Агнес Хоуп
Гнев Тоурба
– Это полукровка, – прошептал Джая, прочитав мои мысли. Я вскинула голову и ошарашенно взглянула на него. – Запах отличается. И чистокровный сразу бы услышал тебя.
– Но как? Это точно не ребёнок. – Взрослая полукровка в центре столицы. Я не представляла, как она могла так долго скрываться, но ещё меня тревожило: – Что полукровка забыла в чайной лавке старика?
– Она уже внутри. Ты всё ещё хочешь идти туда? – Джая смотрел на меня, сощурив глаза.
– Теперь ещё больше, – не смогла сдержать озорную улыбку я.
Джая вздохнул и глянул наверх. Небо посветлело, осталось всего пара часов до рассвета.
– Даже если мы вернёмся до пробуждения отца и ты уклонишься от приказа, оставив лошадь за пределами конюшни, он всё равно узнает. – Я снова выглянула на улицу, чтобы не видеть хмурое лицо друга. – Ты можешь подождать меня здесь, – предложила я, хотя знала, что сейчас его меньше всего беспокоила неприязнь хозяина лавки.
Джая развернул меня к себе лицом.
– Мы можем не возвращаться.
Сначала я не поняла о чём он говорит, но когда истинный смысл слов достиг сознания, я нервно оглянулась по сторонам, сейчас не время и не место вести подобный разговор, к которому я совершенно не готова.
– Амала, – тихо позвал Джая, его пальцы коснулись моего подбородка и повернули лицо к нему. Я знала, что его голубые глаза выискивают в моих, но я не могла дать согласия и соврать тоже не осмелилась.
Одного касания к его запястью хватило, чтобы он всё понял и его пальцы отпустили меня.
– Ты пойдёшь со мной или подождёшь здесь? – отвернувшись, быстро уточнила я. Джая отступил от меня и тяжело вздохнул.
– Незачем спрашивать, заранее зная ответ, – неожиданно весело хмыкнул он и шагнул из тени проулка на улицу. – Будь рядом, – скомандовал он и не оборачиваясь пошёл вдоль витрин магазинов.
Я поспешила за ним, разглядывая белую фису на его затылке. Резкая смена настроения Джаи не сулила ничего хорошего, обычно так он маскировал своё негодование. В этот раз он определённо злился на меня.
Джая замер перед дверью чайной лавки и прислушался к звукам внутри. Я задрала голову, оба окна на втором этаже были темны. Вахин, как и большинство владельцев магазинов на торговой улице, жил над своей лавкой. Ночному визиту он точно не обрадуется, но сейчас меня больше тревожило нахождение внутри полукровки. Я всмотрелась в черноту, скрывающуюся за небольшим продолговатым окном рядом с дверью.
– Он ещё там? – прошептала я, теряясь в догадках, что полукровка может делать в чайной лавке. Разве что он заядлый любитель чая. Второго выхода не было, сзади лавку вплотную подпирала стена склада одного из магазинов. Поэтому если полукровка внутри уже заметил наше присутствие, то единственный путь к бегству проходил прямиком через нас.
– Я слышу только храп старика наверху, но она точно внутри, – ответил Джая, шагнув на ступеньку, занёс руку, чтобы постучать. Я обхватила его предплечье.
– Стой. Вахин не должен его… – меня вдруг осенило, что друг постоянно говорит «она» о полукровке, а он в таком не ошибался, поэтому я поправилась, – её обнаружить.
– У тебя есть другой способ, попасть внутрь? – Чёрные брови коснулись края фисы, а глаза вопросительно уставились на меня. – Потому что я не могу взламывать двери.
– Она только что вошла туда, – напомнила я ему. – Вор вряд ли будет запираться изнутри, – я уверенно надавила на шершавую из-за облупившейся краски поверхность, но дверь не поддалась.
– Видимо, будет, – буркнул Джая, а я попробовала толкнуть ещё раз, но результат остался тем же.
– Может она услышала наше приближение и успела запереться?
– Она заперлась сразу же, как зашла. Её шаги шумные, но поступь уверенная, – пояснил Джая, а когда я посмотрела на него, он покачал головой и добавил. – Не думаю, что она вор.
Чутьё Джаи никогда не подводило, и я безусловно доверяла ему, но всё равно направление его мысли казалось невероятным. Что может связывать презирающего фарухов вредного старика с полукровкой?
– Тогда кто она по-твоему?
– В лавке слишком много запахов, никто из нас не учуял бы её, – подкинул ещё одну подсказку Джая вместо ответа.
Мысли закрутились в голове с бешеной скоростью.
– Хочешь сказать…
– Я не знаю, что их связывает, но всё сходится к тому, что старик приложил немало усилий, чтобы скрывать ото всех эту полукровку.
Я снова глянула в тёмное окно, вспоминая, как Вахин каждый мой визит гнал Джаю из лавки и с открытым презрением относился к нему. Видя подобное, никто бы не смог заподозрить его в укрывательстве полукровки. А густые ароматы чайных сборов замаскировали её запах для чутких носов фарухов. Даже расположение лавки на торговой улице, где ежедневно собирается уйма людей, было идеальным местом: прячь на виду и никто там даже искать не подумает.
Это открытие поразило, и какая-то часть меня всё ещё сопротивлялась принимать его. Образ Вахина, заботившего о ком-то кроме себя, а тем более о полукровке, в моём сознании никак не укладывался.
– Если ты хочешь убраться отсюда до того, как начнут просыпаться первые торговцы, то стоит поторопиться, – Джая посмотрел вдоль улицы.
Когда он перевёл вопросительный взгляд на меня, я молча кивнула, он тут же негромко постучал в дверь. Затем прислушивался несколько мгновений и снова постучал. Друг глянул на окна второго этажа, и я последовала его примеру как раз вовремя, чтобы заметить мелькнувшую за стеклом тень.
Совсем скоро внутри послышались шаги и щелчок механического замка, дверь приоткрылась ровно на ширину раздражённого лица старика.
– Что надо ни свет, ни заря? – тихо возмутился он, очевидно не намеренный впускать нас внутрь. – Когда я велел явиться до полудня, это не означало, что ко мне можно припереться посреди ночи.
– Хочешь обсудить наши договорённости прямо здесь? – Я взмахнула рукой в сторону улицы в предрассветных сумерках, где из любого окна нас могли приметить.
Вахин сжал губы и насупил брови, но всё же открыл дверь перед нами.
– Что? Так испугалась, что продам карту другому? – недовольно пробурчал он и сразу же направился в заднюю комнату, как я подозревала, за той самой картой, чтобы как можно скорее избавиться от нас.
Джая прикрыл дверь и остался рядом с ней, но весь его вид выдавал настороженность. Я медленно двинулась вглубь помещения, разглядывая в слабом, проникающим через окно свете прилавки с холщовыми мешочками, словно полукровка может прятаться под одним из них. Очевидно, что если она действительно здесь обитает, то скрывается где-то за дверью, за которой только что исчез старик.
Пульс ускорился от нестерпимого желания последовать за Вахином и найти полукровку. Десятки вопросов вихрились в голове, я столько всего хотела узнать, ведь таких как она беспощадно истребляют и их невозможно встретить. Мне не хотелось упускать выпавший шанс, но я понимала, что следует поумерить любопытство, дабы не навлечь на себя ещё большие неприятности. Остановившись перед прилавком, я намеренно повернулась к ведущей в заднюю комнату двери спиной и скрестила руки на груди.
Только когда послышались шаги, я позволила себе обернуться к старику. Он вышел с зажжённой переносной лампой и поставил её на узкую столешницу прилавка, сжимая во второй руке тёмный футляр.
– Где деньги? – нетерпеливо бросил он.
Прежде чем переходить ко второй причине моего визита, лучше сначала заполучить карту в свои руки. Я на хозяйский манер взмахнула рукой, Джая появился рядом и положил на прилавок увесистый кошель из седельной сумки на его плече. Футляр тут же оказался рядом с ним. Я взяла его и заглянула внутрь, проверяя наличие карты, пока Вахин озадаченно взвешивал в руке плату, похоже поняв, что в кошеле в три раза больше огороворённой суммы.
– У меня есть ещё один заказ, – пояснила я в ответ на недоумевающий взгляд Вахина и передала футляр с картой Джае. Я не смотрела на лицо друга, но по тому, что он застыл рядом и не спешил отходить, мои слова его озадачили. Старик недовольно зыркнул на него, но не стал отгонять к двери и с подозрением сощурился на меня.
– Какая в этот раз писанина тебе нужна?
– Сопроводительное письмо из библиотеки Цитадели, – не раскрывая подробностей, проговорила я. Вахин вскинул брови от удивления, я впервые просила о чём-то, не связанным с копированием книг и карт.
– Я что похож на работника секретариата? – хмыкнул он, продолжая сверлить меня пытливым взглядом.
– Поддельное сопроводительное письмо, – уточнила я.
Старик задумчиво почесал щетину на подбородке.
– Нужно больше знать, чтобы понять под силу ли это мне.
Меня немного смутила несвойственная ему покладистость и отсутствие ворчливости и брани, но возможно его очевидная заинтересованность связана с увесистым кошелём в его руке.
– Письмо о направлении служителя библиотеки в крепость Чёрное кольцо для изучения руин Каменного цветка. И самое главное: на нём должен быть оттиск печати старшего служителя библиотеки, чтобы у смотрителей крепости не возникло никаких подозрений.
Вахин нахмурился при упоминании последнего пункта, моё горло сжалось от страха. Без настоящей печати даже суваться в крепость не имело смысла, большая часть смотрителей бывшие служители Цитадели, они распознают поддельный оттиск. Весь мой план рухнет, если человек Вахина не сможет её проставить на письме.
– Хм, – протянул старик, вновь взвесил кошель в руке, словно размышляя достаточно ли там лосс за подобное осложнение, и покосился на мой пояс.
– Ещё я заплачу пять тысяч, если письмо будет готово в течении двух-трёх дней, – добавила я. Лучше покинуть поместье как можно раньше до дня солнцестояния, поэтому оставалось только надеяться, что озвученная сумма хоть как-то ускорит процесс.
Глаза старика округлились не то от неожиданности щедрого предложения, не то от установленных коротких сроков. Но уже в следующее мгновение он нахмурился и поджал губу.
– Ты слишком многого хочешь, – пробурчал он, но всё же не отказался, и это безусловно воодушевляло. Вахин снова бросил короткий взгляд на мой пояс, и я поняла на что он смотрел – кинжал.
Как только он собрался продолжить, я быстро произнесла:
– Семь тысяч лосс.
Вахин захлопнул рот и, стиснув зубы, впервые с нашего появления на его пороге ругнулся крепким словечком. Он будто был недоволен повышением платы, что немного сбило с толку.
– Есть ещё что-то, что должно быть в письме? Как я понимаю, служитель, отправляемый в Чёрное кольцо, женщина? – вдруг уточнил он смиренным голосом, как делал всегда когда принимал заказ и переходил к обсуждению деталей.
Я готовилась к более продолжительному и ухабистому торгу с вредным стариком и не ожидала, что он закончится так быстро, поэтому не смогла сдержать вздох облегчения и довольную улыбку.
– Да, женщина. Под вымышленным именем, – подтвердила я. – Также, кроме исследования руин, нужно добавить осмотр долины и границы леса.
От ощутимого пристального внимания Джаи мне было не по себе, но я упорно смотрела только на Вахина.
– Всё? – уточнил старик, перехватив кошель другой рукой.
– Да, – кивнула я. – Надеюсь, мне не нужно объяснять, что содержимое должно быть написано правдоподобно и не отличаться от настоящих сопроводительных писем.
– Нечего меня учить, – недовольно буркнул он в ответ. – Через три дня будет готово, но только не вздумай снова ночью припереться.
– Разве ночь не идеальное время для подобных сделок? – наигранно удивилась я, дёрнув бровями, но когда лицо Вахина перекосилось от раздражения, примирительным голосом добавила: – Утро четвёртого дня идеальное время для покупки чая.
– А сейчас проваливайте, – процедил старик, махнув рукой в сторону порога.
Я бросила взгляд на дверь подсобки за его спиной. Как бы мне не хотелось разузнать о полукровке, я не могла позволить нашей с Вахином сделке сорваться, слишком многое стояло на кону, поэтому я развернулась и молча покинула чайную лавку.
Джая следовал за мной бесшумной тенью, он не проронил ни слова, пока мы ехали по улицам в предрассветных сумерках, преодолели восточные ворота, где уже не было ни одной повозки и городская стража проводила нас сонными глазами. А когда последние дома на окраине Вошасы остались далеко позади, я ощутила покалывание на затылке и сглотнула, чтобы смочить резко пересохшее горло. Джая имел право злиться, пусть я его не обманывала напрямую, но и не сказала всей правды. Я прокручивала в голове объяснения, которые могли бы убедить друга, что выбранный мной путь единственно верный. Но вот мы уже преодолели большую часть пути, небо впереди нас озарили первые всполохи рассвета, а Джая продолжал молчать. Я ощущала его тяжёлый взгляд, но не осмеливалась оглянуться и заговорить первой, сколько не старайся, но к такому непростому разговору трудно подготовиться. Моя голова гудела от напряжения и навалившейся усталости, поэтому его молчание было благом.
Три дня.
У нас ещё есть время, Джая. Я обещаю, что всё тебе объясню. Надеюсь, ты простишь меня.
Глава 4
– Где ты была, Амалаиза? – негодуя Индевер поднялся из кресла и хлопнул ладонью по столу. Я вздрогнула и сцепила пальцы перед собой. Всю дорогу переживая из-за объяснений с Джаей, я совершенно не подготовилась к предстоящему разговору с родителем и не ожидала, что так быстро после возвращения в поместье окажусь в отцовском кабинете.
– В Вошасе, – сглотнув, ответила без увиливаний.
– И что ты там забыла посреди ночи?
– Ну, – протянула я, не зная, с чего лучше начать. Отец был не в курсе моих сделок с Вахином и вряд ли стоило рассказывать об этом сейчас. – У меня было кое-какое незаконченное дело.
– Дело? Ночью? – Индевер запустил пятерню в взлохмаченные волосы и, прикрыв глаза, тяжело вздохнул. – А ты что делал? – внезапно яростно бросил он и упёрся взглядом в Джаю, стоящего чуть позади меня.
– Он ни в чём не виноват, – я шагнула вперёд и вскинула ладони в успокаивающем жесте. – Как бы он мог меня остановить?
– Для него главный приказ: защищать тебя от любых явных и неявных опасностей. Думаешь, ночная поездка в город для юной особы – увеселительная прогулка? – процедил отец, сведя брови на переносице.
Я мысленно порадовалась, что сила «имени» не сработала, видимо, отдавая приказ, отец не слишком вдавался в детали, что сделало его гибким и позволило Джае вместе со мной покинуть поместье.
– Он и был рядом, чтобы защищать от всех опасностей, – заключила я вслух, как бы подтверждая, что приказ сработал.
– Он не должен был вообще выпускать тебя из поместья, – выкрикнул отец и снова ударил ладонью по столу. Я напряглась, таким разгневанным мне ещё не приходилось его видеть. – Бо, иди в свою каморку и не выходи из неё, пока не пришлю за тобой Кыр. С тобой я разберусь потом, – Индевер ткнул пальцем на дверь.
Я разинула рот, чтобы заступиться за Джаю, но осознала, что не хочу, чтобы он узнал о моём плане как невольный слушатель нашего разговора с отцом. Я должна объясниться с ним с глазу на глаз, когда он сможет реагировать на услышанное и открыто негодовать, так будет честно. Я сомкнула губы и бросила короткий взгляд через плечо на спину уходящего друга.
– Зачем ты ездила в город? – потребовал Индевер объяснений, как только дверь за Джаей закрылась. – Когда мне сообщили, что исчезли лошади, ты хоть представляешь что первым пришло мне в голову? Я подумал, что ты сбежала с ним.
Я зажмурилась на миг и вздохнула, прежде чем взглянуть на отца. Гнев, усталость и беспокойство странным образом смешались на его лице, обыкновенно гладко причесанные волосы с ровным пробором сменила взъерошенная копна тёмно-русых волос, посеребрённых сединой, под грозовыми тучами глаз залегли тёмные тени, а две бороздки морщин на переносице углубились и казалось отныне никогда не исчезнут, даже если брови перестанут хмуриться. Скорее всего после нашего разговора рядом с ними появится ещё парочка.
– Я бы не ушла, не попрощавшись. По крайней мере, оставила бы письмо, – натянуто улыбнувшись, я прошла к креслу перед столом и опустилась в него. Голову сдавливало словно в тисках, но я отодвинула усталость и боль, сосредотачиваясь на том, что и как должна сказать. Я оглянулась на дверь, за которой ожидала дальнейших распоряжений Рошана. – Отошли её подальше.
Мои слова озадачили отца, но он не стал ничего спрашивать.
– Кыр! – позвал он, и спустя несколько мгновений она вошла в кабинет. – Кыр, пройди – неспешно, один шаг за два удара сердца – вдоль границы моих владений, начни от главных ворот.
Я подалась вперёд, намереваясь поправить слова отца, но Рошана быстро исчезла за дверью. Я никогда не учила её выискивать слабые места в приказах, позволяющие уклоняться от них. Но довольно долго после её появления в поместье я забывала о ещё одном обладателе острого слуха рядом и смело обсуждала с Джаей тонкости очередного приказа. Поэтому если она что-то подслушала, то вполне могла научиться пользоваться этим методом и при желании разогнать биение собственного сердца, чтобы ускорить обход и вернуться в дом незамеченной, ведь отец не велел ей явиться к нему, когда она закончит. Но уже было поздно что-то менять, следовательно нужно укоротить наш разговор и закончить до её возвращения.
– У нас не так много времени, поэтому сразу перейду к главному, – заговорила я шёпотом, на случай если Рошана всё ещё могла нас расслышать. Отец опустился в своё кресло, не отрывая от меня напряжённого взгляда. – Через три дня я покину поместье. Нужно, чтобы…
– О чём ты говоришь? Хочешь податься в бега? Нет. Я уже всё решил. Ты сможешь спокойно жить, никто больше не сможет принуждать тебя к браку, – Индевер замотал головой, не желая слушать дальше.
– Я не смогу жить. Неужели ты не понимаешь? – уперевшись локтями в колени, я сжала голову ладонями и уставилась в пол. – Если тебя казнят, я не смогу жить. О какой спокойной жизни ты говоришь?
– Амалаиза, – смягчившимся голосом позвал отец. – Амалаиза, посмотри на меня.
Я послушалась и подняла голову. Гнев полностью сошёл с его лица, уступив место решимости – готовности пожертвовать собой ради меня. Я застыла на миг, грудь сдавило от ужаса. Что если у меня не получится его переубедить? Что если он отмахнётся от моего плана и сделает всё по-своему?
Я сцепила пальцы в замок перед собой и сжала челюсти, зубы заныли от давления.
Нет. Этому не бывать.
Я тряхнула головой, прогоняя сомнения, и резко поднялась на ноги.
– Я уже говорила тебе, отец. Никто больше не умрёт из-за меня. А если ты всё же решишь оговорить себя на казнь, то знай, я поднимусь на эшафот вместе с тобой.
Серые глаза отца округлились.
– Амалаиза, – поражённо выдохнул он.
– Больше никто не умрёт из-за меня, – как клятву произнесла я.
Отец обошёл стол и, остановившись передо мной, взял мои руки в свои.
– Почему ты так говоришь? В гибели мамы нет твоей вины. Никто не умирал из-за тебя, – заглядывая мне в глаза, убеждал отец. Ком сдавил горло, лишая кислорода, я до безумия хотела, чтоб его слова стали правдой, но не могла врать самой себе. И сейчас у меня не было времени и сил даже мыслями возвращаться в тот день.
– Прямо сейчас ты собираешься умереть из-за меня, – бросила ему в лицо упрек и высвободила ладони. – Я этого не допущу. Как я уже сказала, через три дня я покину поместье. В день помолвки ты объявишь не об отказе исполнять договоренность, а о моём побеге. Только так никто не умрёт.
– Это безумие. Тебя будут искать, а когда найдут, ты знаешь, что сделают, – отец отшатнулся от моей затеи и, словно обессилев, опёрся на столешницу, случайно задев лежащую на краю книгу. Та с глухим стуком упала на пол, а я опустила взгляд на её синий переплёт, чтобы не смотреть на отца, боясь, что он распознает в моих глазах все мои страхи.
Я осознавала риски. Никому не убежать от смерти, на любом из возможных путей рано или поздно она меня настигнет. Я выбрала тот путь, где мои близкие не умирают, а я попытаюсь отодвинуть свой конец как можно дальше.
– Да, знаю. Но это в том случае, если они меня найдут, – как можно увереннее напомнила я и быстро продолжила, чтобы не слушать возражения отца. – Самое главное сейчас сделать всё так, чтобы о моём побеге узнали только в день помолвки. А для этого ты должен наказать меня и запереть в комнате до дня солнцестояния. Повод у тебя есть. Уверена, что о моей ночной вылазки знает уже вся прислуга. Никто ничего не заподозрит, ведь это не впервой.
– Амалаиза, – протестующе протянул моё имя отец. – Куда ты побежишь? Где в землях Паскума можно скрыться от высшего рода Фурош? Это невозможно.
– Я поеду туда, где всё началось. – Я скрестила руки на груди, готовясь к новым протестам отца. – Туда… где я появилась.
Индевер нахмурился, но не гневно и не осуждающе, а словно понимающе.
– Но как…? – начал он.
– Я нашла способ. Для этого ездила в Вошасу, – призналась я, но не стала вдаваться в детали.
– Теперь я понимаю, зачем тебе это. – Отец обошёл стол и выдвинул ящик. Оттуда он достал знакомый свёрток и протянул мне.
Дневник Белиоза Раута.
Кажется я выронила его, когда убегала из кабинета в прошлый раз.
Я взяла свёрток и озадаченно посмотрела на серую ткань, обёрнутую вокруг книги. Из-за свалившейся на голову помолвки я совершенно забыла о дневнике.
– Что ты хочешь там найти? – Отец подался вперёд, упираясь ладонями в стол. Я не понимала, он спрашивал о записях Белиоза или о месте, куда я собираюсь отправиться, но всё это взаимосвязано.
– Ответы.
– Они настолько тебе нужны?
Я кивнула.
– Порой неведение лучше знания. – Отец замолкает на некоторое время и смотрит на меня долго и пристально в попытке переубедить. – Я хочу, чтобы ты прожила счастливую и спокойную жизнь. Твоя мама тоже этого хотела. Илаита взяла с меня обещание, что я сделаю всё для этого. Неважно какой ценой, я готов её заплатить.
Я отвела взгляд, не в силах смотреть ему в глаза.
– Я никогда не приму такую цену. Никакой спокойной и счастливой жизни для меня не будет. Если тебя казнят, я сама отправлюсь вслед за тобой, – стараясь скрыть дрожь в голосе, напомнила я.
– Мне никак тебя не переубедить? – с нотками отчаянья спросил отец.
– Я уже всё решила.
– Побег – это не решение. Это самоубийство. – Отец вновь обошёл стол и встал напротив. – Оскорбление высшего рода. Советник просто так не оставит это. Он отправит за тобой людей, на каждом столбе, в каждом селении будет висеть твой портрет.
– Поэтому мне нужно добраться до Чёрного кольца до того, как мои портреты начнут расклеивать, – на всякий случай шёпотом произнесла я. – И мне нужна твоя помощь. Все в поместье должны думать, что я заперта в комнате вплоть до дня помолвки. Это даст мне фору шесть дней, когда о моём побеге прознает ноар Фурош, три четверти пути уже будет позади.
Отец нахмурился, размышляя над моими словами.
– Объяви слугам о моём наказании. Запрети всем заходить в мою комнату, никакой уборки и стирки, еду пусть оставляют за дверью. Займи их приготовлениями поместья к помолвке, но ко мне разреши зайти только накануне вечером, – продолжила я.
– Думаешь, после предпринятых мной попыток отменить помолвку Дангатар не поймёт о моей причастности к твоему побегу?
– Именно поэтому слуги ничего не должны заподозрить, их свидетельства отведут от тебя подозрения. К моим наказаниям все уже давно привыкли, убедить их нетрудно, – я задумалась на миг, выискивая погрешности в плане, и тут же поняла, что не учла. – Труднее всего скрыть правду будет от Рошаны.
Отец потёр щетину на подбородке и тяжело вздохнул, прежде чем заговорить.
– Я найду ей занятие вдали от дома вплоть до дня солнцестояния. И прикажу молчать о её отсылках и всём услышанном.
Облегчение волной мурашек хлынуло по спине, отец больше не противился моему решению. Я быстро шагнула к нему и обняла, прижавшись щекой к его плечу.
– Спасибо.
Он снова вздохнул, его ладонь пригладила мои растрепавшиеся распущенные волосы.
– Ты точно уверена, что в Чёрном кольце ты будешь в безопасности?
– Это закрытая крепость. Туда невозможно попасть постороннему, а сами смотрители не покидают её стен. Никто не будет искать там беглянку, – успокоила я, не поднимая головы с его плеча, чтобы он не мог заметить на моём лице неуверенность в собственных словах.
– А как же Элаиза?
Я невольно напряглась при упоминании сестры мамы и, медленно отстранившись, отступила на шаг.
– Она видела меня лишь младенцем. Вряд ли узнает.
– Ты не скажешь ей, кто ты?
Я отрицательно покачала головой.
– Всё же Элаиза тоже смотритель. Что если она доложит обо мне?
Отец склонил голову набок, заглядывая мне в глаза.
– Элаиза не такой человек. Иначе сообщила бы о тебе ещё девятнадцать лет назад, – не согласился он.
– Многое могло измениться за эти годы. Но даже если ты и прав, я не могу втягивать её в это. – Я перехватила свёрток с дневником другой рукой и пожала плечами. – Ведь я обязана ей своей жизнью.
Отец протянул руку и ласково коснулся моей щеки.
– Уверен, твоя мама наблюдает из небесного сада и гордится тобой – благородной и добросердечной дочерью рода Сибоа и рода Дахтуз.
Я позволила себе прильнуть к ладони отца и прикрыть глаза, чтобы лишь на несколько кратких мгновений впустить образ мамы.
Каштановые вьющиеся волосы обрамляют её красивое круглое лицо, глаза цвета корицы смотрят с весёлым прищуром, родинка рядом с правым уголком губ проваливается в ямочку. Она в платье излюбленного белого цвета, её руки сложены на животе… сквозь пальцы сочится кровь.
Я стремительно распахнула глаза, отец нахмурился, наблюдая за сменой выражения на моём лице. Я растянула губы в улыбке, пытаясь скрыть разрывающую грудь боль и наполнившую рот горечь вины, и слегка осипшим голосом вернула отца к разговору.
– Есть ещё кое-что важное, что я хочу, чтобы ты сделал для меня.
***
– Ты здесь?
Я разворачиваюсь на тихий, будто бы издали принесённый ветром зов, но никого не вижу. Вокруг бескрайняя долина, поросшая высокой травой: ни холмов, ни пригорков. Ровное неподвижное море зелени, на горизонте встречающееся с яркой лазурью безоблачного неба.
Всматриваюсь вдаль и кручусь на месте, провожу ладонью по острым кончикам травы, достающей мне до пояса. Необычайно мягкие, словно пёрышки, узкие листочки пригибаются от моих касаний и снова устремляются словно пики вверх.
– Наконец-то, – лёгкий шелест голоса и вздох раздаются позади. Я вздрагиваю и резко разворачиваюсь, но никого не вижу. Отступаю, опасливо поглядывая по сторонам.
– Где ты? – требовательно шепчет некто прямо в мой затылок. Я отскакиваю, как ужаленная, но обернувшись вновь никого не обнаруживаю.
Холодный озноб скользит вдоль позвоночника.
– Скажи где ты?
В этот раз я срываюсь с места и бегу прочь, не оборачиваясь. Острое желание скрыться от странного – не то мужского, не то женского – голоса гонит вперёд.
Пока я не замечаю впереди движение.
Островок травы начинает извиваться, потревоженный резкими порывами ветра. Я останавливаюсь и завороженно смотрю, как волны разрастаются, растекаются всё шире и шире от эпицентра, захватывая всё больше пространства, превращая долину в бушующее зелёное море. Цунами движется в мою сторону, необъяснимый страх сжимает сердце в тисках и сковывает конечности. Я не могу шевельнуться и, когда надвигающаяся волна уже в паре шагов от меня, зажмуриваюсь, готовясь к удару штормового ветра.
Однако ничего не происходит.
Я приоткрываю глаза и вижу неистово бушующую зелень вокруг, её то жмёт к земле, то вздёргивает вверх с такой силой, что кажется вот-вот вырвет вместе с корнями, но воздух бездвижен. Даже лёгкое дуновение не касается моей кожи. Я озадачено протягиваю руку к мечущейся траве и замираю, ощутив позади себя чужое присутствие.
В следующий миг меня оглушает скрежещущий рёв:
– Где ты?
Я резко распахнула глаза и не сразу поняла, где нахожусь, всё ещё слыша глухой отзвук жуткого голоса из сна.
– Госпожа Амалаиза? – раздался тонкий голосок из коридора и тихий стук.
– В чём дело? – я приподнялась на руках и посмотрела в направлении двери.
– Я принесла поднос с едой, – чуть громче сообщила служанка.
Я спустила ноги на пол и потёрла глаза. Задёрнутые плотные шторы погружали комнату в полумрак, и было трудно определить время суток. Голова гудела. Должно быть, я спала совсем немного.
– Госпожа, – вновь раздалось из-за двери. – Господин Индевер распорядился не входить в вашу комнату. Мне оставить поднос здесь?
– Да, оставь там. Лучше не нарушать приказы господина, иначе не избежать наказания, – наигранно невесело усмехнулась я и быстро добавила, пока она не ушла. – В следующий раз можешь просто оставлять у двери, не сообщая. Хочу отоспаться, пока отбываю заключение.
– Я вас разбудила, – виновато охнула служанка. – Простите, госпожа Амалаиза. Отныне не буду тревожить вас.
– Хорошо. Спасибо за еду, – поблагодарила я напоследок. Послышались удаляющиеся шаги, я вздохнула: больше не нужно беспокоиться о том, чтобы подавать голос в ответ три раза на дню.
Я посмотрела на измятые подушки, желая снова опустить на них тяжёлую голову и сомкнуть уставшие глаза, но меня поманило другое не менее требовательное чувство.
Поставив поднос на столик, я отодвинула ближайшую штору, чтобы впустить немного дневного света и с удивлением обнаружила, что за окном сгущались сумерки. Странно, я проспала весь день, но чувствовала себя разбитой. Потерев виски, я зажгла масляную лампу на столике и принялась за еду.
Два дня.
От осознания как мало времени у меня осталось, кусок хлеба встал в горле. Протолкнув его глотком воды, я обвела комнату взглядом.
Всего через два дня я покину дом. Храбриться и приукрашивать свой замысел перед отцом ради его безопасности гораздо легче, чем осознавать самой, что я никогда сюда не вернусь. Если представить самое невероятное, что мне вдруг удастся скрываться достаточно долго и ноару Фурош наскучит меня разыскивать, то даже в таком случае я не вернусь в поместье. Моё появление здесь навлечёт беду на отца.
Я встала и подошла к окну. Сад окутали ночные тени, ничего кроме очертаний подстриженных кустарников разобрать не получалось, но я знала расположение каждой цветочной клумбу и каждого фруктового дерева. Некоторые из них посадили мы с мамой, но после её смерти я ни разу не ходила в сад, позволяя себе лишь изредка любоваться им из комнаты. Я распахнула створки, впуская звуки брачных песнопений сверчков, втянула носом цветочные запахи сада. Различив среди них тягуче-медовый аромат люпинов, я вспомнила мамины леденцы, которые она готовила для меня в качестве награды за усидчивость на занятиях с приглашёнными учителями. Мне было невыносимо скучно на них, ведь как правило ко второму занятию я уже успевала прочитать все принесённые ими учебники и знала чуть ли каждое их слово наперёд, но ради затвердевшей патоки в виде фигурок зверей я была готова терпеть и сидеть смирно. Невольно облизав губы, я почти ощутила на них сладкий вкус карамели.