Юрий Симоненко
Год 2077-й
Глава двадцать первая. Постапокалиптический Клондайк
22 июня 2077 года, бывшая Россия, Кубанская область, Новороссийский район, посёлок Верхнебаканский, Объект, вечер
В этот день наконец закончили расчищать тоннель и соединили тоннельные рельсы с проложенной вокруг озера-воронки веткой, строить которую закончили ещё вчера. 1730 метров от переезда на Улагáя до тоннельного портала, плюс 60 метров внутри самого тоннеля. Погоняли по новой ветке и до самого Жемчужного все пять трофейных дрезин. Результат: отлично! Уже завтра можно будет начинать вывозить склады.
Работы предстояло много. Хранившееся на складах Объекта имущество, принадлежавшее по праву всему Содружеству, как и всё, что находилось на земле Содружества, предстояло поднимать в тоннель из расположенной под ним погрузочно-разгрузочной камеры лебёдками и вручную. Для этого, над опущенной вниз лифтовой платформой установили лебёдочный козловой кран, который по частям вывезли из найденного на окраине Новороссийска автосервиса, а бригада плотников соорудила добротную деревянную лестницу.
Предварительно рассортированное в погрузочно-разгрузочной камере имущество в тоннеле будет грузиться на тележки-дрезины и отправляться: частью до перевалочного пункта на переезде Улагáя, частью – прямиком в Жемчужный. То, что полегче – вещёвка и сохранившееся продовольствие (в основном бобовые, рис, мёд, кофе и чай, и, конечно же, соль) от переезда дальше поедет на конных повозках по дороге, а разное «железо» – оружие, боеприпасы, тяжёлый инструмент и оборудование – удобнее, да и быстрее доставлять по «железке».
Дрезин было всего пять. Все с фашистского парусного трамвая. Каждая дрезина способна была везти тонну груза, или даже больше. На каждой имелся хитрый редуктор, позволявший двоим взрослым мужикам приводить дрезину с грузом в движение посредством ручного мускульного привода типа «качели». Редукторы фашистские умельцы сделали отличные, – главное было тронуть дрезину с места, а дальше она шла по рельсам почти без усилий.
Планировалось с утра пораньше начинать гонять все пять дрезин челноками от лифта до переезда и обратно (для этого на ветке в двух местах были сделаны разъезды со стрелками), пока на перевалочном пункте не накопится достаточно груза, чтобы загрузить два десятка конных повозок, а после собирать поезд из четырёх дрезин, и отправлять его с охраной в Жемчужный, оставляя одну дрезину мотаться дальше челноком между тоннелем и переездом. Таких поездов в день можно будет отправлять четыре или пять. А может и шесть. Завтра будет видно. А до завтра – никаких работ!
Тут следует сделать небольшое отступление и сказать пару слов о лифте и о самом комплексе именуемом Объектом.
Лифт находился в тоннеле рядом с точкой входа в комплекс. Устройство представляло собой конструкцию, подобную той, что использовалась с 1960-го по 1965-й год на станции метро «Днепр» в советском городе Киеве. Станция располагалась на эстакаде на берегу Днепра и была в то время конечной. Под эстакадой станции был подъёмник с поворотным кругом, на платформу которого по короткой ветке от стоявшего рядом здания депо подавался вагон, после чего платформа поворачивалась и поднималась вверх. Оказавшийся на станции вагон отгоняли в тоннель, и платформа опускалась вниз за следующим вагоном… Так, по одному вагону, на станцию поднимались и спускались в депо для обслуживания и ремонта поездá метро в первые пять лет существования Киевского метрополитена, не имевшего тогда связи с железной дорогой. От киевского метролифта лифт в Большом Новороссийском тоннеле отличался тем, что не имел поворотного круга. Замаскированная платформа с закреплённой на ней рельсошпальной решёткой просто опускалась вниз на специальных подъёмниках вместе со стоявшим на ней вагоном. Внизу вагон цеплял предназначенный для этого компактный маневровый локомотив, работавший от аккумуляторов, и оттаскивал в погрузочно-разгрузочную камеру, а пустая платформа возвращалась на прежнее место. Для отправки пустого, или наоборот, загруженного вагона, процесс повторялся в обратном порядке, лифтовая платформа поднимала вагон в тоннель, где его прицепляли к составу, либо отгоняли на станцию.
Так было раньше, до Войны. Теперь же, когда обеспечивавший электроэнергией весь комплекс реактор давно заглох, и поступавшего от установленных в русле реки глубоко под горой турбин электричества хватало лишь на дежурное освещение и работу компьютеров «Периметра», использовать лифт не представлялось возможным. Платформу опустили вручную, но о том, чтобы поднимать с её помощью грузы в тоннель, не могло быть и речи. Поэтому и пришлось строить лестницу и устанавливать козловой кран.
Две недели назад, когда искатели проникли на Объект и спустились на уровень ниже точки входа, они обнаружили там ещё один тоннель, такой же, как наверху, только с тупиком и ямой (длиной 25 и шириной 4 метра), в которую опускалась платформа сверху. За ямой дальше начинались рельсы, а на рельсах стоял вагон, который искатели приняли поначалу за рефрижератор. Там, где был край вагона, тоннель резко менял очертания, расширяясь вправо, начинался широкий перрон, на котором одиноко стоял навечно замерший электрокар с «мёртвыми» аккумуляторами. Дальше за вагоном на рельсах стоял маневровый локомотив, такой же «мёртвый», как и электрокар, а ещё дальше рельсы заканчивались тупиком, упираясь в глухую стену, точно такую же, какая была позади, в месте, где искатели вошли в этот странный тоннель.
При осмотре вагона сразу выяснилось, что это никакой не рефрижератор. Вагон был грузовой и с рефрижераторами имел только внешнее сходство. К большой радости искателей вагон оказался битком набит оружием и боеприпасами. Чего в том вагоне только не было! Автоматы Калашникова, Кокшарова и Никонова, пулемёты «Печенег» и «Барсук», гранатометы АГС-40, а также патроны, гранаты, мины, бронежилеты и каски… – всё было в том вагоне.
От перрона начинались два широких коридора. Один коридор был прямой и тянулся вглубь скалы на две сотни метров; он вёл к складам. Первым был склад оружейный, ассортимент которого порадовал Кувалду со товарищи. В складе том было всё то же, что и в вагоне, только в два раза больше, плюс пять штук АГС-17 и миномёты «Поднос» калибра 82 миллиметра в количестве четырёх штук, а также дикое количество боеприпасов к ним. Дальше были склады: продовольственный, вещевой, склад медикаментов и медицинского оборудования и склад с инструментами и разным полезным имуществом, вроде палаток и печек буржуек. Другой коридор плавно уводил в сторону и вниз, спускаясь спиралью на уровень ниже, где начинался ангар, широкий и длинный, с высоким округлым сводом, в котором стояли четыре БТР-80, шесть «Уралов» (два с кунгами, два – кузовные, с дугами под тент, и два наливняка), два «Уазика» и трактор К-700 с отвалом. Здесь же был и склад ГСМ, – прямо в скале, под бетонным полом ангара, если верить документации, уже шестьдесят четыре года хранилось тридцать тонн дизельного топлива. В общем, радости искателей в тот день не было предела. «Ну всё! Пиздец фашистам!» – воскликнул тогда Коля Че, нежно, как бабу, обнимая миномёт. Этими простыми матерными словами Че выразил общее настроение товарищей. Всем было ясно: теперь Содружество голыми руками не возьмёшь. Более того! Содружество и само теперь может ударить по Рейху, и ударить так, что зубы повылетают. И это они тогда ещё не знали про ракету!
В тот же день искатели обнаружили бункер «класса люкс» с множеством просторных помещений и всевозможными удобствами (включая бассейн и сауну) для каких-то довоенных «хозяев жизни» (то ли для Президента, то ли для шишек из Минобороны); бункер для обслуги «хозяев жизни»; бункер для охраны этих самых «хозяев»; и бункер РВСН, тоже с жилыми помещениями и необходимыми удобствами.
Спустившись по винтовой лестнице на дно вертикальной вентиляционной шахты, глубина которой была под две сотни метров, отряд оказался на станции узкоколейной железной дороги, где на смотревшихся игрушечными рельсах стояли четыре четырёхместные «игрушечные» дрезины, на которых сиденья располагались одно за другим, с прицепами для небольших грузов и инструментов. Воздух внизу был тяжёлый, спёртый и пах креозотом, но дышать было можно. Рельсы уходили в идеально круглую дыру в стене диаметром полтора метра. Вместе с рельсами в дыру уходило множество кабелей, спускавшихся вниз по шахтному стволу из расположенного двадцатью метрами выше командного пункта. Кабели были уложены вдоль стен и потолка этого тоннеля-норы, делая его ещё ýже. Перемещаться по тоннелю можно было только сидя на дрезине, потому как на карачках далеко не уйдёшь, а тоннель был длинный – восемь километров.
Через каждые два километра часть кабелей уходила в ответвление от главного тоннеля, куда сворачивали и рельсы. Начинался заметный уклон вверх. Необычно узкая колея в этих местах имела стрелки, для перевода которых не требовалось слезать с дрезины, а достаточно было остановиться за пять метров до ответвления и передвинуть специальный рычаг справа от колеи. Ответвления оканчивались через сто пятьдесят – двести метров (по-разному) просторными камерами со стоявшими вдоль стен стальными шкафами с каким-то оборудованием, к которому были подключены кабели.
Ещё в каждой такой камере была гермодверь. Поначалу открыть гермодвери в первых трёх камерах – на втором, четвёртом и шестом километрах – не вышло. А вот четвёртую гермодверь удалось открыть сразу. Дверь вела в пусковую шахту, внутри которой стояла межконтинентальная баллистическая ракета.
Все три пусковые шахты, гермодвери в которые открыть не получилось, искатели нашли на следующий день. Сверху. Это были широкие – около двадцати метров в диаметре – ямы-воронки, глубиной метров пять – семь, на склонах которых лежали откинутые массивные защитные крышки шахт, рассчитанные выдерживать прямое попадание ядерного фугаса; в нижней части воронок начинались двадцатипятиметровые колодцы диаметром в пять метров, на дне которых было разбросано множество костей, в основном животных, но были и человеческие. В одну из шахт спустился Лёха Длинный и быстро обнаружил причину блокировки гермодвери: гермодверь была частично оплавленной.
В целях улучшения вентиляции, которая в этой части Объекта отсутствовала почти полностью (похоже, часть замаскированных где-то наверху воздухозаборников оказалась засорена), все три гермодвери открыли при помощи ломов, домкратов и всем известной матери, а наверху у воронок выставили посты. После вскрытия шахт, дышать внизу, от станции узкоколейки до третьей шахты, стало легко, и можно было даже покурить. А вот возле четвёртой дышалось по-прежнему с трудом. Вентиляционное окошко в тамбуре перед шахтой тянуло воздух из тоннеля очень слабо, еле-еле. Так что, чтобы покурить, старику Михалычу приходилось кататься на дрезине с двумя другими курильщиками из числа помощников до камеры третьей шахты. Там, надымившись вдоволь, молодые курильщики снимали дрезину с рельсов, разворачивали и снова ставили на рельсы, после чего все ехали обратно.
К тому времени всем было ясно, как запускались ракеты из соседних шахт: поверх защитной крышки шахты был насыпан примерно пятиметровый слой грунта, который удалялся перед самым запуском ракеты путём подрыва заложенных на крышке фугасов, после чего крышка открывалась, и ракета стартовала. На вопрос Кувалды: «Можно ли, для вентиляции, взорвать грунт над четвёртой шахтой и открыть крышку сверху?» Михалыч только покачал головой, а Женька объяснила: «Дядя Ваня, мы не знаем точно, как на это отреагирует ракета…» Поэтому решили не искать добра от добра: есть к ракете доступ – и хорошо.
Ретроспектива. Вор
18 августа 2019 года, Россия, Кубанская область, Новороссийский район, посёлок Верхнебаканский, Большой Новороссийский тоннель, Объект, раннее утро
Беленко точно знал, зачем он здесь, и как попасть на Объект. Знал, что на Объекте никого нет, что Объект полностью автоматизирован. Знал, как обойти защиту Объекта. У него была ключ-карта, которую он взял из сейфа в потайном кабинете в подвале под квартирой отца, были пароли, были нужные инструменты и спецсредства. Из хранившегося в кабинете отцовского ноутбука, – ноут был особый, какой невозможно подключить ни к Интернету, ни к локальной сети, и Беленко потребовалось пять часов, чтобы его взломать, – он знал план Объекта, или, точнее сказать, планы Объектов, поскольку Объектов здесь было несколько. Но нужен был ему только один Объект – тот, что находился глубоко под землёй, где в прямоугольном зале в рядах стальных шкафов мерно гудели компьютеры систем «Казбек» и «Периметр». Беленко нужно было туда, к ним, к этим машинам, способным уничтожить этот мир. До прочих казарм, складов и комфортабельных крысиных нор Беленко не было дела.
В левый тоннель, внутри которого был вход на Объект, Андрей Беленко вошёл в 1:47, прикрывшись от поста охраны идущим по правому пути в Новороссийск товарняком. ФСБ-шному технарю-компьютерщику Беленко не составило труда узнать расписание поездов, их состав, длину и предписываемую скорость движения в тоннеле, затем сложить два плюс два, с помощью спецоборудования подключиться к сети охраны и во время прохода товарняка показать на мониторах охранного видеонаблюдения вклейку с записью точно такого же состава из архива. Через десять секунд после того как тянувший товарняк электровоз исчез в портале правого тоннеля, картинка с направленной на портал левого тоннеля видеокамеры подменилась архивной записью. Запись длилась ровно минуту, после чего реальное изображение восстановилось, и наблюдатели могли видеть, как хвост поезда приближается к порталу тоннеля и исчезает в нём. Той минуты, в течение которой изображение с камеры подменялось архивной записью, Беленко было более чем достаточно, чтобы войти в тоннель. Все установленные в тоннеле видеокамеры и датчики движения к тому моменту были выключены, на пульт охраны выводились зацикленные изображения пустого тоннеля. Камеры включатся позже, за десять минут до прохода по тоннелю поезда из Новороссийска.
Пройдя по тоннелю 680 метров, Беленко дошёл до нужной аркообразной белой ниши, в глубине которой, вместо бетонной стены, была выкрашенная в белый цвет металлическая плита. Со стороны сразу и не скажешь, что не бетон.
Слева и справа от ниши на стене были два короба с накидными защёлками типа «лягушка», в каких обычно помещались рубильники, тумблеры, клеммы и всякое мелкое оборудование. Тянувшиеся вдоль стены тоннеля кабели, коих было не меньше двадцати, в этом месте изгибались дугой над нишевой аркой. При этом один из кабелей спускался к правому коробу, проходил через него и возвращался обратно вверх, левый же короб видимо никак не был связан ни с какими линиями.
Не задерживаясь, Беленко подошёл к левому коробу, крепко ухватил его двумя руками, поднапрягся и движением вверх снял короб с крюков, на которых тот держался. За коробом в стену была вмурована металлическая пластина с чёрным прямоугольным углублением. Три угла в углублении были острыми, под девяносто градусов, а четвёртый угол был плавно скруглён, описывая половину радиуса рублёвой монеты.
Достав из внутреннего кармана лёгкой свободной ветровки, под которой не было заметно наплечную кобуру с табельным «Грачом», чёрный прямоугольник в металлической рамке, один из углов которого был скруглён точно под углубление в пластине на стене, Беленко вложил его в это углубление. Ключ-карта примагнитилась к пластине и стена едва ощутимо задрожала. На мгновение Беленко показалось, что приближается поезд, но взгляд его тотчас уловил движение в нише. Это стальная плита плавно уходила вглубь и вправо, открывая залитое жёлтым электрическим светом помещение небольшого шлюзового тамбура.
Войдя в тамбур, Беленко быстро осмотрел расположенное там устройство из двух цепных лебёдок с грузами, отпиравшее и запиравшее гермодверь, ознакомился с висевшей на стене рядом инструкцией, после чего вернулся в тоннель и отлепил от пластины ключ-карту. В тамбуре защёлкал таймер. Беленко убрал ключ-карту в карман ветровки, вернул короб на прежнее место и прошёл в тамбур. Постоял минуту, подождал, пока таймер закончил отсчёт.
С последним щелчком таймера механизм запирания пришёл в движение: находившийся под потолком тамбура груз весом не одну сотню килограммов стал опускаться вниз по закреплённым на стене направляющим швеллерам; при этом заработал один из встроенных в небольшую прямоугольную нишу в стене электромоторов, связанных с лебёдками посредством редукторов, и другой такой же противовес, находившийся сейчас в нижней точке (с его помощью открылась дверь, весившая не меньше полутонны), стал подниматься вверх; стальная плита, державшаяся с одной стороны на двух мощных петлях, способных, пожалуй, выдержать какую угодно нагрузку, вплоть до подрыва внутри тоннеля ядерного фугаса, с другой опиравшаяся небольшим широким колесом на вбетонированный в пол по радиусу открывания рельс, сдвинулась с места и стала закрываться. Когда грузы замерли в верхней и нижней точках, гермодверь оказалась плотно прижата к проёму, а многочисленные толстые ригели задвинуты во все четыре стороны. Беленко принялся открывать вторую, ведущую из шлюзового тамбура в следующее помещение гермодверь. Дверь отпиралась обычным штурвальным механизмом задраивания…
…Разобравшись с системой охраны комплекса, Беленко спустился в блок, в котором находился резервный командный пункт, на лифте. Лифт шёл непривычно долго, примерно две минуты. 180 метров вниз – полтора метра в секунду – куда быстрее, чем нарезáть круги пешком по винтовой лестнице. Потом он удалит из системных отчётов информацию об использовании лифта, зачистит записи с камер видеонаблюдения, снова включит датчики движения и автоматические турели в коридорах.
Впрочем, по лестнице пройтись ему всё равно пришлось. С уровня на уровень. Лифт доставил его в блок, в котором располагался непосредственно командный пункт, а также жилые и хозяйственные помещения. Аппаратный зал был уровнем ниже, и в него лифт спускался только при наличии у пассажира специального ключа. Можно, конечно, было заставить лифт доставить его туда и без ключа, но Беленко не стал тратить время на ерунду.
Выйдя из лифта, он прошёл к двери, за которой была вентиляционная шахта, провернул штурвальное колесо и потянул дверь на себя. Из шахты потянуло креозотом.
Выйдя на металлическую площадку, Беленко глянул вниз. Внизу на дне шахты были видны два коротких обрубка «игрушечных» рельсов, соединявшиеся стрелкой в один путь, который уходил в нору в стене. На рельсах стояли узкие и длинные, похожие на бобслейные болиды дрезины. Потроша отцовский ноутбук, Беленко вскользь прочитал, что дрезины эти – специальная разработка одного давно несуществующего советского НИИ. В движение такие дрезины приводились либо электромоторами, работающими от аккумуляторов, либо вручную, одним из четырёх пассажиров (или двумя, или всеми одновременно – по желанию).
Спустившись на один виток вниз по лестнице, Беленко оказался на такой же прямой площадке, как и та, что была выше, перед такой же герметичной дверью. Дверь была заперта, но от неё у Беленко был ключ, который он тоже взял из сейфа в отцовском потайном кабинете…
…Спустя два часа Беленко вышел из аппаратной. Лицо его выражало глубокое удовлетворение, какое мог бы испытывать рядовой шахматист, обыгравший мирового чемпиона, или удачливый охотник, сумевший хитростью изловить живого льва, или даже целый львиный прайд. Он поднялся на уровень выше, к ожидавшему его лифту. Затем поднялся наверх, прошёл в центр управления охраной и обороной комплекса, в серверную, где пробыл недолго. После чего покинул комплекс через одну из вентиляционных шахт, запустив отложенный процесс перезагрузки системы охраны нужной шахты.
Здесь Беленко пришлось вспомнить навыки диверсанта, которые ему – технарю и компьютерщику – по службе применять прежде не приходилось. Но Беленко не манкировал спецподготовкой и потому, добравшись до шахты и дождавшись начала перезагрузки системы, уложился в пятьдесят секунд, в течение которых установленные в вентшахте датчики движения и автоматические турели были обесточены…
…Наверху, когда Беленко выбрался из зарешёченного бетонного тубуса в лесу за окраиной Верхнебаканского, начинались предрассветные сумерки.
В планах обороны комплекса эта вентшахта значилась как аварийный выход. Предполагалось её использование спецподразделениями охраны тех особых лиц, или морд, для которых был сооружён бункер повышенной комфортности, в который Беленко даже не заглядывал. Решётка здесь открывалась изнутри, вручную или удалённо из центра управления охраной.
Беленко взглянул на наручные часы: стрелки показывали 5:21.
Захлопнув за собой решётку, Беленко спрыгнул с тубуса и пошёл к посёлку, на одной из спящих улиц которого была припаркована арендованная им вчера в Екатеринодаре машина.
Похищенную, вернее, позаимствованную у отца ключ-карту Беленко вернёт на прежнее место, сделав предварительно копию. Придётся денёк повозиться, но задача вполне решаемая, – Беленко ещё вчера просканировал эту штуку и убедился в этом. Нужна была лишь высокотехнологичная производственная база. И у Беленко таковая имелась. Знакомый умелец, кое-чем обязанный Беленко, работал в екатеринодарском НИИ. За щедрое вознаграждение он изготовит для Беленко точную копию карты. Копию эту Беленко возьмёт с собой, когда отправится на Украину, и передаст её человеку с неприметным лицом, который вскоре исчезнет в охватившем страну хаосе. Но всё это будет позже. А пока…
Небо на востоке стремительно светлело. Довольный собой Беленко улыбнулся выглянувшему на горизонте солнцу. У него получилось. Он украл межконтинентальную баллистическую ракету.
