием облепили струящийся освежающими брызгами фонтан: дети звонко смеялись, взрослые – следили за детьми, фотографировались на его фоне или сидели на краю; кое-кто даже опустил ноги в воду.
Кира посмотрела в сторону газона: Макс сидел под тем же деревом, что и в прошлый раз; его сестры нигде не было видно. Она подошла к нему, пытаясь силой воли унять разогнавшееся сердцебиение; что-то говорило ей, что лучшего места для признания ей будет не найти; что-то другое вступало в спор и требовало не портить этот долгожданный день.
– Привет, – она встала перед ним; пользуясь надетыми минутой назад солнечными очками, она внимательно его рассмотрела: он тоже был почти в том же костюме, что и две недели назад – без панамы, в белой футболке с мелкой надписью «wut?» и чёрно-белых кедах; вместо голубых джинсов на нём были те же светло-серые брюки, что и в их прошлую встречу у пляжа, – А где Майя?
– Привет, – ответил Макс, – Скоро подойдёт. У неё там какая-то сходка, – он показал рукой в сторону: вдали виднелась расположившаяся на газоне группа людей.
Кира бросила рюкзак рядом с собой, сняла очки и, повесив их на майку, села на траву.
– О, вон она, – Макс показал всё туда же.
Кира обернулась: от группы людей отделилась знакомая фигура и пошла по направлению к ним. Через некоторое время от группы отделилась другая фигура и направилась за ней. Когда Майе оставалось до них метров десять, другая фигура, которая оказалась худой черноволосой девушкой в обтягивающих шортах и майке, наконец-то нагнала Майю и остановила её, дотронувшись до её плеча. Начался оживлённый разговор: Майя, судя по жестам, пыталась ей что-то негромко втолковать; девушке, похоже, не понравилось то, что говорила ей Майя: она заметно расстроилась и посмотрела на Киру пронзительным и как будто бы недобрым взглядом; быстро развернувшись, она отрывистыми шагами ушла прочь. Майя наконец-то подошла к ним.
– Всем привет, – бодро сказала она.
– А что у вас там за встреча? – без прелюдий спросила Кира.
– А, там? Это мой клуб любителей дорам. Знаешь, что это? – с сомнением спросила она у Киры; когда та кивнула (это, насколько она помнила, были корейские сериалы), Майя добавила, – Решили начать встречаться этой весной. А сейчас вообще лето. Классно, – она улыбнулась, – Сидим на травке, обсуждаем.
– А это была кто? – спросил её брат.
– А, это… – начала отвечать Майя, но остановилась и неуверенно покосилась на Киру.
– Так кто это? – переспросил Макс.
Майя немного умоляюще посмотрела на него.
– Я бы тебе сказала, но… – она виновато глянула на Киру – так, словно боялась быть невежливой.
Кира поняла: кажется, она была лишними ушами.
– Слушай, – уверенно сказала она, – Если вам нужно о чём-то поговорить – не страшно. Я надену наушники. С музыкой в них ничего не слышно.
Она достала из рюкзака наушники, надела их на голову и нажала на экран телефона, как будто бы включая музыку. Она, конечно же, не собиралась быть примером порядочности и благородства; она могла бы сказать, что многое отдала бы за то, чтобы подслушать их разговор, но дело было в том, что она не хотела ничего отдавать – её нетерпеливое любопытство требовало удовлетворения как можно быстрее и как можно дешевле. Она не стала включать музыку и, так как надетые на голову наушники немного приглушали звуки, навострила слух. Майя быстро подсела близко к брату; они старались говорить тихо, но кое-что всё-таки донеслось до слуха Киры:
– Короче, это была… – начала говорить Майя, но после третьего слова её фраза потухла настолько, что Кира ничего не смогла разобрать.
– Правда? – удивлённо спросил Макс и тут же повернулся, чтобы посмотреть ушедшей девушке вслед; что было, конечно же, бесполезно – она уже давно ушла.
– Ну вот я так и знала! – недовольно воскликнула Майя и, поняв, что высказалась слишком громко, бросила на Киру осторожный взгляд: та сидела, мечтательно оглядываясь по сторонам – как человек, который всецело отдался музыке; исподтишка, конечно, она на них поглядывала.
– Что я сейчас такого сделал? – не менее недовольно спросил её брат.
– Короче, я сказала, что… – продолжила говорить Майя, проигнорировав его вопрос; что она сказала конкретно – увы, не было слышно, – Правильно?
– Правильно, конечно.
– А, ну и всё тогда, – успокоилась Майя, отсела от него и помахала Кире.
Кира нажала на экран (якобы выключая музыку), сняла наушники и убрала их в рюкзак; внутри рюкзака она обнаружила три бутылки с водой и поняла, что совсем про них забыла.
– Я, кстати, принесла нам воду. Будете?
– Конечно, – ответили они хором; Кира, кажется, уже начала к этому привыкать, – Тебе, как обычно, за улыбку, – она протянула Майе бутылку.
Та, мило и ярко улыбнувшись, забрала её: она могла, если хотела, убирать из своих глаз постоянно играющий в них хитрый блеск – тогда её мягкий взгляд, сочетаясь с её образом, делал её улыбку светлой и простодушной, как у маленького ребёнка.
– А с меня что? – спросил Макс.
– А с тебя ответ на вопрос.
– Какой?
– Почему мы вчера случайно не пересеклись?
Майя обескураженно перевела взгляд с брата на Киру и обратно.
– Как-то не получилось, – ответил он.
«“Как-то не получилось”», – мысленно вздохнула Кира, – «Это можно сказать пренебрежительно, имея в виду, что встреча ему не очень важна; это можно сказать холодно, имея в виду, что он не пересекался со мной намеренно; это можно сказать немного виновато, имея в виду, что он забыл и жалеет об этом. Но он просто сказал “как-то не получилось”. Как обычно. По-своему».
– Слушай, к тебе прилагаются субтитры? – не выдержала она.
Всё, что было дальше, произошло очень быстро: от этого вопроса Макс пришёл в такое замешательство, что, оторвав спину от ствола дерева, к которому он прислонялся до этого, подался вперёд и, округлив свои обычно расслабленные глаза, посмотрел на неё с озадаченным удивлением; Майя же громко засмеялась – так, что даже откинулась на траву. «О, да, вот это я понимаю: это – чувства; это, наконец-то, настоящие и понятные чувства», – удовлетворённо подумала Кира.
– Что?.. – спросил Макс; на его лице отражалась абсолютная сбитость с толку.
– Я понимаю, про что ты, – Майя, всё ещё борясь со смехом, поднялась с земли обратно в сидячее положение, – Мне понадобились годы, чтобы научиться его понимать. Это у него в маму, они оба такие. Зато теперь ты можешь звать меня мастером.
– Ответьте, мастер, что он имел в виду? – спросила Кира с напускной серьёзностью.
– Да что происходит?.. – продолжал допытываться Макс, доставляя Кире какое-то непонятное удовольствие своей растерянностью.
– Напомни, что он сказал? – спросила Майя.
– «Как-то не получилось», – повторила Кира, имитируя бесстрастную ровность его речи.
– А, ну смотри… – начала объяснять Майя.
– Подождите, мастер, я конспектирую, – перебила её Кира и взяла телефон.
Макс закрыл лицо ладонями, снова откинулся на ствол дерева и шумно выдохнул.
– Когда он имеет в виду что-то плохое: иронию там, сарказм или что-то типа этого – это прям слышно. Вот поверь мне. Если же хрен разберёшь, что он имеет в виду, можно ничего плохого не подозревать.
– Или спросить у него, что он имеет в виду, – с наигранным возмущением ввернул Макс; было видно, что он начал получать удовольствие от сцены, в которой он был главным действующим лицом.
– Ага. Что ты имел в виду под «не получилось»? – спросила Кира, повернувшись к нему.
– Забыл.
– Забыл? – скептически вернула она.
– Я не могу забыть? – недовольно воскликнул он.
– Вы так уморительно ссоритесь, – усмехнулась Майя.
Ошарашенные замечанием, они удивлённо переглянулись. Кира внезапно почувствовала себя очень виноватой: она сама довела ситуацию до цирка, несмотря на то что знала, как ему не нравились подобные комментарии.
– Чё, остыли? Пойдём уже, а? Я уже купила билеты, – сказала Майя, поднявшись.
– Сколько с меня? – спросила Кира, поднявшись следом.
– Бутылка воды, – бросила Майя, на миг приподняла бутылку и ушла чуть вперёд.
Кира тут же воспользовалась этим моментом: всё ещё съедаемая совестью, она подошла близко к Максу и негромко сказала:
– Я первая начала. Извини.
Он изумлённо на неё обернулся.
– Да всё нормально, – ответил он, – Я редко на кого обижаюсь.
– Я, кстати, всё слышу, – неожиданно обернулась Майя, – Я тебе скажу, как понять, что он на тебя по-настоящему обиделся.
– Слушаю, мастер.
– Он либо непривычно повышает голос, либо без слов уходит. Это вообще его коронный номер.
– Я запомню, – широко улыбнулась Кира.
Они вышли на асфальтовую дорогу. Насколько Кира могла понять, они должны были пройти до каменного ограждения, спуститься по лестнице на песок и ещё какое-то время шагать вправо до специально отгороженной территории.
– А можно я позадаю вам вопросы? Просто так, – спросила Кира: когда ещё можно было это сделать, как не сейчас?
– Конечно, – ответила Майя и стала идти по правую сторону от неё – теперь Кира шла между ними.
– Меня, если честно, очень удивил ваш рассказ с этим… акульим пранком. Вы делали что-либо ещё подобное?
– О, да, – довольно фыркнула Майя.
– Расскажи.
– Помнишь мы его друга упоминали?
– Конечно. С попугаем.
– Ага, он самый. Мы у него как-то позаимствовали колонку беспроводную – они, кажется, тогда совсем дорогие были – и делали так: находили в парке пустую лавку, оставляли колонку за ней, прятались за деревом, ждали, пока кто-нибудь сядет (кто-нибудь один), и включали… эту… что там была за песня? – спросила она у брата.
– Не помню названия. System of a down.
– О, точно! Ну короче самая известная песня их, знаешь? Мы заранее выкручивали полную громкость, ставили на то место, где он начинает орать «wake up», а потом – когда кто-нибудь садился на лавку – включали колонку через телефон. Потом выскакивали из-за дерева, подбегали, говорили что-то типа «а, вон она, а мы думали, что потеряли», хватали её и убегали.
Кира с застывшим лицом посмотрела на неё.
– И… зачем вы это делали?.. Снимали реакции на видео? – спросила она.
– Не, просто наслаждались зрелищем, – раздалось слева от неё.
– Конечно, всяких там бабушек мы не трогали – мало ли что у них там может от испуга случиться, – небрежно добавила Майя.
«Черти…» – медленно и ошарашенно подумала Кира.
– Сколько вам было лет?..
– Не помню. Меньше двадцати обоим точно, – ответила Майя, – Этот его друг внушал нам, что если что-нибудь случится с его колонкой, он нас заставить покупать две таких же, но ничего с ней не случилось в итоге.
– А он тоже был с вами?
– Не, у него кишка тонка.
Они замолчали, и Кира взяла это время на то, чтобы попытаться переварить услышанное. Её поразило то, что несмотря на всё её негодование, услышанная информация опять не повлияла на её отношение к ним – наоборот, добавила ещё больше остроты. Они же не были такими уж плохими? Они просто оригинально развлекались. Оригинальность ведь не была чем-то плохим?.. Она бегло подумала про упомянутого друга: в прошлый раз она представила его уверенным в себе курящим компьютерщиком – этот образ сложился только на основании фразы «наклепал страничку в интернете». Если имелась в виду страница в соцсети, то это было совсем не сложно – это мог сделать любой; почему тогда они сами её не сделали, а пошли к нему? Может, это была его инициатива? В любом случае наличие беспроводной колонки помогало образу оставаться таким же уверенным, каким он был нарисован изначально: люди не покупали себе беспроводные колонки, чтобы пользоваться ими дома; они по-хозяйски использовали их вне дома; Кира не представляла себе, где бы она сама могла использовать такую вещь: у неё не хватило бы смелости прикрепить её на велосипед и превратить свою поездку в портативную дискотеку; вытащить её на встречу с друзьями где-нибудь на открытом воздухе, чтобы вести разговоры под музыкальное сопровождение – тоже; она смогла бы взять с собой колонку на какой-нибудь уединённый пикник – и только.
Наконец-то они дошли до входа на выставку: на раскладном стуле у зазора в ограждении сидел совсем юный парень – сгорбившись, он устало смотрел в телефон. Когда они поравнялись с ним, он медленно поднял голову, пару раз хлопнул сонными веками, затем, глядя на экран, который протянула ему Майя, прищурился, сказал «ща», достал откуда-то маленький считыватель, поднёс его к экрану, дождался короткого пищащего звука, пробормотал «приятного просмотра» и снова углубился в свой телефон.
Кира никогда не была на выставках песчаных фигур, но думала, что имела о них представление – она знала, что, используя специальную смесь, художники создавали всевозможные скульптуры, которые невозможно было повторить при наличии исключительно воды. Открывшийся вид в целом оправдал её догадки, но фигуры оказались не такими маленькими, какими она себе их представляла: они были крупными и широкими – выше человеческого роста. Майя, выразительно удивившись, начала поспешно оборачиваться туда-сюда и окидывать всё восторженным взглядом; она ушла вперёд, но быстро вернулась и, взяв Киру под руку, сказала:
– Это чтобы мы рассматривали всё одновременно.
Они пошли парой; Макс побрёл за ними. Неожиданно выглянуло солнце. Позади прозвучало досадливое «блин»; пару раз послышалась открываемая и закрываемая молния рюкзака. Кира обернулась и увидела, что Макс успел натянуть на себя панаму. Заметив, что она неотрывно смотрела на него, он немного вызывающе спросил:
– Что? Отдать?
– Угу, – Кира расплылась в довольной улыбке.
Тот изнурённо вздохнул, стянул панаму и протянул ей. Кира, надев на себя панаму, почувствовала щемящее и растекающееся по груди удовольствие.
Выставка, как оказалось, была разделена на тематические зоны: у входа располагались фигуры в виде животных, далее – скульптуры с фантастическим уклоном; ещё дальше как будто бы виднелись сказочные сюжеты. Солнце быстро скрылось за облаками, но Кира решила, что снимет панаму только в том случае, если её открыто об этом попросят.
– Больше вопросов у тебя нет? – неожиданно спросила Майя, – Ты сказала «я позадаю вам вопросы», – она сделала акцент на множественном числе.
– Есть, конечно, – ответила Кира, чуть не добавив «они у меня всегда есть».
Вопросы было очень хорошо задавать именно Майе: во-первых, она охотно на них отвечала, во-вторых, определённо получала от этого удовольствие, и, в-третьих, производила впечатление человека, который имел склонность говорить больше, чем нужно.
– У вас живы бабушки и дедушки?
– Только с папиной стороны. А у тебя? – вернула Майя.
– Только с маминой. Общаетесь?
При этом вопросе Майя быстро повернулась к брату, как бы сомневаясь, стоило ли ей распространяться на эту тему. Тотчас же, однако, преодолев своё сомнение, она сказала:
– Только с бабушкой.
– Они в разводе? – поинтересовалась Кира, предположив, по её мнению, самое логичное объяснение.
– Нет, но… – ответила Майя, снова начав сомневаться в том, стоило ли ей продолжать, – Папа не хочет, чтобы мы общались с дедушкой.
– Почему? – удивлённо выдала Кира, поздно подумав о том, что этот вопрос мог выходить за границы вежливого любопытства.
– Извини, я не могу это пропустить… – внезапно пробормотала Майя и быстро ушла вперёд – туда, где виднелись песчаные замки.
Кира, прибавив шаг, пошла за ней. Зона сказок была впечатляющей – помимо классического диснеевского замка тут были представлены всевозможные крепости и дворцы: некоторые как будто бы были репликами настоящих исторических источников, а некоторые представляли собой фантазию скульптора или попытку передать те зрелищные замки, с оригиналами которых Кира не была знакома. Майя бегала от одного к другому, фотографировала их с разных ракурсов, а с некоторыми пыталась делать селфи, которые, судя по всему, получались не так хорошо, как ей бы хотелось: кажется, скульптуры такого размера не помещались в селфи-кадр. Кира тоже решила не терять времени и стала аккуратно фотографировать те скульптуры, которые, как она предполагала, были достойны этого больше своих соседей. Макс же встал где-то по центру и начал утомлённо переводить взгляд с одной своей спутницы на другую.
– Тебя сложно впечатлить, да? – спросила Кира, пытаясь отойти от очередного объекта съёмки так, чтобы он попал в кадр целиком.
– Почему сразу «сложно впечатлить»? Может, мне нравится.
– По тебе не скажешь. Но, видимо, пора уже привыкнуть, – улыбнулась она и снова вернулась к съёмке.
Когда они закончили, Майя снова подошла к ней и взяла под руку; они пошли дальше.
– Мы прервались, – к большому удовольствию Киры сказала она, – Ты спросила «почему». У папы сложные отношения с отцом. Я даже как-то слышала, как он разговаривал с ним по телефону и…
– Ты уверена, что про это стоит говорить? – раздалось позади.
– А почему нет? – непринуждённо спросила Майя, обернувшись; затем, повернувшись обратно, продолжила рассказ, – Так вот, я слышала, как он разговаривал с отцом по телефону (это в детстве было), сначала как-то тихо, а потом вдруг как повысит голос и такой «да, я специально выбираю время, когда тебя нет», «да, именно это я и имею в виду», а потом чуть ли не крикнул «да, я не хочу, чтобы мои дети тебя знали!». Ну короче можешь представить, что там между ними.
