Александр Николаевич Нилов
Игра на грани фола
Глава 30
Рублев наклонился к окошку стеклянной перегородки и швырнул роскошную улыбку в лицо хозяйки рецептурного отдела гомеопатической аптеки.
– Девушка, как насчет лекарств для скоропостижно заболевших поклонников жриц гомеопатии?
Глаза миловидной белокурой аптекарши, несколько ошеломленной изяществом оброненного Александром комплимента, рванулись в сторону лба, но уже в следующую секунду были укрощены и взнузданы. Она окинула Рублева притворно равнодушным взглядом и вежливо-официальным тоном обратилась к сыщику.
– Что вас интересует, молодой человек?
– Молодого человека интересует трумел, в девичестве траумель.
Провизор ответила не сразу, удивленно разглядывая Рублева, как оборванца, желающего купить мерседес.
– Этого препарата у нас нет.
– Что кончился, разобрали?
– Вы знаете, это достаточно дефицитное лекарство. Я и не знаю, когда оно было у нас в последний раз.
Это уже была катастрофа. Мизерные шансы узнать что-то о трупе в лесополосе превращались в нулевые.
– И все-таки припомните, пожалуйста, когда трумел у вас был.
– Я же сказала, давно не было, – в голосе аптечной дамочки появились раздраженные нотки.
Для Рублева это было неожиданно и неприятно, поскольку заставляло усомниться во всепобеждающей мощи его мужского обаяния.
– Да, действительно, вы так говорили, но позвольте обеспокоить вас еще одним вопросом: на этой неделе кто-нибудь обращался к вам по поводу трумела.
– Вы отнимаете у меня время. Вам нужно лекарство, у нас его нет. Что вы пристаете ко мне с этими неуместными вопросами? Может вас интересует вовсе не препарат, так примите к сведению, что я замужем.
«Размечталась, мурена сушеная» – чертыхнулся про себя Рублев.
– Желаю вам счастливой семейной жизни и футбольную команду детей, – ехидно сказал Рублев, предъявляя даме служебное удостоверение в развернутом виде.
Лицо девицы покрылось красными пятнами, а ресницы захлопали, как лопасти ветряной мельницы.
– И так теперь, когда верительные грамоты предъявлены, потрудитесь ответить на мой вопрос.
– При мне не обращались. Но я ведь работаю не каждый день. А когда был траумель в аптеке, я действительно не помню, – пролепетала растерянно провизор, – Вы поинтересуйтесь у заведующей.
В кабинете заведующей кроме моложавой и миловидной хозяйки, сидела еще какая-то женщина неопределенного возраста в мятом и относительно белом халате, который грозил внезапно лопнуть под напором угрожающей полноты ее аппетитной фигуры. Правда, истинные ценители женского пола считают, у женщин лишнего веса не бывает – это дополнительные места для поцелуев.
Над головой заведующей красовался плакат, призывающий гладить денежные купюры утюгом, чтобы не заразиться через них какой-либо болезнью. Рядом красовалась реклама метода радикального лечения запоров с гарантией на пять лет.
Разочарованный разговором с провизором, и действуя скорее по инерции, чем в силу необходимости и целесообразности, Рублев сразу предъявил удостоверение и попросил дать точную справку по обороту трумеля через аптеку.
– Сколько вам надо для этого времени? – поинтересовался он, планируя оставить свои координаты и удалиться.
– Ни сколько. Я вам сразу скажу, этого препарата в аптеке вообще никогда не было. Зинаида Аркадьевна, можете идти, – кивнула заведующая женщине в мятом халате, которая величественно удалилась из кабинета, не сводя с Рублева пристального взгляда.
– Но как же так. Ваш провизор мне сказала, что лекарство было, она просто не помнит когда.
– Ольга у нас вечно все путает. Особенно последнее время, после того как ее обокрали.
– Квартирная кража?
– Нет, мужа увели.
– Что вы говорите! То-то, я смотрю у ней аллергия на мужчин.
– Особенно на красивых, – заведующая улыбнулась уголками рта, – А по трумелю я могу вам и бумагу написать для отчета.
– Да нет, спасибо. Передайте Оле мои искренние соболезнования.
Александр остановился на тротуаре перед аптекой. В большой грязной луже у крыльца красиво и реалистично отражалась голубизна чистого неба. Край облака дышал, плавно меняя свои очертания. Рублев тяжело вздохнул: «Какая бумага, милая! Как раз для Ветрова, чтобы он по всей управе разнес о моих медико-криминологических исканиях. Ржать будут, как кони, даже бабы. Одним словом, полный трупель».
Александр медленно побрел в сторону метро. Что-то было не так в этой аптеке, что-то настораживало в поведении этих женщин в белых халатах.
Рублев достал сигарету и закурил. И в это момент кто-то положил ему руку на плечо. Александр обернулся.
– Товарищ, милиционер, я должна вам сказать жуткие вещи, – перед ним стояла в мятом, кроваво красном платье с отложным воротником пожилая женщина с картофельным носом и африканскими губами.
Он несколько секунд рассматривал этот персонаж, пока не отождествил его с женщиной, находившейся в кабинете директора, когда он туда вошел.
– Вы из аптеки?
– Можно и так сказать.
– Как вас понимать?
– Это не аптека, это воровской вертеп.
– Объяснитесь, пожалуйста.
– Они торгуют этим трумелем из-под полы.
– Почему из-под полы?
– Потому что на него нет разрешения Минздрава. А они продают себе на карман.
А вот этого следовало ожидать, в любом учреждении найдутся предприимчивые люди, которые «Нет» на «Да» меняют за рубли.
– Обманывают государство, подвергают здоровье людей опасности, – глаза рублевской собеседницы горели, может не совсем праведным, но, безусловно, искренним гневом.
«И самое главное не хотят делиться доходами с коллегами» – злорадно подумал Александр, безошибочно определив истинные мотивы поведения своего добровольного осведомителя.
– Это целая банда. Клиентов врачи поставляют, которые с нашими шлюшками заодно.
– А кто они такие вы знаете?
– Да, откуда, они меня за дуру держат, сплошные перешептывания, да перемигивание. Я так думаю, они и на этой неделе приторговывали импортным зельем.
– Вы что-нибудь заметили конкретное.
– А что тут замечать. Они напрасно думают, что имеют дело с безмозглой коровой, которая ничего не понимает. Если Олька с ее то гонором вдруг переходит с клиентом на шепот, а посетитель потом идет мимо кассы прямо на выход, значит, сто процентов, операция «товар–деньги» состоялась.
– А с чего вы взяли, что они сбывают трумел? Может речь идет о каком-нубудь чудо-средстве от полового бессилия. Поэтому и шепчутся, кому же понравиться афишировать такие вещи. Какая-нибудь «Виагра++ СуперМомент».
– Да, знаю я эти коробочки с бордово-синей полосой внизу.
– А кто брал трумел? Как он выглядел?
– Мужчина, лет под сорок. В черных очках таких, бесстыжих.
– Каких?
– Ну, за которыми глаз не видно. Прибор подюбочного виденья.
– Как одет был?
– Хорошо.
– Да во что именно?
– Отвечать могу только за коричневый кожаный пиджак и вельветовые брюки, остальное не помню. Вы же награду за его поимку не объявляли.
Последнее замечание Рублев пропустил мимо ушей. Он лихорадочно соображал, что ему делать с внезапно обретенной информацией. Открывать дело о незаконной продаже лекарств – вешать на себя лишние хлопоты, и, по большому счету – бесполезно. Да они, пока он тут с этой придурочной местной мисс Марпл беседовал, могли основной компромат припрятать, а уж пока он добьется санкции на обыск можно пол аптеки вывезти. Взять их на испуг вряд ли удастся. Эх, зря он стал махать удостоверением, сейчас можно было нелегальным образом на личном обаянии девочек покрутить.
– А вы знаете, что каждая третья пилюля в наших аптеках – фальсификат, – продолжала давать информацию женщина из аптеки.
– Какой ужас! Представляю, как обидно принять контрафактное слабительное, обманутые надежды одним словом! – Рублев машинально продолжал разговор, слушая вполуха.
– А вы знаете, что торговля поддельными лекарствами приносит в 20 раз больше прибыли, чем наркоторговля. Смешают клей, мел и сахар и продают как фирменную «Виагру», а в результате бедные мужики в ожидании эрекции лезут на баб, но в самый ответственный момент вместо прилива сил их начинают бить судороги, а многие к утру еще и слух теряют.
– Интересный эффект у контрафакта, не успеет секс начаться, а ты уже бьёшься от оргазма в судорогах.
– Ну вроде того.
– И как же проверить подлинность препарата? – спросил Рублев машинально.
– Только опытным путем, – категорично констатировала неприятный факт его собеседница.
– Жаль, не хотелось бы рисковать слухом – с напускным сожалением покачал головой Александр, которому знакомство с «Виагрой» не грозило ближайшие пару десятков лет.
– Зря веселитесь, молодой человек. А вы знаете, что от метронидазола моча становятся черной, тразодон может провоцировать многочасовую болезненную эрекцию (приапизм), при приеме леводопы могут развиваться компульсивное переедание и шопоголизм.
Рублев машинально слушал эту околесицу, не торопясь уходить от аптеки с пустыми руками.
Мадам тем временем переключилась на проблемы повышения цен на энергоносители и взяла за грудки Ельцина с Чубайсом, которых спасло от позорных публичных разоблачений только то обстоятельство, что в этот момент интересная мысль прикоснулась к Рублеву. Созревший вариант получения важных данных требовал немедленной реализации. Он порывисто схватил руку своей собеседницы, энергично ее потряс, сопровождая словами горячей благодарности за оказанную следствию помощь, и рванулся в направлении аптеки.
Когда Рублев вошел в кабинет заведующей, та была наедине со своими, надо полагать, тяжелыми предчувствиями.
– Луиза Борисовна, – прочел Александр вслух нужные данные с пластиковой таблички на пышной груди заведующей, – Извините, ради бога, за беспокойство, но мне надо срочно позвонить в управление. Могу я воспользоваться вашим телефоном?
– Конечно, конечно. Прошу вас, – она вытянула руку в сторону телефонного аппарата и поднялась из-за стола.
– Вы уж простите великодушно, что выставляю вас из собственного кабинета, но необходимо незамедлительно передать информацию оперативного характера.
Заведующая ответила легким кивком и удалилась, не спеша, покачивая бедрами, давая возможность по достоинству оценить ее фигуру со спины. А посмотреть действительно было на что. И никаких признаков паники и беспокойства. «Эта Луиза либо чиста, как ангел, либо у этой красотки вместо нервов канаты». – Отметил про себя Рублев.
Как только дверь кабинета закрылась, Александр перевел телефонный аппарат в режим просмотра памяти исходящих звонков. Телефончик был с номероопределителем, это отложилось в голове Рублева после первого посещения этого кабинета вместе с другой информацией на тот момент бесполезной, но способной в любое время поменять свой статус. За последние двадцать минут, в течение которых он отсутствовал, был сделан всего один звонок, номер которого Рублев и зафиксировал в своем блокноте. Если эта старая брюзга сказала правду, заведующая наверняка пыталась предупредить человека, поставлявшего ей покупателей нелегального трумела.
Глава 31
Тучи еще не успели обезобразить небо своим беспорядочным блужданием. И солнце вкалывало вовсю, отрабатывая предыдущую неделю, когда оно светило вполсилы. Скоро с самого утра будет просыпаться ливневая, обильная жара и засыпать лишь в сумерки.
На привокзальной площади бурлил несмолкающий водоворот отъезжающих, встречающих, бомжей, спекулянтов, представителей правоохранительных органов и путевого сервиса. В кафе «По шпалам», через стеклянную стену которого открывалась величественная панорама этого вавилонского столпотворения, было прохладно и тихо, только половина столиков была занята посетителями. Ярко горели лампы, отражаясь в светлом мраморе пола.
Вадим Скрепучий достал из кармана большую канцелярскую скрепку и начал ковырять в ухе. Это был явный признак временного нарушения душевного равновесия, потому что, когда Скрепучий психовал, он всегда так делал. Происходило это довольно часто, и поэтому уши у Скрепучего всегда были относительно чистыми. Его угрюмый фасад и деловое немногословие скрывали от непосвященного повышенную холерическую возбудимость бывшего боксера, чемпиона Коми АССР, а ныне скромного солдата армии организованной преступности. Правда, ему хватало силы воли не срываться на коллегах. Оно и понятно, можно было получить по рогам и лишиться работы. Зато в быту он мог закатить истерику своей сожительнице по поводу не глаженных трусов и отсутствия пива «Балтика №9» в холодильнике.
Впрочем, для нервной системы это даже полезно. Сдерживая злобу, мы ее копим! А потом наступают такие невероятные срывы. Небольшой скандал без рукоприкладства – это все равно что форточка. Открыл форточку и – проветрил свою душу… Душа человека, она ведь, так же как и его тело – много выделений имеет. Они со временем накапливаются. И, если душу вовремя не проветрить, – задохнуться можно! Скрепучий был психом, но стрессы ему не угрожали, потому, что он ничего не накапливал в себе.
Назначавший ему встречу напарник Духнова Серега опаздывал уже на десять минут. Скрепучий начал эмоционально закипать и физически краснеть щеками и ушами от выпитого пива и наглого пренебрежения к пунктуальности со стороны какой-то шестерки, голожопого проводника. Когда на входе в кафе появился Серега, огляделся и нетвердой походкой направился к нужному столику, Скрепучий яростно тыкал тупой вилкой в бутылочную этикетку, выбивая на зеленом поле короткое нецензурное слово крупными буквами. Они поздоровались, рука Сереги была влажная, то ли от нервного напряжения, то ли от недавнего визита к писсуару.
– Ты, что, чмо неумытое, себе позволяешь? Что к бабе на стрелку прешь. Я тебе не хрен с бугра, я тебе покажу почем фунт изюма. Ты на котлы свои посмотри, придурок!
– Утекли тикалки, – печально произнес Серега с гримасой мучительного непреходящего похмелья, опускаясь на стул рядом со Скрепучим, – Вчера, когда ложился, на столике оставил. Утром, как корова языком слизала. Я у бабы хотел спросить, а ее тоже нет.
– Ладно, придет спросишь. Давай выкладывай, зачем звал. У меня дел под завязку, – с трудом сдерживаясь от кулачного массажа этой заспанной рожи, потребовал Скрепучий.
– Да, как же придет, – продолжал сокрушаться Серега по поводу часов, – Я ж ее и не запомнил совсем. Бухло предложил, она и взяла под козырек.
– Ах, конь с яйцами. До вокзальных шлюх докатился, – Скрепучий сразу успокоился и подобрел.
Ну, какому же подонку неприятны чужие неприятности. А Скрепучий был подонком в квадрате. Если бы он был птицей, то гадил бы прицельно на головы прохожих. На всех подряд, если гавна хватило бы, конечно.
– Наверное, теперь не только котлов, денег тоже нету, – широко и злорадно улыбнулся Скрепучий.
– Нету, – сокрушенно покачал лохматой головой Серега.
– Бабочка ночная в клювике унесла. Как это она тебя клофелинчиком не траванула. На много нагрела? – Скрепучий совсем забыл про доставленные Серегой неудобства, довольная улыбка украсила его лицо, и он начал с трепетным удовольствием уточнять размеры, понесенных последним потерь.
– Ну, это котлы с белым циферблатом и самолетом, «Взлет» называются.
– «Полет». А деньги?
– Че деньги, нету денег.
– Да, блин, понял, что нету. Сколько шлюха взяла.
– Да, откуда!
– Что откуда?
– Откуда ей взять. Денег то уже третий день нет. Я ж говорю, она на бухло подписалась.
– Тьфу! – чертыхнулся Скрепучий, – когда с тобой говоришь, бояться начинаешь, что дурь вещь заразная. Зачем звал, кобель путейный?
– Я видел человека, который Геру увел.
– Где?
– Да, на рынке вчера. Я пришел договориться с торгашами, что везти из Душанбе на той неделе. Ну и на входе его заметил. Цветы он у армян покупал. Розы не хилые, много. Башни куры не клюют, думаю.
– Как он выглядел?
– Ну, точно так же.
– Не понял.
– Ну, я ж тебе уже рассказывал, когда ты приходил, чтобы с Герой повидаться.
– Ну, придурок, ну достал, я тебе точно сейчас уши пообрываю. Ты думаешь, я твой бред помню.
– Куртка та же на змейке, с откидной хренью сзади.
– На молнии с капюшоном что-ли, чмо тупоголовое!
– Ну да и брюки с полосками выпирающими, – информация не то что просачивалась, вываливалась из Сереги, словно из дырявого кармана.
– Не понял.
– Ну, полоски такие сверху-вниз. Торчащие.
– Рубчики что-ли?
– Да.
– Вельвет.
– Ну, ты, Вадим, продвинутый по части шмоток.
– А ты далеко задвинутый по любой части. Поэтому словесный портрет составлять не будем, а то придется тебе бюллетень выписывать. Рассказывай дальше!
– А что дальше, он сел в машину и уехал.
– А черт, машина какая?
– Ой, я в этих ваших «Мерседесах» и «Калликаках» ни хрена не понимаю. Черная такая, колеса большие, пять штук.
– Все, пора бить морду! сколько ты водки в себя влил. что тебе тачка на пяти колесах привиделась.
– «Мы пьем в меру», говорил Джавахарлал Неру. Зачем на пяти, она на четырех была. Пятое сзади висело.
– Джип! – восхищенно выдохнул Скрепучий, – Зря говорят, не ищи в дерьме алмазы. Еще что-нибудь скажешь?
– Душанбинское радио выпуск новостей закончило.
– Ну что ж, на сотню ты нашпионил, держи, – Скрепучий протянул Сереге деньги.
– Вадим, ну накинь еще сотню. Ко мне сегодня баба в гости придет. Надо ж на стол бутылку с закусью поставить.
– Боже, как на это могут бабы клевать, – проворчал Скрепучий, окидывая Серегу с головы до ног и с ног до головы.
– А че я многим нравлюсь. Во всяком случае моя рожа кирпича не просит.
– Двух. Ты же хронический бабострадатель, часы потерял, смотри, как бы трусы не сперли. Прищеми хвост своей похоти. Лучше чахнуть от воздержания, чем подыхать от нехороших болезней.
– Нет, эту бабу я знаю, с ней уже год встречаюсь, как в Москву приезжаю. Ну дай еще сотню, не жмись, смотри какая милка!
Серега достал из заднего кармана брюк цветную фотографию, сделанную «Поляроидом», и положил на стол перед Скрепучим.
– Убери ты, козел похотливый, эту порнуху от меня, икону себе нашел. И не клянчь, больше бабок не будет, банк закрылся.
Он протянул руку к фотографии и собирался отшвырнуть ее щелчком в направлении Сереги, но, скользнув беглым взглядом по ней, он не стал этого делать. Слева от довольно стройной и не очень противной женщины в узком платье цвета яркой болотной зелени, облокотившейся на железный плетень, отделяющий проезжую часть от тротуара, красовалось большое колесо на задней стенки кузова черного джипа.
– А где это твоя герла позирует и когда?
– Да вчера это. Я к ней в общагу зашел, пока ее соседок не было, помылся, отдохнул. Потом она на рынок за мной увязалась. А тут пижон наш Эдик, который спальный вагон обслуживает, встретился. Ну, он Машку и щелкнул. Аппаратом хвастался, «Пылядроид» какой-то, фотку сразу выдает. Потом я к торгашам пошел, а когда возвращался этого типа и заметил.
Скрепучий поднялся, протянул изумленному Сереги двести рублей и убрал фотографию во внутренний карман куртки.
– Э, а фотка тебе на что?
– Машку отбивать буду.
На фото справа были видны цветочные развалы армян, а в левом нижнем углу четко отпечатался номер джипа.
Глава 32
Супруги Тумановы вышли из лифта и направились к массивной железной двери, напоминавшей дверцу огромного сейфа. Большая красная кнопка размером с маленький помидор плавно прогнулась, и за дверью грянула популярная музыкальная фраза: «Ты скажи мне, че те надо?». Затем дверь открылась, и на пороге появилась молодая женщина в белом халате и шапочке того же цвета, кокетливо сдвинутой набок на манер фуражки молодого лейтенанта или пилотки приблатненного дембеля.
– Мы, Буянчиковы. Нам назначено на 14.00, – смущенно улыбнулся муж.
– Да, я вас жду. Проходите, пожалуйста.
Супруги двинулись вслед за доктором через прихожую и гостиную в кабинет.
На двухтумбовом широком столе лежали тонометр, фонендоскоп, двухтомник «Лекарственные препараты», антикварный «Органон врачебного искусства» и новенькая с золотыми буквами на корешке «Гомеопатическая фармакодинамика». В углах стола стояли белая настольная лампа с плафоном на гибком шарнире, изогнутая как змея с фаркологической эмблемы, и стакан с деревянными палочками и сверкающим хромированным пинцетом. У стены располагалась широкая покрытая клеенкой кушетка, в край которой упирался зигзаг складной шелковой ширмы с репродукцией изящной древнеяпонской гравюры, с довольно фривольным сюжетом. Дизайном занимались долго и тщательно. Стены персикового цвета, диванчик, маленькие картины. Кот и тот ходил в ошейнике, инкрустированном камнями.
Доктор, женщина отнюдь не голливудских статей, но умеренно стройная и обаятельная, достала из стола общую тетрадь большого формата с картонной наклейкой «Первичные назначения» и записала в ней имена, фамилии, а также место работы и должности клиентов, тем и ограничилась. Этого анкетного минимума было вполне достаточно для плодотворной лечебной практики: врач знал, как к посетителю обратиться и имел возможность прикинуть, какую болячку целесообразно найти у больного, исходя из объема денежных средств, которые тот может позволить себе потратить на лечение.
Врач отложила ручку в сторону и поощрительно улыбнулась посетителям.
– Я вас внимательно слушаю.
Туманов многозначительным кивком передал супруге карт-бланш на изложение сути проблемы, приведшей их сюда.
– Мы, Ирина Петровна, с мужем в браке состоим уже три года. Мечтаем о детях, но …, – Как-то не очень уверенно, явно смущаясь, начала Туманова, удивительно привлекательная женщина, на чьей красоте не лежала печать неприкасаемости музейного шедевра, из-за которой самые изысканные красавицы часто остаются невостребованными робкими мужскими человеческими особями, – Я буквально зациклилась на этом. Полночи думаю о пеленках, распашонках, колясках, а потом, когда засыпаю, только дети и снятся. Аппетит отсутствует практически постоянно. Нервная система дерганная, поведение импульсивное. Мы с мужем прекрасно ладим, но в последнее время, стала повышать на него голос без видимых причин. Да что там муж, я на днях начальнику истерику закатила, когда он попросил ускорить работу над одним серьезным проектом. И стыдно, и опасно, так и без места остаться недолго.
– Светлана Федоровна, а вы проверялись на предмет бесплодия?
– Да, конечно, на второй год после свадьбы не выдержала. Врачи констатировали отсутствие каких-либо отклонений от нормы.
– А ваш супруг проверялся?
– Без особого энтузиазма, но чего не сделаешь для любимой женщины. Потрудился над пробиркой с полной самоотдачей и моя репродуктивная функция была признана компетентными медицинскими органами вполне кондиционной, – бодро доложил Туманов.
– Дорогой, не юродствуй, – дернула мужа за рукав Туманова.
– Извините, действительно для веселья нет причин. Это смех, скрывающий слезы, которые мужчина себе позволить не может. Я ведь тоже дико переживаю, а видя, как нервничает жена, завожусь еще больше. Хочется сына наследника. А тут ингредиенты признаны качественными, а коктейль нормальный не смешивается. И никто объяснить не может, это как на всю оставшуюся жизнь или временно. Ей богу, неизвестность – это как чирь на таком месте, что не сядешь. Если бы была определенность, мы пошли бы на усыновление.
Туманова накрыла руку мужа своей и благодарно ее пожала.
– Ну что ж в моей практике вы не первый подобный случай и хочу обнадежить: по свету бегают не один десяток ребятишек, повивальной бабкой которых стал гомеопатический метод.
– Ах, доктор, неужели из этого тупика можно выбраться, – произнесла Туманова дрожащим от поднявшей голову надежды голосом.
– Я, во всяком случае, не сомневаюсь – вы не будете разочарованы, тем, что обратились ко мне. Для определения правильной стратегии лечения и медикаментозных средств необходимы некоторые объективные данные. Скажите, Светлана Федоровна, вы подвержены каким-нибудь общим заболеванием, частым недомоганиям.
Туманова задумалась, сжав губы и часто моргая.
– Пожалуй, нет, так простуда изредка.
– А вот голова у тебя часто болит, таблетки глотаешь и порой не одну. Может это важно в данной ситуации, – счел необходимым вмешаться Туманов.
– Ах, да. Но это обычно связано, как я считаю, с переменой погоды, у моих подруг такое не редкость, и по этому поводу никогда не волновалась.
– Не скажите, не всегда все так просто. Не болит голова у дятла, хоть он ее и использует в качестве кувалды. А наш ушастенький механизм такой тонкий, что его нормальную работу может нарушить масса причин, из которых большинство отнюдь не безобидные.
Туманова слушала, приоткрыв рот и подавшись вперед, воплощая своей позой скромность и само внимание.
– Вы могли бы описать характер ваших недомоганий.
– Болит обычно левая половина, в районе виска. Причем временами отпускает, потом накатывает снова. После двух-трех таблеток пентальгина проходит.
– Все ясно, мигренеподобные боли.
– И еще, доктор, давление у нее скачет временами, – снова поделился информацией Туманов.
– Иногда на неделе по несколько раз меряю. У нас дома такая штука есть, – он указал на лежащий на столе тонометр, – И большей частью давление моей половинки чуть выше половинки, то есть где-то в районе восьмидесяти.
– Дорогой, у кого сейчас давление идеальное, да у моих подруг такая же картина.
– Да, что ты все на подруг киваешь. Мне кажется, Ирина Петровна, что, если завтра ее подруги дружно поумирают, она на следующий день, даже чувствуя резкое ухудшение здоровья, и пальцем не пошевельнет, ни единого шага не предпримет, а зачем дергаться, если Сима с Томой поумирали, значит это естественно, значит скоро все копыта откинут, надо идти заказывать гроб, пока не образовались жуткие очереди.
– Дима, не кипятись. Извините его, доктор. Он так волнуется, когда речь идет о моем здоровье.
– Ничего, это естественно. Тем более, что он прав. Так и какую-нибудь болезнь уговорить к себе в постояльцы недолго! Состояние ваших сосудов необходимо учитывать в дальнейшем. Вазолабильная женщина – это безусловное показание в пользу применения пульсатиллов.
Тумановы, ничего не поняв, понимающе кивнули врачу, которая начала быстро писать, проговаривая в слух свои выводы.
– Блондинка с рыжими волосами, белой кожей, покрытой веснушками, – Туманова в этот момент нервно вздрогнула.
Она последние две недели обрабатывала лицо и руки кожицей авокадо и была уверена, что этот способ выведения веснушек дал очень хорошие результаты.
– Флегматичная, кроткого нрава и предрасположенная к катаральным заболеваниям, – продолжала оглашать свой приговор Ирина Петровна, – Будем пробовать дулькамару, она дает хорошие результаты в случае сексуальных расстройств, – Туманова еще раз нервно вздрогнула.
– Скажите, Дмитрий Александрович, вы по ночам в туалет встаете?
– Да, доктор, и часто по несколько раз. И вообще сплю плохо. Последнее время как засыпаю, так начинаются кошмары на улице Вязов.
– А десны у вас кровоточат?
– И это не редкость. Особенно, когда зубы чищу.
Доктор склонилась над тетрадью и продолжила насыщение своих записей ценной информацией.
– Конституциональный лимфатик – попробуем углекислый кальций.
Она подняла голову и сложила руки на груди.
– Ну, по общей части анамнеза, пожалуй, и все. Теперь мне необходимо выяснить ряд деталей интимного характера, – Ее черные глаза плотоядно блеснули.
– Татьяна Петровна, вы можете описать выражение лица вашего супруга, когда он достигает оргазма.
Туманова густо покраснела, а Туманов широко раскрытыми глазами уставился на жену, с тревогой ожидая, что она скажет.
– Я понимаю, вам неловко обсуждать подобные вопросы, – пришла к ним на помощь Ирина Петровна, – Дмитрий Александрович, будьте так любезны, подождите в гостиной. Я думаю, мы с вашей женой прекрасно поймем друг друга, не заставляя вас так смущаться.
Она ободряюще улыбнулась, пытаясь снять возникшую напряженность.
–Да, да, конечно, доктор, вы тут лучше сами без меня разберитесь в этих постельных делах. А я обязательно буду придерживаться ваших рекомендаций по части исполнения супружеских обязанностей, если таковые последуют, – пробормотал Туманов и оставил женщин одних.
Войдя в гостиную Туманов проигнорировал два низких кресла возле журнального столика посреди толстого мягкого паласа и вышел в коридор. Он приблизился к пузатой тумбочке, на которой стоял импортный кнопочный телефон и выдвинул верхний ящик. Телефонную книгу хозяйки долго искать не пришлось. Именно она и была целью, ради которой Рублев затеял всю эту инсценировку с привлечением великолепной Аллы Порошиной.
Телефон, который Александр раздобыл в гомеопатической аптеке, принадлежал врачу-терапевту одной из районных поликлиник Центрального округа Чудиной Ирине Владимировне. Чудина была не замужем, жила одна в двухкомнатной квартире и в свободное от работы время из рядового с копеечной зарплатой терапевта превращалась в преуспевающего гомеопата, широко известного в узких кругах верующих в это полулегальное и псевдонаучное направление современной медицины. Но, найдя Чудину, Рублев несколько дней не знал, как двигаться дальше. Очередной ребус оказался не менее сложным, чем те, с которыми ему пришлось столкнуться с того момента, как он схлопотал на свою упрямую русскую задницу эту чертову сигаретную пачку с неразборчивым нерусским словом. Чудина занималась частной практикой, значит, услугами регистратуры не воспользуешься. В лоб о торговле нелегальным препаратом спрашивать бесполезно, будет все отрицать. Соседи, бабки у подъезда, да поди ты разбери, кто к кому ходит в шестнадцатиэтажном подъезде, в этом курятнике на сотню квартир. Теперь было особенно обидно оказаться в глухом тупике, после того, как потратил на этот трумел и время, и силы.
«Ты, Шурик, мужик вроде не глупый, не осел, но откуда это ослиное упрямство? Правильно Эдик предупреждал, не умничай, не приобщай к делу случайный мусор. На фиг было строить из себя мисс Марпл в брюках», – Александр ругал себя, плевался, занимался другими делами и все-таки возвращался к этому делу, превратившемуся в любимый мозоль опера Рублева. Да, Рублев был умным человеком, но что-то ослиное в нем действительно было.
В конце концов, он выстроил такую замысловатую логическую конструкцию. Бабка из аптеки видела молодого человека. Следовательно, надо искать молодого мужчину, приходившего на прием. Просто в качестве гипотезы, дающей определенные шансы на успех, предположим, что это ее любовник. Если теперь каким-то образом получить доступ к ее записной книжке и проверить всех обозначенных в ней мужчин, подходящих естественно по возрасту, то это уже не иголка в стоге сена. Записная книжка – это шанс, да, но как к ней подобраться. Выбрав стратегию дальнейшего расследования, Александр уговорил Аллу направиться вместе с ним на прием к Чудиной по поводу бесплодия. Алла была рада принять участие в оперативно-розыскных действиях, тем более, что ей предстояло сыграть роль супруги Рублева, правда, идея с бесплодием ей не понравилась, но в конце концов ей пришлось с этим смириться, поскольку обращаться к врачу по поводу импотенции Рублев на отрез отказался.
