Алексей Владимирович Зелепукин
Курьер
– У нас ни карт, ни проводников, рискованно… – пробормотал Фрин. – Да и о противнике ничего не известно.
– Так девушка эта, что в Роквиле нашли, она ж местная. Все тропинки, все ходы – выходы знает. Всяко лучше, чем по тракту драпать. Зверолюды или наемники с бандитами, они нас враз вычислят и прихлопнут как мух, – добавил Мураха, осмелевший после слов командира.
– Да и толпу, что к рудникам согнали, кормить чем-то надо. Значит, будут обозы, – начал Балидур.
– А обозы – всегда легкая добыча, – закончил Фрин распространённую поговорку разбойников с тракта.
Полог палатки дернулся и внутрь вошли парень с девушкой.
Краму стало не по себе от прикованных к нему взглядов.
– Я… это… вы звали?
– Не мямли, – буркнул Паркинсон. – Ты же Курьер – глас Закона, а Закон не мямлит.
Фрин улыбнулся.
– Давайте знакомиться. Я Джек Фрин, командир корпуса Курьерской службы. Наслышан о ваших подвигах, но хотелось бы услышать историю из ваших уст.
Глава 6
Интриги
Выйдя из катакомб хранилища, Судья отправился к казармам миротворцев, что находились в бастионе у парка. Мысль постоянно работала. Было четко ясно, что в случае неподчинения инквизиция перейдёт к действиям. Тут надо было точно представлять баланс сил. Колебания Ректора ставили профессоров Университета и студентов в серую зону. Его позиция предоставляла ему шанс отсидеться в стороне и примкнуть к победителю. И Лиззард решил нанести визит Фирлесу. Миротворцы, конечно, уступали в силе магии служителям церкви, но их число позволяло нивелировать личное могущество инквизиторов в случае открытого конфликта. А конфликт назревал. Больше всего на свете Судья не любил запреты.
Лиззард брёл по мостовой центральной улицы Огнеграда, обильно увешанной военно-агитационными плакатами. Люди повсюду талдычили о грядущей войне. Что-что, а манипулировать сознанием масс церковь научилась. Обыватели, срывая горло, орали о необходимости немедленного силового решения Хабутанской проблемы, не задумываясь о последствиях и самой стоимости этого предприятия. Ораторы то тут, то там декларировали концепцию операции по подчинению взбунтовавшегося вассала. Глашатаи и гонцы на перекрёстках громогласно зазывали население в призывные участки, и само собой, никто и словом не обмолвился о поражении Курьерской службы и потери Йоркшира.
У бастиона гарнизона было людно. Целые семьи превратили мобилизацию студентов выпускников в церемониальное шествие и празднества. Кузнечный район, примыкающий к площади перед цитаделью, звенел и громыхал на все лады. Даже ювелиры корпели, не разгибая спин, украшая оружие и доспехи. Но самые длинные очереди были к артефакторам. Их подмастерья сметали все с прилавков магических лавок. Судья с трудом протиснулся сквозь всю эту сутолоку и толчею у ворот цитадели. Но и внутренний плац был набит новобранцами до отказа. Ему пришлось обратиться к страже, чтобы получить возможность добраться до врат крепости.
Оживление царило и внутри. Так что путь до кабинета Фирлеса занял ещё добрых четверть часа.
Наконец дубовые двери кабинета воеводы распахнулись и Лиззард ступил на роскошный ковер с огромным городским гербом в центре.
Фирлес был не в духе, несмотря на ажиотаж в его приемной и столпотворение в бастионе.
– Вы же не звание пришли просить для сына кого-то из своих знакомых? – голос генерала был раздражённым.
Лиззард сел в кресло у столика, не дожидаясь приглашения.
– Так много желающих?
– Слишком, и я уже не нахожу слов, чтобы объяснить этим снобам, что в армии служат не только офицеры. Штат набран. Есть место только среди рядовых. Неслыханное дело. Вы представляете? Если раньше просили не отсылать выпускников из Огнеграда, то сейчас предлагают деньги, лишь бы их сын попал в штурмующие подразделения.
– Я читал указ императора о льготах и привилегиях для участников освободительного похода. Будь я моложе, и не из столь знатной семьи, я б тоже рискнул головой ради привилегий.
– Так что же привело вас сюда?
– Я знаю про Йоркшир, знаю даже, что небольшой отряд уцелел.
Генерал опустился в своё кресло и достал трубку. Военный чиркнул зажигалкой и выпустил в потолок сизый клуб дыма.
– У вас везде шпионы? Даже среди Курьеров?
– Мы не работаем с Емпти. Их показания не имеют юридической силы.
– Балидур… можно было догадаться. Так что же вам известно такого, что вы решили почтить меня своим визитом? Вы же не верите россказням выжившего из ума старика про всех этих Гвенделей?
– А вы сами реально верите, что свора псиглавцев способна разорвать две тысячи ваших бойцов?
– С ними точно были боевые маги Ватерсити. Другого объяснения нет.
– Водяные не якшаются с отрешёнными. Вам это известно не хуже моего.
– Ради прибыли мы все способны на исключения. А рудник слишком жирный куш.
Все эти небылицы про Гвенделей нужны лишь для того, чтобы посеять панику и выиграть время для возведения фортификационных сооружений, но уверяю вас, они им не помогут. Мои миротворцы камня на камне не оставят от их редутов. Мы раздавим их, как назойливых мух.
И тут до Судьи дошло. Генерал просто метит на место единоличного наместника Огнеграда. Скорее всего, Куратор уже говорил с генералом. И Фирлес просто купился на его посулы, а значит, он будет играть на стороне Оскара Пикинга.
– Рад вашей уверенности, я передам своему адъютанту, что офицерские мандаты закончились. Прошу прощения, за то, что оторвал вас от ваших забот.
– Тысяча за лейтенантский шеврон, капитанский эполет – семь. – Фирлес выпустил очередной клуб дыма. – Мне как раз нужен адъютант в штаб, но это только для вашего секретаря и учитывая нашу с вами дружбу, я отдам грамоту за десять.
Глаза генерала блеснули алчностью. Судья улыбнулся.
– Я польщен, думаю, они зайдут к вам вечером.
– Но учтите, завтра эта вакансия может быть занята, – добавил генерал к прощальным словам.
Дверь открылась и на вышедшего из кабинета верховного Судью снова обрушился гвалт разноголосой толпы, ждущей аудиенции генерала.
Едва двери кабинета захлопнулись за Судьей, генерал вынул из стола коммуникатор. Несколько прикосновений и проекция Куратора обернулась к Фирлесу.
– Прошу прощения, он только что был у меня. Сказал, что знает про Йоркшир.
– Откуда информация? У него там крот?
– Это Балидур. Я получил рапорт от командира, возглавляющего отряд выживших Курьеров. Они встретили его у Роквиля.
– Судья ещё что-то выведывал?
– Нет, просил пост адъютанта для сына своего секретаря, я обещал утрясти этот момент.
– Не вижу смысла приближать к себе ядовитую тварь, это наверняка, будет шпион.
– Ваше преосвященство, если вам понадобиться новый Судья, то его сын может стать заложником, а это обеспечит его покорность.
– А вы хитрее, чем кажетесь, господин Фирлес. Будь по вашему. Берите. Я доложу Императору, возьмете плацдарм и его щедрость не будет знать границ. Я видел приказ о вашем назначении наместником. Теперь дело только за вами.
– Курьеры докладывали о Гвенделях, судья тоже намекал, что знает про них.
– Выведите Курьеров подальше от поселений и прикажите принять группу поддержки. Мы своих не бросаем. Вышлите ним спецов из инженерного дивизиона. Возможно, плацдарм удастся организовать без больших потерь.
– Но потребуется большое количество…
– Попросите Ректора рассчитать потребность для стабильного туннеля. В казне достаточно запаса Гидрида. Главное, не переусердствовать. Искажение Идрака может выдать десант.
– Отряд Джека сейчас в милях двадцати от Роквиля.
– Пусть Балидур активирует маяк. Спасатели прибудут к вечеру. И спасибо за службу.
Фигура Пикинга дрогнула и растворилась в воздухе. А генерал зашкрябал по чашке своей трубки лезвием ножа, выскребая из неё нагар и смолы.
Глава 7
Приказ
Спор по поводу дальнейших действий разгорелся нешуточный. Железные доводы кавалеристов, а их в отряде Фрина было большинство, о том, что в лесу нет места для манёвра, крыть было нечем. Пехота и стрелки были против прорыва за периметр Хабутана, псиглавцы едва уступали конникам в скорости, так что уйти от погони у пеших шансов не было и естественно, они ратовали за отход к лесному массиву. Перед Фирном стоял тяжелый выбор. Ведь ему не только нужно было спасти отряд, но и уберечь шею от трибунала. Предгорья были в его ведомстве, так что вину за разгром скорее всего возложат именно на него. Спасение Балидура могло сыграть свою роль, но только при условии контроля за рудником. Зачем нужен мастер, если кристаллизовать будет нечего? Здравый смысл подсказывал, что даже при удачном стечении обстоятельств и выходе с вражеской территории в полном составе, суда Джеку не избежать. Поэтому он склонялся к идее разведчиков и организации партизанской войны. Сопоставив рассказы Дейлы и Крама, Фрин отметил кружком место на карте, где должны были находиться пещеры Матери.
– Но там нет никаких пещер. Мы проходили там несколько раз только за последний год, – спорил командир кавалерии.
Там и тракт в нескольких часах конного ходу. Место достаточно людное. Если бы были пещеры, слухи о них расползлись бы. Да и потом, все расчеты весьма приближенные. Кто знает, с какой скоростью бежала эта ваша водяная, да ещё и с ребенком на руках? И где именно открыл портал маг с переломанными ногами?
– Портал не открыть дальше трёх миль. И то, нужно точно представлять место, в которое собираешься попасть. Иначе можно заблудиться в отражениях, или вообще нырнуть за пелену. Так что, скорее всего портал был открыт в место, которое было видно из камеры, или обзорного окна, – вставил Балидур.
– Какие же могут быть окна в пещере?.. – съязвил Кавалерист.
– Пещеры предтечей уходили не только вниз и вглубь.
– С чего это вдруг вы предтечей вспомнили? Их руины давно растащили на артефакты, – вступился за кавалериста Фрин.
– Гладкие стены, ровный свет. Это вам не природный грот. Так что, и смотровые ниши могут быть. Тем более, что рудник не что иное, как старый механизм древних. Каким чудом этот агрегат сохранил работоспособность, никто не знает. Руда высыпается из металлического жерла, что смешивает состав, или кто, неизвестно. Причём объемы образования породы, содержащей иммоний, цикличны и зависят от фазы Луны. Сначала, да, это просто был пласт, но к концу первого столетия мы докопались до жерла. Это машина предтеч. Можете мне поверить на слово. Я провёл на руднике почти четыре столетия. Так что пещеры, скорее всего, реальны, да и какой смысл врать про них и чародейке Ватерсити и девушке из пустошей?
– Так почему о них ничего не известно? – заинтересовался Фрин.
– Входы могут быть запечатаны или хорошо замаскированы, – заметил Мураха. – Мы как-то раз случайно наткнулись на люк в руины. Помните? Когда банду Рауля преследовали. Мы мимо того валуна раз сто проходили, и в этот раз прошли бы, если бы в паз между дверями енот не попал. Его как ножом. Мы сначала и не смекнули, а Корявый разглядел шов.
– Было дело, – кивнул Паркинсон.
– Даже если так, мы можем потратить несколько недель в попытках отыскать вход. И найдя его, не факт, что сможем открыть. А выжидать в засаде, пока очередной узник сбежит, или орда псиглавцев двинет по своим делам – это самоубийство. Надо прорываться к Юбинвилю. К дорожному камню.
В голосе наездника звучали страх и жажда выжить, граничащее с дезертирством.
– Если псиглавцы не дураки, а им хватило ума организовать засаду у Йоркшира, то все тракты сейчас блокированы, а по дорогам рыскают орды отрешенных. Даже верхом мы не сможем уйти от погони, а с нами пехота и обоз, – парировал Паркинсон.
Спор прервал адъютант, влетевший в палатку как ошпаренный.
– Вам депеша из штаба, от самого Фирлеса.
Капитан тяжело вздохнул. И махнув рукой, добавил:
– Читай уже.
– Но она лично вам, – молодой сержант протянул Фрину коммуникатор. Экран горел требованием личной идентификации.
Капитан приложил палец к панели, цвет коммуникатора сменился на зелёный.
– Читай, – добавил Фрин.
– «Восхищён вашей смелостью и отвагой, проявленными в бою при Йоркшире. К вам на помощь будет выслана усиленная группа поддержки и штурмовой десант. В семь часов по полудню активируйте сигнальный маяк. Командир миротворцев Майк Фирлес. Конец связи.»
Капитан посмотрел на старого мага.
– Вы владеете заклятием маяка?
– Это стандартное заклинание третьего курса Университета. Им владеет любой гражданин.
Балидур потёр затылок.
– Приказ есть приказ. Наша задача – выполнить полученные указания. – Фрин свернул карту и убрал ее в походный тубус.
– Вы отправили рапорт в Огнеград, капитан? – Балидур нервно теребил бороду, его явно что-то беспокоило.
– Конечно, как вы и просили.
– Значит, Фирлес не поверил. Я активирую заклинание, командир.
– Тогда все свободны. Паркинсон, организуйте караулы и отбой до семи.
* * *
После собрания Крам впервые в своей жизни проигнорировал приём пищи. Несмотря на почти уже недельное питание сухим пайком и подножным кормом, он отказался от гречневой каши с тушенкой и поспешил к палатке магистра.
Балидур перетряхивал свой мешок, словно выискивая что-то.
– Если хотите, я активирую маяк вместо вас, мастер. Только подскажите параметры сигнала.
Маг отложил рюкзак и повернулся к Краму.
– Поклянись, что сделаешь то, о чем я сейчас попрошу.
Юноша опешил от серьезности тона магистра и почти интуитивно выдал несокрушимую печать. Идрак, блеснув заклинанием, растворился на ладони чародея.
– Послушай меня, мальчик. После открытия врат ты сделаешь все возможное, чтобы люди, вышедшие из портала, никогда не нашли ни тебя, ни Дейлу.
– Это же наши?..
– Сдержи клятву, Крам. Что бы не случилось. А ещё лучше, бери её и бегите. Бегите, куда глаза глядят.
– Но почему?
– Ты веришь в пророчества?
– Ну… – молодой маг замялся. – Заглядывать в будущее было запрещено кодексом. Последнюю пророчицу публично сожгли ещё до рождения Крама. Объявив ее одержимой.
– Бегите.
– А вы?
– Я для них всего лишь инструмент.
– А как же остальные?
– Их судьба тоже предрешена.
– Но мастер?
– Не жалей о тех, чьё время пришло. Их страдания и беды завершатся. А вот вам еще придётся испить эту чашу сполна.
Старик протянул юноше кошель с Гидридом.
– Не верь никому, яд Гвенделей проник во власть Огнеграда. Когда Берендей парализовал меня, он был настолько уверен в себе, что позволил нашим сознаниям слиться. Он упивался моими муками, страхами и болью. Но сквозь пелену я сумел кое-что увидеть и в его памяти…
Мага передернуло от пережитого.
– Они знали про высадку Курьерского корпуса. В Огнеграде предатель. Кто-то из очень сильных мира сего. Его лица я не рассмотрел. Но это и не важно, важно, что они также скорее всего узнают и про этот портал. Будет бойня.
Крам не знал, как реагировать на слова старого мага.
– И ещё – они ищут девочку. Нашу Дейлу. Мать звала ее донором. Она очень важна для них.
– Зачем она им? Она же девочка ещё совсем?
– Мне неведомы планы Гвенделей, но знаю, попади она к ним в лапы, ни ее, ни Радеон ничего хорошего не ждёт.
От слов старца у Крама сжалось сердце.
Так может, того… если совсем выхода нет? Я могу это сделать быстро.
– А сможешь? – старик внимательно посмотрел на молодого Курьера.
– Наверное нет, скорее я умру, защищая ее..
– Готов пожертвовать всем ради нее? Сражаться в одиночку со всем миром, она же просто Емпти?
– Не знаю почему, но да, готов. За один ее взгляд, полный восхищения. Она такая искренная, на меня никто никогда так не смотрел. И пока она рядом, я чувствую себя неуязвимым и всемогущим, может, это колдовство? Хотя дара в ней не чувствуется.
– Я думаю, это колдовство имеет совсем другое имя, а вы предназначены друг другу небесами.
– Ни один ярл, не говоря уже о Церкви, не одобрит брак мага и Емпти. Нам не суждено быть вместе, и от этого почему-то очень тошно.
– Ты забываешь о пророчестве. И если я истолковал все верно, то именно она поможет избранному одолеть эту чуму. Тебя боятся. Когда Рюмсталь рассмотрел тебя, он испугался. Поэтому и замер как вкопанный. И потом, на твоем счету уже двое Гвенделей. Вы должены выжить. Любой ценой. Только вы с Дейлой сможете помочь Легиону одолеть остальных Гвенделей и их своры.
Старик развернул засаленную тряпицу, на ней блеснули радугой кристаллы.
– Это маркеры. Их два, по одному на каждого, надеюсь, вам помогут. Уходите на север к предгорью. Там вас сложнее будет выследить. Помни, Гвендели тоже маги. Могучие маги. Не задерживайтесь на открытых пространствах. По этим камням вас должны найти люди, верные короне. Надеюсь, что в Огнеграде ещё остались преданные Императору люди, иначе я сам приведу убийц к вам. И ещё, если встретишь Гвенделя – Морциус Камфри. Но колдуй быстро. Это зеркально отразит чары, и позволит тебе заглянуть в его сознание.
– Елезар научил меня ему… – Крам хотел было рассказать о слиянии с Рюмсталем, но Балидур перебил его.
– Война – грязное дело. На войне запретам не место. Значит, ты знаешь заклинание?
– Да… – едва слышно прошептал Крам.
– Ментальную магию легко распознать. Сначала в нос ударит запах корицы, это менталист берет под контроль обоняние…
– Потом немеют пальцы и плывёт в глазах, – продолжил Крам.
– Вот именно в этот момент и колдуй. Камфри сольёт ваши сознания, шокируя агрессора. Он замнётся. И у вас появится шанс.
– Я услышал, мастер.
– Идрак выполнит порученное. Если не сможешь ты, не сможет никто.
– Но…
– Это твой путь. Я всего лишь жалкий трус, утративший свой дар. Сначала я боялся идти в армию, потом боялся гнева Императора и не стал защищать найденного супра, позволив инквизиции расправиться с ней. Я боялся, что профессора Огнеграда просто выгонят меня на пенсию, разгадав мою тайну. А так никто и не знал, что старый Балидур остался без Идрака. Иммоний продлял мою жизнь, Гидрид питал мои чары. Так что, я сам себя приковал к копям. А ведь когда-то я мечтал обойти весь Радеон. Я всего лишь трус. Дай мне хоть умереть с доблестью.
Слёзы блеснули на выцветших от старости глазах чародея.
– Гвендели – угроза всей империи. Самому укладу жизни на Радеоне. Ты должен помочь императору их одолеть. Это приказ, солдат. А сейчас иди.
Чародей махнул рукой и полог палатки отдернулся прямо перед носом Крама.
Глава 8
Маяк
Верховный Судья вернулся в свой кабинет. Пятичасовое отсутствие скопило на столе груду бумаг, от прошений об амнистии до ордеров на арест или обыск. Были и прошения о переводе в миротворческий корпус. Помимо бумаг, у главного входа в кабинет собралась огромная толпа посетителей, алчущих аудиенции. Лиззард устало плюхнулся в кресло. Нервное напряжение утра совсем не располагало к работе. Он открыл ящик стола и выложил в него содержимое своих карманов. Защитный амулет – широкий двемировый медальон, покрытый рунами, выдерживал попадание из осадного орудия, а «жезл молний», скорее походил на коробочку с приделанной рукояткой, в которой и находилась емкость для гидрида, был способен произвести до семи разрядов, не уступающих по силе стихии, давшей ему это имя. Следом в ящик опустился коммуникатор. Кроваво-красное свечение в верхнем углу говорило о наличии непрочитанного сообщения от избранного собеседника. Лиззард взял артефакт в руки. Несколько нажатий и матовая поверхность пластины осветила надпись.
– Пришел приказ активировать метку. Сегодня в семь. И если Сиенг не ошиблась, это мой конец. Крама и девушку отправлю к подножию «Спящей Девы». У них будут камни – сигнализаторы. Как те, что вы вшиваете каторжникам для наблюдения. Спаси их. От этого зависит судьба Огнеграда. Прощай. Балидур.
Гриффин в ярости швырнул коммуникатор на пол. Потом, подумав секунду, пальнул в коммуникатор с жезла.
– Сиенг ни разу не ошиблась… даже с днём собственной смерти.
Артефакт растёкся по обугленному мрамору пола темной и зловонной лужей.
– Хотя не факт, что Балидур верно распознал приметы.
Шум от разряда и запах гари заставили секретаря отвлечься от сдерживания недовольных посетителей и заглянуть в кабинет к шефу.
– Вы в порядке?
Лиззард кивнул головой и показал кулак с оттопыренным указательным пальцем.
– Будь добр, позови ко мне Пода и принеси чашечку горячего шоколада.
– Хорошо, сэр, а с посетит…
– Не до них сейчас. Пусть ждут.
Секретарь кивнул и скрылся за дверями.
Гриффин помнил ту казнь, не смотря на десятки минувших с той поры лет.
Последнее, что прокричала умирающая девушка:
« – Яд прошлого отравит власть.
С дорожной метки
ваш закат начнётся,
когда сошедший с круга,
гонимый призраками,
вновь на тракт вернётся.
Тиран падет.
Мать с сыновьями
В этот мир ворвётся.
Идрак…»
Треск сучьев и рёв пламени заглушили последние слова девушки. Но чей то голос за спиной продолжил стих.
– « Идрак исчезнет
Маги растворятся.
Но мир людской надежды не лишён
Два сердца юных, связанных судьбою
Спасенье принесут
Коль им поможет кто -то третий…»
Тогда, ещё старший прокурор, Гриффин обернулся. Сзади него стоял убеленный сединами маг в походной одежде. Лиззард выхватил жезл и направил его в грудь старика.
– Вы прорицатель? Стоять, именем Огнеграда!!!
Старик качнул головой, в глазах выцветших от времени не было страха.
– Нет. Я всего лишь получатель. Это мое пророчество. Она из Супров. Знал бы, чем закончится ее обучение, ни за что бы не привёл ее сюда…
Так Гриффин впервые познакомился с Балидуром. Воспоминания исчезли, вернув Лиззарда в свой кабинет. Судья снова одел амулет на шею, а жезл вернулся за пазуху.
– С Дуклисом после скандала встречался только Куратор, Ректор и Фирлес. Но ведь Оскар не мог знать о манёврах? Тогда кто? Ректор или Фирлес? Вояка слишком алчен, Гвендоли, конечно, могли его купить, но он слишком глуп для интриг. Ректор? Если кого и можно считать фактическим правителем Огнеграда, так именно Алютама. Зачем ему все это? За какие коврижки можно заставить владыку предать своих подданных? И что тогда на самом деле он искал в библиотеке?
Или все таки Куратор?..
Лиззард подошёл к карте и сделав несложные подсчеты согласно масштаба карты, очертил циркулем круг. Все поселения внутри него были опустошены. Гриффин понимал, он что-то упустил, и уселся напротив карты, уставившись на неё, словно монах на цветок лотоса во время медитации.
– Ваш шоколад, сэр.
Секретарь деловито раздвинул кипы бумаг и поставил сервиз с напитком на рабочий стол.
– Звонил ректор. Сказал, что не может связаться с вами… – секретарь покосился на источающую смрад лужу на мраморе. – Он нашёл то, вы сами знаете, что. И просил вас прибыть в место, вы знаете какое, незамедлительно. Что мне ответить?
Судья очнулся от ступора.
– Я прибуду сразу, как смогу. И отмените все встречи на сегодня. Кроме визита Пода.
Клерк кивнул головой, потом с невозмутимым видом соскреб остатки коммуникатора с пола в помойное ведро и вышел из кабинета.
– Ну вот, скоро все и прояснится, но сначала надо вытащить сюда Балидура до того, как он активирует метку, – едва слышно прошептал Судья, оторвавшись от созерцания карты и хлебнув ароматного напитка.
Группа Пода была, своего рода, палочкой – выручалочкой. Его ребята занимались от поимки беглых преступников, до ликвидации особо отличившихся на просторах пустошей головорезов. Самые преданные люди.
«Их бы с собой взять к ректору, если все-таки там засада. Хотя, для расправы вряд ли выберут кафедру, да и весь секретариат уже знает, что я иду на встречу с Шайном. Значит, все-таки Куратор…» – мелькнуло в голове судьи, рука непроизвольно нащупала рукоять артефакта.
«Куратор, зачем ему все это? Он и так негласный наместник Императора… с этим надо будет разбираться» – мысли Лиззарда вернулись к магу с рудников:
«Балидур не станет жертвовать собой ради спасения неизвестно кого. А значит, эти двое – ключ из стиха Сиенг. Только вот к чему? И кто должен стать третьим?… Слишком много вопросов. Надо действовать поэтапно. Вытащить Курьеров. Встретиться с Ректором, а там уже решать, как обезвредить инквизицию. В любом случае, Фирлес попал в сети Пикинга, а значит, примет его сторону. И следовательно, надо дождаться, пока его армия покинет Огнеград. Тогда со студентами Шайна можно будет попробовать арестовать всех инквизиторов сразу»
* * *
Под недовольный гул раздражённых ожиданием посетителей, капитан вошёл в кабинет Судьи. Он затворил двери и присел у края огромного дубового стола. Гриффин пододвинул к нему пачку прошений о переводе. Офицер явно засмущался.
– Скажи мне, любезнейший. Пока все эти люди, вдруг ни с того ни с сего возомнившие себя героями, будут жрать солдатские харчи и веселить рассказами о стольном граде деревенских барышень, кто будет поддерживать закон и порядок тут? Или вы решили, что на фоне надвигающейся войны весь криминал вымрет сам собой? Кто будет хранить покой семей героев, отправившихся на бессмысленную бойню за славой и почетом? Кто?
– Ну так Родина ж в беде. Землю родную у супостата отобрать надо. Как же? Вы бы видели, кого они в рекруты набрали. Там же пацанва одна. А нам что?
– Эта война не за землю или Родину. Все войны ведутся лишь за кошельки правителей. Какое дело обывателю до того, чьи гербы красуются на вратах рудника? Или чья эмблема выбита на пачке с порошком Гидрида? А вот то, что в городе останутся одни бабы, да малолетки со стариками, это тебя не волнует? Вся криминальная шушера в раз повылазиет, стоит лишь миротворцам выйти за врата. Кто их остановит? Нужна ли победа, если во время самой битвы разорят твой дом? Уйдём мы, незачем будет воевать там. А что вообще будет, если миротворцы потерпят поражение? Кто остановит орды псиглавцев, несущиеся к городу? Кто встанет на стену? Старики? Дети? Женщины?
– Какое поражение?
– Фатальное, как и корпусу Курьерской службы.
– Так это не байки? – капитан посмотрел на Судью со страхом.
Гриффин толкнул к офицеру папку с рапортами.
– Отныне всякого, подавшего рапорт о переводе или увольнении, буду считать дезертиром. И главное, мне нужна будет помощь твоих ребят.
Капитан вытянулся по струнке, но отрапортовать не успел.
– Тшш. Дело секретное. Кричать не к чему. Но на карте судьба города. Среди твоих есть кто-нибудь, кто сможет отследить маркер каторжанина и открыть портал к нему?
– Да любой. А что?
– Маркер в восьмидесяти милях от ближайшего дорожного камня. И времени на подход нет. Экстрадиция нужна незамедлительно.
– Ого!! Из моих такое вряд ли кто осилит. Если только из заключённых. Сидит у нас один. Филаретом кличут. За контрабанду взяли. Этот умудрялся на ориентир с двух лиг заходить. Прыгал прям от самого Сильвана. Столько Гидрида спер. Два пожизненных и четвертование с колесованием. Исполнение приговора к новогодним торжествам приурочено. Так что он вряд ли согласится помогать из-за патриотизма или горячей любви к Мегаполису, что смертнику предложить то можно, чем его купить?
– А вот свободой и купи. Жизнь и все прощение. Откроет портал, войдёте туда, заберёте эту троицу и сюда. Потом пусть валит на все четыре стороны. Гидрида ему отсыпь. Но в Огнеграде само собой, чтобы даже духу не было.
– Понял, а группу большую брать? Если человек семь – восемь, надо ещё и Гидрид выписывать. Филарет, он, конечно, знатный контрабандист, но и его запас не безграничен.
– Возьмёшь Гидрид со склада улик. И помни, эти трое не преступники. Один из них маг. Боевой маг, так что аккуратнее. Доставь их сюда. Живыми и невредимыми. Любой ценой.
– Оружие?
– На свой выбор, но возможно там будет жарко. Очень жарко…
– Когда выдвигаться?
– Вчера.
Офицер кивнул, по привычке натянул на голову капюшон брезентовой плащ-палатки и двинулся к двери.
– Не туда, – остановил его Лиззард и указал на свой персональный вход.
* * *
Крам сам вызвался в дозор к южной окраине рощи. Во-первых, слова Балидура растревожили юношу не на шутку, а во-вторых, он слишком устал от вопросов Фрина, устроившего настоящий допрос. Вопросов, ответов на которые он не знал, но которые заставили его пережить самые страшные моменты его жизни ещё раз.
– Сгинешь вот так… и никто и не вспомнит, что был такой… Я даже настоящих родителей не помню. Хотелось бы увидеть лицо отчима, когда ему сообщили, что пасынок опорочил честь их семьи. Наверняка они будут только рады моей кончине. Преподаватели, наставники, тренера. Вся жизнь один сплошной урок, а когда дело дошло до экзамена, я провалился. Да и сколько студентов проходит через них? Кто остаётся? Друзья? Вряд ли можно назвать друзьями университетских собутыльников, после приговора они просто вычеркнули его из своей памяти. Две недели в казармах стражи Огнеграда и никто не пришел хотя бы спросить, что там случилось на самом деле. Так что нет, друзей тоже нет. Дочка кузнеца, могла бы, наверное, но она пала в бою, храня честь, отданную ему, непутевому магу. Да, она, наверное, вспомнила бы.
Тревис спас мою жизнь у ворот, Паркинсон на тропе. Все трое Емпти. В живых остался только сержант, да и для него я всего лишь солдат. Пешка в игре. Пусть не пешка, фигура посильнее, но не более. Эх…
«А ты храбрый…» – ответила память голосом Дейлы. Образ девушки отогнал мрачные мысли. Что-то было в ней. Но что, Крам понять не мог. Что-то успокаивающе и пьянящее одновременно. Юноша вспомнил ее взгляд. Это был первый в его жизни взгляд, полный неподдельного восхищения. Восхищения без затаенной зависти и злобы.
За такое и помереть не страшно.
В груди чародея вдруг родилась могучая сила, а сердце наполнилось безумной отвагой. Ради Дейлы он был готов сражаться со всеми Гвенделями одновременно в полном одиночестве. Глупо конечно. Но мечты вчерашнего мальчишки было не остановить. А от мрачных дум не осталось и следа. Юноша вытер руковом остатки скупых слез и принялся начищать доспехи. В бою без доспехов нельзя. Дейлу без доспеха не защитить…
– Вот ты где. Можно я с тобой посижу?
Крам вздрогнул, словно от удара и обернулся. Рядом стояла Дейла. Юноша протер глаза, не веря увиденному. В мареве полуденного солнца она показалось ему особенно родной. Он собирался уже ущипнуть себя, считая происходящее сном, но Дейла уселась рядышком и достала из небольшой плетёной котомки несколько кусков хлеба, завернутых в салфетку. Потом из корзинки появились нарезанная ветчина и ломти козьего сыра.
– Ты не ел ничего, я тебе бутербродов принесла.
– Спасибо, я ел…
– Я на раздаче стояла, Борис захворал, я подменяла, такому великому воину нужны силы. Ешь давай, я старалась.
С деловым видом заправской кухарки, Дейла намазала на хлеб масло из маленькой чашечки и укрыв горбушку ломтем ветчины и куском сыра, протянула Краму.
– Ты прости, что я навязываюсь, но мне почему-то очень спокойно, пока ты рядышком. Если ты против, скажи – я отстану.
Юноша протянул руку к еде. Молодой, все ещё растущий организм требовал пищи и он с жадностью впился зубами в бутерброд, вспомнив о том, что почти уже сутки не ел ничего вообще.
