Александр Николаевич Нилов
Игра на грани фола
Глава 25
Длинные гудки тревожными аккордами били по взвинченным нервам. Он еле держал трубку, она почему-то казалась ему такой тяжелой, что забирала все силы. "Отзовись, ну пожалуйста! Мне надо услышать твой голос, иначе отчаяние раздавит меня". Гудки, только гудки, как прощальные стоны уходящего поезда.
Денис вышел из здания Главпочтамта, прислонился к стволу низкой акации и закурил. "Она просто задержалась где-то. С ней не должно было случиться ничего плохого", – повторял он, как заклинание, и сам себе не верил. Волны тревоги все дальше относили спасательный круг надежды. Он делал глубокие и частые затяжки. Он никак не мог отвлечься от тяжелых мрачных предчувствий. Пальцам стало горячо, он отшвырнул оставшийся от сигареты фильтр и достал из пачки новую. Денис высек огонь зажигалки и скомкал сигарету. Он не мог просто так сидеть и заниматься сопливым самовнушением. Надо еще раз попробовать и в случае неудачи плюнуть на все и лететь в Москву. Если она пострадает, он не сможет с этим жить. Он не мог себя заставить выждать еще некоторое время и одновременно боялся лишиться последней надежды.
Денис обреченно, как смертник к эшафоту, приблизился к таксофону, медленно, с паузами после каждой цифры набрал номер. Долгие секунды напряженного молчания и его оглушило молчание, кричащее о возможной беде. Он стал набирать номер еще и еще, скорее по инерции, чем в надежде на удачу. Наконец, он повесил трубку, но остался стоять у таксофона, усиленно пытаясь вспомнить номер ее служебного телефона. Он снова снял трубку, а вдруг повезет, все-таки он чаще целовал фортуну в губы, нежели в задницу. Ну, а если ее нет и в офисе, немедленно в Москву. Он отдаст мафии эти грязные деньги, он купит на них жизнь себе и Людмиле. Денис отпустил кнопку с последней цифрой номера и опять зловещий набат длинных гудков и оглушительная тишина между ними на другом конце провода.
– Ее сегодня не будет. Она пошла проведать могилу друга, – он вздрогнул от звука знакомого голоса и резко обернулся.
Перед ним стояла Людмила. Плотно сжатые губы подрагивали, в глазах сверкали слезы.
Он бросился к ней, обнял, целуя в глаза и губы. Но она уперлась ладонями в его грудь, пытаясь вырваться из кольца сомкнутых рук.
– Вы слишком подвижны для трупа, господин Голицын!
– Люда, ты здесь! Ты в порядке! – обалдело лепетал Денис, не веря в чудо и боясь, что его постигло сумасшествие с галлюцинациями в тяжелой форме.
Ей все-таки удалось разомкнуть круг его рук и отстраниться.
– Зачем ты обрушил на меня этот кошмар? Кто ты, если устроил эту страшную комбинацию, чтобы тебя не искали среди живых? Впрочем, меня не интересуют проблемы человека, которого больше нет.
– Люда, успокойся, не говори так. Я тебе все объясню.
– Не утруждай себя, – Она смотрела на него печально и укоризненно. – Тебя больше нет, нет в моем сердце.
– Я тебе не верю. Мы в всем разберемся, только давай уйдем отсюда. На нас начинают оглядываться.
Она позволила вывести себя на улицу и усадить в такси. По дороге в гостиницу они молчали. Он пытался взять ее за руку и обнять. Людмила особо не отстранялась: либо успокоилась, либо не хотела привлекать внимание водителя.
Когда они поднялись в номер, он усадил Людмилу в кресло и примостился у ее коленей.
– Как ты меня нашла?
– Тебе не терпится узнать, как я тебя вычислила. Нет, дорогой, ты расскажешь, что значат все твои фортели. Кем ты стал за те годы, когда меня не было рядом? Может ты крестный отец арбатской мафии, и мое мертвое тело завтра обнаружит уборщица в этом номере, а твое всплывет на золотом песочке у ласкового прибоя где-нибудь на Багамах.
– Какая чушь! Перестань, не заводи себя.
– Ты – мерзкий предатель. Ты растоптал меня. Я думала, я сойду с ума, когда тебя якобы не стало. Я не знаю, от кого ты хотел скрыться, но в том, что тебе на меня глубоко наплевать, я абсолютно уверена. Ты влепил пощечину по щеке, которую долго гладили. Ты с молодости не покорялся ничему, кроме своих желаний.
Она спрятала лицо в ладонях и зарыдала, уткнувшись в колени.
– Нет, все не так. Я не хотел делать тебе больно. Произошли ужасные события, я подвергался смертельной опасности, и боялся навлечь на тебя то же самое. Я хотел предупредить тебя, но стечение обстоятельств помешало этому.
Он прижал Людмилу к себе, разомкнул ее руки и стал снимать с покрасневшего лица слезы носовым платком и губами.
– Не плачь. Сейчас я тебе все расскажу, и мы решим, что нам дальше делать.
– Если бы я тебя не вычислила, ты бы исчез навсегда, – тихо всхлипнула она.
– Нет, мы бы сегодня обязательно встретились или в Сочи или в Москве. Я уже собирался лететь к тебе.
– А если бы мы разминулись?
– Вот тогда я бы исчез навсегда. Я бы стал наводить о тебе справки в совсем нежелательном месте. Но фортуна пока играет в нашей команде.
Он встал, достал из бара бутылку коньяка, наполнил две рюмки и вернулся к креслу. Они закурили, отхлебнули из рюмок и он начал. Коньяк в бутылке закончился вместе с его рассказом. Денис уже сидел в кресле, Людмила у него на коленях. Ее изящная головка уютно устроилась на его груди.
– Что же теперь делать? – робко спросила она.
– Не знаю, из-за меня погиб человек. Получается, что я был заодно с этими убийцами.
– Они тебя обманули. Зря ты затеял с ними эти игры. Этот план мог быть зачат только в твоей голове.
– Дьявол подстроил. Господь не уберег. Ладно, мы что-нибудь придумаем. Теперь дышать стало полегче. У меня мозги буквально закипали при одной мысли, что с тобой что-нибудь случилось. Мне до сих пор не верится, что ты здесь, рядом. Это какое-то колдовство.
– Все не так уж и сложно, как ты мог себе вообразить. Первый проблеск, слабенький лучик появился, когда я побывала в твоей квартире.
– Что могло там тебя смутить?
– Ну, во-первых, чисто бытовые детали: не было твоей электробритвы, в шкатулке, где ты хранил баксы, не осталось ни одной купюры, отсутствовало кое-что из одежды, эта жилетка, например.
В ее голосе появились чувственные нотки, длинные пальцы возились некоторое время с пуговицами жилета и рубашки, а потом заскользили по груди, опускаясь все ниже и ниже.
– Но я мог собраться по делам в другой город. Бросить бритву и зубную щетку в дипломат, взять все наличные, а потом взорваться со всеми этими причиндалами у порога родного подъезда.
– Да, могло быть и так. Но я нашла кое-что и посущественней, – ее рука исследовала конструкцию широкой пряжки его брючного пояса, пытаясь продолжить экспансию в южные области его тела.
Денис пытался отвечать адекватными мерами, устремившись лихим рейдом по тылам противника.
– Что же ты там нашла?
– Где? – томно спросила она, любознательная ручка искала язычок джинсовой молнии.
– В моей квартире!
– Компьютер.
– Ну и что, было бы удивительно, если бы его там не было.
– На нем работали после твоей смерти. Об этом говорят даты последних записанных файлов.
– Это могла быть милиция или братки.
– Ты забыл, что в твой компьютер без пароля не прорвешься.
– А пароль знают только два человека.
– Только два, – их губы встретились в долгом поцелуе.
– Ты копировал список основных конкурентов.
– Да, я надеялся вычислить среди них заказчика.
Денис встал, поднял ее на руки и бережно перенес на покрывало кровати. Он опустился рядом с ней. Она прильнула к нему упругой грудью, уже ничем не прикрытой, благодаря галантным усилиям Дениса.
– А потом эти звонки. У меня ведь определитель номера стоит. По коду узнала город.
– Ну, хорошо город. А дальше что? Разве можно найти иголку в стоге сена?
– Там есть признак таксофона.
– Да, но очевидно, что в таком большом городе междугородних таксофонов пруд пруди. И не только на переговорных пунктах, но и в санаториях, домах отдыха.
– Да, наверное. Но я решила начать сначала, с Главпочтамта. И мне повезло.
– Нам повезло. Я уже готов был рвануть в аэропорт. Мы могли разминуться.
– Могли, но судьба решила иначе. Она снова вернула мне тебя, – последние слова она произнесла хриплым шепотом.
Их тела заскользили в мучительно-сладостном танце любви. Они были полностью поглощены друг другом, реальный мир с его проблемами и заботами растворился в ярком каскаде ощущений и чувств. Свои сладкие стоны она глубоко вдыхала в себя, и они отзывчиво пружинили по всему ее телу. Страстная схватка близилась к финалу. И вдруг в комнате вспыхнул яркий свет.
– Встать, руки за голову! – У кровати с пистолетом наперевес стоял оперуполномоченный Рублев. – Может быть вы объясните, господин Голицын, зачем вы инсценировали собственную смерть? И кто сгорел в вашем мерсе вместо вас.
Денис молчал, растерянный и голый. Рублев развалился в кресле, не опуская пистолета. Он был похож на большую хищную кошку из джунглей, отдыхающую после удачной охоты.
Глава 26
В субботу у Нины Тряпиной не было уроков, и в этот день она занималась стряпней, создавая гастрономический задел на грядущую неделю. Она умела готовить, но не любила изнурять себя этим слишком часто. Духота и испарения кухни ассоциировались в ее сознании с загробным цехом по термической обработке заблудших душ, а она не считала себя настолько грешной, чтобы лишний раз подвергаться адским мучениям еще при жизни.
Нина вдохновенно колдовала над большой шестилитровой кастрюлей, ваяя куриный рассольник, который должен был составить основу семейного меню на ближайшие пять-шесть дней. В этом году весна, перевалившая уже свой экватор, теплом не баловала, но центральное отопление уже отключили, и в квартире было сыро и холодно. Через всю кухню диагональю от газовой трубы к трубе отопления вытянулась веревка, на которой постоянно покачивались полотенца и белье. В ванне в этот период ничего не сохло, и Тряпин иногда был вынужден ходить на службу в сырых трусах, которым не всегда находилось место на короткой кухонной сушилке.
Нина нарезала картошку и стала аккуратно ножом ссыпать ровные ломтики в бурлящий бульон. Вдруг из гостиной донесся звук резкого и тяжелого удара, по всей видимости, грохнулся на пол стул. Вслед за ударом раздался дикий вопль любимого мужа.
– Yes! Твою мать. В яблочко, по самые помидоры!
От неожиданности Нина уронила весь оставшийся картофель, и брызги кипятка обожгли ей пальцы. Она резко дернулась и зацепила рукой висевший на веревке свой кружевной лифчик, который свалился прямо в кастрюлю.
"Вот придурок, совсем свихнулся со своим футболом," – в сердцах выругалась Нина и, пылая праведным гневом, направилась в гостиную.
– Нинуля! – Бросился ей на шею возбужденный Тряпин. – Третий тур. Двести пятьдесят тысяч. Я первый зачеркнул все тридцать номеров.
Он тряс перед лицом жены билетом телевизионной лотереи "Золотой ключ". Все номера в нем были зачеркнуты. На экране телевизора ведущий разыгрывал остатки призового фонда, и приглашенный в передачу Стас Садальский, чертыхаясь и юродствуя, отмечал выпавшие номера в огромном бутафорском билете.
– Ты что взбесился, орешь на весь дом. Я все руки обожгла. Мордой бы тебя в кастрюлю сунуть.
– Да, выиграл я. Двести пятьдесят тысяч!
– Выиграл? А ты ничего не напутал? Это же ловушка для таких олухов, как ты. Да все выигрыши распределяются в дружном коллективе этого телеканала.
– Да, здесь все по-честному. Лототрон крутится, шары случайно выбираются, и все на виду. Это же прямой эфир!
– Ты уверен, что прямой. Да монтаж это. Вертушка снимается отдельно, а нужный шарик отдельно. А может делают еще проще – допечатывают нужный билет после розыгрыша.
– Все может быть. Возможно и мухлюют, но только не сегодня, ведь я зачеркнул все цифры. Все тридцать. Сказали, что выиграл один билет, проданный в Москве. Выиграл двести пятьдесят тысяч.
На экране ведущий тепло поздравил счастливчиков, среди который самыми счастливыми должны были быть Тряпин с женой, и попрощался с телезрителями до следующей субботы.
– Вовка, а ты действительно ничего не напутал? – произнесла Нина умоляющим тоном.
Ее сердце радостно колотилось от сказочной, невозможной удачи, а душа уходила в пятки в ужасе перед возможной ошибкой.
– Да, нет тут никакого прокола. И предвыигрышная ситуация совпала. А потом, я же не первый раз играю. В правилах разбираюсь.
Действительно в последнее время Тряпин, заработок которого при всем желании никак нельзя было назвать приличным, в надежде хоть немного разбогатеть увлекся всенародными азартными телевизионными играми. Жена квалифицировала это новое увлечение, как очередной бзик ее легкомысленного мужа. В отличие от той части офицеров российских ВС, которые после службы работали ночными сторожами и вышибалами торговых залов, Тряпин не пытался компенсировать скудость денежного довольствия дополнительными заработкам. Он стремился использовать для этих целей особенности нового экономического строя, пришедшего в страну вместе с Гайдаром. Благодаря его деловой активности и ее мягкотелости семейный бюджет уже понес серьезные потери в результате попыток купить машину за половину стоимости или вложить сбережения в ценные бумаги процветающих отечественных акционерных обществ типа МММ. В результате семья вместо богатых капиталов приобрела богатую коллекцию красочных акций исчезнувших компаний эпохи российского экономического беспредела.
Когда лопнула пирамида Мавроди, Тряпины грели свои кости на сочинском пляже. Все отдыхающие сразу образовали две антагонистические группы. Одни на голых нервах изнывали в очередях за авиабилетами до столицы в надежде спасти хоть какую-то часть своих вкладов, а другие продолжали валяться на песчаном берегу, с огромным удовлетворением наблюдая за панической суетой пострадавших, тем более, что многие из них по чистой случайности не успели вступить в это дерьмо. Тряпины, к сожалению, оказались в рядах первой группы.
Приобретя в попытках быстро разбогатеть на халяву в качестве участника финансовых пирамид исключительно отрицательный опыт, Нина крайне негативно отнеслась к азартным играм мужа с государством. Она кричала, что лотерея это – яркий балаган для идиотов, что он выбрасывает деньги на ветер, что вместо одного лотерейного билета можно купить четыре рулона туалетной бумаги. На что он резонно возражал, что еще на эти деньги можно пять раз отлить в платном туалете, а можно и выиграть квартиру в Москве. Конечно, он играл по маленькой, и с этим можно было смириться. Но она панически боялась, что он выиграет. Выиграет небольшую сумму и после этого бесповоротно уверует в свою счастливую руку, и тогда эта игра засосет его, как наркотик. Покупать он станет не один билет в неделю, а пачку, постепенно на этом свихнется, разорит семью и потеряет погоны. Но те деньги, о которых он кричал сегодня, в десятки раз превосходили самую значительную сумму из тех, что когда-либо проходили через ее руки.
– Володька, неужели это правда.
– Нинуля, я чуть копыта не отбросил, когда упал последний шар. В жизни так не психовал. Даже колпачок от ручки раскусил. Ну думал, сейчас кто-нибудь перебьет. Не может быть, чтобы такой куш и мне. Оказывается – может. Я выиграл!
Тряпин в восторге хлопнул ладонью по книжной полке. Сидевший сверху большой плюшевый черт свалился ему на голову.
– Успокойся, дорогой, – Нина водрузила игрушку на место. – Когда можно будет получить деньги.
– Сказали со среды, в районном отделении сбербанка.
– Двести сорок девять принесешь мне. Так и быть тысячу ты себе заработал.
– Нинка, имей совесть!
– А зачем тебе деньги? Ты все равно себе ничего, кроме пива и сигарет не покупаешь. Устроился тут на всем готовом за моей спиной. Все хозяйство на мне. Даже презервативы и те я покупаю.
– Ну, мало ли там на мероприятие какое-нибудь скинуться придется.
– Ага, на пьянки ваши. Я же тебе тысячу отвалила. Ничего, нужно будет попросишь.
– Нин, ну набрось еще пятьсот. Это же грабеж.
– Да не ной ты. Мне и дочке надо химию делать в этом месяце. Себе шубу поменять, ей тоже шубка нужна, сыну шапка.
– Нинок, ты еще не врубилась, сколько мы выиграли. Что ты мелочишься. Ты еще посчитай, что мне в этом месяце постригаться.
– Ладно, бери себе полторы тысячи. Но не смей скупать лотерейные билеты пачками. Такие пасьянсы дважды в жизни не сходятся. Поэтому не искушай больше судьбу.
– Ну, по маленькой то можно?
– По маленькой можно, – Нина вытянула губы бантиком и чмокнула мужа в губы. – Это надо немедленно обмыть.
Она щелкнула Владимира по носу и удалилась в направлении кухни.
Тряпин удовлетворенно развалился в кресле и счастливо улыбался. И фортуна к этой эйфории не имела никакого отношения. Напрасно Нинка беспокоилась, что он свихнется на этой лотереи. Он сам был глубоко уверен, что крупные выигрыши дальше тиражной комиссии не уходят. Человек из толпы выиграть мешок денег не может, и сегодняшнего выигрыша не было. Владимир его инсценировал.
После проведенной с Аркашей Деловым операции по грабежу награбленного Тряпин стал сказочно богат. Но в его серой однообразной жизни решительно ничего не изменилось. Он по-прежнему ходил каждый день на службу, вкалывал от звонка до звонка, точнее от звонка и до момента, пока начальник не отпустит, и возвращался вечером домой, к жене и детям. А что может себе позволить дисциплинированный офицер и отличный семьянин, каковым Тряпин являлся согласно служебной характеристики.
Он, правда, попробовал разок закатиться в шикарный кабак «Вишневый сад», заказал фирменный салат «Дядя Ваня», сардельку «Шалунишка Филиппа Киркорова», блины с красной и черной икрой, карпаччо из свежих морских гребешков, французские улитки в коньяке с чесночным маслом и грецкими орехами, шашлык из кенгуру. Благосклонно принял предложение шефа-солемье и позволил подать коньяки «Хеннэси» и «Реми-Мартен». Однако очень скоро он почувствовал себя в этом гастрономическом раю неуютно. Слишком много блатных широко отдыхало там после тяжелой работы, сменив спортивные костюмы «братанов» на цивильные тройки. Мешали и уединенно выпить и вкусно поесть наглые путаны, навязчиво предлагавшие свое общество. Одним словом, он решил, что лучше не искать на свою задницу приключений, и отказался от намерений красиво покутить.
Отказался Тряпин и от соблазнительной перспективы пошиковать на эротическом фронте. Конечно, было бы заманчиво посетить театр чувственного массажа, который сулил интересные и разнообразные программы и гарантировал космические ощущения. Тем более, что последнее время он испытывал некоторые проблемы с потенцией и порой беспомощно смотрел на Нину, как бедный хлебороб у трупа сломавшегося комбайна взирает на то, как осыпается созревшее зерно. Но он панически боялся венерических болезней и разоблачения. Для таких приключений требовалось время, а ссылки на возросший объем оперативный заданий в связи с обострившейся ситуацией в Чечне не имели шансов на успех. Нинка была строгой колготной, но заботливой женой. Она бы постоянно звонила бы ему на службу, пытаясь выяснить, что он ел и когда будет дома. Распущенность Тряпина с лихвой компенсировалась добродетельностью его жены. Следовало признать, что она была его утешительным призом в лотерее жизни, где ему не удалось выиграть ничего более значительного.
Терзаемый незаживающими язвами соблазна Тряпин стал плохо спать по ночам. Как же это тяжело: знать, что обладаешь колоссальными возможностями для красивого взлета и спотыкаться все время среди дерьма.
Он бы с удовольствием подбросил деньжат жене, но объяснить их происхождение было делом непростым. Платили ему нерегулярно, поэтому можно было сказать, что вернули все долги разом, нуждаясь в поддержке армии в связи с готовящимся введением чрезвычайного положения. Но размеры и номенклатуры всех выплат были величинами строго фиксированными: денежное содержание, компенсация за паек, санаторно-курортные, материальная помощь в размере двух окладов один раз в год. Вот пожалуй, и все, лишним деньгам в большом количестве взяться было просто неоткуда. Он мог, конечно, сказать, что его крупно отблагодарили представители какого-нибудь субъекта военно-промышленного комплекса за оказанные ценные услуги по продвижению их продукции в Министерство обороны. Но воспитанная в духе робкого совкового законопослушания Нина могла испугаться, закатить истерику, требуя возврата грязных денег и добровольной сдачи властям. Таким образом, Тряпин впервые столкнулся с самой распространенной проблемой нашего времени – легализацией незаконных доходов, что оказалось совсем непростым делом, даже в масштабах семьи.
В конце месяца, после получения задержанной на квартал зарплаты жена послала Владимира отдать семейные долги естественным монополиям и государству. Скучая в длинной очереди желающих рассчитаться за свет, воду, телефон, газ, заплатить за мифическую уборку в подъезде и вечно забитый зловонный мусоропровод, Тряпин лениво сканировал размещенную на стенах рекламу, пока взгляд его не зацепился за яркий плакатик. Сверху крупные, вписанные в белые шары буквы утверждали, что настоящие мужчины играют не только в хоккей, но в телевизионную лотерею "Золотой ключ". Далее следовало лаконичное четкое изложение условий розыгрыша, которое венчал хлесткий рифмованный лозунг:
Будь мужчиной, будь смелей,
Не жалей своих рублей.
Покупай билеты наши,
Нет квартир в столице краше!
Пока Тряпин добрался до окошка кассира, в его голове родился изящный план, который и был блестяще реализован сегодня. Приятно ощущать себя волшебником, сотворившим сказку для жены и детей. И дай бог, чтобы они никогда не узнали, что рождение этой сказки сопровождалось свистом пуль, потоками крови, коварными интригами и низким предательством.
