Александр Михайлович Кротов
Чёрно-жёлтая весна
Глава 11
– Как же хочется курить, – простонал Кас.
Ему никто не ответил.
Марк Семёнович почти не приходил в себя. Иногда Касу даже казалось, что тот умер, но когда грис трогал его шею, та ещё пульсировала жизнью.
Сосед по заключению так и не стал общаться с Касом, как тот ни старался его разговорить. Грис даже один раз попытался потрепать его за плечо, за что получил небольшой заряд током – видно сено, которым себя укрывал немногословный пленник, сильно наэлектризовалось, если это было, конечно, возможно. Впрочем, это Резервный мир, тут иногда происходит какая-нибудь дикость, аномалия.
Так или иначе, пленник не вступил в разговор с Касом, но тот смог его немного рассмотреть – это был совсем молодой парнишка, стриженный почти «под ноль», с ясными, почти бесцветными глазами, белёсыми бровями и ресницами. Он не был похож ни на гриса, ни на альнелона, ни на человека, хотя визуально был ближе к последнему. Но эти большие, светло-серые глаза, были наполнены нечеловеческой безучастностью. Наверное, так могли выглядеть совсем просветлённые тибетские монахи. Но, несмотря на внешнюю невозмутимость, постоялец этой неуютной «гостиницы» иногда шмыгал носом, видимо тоже замёрз. Парень был одет в простые штаны и клетчатую рубашку с длинными рукавами. Поза «по-турецки» показывала его необутые даже в носки ноги. Ещё он был фрагментарно накрыт охапками соломы, чем немного походил на чучело.
Марк Семёнович чувствовал себя очень тяжело. Он даже не мог поменять положение головы, шея сильно затекла, но сил не было, чтобы хоть пошевелиться. Грязные пальцы Каса вновь проверили пульс. Но наличие пульса не всегда признак жизни.
Семечкин понял, что серьёзно заболел. Сказались нереальные для его состояния здоровья нагрузки и местная атмосфера. А может и возраст – пора ложиться и никогда не вставать, привыкать к горизонтальному положению.
Но мужчина ещё мыслил, ещё ощущал своё сознание, которое несколько отдалилось от действительности. Марку Семёновичу даже стало всё равно на то, что творится в настоящем. Было важнее оставшееся в прошлом.
А прошлое не могло быть другим. Оно не могло быть ровным, как если бы человек на протяжении всей своей жизни непрерывно чертил бы одну линию на стене существования. То стена бы оказалась с выступами и углублениями, то рука бы дрогнула, оптимистично потянувшись вверх или депрессивной усталостью опустившись ниже. Иногда, правда, на время могла бы попасться какая-нибудь линейка для ровности начертательных манипуляций. В любом случае эта линия должна будет когда-нибудь прерваться. Ничего сложного, но так тоскливо в финале. Как хочется пожелать всем логичного пути, чтобы нарисовать эту линию жизни не то, чтобы ровно, и не так, как захочется, а так как надо, как положено достойному человеку.
Семечкину показалось, что именно сейчас он оторвал свою руку от этой стены и понял, что чертил он эту полосу своей жизненной энергией. И вот эти чернила закончились и дальше только один итог. Но он был ещё жив. Видимо, не выдохся ещё тот фломастер, что так часто меняет свой цвет, делая полосу то чёрной, то белой, то ещё какой, лишь бы не однообразно бесцветной.
В темнице стало ещё холоднее и совсем стемнело. Наступала долгая ночь. Грисы по ту сторону преграды зажгли едко шипящий ярко-жёлтый огонь и продолжили беседу ни о чём.
Кас, быстро проверив состояние старика, близко подошёл к стене, располагающей дверью, и начал всматриваться в самую большую щель. Прислушался. Делать было абсолютно нечего.
Оба стражника сидели за столом в непринуждённых, расслабленных позах. Похоже, это были грис и альнелон. На одном была натянута шапка, а на другом был капюшон задрипаной толстовки, но черты их лиц достаточно легко угадывались.
Вскоре в помещение зашёл третий персонаж. Было непонятно, к какой расе он мог относиться.
– Всем привет! – изрёк незатейливое приветствие гость.
Его голос показался Касу знакомым. Детально рассмотреть пришедшего он не смог, тот стоял в неудобном для обзора месте, около самого выхода.
– Тебя что сюда прислали, стеречь? – спросил грис у пришельца. – Рано ты пришёл, смена ещё не закончилась.
– Да вот, как прислали, так и пришёл, – ответил гость. – На кой я ещё тут могу сгодиться с такой ногой.
– Вот и понизили тебя, – мерзко рассмеялся альнелон. – Навсегда, или как нога не заживёт?
– Пока нога не заживёт, – сказал гость.
– Оружие-то хоть выдали? – спросил грис.
– Не, – ответил гость.
– Надо быть осторожнее, – предостерёг альнелон. – Ты слышал, что в темнице теперь не только блаженный сидит. Привели ещё настоящего человека и какого-то гриса! Очуметь, правда?
– Тоже мне невидаль, – сказал гость. – Человек.
– Заколебали они по Резервному миру шастать, – сказал альнелон-стражник. – Ну, так или иначе, поэтому мы тут вдвоём сидим. Теперь на двоих дежурства все, пока эти в зоопарке содержатся. Не знаю, что Дарин решит. В этом году он ушёл в запой раньше: его день рождения только завтра, а он уже никакой. Пока в себя не придёт, наверное, ничего не решит…
Гость кивнул и сказал:
– Вы бы погрелись в таверне. Там сегодня хорошая брага. К завтрашнему дню завезли и уже разливают. А я пока тут постерегу.
– Это хорошая идея, – сказал один стражник. – Я быстро сгоняю, всем принесу…
– Я бы тоже развеялся, – сказал второй стражник. – Давай, я схожу?
Первый возразил:
– Блин, у меня уже жопу тошнит столько времени на стуле сидеть!
– Сходите вместе! – предложил гость. – Ничего же не случится.
– Хорошая идея, – один из стражников тут же подскочил со стула. – Держи наган. Мы быстро. Вставай, жопу у него тошнит…
Два стражника ушли, а гость подошёл вплотную к стене темницы.
– Привет, Вирис, – сказал Кас. – Шустро скачешь.
– Всё равно болит, – пожаловался Вирис. – Я знал, что тебя поймают.
– Молодец, – съязвил Кас. – Дай сигарету.
– Тут нельзя курить. У вас там солома. Но я могу помочь. Мы обыскали твоё жилище, но я-то знаю, что у тебя ещё есть тайники. Расскажи мне про них, и я тебя выпущу. Честное слово.
– Честное слово? – недоверчиво сказал Кас. – Начнём с сигареты.
– Нету. Да и времени мало. Решай.
Кас хотел бы вытащить бревно из стены и перешибить этого Вириса, но смог только сказать:
– Я же пощадил тебя…
– Вот поэтому и я готов помочь!
– Это ты мне должен, а не я тебе!
– Ну, как знаешь, – сказал Вирис и отдалился от стены, опираясь на палку.
В этот момент дверь в строение отворилась, и, освещаемые несколькими электрифицированными цершерами, которые держали в руках сыновья Гришатре, в помещение вошли Дарин со своими вооруженными подчинёнными. Ну и сам Гришатре.
– Показывайте мне! – велел пьяный хозяин этого поселения. – Показывайте мне этого чёртова человека. Что стоишь, как там тебя, Бивис…
– Вирис, – сказал хромой грис.
– Что стоишь, Бивис, – повторил Дарин. – Отворяй ворота. Для моего зоопарка пришла беда…
Вирис поспешил отворить темницу, дверь в которую была заперта лишь на массивный засов. Не скоро, но он смог впустить авторитета со своей свитой к пленникам.
– Этот всё молчит? – спросил Дарин.
– Молчит, – сказал альнелон-стражник, быстро вернувшийся вместе с коллегой на место службы, так и не успев разжиться брагой, заметив, какая делегация направляется к месту его дежурства.
– И не жрёт? – спросил Дарин.
– Было раза три за неделю, – кто-то осведомил авторитета.
– И не кормить, – сказал Дарин. – Посмотрим, как запоёт. А что с человеком?
– Лежит, – сказал кто-то.
Дарин достал из-под ремня плётку и ударил ей в сторону Марка Семёновича.
Тот вскрикнул, пришёл в сознание, но не смог даже приподняться.
– Встать! – приказал Дарин.
– Зачем ты его бьёшь? – вмешался Кас.
– Ты, – обратился к нему авторитет, – тот самый торгаш, что со мной не хотел работать?
Кас начал оправдываться:
– Я не то, чтобы не хотел! Мы же отлично вели для тебя дела с Гришатре…
– Меня не приплетай, – сказал тоже находящийся под воздействием хмеля Гришатре.
Кас продолжил:
– Я никогда не говорил, что не хочу вести с тобой дел…
Дарин ударил плёткой старика ещё раз. Пьяные удары были не сильные и не точные, но этого хватило, чтобы Семечкин получил несколько болезненных рассечений.
– Прекратите, – попросил Марк Семёнович. – Я встану. Колено болит. И в груди…
– Сейчас исцелишься! – сказал Дарин и ударил старика ещё раз.
* * *
Аркадий Иванович пришёл в себя. Силуэты деревьев почти смешались с темнотой, превратившись в сплошной мрачный пейзаж.
Два гриса, уже почти обессиленные, продолжали тащить на себе пленника, но успели проделать не такой большой путь, как планировали.
Иваныч обратился к грисам:
– Если я встану на ноги, дело пойдёт быстрее.
Один из грисов быстро опустил его ноги на землю. Сказал, еле дыша:
– Так бы сразу нам и поведал! А то неси тут его!
– Так вы мне так по башке дали, что мне и говорить тяжело! – сказал Иваныч. Его голова действительно болела, а шея вовсе не ворочалась. – У вас есть чё из еды? С утра не ел!
Второй грис тоже опустил мужчину на уже остывшую землю.
– Хлеб будешь? – достал один грис из-за пазухи будто грязную, будто просто тёмную краюшку хлеба. – Вода закончилась.
– Не буду, – брезгливо сказал Иваныч. Верёвка сильно стягивала руки, пальцы почти не шевелились. – Развяжите руки.
– Зачем? – не понял мужчина-грис с ружьём.
Они разделили между собой краюшку хлеба и быстро её умяли. Но Иваныч ни разу не позавидовал их ужину. Он спросил у них:
– Вы в мире людей давно были? Плохо выглядите.
– Недавно, – прозвучал ответ на вопрос. – Мы без мира людей живём столько же, сколько и вы без еды. Нас водят туда раз в неделю. Приблизительно. Мы невольные, своих цершеров для «туда-сюда» в людском мире не имеем.
– Хотите нормальной еды? – предложил Иваныч. – Могу организовать. В мире людей всё иначе. Там цвета, там еда, выпивка. Там девчонки…
– Девчонки и у нас есть… да и видим мы ваш мир. Без денег там не жизнь.
Иваныч обрадовался:
– Ты не понимаешь. У меня есть деньги. Там ты отдохнешь, как чело… как достойный грис! Вы просто не знаете, какие там есть места!
– В баню сводишь?
– В сауну! – заверил Иваныч. – Легко!
– Нам надо срочно возвращаться, а то нас накажут, – сказал один из грисов. – Да и нет у нас цершеров для мира людей.
– У меня есть. Развяжите руки.
– Ага! – грис поправил ружьё, чтобы быть готовым к опасности. – Ты один уйдёшь!
– Нет! – сказал Иваныч. – Только готовьтесь, что нас может недружелюбно встретить один тип…
– Один? Что мы с одним типом не справимся что ли?
– Одного? Легко! – браво сказал второй грис и достал пистолет Иваныча. – А как мы обратно пойдём?
– Не надо вам обратно, – сказал Аркадий Иванович. – Я вас там устрою, как надо. Что вы здесь видели? А там такой мир, цветной…
– Да, небо у вас красивое. И всё такое… яркое…
– Во-во! – Иваныч был доволен.
– А там сейчас день или ночь? – спросил грис с пистолетом, доставая острый кусок металла.
– Великолепный вечер, – соврал Иваныч. Он не знал, сколько сейчас времени ни в Резервном мире, ни в мире людей. – Посмотрим на то, какие у нас закаты, а потом пойдём в баню. Там еда и выпивка…
– Они разве работают по ночам? – недоверчиво спросил грис с ружьём.
– У нас в мире людей жизнь кипит в любое время суток!
Грисы переглянулись, а потом один из них перерезал верёвку на руках человека. Иваныч долго разминал руки.
– Я бы на море посмотрел, – сказал один грис. – Говорят, красивое.
– Красивое, – повторил Иваныч. – Не зря у вас тут, в Резервном мире, только и разговоров, что о море.
– Да? – удивился грис. – Не слышал.
– А я бы хотел вновь вашего хлеба поесть, – сказал другой грис. – Я пробовал. Мне очень понравился. До сих пор помню ту булку.
– Так чего же мы ждём! – Иваныч аккуратно извлёк из кармана один из серебряных цершеров.
Поначалу, начальник овощной базы хотел переместиться один. Но Гжельский, он мог поджидать его. Да и один из грисов спросил:
– Так что за тип, которого ты боишься?
– Не боюсь, – сказал начальник овощной базы. – Просто он опасный.
Грисы непродолжительно посмеялись. Один из них сказал:
– Это мы ещё посмотрим, кто опасный!
– Как переместимся, – велел Иваныч, – стреляйте в любого мужика, которого увидите перед собой.
– Легче лёгкого, – заверили грисы.
– Тогда, вперёд, – сказал начальник овощной базы и бросил цершер под ноги и пригнулся.
* * *
Геннадий не ожидал от себя такой прыти. Как только ему казалось, что беглянка окончательно скрылась от него, он успевал заметить малейшее движение веток деревьев или часть её стройного туловища, обтянутого в красивую обёртку стильного платья.
Он ощущал себя настоящим львом, преследующим свою добычу. Разве только слюни ещё не свисали с его такого же гладкого, как и центр его макушки, подбородка. Только краснели щёки, да пивной живот неаккуратно трясся при долгой пробежке.
Сергей держал дистанцию. Он знал, что Гена его видит, а Гена в свою очередь чувствовал, что друг в случае чего его подстрахует. Но Серому быстро надоела эта погоня, но он не пытался остановить своего товарища от этой мании. Поэтому просто дистанционно наблюдал за погоней, осторожно оглядываясь по сторонам. Не может же девка долго убегать и прятаться от двух взрослых мужиков, рано или поздно она допустит ошибку.
Но внимание Геннадия переместилось на другую цель – он увидел двух женщин-грисов, собирающих что-то на опушке мелколесья. Одна из них выглядела старше и была очень некрасива. Её широко раскрытые глаза будто говорили о том, что она не обладает большим интеллектом. Вторая выглядела стройнее и значительно моложе. Гену тоже смутили её большие, кошачьи глаза и слишком пышная, как у дикобраза, шевелюра. Но обтягивающие легинсы на стройных ногах девушки заглушили первое пренебрежительное впечатление.
Он остановился и спросил у девушек:
– Не видели девушку? В таком белом платье, а по бокам серые вставки? Думаю, тут мало таких, кто так непрактично одевается.
– Мы не вольны обращать внимания на чужаков, – сказала та, что постарше. – Близко владения Дарина, и если в них что-то происходит, то это случается лишь по его одобрению. Мы не заступаем на его территорию. Мы мирно собираем вечернюю росу с ликонидов.
– Кого? – не понял Гена. Ещё его удивила очень мягкая и приятная речь некрасивой незнакомки.
– Видимо, вы мало знакомы с собирательством, – сказала более молодая девушка.
Гене даже показалось, что она улыбнулось. Несмотря на её смущение, она старалась подольше задержать взгляд на незнакомце человеческого происхождения.
– Не, – оскалился кривой улыбкой Гена, – я больше знаком с травокурительством.
– Это не одно и тоже, – сказала молодая.
– Я знаю, – сказал Гена. – Но уже поздно и вы тут совсем одни…
– Эту росу дорого покупают и так мало времени на её сборы, – сказала молодая девушка-грис. – Да и наши мужчины совсем рядом, охраняют, а те, кто работает на Дарина, и так имеют с нас дань.
– Имеют, – вновь тупо улыбнулся Гена.
– Вы от Дарина? – спросила женщина постарше. – Мы не нарушаем границ, пусть посылает к нам на рынок своих сподручных, мы предложим лучший товар. Проходите, пожалуйста, по своим делам, мы вам не мешаем…
– А что ещё можете мне предложить? – спросил Гена. – И где эти ваши местные?
– Я их позову, – сказала женщина.
– Позови! – сказал Гена, держа пистолет под рукой, в боковом кармане олимпийки. – А человеческая девушка, значит, мимо пробегала?
– Не имеем права говорить о тех, кто пришёл с территории Дарина, – сказала женщина-грис и засунула в рот два пальца, после чего звонко, но непродолжительно свистнула.
– Что ж ты свистишь, зараза, – сказал Гена. У него на мгновение заложило уши.
– Извините, – сказала женщина. – Но вы нас пугаете.
– Это правильно, – самодовольно сказал Гена, доставая пистолет.
Совсем рядом показались огни – навстречу людям шли двое мужчин. В руках у них были светящиеся шары и ружья. Они выглядели идеальными мишенями.
– Вэл и Миридиан, пожалуйста, – попросила женщина у приближающихся мужчин. – Не светите здесь, мы так долго искали это место…
– Кто такие? – спросил один из незнакомцев. В его голосе чувствовалась агрессия, хоть и дуло ружья гриса было направлено вверх. – Если вы от Дарина, то…
Гена перебил его:
– Как же вы достали со своим Дарином!
Он быстро прицелился в путника и выстрелил два раза. Первая пуля прошла мимо, а вторая пробила череп гриса в районе правого глаза.
– О, да, – довольно сказал Гена.
Второму спутнику собирательниц росы с ликонидов не дали применить оружие несколько метких выстрелов Сергея, что вовремя оказался поблизости.
Зубы женщины гриса оскалились, она достала короткий нож с очень широким лезвием и бросилась в сторону Гены. Тот только успел пнуть её ногой, и та свалилась в траву, около которой так бережно кружила в это предзакатное время.
Потом Гена застрелил её одним выстрелом.
– Нет! – испуганно крикнула молодая девушка-грис, из её рук выпал сосуд, в который она собирала ценную росу…
* * *
Как начало темнеть, Гжельский, Лера, Адам и Меренея вышли к дороге, ведущей в полуразрушенный город, некогда являющимся постоянным пристанищем Каса.
– Куда ведёт эта дорога? – спросил Олег Рубинович.
– В город, – сказала Мереня. – В обратной стороне находятся владения Дарина. И тут и там небезопасно. Но сейчас наступит глухая ночь, даже самым отъявленным разбойникам и головорезам здесь делать нечего. Это даже преимущество…
Гжельский возразил:
– Нет, надо возвращаться. Насытился я вашим проклятым миром. Лера, ты нормально себя чувствуешь?
– Я немного устала, – сказала девушка.
Мужчина начал приводить ей свои доводы:
– Согласишься, что если мы вернёмся обратно, то это будет лучшим решением, чем оставаться здесь?
– А если нас там ждут? – засомневалась девушка.
– Скорее всего. Но мои люди уже должны искать нас.
– Найдут ли, – засомневалась Лера.
– Что ж, рисковое дело всегда опасное, – сказал бессмысленную фразу Гжельский. Эти обстоятельства собственной беспомощности смыли с него ореол мудрости.
В разговор вступила Меренея:
– У меня есть план. Тут недалеко местный рынок…
Её перебил Адам:
– Такая же овощная база?
– Лучше, – сказала его возлюбленная. – Там торгуют и цершерами, и оружием. Чем угодно. Только не овощами. Можно пробраться туда и выкрасть что-нибудь. При условии, если этот господин подарит мне пару своих серебряных цершеров. Потом наши пути разойдутся.
– Рынок хорошо охраняется? – спросила Лера.
– Не знаю, – честно ответила Меренея.
Лера предложила:
– Давайте посмотрим на обстановку, пока совсем не стемнело. Местная луна меня немного… напрягает.
Она хотела сказать, что пугает, но долгие занятия с Гжельским выжгли в ней страх. Но особое колкое чувство дискомфорта ещё оставалось ощутимым в сознании – это было полезно для общего мироощущения, как заверял тогда Олег Рубинович. Впрочем, сейчас он не выглядел так уверенно, самодовольно.
– Давайте оценим обстановку, – согласился Гжельский.
Вдалеке раздалось несколько выстрелов и будто бы даже послышался чей-то крик не то одобрения, не то ужаса.
– Стреляют, – словесно запротоколировал Адам.
Меренея ответила:
– Местная шпана, наверное, балуется. Это неприятное место для всех официальных альнелонов и грисов. Они сюда не суются. Это место стратегически неудобное, тут свои законы…
– Пошлите уже отсюда куда-нибудь – сказал Адам.
И они осторожно двинулись к городу.
* * *
Когда Катя пробегала мимо женщин-собирательниц, то только и успела обменяться с ними тревожными взглядами, но те не сохранили с ней долгого зрительного контакта, тут же отвернув головы в стороны, будто не замечая беглянку. Катя не стала просить у них о помощи. Впереди, у дороги, курили двое вооружённых ружьями парней. С обратной стороны Катю нагоняла угроза в виде двух мужчин из её мира.
В этом районе пролесок сгущался за счёт нескольких высоких густых деревьев, похожих на величественнее дубы из земного измерения. Не попадая ни в чьё поле зрения, Катя сняла с себя туфли, больше похожие на балетки, стиснула их в зубах и впервые с детского возраста полезла на дерево, в надежде укрыться в его густой листве от всех, кто мог бы причинить ей зло. Наставления Гжельского о смелости здесь не работали.
Каждый выстрел отзывался дрожью в её хрупких плечах, белая кожа которых уже была покрыта ссадинами от колючих веток её убежища.
Но она прекрасно слышала это визгливое «Нет», которое ещё больше встревожило её сознание.
Сергею тоже было тревожно, о чём он и сказал своему напарнику:
– Надо уходить, мы нашумели. Темнеет. Надо бросить поиски этой девки и найти убежище. Утром продолжим поиски Иваныча…
– Хватит мне лекции читать, – сказал Гена, приближаясь к молодой девушке-грису. – Посмотри, какие тут сладкие ножки. У меня давно не было женщины. А ты чувствуешь, какая тут свобода?
Он схватил девушку-гриса за руки и бросил её в мокрую от росы траву. Его жертва кротко взвизгнула.
– Не, – сказал Сергей, доставая сигареты из кармана. – У меня Вика беременна…
– Да ну, – удивился Гена, наваливаясь своим весом на почти не сопротивляющуюся девушку. – А что раньше не сказал?
– Сегодня утром узнал, что у неё задержка.
– Поздравляю, – сказал Гена, не зная как сделать жертву более податливой. – Братан, отойди, ты мне мешаешь… сконцентрироваться.
Сергей пожал плечами и отошёл в сторону, равнодушно затягиваясь сигаретой.
Девушка вновь вскрикнула…
Третий крик девушки Катя не смогла пережить. Ей вспомнились все страхи и даже этот не по-весеннему жаркий полдень, когда она забыла про свою уверенность, почувствовав себя унизительно беззащитной, когда тот, кто сейчас преследовал её, вполне возможно пытался надругаться над той, которая оказалась в ненужном месте в ненужное время. Разве можно простить кому-то животные инстинкты, если хочешь продолжать жить в мире человекоподобных существ, пусть даже этот мир и называется Резервным?
Катя не помнила, как спустилась с дерева, и, пригибаясь, поспешала туда, откуда снова раздался девичий визг. По пути она наткнулась на мёртвого мужчину и забрала у него ружьё. Но у неё уже не было возможности подобраться к лысому насильнику незаметной…
