Юрий Витальевич Яньшин
Холодное блюдо мести
На этом их откровенный диалог и прекратился. Всю остальную дорогу они ехали в тягостном молчании.
Когда Афанасьев появился в стенах Национального Центра, то его от самого вестибюля встретила там необычная суета, что, в общем-то, не слишком вязалось с репутацией этого учреждения. Даже стоявшие в охранении дежурные офицеры, всегда отличавшиеся неторопливой сосредоточенностью, на этот раз выглядели как-то суетливо и даже растерянно, будто бы получили какое-то тревожное послание и теперь не знают без посторонней помощи, как правильно на него реагировать. «Неужели вся эта нервозность вызвана обстрелом Белгорода?» – с нескрываемым удивлением подумал в первые минуты Валерий Васильевич. Шагая по коридору к своему кабинету, машинально кивая на приветствия встречавшихся генералов с озабоченными лицами и пребывая в размышлениях на эту тему, он еще издали приметил маячившую, среди кучки старших офицеров фигуру Михайлова. «Ну, хоть что-то сейчас прояснится. А то прям какой-то заговор молчания, ей Богу!» – с облегчением подумал он. Михайлов тоже еще издалека приметил своего шефа, косолапящего по красному полотну ковровой дорожки и, дождавшись, когда тот подойдет достаточно близко, вытянулся во фрунт:
– Здравия желаю, товарищ…
– Ладно-ладно, Борисыч, пойдем, доложишь все как есть, – пробурчал Афанасьев, кивнув всем сразу и более не обращая внимания на окружающих старшего адъютанта офицеров.
Войдя в кабинет, брякнулся в кресло и выжидательно уставился на своего верного помощника. Тот стоял смирно вытянувшись и тоже молчал, видимо ожидая приказа говорить. «Что это с ним сегодня? – подумал Афанасьев. – Обычно трещит без умолку, а тут как будто боится слово молвить».
– По Белгороду есть новые сведения, о которых я еще не успел узнать в дороге? – решил прервать молчание Валерий Васильевич.
– В городе продолжаются очаговые возгорания. По данным местного МЧС по состоянию на 6 часов утра в местные морги доставлены тела более трех сотен погибших, среди которых имеются дети разных возрастов. Ракеты «Точка-У», выпущенные из района Харькова, а теперь в этом нет уже никаких сомнений, били хоть и не прицельно, однако почти все попали в так называемые «спальные» районы города. Этим и объясняется такое большое количество жертв.
– Сколько было выпущено ракет? – угрюмо поинтересовался диктатор, нервно теребя в руках шариковую авторучку.
– Судя по взрывам – не меньше пятнадцатицати.
– Что докладывает в этой связи командующий ПВО округа? – недобро ощерился диктатор.
– Генерал-майор Саламатин пока еще ничего не докладывал, но сообщил, что прибудет с докладом лично на заседание оперативного штаба, – ответствовал Борис Борисович.
– А, что, он уже знает о формировании оперативного штаба? Даже я пока еще об этом не знаю, а он уже в курсе, – продолжал угрюмо скалиться Афанасьев.
– В таких случаях всегда принято первым делом формировать оперативный штаб, – попробовал погасить вспыхнувший гнев босса Михайлов. – Тем более, что штаб действительно уже начал формироваться.
– Вот как?! – вскинул брови Валерий Васильевич. – Может он уже и решения какие-то принял, пока я, грешный, почивать изволил? Может и руководитель штаба уже имеется? Кто его возглавляет, ты или может наша штатная уборщица тетя Галя?! – начал совершенно напрасно распаляться Афанасьев на ровном месте.
– Штаб возглавил генерал армии Рудов, он как раз сегодня был Ответственным Дежурным по Главному Оперативному Управлению. Вы же сами, товарищ Верховный издали приказ еще два месяца назад об усилении дежурных смен начальниками управлений. Вот, как раз, сегодня Сергею Ивановичу и выпало дежурство, – слегка обиженным тоном сообщил Михайлов.
Афанасьев недовольно посопел, но на этот раз решил попридержать эмоции.
– Он у себя?
– Так, точно. Штаб заседает в левом крыле. Его члены ожидают вашего вызова на доклад, – отчеканил адъютант.
– Добро, – кивнул Афанасьев на рапорт Борисыча. – Однако, судя по суете в коридорах министерства, это не единственная дурная новость, случившаяся сегодня?
– Так, точно, товарищ Верховный.
– Да что ты все заладил, как попугай со своим «так точно»?! – опять начал злиться Валерий Васильевич. – Давай, вываливай мне на голову все, что там еще осталось у тебя в загашнике.
– Тут, в общем, такое дело…, – замялся Михайлов.
– Не мямли, – сморщился, как от кислого Верховный.
– Слушаюсь! – опять вытянул руки по швам адъютант. – Это не единственный инцидент, который произошел сегодня утром. Буквально за двадцать минут до вашего приезда была получена информация о воздушном боестолкновении между нашим звеном перехватчиков и американским АВАКСом над Баренцевым морем. Самолет противника ставил активные радиопомехи, накрывающие территорию Российской Федерации. После неоднократных предупреждений, сделанных на международной частоте, о пагубности такого недружественного поведения, руководителем нашего звена было принято решение об открытии артиллерийского огня по курсу нарушителя.
– Вот, как? – выгнул бровь Верховный. – Продолжай.
– В ответ на наши предупредительные выстрелы, из кормовых пушек АВАКСа был открыт огонь на поражение одного из наших самолетов.
Михайлов примолк, переводя дух и собираясь с мыслями, чтобы поведать о главном.
– Говори, – процедил сквозь сжатые челюсти Афанасьев.
– В результате попадания наш самолет был сбит. Экипаж смог катапультироваться, но сведений об их дальнейшей судьбе пока не поступало.
– Т-а-а-к, а почему переполох на всех этажах? Неужели из-за этого?
– Никак, нет. Просто по данному инциденту пришло сразу два взаимоисключающих рапорта. Один от начальника штаба 10-й армии ПВО – генерал-майора Пятницкого, а другой от командира базы «Арктический трилистник» – полковника Удалова. Пятницкий утверждает, что Удалов самочинно и вопреки прямому указанию отдал приказ об открытии огня в сторону американца, находящегося в нейтральном воздушном пространстве.
– А Удалов?
– Тот заявляет, что выполнял инструкцию, а свой приказ согласовал с начальником штаба и тот не возражал против этого.
– Удалова знаю лично, он врать не будет, – заметил Афанасьев. – Только вот не пойму, в чем переполох? Американцы безобразно себя ведут на пороге нашего дома. А то, что они посмели сбить наш самолет это еще одна монетка в копилку нашей мести. Будем надеяться, что местное командование предпримет все усилия по спасению экипажа. Но ведь не из-за этого все стоят на ушах?! Или я что-то упустил? У истории имеется продолжение?
– Так, точно. Имеется, – понурил голову Борисыч.
– Говори, – прошелестел побелевшими губами Афанасьев.
– В ответ на поражение нашего перехватчика, командир базы приказал второму экипажу сбить АВАКС, – опустил очи долу Михайлов.
– И? – в нетерпении заерзал в кресле диктатор.
– Экипаж второго перехватчика выполнил приказ и расстрелял «гриб» из бортовых пушек. Самолет упал в море, где-то в пятистах километрах от Новой Земли. Выжить, естественно, никому не удалось. Это вся информация, которой мы располагаем на данный момент.
– Не вся, – послышалось от двери.
На пороге стоял командующий силами ПВО-ПРО – генерал-лейтенант Юрий Николаевич Греков.
– Извините, что без доклада, – начал от порога главный пэвэошник страны, – просто в приемной кроме носителя «ядрёного чемоданчика» никого не было. Вот я и ворвался.
– Утро перестает быть томным, – процедил диктатор в ожидании новых неприятностей. – Докладывайте, Юрий Николаевич.
– Валерий Васильевич, вам лучше пройти в Ситуационный Зал, – четко и твердо произнес Греков. – Там вы получите всю исчерпывающую информацию в развернутом объеме, нежели из отдельных докладов. Ситуация вышла далеко за рамки банального столкновения не поделивших воздушное пространство соперников.
– Хорошо, – поднялся со своего кресла Валерий Васильевич, – будь, по-вашему. Идемте.
Через пять минут они уже расположились в «амфитеатре» Ситуационного Зала». Здесь уже собрались все высшие представители российского генералитета. Коротко поздоровавшись с Рудовым, Верховный занял свое место. Дождавшись, когда все усядутся, руководитель дежурной смены, вооружившись лазерной указкой, вышел на авансцену, где за его спиной на широком экране возникла интерактивная карта территории окружавшей Баренцево море. Дождавшись кивка от Верховного, разрешающего говорить, генерал начал свой доклад.
– В 3 часа 01 минуту в зоне опознавания арктической базы «Трилистник» был зафиксирован пролет штатовского АВАКСа двигавшегося курсом 270˚. В 4 часа 36 минут он, не выходя из зоны сопровождения, резко изменил курс и стал двигаться по направлению к архипелагу Новая Земля. Не входя в воздушное пространство Российской Федерации, и находясь в квадрате 35-11, принялся совершать петлеобразные маневры, что свидетельствовало о патрулировании им зоны, непосредственно примыкающей к архипелагу Новая Земля. В 4 часа 55 минут командующим базы – полковником Удаловым была предпринята попытка связаться с Рогачево для возможной координации действий по пресечению проникновения АВАКСа в наше воздушное пространство. Попытка не увенчалась успехом. База на запросы не отвечала. Одновременно с этим системами мониторинга начала фиксироваться активная постановка АВАКСом радиопомех, мешающих связи, как с Рогачево, так и с базой Белушья, что расположена в 25-ти километрах от нее к северу. В это же время, командир СПРН, расположенной в Оленегорске доложил о прекращении связи с аналогичной станцией в Белушьей. Национальный Центр обороны так же предпринял попытку связаться с Белушьей, которая не принесла результатов. Одновременно с этим, а именно в 4ч. 45мин. по московскому времени станциями обнаружения, находящимися на Кольском полуострове был зафиксирован взлет американского ракетоносца Б-52 м норвежской базы в Тромсе с последующим курсом в тот же район 35-11. Командир базы, на основании имеющихся данных и следуя инструкции, поднял в воздух дежурное звено МиГ-31БН. После неоднократных и безуспешных попыток головного экипажа связаться с АВАКСом на международной частоте и предупредить того о пагубности совершаемых им действий, Удаловым была дана команда на открытие предупредительного огня по курсу движения «воздушного хулигана». В своем докладе Командованию ПВО-ПРО он сослался на косвенное согласие со своими действиями начальника штаба 10-й армии. Магнитофонная запись беседы прилагается к рапорту. Начальник штаба 10-й армии в своем рапорте доложил о прямом запрете производить какие-либо активные действия в отношении АВАКСа. В 5ч.40мин. один из перехватчиков произвел предупредительные выстрелы из бортовой пушки по курсу АВАКСа, и тут же, без всякого предупреждения был обстрелян из пушки АВАКСа, расположенной в корме самолета. В результате прямых попаданий в двигатель, самолет получил критические повреждения и не смог продолжить полет. Экипаж аварийно катапультировался. На данный момент времени у нас имеются сведения, что экипаж благополучно приводнился и был подобран спасательными службами Северного Флота. Состояние экипажа – удовлетворительное. В ответ на это полковник Удалов принял решение об уничтожении вражеского самолета. Второй экипаж звена в 5ч.45мин. выполнил приказ и расстрелял неприятеля из бортовой пушки. После уничтожения самолета, ставившего помехи нашей связи выяснилась следующая картина. В 5ч.00мин. при поддержке самолета АВАКС большая группа диверсантов, используя малозаметное судно под названием «Морской Конек», а также атомной подводной лодки «Джимми Картер», высадилась в районе Белушьей. Часть десанта была направлена на уничтожение СПРН, а часть на уничтожение секретного объекта, расположенного на территории бывшего ядерного полигона. В результате нападения имели место многочисленные жертвы, как со стороны военнослужащих, несущих охрану объекта, так и со стороны гражданского персонала базы, полностью уничтожена инфраструктура местного аэродрома, персонал которого, по всей видимости, тоже уничтожен. Нарушена работа взлетной полосы. Несмотря на громадные потери с нашей стороны, диверсантам не удалось уничтожить объект, находящийся глубоко под землей. Благодаря умелым действиям командира базы полковника Виттеля, командира СПРН полковника Вершигоры, а также начальника внутренней охраны объекта майора Гусарова, десант был полностью уничтожен. Семеро из оставшихся в живых нападавших, включая предводителя, взяты в плен. Кроме того, были уничтожены плавсредства доставившие диверсантов к месту событий. Десантное судно было уничтожено защитными средствами СПРН, а подводная лодка было уничтожена с помощью установки, проходящей серию государственных испытаний, что лишний раз доказало ее эффективность и правильность принятия в опытную эксплуатацию. Получив такие сведения после восстановления связи с базой, полковник Удалов, видя, что стратегический ракетоносец Б-52 ложится на боевой курс для уничтожения улик пребывания на базе диверсионной группы, принял решение о его перехвате оставшимся в строю самолетом. Однако перехватить его сразу не удалось. Ровно в 6ч.00мин. Б-52 выпустил крылатую ракету, снабженную ядерной боеголовкой в сторону Новой Земли. Не надеясь на то, что зенитный дивизион, расположенный в Рогачево сможет перехватить низколетящую цель, командир МиГ-31—майор Дружинин принимает решение сначала перехватить выпущенную ракету, а затем и сам вражеский самолет. Крылатая ракета была перехвачена в 6ч.03мин., а сам самолет уничтожен второй, оставшейся в распоряжении перехватчика ракетой в 6ч.06мин. После поражения крылатой ракеты и самолета, выпустившего ее, наш МиГ-31БН успешно вернулся на базу. Теперь, что касается ракетного обстрела Белгорода с прилегающей территории…
– Я думаю, что эту часть доклада можно опустить, – раздался басок Афанасьева с амфитеатра. – И дежурная смена, и оперативный штаб, – тут он кивнул в сторону сидящего рядом Рудова, – и я в том числе, уже достаточно информированы на данный момент. Поэтому не стоит к этому возвращаться. Ситуацию по Белгороду мы обсудим с членами штаба в более развернутом режиме. А сейчас вы доложите, в связи с инцидентом на Севере, отмечена ли какая-либо активность СЯС нашего уже не эвентуального, а самого, что ни на есть реального врага?
– Никак, нет, товарищ Верховный! Каких бы то ни было активных действий, указывающих на приготовление массированного или ограниченного ядерного удара, не наблюдается, согласно данным объективного контроля, – четко отрапортовал дежурный генерал.
– Вот с этого и надо было начинать, а то, понимаешь, развели суету на пустом месте и меня, старого, с панталыку сбили. Ну, утопили пиндосовскую подлодку в наших терводах, так и что с того? – развел руками Афанасьев, не обращая внимания на то, с каким неподдельным изумлением смотрят на него подчиненные. – Так, у вас все? Больше новостей нет?
– Никак, нет. Доклад окончил начальник дежурной смены – генерал-майор Бахметьев.
– Товарищ генерал, я надеюсь, что новости, связанные с инцидентом в районе архипелага Новая Земля, а также в небе над Баренцевым морем, не просочатся в ежедневный пресс-релиз Министерства обороны, – произнес Афанасьев, окатив Бахметьева многозначительным взглядом.
– Слушаюсь, товарищ Верховный! – едва не щелкнул каблуками генерал, демонстрируя служебное рвение.
И чтобы хоть как-то пояснить свое решение относительно замалчивания сведений о бойне на островах, Афанасьев добавил:
– Что-то мне подсказывает, что вокруг этого инцидента еще будет немало дипломатических плясок, поэтому не стоит давать нашим врагам лишних знаний о нашей информированности.
– Так, точно! – опять взбрыкнул генерал-майор.
– Тогда озаботьтесь, – обратился Валерий Васильевич к нему, – чтобы все свободные плавсредства, находящиеся в районе Баренцева моря направились к Новой Земле с целью оказания всесторонней помощи местным. Из доклада стало понятно, что возможности местного аэродрома по приему тяжелых бортов полностью отсутствуют. Поэтому необходимо срочно организовать силами «малой авиации» переброску квалифицированных специалистов с материка для налаживания диспетчерской службы. А пока, сделайте запрос местным, в чем они срочно нуждаются, и обеспечьте им все необходимое посредством сбросов парашютами. В деталях этого инцидента мы еще будем досконально разбираться, чтобы наградить всех непричастных и наказать всех невиновных, – закончил диктатор подводить итоги неумелой шуткой.
С этими словами он встал с кресла и уже обратился к Рудову:
– Сергей Иваныч, пройдемте к вам в оперативный штаб, где сможем еще раз оценить все детали утренних событий.
– Да, конечно, идемте, – встал в свою очередь с кресла Начальник Главного Оперативного Управления.
– Борис Борисыч, – обратился Афанасьев уже к своему адъютанту, – оповести всех членов Высшего Военного Совета о внеочередном заседании, назначенном на 14.00. Сегодня, разумеется.
– Есть, оповестить, – козырнул тот.
Уже на выходе из Ситуационного Зала, Афанасьев, подойдя к Коржику тихонько произнес:
– А ты, Андрей Ильич, оказался прав, когда предположил, что прилет в Белгород – всего лишь удобная ширма, чтобы отвлечь нас от того, что творилось на Севере.
– К сожалению, не ошибся, – слегка развел тот руками в ответ.
– Не думал еще перейти в аналитический отдел? Чай, хватит уже таскать за мной этот чемоданишко?
– Что, надоел уже?! – притворно шмыгнул носом кавторанг.
– Не то говоришь, Андрей Ильич, – нахмурился диктатор. – О твоем ведь карьерном росте забочусь. Тут тебе вовек повышения в звании не заслужить. Подумай.
– Есть, подумать, – приложил тот к козырьку свободную руку.
Пока шли длинными коридорами в левое крыло здания, где находился оперативный штаб, между ним и Рудовым состоялся разговор не для посторонних ушей.
– Ты меня, конечно, прости, Валера, но я удивляюсь тебе, – дернул за рукав Афанасьева Сергей Иванович, чтобы тот слегка притормозил.
– И что тебя во мне так удивляет? – чуть сбавил шаг Верховный.
– Еще недели не прошло, как ты бурно реагировал на то, как погано обошлись телевизионщики с больными детьми, а сегодня в Белгороде погибло столько народу, и ты так поразительно спокоен. Как это понимать?
– Ты, кстати, не первый, кто это подметил. Сам не знаю, Сережа, – пожал на ходу плечами Валерий Васильевич. – То ли очерствел за эту неделю, то ли просто еще не до конца осознал масштаб человеческих жертв, что в Белгороде, что в Белушьей. Одно могу сказать твердо, в отношении Украины, я все это время ожидал нечто подобного. Просто не думал, что они решатся на прямое столкновение. Я искренне полагал, что они опять затеют возню с Донецком, да и то, не раньше ноября. А тут, видишь, «старшие товарищи» из Вашингтонского обкома надоумили их на такую самоубийственную авантюру.
– Точно ли самоубийственную? – решил уточнить Сергей Иванович.
– Можешь в этом не сомневаться, – кивнул на ходу Афанасьев.
– Ну, хорошо, а как ты объяснишь свое умопомрачительное спокойствие по поводу ЧП на Севере? Ведь мы, сейчас находимся всего лишь в паре шагов от ядерного Апокалипсиса.
– Не преувеличивай так сильно, Сережа, – поморщился Афанасьев. – Случись нечто подобное еще пару месяцев назад, и я бы согласился с твоей оценкой происходящего. Но сейчас подобное развитие событий выглядит нереальным.
– Поясни.
– То, что сегодня произошло, было последней и отчаянной попыткой, хоть как-то затормозить нас на пути возрождения и возвращения к былому могуществу. Именно поэтому они и захотели прикрыться хохлами, чтобы в случае чего, отвлечь внимание мировой общественности к своему хулиганству. Я, в общем-то, уверен, что они на это решились, даже не уведомив своего президента. Ты пойми, если бы у них были действительные намерения раз и навсегда покончить с нами, то, они рискнули бы все это провернуть без оглядки на общественность. А сейчас, получив по носу, они просто затихарятся, ибо убедились в серьезности наших намерений. Сегодня мы запросто утопили их подлодку, а завтра, чем черт не шутит, можем решиться и еще на более дерзкий ответ.
– Думаешь?
– Уверен. Они убедились в том, что установка есть, и она отлично функционирует. И уж будь уверен, они смогли наверняка пронюхать об истинной ее мощи. Так что, они сейчас будут долго и нудно отходить от шока и переваривать полученную информацию, прикидывая, нельзя ли как-нибудь обмануть русских, раз уж не получилось их победить.
– Но ты же прекрасно знаешь, что они не оставят попыток уничтожить нас тем или иным способом. А затаившийся враг, всегда опасней явного, – попробовал Рудов парировать слова Афанасьева.
– Согласен с тобой. Сейчас они находятся в глубоком нокдауне. И в ближайшее время нам нечего опасаться, потому что они еще некоторое время будут пребывать в неведении относительно нашего истинного военного потенциала. И нам надо, как можно эффективней использовать образовавшуюся паузу для наращивания нашей мускулатуры. Но вот чего я по настоящему боюсь, так это того, что они от методов прямой конфронтации перейдут к скрытым, надеясь, прежде всего, взорвать нас изнутри. И это меня беспокоит больше всего, потому что к такому развитию, мы до сих пор не готовы, хоть и можем предвидеть. В любом случае прощупывать обстановку они примутся немедленно. А, значит, звонка от Трампа надо ожидать в ближайшее время.
– И все-таки, откуда ты черпаешь такое спартанское спокойствие? – не унимался Рудов.
– Не обижайся, Сережа, но дело в том, что ты мыслишь категориями сегодняшнего дня, а я категориями футуристического, пока еще для многих, будущего.
– Ты имеешь в виду машину времени? – сразу догадался друг и соратник.
– Тсс, – приложил палец к губам Афанасьев, подмигивая ему. – Пока рано, что либо, планировать. Все это еще очень сыро и находится в стадии не оформившихся в конкретику размышлений. Однако я постоянно тереблю нашу бабушку в плане увеличения интенсивности работ по изготовлению действующего образца. Она уже жалуется, что я постоянно снюсь ей в кошмарных снах.
– Когда она обещает подготовить к демонстрации первый действующий образец? – полюбопытствовал Сергей Иванович.
– К концу месяца обещает все закончить.
III.
Там же
Когда они вошли в зал, отведенный под оперативный штаб реагирования на утренние события, там уже находилось довольно много народу. Военные и штатские чины сгрудились возле интерактивной карты, расположенной на стене и о чем-то довольно громко переговаривались друг с другом. Результатом этих громких разговоров была интенсивная работа секретариата штаба, беспрерывно куда-то звонящего и принимающего звонки с огромного количества телефонов, собранных на отдельном столе. В общем, обстановка была довольно шумная, как и полагается в любом штабе, работающем в авральном режиме. Среди генеральских мундиров, резко и на контрасте бросался в глаза строгий черный костюм руководителя МЧС – Вениамина Андреевича Нечипоренко, считавшего свою должность сугубо гражданской, в отличие от своего предшественника. С генералами Афанасьев поздоровался, отделавшись общим кивком, а с Нечипоренко поздоровался за руку, как бы считая того, не просто почетным гостем в этих стенах, но и персоной, заслуживающей внимания более остальных. И для этого были все основания. Приняв пост министра по ЧС в результате стечения печальных обстоятельств унесших жизнь его прежнего начальника, Нечипоренко за эти два с небольшим месяца уже сумел проявить себя в качестве умелого руководителя, знающего свое дело специалиста, не прыгающего выше своей головы и лишенного политических амбиций. Впрочем, как успел приглядеться Афанасьев, в гражданском был не только министр. Было еще несколько незнакомых ему лиц, облаченных в цивильное.
– Ну, что же товарищи, – обратился сразу ко всем Афанасьев, – в общий курс дела обо всем случившемся, меня уже ввели, поэтому осталось только прояснить некоторые детали, дабы учесть горький опыт на будущее. Вениамин Андреевич, – обратился он к министру, – у вас имеется какая-нибудь дополнительная информация по трагедии в Белгороде, кроме той, что я получил из оперативной сводки дежурного по Центру десять минут назад?
– Информация постоянно обновляется, – кивнул тот в сторону груды, то и дело дребезжащих, телефонов.
– Давайте из последнего, – попросил Афанасьев, умащиваясь на один из стульев, расположенных по кругу стола.
– Количество жертв от нанесенного массированного удара постоянно растет. На эту минуту только зарегистрированных трупов жителей насчитывается двести восемнадцать, включая тридцать четыре ребенка. Некоторые трупы очень сложно идентифицировать, так как они сильно обгорели. Вражеская сторона, – тут он слегка запнулся, – если мне будет позволено так выразиться…
– Так оно и есть, Вениамин Андреевич. И нечего этого стесняться, – опередил, как всегда диктатора Рудов.
– Да, так вот, – продолжил Нечипоренко, – вражеская сторона, по предварительным данным экспертов, в качестве начинки боезарядов применила «белый фосфор», запрещенный всеми конвенциями к применению против мирного населения. Отсюда такое большое количество обгорелых до неузнаваемости людей. В городе продолжаются пожары разной степени интенсивности. Количество тяжелораненых, составляет семьдесят четыре человека. Получивших ранение средней и меньшей тяжести пока насчитывается около двухсот пятидесяти. Много людей остаются под завалами рухнувших зданий в исторической части города, застроенной преимущественно деревянными зданиями. Так что, количество жертв будет только расти, к сожалению.
– Что предпринимаете по своей линии? – поинтересовался Афанасьев.
– Первые наши части прибыли к местам поражений уже через три с половиной минуты. Однако в первое время ничего не могли сделать, так как тушение пожаров, вызванных «белым фосфором» требует специальных реагентов. Но, несмотря на это наши сотрудники принялись разбирать горящие завалы даже при угрозе собственной жизни. Нужные реагенты, спасибо за оперативное содействие Игорю Анатольевичу, – кивнул министр в сторону генерал-лейтенанта Кириллина, командующего войсками РХБЗ, – прибыли к месту трагедии уже спустя сорок минут.
Афанасьев с нескрываемым чувством благодарности поглядел на хмурого Кириллина. А министр, тем временем продолжал:
– В город направлены все силы МЧС, находящиеся, как, непосредственно в области, так и с соседних территорий. Получив сообщение о случившемся, мы немедленно организовали четыре самолета, имеющиеся в распоряжении столичного отдела МЧС, специально приспособленные для обработки и реанимации пострадавших от ожогов. Через час они уже были на месте. С ними прибыли дополнительные бригады спасателей с собаками, для розыска людей оставшихся под обломками. Кроме этого мы снарядили три летающих госпиталя и укомплектовали их высококвалифицированными специалистами. Эти самолеты уже тоже приземлились сорок минут назад на белгородский аэродром. Зная, что при ожогах, требуется большое количество крови, мы обратились в Московский Центр крови имени О.К. Гаврилова о срочном выделении больших объемов из их запасов, включая редкие группы и резусы. Самолетом Ан-124, любезно предоставленным нам командующим Военно-транспортной авиацией, – кивнул Нечипоренко в сторону скромно стоящего где-то сбоку генерал-лейтенанта Венедиктова, – кровь уже загружена и он вот-вот взлетит из Кубинки.
– Спасибо вам, Валентин Георгиевич, за проявленную оперативность, – с чувством произнес Афанасьев, чем ввел в краску тут же засмущавшегося авиационного генерала.
– В ближайшее время нам остро понадобятся специальные кислородные барокамеры для интенсивной терапии, но, к сожалению, они все довольно громоздки и уже интегрированы в Ожоговые Центры. Мобильных барокамер наша промышленность до недавних пор не выпускала вообще. А из выпущенных промышленностью барокамер, имеется всего две, и они уже нами задействованы. Ума не приложу, что с этим делать, – беспомощно развел руками Нечипоренко.
– С Юрьевым, я, конечно, обязательно поговорю, сегодня на Совете об этой проблеме, чтобы он поторопил наших неповоротливых промышленников. Но сами понимаете, что это дело весьма далекой перспективы. А сейчас могу только посоветовать банальное использование мобильных барокамер для транспортировки особо тяжелых раненых в столичные больницы, специализирующиеся на подобных травмах – со вздохом произнес Валерий Васильевич. – Но продолжайте.
– Местным отделением МЧС предпринимаются меры по временному размещению в палаточных лагерях всех потерявших жилье. Палаточные лагеря укомплектованы полевыми кухнями, – продолжал Нечипоренко. – Мы вот, привлекли Романа Захаровича из Госрезерва, и он обещал нам снабдить из имеющихся стратегических запасов всех пострадавших предметами первой необходимости.
По тому, как закивал на эти слова министра еще один одетый не в военную форму, Афанасьев понял, что это, видимо, и есть тот самый Роман Захарович.
– Не забывайте, что это вам не Таити, – шмыгнул носом диктатор, – оглянуться не успеете, как начнутся дожди и холода. Надо продумать, куда девать погорельцев.
Представитель Госрезерва сделал шаг вперед и, откашлявшись, произнес:
– Товарищ Верховный, мы только что обсуждали эту тему, поэтому разрешите мне прояснить ситуацию по данному вопросу?
– Прошу, – кивнул Афанасьев.
– Палатки, которые мы сейчас разворачиваем для временного размещения пострадавших, относятся к «арктическому» классу. Им не страшны, ни дождь, ни снег. Они способны поддерживать внутри себя температуру +20 градусов, даже если снаружи похолодает до -45. И естественно, что мы отдаем себе отчет, что это всего лишь временная и вынужденная мера. И способы решения данной проблемы у нас тоже имеются.
– Хмм, поведайте, – слегка добавил в голос сомнений Валерий Васильевич.
– У нас имеется сразу несколько вариантов решения данной проблемы. Во-первых, в хранилищах Госрезерва имеется на сегодняшний день, более двух тысяч комплектов сборных домов.
– Это тех, что разваливаются уже через пару-тройку месяцев? – съязвил Афанасьев, припоминая сочинскую трагедию, когда после наводнения тысячи людей остались без крова.
– Мы учли прошлый печальный опыт, поэтому в новую модель сборного дома внесли необходимые изменения, усиливающие все элементы конструкции. Недавние испытания подтвердили надежность новой модели сборного дома. В самое ближайшее время мы готовы отгрузить все имеющиеся в нашем распоряжении комплекты.
– Какова скорость постройки таких домов? – спросил Рудов, никогда не любивший отмалчиваться и считавший себя специалистом буквально во всех отраслях, начиная от строительства атомных реакторов и заканчивая способами грудного вскармливания младенцев.
