Алисия Эванс
Под защитой Темного императора
Уже через минуту молодой мужчина в синих одеждах вошел в покои, застав меня лежащей на постели с оголенной нижней частью тела. Не дрогнула ни одна мышца на его лице, за что я была очень ему благодарна. Быстро проведя осмотр, целитель выпрямился и озвучил диагноз:
– Легкий ушиб, кости целы. Рекомендую постельный режим и полный покой до полного исчезновения болевых ощущений. Оставляю вам расслабляющую настойку, – он поставил на стол пузырек. – Она помогает крепко уснуть и притупляет болевые ощущения.
– Благодарю, – Лан пожал ему руку, и новый целитель ушел. Он намного приятнее, чем тот язвительный старичок, который был здесь раньше. Настоящий профессионал.
– Пришла поговорить, – вздохнула я, когда мы остались одни. Я не злилась на Лана, понимая, что он сделал это не нарочно, но надавить на его совесть и демонстративно пострадать было просто необходимо.
– Прости-и-и-и, – простонал император и, взобравшись на кровать, принялся целовать ушибленный копчик. – Гретта, родная моя, пожалуйста, извини меня, дурака, – умолял он, зацеловывая низ спины и плавно перемещаясь на ягодицы. – Хочешь, я разрешу тебе побить меня в ответ? А хочешь, я прикажу кормить тебя пирожными с шоколадом три раза в день? Все, что угодно, – позабыв про копчик, он принялся нагло покрывать поцелуями мою попу.
– Мне будет достаточно того, чтобы ты перестал обсуждать со своими друзьями мое замужество, – отозвалась я, и поцелуи тут же прекратились.
– Я не обсуждал с друзьями твое замужество, – со всей серьезностью отозвался Лан, оторвавшись от моих ягодиц. – Я сказал лишь, что ты завидная невеста, вот и все. А что?
– Ничего, – буркнула я, не желая развивать эту тему. Выходит, Вердеральд мне солгал, выдав одну фразу за обсуждение с ним целого замужества?
– Что он тебе сказал?! – требовательно спросил Лан, и у меня не возникло ни малейшего сомнения в том, что он имеет в виду именно своего друга.
– Предлагал замужество, – не стала скрывать я. – Ты разве не этого добиваешься?
– Я не хочу отдавать тебя никому, – прозвучало у меня над ухом. – Тем более Верду.
Наш разговор прервал громкий и настойчивый стук в дверь. Я вздрогнула и прикрыла обнаженные ягодицы подолом сорочки. Однако, это оказалось лишним. Лан сам открыл дверь и своей широкой спиной закрыл ночному визитеру весь обзор.
– Да? – недовольно спросил он, представ в ночных штанах с обнаженным торсом.
– Ваше Величество, срочное донесение! – визгливым голосом воскликнул гонец. Я узнала его по характерной одежде. – Банда разбойников из Лимма напала на очередную деревню и обчистила всю знать до последней золотой монеты! Все требуют от вас решения проблемы, благородные господа беспокоятся.
– Созывай Совет, – приказал Лан, хотя на часах было за полночь. – Через полчаса все должны быть в сборе. – Извини, – виновато сказал он мне, закрыв дверь.
– Что происходит? – забеспокоилась я, сев на постели. – В чем дело? – мое волнение только усилилось, когда я увидела, что Лан одевается.
– Уже несколько недель банда разбойников терроризирует запад страны, – сообщил мне император. – Магия против них бессильна. У их главаря есть некий артефакт, который поглощает всю магию подчистую, наши военные не могут ничего сделать. Они грабят деревни и маленькие города, но обкрадывают только знатные семьи, простой люд не трогают. Все волнуются. Их не так уж много, но этот странный артефакт позволяет уделывать всех магов как котят. Мне это не нравится, видно, придется вмешаться лично.
– В каком смысле? – не совсем поняла его я. – Ты уезжаешь?
– Ещё не знаю, Гретта, но все возможно, – признал Лан. – Будь готова к этому, – он послал мне нежный успокаивающий взгляд.
– А вдруг тебя убьют?! – испугалась я и встала с кровати. – Лан, останься, прощу тебя!
– Нет, – император подошел ко мне и, взяв меня двумя руками за плечи, крепко поцеловал. – У меня есть обязанности, и я обязан их выполнять. Если придется погибнуть, защищая свою страну, то для меня это будет честью, – сказав мне эти слова, Лан прижал меня к своей груди и вышел из своей спальни. Я ждала его до самого утра, но так и не дождалась. На рассвете камеристка сообщила мне, что император вместе с армией отправился на запад и просил передать, что вернется через месяц, а может и больше.
Глава 38
У меня в душе будто увял цветок, все это время дававший силы. Лан уехал? Оставил меня здесь одну? Ещё и сказав напоследок, что не прочь умереть за родину? Я просто не представляла, как проведу эти недели в постоянном ожидании известий о его смерти, неизвестности и растерянности. Я погасла, потеряла интерес ко всему. Все мои мысли занимал Лан. Сидеть одной в комнате было невыносимо, и я стала прогуливаться по коридорам дворца. Очень быстро мне повезло набрести на дворцовую библиотеку, в которой хранилось бесчисленное множество книг. Признаться, я никогда не питала особой любви к чтению. В детстве мама пыталась научить меня читать, но этот навык давался мне с трудом. Поняв, что заставлять меня насильно бессмысленно, мама приносила из деревни книги и читала мне вслух. Она делала это превосходно, подражая интонациям героев. Мама умерла, и с тех пор я не прикасалась к книгам.
К моему удивлению, взяв в руки первый попавшийся талмуд, я смогла прочитать целый абзац и даже понять его приблизительный смысл! Из чувства азарта проделала тот же трюк с другой книгой, и у меня снова получилось. Как итог, я провела в библиотеке целый день, увлеченно читая все, что попадалось под руку. Буквально через три дня я восполнила все пробелы в навыке чтения, а через неделю свободно читала любые книги, проглатывая одну за другой. Мне было под силу прочитать толстый манускрипт за один световой день, а добрый библиотекарь даже разрешил брать книги в свои покои, чтобы читать перед сном и хоть иногда кушать.
Чтение помогло мне отвлечься от разлуки с Ланом. В те момент, когда я откладывала книги, все мои мысли вращались вокруг императора, в душе поднималось волнение и страх за его жизнь, и эти чувства съедали меня, как волк съедает зайца. Это невыносимо. Это больно. Каждую минуту я боялась, что мне сообщат о его гибели и ранении, поэтому старалась быстро есть и вновь тонула в книгах.
Вскоре к моим сеансам чтения присоединился подарок Лана – рыжий боевой котенок. Я приказала слугам кормить его как можно чаще и только самым лучшим мясом. Пусть хотя бы он не знает голода в своей жизни. Котик рос как на дрожжах, и вскоре я поняла, что нужно дать ему имя, пусть даже он отзывается только на «Кис-кис» и «Иди кушать». Кличка никак не хотела идти в голову, классические имена к нему словно «не клеились». В этот момент мне принесли обед, и решение пришло само.
– Батон! – радостно воскликнула я, заметив, что шерсть кота такого же цвета, как и кусок батона, который мне подали вместе с горячим супом. – Будешь Батоном, – решила я, а котик даже не обратил на это внимание. Он продолжил спать возле меня, тихонько мурлыкая.
В один из таких дней, заполненных размышлениями древних философов, меня впервые посетила графиня Арианна. Она пришла в читальный зал после обеда, в те минуты, когда я сидела в кресле босиком, поджав под себя ноги. Я читала книгу «Философы древности», когда она вежливо прокашлялась, обращая на себя мое внимание.
– Ой, – вздрогнула я, пробежавшись по ней рассеянным взглядом. Графиня была одета в пышное алое платье, на голове заплетены косы, создавая своеобразную корону из волос. – Простите, я зачиталась.
– Ничего, – она улыбалась, но на дне её глаз я видела ненависть и злость. – Уже столько дней прошло, а вы все сидите в библиотеке, даже гулять не выходите, – с притворным беспокойством произнесла графиня. – Гретта, деточка, вы стали хуже выглядеть. Кожа пожелтела, глаза впали, губы потрескались. Вы бы показались лекарю, дорогая. Ещё, чего доброго, император вернется, а вы заболеете.
– Лан возвращается?! – встрепенулась я. Её слоа задели меня, в них чувствовалась фальшь, неискренность и желание оскорбить, но слова о возвращении Лана вытеснили все остальные мелочи.
– Нет же, глупая, – осадила меня Арианна, давя из себя притворную улыбку. – Однако, когда бы он ни вернулся, весной мы сыграем свадьбу.
– Конечно, сыграете, – я мрачно усмехнулась одним уголком губ. Мой взгляд потемнел, в душе начала подниматься злость на эту спесивую даму. Понятное дело, что она пришла сюда, чтобы унизить меня. Улучила момент, когда я сижу в одиночестве, Лана нет во дворце, а значит, никто не сможет меня защитить от ее словесных нападок. Ничего, я сама себя защищу! – И наконец-то переедете в императорские комнаты. Знаете, они очень красивы. Мне особенно понравились шелковые простыни, ведь они так приятно холодят разгоряченную кожу, – сама поразилась своей бесстыдности и наглости, но слово не воробей. Графиня пошла пунцовыми пятнами, губы затряслись в беззвучном гневе. Она сжала кулаки, однако, покосившись на стоящего в стороне сира Роха, разжала их.
– Не думайте, леди Гретта, – с издевкой произнесла она мое имя и титул, словно хотела подчеркнуть их фальшивость и непризнанность, – что ваше положение поможет вам после нашей свадьбы. Вы тоже вскоре выйдите замуж и уедете из дворца навсегда, – победно улыбнулась она. – И будете оценивать шелковые простыни уже в других местах.
– Леди Арианна, – отложив книгу, я встала, чтобы не чувствовать себя ниже этой женщины хотя бы в физическом положении, – вы можете стать женой императора. Можете воздействовать на него своей магией, – после этих слов девушка испуганно икнула. – Вы даже можете выгнать меня из дворца или убить, но вам никогда, – я приблизилась к ней, сократив расстояние между нами до ничтожных значений, – слышите? Никогда вам не выгнать меня из его сердца. Я поселилась там навечно. Вы знаете, что это правда, поэтому вас так бесит мое присутствие.
– Будь проклят тот день, когда ты появилась на пороге этого дворца! – в сердцах бросила она и убежала из библиотеки. Я устало опустилась в кресло, потерев переносицу.
– Я доложу Его Величеству о поведении его невесты, – впервые за долгое время сир Рох подал голос. Я удивленно воззрилась на него. Лицо воина, как обычно, выражало мрачную суровость, к которой я успела привыкнуть. Рох никогда не выдавал своих эмоций, и иногда я даже думала, что вместо сердца у него камень.
– Она ведь не навредила мне, – улыбнулась я ему.
– Она была в шаге от того, чтобы наброситься на вас, и только мое присутствие остановило ее, – ровно ответил Рох. – Его Величество приказал мне охранять вас как зеницу ока в его отсутствие и докладывать обо всем, что вы делаете и с кем общаетесь. Приказано не оставлять вас наедине с кем-либо.
– Спасибо вам, – благодарно улыбнулась я этому статному мужчине. Его губы слегла дрогнули в ответной улыбке.
– Да что же ты…! – раздраженный женский крик донесся до моего слуха словно сквозь толстые стены. Я оглянулась, пытаясь понять, откуда идет звук. – Старый дурак! – прозвучало ещё отчетливее.
– Кто кричит, сир Рох? – напряглась я. Библиотека очень велика по своим размерам, да и находится далеко от всех личных покоев.
– Это из целительского корпуса, леди, – вздохнул страж. – Должно быть, кричит сиделка Его Величества.
– Его Величества? – с недоумением переспросила я. Мне казалось, Величество в этом дворце только одно, и оно соизволило уехать.
– Отец Регаллана, – сир Рох послал мне многозначительный пристальный взгляд. Догадка пронзила сознание, и я приоткрыла рот от такой новости. Речь о бывшем императоре, который, по слухам, сошел с ума.
– Я должна его навестить, – безапелляционно заявила своему охраннику, вставая с кресла.
– К нему никого не пускают, леди, – нахмурился сир Рох. – Зачем вам это?
– Нужно, – отрезала я. – Веди меня, – заметив, что мужчина колеблется, я задала уточняющий вопрос: – Мой опекун приказывал тебе не пускать меня к его отцу?
– Нет, на этот счет никаких указаний не было, но… – замялся Рох, не зная, как поступить.
– Тогда пойдемте, – решила я и направилась в ту сторону, откуда, как мне показалось, слышались женские крики.
Целительский корпус оказался совсем рядом с библиотекой. Между ними даже нашелся соединяющий коридор, который позволял целителям быстро искать нужную им литературу. К моему удивлению, палата прежнего императора никак не охранялась, возле нее даже не было никакого дежурного поста.
Я беспрепятственно вошла внутрь, толкнув хлипкую дверь. Бывший император содержался в довольно просторной палате, светлой и чистой, вот только, боюсь, вряд ли он был в состоянии оценить свои условия существования. На полуторной кровати, расположенной возле окна, лежал худой скрюченный старик, пустым бессмысленным взглядом уставившийся в потолок. Можно было бы подумать, что дедушка умер, но он периодически моргал, грудь его нехотя вздымалась. Сорочка задрана до груди, худые белые ноги обнажены, на нем нечто вроде подгузника, какие одевают на младенцев.
Впервые я почувствовала исходящую от живого человека безжизненную энергетику. Раньше для меня существовало лишь два состояния: жизнь и смерть, но то, во что превратился отец Лана, не было ни тем, ни другим. В нем циркулировала Гейнэ, жизненная энергия текла в его теле, но при этом она была блеклой, выдохшейся, совсем не источавшей той неповторимой ауры, которая окружает все живое. Он жив, но в нем нет искры жизни.
– Если ты, старый пень, еще раз за сегодня… – раздался противный женский голос из смежной комнаты. Сиделка не слышала, как мы вошли, но, увидев меня и сира Роха в дверях, она умолкла и испуганно пискнула.
– Ой, – вырвалось у нее. Судя по той растерянности и страху, мелькнувшим в ее глазах, женщина не ожидала, что кто-то подслушает то, как она кричит на беспомощного старика. Впрочем, ему было все равно. Бывший император не реагировал ни на какие раздражители. – А что вы хотели? – взяв себя в руки, спросила женщина. Она довольно полная и жилистая, лет сорока на вид. Я ничего не ответила ей, удостоив крикливую особу лишь презрительным взглядом.
Я присела рядом с отцом Лана, внимательно изучая жизненные потоки этого несчастного мужчины. Можно ли помочь ему? Есть ли шанс вернуть ему разум хотя бы частично? Покопавшись в сплетениях жизненных токов, я быстро поняла, что корень болезни находится в мозге. Не в сознании, не в психическом состоянии, а именно в мозге, как физическом органе. В нем жизненных потоков драгоценной энергии почти не было, и главный орган человеческого организма медленно погибал.
– Что говорят целители о его болезни? – отстраненно спросила я у сиделки, даже не взглянув на нее.
– Старческое слабоумие, – ответила мне она. – Его мозг разрушен, госпожа. Он ничего не понимает и не чувствует.
– Вижу, – вздохнула я, и в груди защемило от жалости к этому несчастному. Он бессмысленно смотрел в потолок, словно младенец. Седой младенец.
Я должна хотя бы попытаться помочь ему. Возможно, полностью восстановить его мозг не удастся, но вернуть хотя некоторые функции можно. Вряд ли в таком состоянии старик сможет вытащить из меня мою Гейнэ, не говоря уже о большем. Глубоко вдохнув воздух, наполненный запахом трав и лекарств, я положила руки на его влажный лоб и распахнула свою энергию. Теперь я видела внутреннюю сущность императора во всех подробностях, и зрелище оказалось весьма удручающим.
Да для того, чтобы помочь ему, потребуется прорва Гейнэ! Думаю, в таком состоянии ему осталось жить не больше полугода. Нити Жизни настолько истончены, что вообще удивительно, как ему удается дышать и переваривать пищу. Может, лучше оставить все, как оно есть? Что, если я наврежу ему, лишь продлив страдания пожилого человека?
– Леди, – тяжелая рука сира Роха легла мне на плечо, – вам нехорошо?
– Все в порядке, – очень тихо пробормотала я и дернула плечом, намекая, чтобы меня никто не отвлекал.
Гейнэ сама рвалась наружу, стремясь помочь тому, кто в этой помощи нуждался. Несколько минут я раздумывала, принимая решение. Помочь? Или оставить, как есть? Для начала я решила поработать поверхностно, понять, насколько все плохо и оценить свои шансы и возможности.
Невидимый золотой поток Гейнэ прикоснулся к отцу Лана, а затем… Я не помню, что произошло потом. Это похоже на то, как если бы кто-то перевернул переполненное ведро вверх дном, мгновенно опустошив его. Именно так из меня хлынула жизненная энергия, выплеснувшись без остатка. Весь окружающий мир вдруг перестал существовать, и в какой-то момент я даже подумала, что умерла.
Глава 39
– Давай, девочка, попей, – услышала я настойчивую просьбу. Мужская рука приподняла мой затылок, и губы ощутили холод стекла – ко рту поднесли стакан. Нос приятно защекотал аромат горячего шоколада с добавлением ванили. – Гретта, малышка, выпей хотя бы чуть-чуть, – голос совсем незнакомый, принадлежит мужчине в летах. У меня не было сил даже для того, чтобы разлепить веки, настолько сильной была слабость. Незнакомец разомкнул мои губы и осторожно влил в рот живительный напиток. Мне оставалось только глотать, но и это получалось с трудом. Шоколад, попав в организм, начал питать его силой и жизненной энергией, которая блеклым потоком растекалась по моему телу. – Умница, – ласково произнес мужчина и забрал стакан. Мою голову аккуратно уложили на мягкую подушку, и сознание вновь покинуло меня.
Следующее пробуждение оказалось менее приятным. Голова пульсировала болью, кисти рук и стопы налились липким холодом, а в горле стояла такая сухость, будто я не пила уже больше трех дней.
– М-м-м… – вырвался у меня стон. Я хотела попросить воды, но язык отказывался слушаться.
– Гретта? – донесся до меня взволнованный голос мужчины, который поил меня шоколадом. – Девочка, что такое?
– Во…ды… – через силу прошептала я. Горло раздирало так, что больно было даже сглатывать скудную слюну.
– Вот, – почти сразу мне сунули стакан с водой и помогли смочить горло. Никогда не думала, что простая вода может быть настолько вкусной! Прохладная и живительная, она дала мне немного силы и прояснила сознание. Я смогла открыть глаза.
Надо мной склонился немолодой мужчина с короткими седыми волосами и удивительно знакомыми зелеными глазами. Черты его лица и особенно улыбка показались мне на удивление родными, словно я уже где-то видела его.
– Кто вы? – прохрипела я голосом демона из преисподней.
– Тот, кто обязан тебе всем, – тепло улыбнулся мужчина и уложил меня обратно на подушки. На вид ему около семидесяти, но блеск в глазах и удивительно сильные руки говорили о том, что сил у него ещё много. – Гретта, давай ещё немного шоколада? – вместо стакана с водой он подал мне стакан с густым коричневым десертом. Стоило выпить лишь половину, и тело наполнила живительная энергия.
– Где я? – спросила его, возвращая стакан.
– В лазарете, – ответил мужчина и сел рядом со мной.
– Как долго я тут лежу? – нахмурилась, вдруг ощутив, что совершенно потерялась во времени и не знаю, какой сейчас день и даже месяц.
– Две недели, – ошарашил меня седой незнакомец.
– Мама, – выдохнула я, прикоснувшись ладонью к своему лбу.
– Ну, девочка, не грусти, – ободряюще попросил мужчина и улыбнулся. – Ты очнулась, пришла в себя, а это самое главное. Поначалу целители не могли понять, есть ли у тебя пульс, но ты выжила. Все хорошо.
– Что произошло? Почему я оказалась в таком состоянии? Ничего не помню…
– Ну, по словам очевидцев, ты прикоснулась к Его Величеству, посидела возле него несколько минут и потеряла сознание, – вздохнул мужчина.
– А что стало с отцом Лана?! – испуганно ахнула я. События начали медленно восстанавливаться в памяти. Я хотела оказать помощь императору, но не рассчитала силы и влила в него всю свою Гейнэ. Это нанесло мне страшный урон, но что же случилось с самим императором? Он ведь тоже мог пострадать! – Он жив?! – задала я вопрос и ощутила, как вновь начала кружиться голова.
– Ещё бы! – счастливо рассмеялся мужчина. – Ты совершила чудо, девочка, – произнес он и, завладев моей ладонью, оставил на пальцах вежливый поцелуй. – Ты излечила того, кто уже много лет пребывал в беспамятстве. Теперь императорская семья обязана тебе всеми благами этого мира.
– Хватит того, что мне обязан Лан, – с нервным смешком заметила я, начав догадываться насчет того, кто сидит передо мной. – Он ещё не вернулся?
– Нет, – покачал головой мужчина, – но он прислал письмо, в котором заверил, что прибудет в столицу в течение месяца, раньше никак. За это время у тебя будет время восстановиться.
– Как ваше имя? – спросила я.
– Алан, – ответил мужчина, окончательно развеяв все мои сомнения. Алан Третий – отец Регаллана Второго, император Темной империи. Бывший император, о котором уже много лет ничего не было слышно. – И ты подарила мне вторую жизнь, – он смотрел на меня с таким восхищением и уважением, что стало не по себе. Мне и самой не верилось, что я способна на подобное. Да мне просто не должно было хватить силы! И, тем не менее, в этом статном и бодром мужчине жизни было больше, чем во мне самой.
Оказалось, что отец Лана, придя в себе, не отходил от моей постели ни на шаг. Он заботился обо мне, лично поил и следил, чтобы целители делали все необходимое. Благодаря ему я выжила и фактически вернулась с того света. Мы с Аланом проболтали весь вечер. Он расспрашивал меня о своем сыне, о наших отношениях и о многом другом. До тех пор, пока не вошла Натали – старшая сестра Лана и дочь императора.
– Здравствуй, папа, – впервые я увидела на ее лице искреннюю и светлую улыбку. Она смотрела на отца с непередаваемой нежностью и любовью. Подойдя к нему, принцесса склонилась и поцеловала Алана в щеку. – Ты не представляешь, как мы признательны тебе, Гретта, – она говорила со мной ласковее, чем мать говорит со своим ребенком. Ни капли не лукавила, улыбаясь мне открыто и тепло.
– Я сама не знаю, как так вышло, – пролепетала в ответ. И ведь это правда! Я и не думала, что все получится с первого раза. Мне просто хотелось провести поверхностный осмотр.
– Не скромничай, – ещё шире улыбнулась Натали, хитро прищурив глаза. – Мы догадались, кто ты. Теперь понятно, почему мой брат приблизил тебя и взял под опеку.
– Гретта должна считаться полноценным членом семьи, – ответил дочери император. – Ты понимаешь?
– Да, отец, – вздохнула принцесса. – Так и будет.
Я почувствовала, что на меня вновь наваливается усталость и слабость. Общение утомило меня, вновь захотелось спать. Поняв все без лишних слов, отец Лана пожелал мне сладких снов и вышел из палаты. Как оказалось, все это время он спал в соседней комнате.
Меня выписали из лазарета через пару дней. Алан лично проводил меня до мои комнат и проследил, чтобы слуг все убрали к моему возвращению. Для своих лет он держался очень бодро, в движениях чувствовалась сила. Я смотрела на него и не верила, что этот самый скрюченный старик с бессмысленным взглядом, устремленным в потолок. Не верила, что это я вернула ему разум. Мне было неловко от той чести, которую он мне оказывал, я смущалась, отчего-то чувствуя, что все это незаслуженно.
Когда я окрепла и более или менее восстановилась, в покои пожаловали швеи. По приказу принцессы Натали они пошили мне удобные и изящные платья из страшно дорогих и невероятно качественных тканей. Похоже, власть принцессы в этом дворе по-настоящему велика, раз даже при Лане для меня делали одежду намного хуже. Алан заметил, что я провожу много времени в библиотеке и загорелся идеей дать мне образование. Он нанял учителей, и со мной начали заниматься профессионалы. Каждый день я получала новые знания об истории, искусствах, начала изучать иностранный язык и невероятно подтянулась в знании родного языка. Страшно сказать – я научилась писать! Я даже стала по-другому думать, иначе воспринимала себя и окружающих.
Однако, моя природа давала о себе знать. Исцеление императора и полная утрата почти всей силы ударили по мне. Я стала очень много спать, порой по три раза за дней, мало кушала, в основном потребляя горячий шоколад, который императорский дворец закупал огромными мешками. Мне был необходим контакт с природой, но в городе её не много, а уж зимой даже то, что есть, спало беспробудным сном. Я медленно чахла и увядала, но никто не мог ничего с этим сделать. Единственный выход – вывезти меня в лес на несколько недель, но об этом не могло быть и речи. Я и сама уже не мыслила своих будней без учителей, новых знаний, своего кота и писем Лана, которые я получала почти каждый день.
В них он описывал свои дни, рассказывал, как сильно скучает по мне и как ему не терпится встретиться со своим отцом. Он рассыпался в комплиментах и обещал осыпать меня всеми богатствами мира за такое чудо, но я не видела в его письмах главного, того, чего мне хотелось больше всего: обещания разорвать помолвку с Арианной. Эта особа почти не показывалась мне на глаза, присутствуя лишь там, где этого требовал протокол. Как мне показалось, она старалась не смотреть на Алана, но я списала это на смущение.
В конце зимы, когда наша разлука с Ланом насчитывала уже полтора месяца, меня разбудил страшный грохот. Салюты. Посреди ночи кто-то запускал салюты по всей столице, разноцветные искры рассыпались по небу, сверкали ярче звезд и в мгновение ока гасли. Затем послышались выстрелы, шум, и я не на шутку испугалась. Выскочила из постели, подбежала к окну и увидела, как столицу наводняют солдаты императорской армии. Их легко было отличить по мерцающей в темноте форме.
– Император Регаллан вернулся с победой! – разносили по округе глашатаи. – Вернулся вместе с пленными разбойниками! Встречайте!
О, Матерь Жизни! Лан вернулся! Почему же он не предупредил меня? Да ещё и посреди ночи! Мне потребовался лишь один взгляд в зеркало, чтобы ужаснуться. На голове гнездо, лицо заспанное и помятое, а без привычного макияжа я и вовсе не считала себя красивой. Удивительно, как сильно я изменилась за пару месяцев жизни во дворце, а ведь при нашей первой встрече на мне был лишь старый сарафан, простая деревенская прическа да старые башмаки.
Слуги были созваны в течение пяти минут.
– Если через полчаса я не буду выглядеть свежее розы, наступит катастрофа, – объявила я им, и этого хватило. Началась суета, хлопоты, вскрики. Меня одновременно причесывали и красили, пока остальные готовили платье. Наконец, спустя двадцать четыре минуты меня облачили в воздушное фиолетовое платье, сделали сложную высокую прическу и нанесли изящный макияж. Теперь я довольна. В таком виде можно встречать императора.
Праздничная процессия уже приближалась, когда я бежала вниз по ступенькам, дважды едва не скатившись кубарем из-за слоистых юбок. В вестибюле дворца уже собралась вся правящая чета во главе с Аланом. Отец моего опекуна окинул меня восхищенным взглядом и кивнул, давая понять, что одобряет мой внешний вид. Сестры Лана оказались более сдержанны, я мало волновала их. Больше всего им хотелось встретиться со своим братом.
Мы вышли из дворца на улицу. Мне открылось удивительное зрелище: колонна воинов во главе с императором, восседающим на коне, двигалась к нам. Я насчитала около четырех десятков боевых магов. От их силы вибрировало все вокруг, даже прохладных ночной воздух загустел в витающей повсюду магии. Но самую мощную энергию источал Регаллан, сидящий на гнедом жеребце в основании этой колонны. Он выглядел очень эффектно, весь его силуэт был охвачен ядовито-зеленым сиянием, а тугой черный плащ и кожаные штаны подчеркивали крепкую мужественную фигуру.
Глава 40
Вдруг от колонны отделилось несколько магов, которые по двое вели связанных молодых ребят. В пленниках не чувствовалось магии, это были обычные люди, одетые в привычную мне крестьянскую одежду. Оглянувшись, я увидела, что на площадке перед входом во дворец уже собрался весь двор. Здесь и слуги, и герцоги, и военачальники. Лан спрыгнул с коня, развернулся, размашистым и жестоким движением выхватил паренька со связанными руками, в кровь разбитым лицом и грязной тряпкой, торчащей изо рта. Он еле переставлял ноги, а Лан волочил его, держа за шкирку, словно щенка.
– Это, – его голос громогласным взрывом пронесся по дворцовой площади, – главарь той банды, что грабила наши города и села. На его руках пять жизней уважаемых господ. Он ограбил десятки поселений с помощью этого артефакта, – император поднял в воздух подозрительно знакомый кинжал. Все затаили дыхание, ловя каждое слово правителя. – С этим оружием выродок разбивал магические барьеры и поглощал магию. Через три дня я лично казню его на этом самом месте! – пообещал Лан. – Увести! – бросил он, отшвырнув парня в руки стражников. Я не сводила глаз с бедняги. Не нужно быть нимфой, чтобы понять: он избит и покалечен, может и не дотянуть до завтрашней казни. Что-то в его фигуре показалось мне смутно знакомым. Не то изуродованные черты лица, которое, вдобавок к синякам, было исполосовано лезвием ножа, не то его движения и покатые плечи. Не отпускала мысль о том, что я уже где-то его видела… Вот только где?
– Отец! – радостно закричал Лан, увидев своего папу. На лице молодого императора было написано восхищенное изумление и вселенская радость, как у ребенка, получившего самый желанный подарок. Он бросился к отцу, сжал его в объятиях и не отпускал несколько минут. Алан обхватил могучие плечи сына одной рукой и похлопал по ним, давая понять, что тоже рад его видеть. Вся семья обнялась, две сестры прижались к отцу и брату, а двор, наблюдавший за этим, притих и затаил дыхание. Кто-то из дам пустил слезу. Я тоже с умилением наблюдала за этой чудесной картиной воссоединения семьи и испытывала теплое удовольствие от мысли, что эти люди счастливы благодаря моему дару.
Наконец, спустя несколько минут, Лан отпустил отца и похлопал его по плечу. По его горящим глазам стало понятно, что он до сих пор не верит в выздоровление своего старика. Мне показалось, в его глазах заблестели слезы.
– Я горжусь тобой, сын, – тихо прошептал Алан. Настолько тихо, что это услышали лишь его дочери и я, стоявшая в шаге от них. Отпустив отца, Лан нашел меня взглядом, и время будто остановилось для нас двоих. На несколько секунд император замер, с изумлением смотря на меня. Его взгляд пропутешествовал от моего лица до волнистого подола платья, как будто Лан не верил, что перед ним именно я. Сорвавшись с места, он подбежал ко мне, подхватил и, крепко держа за талию, накрыл губы долгожданным поцелуем.
Толпа придворных ахнула, изумленный шепоток пробежался по двору, но мы этого почти не замечали. Я целовала Лана так страстно и исступленно, что закружилась голова. Он стал моим воздухом, и я вдыхала его запах, наполняя этим мужчиной свои легкие. Император вжимал меня в себя с такой силой, что рисковал сломать мне ребра, но в его сильных руках я таяла, как снег по весне. Руки сами обхватили его шею, пальцы настырно зарылись в темные волосы, а губы начали болеть от поцелуев.
