Агнес Хоуп
Гнев Тоурба
– Вот мы и пришли, – вдруг заявил Дарет, взмахнув рукой на узкое высокое строение, прислонившееся вплотную к стене-скале в противоположной от конюшни части Чёрного кольца. Я глянула на два узких оконца на втором этаже и, сжав ткань юбки платья, нехотя последовала за смотрителем ко входу в дом.
Дарет размашисто постучал. Я затаила дыхание, прислушиваясь к звукам внутри. Когда послышался скрип половых досок, мне невыносимо захотелось убежать. Мой взор заметался, выискивая пути к отступлению, в этот момент дверь распахнулась, и Дарет заговорил медовым голосом:
– Мммм, Эла! Очаровательно выглядишь.
Я медленно повернула голову и посмотрела на женщину, стоящую на пороге. Её каштановые волосы до плеч были всклокочены и топорщились в разные стороны, из одежды была лишь длинная белая ночная рубашка. Она выглядела заспанной и недовольной.
– Чего тебе, Дар? Если ты припёрся из-за ерунды, я… – Женщина, похожая как две капли воды на маму, заметила меня и замолкла, не договорив.
Я поспешно отвела взгляд, притворившись, что осматриваю строение, пока сердце в груди болезненно билось о рёбра, готовое выскочить наружу.
Как я буду жить с ней под одной крышей?
Паника сжала горло.
– Будь помягче. Я привёл к тебе постоялицу. Она прибыла к нам из самой Цитадели. С исследовательской миссией. – Дарет отступил в сторону, открывая меня на обозрение Элаизы. Холодный взгляд таких родных и одновременно чужих карих глаз цвета корицы мимолётно скользнул по мне и вопросительно обратился к смотрителю. – Киран велел разместить её у тебя.
Я сосредоточила внимание на тёмном пространстве помещения над плечом женщины и быстро проговорила осипшим голосом:
– Приветствую. Я здесь с исследовательской миссией по поручению старшего служителя библиотеки, – зачем-то повторила я то, что уже сообщил ей Дарет. Мысли метались в голове, никак не получалось ухватиться ни за одну из них, чтобы не стоять истуканом перед женщиной с лицом мамы.
– Почему именно у меня? – не скрывая недовольства, спросила она Дарета. Я определённо не была желанной гостьей в её жилище. С затаённой надеждой посмотрела на смотрителя, потому что тоже предпочла бы держаться от неё подальше.
– А у кого ещё кроме тебя? Предлагаешь подселить к кому-то из братьев? – мужчина задумчиво почесал за ухом, словно в действительности серьёзно размышлял об этом. Элаиза открыла рот, явно собираясь сказать что-то резкое, но в последний момент передумала и поджала губы, отчего точно такая же родинка как у мамы возле правого уголка провалилась в образовавшуюся ямку на щеке.
– Знаешь, Эла, – загадочно улыбнувшись и скрестив руки на груди, Дарет подпёр плечом косяк, – прибытие сестры имеет особое значение именно для тебя.
Хотя я понимала, что он имел в виду вовсе не ту связь между нами – о которой ему точно не известно – но всё равно неосознанно сжалась, когда Элаиза неожиданно нахмурилась после его слов.
– В чём дело? – настороженно спросила она. Смотритель потёр подбородок, будто никак не мог решиться рассказывать ей или нет. Он явно тянул намеренно.
Сестра-близнец моей мамы внезапно переступила через порог и угрожающе приблизилась к нему почти вплотную с красноречивым намерением что-то сделать, если тот не поторопится всё разъяснить. Несмотря на невысокий рост в сравнении с мужчиной, в её внезапном наступлении ощущалась весомая угроза, и судя по крепким жгутам мышц под загорелой кожей рук, очевидно знакомых с физическими тренировками, угроза была вполне реальной. Дарет тут же вытянулся по струнке и вскинул руки ладонями вперёд, признавая поражение в несостоявшейся схватке. Однако довольная улыбка свидетельствовала о том, что на самом деле он добился желаемого. Кажется этому смотрителю нравилось выводить людей из себя, ну или по крайней мере одного человека точно: смотрящую сейчас на него с недобрым прищуром Элаизу.
– Всё дело в том, что у тебя с нашей гостьей одинаковый иероглиф в именах. Неожиданное и несомненно судьбоносное совпадение, ты не находишь? – он пожал плечами и скользнул ленивым взглядом вниз по телу Элаизы, задержав его на её босых стопах.
Вот этого мне видеть не стоило. От странного чувства неловкости я переступила с ноги на ногу, шорох подошв привлёк внимание обоих смотрителей ко мне. Дарет прочистил горло, пока Элаиза сделала два шага назад, увеличивая расстояние между ними.
– Что за несуразицу ты снова несёшь? – раздражённо бросила она ему и посмотрела на меня. – Что ж, раз другого выбора нет, – Элаиза мотнула головой в сторону распахнутой двери. Мои мысли и чувства всё ещё находились в раздрае, поэтому я не сразу осознала, что это приглашение войти. – Чего застыла? – нетерпеливо проворчала она на меня, и я тут же нырнула в темноту её жилища.
– Никакая это не несуразица. Это предание ещё со времён до Великого переселения. О нём говорится также в сказаниях великого мыслителя Гусса, – заговорил Дарет менторским тоном, двинувшись следом за нами. Но вошедшая за мной следом Элаиза преградила ему путь.
– Тебе стоит немедленно перечитать эти сказания, Дар, чтобы освежить свои знания. Займись этим прямо сейчас.
Я успела заметить на лице смотрителя изумление, прежде чем Элаиза захлопнула дверь перед его носом. Не прошло и мгновения, как послышался стук и приглушенный голос Дарета, в котором мне померещились нотки обиды.
– Я думал, мы выпьем по пиале трезвянки за приезд сестры Изы.
– Мне завтра с утра в патруль, – буркнула Элаиза ему в ответ и зашагала к узкой лестнице у стены. – Да прикроет уши милостивый Тоурб, дабы не слышать бредни этого…, – она оборвала мысль, вспомнив о моём присутствии, и оглянулась, остановившись на первой ступеньке. – Пойдём, покажу твою койку.
Грудь обожгло от нехватки воздуха, только тогда я поняла, что уже какое-то время задерживала дыхание. Я постаралась неслышно наполнить лёгкие и неспешно последовала за уже скрывшейся на втором этаже Элаизой. Она дожидалась меня у распахнутой двери. Её лицо, в точности похожее на мамино, выражало неприкрытое раздражение, или же Элаиза намеренно демонстрировала его в связи с моим появлением на пороге. Я не знала её и не представляла, что она за человек, но почему-то мне казалось, что встретившись с ней, я буду видеть в ней маму. Но я ошибалась. Элаиза точно отличалась от моей мягкой и добросердечной мамы.
– Будешь спать здесь, – она указала подбородком на малюсенькую аскетичную комнатку. У стены стояла деревянная койка, покрытая серым поеденным молью покрывалом с размохрившимися краями. – Ты голодна? – поинтересовалась она резким голосом, словно ей до одури не хотелось возиться со мной.
– Нет, не голодна, – проговорила я тихо. Вряд ли мне сейчас кусок в горло полезет.
– Если всё же проголодаешься, внизу в котелке кажется осталась вчерашняя похлёбка. Располагайся, – напоследок небрежно взмахнув рукой в сторону комнаты, Элаиза прошлёпала ко второй двери и исчезла за ней.
Я ещё какое-то время не двигалась с места, совершенно потерявшись в своих ощущениях от встречи с человеком, о котором слышала столько восторженных рассказов от мамы, который сыграл в моей жизни решающую роль и который оказался совершенно другим – отличающимся от моих представлений.
В соседней комнате что-то скрипнуло, я метнулась в отведённую мне келью и, прикрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной. Я ощутила нехватку воздуха, сердце стучало, как сумасшедшее, высокий воротник платья душил, поэтому я принялась расстёгивать мелкие пуговки, чтобы освободить шею. Но когда распахнула ворот до самого лифа, это никак не помогло избавиться от удушья. Я прошла к маленькому окну и, отодвинув щеколду, распахнула узкую створку. Лёгкий ветерок приятно коснулся лица, я закрыла глаза и вдохнула полной грудью, восстанавливая дыхание.
– Всё хорошо. Я добралась. Я уже здесь и я со всем справлюсь, – тихо зашептала я, как молитву, в попытке побороть нахлынувшую панику, которую долго сдерживала.
Мне потребовалось время, но когда сердцебиение стало размеренным, я позволила себе открыть глаза и взглянуть на крепость за окном. Солнце уже исчезло за горизонтом, раскрасив небо розово-красными разводами.
Мой взгляд зацепился за виднеющуюся вдали крышу конюшни, и меня будто огрели по голове чем-то тяжёлым.
Мои сумки.
Всё моё добро осталось пристёгнутым к седлу лошади. Там же осталась контрабандная копия дневника Белиоза с картой на фарухском. Если кому-то из смотрителей, такому как Васу, который хотел меня обыскать у ворот, взбредёт в голову проверить сумки, то…
Не размышляя ни мгновения, я рванула из комнаты. Пронеслась по лестнице, чуть не навернувшись и лишь чудом не скатившись по ступеням, но застыла на месте, когда внизу меня встретил нахмуренный взгляд карих глаз хозяйки жилища. Я не слышала, когда она покинула свою спальню, но сейчас это было не столь важно. Стоило объяснить ей свой стремительный спуск.
– Я забыла свои сумки. Они остались на моей лошади, – пролепетала я, чувствуя себя полнейшей дурой. После случая в гостинице, где мне немыслимо повезло, что мою комнату не обчистили, пока я возвращала свой кинжал, я должна была хорошо выучить урок: не выпускать свои вещи из поля моего зрения.
– Правда? – Элаиза чуть склонила голову, сощурившись. На столе перед ней стояла зажженная масляная лампа, свет огонька отражался в тёмных глазах. Она вдруг поднялась и медленно двинулась ко мне. Смотрительница успела сменить ночную сорочку на очень похожую на то, что было надето на Дарете, одежду: серые свободные штаны и рубашку. Холодок скользнул вдоль позвоночника, когда в её руке блеснула сталь клинка. Я не успела даже мысленно задаться вопросом зачем ей сейчас оружие, не говоря о том, чтобы произнести его вслух.
Внезапно Элаиза стремительно рванула вперёд и с силой толкнула меня. В следующее мгновение я оказалась прижатой к стене, правым предплечьем она придавило меня в районе ключицы, а холодное острие клинка в левой руке коснулось горла. Её горячее дыхание обожгло мою похолодевшую от страха кожу лица, когда она яростно прорычала:
– Кто ты такая?
Глава 7
Что меня выдало?
Я не ожидала, что моя ложь вскроется так быстро. В первый же день в крепости.
Откинув голову назад, чтобы горло оказалось как можно дальше от холодной стали, я лихорадочно пыталась придумать, что ответить женщине с угрожающим выражением на лице, так похожим на мамино.
– Отвечай! И не смей мне лгать! – требовательно прошипела Элаиза, резким толчком надавив мне на ключицу. – Кто ты? И зачем прибыла в кольцо?
– Я не понимаю… – попыталась изобразить недоумение, но острие клинка кольнуло шею.
– Даже не начинай эту чушь! – угрожающе процедила она.
В карих глазах я отчётливо распознала горящую пламенем решимость – если потребуется, она без колебаний оборвёт мою жизнь. Страх заскрёбся когтями в горле.
Какая же невероятная нелепость во всей сложившейся ситуации.
Решившись на побег от помолвки, я предполагала, что рано или поздно смерть настигнет меня, возможно от рук охотников за головами, посланных ноаром Фурош, или моё горло показательно перережет палач на главной площади Вошасы, или же я вовсе сгину от рук разбойников на тракте, так и не добравшись до крепости. Но никак не ожидала, что могу умереть от руки той, кто когда-то спасла меня, и по воли которой я до сих пор жива.
– Где ты взяла это? – не дождавшись ответа, спросила Элаиза, и в следующее мгновение я ощутила постукивающее касание ниже ключиц. Я широко распахнула глаза, поняв, что она указывала на медальон мамы, висящий на моей груди. Так вот что меня выдало. – Тебе лучше не испытывать моё терпение. Говори, кто ты такая? – предупредила она, а я глубоко вздохнула, чтобы хоть как-то усмирить бешеный стук сердца.
– Я тоже хочу это узнать, – понизив голос, призналась я. – Именно поэтому я здесь.
На краткий миг Элаиза сощурилась в подозрении, но затем её глаза широко распахнулись от изумления.
– Ты… – начала она, но умолкла, не решившись озвучить свою догадку.
– Да, я – та, кого ты нашла и… – Ладонь смотрительницы зажала мой рот, не позволив договорить.
– Следи за тем, что произносишь вслух! Поняла? – шикнула Элаиза. Я согласно кивнула, и только после этого она отпустила меня и, развернувшись, рванула к входной двери. Приложившись к ней ухом на пару мгновений, она распахнула её и вышла за порог, что-то внимательно высматривая в сгущающихся сумерках. Вернувшись назад и заперев дверь, Элаиза прошла к стоящему под лестницей шкафу с разной утварью на полках, чтобы ловким движением, почти бесшумно сдвинуть его в сторону. За ним я рассмотрела узкую дверь, выкрашенную в угольный цвет, из-за чего она почти сливалась с чёрным камнем, из которого было построено жилище.
– Чего застыла? – нетерпеливо пробурчала смотрительница, резким кивком призвав меня пошевеливаться.
Я вышла из оцепенения и неуверенной поступью приблизилась к тайному проходу. Куда вела эта дверь? И зачем Элаиза хочет, чтобы я туда зашла? Я не понимала, что происходит и чего можно от неё ожидать. Неизвестность пугала, но я заглушила страх. Смотрительница толкнула дверь, и я шагнула в темноту.
Элаиза зашла сразу за мной и прикрыла тяжелую, толщиной с четыре пальца створку. Нас окутала непроглядная тьма, паника волнами накатывала, лишая меня воздуха. Но внезапно вспыхнул слабый свет, разгоняя темноту узкого пространства, когда смотрительница зажгла переносную масляную лампу, подвешенную под низким потолком.
Я заозиралась, рассматривая помещение, в котором мы оказались. В нём не было ничего, только стены и каменные ступени, уходящие глубоко вниз. Света лампы не хватало, чтобы рассмотреть, что скрывалась в её конце.
– Здесь нас не услышат, – проговорила Элаиза и развернулась ко мне лицом. Некоторое время она с прищуром рассматривала меня, недовольство и подозрение смешались в её взгляде. В левой руке она всё ещё сжимала клинок, отчего мне стало не по себе, и я осторожно отступила назад, желая увеличить расстояние между нами. – Ила рассказала тебе? Я же просила её. Зачем ты сюда явилась? – негодующе процедила она.
– Мама всё равно бы не смогла это скрыть. Рано или поздно я бы заметила отличия между нами, – я пожала плечами, не веря, что Элаиза и вправду рассчитывала, что мой изъян не вызвал бы у меня вопросов.
Она качнула головой с явной досадой, что её сестра-близнец поступила наперекор наказу.
– И что тебе понадобилось в кольце? Или… – она оценивающе окинула мой наряд, изогнув брови в отчётливом сомнении возникшей в её голове мысли, – ты и правда стала служительницей Цитадели?
Раз она раскрыла мою личность, то уже не было никакого смысла врать ей и прикидываться тем, кем я не являлась. Я покачала отрицательно головой.
– Как бы я смогла пройти омовение? – Если бы этого обязательного ритуала перед отречением от прошлой жизни не существовало, я бы, возможно, могла стать служительницей, лишь чтобы иметь неограниченный доступ ко всем знаниям, хранящимся в библиотеке Цитадели. Но при омовении претендент должен быть полностью обнажён перед служителями-менторами того же пола, что для меня являлось невозможным условием. Хотя даже не будь этого ритуала, вряд ли бы я смогла отказаться от родителей и Джаи.
– Тогда какого дерьма ты здесь делаешь? – разъярённо прошипела Элаиза.
Хотя я уже привыкла и к более резким ругательствам Вахина, но слышать подобное от женщины, выглядящей как мама, которая при мне ни одного плохого слова не произнесла, было очень странно.
– Я уже ответила на этот вопрос, – тихим голосом ответила я.
Элаиза дёрнула бровями вверх, а затем сильно зажмурилась и потёрла указательным и большим пальцами глаза.
– Тебя что Ила часто роняла? – Она вдруг невесело усмехнулась и уставилась на меня, как на умалишенную. – Потому что другого разумного объяснения твоей тупости я не нахожу. Тебе здесь не место. Ты хоть понимаешь что будет, если тебя раскроют?
– Но не раскрыли же, – упрямо заявила я. – Сопроводительное письмо хоть и поддельное, но печать на нём настоящая. Главный смотритель ничего не заподозрил. Я здесь под вымышленным именем. Даже если раскроют, то моё имя никак не связано с тобой. Поэтому тебе не стоит волноваться, просто сделай вид, что не знаешь меня. Хотя… ты и так меня не знаешь.
Элаиза сверлила меня гневным взглядом, плотно сжимая губы, словно лишь усилием воли сдерживая негодование.
– Кажется, твоя круглая коробочка совсем пуста, – спустя несколько мгновений тишины, которые показались мне невыносимо долгими, заключила она. – Если выяснится, что письмо подделка, ты думаешь, что сможешь просто уйти? Тебя вывернут наизнанку и, поверь мне, ты выложишь всё, что им будет нужно. И я вовсе не о себе беспокоюсь. Подумай о тех, кто тебя приютил и вырастил. Из-за твоей выходки Илу и Индевера могут казнить. Ты об этом подумала, отправляясь сюда? Такова твоя благодарность? – последние слова с её губ сорвались гневным рычанием, затем она тяжело вздохнула и, зажмурившись, свободной рукой потёрла шею сзади. Пока Элаиза пыталась унять своё негодование, я застыла, в голове прокручивая услышанное. Как только её тёмные в тусклом свете лампы глаза вновь воззрились на меня, я сглотнула скопившуюся во рту горечь и тихо выдохнула:
– Ты не знаешь.
Пойдя по пути сначала служителя, а после смотрителя, Элаиза отреклась от своего рода и от любых связей с семьёй, но я была уверена, что о смерти сестры-близнеца ей сообщили. Разве отец не отправлял письмо с известием в Чёрное кольцо?
– Чего не знаю? – гаркнула смотрительница, недовольно сморщив лоб. – Давай выкладывай, что ещё ты успела натворить.
– Мама умерла. Пять лет назад.
Лицо Элаизы мгновенно разгладилось, превратившись в безэмоциональную маску. Её глаза неподвижно застыли и смотрели будто бы сквозь меня. Горечь вины обожгла горло, весь воздух в узкой каморке словно испарился, мне невыносимо захотелось выйти и не смотреть на чужую немую боль утраты. Я трусливо отвела взгляд, уставившись в темноту внизу лестницы.
– Что произошло? – спросила Элаиза сухим, ничего не выражающим голосом. Я взглянула на неровно обтёсанные камни пола под ногами, не в силах посмотреть на неё.
– Её… убили, – выдавила я из себя через силу. Холодные когти ужаса сжимали сердце, пока я ждала вопрос, который непременно последует дальше.
– Кто?
На языке сразу же завертелся ответ, но я сжала губы, удерживая его в себе. Элаиза продолжала сжимать в руке клинок, и я понимала, что могу и не выйти отсюда, если озвучу правду. Возможно было бы справедливо умереть от руки женщины с лицом мамы, но я не могла этого позволить: всё же я пообещала отцу и себе, что буду избегать смерть так долго как смогу.
– Она умерла от рук фаруха, – медленно озвучила я часть правды и, зная, что подобное вызовет ещё больше вопросов, быстро добавила: – Отец предположил, что при покупке его обманули: продали раба с ещё живым хозяином. А когда тот умер, с фаруха слетели главенствующие приказы, он взбесился… и напал на маму.
Элаиза некоторое время молчала, плотно сжав губы и переваривая мои слова. Затем её плечи приподнялись от тяжелого вздоха, а взгляд, устремленный на меня, вновь неодобрительно сощурился.
– Так или иначе, зачем ты сюда явилась? – Резкая смена разговора и то, что она уделила скорби по сестре всего несколько десятков ударов сердца, ввели меня в ступор. Я раскрыла рот, чтобы спросить её об этом, но тут же закрыла, поняв, что не стоит лезть к ней в душу. Каждый по-своему переживал утраты, и не мне её укорять. – Ты сбежала от Индевера? – Одна тёмная бровь дёрнулась вверх.
– Я сбежала. Но не от отца, а от помолвки. – Я не видела смысла скрывать истинной причины. Наоборот, надеялась, что это знание поможет ей понять смысл моего прибытия в Чёрное кольцо. – Ты же понимаешь почему я не могу выйти замуж? Тем более за сына из рода Фурош.
– Фурош? – выдохнула Элаиза, изумлённо и даже немного испуганно округлив глаза. – К тебе посватался сын Дангатара Фурош? Советника Центриона?
– Договор о брачном союзе с родом Фурош был заключен ещё до моего появления. В день свадьбы родителей. Его засвидетельствовали высокородные ноары, поэтому отец…
– Не мог отказать, – закончила за меня Элаиза и с задумчивым видом уставилась на клинок в своих руках.
– Вот почему я здесь – в самой отдалённой от Вошасы и закрытой крепости Паскума, куда никто не может попасть просто так и где меня вряд ли будут искать.
Смотрительница покачала головой и невесело усмехнулась:
– Ты решила, что сможешь спрятаться здесь от советника? Ты ещё глупее, чем я думала.
– Возможно рано или поздно он отправит своих людей, чтобы проверить Чёрное кольцо. Я этого не исключаю, – нехотя признала я, что мой план не идеален и не гарантировал мне полную безопасность в стенах крепости. – Но разве Мёртвая долина не идеальное место, чтобы исчезнуть раз и навсегда?
Элаиза пронзила меня напряжённым взглядом, словно не понимала к чему я веду.
– Пучины Бушующего моря или густая чаща леса-убийцы. Там никто никогда не доберётся до… меня, – тихо пояснила я, ощущая как по спине скользнул холодок.
– Ты…? – начала Элаиза, недоверчиво всматриваясь в моё лицо, но я не дала ей закончить вопрос.
– Я сделаю всё, что угодно, чтобы отец не пострадал.
Она сверлила меня взглядом несколько долгих мгновений, будто ожидала, что я тут же откажусь от своих слов.
– Что ж. Ты уже здесь, – вздохнула Элаиза, вновь потерев шею. – Раз уж я всё равно не властна это изменить, тебе придётся отыгрывать роль служительницы Цитадели очень правдоподобно. Так, чтобы никто ничего заподозрил.
Услышав, что она смиряется с моим нахождением здесь, облегчение сорвалось тихим вздохом с губ.
– Я справлюсь, – пообещала я, на что Элаиза с неприкрытым скепсисом посмотрела на меня. – Большую часть времени я рассчитываю проводить за стенами крепости, что позволит меньше сталкиваться со смотрителями.
– За стенами, говоришь? Хотя бы один смотритель всегда будет рядом с тобой, поэтому на твоём месте я на это особо не рассчитывала бы, – хмыкнув, пробубнила Элаиза. – К тому же, некоторые из братьев чрезмерно любопытные и назойливые. От таких лучше держаться подальше, но кого назначит тебе в сопровождающего Навин трудно предположить. Сейчас все поголовно завалены караулами и патрулированием.
– Из-за пойманного фаруха?
Элаиза ни на миг не удивилась, что я уже знаю о нём.
– Пришёл приказ из Цитадели отыскать его племя во чтобы то ни стало. Поэтому работы у всех выше крыши. Прочесываем долину вдоль и поперёк в который раз. Вот уже как десять месяцев, – усталым голосом проговорила она.
– Совсем никаких следов? Или зацепок откуда он мог появиться в долине? Может его сородичи скрываются в Каменном цветке? Катакомбы под городом вполне могли бы… – Заметив прищуренный взгляд Элаизы, я прикусила язык. Любопытство снесло все мои укрепления мощной волной, я просто не смогла ему сопротивляться.
– Откуда тебе известно о катакомбах?
– Это упоминалось в записях одного из первых исследователей Каменного цветка, – произнесла я, ощущая себя пойманной в ловушку.
– В записях? Ты имеешь в виду записи, хранящиеся в библиотеке Цитадели? Те, к которым никто кроме служителей не имеет доступа? – медленно проговаривая слова, спросила она, не отрывая от меня пристального взгляда. Когда я было открыла рот, чтобы ответить, она взмахнула рукой, останавливая. – Постой! Чуть ранее ты сказала, что печать на сопроводительном письме настоящая. Тебе помог кто-то из служителей в библиотеке? Я права?
Мамино лицо передо мной всё ещё вызывала противоречивые чувства. Я не знала могу ли доверять Элаизе, поэтому не хотела разом выдать все свои прегрешения. Всё-таки всю свою сознательную жизнь она посвятила Центриону и даже будучи отправленной в Чёрной кольцо, она могла поставить своё служение превыше всего остального.
– Разве это так важно сейчас, учитывая в какой ситуации я нахожусь?
Несколько мгновений Элаиза молча смотрела на меня с глубокой задумчивостью на лице, а затем тряхнула головой, будто отгоняя непрошеные мысли.
– Ты должна быть осторожней со словами. Всем известно, что служители библиотеки яростно хранят доверенные им тайны, даже от братьев и сестёр. Если ты будешь выдавать подобное, кто-нибудь непременно тебя заподозрит. – Элаиза зажала переносицу двумя пальцами и прикрыла глаза. – Запомни, пока ты здесь, чем меньше говоришь, тем лучше. Самые навязчивые и любопытные из братьев будут тереться поблизости, поэтому постоянно будь начеку.
Её слова о любопытстве смотрителей оглушили. Я вспомнила куда направлялась до того, как столкнулась с Элаизой, вспомнила о пристёгнутых к седлу лошади сумках. Сердце загрохотало в ушах от осознания как близко я могла быть от разоблачения. Кто-то из упомянутых Элаизой смотрителей, как тот Васу у ворот, мог уже обыскать их и обнаружить то, что не должно быть у служителя Цитадели.
– Мне нужно срочно забрать мои сумки из конюшни, – протараторила я и, не обращая внимания на клинок в руках Элаизы, рванула мимо неё к двери. Но прежде чем успела взяться за металлическое кольцо ручки, крепкая хватка на запястье остановила меня.
– Не суетись. Это тоже может тебя выдать, – велела она строгим голосом. Я кивнула, из-за сжавшего горло страха не способная произнести даже слова. – И не забывай об этом никогда, потому что за тобой могут наблюдать где угодно и кто угодно. Даже если ты их не видишь.
Снова кивок.
Когда я добралась до конюшни, сумерки сгустились до такой степени, что если бы не зажженные фонари, вывешенные у дверей всех строений на моём пути, и горящие факелы на крепостной стене я непременно бы заплутала.
Воспользовавшись советом Элаизы, я шла неспешным шагом, хотя по пути мне никто не встретился, но тёмные силуэты на стене, обращённой к Мёртвой долине, заставили немного напрячься. Скорее всего взгляды смотрителей были обращены вовсе не вовнутрь крепости, но одно их безмолвное присутствие вызывало ощущение, что за мной постоянно наблюдают.
Ворота конюшни были не до конца прикрыты, я скользнула в оставленную щель. Продолговатый проход с рядами стойл с обеих сторон тоже был освещён парой горящих фонарей и оказался пуст. В дальнем конце помещения я разглядела среди разложенных на толстой жерди сёдел свои сумки. Обрадовавшись, я устремилась к ним, но тут краем глаза заметила движение на втором уровне под самой крышей, где хранилось сено. Вспомнив об осторожности, замедлила шаг и вскинула голову.
Из тени вышел фарух и, сложив руки на потолочной балке, проходящей на уровне его груди, стал откровенно разглядывать меня. Бархатная структура его диковинных волос слегка переливалась в свете масляных ламп, а синие глаза необычно подсвечивались изнутри, оставаясь такими же яркими, как при дневном свете. Я никогда не замечала ничего подобного у Джаи, поэтому неосознанно застыла на месте, рассматривая фаруха в ответ. Когда его голова слегка склонилась набок, а уголки его полноватых губ дёрнулись вверх в, как мне показалось, довольной улыбке, я наконец пришла в себя и отвела взгляд.
– Я забыла на седле свои сумки, – быстро проговорила и двинулась дальше, кожей ощущая пристальное внимание фаруха. Он промолчал в ответ, хотя я помнила слова Дарета, что тот уже вполне сносно говорил на нашем языке. Мне не терпелось обо многом расспросить его, но вряд ли он станет отвечать на мои вопросы прямо сейчас. Сейчас я ничем не отличаюсь от смотрителей крепости, которые поработили, допрашивали и скорее всего пытали его. Поэтому для начала нужно попытаться подружиться с ним и завоевать доверие.
Остановившись перед сумками, я бегло осмотрела их, но внешне сложно было понять, заглядывал ли в них кто-нибудь. Мне оставалось только надеяться, что нет. Подхватив вещевой мешок, я закинула ношу на плечо и обратилась к фаруху:
– Как тебя… – вскинув взгляд на сеновал, я замолкла. Там было пусто. Я не успела задаться вопросом, куда он делся, потому что в следующее мгновение что-то коснулось моего плеча, я резко развернулась и отскочила прочь. Губы фаруха растянулись в усмешке, его явно позабавил мой испуг. Он одной рукой подхватил две оставшиеся седельные сумки и, закинув их себе на плечо, протянул вторую руку в мою сторону. Первый мой порыв был отказаться от очевидного предложения отнести мои сумки, но я тут же передумала, осознав, что это возможность поговорить с ним.
– Спасибо за помощь, – я благодарно улыбнулась и отдала вещевой мешок. Не отрывая от меня пристального и немного озадаченного взгляда, он с лёгкостью закинул ношу на плечо. Несколько его необычных, толщиной чуть уже моего мизинца, волос соскользнули вперёд. Их бархатная поверхность казалась на вид очень мягкой, мне невыносимо хотелось проверить это. Я поняла, что потянулась к ним рукой, только когда фарух переместил взгляд на мою ладонь.
– Ох, прости, – выпалила я, отдёрнув руку и прижав её к груди. Голова мужчины слегка склонилась набок, но выражение лица трудно было расшифровать. – Я просто никогда не видела их вблизи, – пробормотала я.
– Ты видела фаруки у других? – Низкий глубокий голос с необычными урчащими звуками поразил, вызвав волну мурашек. Хотя я не так много слышала речь других фарухов, в основном я общалась только с Джаей, но я точно никогда не слышала подобного звучания голоса. Возможно причина в том, что этот фарух всю жизнь использовал другой язык.
– Есть другие шарди с фаруки как у меня? – медленно проговаривая слова, вновь обратился он ко мне, что вызвало новую волну мурашек по всему телу. Устремлённые сверху вниз на меня в ожидании ответа синие глаза вынудили сосредоточиться на заданном им вопросе.
– Что значит «шарди» и «фаруки»? – Хотя второе слово было очень похоже на название его народа, но формулировка вопроса противоречила этому значению. – Я отвечу, если ты мне пояснишь.
– Шарди! – Фарух приложил ладонь к груди. – Фаруки! – Затем коснулся своих волос.
– Аааа! – нелепо выдала я, переваривая новые знания. – Поняла. Ты хочешь знать есть ли шарди, то есть фарухи, с… – я указала пальцем на его голову, – фаруки? Так называются ваши волосы?
Мужчина молчал, не удостоив меня даже кивком головы.
Раз он спрашивал, значит ему было известно об отсутствии волосяного покрова головы у его сородичей по ту сторону гряды. Как он узнал? Возможно ли, что он бывал за чёрной грядой? Пока моя голова бурлила от новых вопросов, чёрные брови фаруха сдвинулись к переносице.
Джая всегда распознавал мою ложь, буквально слыша моё учащённое сердцебиение и чувствуя выступающий пот, из-за сверхчувствительных органов чувств обмануть фаруха почти невозможно. Ложь из моих уст при первом разговоре точно не расположит к зарождению доверия.
– Я видела только одного. Издали, – я решила озвучить только часть правды, опустив, что так называемые фаруки видела у ребёнка-полукровки, которого вскоре казнили.