Алексей Владимирович Зелепукин
Одна на миллиард
– Может, народ прав? И дело в том, что вмешательство палача и колдуньи осквернили свящённую добычу? Или своим поцелуем он навлёк порчу на неё саму?
Авишай в ярости саданула топором по стоящей рядом осине.
– Не пришёл?
Девушка вздрогнула от слов и обернулась.
Рядом с ней стояла сгорбившаяся от прожитых лет старуха с огромным лукошком.
– Ты не пужайся, я бабка старая, немощная, а все никак не помру. Вот и приходитья настойками промышлять. С утренней росой травы намного пользительнее.
Ави сунула топор за пояс.
– Не пришёл… и вроде сделала все правильно. А зверь не вышел.
– Ой нашла чего, о звере печалиться – захихикала старая оркша. – Я думала жениха прождала, а ты…
– Ой бабушка, не до женихов мне. У меня питомца смерть забрала. А я, так вышло, сейчас Вождь Северных Волков. Нельзя мне без напарника. Орки будут думать, что это плохой знак. Злые языки судачить начнут. А там и до крови рукой подать.
– О племени печёшься, похвально. Я вот тоже о потомках своих пеклась, всю жизнь им посвятила. Выросли и упорхнули. Разлетелись кто куда, обо мне и не вспоминают. А я мяса уж зим шесть, как не пробовала. Иной раз так хоться, что во сне грезиться. Травами да припарками на мясо не заработать. – старуха махнула костлявой рукой и продолжила копошиться в траве.
Сердце девушки екнуло. Она вынула из приманки ляжку и нанизала ее на копье.
– Погоди матушка. Сейчас я костёр разведу. Лосятина хоть и жестковата, но с огня прям во рту тает.
Старуха распрямилась.
– А как же питомец то?
Авишай махнула рукой.
– Если до сих пор не пришёл, уже не придёт.
– Надежда и Вера – две опоры для Вождя племени. – прошепелявила старуха.
Авишай переломила сухой сук о колено.
Небо начало розоветь. Девушка приторочила копье с ляжкой между валунами и нагребла под ним небольшую горку веточек и сучьев.
Бабка уселась рядышком, бережно поставив корзину с собранными растениями за спину.
Но едва Авишай высекла искру, на поляну вышел огромный белый волк.
– Гляди ка… – старуха указала узловатым пальцем на зверя. – Ох… не отведать мне мясца… – ее голос был полон печали и грусти.
Ави стиснула скулы. Волк был хорош. Но она повернулась к мороку спиной, улыбнувшись старухе.
– Что питомец… Вождь должен заботиться о своём народе, а не о собственной славе. Если будет угодно Амелии меня примут и без Волка. Я, конечно, не чародейка, но тоже кое что умею… Мы сейчас с тобой, бабушка, твои сны в явь воплощать будем. Матушка, ты посиди пока, я сейчас побольше хворосту притащу, огня разведём, да пирушку закатим!!!
Старуха улыбнулась беззубой улыбкой.
– Ты истинная дочь своего отца. Величие начинается с самопожертвования.
Авишай выронила огниво.
– Иди ко мне, Хати…
Волк вприпрыжку помчался к старухе. Хищник ткнулся мокрым носом в ладонь женщины и замахал хвостом.
– Он не просто Волк. Это принц крови. Хати, это Авишай. – старуха показала на девушку. Волк принюхался. Старуха потрепала зверя по холке.
– Отныне он твой, вернее друга тебе не сыскать, Авишай. Ты и в самом деле подарок для всей Орды. Его подарок. Будь достойна своего отца. А мне пора, роса скоро спадёт, а без неё мои травы силу потеряют. Старуха взяла свою корзину и встала на ноги. Она улыбнулась девушке.
– Не забудь накормить его, он явился на зов, сквозь тысячи миров и отражений. Я уверена вы поладите.
Волк подошёл к Авишай и лизнул ее в щеку, слизывая набежавшую слезу. Девушка сняла с копья мясо и положила у ног гигантского хищника.
– Да я не про Хати. – засмеялась старуха. – Я про суженного.
Авишай смущённости опустила голову.
– Как узнать, что он суженный?
– Обряд свершиться. Амелия благословит. Ты сама все поймёшь.
– Обряд..?
– Тири вэ тавини аколь…
Девушка вздрогнула, язык отца она уже не слышала очень давно. Авишай подняла голову, но от старухи не осталось и следа.
Лишь вольный ветер флиртовал с листовой молодых осин, что росли гурьбой у подножия холма. Девушка погладила Волка.
– Увижу, пойму… Приятного аппетита, Хати.
Волк заурчал.
А восток пылал пурпуром нового дня..
* * *
Яркий солнечный зайчик, беспардонно ворвавшись в палату чародейки, разорвал чары Морфея. Анаси лежала обнаженная на белых простынях и не хотела открывать глаза, надеясь снова вернутся в сон, к нему в объятия. Ей хотелось любви, хотелось самой стать любимой. Но снотворного больше не было у ее изголовья.
Тело ещё ощущало жар его прикосновений, но мечты быстро отступили под тяжестью навалившегося предчувствия. Что-то внутри скребло душу кошачьими когтями, что-то странное, необъяснимое, не поддающееся описанию или логике. Она вспомнила сны пророчествующие гибель Вирании. Смутные видения проникали в ее сердце порождая страх и панику. Слишком хрупок был союз восставший на смерть. Мысль чародейки опять вернулась к Апраксису. Словно на нем свет сошёлся клином. Лишь грезы о предводителе наездников отодвигали тревоги на задний план. Он словно само воплощение Надежды, дарил сердцу волшебницы покой.
– Пока я живу, с тобой ничего не случится – мысленно поклялась принцесса.
В деревянную дверь, отделяющую Анаси от остального мира, постучали. Девушка прикрыла роскошную фигуру тонкой пеленой хлопчатобумажной ткани лавандового цвета.
Тяжелая сосновая дверь отворилась и в комнату ученицы вошёл старый друг их семьи и ее учитель Архимаг четырёх стихий Магистр малого круга.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил 4ех, устраиваясь в кресле, напротив будуара, на который он водрузил огромную корзину спелых фруктов.
– Уже лучше, вялость отступила. Но магия не вернулась. Я даже льда в воду наколдовать не могу. Зато выспалась на пол жизни вперёд.
– Светлена сказала, твой сон был не спокоен. Мучали кошмары?
– Скорее не ясные видения ужасного будущего…
4ех удивленно поднял бровь – … и все? Ты улыбалась во сне. Я сам видел, приходя навестить тебя.
– Я видела девочку бежавшую по поляне усыпанной цветами. – Анаси намеренно не упомянула о наезднике – Она звала меня мамой… это было… это казалось таким реальным…
– Волшебницы не могут иметь детей. Магия выжигает в них лоно, заполняя его манной и лириумом. Это – плата за могущество. Детей могут иметь только сами маги. И то не от каждой женщины рождается потомство наделённое силой. Да и сами дети порой погибают не совладав с даром. Поэтому маги очень малочисленны. Ты и сама все это знаешь.
– Лишь избранный может подарить радость материнства чародейке, но это всего лишь Легенда… – На лицо девушки упала тень печали.
Архимаг уловил перемену настроения ученицы.
– А ещё есть легенды, что – Дети магов, ещё в стадии эмбриона, очень чувствительны к силам стихий. Издревле, матери, одаренные магией детей, формировали связь ребёнка и природы. Маги Земли, например спускаются в пещеры или закапывают себя по пояс в землю …
– Отец рассказывал, как Мама… – Анаси приподнялась на локте, – будучи беременной сутками пропадала в ледниках.
– Ну вот видишь. Значит, не все сказки игра воображения, я к тому, что лёд лишь одна из форм водяной стихии. А источник всей магии воды – Океан. Возможно, его мощь наполнит и твой иссякший источник. Побережье в получасе лета на грифоне.
Печаль снова омрачила лик девушки. Слова Архимага напомнили ей о потере.
– С небом придётся пока завязать.
– Как раз, наоборот. Предводитель грифонов дарит вам лучшего грифона из питомника Ордена. Я его видел. Он просто огромен. Его натаскивали, и тренировали лучшие специалисты-грифоноводы.
Глаза Анаси просветлели, а улыбка вновь озарила ее чело.
– Ты не шутишь?
– Нет, он ждёт снаружи, осёдлан и готов нести тебя хоть на край света.
Анаси взвизгнула от восторга.
– И я думаю солнечные ванны, и океанская вода быстро наполнят тебя силой.
Чародейка вскочила с кровати и выбежала во двор, как и была в одной простыне.
Грифон был великолепен. Широкая, мускулистая грудь, мощный клюв, могучие лапы, увенчанные смертоносными когтями, крылья не знающие усталости. Свежевыкованные доспехи сияли в утреннем солнышке.
Увидев мага, грифон заклекотал и согнул колено в знак повиновения.
Пожилой дрессировщик потрепал холку питомцу и отвесил полноценный придворный поклон принцессе по всем правилам дворцового этикета.
– Мы воспитывали его для Предводителя, на всякий случай. У него ещё не было хозяина. Он молод и горяч. Берегите его, и он отплатит вам преданностью.
Анаси была растрогана этим роскошным подарком. Стоимость грифона была сопоставима с ценой целого замка. Этот стоил и земель вокруг цитадели.
Чародейка подняла ладонь и начала читать заклятие единения.
Грифон закрыл глаза и ткнулся лбом в ее ладонь.
* * *
Принцесса Севера всегда была послушной ученицей, вот и сейчас Анаси, не задумываясь, рванула к проливу Вальдемара.
Чародейка подошла к морю и скинула накидку. Она стояла нагишом на берегу гигантского Океана, омывающего материк. Ноги утопали в теплом песке, а ласковый ветер играл длинными белыми волосами. Вокруг не было не души. Она закрыла глаза и вздохнула теплый нежный морской воздух. Плеск и шелест волн манил Чародейку. Оставив ставшим бесполезным жезл у накидки, она разбежалась, поднимая столпы брызг и нырнула. Океан принял дочь северных льдов.
Анаси открыла глаза и поплыла, словно русалка, барахтаясь и кувыркаясь в воде. Магия внутри неё снова запела, впитывая мощь океанской пучины. Девушка вздымала волны и тут же замораживала их или обращала в невесомый пар.
Поднимаясь на поверхность лишь глотнуть воздух она вновь исчезала, погружаясь в глубины. Она слышала Океан, чувствовала его, словно растворяясь в его пучине.
Она была в своей стихии. И стихия была в ней, наполняя ее чакры небывалым могуществом. Сила вернулась, а изумруд на колдовском жезле вновь озарился свечением.
Наплескавшись вдоволь, Чародейка вышла из воды, юное тело горело от впитанной энергии. Вытираться она не стала, позволив солнечным лучам высушить остатки морской влаги с ее тела. Капельки стекали по ее коже словно стараясь вернуться в лоно матери моря.
Одна из них, слившись с подругами, проложила свой путь меж очаровательных грудей чародейки.
Стремительно поглощая себе подобных, капля двинулась к животу, разжигая в чреве девушки не виданную доселе страсть. Толи скопившаяся усталость, толи морской воздух, а может вновь обретённая мощь разбудили в ней это чувство. Она опустилась на простыни цвета лаванды.
Роскошные волосы уронили на ее грудь целую орду новых капель, которые, подобно поцелуям, поползли вниз, через шею, стремясь к нежным соскам на груди. В памяти всплыли ее ночные фантазии. Рука невольно оказалась там, где бушевало пламя страсти, колени подогнулись, а бёдра разошлись в стороны. Левая рука легла на живот, но вскоре поднялась выше и смяла грудь, едва коснувшись соска. Чародейка закусила губу от наслаждения, издав тихий стон.
Лоно расширилось, наполняясь соком жизни. Она вспомнила его объятия и поцелуи. Пальцы нащупали центр наслаждения. Судорога пробежала по телу девушки. Но она уже не могла остановиться: гормоны и жажда удовлетворения вскружили голову. Струны души натянулись и запели. Она вспомнила сон. Его чресла и нежность губ, ласкающих упругую грудь. Пальцы были лишь пародией, но она продолжала. Движение стали плавными и равномерными, а дыхание участилось. Ещё мгновение и чувства, переполняющие ее яркой вспышкой, озарили душу. Мышцы напряглись и застыли.
Теплота и спокойствие разлились по телу. Спазмы все ещё трясли ее, словно перестраивая организм. Голова пошла кругом. Унося душу в райские кущи. Радость и упоение наполнили ее. Девушка закрыла глаза. Утреннее солнышко ласково грело тело. Влага почти испарилась, а кожа покраснела, словно стыдясь нежных поцелуев небесного светила. Мир казался полным радости и света. Но безмятежность разорвал тревожный клёкот грифона.
Анаси встала на колено и выставила посох вперед. Едва она успела подняться, как пропитанное темной энергией копье, отскочив от мерцающего света источаемого посохом, впилось в песок у ее ног.
Не видя врага, чародейка начала двигаться по кругу, приближаясь к кромке океанской воды.
Еще один всплеск и Темные брызги разбились о лёд защитного заклинания, а на берег высыпало с десяток мертвецов в ритуальных доспехах, размахивая кривыми саблями они бросились на чародейку.
Очередное щупальце некроманта пробило барьер и едва не зацепило саму чаровницу. Но адепт тьмы явно недооценил эту хрупкую девушку. Расколов ее щит, темный выдал своё местонахождение. И тут же сноп воды обрушился на некроманта и заледенел. Нежить все ещё бежала к Анаси. Но грифон, пытаясь доказать новой хозяйке свою силу и храбрость, бросился на мертвяков, сминая их ряды. Мощный клюв без труда крошил их кости, а львиные лапы с тигриными когтями рвали плоть. 4ех не соврал: этого грифона натаскивали лучшие дрессировщики Священного ордена.
Несколько мгновений и все было кончено. Питомец вприпрыжку приближался к хозяйке, стараясь выпросить ее похвалу.
Анаси провела рукой по его шее.
– Подожди малыш, я ещё не закончила. Мне ещё надо поговорить с тем плохим дяденькой.
Шерсть на загривке питомца встала дыбом, а клюв громко щёлкнул, словно срывая голову с обидчика его милой и очаровательной хозяйки.
Повинуясь воле волшебницы, лёд отступил, обнажив голову темного, скованного мертвой хваткой замёрзшей воды.
– Кто… – но закончить свой вопрос чародейка не успела. Темный с жадностью схватил ртом воздух и почти про орал, концентрируя в словах лютую ненависть.
– Посланник не спасёт Вас. Вы обречены.
– Посланник..? – Анаси тут же осеклась, понимая, что выдала темному что не знает о ком речь.
– Среди вас избранный, а вы даже не знаете этого? – колдун захохотал. – Пусть удача и сопутствует ему, но против мощи Повелителя ему не устоять. Ваша кровавая икона падет, раздавленная могуществом Смерти.
– Ты и сам не знаешь, о ком говоришь. – Чародейка с напускным безразличием повернулась спиной к закованному в лёд некроманту. Трюк сработал. Ехидная улыбка скользнула по лицу Некроманта.
– Апраксис, он ключ, Ваш мессия. И несмотря на удачу, он всего лишь пустая Надежда, вы обречены.
Картинки из сна вдруг упорядочились и сложились.
– Апраксис. – прошептала волшебница. – Он ключ…
– Зодчий все равно доберётся до тебя, ты будешь молить о пощаде, грязное отрод…
Договорить он не успел. Гнев чародейки вспенил кровь в голове неумехи некроманта.
Анаси стряхнула песок с простыни и укуталась в неё. Малыш ждал ее у растерзанной нечисти, словно боясь, что они восстанут вновь.
Девушка шагнула к своему грифона. Сильный зверь оторвался от созерцания поверженных врагов и ткнулся головой в ее грудь, опустившись на колено, словно приглашая в полёт. Принцесса взяла поводья и прыгнула в новое, ещё пахнувшее клеем кожаное седло. Белым пером блеснули огромные расправленные крылья. Ноги сами собой взяли короткий, но мощный разбег. Удар крыльев. И оковы притяжения разорвались.
Грязь рутины и обыденности остались где-то в небытие. А ее ждало Небо и пьянящая радость полёта.
– Давай, малыш, нам ещё столько всего надо успеть… – похлопав по шее питомца, Анаси запрыгнула в седло. – У нас срочное дело к нашему командиру.
Грифон взмыл в небо стрелой, поднявшись выше облаков, и распластав крылья, взял курс на Лагерь. Солнышко озарило лицо чародейки. Странная радость и возбуждение заставили девушку улыбнуться. Она вспомнила девочку, бегущую по маковым цветам. Анаси решила обратиться за советом к своему мудрому учителю Архимагу Четырёх стихий Верховному магистру малого круга. Он то точно знал где искать Предводителя Наездников.
* * *
Холм, на котором Березкин простился с Урубако стал его любимым местом. Серафим приходил сюда снова и снова, но Авишай больше не появлялась.
Сегодня с утра Серафим в очередной раз пытался расплавить лунное серебро в походном тигле, но жара местных углей не хватало, даже кузнечные меха не помогали. Все попытки оказались безрезультатны.
Серебро наотрез отказывалось плавиться.
Апраксис перепробовал все виды топлива, но достичь нужного жара так и не сумел.
Молния спасалась от полуденного зноя в густой тени старого развесистого дуба.
Одним глазком присматривая за папочкой, не грозит ли ему какая опасность.
Провалив очередную попытку, Серафим со злости пнул импровизированный тигель.
– Привет. Что-то не получается? – нежное журчание ее голоса напоминало весенний бойкий ручеёк. Мужчина обернулся. Это была она, принцесса Севера.
– Здравствуйте Анаси. Как вы нашли меня?
– 4ех сказал, что вы тут, что-то пытаетесь создать. И я решила, что должна лично поблагодарить вас за предоставленного Грифона. И если разрешишь, то и задать несколько вопросов.
– Вы потеряли своего, а позволить себе остаться без столь могущественного напарника я не могу. – Апраксис смущенно улыбнулся. – А насчёт попыток … Да пытаюсь, но все пошло прахом, я так и не смог расплавить лунное серебро.
– Лунное серебро потому и лунное, что его плавят ночью при лунном свете.
– Ого, я думал это байки.
Девушка улыбнулась. Шелковая белоснежная блузка под напором легкого ветерка облегала ее тело, выставляя на показ идеальной формы грудь с бугорками сосков, а коричневые кожаные штаны, подчеркивали стройность ног чародейки. Она была величественна и прекрасна.
– Не все сказки – вымысел, сир Апраксис.
Она плюхнулась рядом на траву.
– Как вы себя чувствуете? Вы выглядели, как выжатый лимон. Я очень испугался за вас, там на поляне. – спросил Серафим стараясь скрыть своё смущение и оторвав взгляд от груди девушки.
– Если честно, мне очень неудобно из-за того срыва.
Молния подняла голову, присматривая за хозяином, но увидев принцессу вернулась к нечего неделанию.
– Нашли из-за чего переживать.
– Вы спасли мне жизнь.
– Не я, – Березкин улыбнулся. – Молния, она отнесла вас в лагерь, остальное сделала Светлена.
Принцесса взглянула в лицо Серафиму, Березкин отвёл глаза.
– Я не вовремя? Если вы сильно заняты, мы можем отложить разговор, вопросы подождут. – Встревожено начала чародейка, пытаясь сгладить неловкости.
– Нет, что вы. Похоже вы, как раз та, которая мне сейчас нужна, сами небеса послали мне вас. Мои предположения нуждаются в корректировке. А расчеты в проверках.
Серафим снова засмущался и покраснел.
– А что нужно корректировать, Сир?
– Механическое подобие огненного шара.
Серафим вынул из сумки склянку с порохом.
– Этот порошок при возгорании должен разорвать серебряную колбу. Серебро же убивает местную нечисть?
– Серебро убивает любую нечисть.
– Ну хоть тут не ошибся. Так, что за вопросы вас терзают?
– Лёжа в Лазарете я много думала. Мы можем поговорить честно, без лжи и обмана?
Серафим взглянул в зелёные глаза чародейки.
– Какой смысл врать чародейке? Тем более, такой красивой?
На этот раз румянец зажегся на щеках девушки.
– Грифоны очень чувствительны, они способны разглядеть хозяина в гигантской толпе и услышать его шёпот в какофонии боя, сквозь грохот самого страшного шторма.
На этот раз Серафим не отвёл взгляда. Анаси явно смущалась.
– Грифона нельзя обмануть или подкупить.
– Это ценная информация.
– Подожди, я знала Апраксиса очень давно. Мы прошли с ним не одну войну. Манера боя уникальна, ее не перенять и не подделать.
– И…
Рыцарь был спокоен и не прятал глаз.
– Как бы это глупо и дико не звучало, но ты – не он, но Молния видит в тебе его. Или это я сошла с ума после истощения?
– Я думал, это я с ума двинулся.
– Кто ты? Мне важно знать кому я обязана жизнью.
– Я не он, но я в его теле. Не знаю, как? И почему? Но я тут, и я Человек.
– Откуда ты?
– Этого я тоже не знаю. Я даже не знаю где я. Между мирами был лишь сон, Мне снилась серо-зелёная тьма, пытающаяся проникнуть в мой дом, Свет уничтоживший страх. И свет сказал, что он рассчитывает на меня. И я очнулся в Лазарете.
– Ты погиб в своём мире?
– Был бой. Боль. Потом сон.
Серафима трясло от воспоминаний. Принцесса взяла Апраксиса за руку.
– Ты помнишь своё имя в той жизни?
– Серафим.
– Так зовут высших светлых ангелов Бога Творца, Отца всего бытия. Теперь понятно почему темный назвал тебя посланником.
– Я всего лишь человек. А что за темный? Моя тайна известна кому-то ещё?
– Адепт некромантии, напавший на меня у побережья. С ним покончено, но если знает он, об этом знает вся нечисть. Твоя жизнь в опасности.
– Ну раньше смерти умереть вряд ли получится. – отшутился Березкин, хотя слова чародейки не на шутку встревожили его.
Он вспомнил суккуба. Холодок пробежал по его спине.
– Береженого – Бог бережёт. – отпарировала волшебница. – И прошу тебя не относись к моим словам легкомысленно. Ты попал в тело одного из сильных мира сего. От решений Сира Апраксиса не раз зависила судьба Королевства. Помни это. Сгинув по глупости, ты преподнесешь серьезный подарок нашим врагам. Позволь людям наместника сопровождать тебя. Наездники с радостью отдадут жизнь за своего командира.
– Со мной Молния… вряд ли кто-то лучше справится с обязанностями телохранителя. Говорят, Апраксис вырастил ее из яйца. Я ведь почти ничего не знаю о нем.
– Это правда. Орки напали на гнездовье. Из всей кладки чудом уцелело только это яйцо. Его жена и сын отдали свои жизни, что бы спасти последнее яйцо грифона. Так что диких грифонов больше нет. А в неволе они почти не размножаются.
– И поэтому Апраксис вырезал клан птицеедов?
– Скажем так: это стало последней каплей в чаше его терпения. Он мог простить оркам многое, но только не гибель грифонов.
– Говорят, в той бойне погибли и старики, и дети, и женщины.
– Апраксис был РЫЦАРЕМ!! Он обещал пощаду и свободу всем, кто сложит оружие и даст клятву никогда не мстить людям северных земель.
– Они отказались?
– Отказались. – Анаси тяжело выдохнула. – Это Орки. Они живут войной. Смерть в бою для них почётна. У них сражаются и дети, и женщины. Матери вкладывали кинжалы в руки младенцам. Они знали, что Орда не простит северянам гибели детей. А Апраксис должен был сдержать клятву на крови своей семьи, да еще и данную прилюдно. Выбора у него не было. Он сделал то, что должно.
– Безвыходная ситуация… – прошептал Серафим.
– Люди, чаще всего, сами загоняют себя в безвыходное положение. Правителем же должно руководствоваться благом своего народа. – Анаси приблизилась к Березкину, и почти упершись в него лбом, что-то читала в глубине его голубых глаз.
Космоинженер не отвёл взгляда.
– Твои глаза чисты, как небо, а душа не прячет зла. Ты смел и честен, ты достоин носить имя Сира Апраксиса.
– Я даже не Рыцарь.
Девушка вскочила на ноги, в ее руке блеснул короткий, но с широким лезвием, обоюдоострый кинжал. Мужчина не шевельнулся. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Преклони колено Серафим.
Голос звучал властно. Сейчас перед ним стояла Принцесса Северных Земель.
Серафим поднялся во весь рост и опустился на правое колено.
– Я – Анаси Светоносная. Первая дочь Богоравного Турвольда, Владыки Севера. По праву, данному мне небесами, нарекаю тебя, Серафим Пришлый, сиром Апраксисом, Крушителем зла и Осветителем тьмы. Встань Рыцарь Белой розы, и вторь мне слова великой клятвы.
Серафим поднял голову, глядя на чародейку.
– Призываю солнце и ветер, небо и землю во свидетели.
Голос Чародейки наполнился силой, Серафим вторил ей эхом.
– Да не убоюсь я зла, да не отступлю перед ним. Не оставлю в беде нуждающегося и защищу слабого.
Лезвие кинжала легло на левое плечо Серафима.
– Да не осквернит Ложь уст моих. Покуда сердце будет биться в груди, а руки удержат оружие. Всякое зло, беззаконие и несправедливость будут пресекаться мной всячески и повсеместно.
Клинок коснулся правого плеча Березкина
– Клянусь!!!!
– Клянусь!!! – Почти прокричал Серафим.
– Ин гок си́гно ви́нцэс!!! – заклятие прогремело словно весенний гром, а клинок принцессы полоснул по руке мужчины. Серафим удивленно посмотрел на чародейку, но руку не убрал. Анастасия ответила на немой вопрос.
– Это напоминание тебе, о святости принесённого обета.
Кровь густым и темным потоком поползла вниз, закапав с ладони.
– И, если ты солгал – рана загноиться, а ты умрешь долгой и мучительной смертью. Но если твоё сердце чисто и помыслы достойны— она затянется ещё до наступления утра.
Анаси убрала кинжал в сапожок.
– Не очень больно? – ее голос вновь звучал, как чарующие журчание весеннего ручейка. Аура власти исчезла, перед Березкиным снова сидела его напарница, но Серафим словно кожей почувствовал всю святость и важность того что сейчас произошло.
– Спасибо вам, Принцесса.
– Да не за что, теперь тебе не придётся врать или притворяться, но и ты должен мне услугу.
– Все что пожелаете.
– Не сейчас и не сегодня. Но я приду за долгом.
Принцесса вытащила из кармана небольшой медальон, кусок клыкообразного зеленого феонита на тоненькой серебряной цепи.
– Это мой дар тебе, Сир Рыцарь. Обещай никогда его не снимать.
– Обещаю!
