Агнес Хоуп
Гнев Тоурба

Полная версия

Глава 9

Узкая, жёсткая постель, пропитанная затхлостью и тленом. Растревоженный неутолённым любопытством, непрестанно гудящий в голове рой вопросов. Сводящий спазмами желудок от сладкого предвкушения и нетерпения скорого отправления в Каменный цветок. Всё это не давало уснуть. Лишь перед самым рассветом удалось ненадолго погрузиться в неглубокий сон, который не принёс необходимого отдыха. Спускаясь вниз, я могла думать лишь о том, чтобы кто-нибудь отсёк мне голову, дабы избавить от мучений.

– Выглядишь неважно, – заключил Дарет, как только я распахнула перед ним дверь.

– Я в порядке, – заверила я, боясь, что он захочет отложить поездку.

Облачённый в кожаные доспехи и с пристёгнутыми к ремню ножнами с клинком Дарет хмыкнул, явно не веря, затем глянул мне за спину, но того, кого искали его глаза, там не было.

– Нужно ли что-то взять с собой в Каменный цветок? – поинтересовалась я, пока мы не покинули жилище.

Смотритель вскинул брови, оценивающе осмотрел мою одежду – я всё же предпочла платью удобные рубашку и штаны. В его взгляде читалось одобрение. В одну из седельных сумок я сложила дневник Белиоза, фарухскую карту и кошель денег. Вряд ли что-то из этого пригодится в Мёртвой долине, но лучше всегда оставаться готовой к возможному побегу. Также меня тревожили пустые ножны в сапоге, но моего кинжала нигде не было видно. Я ещё раз осмотрела помещение в тусклом предрассветном свете, проникающем через открытую дверь.

– Не переживай. Всё необходимое я захватил. – Дарет похлопал по висящей на его плече пузатой сумке.

– Сомневаюсь, что там мой кинжал, – тихо пробурчала я, жалея, что прошлым вечером не забрала его у Элаизы. Смотритель уловил моё недовольство, но перевёл взгляд вглубь жилища.

В следующее мгновение что-то промелькнуло передо мной и с глухим ударом врезалось в косяк. Я запоздало дёрнулась в сторону и с широко распахнутыми глазами уставилась на торчащий в деревянном брусе кинжал – мой кинжал.

– Теперь щегол идеально заточен, – раздался голос Элаизы со стороны лестницы. Я обернулась, ошарашенно глядя на смотрительницу, неспешно спускающуюся вниз. – Отныне хорошо о нём заботься.

В груди запекло от негодования, но мамино лицо всё ещё приводило в смятение, поэтому у меня получилось лишь полушёпотом прошипеть:

– Ты спятила?

– Раньше щегол принадлежал мне. И мне было больно видеть его в таком обшарпанном состоянии. – Элаиза, облачённая в точно такой же кожаный доспех, что и на Дарете, и с собранными в короткий хвостик на затылке волосами, прошествовала мимо. Её слова прозвучали обыденно, будто не она только что бросила кинжал в опасной близости от моего лица, но в тоне слышалось еле уловимое предупреждение. Возмущение продолжала теплиться во мне, но любопытство перевесило.

– Как он мог принадлежать тебе? Это реликвия рода Сибоа. И что ещё за «щегол»? Кто в наше время даёт имена кинжалам?

В это время Дарет выдернул лезвие из косяка и, покрутив в руках, протянул рукоятью ко мне с таким выражением лица, словно встретил старого друга.

Я принялась осматривать кинжал с особой тщательностью, высматривая признаки его принадлежности отцовскому роду. Но никаких символов, кроме распахнутых трёх пар птичьих крыльев вокруг бесцветного маленького камня на навершие, я не обнаружила. Много поколений род Сибоа занимался виноделием, но на кинжале ничего даже отдалённо напоминающее виноградную лозу, как на оттиске отцовской печати, не было.

– Что за вздор? Щегол всегда принадлежал роду Дартуз, – как бы между делом бросила Элаиза, пока застёгивала на груди ремень перевязи с ножнами. – Со времён Великого переселения он передаётся в нашей семье из поколения в… поколение, – она запнулась на краткий миг, и её карие глаза уставились на меня. Внутренности сжались от различимого в них сомнения с примесью неодобрения.

– Мне передал его отец. – Я поджала губы и быстро спрятала кинжал в сапоге. Элаиза больше не часть рода Дартуз, поэтому у неё ещё меньше прав на него, чем у меня.

– Индевер? – удивилась она, и её внимание переместилось на мою грудь.

Спрятанный под воротом рубашки медальон будто бы в миг отяжелел. Я прикрыла его ладонью, начав серьёзно опасаться, что Элаиза пожелает его забрать.

– Тааааак, – протянул Дарет. – Как бы мне не хотелось задержаться здесь подольше, нам пора выдвигаться, Иза.

Я поморщилась от употреблённого им обращения, но, кажется, он этого не заметил.

Хотя оставалась уйма вопросов к смотрительнице, но желание её расспрашивать резко поубавилось: страх, что она может отнять то единственное, что осталось у меня от родителей, гнал прочь от неё. Тем более, Дарет определённо знал достаточно из того, что меня интересовало. Поэтому я развернулась и быстро вышла наружу.

Посторонившись, чтобы пропустить, смотритель с предвкушающей улыбкой напоследок бросил Элаизе:

– Увидимся вечером.

Я не видела её лица, но услышала звук, похожий на тихое хмыканье, а затем:

– Только если в твоих руках будет бутыль с вином.

Дарет весело рассмеялся в ответ, развернулся, очевидно довольный полученным согласием и бодрой поступью направился к западной стене крепости.

– Дикарь должен был уже запрячь лошадей, – не оглядываясь бросил он мне, как бы призывая поторапливаться. Я нагнала его и, подстроившись под его шаг, шла следом.

Крепость казалась погруженной в сонную дремоту, и, хотя по пути нам никто из смотрителей не встретился, я всё равно не рискнула начать разговор с Даретом, только усилием воли заставляя себя дождаться, пока мы покинем стены Чёрного кольца. А когда впереди показались западные ворота и караульные, стоящие на стене, все мои мысли заполонило невыносимое желание подняться к ним наверх.

– Хочешь сначала взглянуть на город со стены? – вдруг поинтересовался Дарет, видимо заметив моё пристальное внимание. Я посмотрела на него и просто не смогла сдержать невольной улыбки. – Пойдём, – понимающе хмыкнув, он увлёк меня к лестнице, чуть в стороне от ворот.

Захваченная звенящим предвкушением я не сразу обратила внимание на высокую тёмную фигуру, стоящую возле двух запряжённых лошадей. Но когда впереди идущий Дарет на ходу вручил свой мешок фаруху, я покосилась на него и столкнулась с пронзительным взглядом синих глаз.

Голова фаруха лишь слегка склонилась набок, и мне показалось, словно он спрашивал: «Куда это вы направились?» Хотя на самом деле это движение могло значить всё что угодно. За годы, проведённые с Джаей, умение общаться без слов на публике углубилось во мне и стало привычкой, поэтому в ответ я повела подбородком в сторону стены. Фарух сощурился, и я тут же осознала, что даже такое взаимодействие с ним мог кто-нибудь заметить. Быстро отвернувшись, я сосредоточилась на спине Дарета, и только когда поднялась на площадку стены, позволила себе оглядеться. Один из смотрителей двинулся к нам.

– Брат, – кивком головы поприветствовал он Дарета, при этом косясь на меня.

– Наша дорогая гостья из Цитадели – сестра Иза – желает взглянуть на открывающийся вид со стены, – со смешком пояснил тот и приглашающим жестом махнул мне рукой, намекая не тянуть и сразу подойти к пространству между зубцами.

– Слышал тебе повезло, – не дав произнести ни слова уже открывшему рот товарищу, продолжил Дарет и, приобняв того за плечи, увлек за собой чуть в сторону. – В этом году ты сможешь попасть на празднование. Кажется, последние два… или три года тебе выпадали караулы? Так что в ночь Неаи ты должен насладиться сполна. У меня сохранилась пара бутылей дохрийского вина…

Затаив дыхание, я шагнула к зубцам, сердце замерло в груди, и звуки разговора затерялись в вихре охватившего меня благоговейного трепета.

Однажды в старых дневниковых заметках служителя, побывавшего в Чёрном кольце больше трёхсот лет назад, я наткнулась на запись о его первом впечатлении, которое произвёл на него вид фарухского города с крепостной стены.

«Гигантский белоснежный цветок лотоса, застывший на безмятежных волнах зелёного моря».

И даже спустя несколько столетий этот очерк служителя как ничто другое точно описывал необычайное каменное сооружение, представшее перед моим взором. За счёт того, что Чёрное кольцо находилось на возвышенности, открывался широкий обзор на всю долину, в центре которой расположился тот самый «белоснежный лотос». Необычные клиновидные стены выступали над землёй под углом, что действительно напоминало лепестки раскрывшегося цветка. А высокие остроконечные строения города, с длинным пиком-башней по центру завершали его образ распустившегося бутона. Растелившееся от подножья горной гряды до тонкой чёрной полосы кромки леса вдали, зелёное полотно то тут, то там приминалось под порывами блуждающего по долине ветра, создавая рябь.

– Цветок лотоса посреди зелёного моря. Каменный цветок, – выдохнула я название, данное городу первыми смотрителями Чёрного кольца.

– Поражает, да? – раздался совсем рядом голос Дарета, и я вздрогнула. Самозабвенно любуясь городом, я даже не почувствовала чужого присутствия. Мой сопровождающий стоял, сложив руки на зубце и устремив задумчивый взор на долину. – А за стенами он скрывает очень много удивительного. Порой мы находим на его улицах нечто непостижимое.

Я скосила взгляд в поисках караульного, с которым он до этого разговаривал, и обнаружила его на достаточном отдалении от нас. Он время от времени бросал в мою сторону заинтересованные взгляды, но всё же слышать тихие слова Дарета не мог.

– Мне не терпится в подробностях услышать все истории о ваших необычных находках, брат Дарет, – проговорила я, растянув губы в предвкушающей улыбке. Мне на самом деле не терпелось, аж зубы начало сводить от долго сдерживаемого любопытства.

– Тогда в путь, – призвал он и, неожиданно подмигнув мне, направился к лестнице. Я испуганно заозиралась на смотрителей, стоящих на стене, в попытке понять видел ли кто-то его выходку. Но кажется никто в этот момент на нас не смотрел, я поспешила следом за Даретом.

Возле лошадей всё ещё дожидался фарух, но он уже был не один. Поглаживая шею моей лошади, смотритель по имени Васу неотрывно наблюдал за нами, пока мы спускались со стены. Я покрепче обхватила ремень висящей на плече сумки, радуясь, что она была со мной.

– Брат, – Дарет взмахнул рукой. – Тебя уже подменили на карауле? – с лёгким изумлением добавил он, глянув на небо над грядой, за которой разгорался рассвет.

Васу кивнул, то ли на приветствие, то ли в ответ на вопрос.

– Ты стал сопровождающим? – спросил он, хмуря чёрные брови. Но трудно было понять, что именно заставило их изогнуться.

– Разве я мог отпустить сестру Изу с Гуртом или Зоаром? – каким-то жалостливым тоном выдал Дарет, а затем заговорщицким полушёпотом добавил: – Тем более упустить такой шанс.

Я только усилием воли смогла сохранить видимое равнодушие к его болтовне, но внутри невыносимо распирало от желания велеть ему немедленно прекратить разыгрываемый спектакль про его якобы заинтересованность мной. Вряд ли это как-то поможет Дарету стать моим постоянным сопровождающим, по крайней мере, Элаиза точно усомнилась в подобном методе, а мне не хочется испытывать смущение, покрывающего мои щёки теплом, на протяжении всего нахождения в Чёрном кольце.

Васу поджал губы, как будто в попытке сдержать улыбку, но она не коснулась его глаз, и он отвёл взгляд, уставившись на собственную руку, поглаживающую шкуру лошади, а затем неожиданно предложил:

– Может возьмёшь с собой раба? Прикажешь ему предупредить, если поблизости объявится кто-нибудь из его племени.

Я посмотрела фаруха, из-за разницы в росте мой взгляд упёрся в его широкую грудь, но поднять взор на его лицо я не решилась. Каким бы заманчивым не казалось предложение Васу, ведь в моих планах было подружиться с, вероятно, обладающим необходимыми мне знаниями диким фарухом, но вряд ли это возможно в присутствии Дарета. Да и расспросить смотрителя при фарухе будет невозможным, поэтому я насторожилась в ожидании решения Дарета.

– Кто-то из племени нашего дикаря так же учует его и возможно попытается отбить сородича. Разве Киран не поэтому запретил брать его с собой? – Дарет подошёл к моей лошади и принялся проверять ремни подпруги под крылом седла.

– Да, я помню, но так ты хотя бы узнаешь об их приближении и будешь готов. – Васу сместился, оказавшись по другую сторону лошади и встревоженно смотря на товарища.

– За десять месяцев ни на один из каждодневных патрулей не напали. Ни в долине, ни в Цветке. Так почему мы с Изой можем стать исключением? – Закончив с проверкой и посмотрев на Васу поверх седла, Дарет вопросительно приподнял свои светлые брови.

Лёгкая тревога зашевелилась и защекотала в желудке. Возможная встреча с другими дикими фарухами одновременно будоражила и пугала.

– Но рано или поздно это может произойти, – не отступал Васу.

– Может и произойдёт. Но не стоит их провоцировать, а если возьму его с собой, то как раз это и сделаю, – пояснил Дарет и, шагнув ко мне, потянулся к седельной сумке, висящей на моём плече, видимо, чтобы пристегнуть её к моему седлу. Были ли его забота и услужливость искренними или же лишь продолжением представления, я не знала, но его поведение внезапно всколыхнуло то, о чём я старательно избегала даже думать на протяжении всех восьми дней пути до Чёрного кольца. На месте Дарета я отчётливо увидела Джаю, безмолвно заботящегося обо мне. Под рёбрами зашевелился болезненный шип тоски по другу.

– Я справлюсь, – остановила я Дарета внезапно осипшим голосом, на что он хмыкнул, но настаивать не стал и отступил, позволив разобраться самой.

Васу скользнул по мне взглядом и развернулся к товарищу, который уже занимался подпругой своей лошади.

– Сейчас возможно не стоит брать раба с собой. Ты прав, – всё-таки согласился он с задумчивым выражением лица, но в следующий миг порывисто приблизился к Дарету и воодушевлённо, словно его настигло озарение, добавил: – Брат, послушай, если этим можно спровоцировать дикарей, разве это не отличный вариант выманить их, вместо того чтобы бесконечно прочёсывать долину вдоль и поперёк. Думаю, нам стоит, наоборот, попробовать брать раба в патрули.

– С подобными предложениями тебе точно не ко мне, – бодро заявил Дарет и вскочил в седло, словно его вообще это никоем образом не касалось. Лошадь под ним беспокойно загарцевала, но Васу ухватил её за уздцы, вынуждая оставаться на месте.

– Ты же знаешь, что Киран меня даже на порог не пустит. А вот к тебе он точно прислушается.

Мой сопровождающий обернулся и красноречиво кивнул на мою лошадь. Я заторопилась, проверила ремень седельной сумки, чтобы ненароком не потерять её по пути.

– Брат, ты поговоришь с ним? – настаивал Васу.

– Хорошо-хорошо. После возвращения, – согласно кивнул он и, когда лицо Васу загорелось довольной улыбкой, быстро добавил: – Но уговаривать его не обещаю. Киран упрям как мул, это может занять много времени, а у меня на вечер планы, – последние слова прозвучали с поигрыванием бровей.

Черноволосый смотритель выпустил уздцы из рук и почему-то стрельнул взглядом в меня. Хотя это было коротко, но я успела заметить мелькнувшее по его лицу недовольство. Не сразу, но до меня вдруг дошло о чём именно он мог подумать. Миг, и возмущение обожгло щёки и кончик языка. Чтобы подавить рвущийся наружу поток недопустимой для служительницы брани, я позволила любопытству завладеть мной и посмотрела на фаруха, которого предлагали использовать как приманку, чтобы добраться до его сородичей. Он успел незаметно переместиться и оказаться позади моей лошади. Он смотрел прямо на меня, его лицо не выражало ни доли обеспокоенности от услышанного. Понял ли он все слова из разговора двух смотрителей? Или же умело скрывал эмоции? А может сказанное не представляло никакой опасности для его соплеменников?

Пока я задавалась вопросами, взор синих глаз сместился на что-то выше меня.

– Я кого-то вижу! – вдруг взревел караульный.

Я едва успела повернуть голову, как Дарет и Васу уже взбегали по лестнице к суетящимся на стене смотрителям. Через мгновение раздался гул сигнального горна, настолько громкий и протяжный, что, казалось, его звук мог бы поднять мёртвого. Моя лошадь взбрыкнула, испуганно шарахнувшись в мою сторону, и ударила меня крупом. Потеряв равновесие, я потянулась к седлу, но пальцы проскользнули мимо. Я приготовилась к жёсткому удару о землю, но чья-то рука подхватила меня под спину.

Фарух быстро приподнял меня, а второй рукой поймал поводья моей лошади и подтянул её к нам. В этот момент мимо промчался полураздетый мужчина, на ходу натягивающий рубашку и сжимающий в другой руке ножны. Его быстрый, оценивающий взгляд, брошенный в нашу сторону, вывел меня из ступора, и я торопливо отстранилась от руки фаруха, тепло которой обжигало даже через ткань моей рубашки.

– Спасибо за помощь, – вырвалось прежде, чем я успела себя остановить. Сжав губы, я огляделась, опасаясь, что кто-то из сбегающихся со всех сторон смотрителей мог услышать, как я благодарю раба.

Суета у стены нарастала; лица прибывших – сонные и изумлённые – выказывали удивление, а у некоторых мелькал страх. Потрясённые звуком горна мужчины выкрикивали один и тот же вопрос: «Что случилось?»

– Это дикий фарух! – закричал караульный на стене, глядя на долину через зрительную трубу.

– Именуйте его! – раздался резкий приказ Кирана. Я обернулась: главный смотритель, сильно хромая, ковылял в нашем направлении, Малика, закутавшись в мужской халат, нагнала его и подхватила под руку, чтобы помочь идти. Её не менее ошарашенный взгляд забегал по присутствующим на стене, затем она заметила меня и сощурилась, словно подозревая, что я могла быть причиной всей этой суматохи.

– Именую тебя Зул! – надрывая голос, заорал один из смотрителей на стене.

– Он слишком далеко! – другой караульный крикнул, обращаясь к Кирану.

– Тогда стреляйте в него! – раздражённо распорядился он, подходя к лестнице.

– Наши стрелы не достанут, – заключил Дарет, прежде чем кто-то на стене успел натянуть тетиву. – Это бесполезно.

– Нужно поймать его, – мужчина с большой залысиной на голове метнулся к лошади Дарета и резво вскочил в седло.

– Стой, Бахтир. Это может быть ловушкой, – строго бросил ему Киран.

– Проклятые дикари, – со злобой выплюнул тот сквозь сжатые зубы, затем глянул на фаруха, стоящего рядом со мной и удерживающего мою лошадь. – Что ты пялишься, синеглазая тварь? Соскучился по моему кинжалу?

Я оторопела от изрыгаемого презрения и жажды расправы и скосила взгляд на фаруха. Он смотрел прямо на Бахтира, открыто и без страха. Ни один мускул не дрогнул на его лице, не выдав ни намёка на эмоции, но мне мерещился вызов в безмятежной синеве его глаз. Будто прошептанное тихим ветром безмолвное обещание.

– Стрела! – завопил караульный со зрительной трубой.

Меня резко дёрнули вниз, прямо под брюхо лошади. Внезапный порыв ветра больно хлестнул по лицу прядями волос, выбившимися из косы. Рядом, в нескольких шагах от меня, в землю глубоко вонзилась огромная стрела. Раздался вскрик, ржание лошади и глухой удар. Вокруг стоял переполох и крики, но я едва разбирала слова, уставившись на чёрное древко стрелы с бело-серым оперением: секунду назад я стояла именно там.

– Мер берха, – раздалось тихое бормотание надо мной со знакомыми вибрирующими нотками. Я подняла взгляд на возвышающегося рядом фаруха, синие глаза были устремлены на что-то в стороне, и на лице играла едва уловимая, довольная ухмылка.

Я взглянула на то, что, казалось, вызывало его удовольствие.

Бахтир лежал на земле, схватившись за руку. Из его плеча торчала стрела – точно такая же, как та, что вонзилась в землю. Он тихо изрыгал проклятья от боли.

– Найдите укрытие! – выкрикнул Киран. Он, Малика и ещё несколько смотрителей стояли на лестнице, за надежной преградой в виде крепостной стены.

Я не сдвинулась с места, боясь выползать из-под брюха лошади, под которую меня затолкал фарух. Не было сомнений, что это сделал он, ведь рядом больше никого не было, и он продолжал держать за уздцы, чтобы животное стояло спокойно. Скорее всего один из основных приказов, отданных ему после именования, был защищать обитателей крепости от опасности, поэтому я возблагодарила Тоурба в безмолвной молитве, что я оказалась рядом с фарухом во время атаки. Иначе бы… я покосилась на чёрное древко в земле и сглотнула, прогоняя горький вкус страха.

Никто из смотрителей не спешил к раненному Бахтиру – все боялись попасть под новую атаку. Он попытался встать, но тут же рухнул обратно и отполз, уклоняясь от копыт беспокойной лошади, с которой свалился.

– Мер берха, мер берха, – с насмешкой произнёс фарух, явно забавляясь наблюдением за валяниями смотрителя по земле.

– Навин, успокой лошадь, убери её подальше от Бахтира! – приказал кто-то из смотрителей. Фарух поджал губы, но противиться силе "имени" не мог. Прежде чем отпустить уздцы моей лошади, он глянул на меня и очень тихо, словно успокаивая, произнёс:

– Всё. Это конец. Можешь не прятаться.

До меня не сразу дошёл смысл его слов, но, когда он направился исполнять приказ, мне стало не по себе оставаться под брюхом никем не удерживаемой лошади и я осторожно поднялась.

– Он исчез! – сообщил караульный, вглядываясь в зрительную трубу между зубьями стены.

– Не расслабляться, оставаться в укрытиях, – распорядился Киран, заметив, что смотрители зашевелились.

Проигнорировав приказ, Дарет возник рядом со мной и, бегло осмотрев с ног до головы, проверяя на наличие ран, схватил за запястье и увлёк вплотную к стене.

– Побудь здесь, – коротко велел он и ринулся к Бахтиру. Фарух уже отвёл лошадь подальше от раненного смотрителя и, успокаивающе поглаживая ей морду, с полуулыбкой наблюдал, как Дарет помогает товарищу подняться.

– Я доберусь до этой твари, – шипел Бахтир, опираясь здоровой рукой на плечи Дарета. – И насажу её лохматую голову на копьё.

– Обязательно, но сначала надо тебя подлатать. – Подоспевший Васу помог Дарету усадить Бахтира на землю у стены и с явным знанием дела принялся осматривать стрелу в его плече.

– Что там? – раздражённо спросил Киран у караульного с зрительной трубой.

– Никого не вижу, – отозвался тот.

– Это ничего не значит. Они могут прятаться в траве и выжидать, – раздался знакомый голос. На звук горна прибыла Элаиза. Сведя брови над переносицей, она посмотрела на раненного смотрителя и прошагала к стреле, торчащей в земле. Присела на корточки и, изучая её, провела пальцами вдоль древка, коснулась оперенья, а затем, сощурившись, склонила голову. С моего места нельзя было разглядеть что именно завладело её вниманием. – Кажется, нам отправили сообщение, – вдруг громко объявила она и подняла взгляд на Кирана.

– Сообщение? – недоверчиво сощурился тот, вытянув шею, но не торопясь покидать безопасного места у стены.

– На древке вырезаны символы. Они свежие и явно здесь не для красоты, – Элаиза поднялась, бросив короткий взгляд на фаруха. – Послание от наших дикарей.

– На этой тоже что-то есть, – воскликнул Васу, разглядывая стрелу, торчащую в плече собрата.

– Проклятые ублюдки! Я доберусь до каждого и выпотрошу как куропаток, – прохрипел Бахтир, затем скривился в приступе боли и, лишившись сил, привалился к стене.

– Брат! – позвал Дарет и слегка тронул его за плечо, но тот прикрыл веки и никак не реагировал. Его лицо стремительно приобретало пепельно-серый цвет.

Внутри меня всё сжалось: однажды я уже видела подобное. Я отвела взгляд, но это не спасло от наплыва воспоминаний, потому что мои глаза встретились с глазами Элаизы. Её лицо побледнело, а ладони сжали живот, бордовое пятно стремительно разрасталось по светлой ткани платья.

– Что с ним? – с тревогой в голосе обратился Дарет к Васу. Я моргнула, избавляясь от наваждения, и уставилась на землю под ногами.

– Не знаю. Органы точно не задеты, поэтому внутреннее кровотечение исключено, – растерянно проговорил Васу, затем более настойчиво позвал: – Бахтир! Ты меня слышишь? Открой глаза.

– Возможно, наконечник смазан ядом, – предположила Элаиза. Я медленно подняла голову, она стояла прямо передо мной, но смотрела в сторону Дарета. К моему облегчению Элаиза снова выглядела как Элаиза: со здоровым цветом лица и в кожаных доспехах.

– Быстро отнесите его в лекарскую, Айзон с этим разберётся, – раздался резкий приказ Кирана. – Сегодня никто не выходит в долину.

В желудок словно сбросили тяжёлый камень, замутило от накатившего осознания, что смерть на кончике стрелы была всего в шаге от меня. Если бы не фарух…

Я посмотрела на своего спасителя, он, будто почувствовав моё внимание, оторвал довольный взгляд от обмякшего Бахтира и устремил на меня. Странное щекочущее оцепенение завладело моим телом, и я никак не могла отвести взгляд.

– Навин, – неожиданно произнесла Элаиза. – Прочитай что написано на стреле и переведи на наш язык.

Фарух лишь в течении одного удара сердца противился силе «имени», коротко улыбнулся уголками губ и освободил меня из плена синих глаз, двинувшись к торчащему в земле чёрному древку.

– Сестра Иза, раз выезд в Каменный цветок отменяется, вам стоит посвятить сегодняшний день отдыху у себя в комнате, – сухим тоном проговорила Элаиза, уперев в меня настойчивый взгляд.

Она явно хотела отослать меня подальше от смотрителей, чтобы я ненароком не выдала себя перед ними во всей этой суматохе. И хотя здравый смысл подсказывал, что так и стоит поступить, но легкий досадный осадок за сорванную поездку и неутолённое любопытство не позволили мне отказаться от возможности узнать что-то новое о диких фарухах.