Алексей Владимирович Зелепукин
Одна на миллиард
Галек встал и положил топор перед собой.
– Приму, если остальные согласятся.
Это был риторический вопрос. Продиктованный традициями. В реальной же жизни, всего однажды вождь клана не согласился. В туже ночь этого клана не стало. Не признать Галека означало не только противопоставить себя Волкам, но и самому Октару – брату Галека вождю Восточных Шакалов. А вместе эти кланы составляли сейчас почти половину Орды.
Один за одним, вставали вожди остальных племён соглашаясь с избранием. Церемония завершилась торжественной клятвой Галека. Дальше он должен был объявить начало пира. Но брат Октара вместо этого произнёс.
– Урубако, сын Огнерука, член клана Северных волков. Я обвиняю тебя в убийстве священнослужителя. Будет ли твой Вождь защищать тебя на Агникай? Или позволит тебе с позором покинуть племя?
Урубако побелел от ярости, поняв что задумал Галек. Но в глазах походного Вождя не было злости. Он уже получил то что хотел.
– Я, глава Клана, отрицаю убийство священнослужителя. – Авишай заслонила собой брата.– Шаман – предатель. Он поведал Зверолюдам о священной охоте. Его знак я нашла на поясе Норога.
Девушка швырнулана стол перед Вождями засушенное волчье ухо с клинописными рунами, символ верховного шамана.
– Вот почему он медлил…
– Он не мог позвать Мать без этого амулета…
Снова зашептали Вожди.
– Предатель не может быть святым. Да насытятся его чревом темные гиены Азорока, владыки смертельной тени. Да будет он вечно созерцать пирующих героев в Зале славы, томимый жаждой, голодом и похотью. Обвинение снято. Да начнётся Пииир!!! – проорал Галек, так что бы вся орда стоящая за пределами площади услышала его.
Запели рожки, застучали барабаны. Полился ручьём крепкий эль, и хмельная брага. Зазвенел беззаботный смех.
Но Рыжеволосая встала из-за стола почти с разу.
– Ты не останешься? – спросил Уру. – Почему, как только дело доходит до ритуальной трапезы ты обязательно куда-то должна идти? Доспехи берем?
– На этот раз я не оторву тебя от еды.—Ави улыбнулась брату.– Норог убил Снежка. Я должна найти себе нового друга. Тем более не пропадать же мясу свящённого Лося, раз мы сумели обойтись без шамана? Грех упустить такой шанс.
Урубако взял сестру за руку.
– Ты знала, что Галек обвинит меня?
– Я знала, что ты убьешь волхва, Урубако.
– Ты договорилась?
– Переговоры лучше резни.
– Отец всегда это повторял..– с грустью заметил Орк.– Могла бы и предупредить.
– Ты бы убил Истануса до сходки вождей. Ты не любишь холодные блюда, братец.
– А месть блюдо холодное..– закончил Урубако. Ави чмокнула брата в маковку и двинулась к жертвенной туше.
* * *
В бездействии время тянется бесконечно долго. Раны полученные в схватке со свинолюдами ещё не затянулись, лишая Серафима возможности работать в кузне или заниматься на плацу и уж тем более летать с Молнией. Березкин пробовал читать, Но вся библиотека Апраксиса была, скорее, прикладного характера. На легкое чтиво пергамент никто не тратил.
И не найдя ничего более лучшего, Серафим бесцельно бродил по округе выгуливая своего грифона под уздцы. Облюбовав холм на котором он простился с Урубако, Березкин часами сидел наблюдая за военным станом, дозволяя питомцу размять крылья. Это место Серафим выбрал конечно не случайно. Тишина и прекрасный пейзаж позволяли забыть о печалях. А уединение не нарушалось случайными встречными. Здесь ему не нужно было быть им – Сиром Апраксисом. Здесь он мог быть собой – Серафимом Березкиным. И само собой, отсюда ясно просматривалась тропа из орочьего стана. Он все ещё лелеял надежду объясниться с голубоглазой спасительницей. Рассказать ей о себе, запертом в теле ее врага, но по сути им не являясь.
Он часто представлял, что скажет ей в своё оправдание. Вспоминал ее глаза и голос.
Но грезы обычно быстро рассыпались под напором мрачной реальности.
Маги не все сильны. Нужно оружие. Но что мог позволить себе соорудить человек из высокоразвитого цивилизованного мира тут, где технический прогресс только зарождался?
Формула чёрного пороха входила в свод обязательных знаний командного состава Альянса. Но сам по себе порох не пригоден для боя. Скорее всего он сможет соорудить подобие древней аркибузы, или даже мушкета. Но однозарядные ружья вытеснили Луки и арбалеты с арены боевых действий лишь достигнув значительного превосходства в дальности боя. Березкин видел, как на плацу лучники Барнетов выпускали с полдюжины стрел в минуту, поражая соломенную мишень на расстоянии в сотню шагов. Здесь без многозарядного оружия преимуществ не достичь. Нужно было что-то в корне другое. Что-то более разрушительное, чем просто кусок свинца. Ответ летал где-то рядышком, но Серафим не мог его ухватить.
Солнышко припекало. Кругом звенели трели птиц. Молния, устав валяться в тени, нашла себе занятие. Она гонялась за стрижами, выписывая в воздухе головокружительные пируэты, не забывая приглядывать за любимым папочкой.
Решив отстраниться от мрачных мыслей, Серафим улегся в высокую, до пояса, траву и просто созерцал небо, разглядывая белоснежные облака. Для человека прожившего последние пятнадцать лет в невесомости космоса, это казалось райской усладой. Где-то рядом гудела пчела, выцеливая траекторию и место посадки на дрожащий на ветру цветок клевера. Чуть дальше стрекотали кузнечики.
В нежный шелест стеблей, колыхаемых ветром, втесался ритм легких шагов. Березкин прижал ухо к земле. Кто-то приближался.
К шагам прибавилось гортанная мелодия. Серафим узнал голос. Это была она. Его огневолосая спасительница. Но как поступить? Он вспомнил ее злой взгляд, там на поляне. И слова полные гнева —«я тебе ничего не должна», одна его часть кричала «беги, объясни ей все». Другая просто цитировала – «при других обстоятельствах я б всадила топор тебе между глаз.»
Березкин осторожно перевернулся на живот и поднялся на локтях.
Девушка остановилась возле небольшой осины с краю поляны. Она сняла с плеча мешок, и вытащив из него кусок мяса, начала прилаживать вокруг него ловушку.
Первая часть Серафима одержала вверх. Он поднялся. Рыжеволосая резко обернулась, выставив вперёд нож на вытянутой руке.
– Что ты тут делаешь, человек?– спросила Она, но нож не убрала.
Березкин поднял руки вверх и тихо произнёс.
– Наверное зализываю раны.
– Анасум бен ракум. – тихо произнесла девушка.
– Это какое-то заклинание?– переспросил Серафим.
– Это моргульская поговорка: «Глупая собака, всегда покусана».– Авишай убрала нож и вернулась к своей работе. – Ты б ещё в подштанниках воевать решил. Может быть тогда и зализывать было бы уже нечем.
– Я не собирался сражаться. Я заново учился летать, – смущённо ответил мужчина.
– А в драку полез зачем? Прибавить ещё пару строк в книгу о своих подвигах?
– Не знаю, – Серафим опустил руки и пожал плечами. – Орков взяли в кольцо, я даже и подумать толком не успел. Надо было действовать. Как крик в таверне «Наших бьют». Реагировал скорее инстинктивно.
– Мы не ваши. Мы Орда.
– Пока сражаемся на одной стороне, Наши!!– Твёрдо возразил Серафим.
– И будь на месте орков, гномы или эльфы, я поступил бы так же.
– Уру сказал, что ты потерял память после укуса Мантикоры, но ошибся: – ты просто обезумел. Хотя твоё безумие спасло моему брату жизнь, все равно, ты – безумец и глупец.
Серафим сдержал обиду.
– Я тоже тебе благодарен за то, что ты сделала, там в Лазарете.
– В Лазарете у меня не было выбора. Мой дядя решил, что обязан тебе жизнью. Твоё безумие заразительно, бледнокожий. Теперь и Уру так думает. Но я тебе ничего не должна!! Понял?
– Мне и Уру не должен. – Серафим отвернулся от рыжеволосой, и насупившись уселся на траву глядя на воинский стан.
Авишай подошла и села рядом, обняв колени руками.
– Не злись, просто мне тяжело говорить «спасибо» мяснику с чёрной горы. Но ты спас жизнь Уру. Встав с ним плечом к плечу. Да и Норога я б не одалела. Уж больно проворен оказался этот Хряк. О тебе ходят ужасные легенды. А я вот смотрю на тебя и не пойму, правдивы они, или нет.
Серафим повернулся к рыжеволосой. Она глядела ему в глаза. Долго и пристально.
– Зачем ты здесь?– вдруг спросила Авишай.
Березкин пожал плечами.
Авишай вытащила из мешка плод граната.
– Держи. Говорят он помогает вернуть потерянную в бою кровь.
Серафим не отрывал от девушки глаз.
– Он отравлен?
– Нет. Яд удел слабых. Оркам не нужен яд. Мы сильные. Топора всегда хватает.
– Но сейчас ты без оружия, почему?
– Норог забрал с собой моего питомца. Я ставила приманку новому.
Березкин вспомнил размеры белого Волка и удивился.
– Откуда тут такие огромные хищники?
– Наши Волки не отсюда. Они живут не тут. Но в полночь восходящей Луны, грани между мирами тонки, и Волк учует мясо Священного животного. Он придёт, сотканный из света звёзд.
– Поэтому они Белые? Я думал это просто Полярные хищники. И белые из-за снега…
Авишай кивнула.
– А что потом?
– Потом я должна показать, что достойна его. – Голос девушки журчал, как ручеёк.
– Не совсем понял… – пробормотал Серафим.
– Я должна его одолеть. Только так, можно заслужить его уважение и доверие.
Над поляной мелькнула тень и Молния с шумом приземлилась рядом с Серафимом припав по кошачьи, на все четыре лапы, грозно щёлкая клювом.
Авишай вскочила, нож снова блеснул в ее руке.
Березкин поднялся заслонив собой девушку и раскинул руки в стороны.
– Тише, тише… она не враг.
Но Молния щетинилась и продолжала клацать клювом.
Серафим подошёл к питомцу в плотную. Молния склонила голову и ткнулась в хозяина.
Березкин в пол оборота повернулся к Авишай.
– Удачи с поимкой и спасибо за гранат.
И тут его осенило. Граната!!! Он аж подпрыгнул от радости.
– Эврика!!!– заорал мужчина во все горло.
Авишай смотрела на него с непониманием, граничащем со страхом.
– Ты точно безумец.
Серафиму вдруг захотелось сделать, что нибудь неразумное.
Он шагнул к орку и поцеловал ее в щеку. Авишай тут же влепила ему звонкую пощёчину. Молния заклокотала.
– Я не портовая шлюха. Сделай так ещё раз и я пырну тебя ножом. Понял?– глаза девушки пылали, как два сапфира. – Ты даже целуешься, как слизняк. У Орков мужчина целует женщину в губы. Щеки для детей!!
Серафим не думая коснулся ее губ долгим поцелуем. Она не отстранилась и не ударила ножом, как обещала, но и не ответила. Едва уста разомкнулись, она влепила ему ещё одну пощёчину.
Березкин улыбнулся и вскочив на грифона с улюлюканьем взмыл в небо.
– Ты безумец. Просто безумец. И по-моему я уже заразилась этим.
* * *
Окрылённый идеей, Серафим решил посвятить время отведённое Светленой на заживление ран с большей пользой, взявшись организовать производство простейших боевых гранат фитильного типа.
Серу добывали из поверженной нечисти. При ее сгорании оставалась приличная куча. С углем тоже проблем не было. За селитрой пришлось обратиться к эльфам: они использовали ее для ускорения роста своих посевов. Об этом он читал в книгах Апраксиса. И сразу после утренней перевязки Березкин отправился к опушке.
Эльфийский стан поражал воображение. Войско остроухих жителей леса разместилось в большой роще за ручьем, что снабжал питьевой водой весь лагерь Альянса.
Хитросплетения веток в кронах дубовых деревьев скорее напоминали ажурные коконы. Они были достаточно просторны, чтобы разместить несколько взрослых мужчин. Эльфы славились своей искусной стрельбой, поэтому в войске не преобладали мужчины. Среди всех народов населявших Виранию, именно эльфы отличались наиболее крепкими семейными узами. И этот поход не был исключением. Целые семьи явились на зов Принца Гастана, были даже подростки, хотя подросток не совсем уместное слово для существа уже прожившего пару сотен местных лет.
Серафиму нужны были друиды. Именно они имели в своем распоряжении необходимую для производства пороха селитру. Но верховный волхв оказался на редкость упрямым и отказал Серафиму, запросив дозволения Арвен – Верховного командира сводного Эльфийского легиона.
* * *
Невысокая стройная девушка с красивым бюстом и каштановыми волосами, вьющимися на легком послеобеденном ветерке, она совсем не походила на строгого лидера, взгляду которого повинуются тысячи мужчин и женщин, хотя именно под ее командованием эльфы отстояли все Верхолесье от нашествия полчищ людей и гномов.
Серафим увидел ее, бродящей по свеже-засеянным зарослям. Без брони, в льняных одеждах, ниспадавших до земли, и просвечивавших в лучах солнца она казалось очень нежной и хрупкой. Арвен обходила дозором новые насаждения. Иногда, казалось, что весь смысл жизни этих странных и грациозных существ, превратить Виранию в один большой и густой лес.
Сосны, дубы, ели, березы под действием друидской магии уже прижились и окрепли, пустив свежие побеги и радуя глаз молодой листвой.
Серафим невольно остановился завороженный грацией и красотой эльфийской повелительницы.
С одной стороны, оставаться долго не замеченным мешал такт, не дай бог еще подумают, что он подсматривает. А с другой стороны, что-то мешало Серафиму отвлечь эльфийку от ее дел. Скромность или деликатность, можно звать это, как угодно. Но увидев очаровательную красавицу вместо нарисованной воображением грозной владычицы Березкин оторопев не знал, что ему делать дальше.
Он решил привлечь внимание эльфийки кашлем, но едва он набрал в легкие воздух, как острие холодным жалом уперлось ему между лопаток.
– Даже не думай, отвлечь ее сейчас, человек. Она позовет тебя, когда придет время.
Голос, шептавший в ухо, явно принадлежал девушке.
– Что за дело привело тебя сюда предводитель небесных убийц?
– Просьба к ней. Без ее разрешения, друид отказался продать удобрения, что вы используете для улучшения почвы и ускорения роста растений.
– Зачем человеку порошок ускорения? Ваша репутация не вяжется с садоводством. Вся ваша жизнь связана с убийством и разрушением.
Почему-то слова незнакомой эльфийки больно задели самолюбие Серафима, но оправдываться он не стал.
– Я вырос солдатом. Все, чему меня учили всю мою жизнь – это сеять смерть и отнимать жизнь. Но можно ли отнять жизнь у мертвого? Или лучше ждать милосердия от Демонов? Ваш порошок нужен мне для создания оружия. Мощного оружия, способного переломить ход войны и свести на нет численное преимущество мертвых.
– Исход войны предрешен. Альянс победоносной поступью приближается к Разрыву в пелене мироздания. Маги высшего круга сумеют залатать дыру между мирами.
– Но даже если вы не переживаете за гибель людей, орков или гномов, сколько еще деревьев будет срублено в этом походе? Сколько будет сожжено в вечерних кострах?
Давление острия ослабло.
– Намного меньше, чем эльфов падет от твоего оружия. Война закончится и люди обратят свою ненависть против нас.
– Какой смысл тогда вам жертвовать жизнями своего народа в этом походе?
– С темными и смертью договориться не выйдет. Так что выбора у нас нет.
– Слишком серьезные разговоры и слишком мудрые мысли для обычного телохранителя.
– А я и не телохранитель. Или ты реально решил, что мы настолько наивны?
Морок Арвен, бродившей среди посадок, дрогнул и распался, сизым облаком растворившись в порыве легкого летнего ветерка.
Характерный скрежет оповестил, что оружие вернулось в ножны.
– Ты получишь Ускоритель, но у нас осталось всего пара, тройка мешков. Остальное мы потратили на эту поляну.
Новолесье тянулось ровной широкой полосой.
– Эти деревья заменят те, что будут сожжены в войне за жизнь. Такова цена, человек. Все в этом мире имеет цену. Наша задача хоть, как-то сделать этот несовершенный мир лучше.
Серафим обернулся к предводительнице сводного легиона. Эльфийка улыбалась. Все тот же игривый ветер трепал ее каштановые локоны, и путался в складках льняного платья. Взгляд ее глаз был устремлен в самое сердце наездника на грифоне.
– Смерть и разрушение нельзя оправдать даже любовью. Ни одно убийство не сделает тебя счастливее.
Апраксис внимательно вгляделся в ее глаза цвета тёплой летней ночи.
– Не разочаруй меня смертный.– промолвила на последок предводительница лесного народа.
– Спасибо. – все что сумел вымолвить Воин.
Странно, но едва Серафим добрался до друида, его уже ждала подвода с двумя тяжелеными мешками селитры.
Как друид получил приказ, для наездника осталось секретом.
Итак, к концу дня у Березкина были все необходимые ингредиенты для воплощения задуманного в жизнь.
А вот с фитилями возник вопрос. Даже скорее проблема и Серафим отложил это на потом, до беседы с Архимагом. Но Сержио волей судьбы навестил его вечером сам. Он принёс книгу, которую одалживал у Апраксиса. Хотя может быть, это был всего лишь предлог.
«Бестиарий демонов, бесов и чертей». Прочёл Серафим и решил не убирать книгу в шкаф, а положил на тумбу рядом с кроватью.
– Как вы сами то себя чувствуете, сир Апраксис? Что-нибудь вспомнилось?
– Если не вдаваться в подробности, то как новорожденный. Я помню, как держаться в седле, знаю, как приласкать моего грифона, помню, что он любит. Но я понятия не имею, что произошло на Черной Горе. Пытался расспрашивать, безрезультатно, у всех сразу находятся срочные дела. Почему-то все явно избегают вспоминать об этом. Я так ничего и не узнал.
– Совсем ничего?
– Совсем.
– Хотя я сам, наверное, хотел бы такое забыть.
Апраксис остановился.
– Так что же все-таки там случилось?
– Вам длинный вариант или саму суть?
– Суть.
– Орки заселили территории рядом с вашими землями. Начались бесчинства. Переговоры с Ордой ничего не дали. В одном из набегов погибли жена и ваш сын. Они защищали гнездовья грифонов. Бились храбро, но орков было слишком много.
В ярости, Вы атаковали превосходящие силы противника и разбили их наголову и, ворвавшись на Черную Гору, выжгли поселения орков, перебив всех до единого.
– Это многое объясняет.
– Вы защищали свой народ. Орки всегда были ужасными соседями. Между смертью врага и смертью своих подданных выбор очевиден.
–Наверное. Но я хотел попросить вас об одолжении.
– Я весь во внимании, сир.
– Дело в том, господин Сержио…
– О, не нужно так официально. Мы старые друзья, хоть вы этого и не помните. Для вас я просто 4ех.
– 4ех?
Маг улыбнулся.
– Я всегда подписывался 4-ех стихий архимаг Сержио Авендул. Но после получения должности верховного Магистра малого круга, когда бумажная волокита захлестнула с головой, времени выводить все буквы в подписи не осталось. И что бы сэкономить себе хоть немного времени. Я сократил подпись до 4ех. Вот и прилипло. Так о каком одолжении идёт речь?
– Я пытаюсь создать огненный шар, доступный для любого смертного, но для активизации мне нужно нечто, что будет гарантированно гореть некоторое время, дабы воин успел кинуть этот снаряд во врага и, естественно, снаряд имел шанс долететь до противника.
– Интересно, весьма интересно. Я крайне заинтересован в вашем проекте. Вы уже нарекли это изобретение?
– Зачем?
– Это оружие способно изменить многое в этом мире, Сир. Оно заслуживает имени…
– Пусть будет «уравнитель шансов».
Серджио улыбнулся.
– Уравнитель. Хорошее имя. Но настоятельно прошу вас держать ваше изобретение в секрете. Не хотелось бы, что бы темные прознали о нем до того, как мы обрушим его на их головы.
Березкин кивнул.
Архимаг сдержал обещание. Правда, получилось не совсем то, что планировал Березкин. Вместо бикфордова шнура 4ех сотворил подобие спички с наложенным на нее заклятием отсрочки действия. Но это работало даже лучше, чем оригинал, прервать горение этого запала было невозможно. Через четыре секунды сера спички воспламеняла порох внутри гранаты, и ей не могли помешать ни ветер, ни вода, да и выдернуть этот запал было не возможно.
Глава 10 рыцарь Белой Розы
Говорят, если устал душой – сон не помогает.
Светлена маг исцеления с этим была не согласна. Ее кредо состояло в том, что сон лечит все, хотя и она признавала, что Усталость имеет свойство накапливаться, а достигнув критических масштабов, способна не просто погрузить в депрессию, но даже отнять жизнь.
Зелья Светлены держали Анаси в тонусе несколько часов с момента истощения, травы и ритуалы должны были восполнить ее запас манны, но все оказалось тщетно и тогда Светлена настояла на снотворном. Сержио пришлось согласиться. Северянка не хотела спать, но спорить с учителем не стала и смело глотнула порцию успокоительного из хрустальной колбы.
Анаси отключилась, едва голова коснулась подушки.
Полугрезы, полумечты захватили девичью душу своим хороводом. Видения мелькали калейдоскопом, страх и печаль, сцены кошмарного будущего навалились на неё словно снег на голову, но вдруг Чародейка увидела Апраксиса в своих снах. А сами видения стали такими яркими и живыми, что порой просыпаясь, она все ещё чувствовала его запах и нежные прикосновения. А потом появлялась она – маленькая зеленоглазая девочка, зовущая ее мамой.
И она пробуждалась.
Заботами Жрицы Мары, ее ждала новая порция снотворного. Но едва веки слипались, она снова проваливалась в объятия страшного будущего, и потом снова оказывалась в гуще того боя, в тот самый момент, когда его руки подхватывали ее, обессиленную и беззащитную. И танго страсти начиналось вновь.
Могучий и бесстрашный, совсем не похожий на ее командира. Он снова был рядом и ее снова влекло к нему, наполняя душу трепетом и неведомой до селя диковиной радостью и упоением. И в конце всегда весенним ручейком звучал детский смех. Дитя бежало к ней по усыпанному маками весеннему полю.
– Как она? – спросила Светлена, валькирию дежурившую у кровати своей повелительницы.
– Ворочается, просыпалась несколько раз, я снова давала ей снотворное, как вы велели.
Целительница подошла к кровати. Принцесса спала сладким сном, улыбка играла на ее губах. Жрица Мары пощупала пульс девушки и дотронулась до ее лба.
– Апраксис…– едва слышно прошептала Анаси и перевернулась на другой бок, сжав подушку в объятиях.
– Странно, очень странно. – прошептала Светлена и, повернувшись к стражнице, добавила: – Она упоминала о наезднике раньше?
Воительница кивнула.
– На чары приворота не похоже… – пробормотала жрица, теребя чётки, – что же это может быть? Если проснёться, дайте мне знать. Надо повидаться с архимагом, уж очень все не обычно.
Быстрым шагом целительница покинула комнату Анаси, ее еще ждали и другие пациенты.
Лирийская магия действовала безупречно, израненные и больные шли на поправку, под целительные мантры жриц Мары.
Закончив обход, верховная жрица решила навестить архимага. Ее очень беспокоило состояние Анаси. Хоть здоровью принцессы Севера ничего не угрожало, но магия к ней не возвращалась, не смотря на все приложенные Светленой усилия: не помогали ни лириумные ванны, ни восстанавливающие заклятия.
Авендул не появлялся в госпитале уже пару дней, он закрылся в своей походной лаборатории, и не выходил оттуда даже перекусить, и Светлене пришлось организовать для него доставку продовольствия на рабочее место. Сарай, на скорую руку переделанный под нужды Мага стоял на отшибе, 4ех объяснял это опасностью экспериментов со скверной изгнанной из раны предводителя наездников на грифонах. Светлена не хотела беспокоить волшебника просто так по пустякам, но с Анаси творилось явно что-то странное. Снотворное должно было подарить ей покой, лишив сновидений. Но почему-то это не работало.
Вымыв руки и обтерев их о подол мантии, Целительница вышла на свежий воздух.
Вечерело и сумерки уже начинали укрывать Виранию своим пологом. Поздоровавшись со стражами жрица спросила:
– И давно он оттуда не высовывался?
– В полдень забрал харчи и все.
Махнув в знак благодарности, Светлена отворила калитку, некогда служившей загоном для домашнего скота и двинулась к сараю, но сделав несколько шагов уперлась в невидимую стену охранного заклятия.
– Апериам!!– мысленно скомандовала жрица. Но невидимая стена не исчезла.
– Фиат люкс.– прошептала Светлена озаряя себя светом, барьер распахнулся, пропуская целительницу. Сделав несколько шагов, она скрипнув дверью вошла в убежище архимага.
Свежесколоченные полки были уставлены всяческими колбами и пробирками с алхимическими ингредиентами, и пахли стружкой.
– Привет— 4ех поднялся из за стола с пентаграммой и задул ритуальные свечи.
– Что оторвало вас от больных и заставило навестить старого друга?– маг шагнул на встречу целительнице.
– Анаси теряет свой дар, мне не удается наполнить источник, я вдруг подумала: может это не случайно?
– Вы все ещё видите в Апраксисе угрозу, Светлена?
– Я боюсь, я погрузила принцессу в сон, но даже снотворное не работает должным образом, Анаси постоянно шепчет его имя во сне. Я не могу объяснить это. Может какие-то чары? Может именно Апраксис не даёт ей восстановить силы и манну.
– Странно, очень странно, а сама Принцесса не изменилась?
– Что ты имеешь в виду?
– Форму груди прежде всего, она случайно не округлилась?
– Ты не хуже меня знаешь, что это не возможно.., плата за дар. Мзда.
Жрица Мары интуитивно коснулась своей груди, вопрос магистра задел ее за живое и она решила сменить тему. – Я не помешала? Ты поставил барьеры…
– Я откупорил скверну. Ту что изгнала Орк. Пытался выяснить кто стоит за темным магом, и какую цену он обещал за эту помощь? Просто меры предосторожности… – в словах мага звучала ложь. Светлена почувствовала это. А значит магистр тоже чего-то опасается, тревога вновь взяла вверх.
– С рыцарем что-то не так 4ех, он избегает пиров, пропадает в мастерских, постоянно облетает лагерь. Что, если он – шпион? Я все ещё не могу объяснить себе, почему суккуб его не тронула. Что если, он все-таки демон?
Жрица устало опустилась на кресло.
– Он не от мира сего, Он совсем не прежний Апраксис. Я боюсь, 4ех.
Архимаг пододвинул табурет и сел на против целительницы.
– Но грифон принял его? И он спас жизнь Анаси, жертвуя собой. Не подоспей орда к полю боя, свинорылые разделались бы с ним.
– Это могло быть частью плана. Ведь Анаси следовала за ним, и именно он прилетел к месту сражения. Что, если все подстроено? Сабрина не слышала, о чем он шептался с демоном. Что, если она принесла ему инструкции? Только так можно объяснить отсутствие агрессии с ее стороны и гигантские затраты на провод Демона.
– Может, Суккуб просто не посмела? Что если Существо вселившиеся в Апраксиса не Зло? Я эксперементировал со скверной. Такая концентрация ненависти и тьмы должна была пожрать любое живое существо в Вирании. Выпьешь квасу? Я добавил мяту и корицу, это бодрит и придаёт сил.
Жрица кивнула, и Архимаг поднявшись шагнул к столику с хрустальным графином.
– Мир всегда был в равновесии. Поэтому даже маги великого круга нуждаются в арбитре. Все сбалансировано. Так уж устроен свет. Явный дисбаланс моментально перевесил бы чашу весов и обрушил мир в Хаос.
– А сейчас что, по твоему? Пелена мироздания прорвана. Нечесть лезет в наш мир толпами, мертвые поднимаются из могил. Наша магия бессильна. Темный волшебник обрёл невиданную мощь.
4ех улыбнулся.
– Исследуя скверну, я пришёл очень к странному выводу. Она почти не материальна, но воздействует на мироздание, словно само Зло. Скверна пробуждает самые страшные чувства. Зависть, гордыню, ненависть. Именно это использует темный в своих чарах. Бороться с этим магией огня, земли или воды бесполезно.
– Но мы тесним нежить. Победа уже виднеется в приближающимся будущем.
– Победа? Чем ближе мы к порталу, тем больше я боюсь за судьбу самой страны. Что, если Гастан не выполнит обещаний, данных союзу племён? Что если, те же Дворфы, захотят большего? Что если эльфам станет мало спорных лесов Тромфина? Я уже слышу речи о том, что каждая из рас недовольна соглашением, по которому они вступили в Альянс и заслуживает большего. Чем ближе мы к «победе» тем сильнее алчность лидеров ведущих армии к порталу. Удержат ли маги Великого круга шаткий мир. Не погрузиться ли Вирания в более кровавое безумие?
– Ты говоришь страшные вещи, Авендул.
– Общий, смертоносный враг объединил нас, заставив забыть междоусобные дрязги и распри, но это как сорняк, срезанный перед посевом. Он взрастет и задушит рожь, если не выкорчевать сорняку корни. Закрытия портала мало, нужно искоренить саму первопричину, питающую магию Тёмного.
– Что же может противостоять такой силе?– целительница встревожилась не на шутку.
– Только Любовь, и Любовь не только к себе подобным.
– Человек никогда не полюбит орка, а маг простого смертного, и уж тем более троль не подарит сердце эльфу. А рождённые от этого союза дети – миф, не более. Пророчество лишь красивая сказка, 4ех. Слишком сильны устои на которых зиждиться мироуклад.
– Мне казалось, что ты веришь в пророчество Оракула…
– Я не хочу лгать тебе Серджио, да и вряд ли у меня получилось бы… мы слишком долго друг друга знаем.
– Как бы то ни было, что если время все таки пришло? Что если он посланник?
– Апраксис? Мясник с Чёрной горы, чьи руки по локоть в крови? Ты не хуже меня знаешь, что двемирит лишает магии не только шаманов огня. Попади эти знания к Темному, круг будет обречён.
– Как ты не поймёшь главного, Светлена? Некоторые события так плотно вплетены в колесо бытия, что их не избежать. Попытки уйти от судьбы, лишь приближают неизбежное. Если Темному суждено узнать тайну двемирита, смерть Апраксиса этого не изменит.
– Я лишь поделилась своими страхами, я не в коем случае не желаю рыцарю зла. И тем более смерти. Просто если случайно…
– Случайности не случайны. Рок, провидение, судьба – называй это, как хочешь. Но давай вернёмся к моей ученице. Я покопаюсь в Талмудах, но вряд ли Апраксис виноват в том, что магия не возвращается к Дочери Турвольда. Не могу объяснить. Но чувствую, что жизнь наместника очень важна для всех нас.
– Лишь бы это не погубило всех нас.
– Для этого круг и избрал нас— улыбнулся архимаг.– не так ли?
Светлена тяжело вздохнула.
– Мне пора магистр. День был тяжелым. Надо приготовить снотворное для принцессы.
– Попробуйте добавить пару капель сока беладонны в снотворное. Это должно исключить сновидения, и даст разуму принцессы отдых. Но беладонну..
– Я знаю о пристрастии к беладонне и ее последствиях, магистр.
Целительница кивнула головой и вышла за дверь, оставив 4еха дальше возиться со скверной.
* * *
Одна за одной тухли звёзды. Небо начало сереть, предвещая восхождение дневного светила. Темная масса небольшой рощицы у подножья холма, приобрела очертания и начала разваливаться на отдельно стоящие деревья. Звонкая трель жаворонка разорвала замершую в полудрёме тишину.
– Он не пришёл… – мысль пульсирующей болью стучала в уставшем от ночного бдения мозгу, – это была последняя ночь.
Авишай поднялась из укрытия и подошла к приманке. Отчаяние и тревога проснулись, рождая самые нелепые страхи.
Она ещё раз проверила символы на туше и черенках вбитых вокруг. Все было так, как учил Огнерук.
