Алексей Владимирович Зелепукин
Курьер
Курьер.
Аннотация:
Курьерская служба Радеона – это не только доставка почты, но и охрана торговых трактов и обеспечение безопасности поселений за чертой города, уничтожение хищников, борьба с разбойниками и бандитами. Легкой эту службу не назовешь. До пенсии доживает едва ли один из сотни новобранцев. Но нет ничего почетнее для Емпти, чем жетон Курьера, для чародея же нет ничего позорнее.
Часть первая
Забытые знания
Пролог
Лес полон запахов и опасностей, он пугает и завораживает. Как первое свидание. Когда возбуждение переполняет, но что-то останавливает. Робость в движениях. Страх показаться глупым. Ожидание в засаде, словно юный пылкий влюбленный под покровом ночи, ждёшь свою возлюбленную, не взирая ни на дождь, ни палящее жаром солнце. Тревога терзает душу, вдруг все зря. Но вот появляется она. Сердце замирает. Почудилось, или всё-таки пришла? Мгновения тянутся как мёд. Секунды кажутся часами. Но ожидания оправдываются. Она. Радость предвкушения наполняет душу, приходит смелость и руки соприкасаются. Сначала нежно, кончиками пальцев, до ладошки. Потом смелее, до плеча. И уже всей ладонью, а глаза смотрят в глаза, словно пытаясь понять, что можно, а где ещё лежит печать табу. Движения робкие и осторожные, как поступь оленя; страсть бушует, но оковы приличия ещё не разбиты. Уже дрожь пробежала по телу, ты чувствуешь, как участился пульс. Истома, жажда, страсть – все смешивается в голове. Мысли путаются, и ты ждёшь. Ждёшь ответного действия. Не зная, как поступить дальше. Словно потерявшийся в лесу грибник. А вдруг не понравится? Вдруг что-то не так? Не даром жажду близости тоже зовут охотой. Ты замираешь в неведении. Момент апогея. Страсть и страх сошлись в последней схватке. Все чувства обострились. Эмоции разбушевались не на шутку, приняв ту или иную сторону. Сладостный миг. Буря, ураган, все плавится в горниле страсти. Есть только ты и она. Все остальное в этот момент исчезает, но ты сдерживаешь себя, дабы не спугнуть. Невольно скованные движения. Цевьё медленно ложится в ладонь, палец снял предохранитель. Дыхание замирает. Охотник сливается в единое целое со своей добычей, предугадывая её дальнейшее движение, словно кавалер, вальсирующий с незнакомкой. Величайший танец жизни и смерти. Квинтэссенция бытия. Мгновение, и стрела устремится на встречу добыче, решая – быть, или не быть. Так было всегда, так будет и впредь.
Едва слышно хрустнула надломленная сухая веточка, затаившаяся под прошлогодней листвой. Еши открыл глаза, выискивая взглядом источник шума. Сначала в густой листве подлеска охрой мелькнула голова косули. Спустя несколько минут, показавшихся охотнику вечностью, зверь вышел на прогалину между белоснежных берёз. Юноша прицелился. В этот момент предательски заурчал голодный желудок. Косуля напряглась словно пружина, готовая сорваться прочь. Медлить было нельзя. Арбалет щелкнул плечами, звякнула тетива, косуля подпрыгнула и арбалетный болт угодил не совсем туда, куда рассчитывал попасть охотник. Стрела пробила тело животного навылет, забрызгав кровью нежно-зеленые листья свежих побегов, рвущихся к солнцу.
Косуля рванула в чащу. Благо, кровь из смертельной раны хлестала ручьём, оставляя четкий след. Еши выдохнул и, поднявшись из лёжки, взвел арбалет. Стрелу он нашёл быстро, но сам стержень древка пришёл в негодность. Обломав кованный наконечник, исписанный крючковатыми рунами, охотник двинулся вслед за подранком. Даже смертельно раненая косуля может пробежать несколько сот шагов, а то и целую милю. Еши ругал себя за спешку, но досаднее всего было за испорченный болт.
Беззаботной жизнь охотников назвать тяжело, но все-таки, они не зависели ни от солнца, ни от дождей, как землепашцы. Умение ориентироваться в чаще, выслеживая зверя – талант, скорее приобретаемый, чем врожденный, а вот терпение, необходимое для выжидания добычи в засаде – с этим надо было родиться. Еши никогда не хватало усидчивости и терпения. Но с тех пор, как маги призвали его отца на войну, Еши пришлось обуздать свой пылкий нрав. Теперь выживание семьи легло на его плечи. Мать и сестра разбили у хижины небольшой огород. Нехитрое хозяйство дополняли коза и пара курей.
Речушка, нёсшая свои воды неподалёку, изобиловала рыбой. Зима в этом году выдалась суровой, с лютыми морозами и обильными снегопадами, но удача сопутствовала юному охотнику. Еши сумел добить израненного волчьей стаей лося. Избыток мяса с радостью раскупили на сельской ярмарке. Прям там же Еши купил у коробейника боевой арбалет и десяток болтов к нему, с зачарованными наконечниками; резной костяной гребень маме, сестренке в подарок достался амулет из синего камня на тоненьком кожаном плетёном ремешке. Странствующий маг утверждал, что амулет оградит юное создание от лихих людей и злых глаз. Первые самостоятельно заработанные подарки. И потерять один из болтов было для юного охотника тяжёлой потерей. Еши внимательно оглядел обломок. Заусенцев не было, кромка не повреждена, руны сверкали на солнце, обагрённые свежей кровью. Юноша облегченно выдохнул.
Наконечник остался невредим, не обманул колдун, с древком, конечно, возни немерено, но это поправимо.
Еши обтер зачарованную сталь о полу рубахи и убрал наконечник в мошну. Затем вытащил из колчана новую стрелу, вложил ее в ложе взведенного самострела и двинулся в погоню за подранком. Косуля мчала напролом сквозь валежник. Юноша протопал уже почти полмили, но лишь алая кровь, то тут, то там поблескивала на листве.
«Кровотечение обширное, долго она не протянет» – отметил охотник и тут же встал, как вкопанный. След подранка пересёк широкую вытоптанную множеством лап тропу. Неясное предчувствие чего-то непоправимого прожгло нутро. Юноша пригляделся.
Следы очень похожи на медвежьи, но медведи не сбиваются в стаи… и не бегают на двух ногах…
В голове набатом звучали страшилки с базарной площади о разбуженных магами, дремлющих в недрах горы демонах и согнанных с насиженных мест, обречённых на вечное скитание, отверженных – магов, не справившихся с Идраком.
Но самое страшное было то, что следы вели на восток, в сторону хижины. Гонимый странным ужасом, Еши забыл о подранке и рванул к дому.
Глава 1
Незнакомка
Закатное солнце багровыми лучами ещё пыталось наполнить комнату Университетского общежития, но бой на сегодня был проигран. Тени тяжелым полумраком наполняли помещение.
Молодой маг потёр виски, борясь со сном. Завтрашний экзамен был скорее номинальным, да и история Империи не была его любимым предметом. Но репутация для Легиона – важнее всего. Она должна быть безупречной, если в Корпус его забрали бы с руками и ногами, даже с неудом по истории, то для зачисления в элиту империи нужно не менее восьмидесяти баллов из возможной сотни. Юноша встал из-за стола и потянулся, разминая затёкшие конечности. Идти в буфет за какао было лень, да и после окончания учебного года рассчитываться там нужно было наличной монетой. А все свои сбережения молодой кудрявый голубоглазый шатен вложил в парадную мантию из чёрного бархата с белым кружевным жабо. Крам, так звали выпускника Университета, пошарил в карманах брезентовых шаровар. Несколько мелких разменных монет, извлечённых оттуда, окончательно убили надежду на бодрящий напиток.
Юноша коснулся пальцем монохромного светильника и горный хрусталь озарился ровным свечением, наполняя небольшую комнатушку, прослужившую будущему магу домом почти двенадцать лет. Румейтер убежал на свидание с очаровательными первокурсницами и свет можно было распалить по максимуму. Сделав несколько шагов по комнате, Крам вернулся к столу и раскрытому на нем толстенному учебнику истории.
… «После того, как люди третьей эпохи, забыв заветы сына Божьего, погрузили мир в хаос великого пламени, Творец отвернулся от детей Адама на долгие столетия…»
– Такое читать-то тяжело, как это запомнить? Так грехи можно пропустить, что-нибудь насочиняю, грехи не меняются.
Так, что там дальше? Крам перевернул несколько страниц.
«Но однажды в тишине мироздания он вновь услышал молитвенную песнь и обратил свой взор к людям. И вернул в мир ангелов своих, наказав им оберегать человеческое племя. Через них же он послал весть и созвал выживших к горе Эфель. Но не все из людей явились на зов, пришло только четыре семьи. И тогда, чтобы выделить тех, кто сохранил веру в Творца и возвысить их, он послал им Идрак и дал власть над стихиями. Коулы получили власть над огнём, Баггеты над водой, а Сирелам досталась власть над земной твердью. Китены обрели власть над воздухом. Остальные же дети Адама остались – Емпти, и за неверие своё были отданы в услужение новым правителям…»
– Ну, про великие семьи и так все знают, пропустим.
«…Разделив могущество, Род надеялся, что носители Идрак научатся жить в мире и обретут, наконец, счастье в гармонии. Но Иблис – темный владыка, не признал поражение, он не утратил своей власти над душами людей и вражда свежей порослью зацвела на Радеоне, грозя смести с его лица человечество. На этот раз окончательно. Он посеял вражду и возродил зависть. Шайтаны, верные нукеры темного, сделали своё дело, разобщив избранных.
Коулы поселились в Огнеграде, городе на юго-востоке Радеона, расположенном в жерле спящего вулкана.
Сирелы вырыли теги Андертауна в Южной части материка. Где скалы Римапа выше всего.
Баггеты облюбовали восточное побережье и на полуострове Рокатан, с трёх сторон окружённом океаном, вырос Ватерсити.
Китены поселились на равнинах в центре Радеона, там где вольный ветер гуляет днём и ночью. Дженнет – так назвали они своё городище…»
– Да кто писал эту муть? Ладно, города тоже все еще там же, где и тогда, выкручусь. – Крам, зевая, перелестнул несколько страниц.
«Иблису хоть и удалось рассорить великие семейства, но до войны они не опускались, и тогда он принял облик человеческий и именовав себя Аратоном, привёл с севера полчища дикарей, полулюдей-полуживотных. Орда сметала все на своём пути. Первым пал Дженнет. Пали и Огнеград и Ватерсити. Остатки магов отступили к вершинам Римапа»
– Ну про крах старого мира можно и самому из пальца высосать. Зверолюды убили всех.
Палец студента вновь побежал наискосок по строкам учебника.
«…Тогда Сейн Варсан снизошёл с небес к Иртиру, последнему из потомков Китена, и научил его, как объединить магов перед лицом гибели. Огромное войско вышло под знаменами Варсана – посланника небес. Аратон был сражён в бою, а власть в Радеоне перешла к объединённому Легиону, во главе с императором. Сам посланник небес стал первым императором. А так как Иртир был магом воздуха, столицу объединённого государства перенесли в Дженнет, переименовав его в Капитолий…»
Рука, подпиравшая голову дрогнула и студент завалился на стол, уснув над толстой библиотечной книгой под названием «Новейшая История Радеона».
* * *
Сон был до реальности правдоподобным.
Он снова очутился там, в главной комнате межзвездного ковчега, сидя по левую сторону от капитана.
Плечистый пожилой мужчина в черном костюме с серебряными нашивками внимательно рассматривал изображение переливающегося всеми цветами разрыва. То, что это дыра в пространственно-временном континууме Крам знал, он даже знал, что такое этот самый континуум. Знал назначение светящихся стен и символов на них.
Капитан пробежался пальцами по консоли перед собой, его взгляд стал сосредоточенным.
– Сейн, мне нужен расчет траектории и точка выхода из варпа, – голос капитана был басовитым, но не грозным.
Крам пробежал взглядом по мониторам.
Пальцы набрали комбинацию.
– Точка выхода рассчитана, погрешность десять в минус тринадцатой, – оттарабанил Крам.
– Отличная работа, лоцман. Минус тринадцать – это почти идеально.
Капитан поднял ладонь и стена перед ним осветилась огнями, хотя магию в капитане Крам не почувствовал. Небольшой шар запестрел лучами и перед ними выросла трехмерная галактическая карта с пунктиром скачка.
Капитан поправил воротничок и зажал коммуникатор.
– Штурман?
– Курс получен, координаты введены, – рявкнуло из микрофона.
Капитан снова ткнул пальцами в светящиеся иероглифы.
– Инженерная служба?
На этот раз ответил совсем молодой голос:
– Система синхронизирована, готовность к прыжку сто процентов.
Пальцы капитана вальсировали на светящийся знаками поверхности.
– Криогенный отдел?..
– К прыжку готовы, сэр. Аварийные охладители заряжены, капсулы погружены в стазис, жизненные показатели переселенцев в норме.
Экран замер и погас. Капитан щелкнул тумблером.
– Внимание экипажу, приготовиться к прыжку. Пилот, начать маневрирование.
Мужчина повернулся к Краму и кивнул. Крам дотронулся до кнопки, вмонтированной в его кресло и тело юноши опоясали какие-то ремни, намертво соединяя его с креслом.
Карта исчезла, уступая место камерам внешного наблюдения.
Огромный транспортник, пыхнув маневровыми двигателями, на мгновение застыл, ещё доли секунды и плазма вырвалась из сопл, унося звездолет навстречу разверзнутому жерлу межпространственного портала.
– Майк, начать разгон.
Появившееся изображение пилота плавно потянуло рычаги маршевых двигателей.
– Скорость восемь десятых. Сближение через семнадцать секунд.
Капитан сел в кресло. Ремни безопасности мертвой хваткой опоясали мундир межзвездного флота. Пилот исчез, а его место заняла инфограмма систем корабля и таймером обратного отсчета.
Секунды таяли, капитан закрыл глаза, усталость, накопившаяся за последние предстартовые недели, давала о себе знать.
Корпорация, спонсирующая заселение, вдруг изменила маршрут практически перед самым стартом. В связи с разгорающимся на дальних рубежах анаптаниумневой лихорадкой, было решено изменить миссию, теперь колонисты должны были пополнить ряды уже существующей колонии в созвездии Ро Аргоса. Комплектацию сопровождающего груза тоже заменили, что привело к увеличению массы. Инженеры-проетировщики уверяли, что это не скажется на скачке, но одно дело – выныривать в кишащей транспортниками системе и другое – в девственном космосе. Дополнительные тренировки измотали и без того перегруженный работой экипаж. Двигательную установку модернизировали в сжатые сроки, часть оборудования, генераторов и кабелей установили прямо в коридорах звездолета. Но приказ есть приказ…
Мысли капитана, текущие в полудреме, прервал аларм тревоги.
– Пожар в третьем двигателе, падение мощности. Скорость падает!!! – орал в динамике голос первого пилота.
– Инженерам: отсоединить поврежденный двигатель, задействовать системы пожаротушения. Ник, попробуй увеличить тягу в оставшихся двигателях.
– Это усилит возгорание… – отозвался Крам странным, явно, не своим голосом.
– Выполняй, с пожаром разберемся в прыжке, не доберем скорости – разбираться будет не с чем.
– Тяга девять десятых, мы не успеваем разогнаться! – паниковал возничий корабля Майк.
– Полный вперед! – рявкнул капитан.
– Десять десятых, скачок через три секунды, скорость девяносто девять от назначенной.
Седовласый мужчина повернулся к Краму:
– Прогноз?..
Юноша окинул взглядом огни перед собой – он точно знал, что они обозначают: это бортовой ИИ пытается вывести уравнение траектории. Координат не было. Крам мотнул головой и ответил:
– Если скорость не стабилизируется, предсказать точку выхода невозможно.
– Уйти с траектории?
Юноша забарабанил по сенсорным клавишам на экране перед собой.
– Не успеем, мы все равно нырнем, только скачок станет ещё непредсказуемее. – Крам не понимал что значит этот скачок, но знал, что исправить уже ничего не выйдет.
– Дави на газ Майк, да поможет нам бог.
Включились системы пожаротушения, щелкнули аварийные блокираторы и звездолет нырнул в бездну портала.
* * *
Проснувшись в холодном поту, студент-выпускник первым делом открыл окно. Аромат сада ворвался в душную комнатушку общежития.
Благоухание сирени смешивалось с пьянящим ароматом роз и все это оттенялось нежной ноткой цветущего жасмина. Птицы беззаботно щебетали в ветвях огромных деревьев, отбрасывающих густую тень на залитые солнцем аллеи.
Крам ополоснул лицо водой и начал собираться.
– Какого черта, Крам? Дай людям поспать.
Румейт, фыркнув проклятие и глотнув из графина воды, снова плюхнулся на кровать.
Крам ещё раз пробежался глазами по учебнику истории.
– Небесный посланник Сейн, приснится же такое.
Студент решил было ещё раз прочесть, но махнув рукой и бубня о том, что: «повешенный не утонет, а перед смертью не надышишься», принялся прикреплять пышное белоснежное жабо к мантии.
25 мая 532 года обновлённого календаря четвёртой эпохи. Впереди последний экзамен и торжественная церемония распределения. Больше не будет опостылевшей зубрежки в тесных и пыльных комнатках Большой Библиотеки. Впереди торжественная присяга и показательные выступления, а потом банкет. Месяц на развлечения и прощание с разгульной жизнью, пока экзаменационная коллегия университета подсчитает все баллы. Напутственная речь ректора, присяга. Два дня на сборы и служба в одном из гарнизонов – плата за обучение в Университете. А вот куда зачислить вчерашнего школяра, коллегия профессоров будет решать по результату сегодняшних показательных выступлений.
Вчерашняя зубрежка вылетела из головы напрочь, оставив после себя лишь тяжелое чувство. Все было зря. Крам сунул учебник в шкаф к остальным и натянул туфли.
К нервозности прибавился недосып и чувство переутомленности не успевшего отдохнуть человека.
– Была не была, пора. – Пригладив волосы перед зеркалом, Крам вышел на улицу.
Весенние утро распахнуло свои объятия, унося прочь страхи и переживания. В конце концов, он хоть и из найденышей, пробить его контур не под силу даже потомственным магам однокурсникам, кроме того, он с легкостью выстреливал до 16 огненных шаров в минуту, а его копье прошивало башенный щит на каретах миротворцев, словно обычный лист бумаги. Рекорд кафедры по активации атакующего заклинания. Золотая медаль чемпионата Империи по магической дуэли. Кубок Радеона по чанки…
Юное воображение уже рисовало в мечтах торжественную церемонию вступления в Легион. Он почти отчетливо видел на своей груди золотой значок орла – пропуск в безбедную и беззаботную столичную жизнь.
Может, тогда его приемная семья наконец будет гордится своим пасынком, но до этого надо было ещё отслужить пять лет в корпусе и поступить в Академию. Обучение давалось Краму легко, особенно точные науки. Роскошная визуальная память помогала запомнить расположение рун и контуры их сплетения почти с первого взгляда. Повторить в точности выходило не всегда, но это решалось обычным повторением. А вот с изготовлением зелий и снадобий были проблемы, да и с артифаторикой – не хватало терпения. Юношеская самонадеянность и максимализм твердили:
«На кой солдату снадобья? Это дело лекарей из школы восстановления. А артефакты нужны слабакам с никчемным запасом собственного источника»
Если с зельеварением и артефаторикой декан помог, договорившись с коллегами, то с историей все было сложнее. Её вели преподаватели из кураторов Службы инквизиции, а их не подкупить и не уговорить. Слуги самого Императора.
Экзамен обязан был пройти любой адепт. Эта ложка дёгтя портила всю бочку меда с отличными баллами и восхитительными рекомендациями преподавателей боевого факультета.
– Чертова история… Ну на кой мне сдались знания минувших эпох?
Оставалась надежда на декана, которому кровь из носа нужен был отличник на каждом из факультетов, ведь за каждого выпускника, попавшего в миротворческий корпус, Университет получал солидный барыш от императора, а за претендента в Легион эта сумма то ли утраивалась, то ли удесятерялась, хотя это могло быть лишь институтской байкой.
– В любом случае, лидерам других факультетов нечего противопоставить моему показательному, особенно если дело дойдет до противоборства, что нередко случалось на выпускных, дабы определить истинного чемпиона года, – бубнил себе под нос Крам.
Юноша старался скрыть нервозность и тревогу, но это у него выходило совсем из рук вон плохо.
Парадная мантия выпускника сидела на высокой и щуплой фигуре Крама мешковато, словно болталась на вешалке. Легкий ветерок беспечно играл складками мантии, заставляя руны, впечатанные в ткань, сверкать в лучах утреннего солнца.
Крам шёл не спеша, остерегаясь вспотеть или испортить тщательно уложенные вихры, а тем более помять накрахмаленные кружева пышного жабо.
«Первое впечатление – самое важное, по нему и начнут судить о вас» – неустанно талдычила преподаватель Этикета. По этому Крам и вышел за полчаса раньше и сейчас уже шагал по центральной площади парка, где и должна была пройти церемония.
В восточном углу арены Емпти копошились у трибуны, расставляя кресла и скамейки. Стол у пурпурного балдахина, возведённого впереди трибун был ещё пуст, но очень скоро его займут строгие судьи и представители инквизиции. Легкая дрожь пробежала по телу юноши.
– Волнуешься? – произнёс томный женский голос за его спиной. Крам обернулся. Перед ним в роскошном облегающем платье стояла женщина, лет тридцати – тридцати пяти. Её грудь ещё хранила упругость, а соски просвечивали сквозь тонкое плетение ярких нитей.
Прекрасная, словно богиня или принцесса из древних сказок. Крам покраснел и попытался оторвать взгляд от груди женщины. Та, словно почувствовав это усилие, приблизилась почти в плотную, едва коснувшись его груди кончиками торчащих сосков. Юноша вздрогнул словно от разряда молнии и покраснел ещё гуще.
– Какое очаровательное смущение, – слова женщины словно мёд обволакивали Крама, лишая его воли и воспаляя страсть.
Юноша все-таки поднял взгляд на лицо собеседницы. Манящая нежность едва влажных губ, тонкий носик и глаза, серые, как сталь клинков стражей совета. Их взгляд пронзал душу юноши насквозь и в тоже время он очаровывал.
– Ты слишком напряжен, это может плохо отразиться на выступлении.
Крам попытался что-то сказать в ответ, но слова застряли в его горле, а сознание заволокло пеленой вожделения. Рука женщины, скользнув по плечу, коснулась его щеки. Нежная кожа, красивый маникюр и в тоже время очень тёплая ладошка. И запах. Такой ненавязчивый и такой умопомрачительный. Воля мальчишки растаяла, словно воск. Дрожь возбуждения пробежала по всему телу юного мага.
– Так ты точно угодишь в Дервиши или того хуже – попадешь в Курьеры, – усмехнулась леди. – Идём со мной, я знаю средство.
Женщина взяла оторопевшего Крама за руку и потащила в дальнюю палатку. Юноша механически повиновался. Мысли в мозгу исчезли, их поглотила страсть. Неуправляемая, неистовая.
После яркого солнца мрак палатки был практически непроглядным, лишь где-то в глубине сверкнули белизной длинные ноги женщины, раздался ее призывный шёпот:
– Смелее, иди ко мне…
Она повернулась спиной к юноше и наклонилась, задрав подол. Исподнего на ней не было, а ягодицы манили своей округлостью. Крам провел рукой по нежной коже. Доселе он не был искушён и не познал тайны бытия, поэтому сейчас весь мир для него исчез. Исчез со всеми своими правилами и запретными табу, сейчас она была его миром, его Вселенной. Пальцы юноши судорожно распутали узел на штанах. Крам шагнул ближе, обнажая достоинство, его рука легла на стан женщины, и побежала вниз, повторяя ее формы. Женщина томно вздохнула. В этот момент сильнейший порыв ветра сдул палатку, солнечный свет ударил по глазам. Зазвенел мат и посыпались проклятия, а потом Крама вырубило.
