Алексей Владимирович Зелепукин
Курьер
Глава 4
Угол Балидура
Алютам Шайн закончил править поздравительную речь для выпускников. Завтра 26 июня он вручит новой партии магов путевку в жизнь. Кто-то встанет на круг и наденет одежды Дервиша, кто-то получит мундир корпуса миротворцев. И лишь семеро из всего потока выбрали профессорскую рясу и останутся в Университете.
Обычно напутственная речь была пафосной и изобиловала различного рода эпитетами, но в этот раз речь не клеилась, от слова: «совсем».
Да и как можно желать успехов и процветания на пороге войны? Ректор понимал, что большинство его учеников в качестве оплаты обучения выберут путь миротворцев. На круг в этот раз отправится малая горсть не прошедших медкомиссию или совсем лишенных боевого дара. Таковым было распоряжение Легата Пирилия, временного поверенного Императора. Остальных же ждала бойня. После разгрома Курьерского корпуса и потери Йоркшира, мобилизация была неизбежна. На совете Куратор зачитал приказ Императора об организации плацдарма у дорожного камня в районе предгорий хребта Римап. А это значит, что молодым магам, не ведавшим боя, придётся столкнуться лицом к лицу с окрылёнными легкой победой над Курьерами воинами Дуклиса. Да и отбиваться проще, чем штурмовать. Так что многие из выпускников вряд ли доживут до осени, поэтому и речь не клеилась. Хотя, безусловно, Емпти нельзя сопоставить с магами. Но второй и третий корпус Курьерской службы были уничтожены в несколько часов. Из двух с половиной тысяч закаленных пустошами воинов выжило лишь полсотни. Небольшому отряду, под предводительством какого-то капитана, Алютам не запомнил его имени, удалось вырваться из огневого мешка, устроенного у Йоркшира и отойти на запад. Легион, безусловно, раздавит зарвавшегося плебея, но платить за эту победу придётся кровью магов Огнеграда.
Ректор скомкал бумагу с речью, бросив рукопись в корзину к предыдущим версиям, поднялся из-за стола и, достав из ящика тяжелую связку ключей, зашагал в библиотеку. Тишина и безмолвие стеллажей, заставленных всевозможного рода книгами, свитками и табличками всегда успокаивали Шайна. Но сейчас время сдачи учебников и библиотека кишела народом. Алютам, недолго думая, свернул влево по коридору и направился в тайную секцию.
Тайная секция. Сначала это был просто подвал под библиотекой. Но после того, как пара студентов мало того, что умудрилась вычитать в книгах смертельные заклятия, решила проверить их на практике, сюда снесли все книги, содержащие описание боевых заклинаний, ограничив доступ к опасным знаниям. Позже, в эпоху возрождения, когда кровавая междоусобица канула в лету и Огнеград начал расцветать, секретную секцию превратили в хранилище секретов и досье на выпускников, занявших высокие посты в правительстве. Так, интригами и шантажом, Арастан стал первым ректором – председателем совета. Позже, когда власть церкви укрепилась, а ставленники Императора – инквизиторы, получили право цензуры, в тайное хранилище убирали все, что могло повредить неокрепшие умам студентов на тернистом пути веры. Эта секция почти превратилась в свалку запрещённой литературы. И отношение к старейшим свиткам и манускриптам было соответствующее. Книжные черви и плесень не знают пощады. Многие свитки с древнейшими знаниями были утрачены. И ничего бы не изменилось, если бы не один не слишком радивый студент, загремевший в наряд на уборку секретной секции, в наказание за неуды по боевому факультативу. Сортируя поврежденные книги, он наткнулся на описание странного вещества, способного усилить источник Идрака, и существенно увеличить мощь чар и заклинаний. А также основной принцип добычи этого вещества, описание сопутствующих признаков наличия этого вещества в природе.
Студента высмеяли и отправили отрабатывать обучение на круг – Дервишем. Но спустя несколько лет «Позор университета» принёс на кафедру горсть странных кристаллов и вызвал на дуэль тогдашнего ректора Университета. Ректор не смог пробить щиты мага круга и был с позором отстранён от должности. А Огнеград получил Гидрид.
В секции тут же появились исследователи. Сначала это были студенты – волонтеры. Потом уже целая кафедра занималась исследованием наследия прошлого…
Но Император требовал углубленного изучения самих кристаллов и все силы профессуры Университета были направлены в это русло. Интерес к тайнам древности угас.
Часть литературы и все дипломы по Гидриду переехали в хранилище инквизиции, а Верховный инквизитор получил звание – Куратор.
Секцию оставили на попечение старого декана кафедры истории. А ещё позже к секции приставили смотрителя, который являлся скорее сторожем, дабы студенты вновь не отыскали в недрах подвала среди гор запрещённой ереси что-нибудь смертоносное.
А совсем недавно смотритель исчез, при весьма странных обстоятельствах. Так что, мучивший Шайна вопрос остался без ответа. И сейчас ректор решил самостоятельно найти ответ на него.
Зачем водяным иммоний в чистом виде?
Зная ответ, можно было бы предугадать дальнейшие действия этого Дуклиса и избежать кровопролития. Кристаллизовать иммоний без магии огня невозможно. Или Балидур все-таки ошибался? Да и все ли из узнанного этот старый плут поведал миру? Ведь несмотря на огромную значимость его открытия, он пренебрёг почестями Императора, выпросив у него в награду право самому выбирать себе ученика и возможность собственноручно кристаллизовать Гидрид. Как бы то ни было, но то ли Гидрид, а может быть, и иммоний, но что-то на этом руднике подарило старому магу непомерно долгую жизнь и здоровье. Шутка ли, со дня открытия месторождения прошло уже почти четыреста семьдесят лет. Срок необычный, даже для мага. Ректор коснулся старого шарообразного светильника на стене. Мягкий ровный свет Идрака разогнал непроглядный сумрак подземелья.
Старые камни, покрытые вековой пылью, книжные шкафы и полки из массивного мареного дуба хранили аккуратно сложенные свитки пергамента, листы папируса, были даже записки, написанные на коре березы. Рядом лежали переписанные от руки студентами гримуары старых повелителей стихии. Где-то тут были и его рукописи. Ректор провёл рукой по кожаным переплетам гримуаров и двинулся дальше.
«Угол Балидура», секция где хранились все записки и труды самого мага, находился в самом конце хранилища у смотрового окна подвала библиотеки. Именно там старый плут нашёл сделавшие его великим записи о иммонии. Потом последователи стаскивали туда все труды по естествознанию и природоведению. И если искать ответ о свойствах иммония, то именно там.
После перепрофилирования кафедры природоведения, в «Углу Балидура» воцарились тишина и запустение. Пауки оплели паутиной книжные полки, паутина покрылась вековой пылью. Царство плесени и книжных червей. Наверное, именно так и выглядит забвение. Лишь небольшой стол и табурет у него свидетельствовали о том, что старый хранитель иногда заходил сюда.
– Искал ли он тут что-то? Или просто давал больным ногам передышку? – Ректор тряхнул рукой, отправив Идрак на поиски, а сам уселся на табурет и принялся листать первый попавшийся в руки том. Несколько раз Идрак возвращался без результата, и ректор, меняя формулировку, отправлял его обратно на поиски, прежде чем безмятежную тишину тайной секции университетской библиотеки нарушили приближающиеся шаги.
Алютам отложил очередной том, повествующий о великом хождении старого мага на кругах вокруг пустоши и очередной версии открытия месторождения. Идрак вернулся к хозяину и застыл на ладони замысловатым конструктом.
– Что вы здесь ищете, уважаемый? – Голос Судьи звучал излишне миролюбиво.
– Люди ищут в библиотеке либо убежище от реальности, либо знания. Вряд ли Судья будет искать отдушину от мирской суеты в старом подвале, так что, скорее всего, тоже, что и вы – ответы…
Идрак растворился в ладони профессора.
– И какие же тайны могут лишить покоя самого Ректора?
– Лиззард, я понимаю, что ваша работа задавать вопросы, но Университет – мой дом, и вы тут в гостях, не забывайте об этом. И если вы пришли, чтобы допросить меня по делу об исчезновении хранителя…
Судья миролюбиво поднял ладони рук вверх. Таким жестом студенты признают своё поражение в магической дуэли.
– Что вы, я здесь не за этим. Хранитель исчез при загадочных обстоятельствах, как и господин Каунт, ходят слухи, что к этому причастна инквизиция, но этим пусть занимаются следователи.
– Я думал, Казначей уехал в столицу.
– Скорее всего, вы правы. Вопрос – в каком виде. Говорят, в казне недостача и Куратор в этом замешан.
Услышав это, ректор очень странно улыбнулся и снял руку с усилителя магии.
Лиззард продолжил:
– Во-первых, я хотел вам сказать, что бумаги по делу Крама изъяты, но мне все ещё нужно имя. Но здесь я ищу ответ на другой вопрос.
– Прошу прощения за неудобства, но имени не будет. Крама считают пропавшим без вести при выполнении поставленной задачи. Я не посмею врать Императору, учитывая, что Куратор в курсе всей этой истории. Я уже отправил отчет в столицу. Так что за вопрос привел вас сюда? – бровь профессора поднялась в изумлении.
– Я хочу знать, кто такие Гвендели.
Ректор чуть не поперхнулся.
– Ого!! Зачем вам знания о проклятых павших? Гвенделей и их Мать сразили уже очень давно, а прах вновь возродился в деревьях. Если кто и поможет вам, так это Сильваны. Говорят, они умеют разговаривать с деревьями.
Настало время Лиззарда расплыться в загадочной улыбке. Судья повторил повторил свой вопрос:
– Так что же не даёт покоя вам? Откровенность за откровенность.
Рука Алютама дрогнула и вернулась на амулет.
– Пытаюсь понять, зачем Дуклису жидкий иммоний. Будь Балидур жив, возможно, он смог бы пролить свет на этот вопрос.
– А с чего вы взяли что он погиб?
– Погиб, или в зиндане у мятежников. Какая разница?
– Старый пройдоха жив, и идёт с отрядом уцелевших при бойне в Йоркшире Курьеров к Юбинвилю.
– А при чем тут Гвендели?
– Кроме того, ваш студент жив и здоров. Маг передал, что именно Крам принял не самое последнее участие в смерти Берендея и собственноручно сразил Рюмсталя. Так что, ваш Дуклис, скорее всего пешка в руках более страшного противника. И ещё Балидур просил просмотреть записи по факту чистой крови. Поэтому я и здесь. Мои люди вытащили отсюда целый ворох литературы. Но все что я смог извлечь: Мать Гвенделей нашла способ сохранения жизни сознания, возможно, в другой телесной оболочке. Между ней и Дуклисом заключён союз. Они ищут чистую кровь, дитя одной из бежавших пленниц. Возможно, это как-то связано с зельем бессмертия…
– Вот как? Интересно, весьма интересно. Это объясняет интерес Императора к этому студенту, ну а по поводу бессмертия… Ничто не вечно под луной. Смертен даже Император. Так что, все это из области легенд.
– Но эти легенды не мешали Балидуру прожить почти три жизненных срока, отпущенных творцом обычному чародею, не говоря уже о Емпти.
Тираду Судьи прервал сухой кашель. Куратор вышел из полумрака коридора.
– Здравствуйте, господа. Прошу прощения, но тайная секция указом Императора закрыта для посещения.
Пикинг швырнул на столик заваленный книгами свиток с печатью повелителя.
– И мой вам совет, забудьте про Гвенделей, Дуклиса и Хабутан. Теперь это дело его Императорского величества, коего я тут представляю. Возвращайтесь к будничным делам. Мне не хотелось бы привыкать к новым лицам в совете. Помогите лучше нашему бравому Фирлесу организовать вылазку и захватить плацдарм.
Куратор повернулся к Судье.
– И будьте добры, верните в библиотеку все, что ваши люди отсюда вынесли намедни. И ещё будьте добры, все, что вам известно о судьбе Крама, немедля мне в канцелярию. Это вопрос государственной важности. Я даже не знаю, что его величеству сейчас важнее, судьба этого юноши или рудник.
Куратор щелкнул каблуками, разворачиваясь на месте и снова растворился в темноте.
Ректор поднялся с кресла и молчаливо двинулся вслед за инквизитором. Судья сжал кулаки, противостоять в одиночку инквизиции он не мог. Когда шаги Ректора стихли в глубине коридоров подвального хранилища, на месте, где он сидел, вспыхнула Идраком надпись:
«Завтра в полночь, на кафедре истории»
Через мгновение надпись исчезла. Исчезла так быстро, что Лиззард засомневался, не померещилось ли ему. Но делать было нечего, сотворив осветительное заклинание, судья двинулся на выход.
Глава 5
Совет
Джек Фрин не стал задерживаться у переправы, кишащей ликанами и двинул отряд дальше в степи Йорвеля. Паркинсон, Крам и Балидур получили во владения лошадей из кавалерийского эскадрона, Мурахе досталась вьючная лошадь их отряда. Кавалеристы составляли авангард отряда. За ними шли закованные в броню тяжелые пехотинцы.
Дейла была определена в помощники эскулапа, их телега и повозка коменданта тащились за марширующими Курьерами.
Замыкали шествие лучники.
Знойное полуденное солнце палило нещадно, накаляя сталь доспехов и слепя глаза.
Едва глаза Крама сомкнулись, он тут же провалился в сон. Но чары Морфея не принесли покоя. Он снова стоял внутри огромной металлической комнаты, называемой камбузом. Стройные колонны были украшены светящимися табло с иероглифами, но во сне Крам знал, что это экраны пищеблока, на которых свободный от дежурства персонал мог в отведенное им по корабельному графику время заказать еду.
Вкус синтезированной пищи, да в прочем, и желеобразная субстанция, напичканная необходимым количеством углеводов, белков и жиров с добавкой суточного рациона минералов и витаминов особого аппетита не вызывала, в отличие от пищи, выращенной колонистами за пределами «Ковчега», но сейчас, после того, как капитан скоропостижно скончался, а старпом стал мутить воду, подбивая гражданских к неповиновению, поставки натурпродуктов прервались и команда терраформинга вернулась у космической пище.
Крам пробежался по меню, тыкая в табло почти наугад. Есть не хотелось. Все его мысли занимала Дейла. Но во сне она почему-то была старше той девушки, что они отбили у Вервольфов. Дейла Кворге. При упоминании ее имени щемило сердце. Он помнил нежность её поцелуев, теплоту объятий и страсть ночей, проведенных вместе. Но все это отравила её свадьба с капитаном. Крам запретил себе даже разговаривать с ней, и свел встречи к минимуму. В конце концов, она тоже отказалась от поиска встреч после скандала, виновником которого стал нрав самого Сейна.
– Сейна? Это снова сон? – Крам ущепнул себя, но пробуждения не последовало. Почему-то он снова оказался в теле посланника небес.
– Возможно, это остаточное явление Морциуса Камфри, – объяснил сам себе Крам и двинулся к автомату синтезирования пищи за заказом. Там стоял Эрик. После пробуждения колонистов правая рука и скорее всего, любовник овдовевшей Дейлы.
Крам почувствовал подкативший к горлу ком ненависти к этому человеку. Он занял его, Сейна, место в постели Дейлы. По крайней мере, так говорил старпом, заставший их вместе.
Эрик явно ждал его, не спеша присоединиться к остальной команде генератора атмосферы за столиками внутри камбуза. Разговора было не избежать. Крам шагнул к дозатору.
– Иммоний – слишком опасная субстанция. Она продляет жизнь, но её надо изучить. Дейла боится, что могут быть необратимые побочные эффекты, – начал Эрик.
– Давай к делу, у меня нет желания общаться с тобой.
– Ты штурман. Старший офицер на корабле. Пост капитана твой. Дейле нужна твоя помощь.
– Согласно устава Флота, в случае приземления и развертывания поселения, старший помощник по колонизации становится главным. Мы приземлились, забыл? Неподчинение приказу – это бунт. Закон на его стороне.
– Ты позволишь ему угробить целую популяцию гуманоидов?
– Эрик, они едва вошли в первобытно – общинный строй. И между будущим Альянса и зарождающейся цивилизацией, я выберу Альянс.
– Что ты за ученый?
– Я не ученый, я солдат. А солдаты исполняют приказ.
– А если приказ неправомерный?
– Приказ сначала исполняют, потом задумываются о его правомочности.
– Ты с Дейлой тоже выполнял приказ? Когда оскорбил её, даже не выслушав?
– Не трогай её. Она взошла на борт женой капитана. Хотя еще за день до этого была моей невестой.
– А ты не думал…
– Я не хочу разговаривать об этой шлюхе. Она легла под капитана. Это её выбор, жалко, долго и счастливо у них не вышло.
Звон пощечены прервал тираду Крама.
Офицер флота всегда в первую очередь боец. Со всеми тренировками юноша понимал, что он намного сильнее Эрика, и у последнего нет ни единого шанса в драке.
Отточенным приемом Крам швырнул ученого на землю, схватив его за отворот комбенизона, и вдавил в землю, уперев колено ему в грудь.
– Запомни раз и на всегда. Ещё раз поднимешь на меня руку, заставлю тебя её сожрать. И не говори со мной о Дейле. Я любил её. Всем сердцем. Душой. А она просто скомкала все это и смыла в унитаз. Она нарушила все свои клятвы и обещания. Сделала это просто, словно для нее это были пустые слова. Я не пойду ради нее против приказа старшего офицера миссии. Но именно то, что старпом видел вас двоих голыми в постели, сейчас спасло твою никчемную жизнь. Она выбрала тебя и я пожелаю ей счастья. Сделай так, чтоб это была наша последняя встреча!!!
Крам поднялся на ноги и вернулся к дозатору.
Эрик все еще лежал на полу.
– Старпом – лжец.
– Как и ещё тринадцать членов вахты? Эрик, моё терпение заканчивается. Уходи. Не доводи до греха. – Крам бросил поднос с едой в мусороприемник и быстрым шагом покинул Камбуз.
– Привал!!! – зычный голос Фрина вернул Крама из объятий сна.
Капитан вынужден был разбить лагерь. Курьеры свернули к небольшой роще, служившей своего рода барьерной стеной для зреющего урожая, защищая поля от беспощадного северного ветра.
Едва раздалась команда: «Стой!»
На молодого мага обрушилась лавина указаний от местного сержанта, кроме того, старослужащие без зазрения совести свалили на юные плечи заботу о дровах и воде. Юный маг был слишком измотан поединком с Рюмсталем и слишком сильно хотел побыть подальше от всех этих Емпти, что безропотно пустился выполнять возложенные на него обязанности.
Сбросив рюкзак, Крам первым делом спустился к небольшому ручью, текущему по дну неглубокого оврага. Он едва волочил ногами, после всех перипетий, свалившихся на его голову, проклиная себя за то, что согласился тогда зайти в злосчастную палатку.
Зачерпнув воды в бурдюки, он собирался двинуть обратно к лагерю, но на откосе мелькнула тень девушки. Она несла корзину с грязными бинтами и кровавые простыни.
Крам невольно остановился. Дейла улыбнулась.
– Привет, – голос девушки звучал как арфа, чаруя сознание юноши.
– Привет… – едва слышно ответил маг, густо краснея.
– Я даже не успела сказать спасибо… за то, что там, в подворотне защитил, да ещё закрыл меня от Вервольфов. Это очень смело. Даже для такого великого воина, как ты…
Юноша засмущался ещё больше. В глазах Дейлы он видел восхищение. Подлинное восхищение. Ради такого взгляда, наверное, герои и творят великие подвиги, свергают царей, уничтожают драконов. Ему хотелось прыгать от радости и рассказать ещё кучу историй о своих подвигах, но он побоялся выглядеть глупо. Да и сами истории вряд ли были бы интересны девушке.
– Да…я… это… оно, как-то само собой вышло, – пробурчал Крам, пытаясь справиться с неведомыми доселе эмоциями.
– Все равно спасибо, ты очень храбрый. А ты чего тут?
Крам поднял наполненные влагой бурдюки.
– Я самый младший, отправили за водой, ещё надо дров натаскать и костёр разжечь.
– А мне стирку доверили. Так что, я тут надолго.
Девушка кивнула на корзину.
К оврагу спустилось ещё два Курьера, от них уже разило перегаром.
– Слышь шкет, тебя там заждались с водой, старший ворчит. Без дров ужина не сварганить, а ты тут с девкой шашни крутишь? Нехорошо. Вали давай. Мы девушке сами поможем.
Дейла невольно съёжилась. Маг уловил ее движение.
– Шевели булками, салага! – добавил второй арбалетчик, выглядывая из-за широкой спины напарника.
Крам швырнул вперёд бурдюки.
– Вам надо вы и тащите. И дров нарубить руки не отсохнут.
– Ты чего, оборзел? Придётся тебя проучить.
Рявкнул первый из стрелков и стал засучивать рукава. Он был явно крупнее юноши и скорее всего, легко одолел бы его в кулачном поединке, будь трезвым.
– Давай, Барт, проучи щенка, – подвизгивал второй Курьер. – Потом и с девкой позабавимся.
После этих слов Дейла с тревогой и отчаянием взглянула на Крама.
– Тронете ее, убью обоих, – зарычал юноша. В нем дикой волной проснулась ярость. Идрак проступил на ладони конструктом.
О маге, спалившем сержанта на плацу, уже ходили легенды, преувеличенные фантазией пересказывающих ее Курьеров.
Стрелки мгновенно протрезвели.
– Так мы это… мы помочь же…
– Вот и хватайте воду и тряпьё отстирали чтоб, закончите, доложите. И не дай бог, я хоть подумаю, что вы сквернословите в адрес Дейлы. – Крам отпустил заклятие, деревце вспыхнуло ярким факелом и осыпалось прахом под высокотемпературной плазмой.
Курьеры плюхнулись на колени и судорожно стали замачивать в ручье кровавые бинты.
На верху оврага показалась голова Мурахи.
– Вот вы где. Все ноги истоптал в поисках, если б не вспышка, и не нашел бы. Вас обоих Фрин к себе зовёт. Причём срочно. Он там нашим допрос учинил. Вот за вами послал. Догоняйте.
* * *
– Пошли, начальство ждать не любит, буть ты хоть Емпти, хоть маг.
– Так я, вроде, и не солдат, – зафырчала Дейла. – Да и этим я б не то что бинты, и портянки бы не доверила, мне ж потом влетит за неотстиранное.
– Не влетит, отстирают, чище новых будут.
Крам, взяв Дейлу за руку, начал подниматься наверх.
Молодые люди шли молча к шатру Капитана, Крам поймал себя на мысли, что не может отвести взгляд от этой девушки. Юноша замедлил шаг, но повод для разговора подобрать не получалось, словно совсем все слова из головы вылетели.
– Ты это, не серчай на меня. Я со злости накричал, виноват… – Начал Крам. – Ты как про Дуклиса сказала, меня и заклинило. Ты простишь? – остановился, пытаясь взглянуть в глаза девушке.
– Ты правда видел Дуклиса в Огнеграде? – вдруг спросила девушка.
Их глаза встретились, от ее пронзительного взгляда молодому магу стало как-то не по себе. Картинка из прошлого вдруг ожила перед глазами сама собой.
– Ну, не самого его, – смутился Крам, – его жену. Она с ним в Огнеград приехала. Он важная персона у Ватеров. Не помню, кто точно, но важная. Консул, или даже сенатор.
Про его приезд глашатаи на всех перекрестках орали. Так что, ошибки быть не может.
– Нее, это не тот, кто ж консула в подземелье заточит? – улыбнулась девушка. – Может, просто однофамильцы?
– Это уже не важно, так я прощен?
– Ты за меня горой дважды встал, на бой смертный со стаей Вервольфов отважился, не предал, не отдал. Ты мой герой, я не могу на тебя злиться. – Глаза девушки блеснули.
Крам почувствовал себе неловко, он не понял, издевается она, или на самом деле так восхищена им. Густой румянец залил щеки юноши.
– Кстати, Фрин на самом деле ждать не любит, надо бы поспешать.
– Он тоже маг? Из миротворцев?
– Емпти, мы – Курьеры.
– Курьеры? Но ты же маг? Почему ты слушаешь его приказы? Миротворцы же выше рангом?
– Я не миротворец, я тоже просто Курьер.
– Но маги не служат в Курьерах, ты смеешься на до мной? Я хоть из глуши, но не дикая.
– Так получилось. Это моё наказание.
– Но ты не мог совершить гадости. Твое сердце чистое, я это чувствую.
От слов Дейлы у Крама стало тепло на сердце, он улыбнулся. Ее вера в него окрыляла, он даже забыл, что она Емпти, её комплименты хотелось слушать вечность, купаться в её глазах, наслаждаться её улыбкой. Девушка была искренней. И это подкупало юношу.
– Ты меня совсем не знаешь.
– А мне и не нужно знать кто ты, достаточно того, какой ты. С тобой можно хоть на край света, хоть за край.
Девушка протянула чародею руку.
– Пойдем, Крам, гроза Вервольфов, не хочу, чтобы тебе влетело из-за меня.
Крам схватил ладошку Дейлы и уверенно зашагал к палаткам.
* * *
В палатке Фрина было душно. Толстая парусина хорошо защищала от дождей, но в летний полдень в ней было неимоверно жарко.
Паркинсон только что закончил повествование злоключений группы 454.
– То есть, вы утверждаете, что лицом к лицу столкнулись с двумя Гвенделями и одолели их? А ещё умудрились сразить архимага, владеющего тайнами Андеграунда и Огнеграда? – Джек отер со лба обильный пот.
– Мураха… тьфу ты, мистер Муравил, вы подтверждаете доклад Криса?
– Да, сэр. Все именно так и было, – кивнул лысой головой следопыт. Только не мы, это все Крам. Того, из стали, он в голову шаром саданул, видать, чего-то покорежил, тут я в него с ходу, тот на жопу. А Паркинсон ему копьем в оплавленное веко, ну стальной и давай пищать, хорошо, мы в реку успели. Знатно жахнуло, а когда этот, что нас заворожил, медведем обернулся, он на его с рогатиной, а там тварь была – футов десять. Крис когда от проклятья очнулся, медведь, значит, на дыбы, в боку дырень с голову поросенка дымит, а он на Крама. Ну он мага из-под твари вытолкнул, а самого медведя на рогатину насадил, а Рюмстеля Крам при вас положил.
– С ними Легион в полном составе под предводительством императора три дня бился, а вы просто так за сутки двоих угробили? Вы что, меня за идиота держите?
– Никак нет, ваше превосходство!!! – Следопыт выпрямился и приложил кулак к груди.
– Мураха, Я не верю в этих ваших Гвенделей-Швенделей… сделай милость, позови сюда этого чародея, ну и девушку уж тоже тогда, будем показания сверять, – разочарование звонко звенело в голосе капитана. Он считал Паркинсона и его группу дезертирами, вступившими в бой на мосту из-за безвыходности ситуации.
Полог палатки с шорохом одернулся за следопытом.
– Итак, вернемся к нашим делам. Паркинсон, будьте так любезны, сдайте мне жетон и оружие, до выяснения всех обстоятельств вы считаетесь под арестом.
Паркинсон поднялся и принялся растягивать лямки перевязи.
– На каком основании, позвольте вас спросить, вы решили арестовать моего провожатого? – голос Балидура был воинственным.
– Не помню, что отдавал ему подобный приказ… – стиснув зубы, проревел Джек. – А вот нарушение устава, невыполнение прямого приказа…
Балидур поднял ладонь и привстал с табуретки.
– Милейший, я вам так скажу. С каких пор подчинение власти Верховного мага для Курьера миротворческого корпуса Огнеграда стало нарушением?
– Давайте без фамильярностей. Мы на территории врага. И я командир отряда.
– Юноша, вы своим Курьерам может, и начальник, но я все-таки придворный маг и вы все ещё на службе у Императора. И я не позволю Емпти, – Балидур специально сделал ударение на этом слове, – ставить мои слова под сомнение. Выждав паузу, старый маг добавил:
– А по поводу Крама… Я не знаю почему, но именно на этого юношу ментальная магия Гвенделей не оказывает столь фатального воздействия. Он единственный не попал под чары, причем дважды!!! Если бы не он… То и вас бы уже не было, милейший. Да и ваших Курьеров уже бы доедали там прямо, у моста.
Гомон в палатке затих. Безмолвие тягучей паузой повисло в воздухе.
Фрин проглотил оскорбление, хоть и с трудом, но проглотил.
– Если я вам говорю, что это Гвендели, вы должны принять это, как аксиому. – Старец стукнул кулаком по столу и опустился на табурет.
– Тогда почему бы вам самому не отравить доклад в Огнеград? Зачем вы меня просите это сделать? Тем более, если вы верховный маг и ваши покровители…
– Да не покровители они мне!! Надзиратели. Служба исполнения наказания. Верховный Судья. От преложений Императора без последствий не отказываются!!! Императорский кристаллизатор – это вовсе не награда. Да и официально я подчиняюсь ректору Университета. Как не крути, но не Алютам ни Лиззард, отношения к армейским не имеют, а ваш доклад попадёт на стол Майку Фирлесу. Он отдаёт приказы войскам. Гвендели ждут десант миротворцев. Это ловушка. Парализовав Идрак раствором иммония, армия псиглавцев разорвёт магов.
Точно также, как расправилась с Курьерским корпусом.
– Это была засада! Теперь многое встало на свои места, нас бросили на бойню? Но смысл отправлять на смерть две тысячи душ?
– Найти шпиона, удостовериться в том, что все это не вымысел…
– Почти две тысячи Курьеров сложили головы в той бойне. Две тысячи жизней ради одного шпиона?
– На кону судьба Огнеграда, войн без потерь не бывает, а побед без жертв. В ваших силах сейчас сделать так, чтоб смерть ваших людей не была бессмысленной. – Балидур устало плюхнулся на свой табурет.
– Но как можно парализовать Идрак? – Фрин колебался.
– Растворенный в воде иммоний быстро попадает в кровь сквозь кожу, через легкие, накопление происходит почти мгновенно, разрушая люмены в крови.
– Ваши слова слишком мудреные для простого офицера.
– Иммоний вымывается из породы в виде своеобразного рассола, который потом «выпаривается» или «кристаллизуется» в Гидрид. Достаточно поднять этот раствор к облакам и мы имеем антимагический дождь.
Поэтому им и нужен водяной. И такой маг у них есть, я видел его в деле перед побегом. У миротворцев не будет ни единого шанса.
– Гидрид же наоборот, усиляет?.. – едва слышно пробормотал Крис, но в повисшей на совете тишине его слова звучали набатом.
Фрин перевёл взгляд на Балидура.
Старик долго думал, потом вдруг махнул рукой и, встав из-за стола, затораторил:
– Чистый иммоний поглощает Идрак. Кристаллизуя иммоний в кристаллы Гидрида, мы словно меняем полярность, получая обратный эффект. Именно по-этому я не ушёл с рудника. Мой источник давно иссяк. Иммоний вымыл его из меня. И только Гидрид позволяет мне творить заклятия.
Старик швырнул на дубовые доски стола потертый кожаный кошель. Тесемка не выдержала удара о дерево и узел разошёлся, а на стол просыпалось несколько достаточно крупных кристаллов Гидрида.
Ропот пошёл среди Курьеров.
– Прошу всех успокоиться, – прогремел Фрин. – Ваша светлость, возьмите свой кошелёк.
Мураха вернулся в палатку, полог снова шумно хлопнул о парусину.
– Идут, будут с минуты на минуту, – отчеканил он.
Джек кивнул головой и развернулся к волшебнику.
– Здесь мы все на одной стороне. Я просто пытаюсь понять, во что мы вляпались и как из этого всего выбраться, сохранив жизни своим солдатам. Прошу прощения, если мои вопросы выглядели насмешливо или неучтиво.
– Да что тут понимать? Дуклис и кто бы не стоял за ним, готовят пакость Огнеграду, а может, и всей Империи. Будем бежать, рано или поздно нарвёмся на засаду, – в голосе Паркинсона зазвучала сила. – Мы солдаты, наше дело – война. Будем бить врага тут. Обширные леса к северу позволят прятаться и уходить от преследования. Дичи там много. Будет чем прокормиться, по крайней мере, до подхода Легиона. От войны не убежать, капитан, вы это лучше меня знаете. А доклады, потом что-нибудь нацарапаем для штабных.
