Александр Михайлович Кротов
Чёрно-жёлтая весна
Рядом резко остановился чёрный автомобиль. Из него выбежала молодая блондинка в спортивной одежде. Следом за ней поспешил выскочить импозантный мужчина среднего возраста, облачённый в опрятный деловой костюм.
– Руслан, остановись! – приказал Гжельский.
Эта фраза сработала на Стахова так же, как и на хорошо дрессированную собаку команда «Фу, нельзя!».
Руслан поднялся на ноги и жалобно попросил у Гжельского:
– Выйди ко мне?
– Прекрати, – сказал Олег Рубинович. – Тебе не идёт эта фраза. Я тебе велел найти Катю, а ты куда прискакал. Еле угнались…
– Товарищи, что тут происходит? – спросил мужчина из-за забора.
– Ты ничего не видел, у тебя срочные дела в городе, – Гжельский передал ему настоятельный призыв к действию, который мужчина тут же поспешил исполнить.
– Я и забыл, что мне в город нужно, – сказал мужчина, поторопившись сесть за руль своей «Волги».
– Олег Рубинович, – обратилась Лера к Гжельскому. – Как нам поможет найти Катю тот факт, что мы отыскали начальника овощебазы?
– Видимо, – предположил Гжельский, – я дал Руслану предмет, который принадлежал этому господину. Тот магический шар я забрал из ящика стола, когда мы были в его кабинете. На этот предмет и сориентировался Руслан. Ему нужен новый ориентир, но связанный с Катей…
– Что с этим будем делать? – Лера кивнула в сторону лежащего на земле Иваныча.
Цвет кожи его лица из красного постепенно принимал более здоровый, розоватый оттенок, но его дыхание ещё было хриплым.
– Чем ты мне можешь помочь? – спросил с использованием Силы Гжельский, тыкая носком до блеска начищенного ботинка толстый бок медленно приходящего в себя Аркадия Ивановича.
– У меня много денег, – Иваныч не знал, как конкретно ответить на этот насильственный по отношению к сознанию призыв. – У меня есть девочка, которая может путешествовать между мирами без магических шаров…
– Она опасна? – спросил Гжельский.
– Какое там! – Иваныч был уверен в своих словах. – Малолетка. В голове ни бум-бум…
– Быстро вставай и веди нас к ней, – приказал Гжельский.
Глава 16
Блондинка, сверкая своими синими альнелоновскими глазами над повязкой на лице, тщательно рассматривала Катю.
Брюнетка даже не могла правильно держать тесак Гараки, чтобы тот не выглядел чужеродным предметом. На руки девушки в преддверии боя натянули длинные перчатки, манжеты которых почти доходили до подмышек. Это мешало лучше осязать нож, чувствовать рефления его рукоятки.
Всё было чуждо Кате – чёрно-золотой лес, кругом странные грисы и альнелоны, неудобная и слишком откровенная одежда, больше похожая на одеяние для постельных игрищ или на униформу проститутки. И эта ужасная обувь в виде туфлей с обвивающими икры до самых колен лямками, и тонкими длинными каблуками, утопающими в мягкой земле.
Но бой, несмотря на приказ Матильды, толком так и не начинался: блондинка медленно забрала свои цершеры, потом начала делать осторожные шаги в сторону Кати, ожидая от неё каких-либо атакующих действий, но не решаясь на первый выпад. Видимо, девушка-альнелон не знала, что перед ней не такая же добровольная претендентка на сердце Дарина, а жертва стечения обстоятельств.
Катя, заметив, что её оппонентка в прямом смысле слова неуверенно стоит на ногах, поспешила увеличить дистанцию, направившись в сторону ведущей, которая до этого момента смирно стояла в сторонке. Заприметив Катю, Эйрана закричала, чтобы её услышали обе девушки:
– Не подходите ко мне! Я была на вашем месте и знаю, как размотать вас обоих по этому куполу!
На её замечание никто не ответил, лишь где-то там, за краем барьера, залился громким смехом Дарин, да скривила губы в улыбке Матильда. Ведущая это видела, поэтому не стала приближаться к их стороне, чтобы не выглядеть совсем жалко.
Тем временем соперница Кати сделала ещё несколько шагов ей навстречу и чуть в очередной раз не подвернула ногу – её длинные сапоги оказались слишком велики, чтобы уверенно чувствовать себя на арене.
А Катя добралась до дерева, за которым хотела спрятаться. Она видела бой Меренеи и думала, что растительность, попавшая в пределы купола, сможет спасти – совсем рядом валялся ствол дерева, которое пострадало в предыдущем поединке. Оно тоже выглядело хорошим укрытием. Но нельзя было прятаться вечно.
Соперница Кати устала преследовать её, то и дело спотыкаясь. Она решила действовать. Выследив путь отступления брюнетки, она бросила свой ледяной цершер, отлично выверив траекторию полёта и ударной силы.
И вот когда магический шар воспарил ввысь, его сбил защитный цершер ведущей.
– Твою мать! – заругалась Эйрана под громкое негодование толпы. – Я же говорила не бросаться этими штуками вблизи меня! Этот бросок был опасным!
– Я её точно сожгу, – прошипел Дарин.
– Продай её мне, – попросил Гришатре. – Я хорошо заплачу…
Дарин недолго думал над ответом:
– Твои монеты не принесут мне удовольствия.
Блондинка, чей удачный бросок только что пресекла ведущая, даже не повела бровью. Вполне возможно, девушка была немой или глухонемой. Но она определённо знала, что делает.
Приготовив второй цершер, она стала подбираться ближе к Кате, пройдя мимо ведущей. Та, вроде бы, даже выдохнула, когда молчаливая блондинка не обратила на неё своего внимания.
Но этот манёвр был обманным. Эффектно задрав носок сапога, одна, более молодая блондинка, ударила другую блондинку в область колена.
Толпа возликовала.
Не ожидающая такого поворота Эйрана свалилась на землю. Дерзкая блондинка схватила её за волосы и шепнула ей на ухо уверенным, но ещё немного детским голосом:
– Отдай мне все цершеры, что у тебя есть. Иначе я тебе засуну свой ледяной цершер прямо в пасть.
Ведущая суетливо бросилась к своей секретке, располагающейся у неё на поясе, и извлекла оттуда два цершера.
– Это все, – сказала она. – Они не боевые, они защитные. Церешеры-перехватчики…
Блондинка, почувствовав ауру протягиваемых ей цершеров, отпустила волосы ведущей – данные предметы были бесполезны в таком бою.
Пришлось оставить бывшую жену Дарина в покое и вернуться к своей цели, которая уже нашла убежище у поваленного дерева.
Пока блондинки разбирались между собой, Катя наткнулась в траве на боевой цершер, который остался от прошлого боя, так и не долетев до адресата в виде рыжей девушки, и до которого Меренея так и не смогла добраться из-за своего ранения. По случайности, этот предмет не сдетонировал при взрыве.
Но этот цершер в руках человека был всего лишь красивым, но бесполезным шариком. Его мутное содержимое больше напоминало грязь из лужи, а не идеальную форму заточения волшебства.
Но безысходность ситуации заставила Катю действовать: она разулась, связала шёлковыми лентами между собой обе туфли, а в носке одной из них девушка спрятала цершер.
В этот же самый момент уже достаточно близко подобравшаяся блондинка-альнелон совершила бросок…
Катя в ответ резко выбросила связку своих туфлей – столкновение ледяного цершера с которыми вызвало детонацию и у боевого шарика.
После небольшого хлопка в Резервном мире пошёл снег. Пусть только в периметре защитного барьера, который со стороны стал выглядеть гигантским сувенирным шаром, который при тряске наполнялся имитацией снегопада…
Снег кружил быстро, хаотично меняя траектории своего падения. Он шёл таким плотным потоком, что дальше метра перед собой ничего не было видно.
Катя крепко сжимала большой нож в обеих руках, держа оружие перед собой. Но она ещё была немного оглушена хлопком, вызвавшим этот снегопад, поэтому не услышала, как блондинка подобралась к ней со спины – оставшись без цершеров, она сняла длинную крепкую цепь со своей шеи и накинула её на шею Кати и со всех сил принялась душить девушку…
* * *
– Ты меня обещал удивить, – сказала Оливия. – И удивил!
Этой фразой девчонка встретила вошедших в скромный дачный домик Иваныча, Гжельского, Леру и Руслана. Она успела немного вздремнуть, но уже широко раскрытыми глазами осматривала гостей.
Но основной восторг у неё вызвал Гжельский.
– Здравствуй, – поприветствовал девочку Олег Рубинович, начав по полной раскручивать силу своего гипноза. – Расскажи, пожалуйста, о себе.
– Да не чего особо рассказывать, – рыжая девочка немного засмущалась, но стало ясно, что гипноз на неё не действует. – Лучше расскажи, как ты здесь оказался, это же немыслимо!
– Извини, – немного смутился Гжельский. – Я тебя не понял. Добрался я сюда достаточно обычным образом. Приехал на машине…
– Не, – махнула рукой девчонка. – Я о том, как ты попал в этот мир. Ты же вообще не отсюда родом!
Гжельский озадачился:
– Ах, вот оно что…
– Выйди ко мне, – вмешался в разговор, одурманенный новой волной ощущений Стахов.
– Руслан, держи себя в руках, – приказал Гжельский.
– Это вот с ним зря, – сказала Оливия про Стахова, боязливо отодвинувшись от него хоть немного подальше. – Это вот нехорошо. Так он долго не протянет…
– Что ты чувствуешь? – поинтересовался Гжельский.
Он медленно опустился на скрипучий стул, располагавшийся напротив дивана, где сидела, поджав колени к подбородку, рыжая девчонка.
– Беду, – поведала Оливия. – Но я её всегда чувствую в неблагополучных мирах, как этот. Так что всё нормально. А ты не ответил на мой вопрос!
– Про то, как я сюда попал? Я не помню…
– Именно! Ты ведь не должен здесь находиться, впрочем, и как то, что сейчас засело в том несчастном мужчине…
Она показала пальцем на Стахова. Расплывчатый взгляд Руслана тут же сфокусировался на этом жесте и после того, как палец был убран, мужчина стал всматриваться в лицо рыжей девочки.
– Скажи ему, – попросила Оливия Гжельского, – чтобы он так не смотрел. Пугает.
– Стахов, – обратился Гжельский к мужчине. – Прекрати смотреть на всех нас, как на своих жертв. Сейчас же!
Руслан отвернулся и стал смотреть в окно, за которым располагалась цветущая яблоня. На её ветку села птица. Она и стала новой жертвой его гнетущего взгляда.
– Меня зовут Оливия, – представилась девчонка. – И я ищу… а, не важно уже кого. Как тебя зовут?
– Олег Рубинович Гжельский.
Оливия воскликнула:
– Ну и имя ты себе выбрал! Жуть!
Гжельский, не смутившись, поведал:
– Я мало помню из прошлой жизни. Но моего отца звали Рубин и по местным законам я ношу это отчество. Ношу с гордостью.
– Ох, – брезгливо сказала Оливия. – Было бы чем гордиться. Твоя цивилизация зашла в тупик и выжгла свою землю. Сложные времена рождают сильных. Сильные создают простые времена. Простые времена рождают слабых. И глупых. Они создают сложные времена. Но не всегда сложные времена рождают сильных. Иногда династии глупцов и слабаков продолжаются. До тех пор, пока их последний род не создаст последние времена…
– Это случилось с моим миром? – хмурясь, спросил Гжельский.
– Типа того, – ответила Оливия.
– Я не верю. В моей недолгой памяти о своём мире всё цвело и развивалось…
– И всё одномоментно лопнуло. Тупиковое развитие.
– Не верю.
– Не верь.
– Этот господин, – Гжельский кивнул в сторону Иваныча, который по стойке смирно стоял в углу и косился в сторону своей поклажи с деньгами. – Он сказал, что ты можешь путешествовать между мирами…
– Хочешь посмотреть одним глазом на свой мир?
– Всю жизнь, – Гжельский, смутившись, поднялся с неудобного стула. – Всю свою жизнь здесь я ищу свой мир. Ищу долго и тщательно. А тут появляешься ты и предлагаешь посмотреть мне на него одним глазом? Я хочу уйти туда навсегда!
– А что нам прикажете делать? – вмешалась до этого молчавшая Лера.
Гжельский проигнорировал её вопрос. Он обратился к Оливии с мольбой в голосе:
– Прошу. Верни меня в мой мир.
– Нам так-то нельзя этого делать, – начала выпендриваться Оливия. – Но раз уж я сегодня наделала столько всего плохого, то почему бы и нет. Только держись крепче. Сходим ненадолго в самое безопасное место твоего несчастного мира.
Оливия хлопнула в ладоши и они с Гжельским за пару секунд оказались в совершенно другом измерении…
Разбитые гигантские пласты земли, чёрные клубы дыма между трещинами пластов, ядовитый жар в пыльном воздухе и покрытое серой дымкой небо. Ни растений, ни жизни.
Гжельский схватился за горло, его глаза наполнились слезами. Ноги перестали держать мужчину и он плюхнулся на кочку подвижного пласта земли, на котором они с Оливией оказались.
– Не могу дышать, – простонал Гжельский, маленькими порциями впуская в себя отравленный воздух.
– Ещё бы! – сказала Оливия, которая, судя по её виду, чувствовала себя вполне обычно. – Мир законсервирован. Мы смогли его вернуть к нулевой точке. Но чтобы его очистить надо ещё немного времени. Пусть он пережуёт себя, чтобы подготовить почву для новой жизни. Большая нам работа предстоит! А этот… этот… где-то всё шляется! Я про Оливера. Он так-то хороший, но с ним случаются всякие…
Гжельский задыхался. Он попросил:
– Верни. Обратно.
– Ты больше не хочешь оставаться в родном мире?
– Верни…
Оливия равнодушно окинула кишащую энергией перерождения ещё пока безжизненную местность, после чего хлопнула в ладоши.
Гжельский, пытаясь удержать равновесие, перевернул скрипучий стул и всё таки упал на грязный, облезлый, деревянный пол.
– Что с ним? – спросила Лера у Оливии, которая, как ни в чем не бывало, устроилась на диване.
– Всё нормально, – заверила рыжая девчонка. – Он крепкий. Скоро придёт в себя. Это вы бы там сразу погибли…
Лера склонилась над Гжельским, который повернулся на спину и часто моргал.
– Вы в порядке? – спросил девушка.
– Лера, – хрипло сказал Олег Рубинович. – Звони в лабораторию и на испытательный полигон. Пусть всё сворачивают. Пусть всех отпускают. Нет больше смысла в испытаниях. Нет больше моего мира.
Девушка поспешила исполнить приказ. Она покинула комнату, чтобы её разговорам никто не мешал. Стахов остался стоять на месте, наблюдая за жизнью за окном. Иваныч тоже «не отсвечивал».
Оливия вздохнула:
– Ладно! Надоело мне здесь. Уныло тут у вас.
– Нет, – попытался остановить её тяжело дышащий Гжельский. – Это вы разрушили мой мир?
Девочка ответила с нотой обиды и грубости в голосе:
– Это вы разрушили свой мир! Мы лишь его подчистили. Доля по зачистке выпала на Оливера. Поэтому там всё пышет жаром разрушения, а не цветёт весной возрождения. У нас разные методы. Ладно, прощайте. Не повторяйте чужих ошибок. Хотя это невозможно. Чужие ошибки – это чужие ошибки.
– Подожди, – попросил Гжельский.
– Да не, – Оливия приготовилась хлопнуть в ладоши. – Надоело это ваше «подожди». Не надо ждать. Это вам надо торопиться.
Она хлопнула в ладоши и без лишних спецэффектов растворилась в воздухе.
В комнату вернулась Лера. Спросила:
– Где она?
– Ушла, – с досадой сказал Иваныч.
– Твои деньги? – давно хотела спросить и спросила Лера про набитые битком сумки и рюкзаки, сложенные в кучу в углу комнаты.
– Мои, – слукавил Иваныч.
Гжельский медленно переместился на диван. Ему ещё было тяжело дышать, но он уже вполне сносно соображал. Нужно было возвращаться в жизнь. Он велел Иванычу:
– Отвечай на вопрос честно.
– Не мои, – Иваныч под воздействием гипноза поменял свой ответ. – Если быть точным, то моих денег тут очень малая часть, миллионов десять.
– Плевать, – сказал Гжельский, неуверенным рывком поднимаясь на ноги. – Раздай эти деньги на образование нуждающимся, на развитие общественно важных проектов, на совершенствование медицины и науки. Сделай это быстро и без единого сомнения.
Он вложил всю свою Силу в эти слова.
– Понял! – Иваныч получил достаточную дозу гипноза, чтобы поспешить исполнить приказ. – Разрешите начинать?
– Давай, проваливай, – сказал Гжельский.
Лера как могла равнодушно проводила взглядом суетящегося с тяжёлыми сумками и рюкзаками полноватого мужчину. А потом сказала:
– Его же ограбят где-нибудь. Или опять какие-нибудь блоки не дадут завершить дело…
– Плевать, – сказал Гжельский. – Лера, принеси оружие из машины.
Девушка ушла, а Олег Рубинович снял тёмно-серый галстук. Поначалу показалось, что он сделал это для того, чтобы освободить ещё сдавливающую удушьем шею, но на самом деле он совершил этот жест с другой целью. Протянув предмет личного гардероба Стахову, он спросил:
– Ты чувствуешь, кто подарил мне этот предмет?
– Катя, – сказал Руслан вполне человеческим голосом.
– Найди её, – приказал Гжельский. – Найди, но не убивай, не причиняй вреда. Защити и верни её нам.
Стахов ничего не сказал. Лишь вернул галстук Гжельскому.
Лера быстро вернулась, за её спиной болтались два компактных автомата и подсумок с боеприпасами.
А Гжельский достал серебряный цершер и вскоре они втроём оказались на пологом холме Резервного мира.
Руслан тут же бросился в сторону леса. Лера поспешила за ним. Гжельский немного отстал.
– Быстрее, – поторопила его девушка, которая старалась удержать во внимании Стахова. – Ваш гипноз здесь не действует. Им сейчас руководят инстинкты…
– Плевать, – в который раз повторил это слово Гжельский, всё ещё пытаясь полностью восстановить дыхание для полноценного бега.
* * *
К укрытию командира альнелонов с позывным «Вихрь» подоспел его помощник, собравший новые данные разведки.
– Есть интересные новости, – с этой фразы помощник начал свой доклад. – Рядом официальные грисы. Но их в три раза меньше, чем нас. Есть предположение, что они решили договориться с Дарином изъять у него серебряные цершеры. О наших намерениях они могут не знать. Ходят по лесу, не шифруются, разведку вперёд себя не высылают.
– Как я и предполагал, – заявил Вихрь. – У них с Дарином есть какие-то контакты. Поэтому они запретили нам здесь находиться, мы тут полулегально. Следите дальше за обстановкой, я быстро доложу обо всём в департамент и запрошу разрешение на штурм Дарина. Вместе с официальными грисами. Поймаем их на сговоре. Я быстро.
И Вихрь, не теряя ни минуты, специальными шифрующимися переходами лично отправился в департамент.
* * *
Катя чуть было не выронила нож из своих стремительно слабеющих рук. Хватка соперницы оказалась очень сильной, и было не понятно, с какой стороны за спиной она располагалась, не перехватит ли она атаку Кати, если та решится отбиться. А решаться было нужно – в глазах уже темнело, сделать даже небольшой вдох было невозможно, цепь соперницы крепко перекрывала доступ кислорода.
Брюнетка собралась с силами и ткнула наугад тесаком себе куда-то за спину.
Лезвие провалилось в пустоту, но её удар никто не перехватил. Зато цепь с шеи сорвалась и больно содрала нежную белую кожу.
Катя резко развернулась и отпрянула назад. Соперница была слишком близко, но её цепь оказалась не достаточно крепкой. Но, находясь лицом друг перед другом, блондинка не отступила.
Почти без замаха, одним ловким движением, она попыталась ударить ногой в голову Кати, но та вовремя сделала ещё один шаг назад, и плотный каблук дорогой обуви не достал до её виска. Потом соперница совершила ещё один аналогичный выпад, но сделать хороший удар ей помешала та же обувь – опорная нога подвернулась на взмахе и девушка потеряла равновесие. Она покачнулась в сторону Кати, которая сама сделала одно неосознанное движение в её сторону.
Блондинка рухнула на землю с ножом под ребром. Она ещё несколько секунд корчилась от боли, взбивая каблуками размягшую от влажности пористую землю.
Крупные хлопья снега кружили недолго, почти столько же, сколько держалась жизнь в стройном, спортивном теле блондинки…
Снег осел тонким слоем на траву и принялся быстро таять. Ещё быстрее растаял защитный купол, из под которого стремительно скрылась в сторону кулис ведущая, отряхиваясь от снежной влаги.
– Приветствуйте победительницу! – потребовала Матильда от сникшей толпы.
Раздались жидкие овации, почти не поддерживаемые передними рядами. Дарин сидел смурной, а Гришатре подливал ему в бокал выпивку, что-то рассказывая.
– Где мой тесак? – вопросила Гарака, выскочив из-за кулисы, вместе с вооружёнными охранниками. – А, вот он. Как в масло вошёл, красота!
Женщина вытащила своё оружие из тела блондинки и бережно вытерла ветошью его лезвие. Крепкие мужские руки схватили за стройные ноги мёртвую девушку и оттащили в сторону аномалии, где, как тяжёлый мешок, выбросили её в жерло жадного жара.
Катю увели за кулису, где ведущая мероприятия нервно поправляла макияж.
Матильда, прежде чем также направиться за кулисы, сделала объявление публике:
– Маленький перерыв. Вы успеете сходить по нужде и за выпивкой. По возвращению вас ждёт финальный поединок.
– А ты молодец, – Гарака похвалила Катю, наблюдая за тем, как девушке поправляют наряд и обувают на её дрожащие от холода и страха ноги новые туфли с высокими каблуками.
Рядом на стуле сидела Меренея. Её ноги пытались лечить местные лекари, но чувствительность к её пятке так и не вернулась, что очень мешало девушке крепко держаться на ногах. И ещё она почти не наблюдала за боем и даже не посмотрела в сторону вернувшейся живой и почти невредимой Кати. Она понимала, что скоро ей придётся с ней сразиться. Они не были знакомы и не испытывали друг к другу особых чувств, но было лёгкое взаимное сочувствие.
– Возвращайся на своё место, – велела Матильда ведущей. – Хватит прятаться и вытирать сопли.
– Он убьёт меня, – сказала ведущая. – В этот раз точно убьёт. Я не хочу сегодня больше попадаться ему на глаза…
Матильда перебила её:
– Если не вернёшься, то я тебя убью. Выбирай, от кого тебе погибнуть легче.
– Хватит издеваться! – сорвалась Эйрана.
– Рот закрой, – велела Матильда. – Выполняй свою функцию. И сделай лицо попроще…
– Попалась бы ты мне на арене… – бросила злобную фразу ведущая.
– Это легко можно устроить, – спокойно сказала Матильда.
– А давай, – сказала уже почти покинувшая закулисье Эйрана. – Только биться будешь простыми цершерами, а не этими своими дорогими игрушками! С ними каждый дурак прослывёт ведьмой!
Матильда не успела ничего ответить, ведущая успела убежать на почти высохшую от снега арену.
– Ты подлая дрянь! – негативно отреагировал на её появление Дарин. – Ты не дала той девчонке победить. Она сделала хороший бросок…
– Дорогие друзья! – Эйрана не обратила внимания на его слова. – Поторопитесь занять свои места! Скоро начнётся бой альнелона и человека за звание стать новой женой Дарина!
– Великого Дарина, – поправил ведущую Гришатре.
– А после, – девушка вновь не обратила внимания и на его возглас. – После этого боя вы увидите ещё один бой. Бой по этим же вам всем известным правилам. Я буду биться против Матильды. Приятного просмотра.
Ведущая ненадолго удалилась с арены под возгласы одобрения, чтобы проверить, готовы ли к бою претендентки.
– Это что вы учудили? – спросил Дарин у Матильды, начавшей подготавливать барьерный цершер.
– Не волнуйся, – заверила его бывшая супруга. – Это будет тебе мой подарок на день рождения. Ты сам столько раз грозился её изничтожить. Жалел. Любил что ли? Позволь это сделать мне…
– Я всех вас, – сказал уже еле фокусирующий взгляд Дарин. – Всех вас… любил. Любил бы ещё. Да всё проходит. Пусть победит у вас та, которая достойна. Но замуж я вас больше не возьму, не надейтесь.
– Внимание! – ведущая выкрикнула так, что вся публика обратила на неё внимание. И никто больше не смеялся над ней. – Заканчивайте делать свои ставки. Наши воительницы готовы покорить Дарина. Или пасть навсегда мёртвым сном.
Публика взревела от предвкушения увидеть этот бой.
– Заткнулись все! – ведущая ещё не ушла с арены. – Будьте достойны этих девчонок. Они явно не хуже вас, они заслуживают искреннего восхищения. Восхищайтесь ими. Пусть победит сильнейшая! Матильда, кидай свой чёртов цершер, поменьше фокусов. И не забывай, что я не должна опять оказаться внутри барьера. Умерь свой старческий тремор в руках и кидай магический шар нормально!
Матильда ничего не ответила, но действительно не стала проделывать типичный фокус с левитацией шара над ладонями и просто разбила цершер о землю, не пытаясь забрать в окружность барьера ведущую.
– Бой начинается! – скомандовала Эйрана.
Меренея очень медленно прохромала в сторону ледяных цершеров. Взяла один в руки. Катя стояла на месте, всё также нелепо держа тремя пальцами тесак Гараки. Она ещё даже морально не отошла от предыдущего боя.
– Не надо, – попросила брюнетка.
Уложенные локоны волос Меренеи, после того, как она подняла цершер, упали ей на лицо, закрывая её взор от соперницы.
Она была близка к тому, чтобы выиграть этот чёртов бой, а потом попытаться вразумить Дарина, чтобы тот отпустил Адама. А потом?
Что делать потом она не придумала. Нужно поэтапно исполнять свой план. Сейчас на её пути была только эта девушка. Стройная, красивая. Со своей, оставленной где-то в другом измерении, жизнью.
Хорошо, что Катя не видела лица Меренеи за её роскошными прядями волос – в глазах девушки-альнелона читалось, что она всё для себя решила.
Ледяной цершер в её руке увеличился в размерах. Левая нога всё также не позволяла полноценно ступать ей по уже высохшей от снега земле.
Осталось сделать только один бросок.
Меренея сделала замах, вложив всю силу, сосредоточенность, меткость и намерение в то, что она должна совершить через одно мгновение…
