Юрий Витальевич Яньшин
Холодное блюдо мести
II.II
17.09.2020г., штат Массачусетс, г. Винчестер
И опять экскурс в историю для дальнейшего понимания развития сюжета. Неисчислимое количество тайн хранит в себе Мировой Океан. Многие, наверное, слышали жуткие истории о кораблях-призраках. Одна такая история случилась в последней трети XIX века. В полдень 4 декабря 1872 года с английского брига "Дея Грация", находившегося в 600 милях к западу от Гибралтара, заметили парусное судно "Мария Целеста". Корабль то приводился к ветру, то снова уваливался, совершая замысловатые зигзаги. Опытному глазу было видно, что судном никто не управляет. Вскоре на борт бригантины поднялись моряки с "Деи Грации". На палубе не было ни души. Ветер завывал в порванных снастях фок-мачты, изодранные паруса с треском ударялись о мачту и реи. Поднявшиеся на борт обнаружили, что на камбузной плите кипит кофе, в салоне на столе расставлены тарелки. Но единственным живым существом на борту оказалась дрожащая от страха собака, забившаяся в угол одной из кают. Ни одного человека на судне не было. На столе капитанской каюты покоились карты, лоции, книги. Краткая запись в вахтенном журнале гласила, что судно благополучно достигло почти той точки, где его заметили с "Деи Грации". Вскоре выяснилось, что отсутствуют хронометр, секстант и таблица склонения солнца, а судовой компас валяется разбитый в углу каюты. В ящике стола нашли значительную сумму денег и шкатулку с женскими украшениями. Осмотр матросского кубрика ввел моряков в еще большее недоумение. Койки были аккуратно убраны, все рундуки целы, а на столе лежали… недокуренные трубки. В трюме моряки увидели ровные ряды деревянных бочек. В бочках был спирт. Что же могло произойти с экипажем? Комиссия, назначенная для расследования, высказала много предположений, в том числе самых фантастических. Она долго и тщательно разбиралась с этой загадкой, но в итоге все-таки пришлось признать, что она не в состоянии предложить сколько-нибудь удовлетворительной разгадки этой истории. И снова нет ответа на вопрос: что случилось с людьми с "Марии Целесты"?
После легендарной «Марии Целесты» было еще несколько подобных случаев. И ученые всего мира до середины XX века терялись в догадках по поводу произошедшего. Пока кому-то в голову не пришла идея объяснить эту загадку некоторыми особенностями океанских глубин. Как известно, при зарождении в океане шторма высокой интенсивности на берегу резко ухудшается состояние больных, возрастает число самоубийств и дорожных происшествий. Виновника нашли быстро. Им оказался инфразвук. В докладах АН СССР еще в 1935 году академик В.В.Шулейкин связал возникновение инфразвуковых колебаний в океане со штормами, при которых наличие сильных ветров над поверхностью моря происходит срыв потока на гребнях морских волн. Таким образом, в воздухе возникают не только поперечные колебания, но и продольные. Сила возникающего инфразвука пропорциональна квадрату волн. С чьей-то подачи это явление тут же окрестили «голосом моря». При скорости ветра в 20 метров в секунду мощность "голоса моря" может достигать 3 ватт с каждого метра фронта волны. Сравнительно небольшой шторм генерирует инфразвук мощностью в десятки киловатт! Основное излучение инфразвука идет приблизительно в диапазоне 6 герц. Опыты показали весьма слабое рассеяние инфразвука с расстоянием. В принципе, как показала практика, он может распространяться без значительного ослабления на сотни и даже тысячи километров, как в воздухе, так и в воде, причем скорость водяной волны в несколько раз превышает скорость воздушной.
В последнее время в печати появились сообщения об опытах профессора Гавро, кстати, русского по национальности. Были представлены новые факты биологической активности инфразвука. Ученый предположил, что причиной этого явления служит совпадение частот инфразвука и альфа-ритма головного мозга. Инфразвуки определенных частот могут вызвать у человека ощущение усталости, тоски, морской болезни, привести к потере зрения и даже смерти. "Инфразвук с частотой 7 герц смертелен для человека… можно остановить сердце, соответствующим образом подобрав фазу инфразвука…" – утверждает профессор. Итак, в море генерируются мощные инфразвуковые колебания с частотой в среднем 6 герц, а уже частота в 7 герц смертельна для человека. Но вдруг существуют условия, при которых частота "голоса моря" будет чуть отличаться от обычной, со всеми вытекающими отсюда последствиями? Корабль, может быть, застигнут инфразвуковой волной в совершенно спокойном районе, причем, если частота приходящего излучения составляет 7 герц, смерть всего экипажа наступает внезапно, и самое тщательное рассмотрение не обнаружит причину смерти – ведь она наступает от остановки сердца. При других частотах, отличных от 7 герц, возможны эффекты, аналогичные приступам безумия.
Казалось бы, причем тут научные объяснения пропажи экипажей некоторых кораблей и судьба отставного генерала? Но все сказанное выше, всего лишь предыстория вопроса.
Советские ученые всегда были, что называется «на передовой», когда дело касалось нетрадиционных методов воздействия на человеческий организм, с целью управления им, либо уничтожения его. Такова суровая, правда жизни. Если ты не будешь заниматься разработкой данной методики, то рано или поздно, кто-то займется этим с тобой самим. Первые образцы инфразвукового оружия появились в СССР еще в 1987 году – в разгар «перестройки, разработанные в Институте теоретической и экспериментальной биофизики. Работы продолжались несмотря даже на кризис распада некогда могучего государства. И хотя Советского Союза не было уже почти 30 лет, работы в этом направлении не прекращались ни на один день. С тех пор это оружие только совершенствовалось в плане усиления воздействия и миниатюризации. И если первые его образцы можно было с трудом разместить внутри дальнобойной фуры, то последние изделия запросто умещались в нескольких чемоданах. Испытания, проведенные несколько лет назад, показали поистине выдающиеся результаты. Объект, приговоренный к пожизненному заключению за многократные убийства, был ликвидирован в закрытом помещении с расстояния почти в два километра. Причем, сделал он все это собственноручно, повесившись у себя в камере на полотенце, после воздействия на его головной мозг тремя короткими импульсами в 0,5 секунд. Вряд ли это был единственный подобный эксперимент, но так или иначе, а установка под кодовым названием «Шум прибоя» была принята на вооружение специальных подразделений в 2018 году.
Именно одну такую установку и решили задействовать для ликвидации одного из фигурантов дела о теракте на Красной площади. Первоначально задумывалось при помощи этой установки ликвидировать директора ЦРУ – Джину Хаспел. Планировалось запустить инфразвуковой излучатель невдалеке от ее дома, находящегося на полпути из Вашингтона в Лэнгли. Она специально, в свое время приобрела себе дом в этом районе, чтобы не тратить много времени на поездки из дома на работу. Но стремительно разворачивающиеся события вокруг неудачной высадки десанта на Крайний Север, внесли свои коррективы. Скоропалительная отставка Джины и ее не менее стремительный отъезд на Фишер-Айленд нарушили все прежние планы по ее устранению. Их пришлось с ходу переделывать. А уже готовую аппаратуру пришлось срочно перебазировать в другое место, чтобы уничтожить нового фигуранта. Если кто-то думает, что установку нелегальным образом завезли на территорию США, то он глубоко заблуждается. Установку собрали прямо здесь – на одном из предприятий по изготовлению бытовой техники. Естественно, предприятие, задействованное в этой схеме, принадлежало через подставных лиц Службе Внешней Разведки Российской Федерации. Барышев расстарался «разбудить», ради такого случая, одну из своих «спящих» ячеек. Однако операторы, которые должны были ей управлять, прибыли из Москвы. Верный своей манере действовать сверхосторожно, Дмитрий Аркадьевич не стал рисковать местными кадрами, то ли из-за опасений нарушить их конспиративное положение, то ли просто из-за недоверия. Все-таки, как ни крути, а годы, прожитые на чужбине под личиной добропорядочных граждан, а зачастую и влиятельных бизнесменов накладывают свой отпечаток на поведение и лояльность к далекой и уже порядком подзабытой Родине. Спасибо и на том, что хотя бы согласились изготовить нужную аппаратуру в установленный срок и со всеми заданными параметрами. Как ни была мала аппаратура инфразвукового воздействия, но не могло быть и речи, чтобы поместить ее в салоне обычного автомобиля. Для этой цели пришлось добывать целый автофургон. Мало того. Автофургон пришлось еще и переоборудовать изнутри, чтобы спрятать в его чреве крохотную коморку для двух операторов установки. В итоге манипуляций, на свет появилась обычная с виду фура, раскрашенная под цвета и логотип «Coca-Cola». И действительно, почти все ее пространство было уставлено ящиками с этим напитком, годным, как для утоления жажды, так и для отмывания грязной посуды. Любой проверяющий, захоти он осмотреть содержимое фуры, увидев, как там все заставлено, махнул бы рукой и не стал ворочать ящики, за которыми, в самом дальнем углу и расположилось секретное помещение. И вот они уже второй день находились в этом городишке. По поддельным накладным их фура выполняла договор по доставке в местные заведения общепита этого ужасного, но так любимого всеми американцами пойла. И это не должно было вызывать каких-либо подозрений. Потому что в город каждый день въезжали десятки подобных фур, принадлежащих мелким перевозчикам, а значит, и затеряться среди них, было парой пустяков. Ну, какому здравомыслящему человеку придет на ум в чем-то подозревать большегрузную фуру, водитель которой останавливался вчера на полчаса возле местного кафе, чтобы подкачать спустившую шину, а сегодня остановился опять, чтобы немного перекусить перед дальней дорогой? Конечно, никому не придет такая мысль. А полчаса вполне достаточно для того, чтобы настроить аппаратуру, просканировать с расстояния в триста футов внутреннее пространство деревянного строения, спрятанного за высоким забором, нащупать и войти в резонанс с частотой колебаний электромагнитных волн внутри черепной коробки спятившего от страха генерала и произвести импульс длительностью в полсекунды. Для разбирающегося в этих делах человека это не составит большого труда. Он даже не вспотеет, ну, разве, что от духоты в тесной коморке фуры. Остронаправленный инфразвуковой луч ничем не выдаст себя и от его воздействия никто не получит ни малейшей травмы, за исключением самой жертвы. Вот и сейчас фура стояла невдалеке от пересечения Уинфорд-Уэй и Олден-Лейн. Это была самая удобная точка, с которой хорошо просматривался весь особняк опального генерала.
Водитель фуры вылез из кабины и, потягиваясь конечностями, чтобы размять их после якобы долгого сиденья, медленной и ленивой походкой направился в сторону маленькой забегаловки, чтобы перекусить перед дальней дорогой, а заодно послушать местные сплетни. Это означало, что тем, кто находился внутри фуры, можно было продолжить начатую вчера работу.
– Ну, что, Айвен, начинаем локацию объекта? – спросил невысокий и остроносый как дятел парень лет двадцати пяти, одетый в майку и шорты.
– Да, Хьюи, давай прощупывай, где он там прячется, – ухмыльнулся в ответ толстячок, примерно того же возраста, поворачивая бейсболку козырьком назад. – А я пока займусь фокусировкой.
Несмотря на то, что в тесном закутке фуры никого кроме них двоих не было, в целях соблюдения конспирации, говорили они исключительно на языке, употребляемом местным населением. У каждого из них перед глазами был индивидуальный монитор и пульт управления. Айвен отвечал за локацию объекта, а вернее, за точное местонахождение «клиента» внутри особняка. Дело это было весьма непростое, так как требовалось для этого просканировать все закоулки в доме, чтобы отыскать среди большого количества излучающей аппаратуры (телевизор, радио, телефоны, микроволновую печь и т.д.) именно тот объект, который нужен им в данный момент. Но мало было найти объект, с заданными параметрами электромагнитного излучения, нужно было его еще и зафиксировать, так сказать, взять на прицел, и крепко удерживать его в перекрестье. Аппаратура позволяла это сделать минут за пять-семь. Благо, что дом был деревянным, а не панельным, где металлическая арматура внутреннего каркаса в достаточной мере рассеивала сканирующий луч. И хорошо, что в доме находился всего лишь один живой объект, которого не надо мучительно вычленять среди ему подобных. Это гораздо упрощало задачу, иначе бы они провозились бы тут недели две. В задачу Хьюи входило более тонкая настройка на электромагнитное излучение мозга уже непосредственно самого объекта воздействия. Обязательно нужно было войти в резонанс с колебательными звуковыми процессами внутри черепной коробки. А затем пройти поочередно все стадии воздействия на головной мозг. Вчера они уже начали проходить все эти стадии. Сегодня уже нужно было заканчивать с этим. Где-то около 150 Гц, как и положено у среднестатистического и вполне здорового человека. На уровне 100 Гц у человека появляется легкая тошнота, головокружение, покраснение кожи и покалывание в теле. После этого возникает тревога, ощущение сильной усталости, горловое давление и респираторная дисфункция. При 50–100 Гц даже с защищенными ушами возникают "невыносимые ощущения в области груди". Другие физиологические изменения, которые могут произойти, включают вибрацию и изменения дыхательного ритма. Затем наступает легкая тошнота и головокружение, после чего достигается предел переносимости. Симптомы включают сопутствующий дискомфорт, кашель, значительное снижение давления и удушье. На частоте 43–73 Гц наблюдается снижение остроты зрения, показатели IQ снижаются до 77% от нормальных, нарушается пространственная ориентация, координация работы мышц, равновесие, речь становится невнятной, происходит потеря сознания. При 1–10 Гц мозг сначала блокируется, а затем уничтожается. По мере увеличения амплитуды еще вчера было отмечено несколько неприятных реакций, после чего начинается полное неврологическое вмешательство. Действие мозгового вещества физиологически блокируется, а его вегетативные функции прекращаются. Но опаснее всего для человеческого организма частота колебания в 7 Гц, поскольку этот ритм не только соответствует альфа-ритмам головного мозга, но и является резонансной частотой всех внутренних органов человека, поэтому при продолжительном воздействии 1,5-2 секунды, происходит их повреждение и даже наступает смерть. На сегодня, как раз и было запланировано перейти к колебаниям в 7 Гц.
Вот в таком порядке и диапазоне частот предстояло работать Хьюи. Центр, как обычно торопил с проведением финального этапа операции и в то же самое время настаивал на соблюдении осторожности, поэтому отказывал в возможности решить все одним махом – включить инфразвук на 7 Гц продолжительностью 2 секунды. Мозг «клиента» при таком воздействии конечно бы, расплавился, а все внутренние органы превратились бы в кашу. Центру хотелось, чтобы смерть Милли выглядела, как можно более естественной. Поэтому Айвен и Хьюи решили действовать в два этапа, растягивая удовольствие мести на двое суток. На первом – пристрелочном они выдали импульс около 100 Гц длительностью в 0.5 секунды, а сегодня решили довести дело до логического завершения, посылая импульс в диапазоне 8-7 Гц на протяжении полутора секунд. Этого бы хватило, как минимум на то, чтобы сделать из бравого генерала клинического идиота, что вполне укладывалось в рамки поставленной задачи, либо привести к летальному исходу в результате остановки всех физиологических процессов в его теле.
– Хьюи, у меня все готово, – буднично произнес Айвен после пятиминутной возни с настройкой локации.
– Хорошо, – еще внимательней уставился напарник на экран монитора, по которому бежали какие-то кривые, попутно накладываясь одна на другую. – Даю обратный отсчет перед импульсом. Пять, четыре, три, два, один, зеро.
Его безымянный палец мазнул по клавише «enter». Ничего не щелкнуло, ни звякнуло и не зажужжало. Со стороны наблюдателя, появись он в этой компании, вообще не произошло ничего такого, на что стоило бы обратить внимание. Но оба исполнителя казни, как-то разом выдохнули и многозначительно переглянулись. Они, где-то с полминуты не отрываясь, смотрели в глаза друг друга. Затем Хьюи все-таки отвел свой взгляд и глухо произнес:
– Посмотри, что там?
Айвен отвернулся к своему пульту и начал выстукивать дробь на клавиатуре. Стучал недолго.
– Ритмы идут по нисходящей в лавинообразном режиме. Затухание интенсивное. Все. Объект прекратил локацию.
– Значит, дело сделано. Еще один пошел в минус. Осталось только дождаться Бена, чтобы свалить из этого чертового городишки.
III.
17.09.2020 года, штат Массачусетс, г. Винчестер, частный особняк
Начиная со вчерашнего дня, самочувствие генерала резко ухудшилось. Панические атаки и так донимавшие его своей регулярностью дополнились еще и чисто физиологическими расстройствами, начиная от обильного поноса, болей в области сердца и кончая сильным кровотечением из носа и ушей. А еще голова буквально раскалывалась от лихорадочной работы головного мозга, направленной на поиск выхода из сложившегося патового положения. Обложенный со всех сторон заряженным огнестрельным оружием, он, обхватив голову руками, сидел, раскачиваясь на диване, подобно маятнику. Алкоголь уже не брал его. Вернее он по-прежнему выпивал залпом почти всю бутылку, но виски не задерживалось в его желудке, выплескиваясь наружу в результате рвотных рефлексов, срабатывающих по своей прихоти. Голова была похожа на кипящий чан с водой, в котором заботливая хозяйка решила простирнуть грязное белье. Мысли были тяжелые и ворочались в голове так же тяжело, как и не простиранные простыни. И про себя и вслух он повторял всего одну фразу, колом засевшую у него в мозговых извилинах:
– Есть же выход, есть же выход…
Он повторял ее, как мантру, без выражения и остановки. А головные боли только лишь усиливались, заполняя собой все его внутреннее пространство. Когда начался очередной, уже окончательно невыносимый приступ, он остановил свой уже почти безумный взгляд на поясе, где был заткнут старый «кольт».
– Выход есть, – произнес он почти спокойно и сунул руку за пояс.
Вытащив пистолет, он снял его с предохранителя. Затем, глупо и жалко улыбаясь, почти прошептал последнее:
– Нашел.
Открыв рот пошире (дуло пистолета был довольно крупным), сунул ствол туда, как можно глубже, едва не до гортани. Зажмурившись, нажал на спусковой крючок. Выстрел в замкнутом и забаррикадированном помещении прозвучал особенно громко, но снаружи, в разгар рабочего дня, его вряд ли кто мог услышать. Только на соседнем участке, за высокой изгородью гулко и тоскливо, вдруг, завыла собака, повернув морду в сторону особняка, теперь уже бывшего генерала.
Глава 59
I.I
Чудом, вырвавшись из Москвы в начале июля, Мэтью Скайлз – помощник военного атташе США, первое время все никак не мог поверить, что угроза неминуемой расправы со стороны русской хунты его миновала. Но в своих воспоминаниях он все время возвращался к тем дням, которые считал для себя самыми трудными в жизни.
Животный страх быть убитым в результате снайперского выстрела с крыши одного из домов, укола отравленной булавкой или банального удара ножом в область печени, был настолько велик, что он даже не постеснялся у своего непосредственного начальника – бригадного генерала Гаррика Хармона выпросить для себя сопровождающих по пути в Шереметьево-2. Но и там, отчаянно трясясь за свою шкуру он, игнорируя их ухмылки, в приказном порядке потребовал проводить его до «зеленой» пропускной зоны, которой пользовались все, кто имел дипломатический паспорт и не желал проходить, вследствие этого, таможенный контроль. Народу в международной воздушной гавани было на редкость мало. Вернее сказать, народ, конечно, был, но по сравнению с прошлым годом, это не шло, ни в какое сравнение. Связано это было с тем, что ковидные ограничения и почти тотальный карантин свели на нет связи между странами. Летали сейчас только чартерные рейсы, увозящие своих граждан, застрявших в дикой России, домой. Впрочем, на опустевшие пассажирские терминалы аэровокзала повлияла не только пандемия, но и напряженная политическая атмосфера в России, сложившаяся после невиданного по своим масштабам теракта, унесшего с собой всю верхушку прежней власти. А чего ждать от хунты, пришедшей ей на смену, по воле рокового случая, никто не знал. Видимо, поэтому страны «благополучного» Запада постарались, как можно быстрее эвакуировать из страны, которая, в очередной раз преподнесла миру сюрприз, своих сограждан из-за опасений, что они могут стать разменной монетой в политических игрищах. В первые дни, после случившегося, вылететь и выехать было почти невозможно, но спустя несколько дней, обстановка не стала развиваться по худшему сценария, включающему в себя массовые народные волнения, и покинуть страну стало возможно без особых напряжений. Граждан, вылетающих в сторону Европы и Северной Америки, было немного. Их в основном вывезли еще весной. А те, кто составлял большинство пассажиропотока, являлись русскими, прибывающими из разных уголков мира и находящимися не в лучшем настроении из-за прерывания своего отдыха и перспектив оказаться по прибытии на Родине в карантинном лагере, что тоже не доставляло им большого удовольствия. Окруженный плотным кольцом морских пехотинцев из числа посольской охраны, Скайлз, озираясь по сторонам, как загнанный за красные флажки волк, быстро прошествовал по коридору, ведущему в ту часть пассажирского терминала, которая была предназначена для vip-персон и работников дипломатического корпуса. Здесь народу вообще не было, если не считать нескольких десятков представителей дипломатических кругов, неторопливо и достаточно высокомерно прохаживающихся по залу и стоящих у прилавков дьюти-фри. Просканировав глазами зал и убедившись, что все, кто тут находится, являются иностранцами, Скайлз позволил себе чуточку перевести дух. Всего лишь чуточку, потому что, как показывает печальная практика, обычно «прилетает» оттуда, откуда меньше всего ожидаешь. Попрощавшись со своим сопровождением, он уселся в одно из многочисленных кресел и стал смиренно ожидать объявления на посадку. Ждать пришлось недолго. Посадку объявили уже через пять минут. Вылетал он налегке, договорившись, что все свои вещи и барахлишко, которым он обзавелся за время почти восьмилетнего пребывания в столице недружественного государства ему вышлют потом по дипломатической почте. Сейчас же, для него было главной задачей, как можно быстрее унести отсюда ноги, оставлявшие свой кровавый след, тянущийся от этого идиота Рахлина к не меньшему идиоту Вдовенко, а от него и к событиям на Красной площади. Ведь сколько раз он предупреждал своего шефа – Хармона, что нельзя все время полагаться на одних и тех же лиц, в деле устранения врагов Соединенных Штатов. Ограниченность круга агентов, поверенных временем, с одной стороны являлась надежной основой для конспирации, но с другой стороны, не давала развиваться более широкой сети. Ведь и козе понятно, что рано или поздно, но они попадут в поле зрения русских ищеек, и тогда придется не только вытаскивать намокшие в дерьме хвосты, но и в срочном порядке обрубать их, лишая себя тем самым единственных исполнителей воли заокеанских хозяев. Если бы этот дурак Хармон послушал его в свое время, то сейчас резидентура располагала бы разветвленной сетью своих агентов по всей стране, не говоря уже о столице. Тем более, что закрытие консульств в Екатеринбурге и Санкт-Петербурге и так негативно сказалось на функционировании тех же «спящих» ячеек. А так, в результате поимки этого недотепистого Рахлина, перепутавшего работу секретного агента с театральными подмостками, он вынужден, словно карманник вызвавший подозрение у окружающих, пряча глаза, ретироваться с великосветского бала. Приходилось бежать. А почему? Да, потому, что все после этого пошло не по плану. Вместо того, чтобы доверить устранение Рахлина профессионалу, в целях экономии средств дипломатического представительства, дело это поручили какому-то местному наркоману за два куска «зелени» и содержимое карманов жертвы. Естественно, качественно ликвидировать того не получилось и он выжил. Но посольские чины в своей глупости, пошли еще дальше, и организовали повторное покушение на него, когда тот находился в больнице. И не нашли для этой миссии ничего лучшего, как направить туда одного из морских пехотинцев, служащих в наружной охране представительства. Тот тоже не справился с поставленной задачей. Мало того, что не сумел устранить единственного свидетеля, так дал еще и ухлопать себя в перестрелке с агентом КГБ. В результате этого сумбура русские получили все желаемые сведения насчет подрывной и террористической деятельности посольства Соединенных Штатов (можно подумать, что другие посольства этим не занимаются). А он – Мэтью Скайлз, вынужден бежать из страны, принимая на себя роль основного громоотвода, потому что обвинять самого посла в такой «грязной» деятельности, это уже не просто скандал, а casus belli. Уже прощаясь со своим непосредственным начальником – бригадным генералом, Скайлз не без яда в голосе заметил, что и самому Гаррикуу не худо было бы позаботиться о собственной безопасности. Однако тот не воспринял слова предупреждения всерьез, заявив, что лично он, конкретно к делу взрыва на Красной площади не имеет прямого отношения. К тому же Россия, в которой он пробыл уже почти двенадцать лет, как бы там ни было, но пока все еще соблюдает Венскую конвенцию о неприкосновенности иностранного дипломатического персонала. Сказать-то сказал, но тревожные огоньки в глубине глаз все-таки подсказывали, что и у него душа не лежит на месте. «Ну, не дурак ли? Вот из-за таких дуболомов США в последнее время и терпят одно поражение за другим на всех фронтах» – подумал он тогда. За такие просчеты таких вот «мудрецов» ему и пришлось сейчас жертвовать своей карьерой.
Да, работу свою в Москве он очень ценил, считая ее хорошим трамплином для карьерного роста. И вообще ему в столице России было очень комфортно. Сервис ничуть не хуже, а зачастую и лучше, чем в любой из европейских столиц, относительно недорогие цены, по сравнению со Штатами, культурное общество, обилие развлечений на любой – даже самый изысканный вкус, относительно невысокая уличная преступность и обилие красивых женщин, до которых он всегда был большим охотником. Всё это делало его местопребывание здесь удобным и комфортным. Его даже не раздражал тот факт, что время от времени он чувствовал на себе ничем не прикрытое внимание со стороны местных спецслужб, следующих за ним на некотором расстоянии, абсолютно не скрывая своего присутствия. В некоторой степени это даже льстило его самолюбию и повышало, как внутреннюю самооценку, так и авторитет со стороны коллег. И, как бы это ни было обидно, но всему приходит свой конец. Пришел конец и его деятельности в стране, которой он посвятил, пожалуй, лучшие свои годы. После того, как послу озвучили доказательства причастности некоторых его сотрудников, включая и Мэтью, к теракту на Красной площади, стало предельно ясно, что надо срочно уносить ноги, чтобы тебя не вынесли самого вперед ногами. Единственное, что смог сделать Хартман, так это упросить ведьму, которая стоит во главе местного МИДа, выпустить его из страны, не причиняя вреда. Впрочем, рассчитывать на честное слово, данное дипломатическим работником, это значит, всю оставшуюся жизнь ходить и оглядываться по сторонам в ожидании фатальных неприятностей.
Даже сидя в полупустом комфортабельном салоне самолета, уносившем его домой, он не чувствовал себя в полной безопасности. Наполненный внутренним страхом, он каждый раз ежился, когда стюардесса проходила мимо него по салону бизнес-класса, эротично покачивая округлыми бедрами. На её неоднократные попытки предложить ему скоротать время за сытным обедом с большим выбором горячительных напитков, он угрюмо отвечал отказом из-за пошлой боязни быть отравленным. С такой же подозрительностью он оглядывал каждого пассажира желавшего прогуляться до «нужного» места и вынужденного проходить мимо его перепуганной персоны. Сам он тоже за весь почти десятичасовой перелет в Нью-Йорк так ни разу и не покинул своего пассажирского места (видимо заранее облачившись в памперсы). При этом не раз ловил себя на мысли, что чувствовал бы себя гораздо спокойней, находясь в багажном отделении среди чемоданов, нежели сидя в кожаном кресле пассажирского салона. Паранойя. От нее никуда не деться. Когда самолет прибыл в аэропорт имени Кеннеди, Мэтью не стал спешить с покиданием салона, любезно пропустив всех впереди себя. Его никто не встречал. Не такая уж он был и «шишка», чтобы отряжать на его встречу эскорт. Уже в аэропорту, он, как заправский нелегал, а вернее, как человек, насмотревшийся в свое время голливудских поделок о шпионах, пропустил мимо два такси, прежде чем остановить третье. Это такси и довезло его до пятизвездочного «Хилтона», что располагался на 6-м авеню. Мэтью, вернувшись на родину, решил, что в некоторых случаях можно и не экономить, тем более средства позволяли совершать такие траты. К тому же, когда еще представится возможность шикануть, хотя бы денек-другой, проживая в апартаментах, рядом с каким-нибудь саудовским шейхом? Торопиться теперь было некуда. Он честно заслужил продолжительный отпуск, находясь на передовой борьбы с русской Империей Зла. А департамент по вакансиям ждал его в своих стенах лишь на следующей неделе.
Первое время по возвращении домой Скайлз пребывал в состоянии раздвоения личности. С одной стороны он безумно был рад вырваться из атмосферы тотального страха за свою жизнь. Рад был ощущать себя на родине, видеть возле себя лица американцев, чувствовать их менталитет. Радовался тому, что не надо было при каждом общении с соотечественниками каждый раз обдумывать свои слова, прежде чем их произнести. Наслаждался дыханием свободы и настоящей демократии. А с другой стороны, он все никак не мог отделаться от мании преследования. Ему все время казалось, что за ним неотступно следят вездесущие глаза агентов КГБ. В каждом встречном прохожем, он, прежде всего, старался разглядеть чуждые для него черты, которые бы выдавали «с головой» его вероятного палача. Он боялся одновременно, как открытых пространств – потенциально опасных для любого снайпера, так и закрытых, которые в любой момент могли стать для него роковой ловушкой. Одно время он всерьез размышлял над тем, чтобы сделать себе пластическую операцию. Он даже, как-то поделился своими мыслями на данный счет с одним из чиновников Пентагона, отвечающих за комплектование посольств военными представителями. Но тот, слава Богу, отговорил его от этой безумной затеи. Аргументом, послужившим отказу от необдуманного шага, стало то, что ему, если он хочет продолжить свою службу на данном поприще, менять свой облик категорически нельзя, ибо на новом месте службы при получении и ознакомлении с его личным делом, обязательно затронут эту тему, и тогда придется давать не совсем удобные объяснения. Да и у страны пребывания, может возникнуть нездоровый интерес к причинам, послужившим для смены обличия.
