Юра Мариненков
Исповедь
Глава пятая
Рим: 8: 24–25 Ибо мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо если кто видит, то чего ему и надеяться?
Чем дальше они отдалялись от родных Роме мест, тем больше над ним нависала какая-то незащищенность. Казалось, что теперь ему не за кем будет прятаться, даже в темноте, и не кому будет рассказать, как его волнует что-то, что обычно не тревожит никого. Серега был, конечно, довольно не маленьким и не слабым человеком, но с ним почему-то ощущение безопасности казалось абсолютно не тем, что он привык себе представлять. Его автомат и висящий в кобуре пистолет никак не давали этому испуганному и пережившему за последние дни лишь плохие события парню понять, что всё хорошо. К тому же, если отсутствие рясы ещё можно было как-то выбросить из головы, то вот страшную легкость в области груди никак. Он трогал это место, в надежде хотя бы представить тот крест, который он не снимал, как ему казалось, никогда. Только сейчас, немного проветрив свой разум на холодном ветру, он смог хоть немного задуматься над тем, зачем же всё это было нужно этому великану? Идей так и не пришло, как и его решительности спросить об этом самого Серегу. В тот момент, когда Рома думал об этом, тот неожиданно остановил его.
– Так. Нужно кое-что разъяснить. Я тебя нашел в старом доме и ты просил помощи. Если будут спрашивать, за кого – отвечай одиночка. Всё ясно? – немного повышенным тоном спросил его он.
Тот немного покивал головой, видимо, способный согласиться сейчас со всем, что ему могли бы сказать и через несколько секунд, волнующей Серегу тишины, всё-таки проговорил – да.
– Вот и хорошо. Ах, точно, и ещё кое-что: В бога ты не веришь, если что. Все свои религиозные штучки лучше оставь при себе и держи их внутри. Высунешь – считай покойник. Поверь, всё это для твоего же блага.
Теперь его голова уже не кивала так же, как и в прошлый раз. Внутри всё перемешивалось и даже немного пыталось вылезти наружу, но только немного. Верить таким советам не хотелось, ведь он на полном серьезе ещё не понимал, как мир мог так поменяться, что за веру теперь можно будет умереть просто так?
– Есть вопросы? – спросил его тот и быстрым шагом, никак не дожидаясь ответа, пошел дальше.
Неожиданно для них обоих, из Ромы вырвалось лишь одно удивительное, правда всё тоже слово – да. К такому, на самом деле, не был готов никто. Не успев сделать и пары шагов, Серега резко остановился и, повернув лишь голову, удивительно посмотрел на него в тот момент, когда он пытался как можно дальше увести свой взгляд с этого огромного человека.
– Так. Ну и что за вопрос? Не стесняйся, задавай. Поверь, я тебе зла не желаю, абсолютно.
Он немного помялся, всё ещё обдумывая, стоит ли на самом деле спрашивать всё, что так сильно вылезало из себя или всё же не стоит? В итоге, в какой-то момент, когда ощущалось, что Серега начинает неровно дышать, Роме снова показалось, что обратного пути уже нет.
– Меня могут убить за …? – спросил он, страшно глядя прямо в глаза и давая ему понять, что он никак не хочет слышать ответ.
Тот лишь быстро пересекся с ним взглядом и сразу же отвернулся. Кажется, было ясно, что такие мысли никак не чужды этому сильному и с виду очень не простому человеку.
– Да, – резко ответил он, не желая продолжать этот разговор, и опять пошел вперед.
Теперь, для этого молодого, оказавшегося в непростой ситуации священника, было не особо просто попытаться как-то собраться с мыслями и преодолеть все эти страхи. Почему-то, словно до конца, он искренне не верил в то, что религии больше нет.
* * *
Через минут пятнадцать пути они уже подходили к месту, где издалека виднелись двое парней, сидящий в таких же одеждах, что и Серега, с автоматами и палящих небольшой костерок. Они выглядели примерно лет по 25, может чуть больше. Когда он подходил ближе и их лица виднелись всё лучше, в их взглядах он начинал замечать очень странные выражения. Не доходя примерно метров пятидесяти до этих парней, в их сторону полетели громкие, неожиданные голоса.
– Стоять! Руки вытянуть! Живо, ёп вашу мать! Командир, чё за херня? Это что за леший не бритый? Ты че, террориста к нам привел? Или он тебя загипнотизировал? – громко говорил один из этих парней, держа наготове, скорее всего, заряженный автомат.
Тот же лишь молчал, только больше нагнетая страх у всех, кто был сейчас рядом. С каждой секундой, сейчас казавшейся вечностью, только больше к Роме приходило понимание, что эти парни не опустят оружие, а скорее только точнее будут целиться.
– В селе заброшенном нашел, там, недалеко. Он с нами пойдет и это не обсуждается. Приютим парня. Покажем дорогу, – тихо и без какого либо усилия сказал Серега, будто бы уже заранее зная, что будет дальше. Сейчас, его спокойствие немного напоминало этому самому «лешему» об отце Михаиле. Тот всегда был таким уверенным, даже в самых трудных моментах, где дальше казался лишь конец.
Парни всё так же, только уже молча, стояли, сильно держа автоматы в своих руках и смотря то на Серегу, то на его странноватого товарища.
– Опустили, говорю! Это приказ! Или для вас уже приказ ничего не значит?! – резко сорвавшись, грубо и ещё громче, чем тогда эти парни, сказал им он.
Роме это казалось чем-то невероятным. Ещё минуту назад в этих двух лицах была видна огромная злость и что-то даже хуже, но сейчас их трясущиеся руки медленно слушались Серегу и опускались к земле. Сначала это сделал тот самый парень, что давал команды, а за ним, намного быстрее, опустил и другой.
– Командир, скажи, кого ты к нам привел? Его же грохнут при первом моменте. Хотя, если хорошо подумать, его можно как мясо использовать. Отличная прикормка, да Лех? – засмеявшись, сказал немного худощавый парень, переглядываясь со своим товарищем.
– Отставить пустые разговоры. Никто не будет… Зовут его Рома, чтобы имели в виду. Это Леша, а этот говорун – Артур. Если будут проблемы – сразу мне докладывай. Оба получат по шапке, – сказал серьезным тоном Серега, ещё раз переглядываясь с ними обоими.
– Так, ориентир знаем? Точку уже нашли?
– Да, товарищ командир. Пару дней и мы на месте. По базам, правда, не особо сориентированы. Ну, мы думаем, тут только на вас надежда.
Серега молча достал из своего кармана какой-то сложенный потрепанный лист, который в развороте был довольно не маленьким. Раскрыв его, он подпустил к себе только молчаливого Лешу и тот стал показывать ему что-то, тихо нашептывая какие-то пояснения на ухо. Рома сначала даже не понимал, что происходит и с трудом пытался вникнуть в их загадочную беседу. Выловленные слова никак не могли связаться в одно целое и ком, из перемешанный слов, только больше рос в его памяти. Потом, после резкого взгляда Артура, того самого говоруна, даже этот ком уже невозможно было вспомнить.
В какой-то момент парни неожиданно переключились, начиная собираться, чтобы видимо, скорее всего, отправляться в путь. Они потушили костер, затянули рюкзаки и пошагали за Серегой.
Идя теперь в этой небольшой группе, их новенький быстро смог примерно сориентироваться, куда они идут? Скорее всего, они шли на юг. Рассветало и несколько лучей солнца всё же давали понять, где находится, теперь эта абсолютно ненужная восходящая звезда востока. Для него сейчас не играло никакой роли направление. Ему было всё равно, как в принципе было все равно и всем тем троим, куда потом пойдет Рома?
* * *
В первый день пути с новыми людьми и с новым миром Роме лезли в голову лишь всё те же краткие слова из Евангелия о надежде, которые терзали уже немало времени. Они казались ему описанием того, что происходит с ним сейчас. Описанием непростого пути, в котором уже ощущалась узость и где-то рядом, иногда, пролетал морозный и тяжелый запах погибели. Он шел с ними лишь примерно десять часов, но даже этого времени, ему уже казалось, хватило, чтобы понять, как изменился мир.
Чем дальше они отходили от его села, тем меньше он ощущал жизнь. Серая мгла лишь больше заполняла тяжелый воздух, который теперь заполонял его легкие даже в респираторе. Оказалось, что не все деревья навечно сбросили с себя свои частички. Были и такие, которые держали теперь на своих сухих ветвях мрачные гирлянды, похожие на то самое, что раньше называлось листьями. Это не было обычным серым снегом, осевшим, как пепел либо же какой-то пылью. Каждый полуживой объект теперь с виду было насквозь пропитан всем, что мертво царило вокруг. Серый мир был во всем, и даже в ни самих.
– Поп, а поп, – говорил Артур, смотря в Ромину сторону, – Эй, ты чё глухой? Алё?
Это началось примерно через несколько часов после того, как они зашагали по полям. Тощий, с множественными язвами на теле и почти без переднего ряда зубов, молодой парень, младше него лет на 10, видимо, изо всех сил старался не скучать в этой некомфортной для каждого обстановке. Это лицо не знало таких взглядов, какими в совершенстве владел этот «небритый леший», тем самым спасая его от множества проблем и тягот этой жизни.
– А может и он на моём тесном пути? – аккуратно и почти бессильно, про себя думал он.
Эта мысль разгоралась в нем так же быстро, как и тухла. Насильно вглядываясь в глаза этого юноши, он всё же надеялся, что это в нем лишь временно и когда-то пройдет, ведь такова обычная юность. Таково то, что ему так и не удалось пережить.
– Лех, ну всё, попом теперь будем звать, – сказал это парень, начав сильно засмеяться.
Тот парень обернулся на ходу и с небольшой натяжкой извлек из себя резкий выдох смеха, видимо, тем самым поддержав разговор.
– Не, ну а как? Борода есть, грива, как у коня, тоже, да и взгляд какой-то стремноватый. Точно Поп. Вряд ли командир к нам лешего привел, так?
Его монолог иногда прерывался какими-нибудь быстрыми звуками или усмешками, но в большинстве своем этот парень, как казалось ему, развлекал лишь только себя самого.
Через несколько минут Роминого негодования Серега остановился, а за ним встали и все остальные. Он достал из своих необычных, черных штанов какую-то вещицу и стал ходить с ним вблизи того места, где они стояли. Поначалу понять, что за прибор, так и не удалось, но после нескольких знакомых писков всё сразу стало ясно. В какой-то момент прибор начинал издавать свои характерные звуки так, что те двое, стаявшие как на минном поле, потихоньку начинали отходить назад. Ромин интерес в какой-то момент перебивал страх и из-за этого, парни, теперь стоявшие уже в метрах так двадцати от него, смеялись только больше.
– Обходим с боку, – в какой-то момент сказал Серега, быстро сложив ту вещицу всё в тот же глубокий карман своих штанов. – Нас тут сейчас разорвет к чертям собачьи.
Кого и как может разорвать на почти пустом месте, для Ромы было никак не ясно, но все части тела делали в этот момент лишь одно – шагали за их командиром.
Пройдя метров двадцать на земле стали появляться какие-то странные вещи. Первое, что увидел он, было большое, серое перо, потом куски разорванной в клочья травы, ну а ещё метров через пятьдесят довольно неожиданно и снова случайно-специально опустив голову, довольно большую, разорванную лапу с ещё большими когтями. Он перешагнул её, а затем сзади снова услышал ядерный смех.
Конечно же, попытавшись собрать всё в своей голове, он сумел составить несколько возможных вариантов произошедшего, но все они были такими, что сам он даже и на половину не верил ни в один. Серые тучи над его головой лишь больше начинали сгущаться, насильно заставляя думать о Боге и создавать внутри себя свой собственный, светлый мир, который теперь оказался никак не готов к таким моментам.
Ещё через час пути его уставшая голова совсем перестала что-либо мыслить. Любая идея сейчас натыкалась лишь на один вопрос – как они ориентируются в почти кромешной тьме? Ещё никогда ему не приходилось делать это только лишь по звуку. По довольно противному звуку наступающих ботинок в полузамерзшую колею, изрядно поскрипывая по несколько раз за секунду. Теперь казалось, что то серое облако наверху тьмы – лишь его выдумка, ведь раньше, живя в монастыре, он никогда не видел луну после всего того, что произошло.
Когда ноги расслабились и стало ясно, что они поднялись на какой-то, почти нескончаемый холм, впереди, примерно в километре от них, ему показались небольшие многоэтажки. Поняв, что из-за такой отдышки и сердцебиения, скорее всего это лучшее, после луны, что могло ещё показаться, он лишь просто закрыл на мгновение глаза и присел прямо на холодную землю.
– Ага, конечно. Так прямо и будет, по-твоему. Ща сядем туд, отдохнем, да? – как-то странно говорил голос из темноты, бьющий по его лицо неприятным теплом. – Вставай давай, еп твою мать! Слепой что-ли? Домов впереди не видишь?
Рома резко открыл глаза и снова посмотрел примерно в том направлении. Панельные многоэтажки, построенные каким-то странным квадратом, на самом деле стояли почти посреди глухого поля. Свет от того серого пятна на самом деле падал именно на это место. Оно действительно было.
Когда до этих домов оставалось примерно двести метров, в нем проснулось какое-то старое, как казалось, забытое чувство. В последний раз, такие дома он видел много лет назад. В его месте из самого высокого был лишь храм. Правда, чем ближе они подходили к этим темным пятиэтажкам, тем сильнее приходилось вглядываться во всё это.
В момент, когда они обошли один из этих серых высоток и заходили во двор через арку, все как-то резко притихли. Шаги уже не были такими уверенными, а дыхание будто бы совсем исчезло у всех них. Для Ромы это оказалось не простой задачей, особенно когда понемногу наверх из легких поднималась хрипота, тяжело идущая через заложенный нос.
Единственным местом, где ему всё же удалось перевести дыхание, был выход из арки, ветер в которой дул резкими и свистящими порывами, простираясь вдоль темных стен.
Они аккуратно разделились по подъездам и Серега, почему-то, приказал ему оставаться пока что на улице. Эта была первая задача в его жизни, показавшаяся довольно простой. Как можно тише стоять у края козырька, сопротивляясь резким порывам ветра, в ожидании непонятно чего, было не таким уж и страшным испытанием, но когда прошло порядка нескольких десятков минут и вечный ветер куда-то мигом подевался, наступило самое настоящее испытание. Тишина была такая, что страхи, витающие внутри, начинали бороться между собой за право быть самым сильным. Заложенность в бронхах поначалу соревновалась с бурлящим желудком, который, казалось, уносился эхом вокруг двора, но потом резкое шарканье одного из ботинок по маленьким камням поставило ту самую темную, жирную точку страха, заставив лицо выделить максимальное количество пота и ещё больше ощутить холодом здешнего места.
– Ну что идем, – словно копьем в спину пронзили его слова, вылетевшие откуда-то сзади. Он резко повернул своё тело, совсем позабыв про трясущиеся ноги, и на ровном месте сумел упасть. Как оказалось, звук падения на маленький щебень был не таким уже и громким. Всё же, намного громче был его страх. Серега, стоявший прямо напротив его полуживого тела быстро протянул руку и дернул так, что на секунду тот почувствовал хруст костей своего расслабленного и уставшего тела.
– Сейчас, подожди, дойдем и будешь спать, – будто бы с какой-то ноткой человеческой заботы проговорил этот высокий, почти слившийся с красками ночи, человек.
Через несколько минут, собравшись около одного из подъездов, Артур устремился первым куда-то под лестницу на первом этаже. Там был резкий, бетонный спуск, который завершался тонкой, алюминиевой дверью.
– Ты уверен, что там никого? – тихо спросил Артура его главный.
– Да какой-то там. Максимум крысы, не больше. Посмотри внизу, командир. Пыли под дверью уже сантиметров тридцать надуло. Можно спокойно залетать.
Серега, ничего не ответив, кивнул головой и тот начал пытаться делать какие-то манипуляции с этой дверью. Поначалу в дело шло дуло автомата, именуемое сейчас, как «рычаг», но потом, молодой парень достал из своего рюкзака довольно немаленькие кусачки и за несколько секунд, одним резким движение, с тяжелым выдохом, перекусил вещь, похожую на легко приваренную проволоку.
Осторожно открыв скрипучую дверь, Артур первым зашагал в подвал, бегло светя своим небольшим фонариком. Потом света стало больше и уже через несколько секунд, из какого-то одного темного угла этого сырого помещения грубым, Серегиным голосом, раздалось – глухо.
Беглыми лучами Рома смог тоже для себя уяснить, что это всего лишь обычный, старый, заброшенный подвал, намертво заваренный, видимо, ещё в начале всего происходящего.
Первым делом парни стали вытягивать какие-то предметы из горы заваленного хлама. Через пару минут, почти двухметровая груда забытых вещей, была полностью растормошена и в одном из уголков сырого помещения уже начинали стелиться старые, грязные матрасы, опускающиеся на найденные деревянные доски. Это вполне напоминало обычную кровать, уровень которой был чуть меньше половины метра от земли. Он понимал, что, скорее всего, такая высота была нужна для защиты от крыс, о которых ему пока что приходилось лишь слышать от когда-то живых старцев в их храме.
Через минут десять эти двое уже лежали на своих матрасах, переговариваясь между собой и опять произнося что-то в Ромину сторону. В какой-то момент, неудобно походив по мрачной комнате, он зашагал в то место, где лежал Артур и, подойдя к его матрасу, молча протянул руку в сторону фонаря.
– Куда? Убрал свою клешню поганую, – резко прервал свою веселую беседу Артур и никак не радостным взглядом посмотрел на него. – Иди отсюда! Вон, в том углу спи! В куртку свою посильнее завернись и всё окей будет. Отвечаю. Ты же поп. – Снова так же холодно сказал ему он, засмеявшись на последней фразе.
– Дайте парню фонарь, – вдруг неожиданно раздался грубый, почти сонный голос из другого, абсолютно темного угла подвала. Это был их командир, который, видимо, уже почти спал.
Артур злобно посмотрел на бесчувственное лицо стоящего рядом парня, первые несколько секунд даже не убирая свой взгляд куда-то в другое место и, схвативши свой фонарик, кинул ему эту маленькую, но тяжелую вещь прямо в грудь.
– И чтобы вернул!
Тот молча пошел к той раскиданной куче и стал пытаться найти там хоть что-то, на чем можно было лечь? К счастью, снизу ещё оставалось несколько больших, почти полностью расслоившихся от сырости досок. Это было, скорее всего, от какого-то шкафа. Рядом даже ещё виднелась пыльная мягкая игрушка, похожая на безголовую собаку с тремя ногами.
Конечно, спать на дереве было не таким уж и приятным ощущением, но куда более хуже мог бы быть бетон, вечно отдающий своим медленно тянущимся холодом. Плюшевая собачка довольно неплохо сыграла роль подушки, а куртка хоть и с трудом, но выполняла задачу тонкого одеяла.
Он лишь лежал, молча благодаря Господа как можно больше за прожитый день. Правда теперь, почему-то полностью сконцентрироваться лишь на этом ему не давала самая частая мысль, больше других витающая внутри и больше других преграждающая поток мыслей в его голове – что происходит? Какие-то люди с автоматами, подвалы, луна и мертвый поселок – это лишь малая часть первичных загадок, бьющих в его голову порой сильнее шального пульса, затмевающая всю ту жизнь, что ещё вчера была относительной нормой.
Он постарался убрать это, хотя бы до следующего дня. Хорошо помолиться и попросить Бога. Попросить помочь всем им и даже тем двоим, что, как теперь ему казалось, не просто шутят над его видом. Ему верилось, что всё это неспроста и что так надо. Просто так надо…
Глава шестая
Ночь оказалась далеко не простой для Ромы. Сон забирал его в свою пустоту, как казалось, на очень короткие промежутки. Поначалу приходилось просыпаться от сильного ветра, бьющего окна во дворе домов, потом неожиданно и страшно стал слышаться писк, моментами ощущаемый прямо около головы ну а под утро, когда, как казалось, ко всем этим вещам уже появилась привычка, стала беспокоить глухая, как смерть, тишина. На какое-то время, он даже пытался немного двигаться, чтобы издавать хоть малейшие звуки жизни, но потом разочарование лишь увело его в один из темных углов подвала, заставив, свернувшись в свою дряхлую куртку, молиться как можно больше. На этот раз, в молитвах, вместе с приливом тепла, приходили воспоминания об отце. Только сейчас вспоминалось, что произошло и что уже не будет никогда. Мгновенно, от глухой стены бетона, соприкасающейся со спиной, стал тянуться грустный холод, теперь уже старых воспоминаний об их совместной жизни. Боль и тоска по старцу временами даже затмевала окружающий холод, царивший вокруг. Рома смотрел на тусклый свет, жадно светивший из двери их подвала, и представлял, что сейчас скажет ему, если тот войдет. В голове были лишь извинения и жадность времени, ценить которое ещё несколько дней назад он не мог так, как с легкостью чувствовал сейчас. В попытках представить его здесь, лишь больше ощущался ком в горле, не дающий дышать, слышать и даже, как временами казалось, видеть. Скорее всего, отец Михаил быстро навел бы порядок здесь. Поставил бы на место этих двух юнцов и тоже лишь молился. Представлялась безопасность, ощущаемая так же, как и тепло, исходящее всегда от него. Казалось, что с ним можно было бы пойти куда угодно, не задумываясь ни о чем. Убеждая себя, он понимал, что с ним мир открывался бы другими цветами и всё новое-старое вокруг давало больше хороших воспоминаний, нежели плохих. Но сильнее всего теплое воображение затмевал страх и скорбь. Эти вещи теперь, казалось, могли быстро обрубить любые попытки почувствовать что-то хорошее.
Когда сидеть уже не было сил, что-то навело его на легкую, абсолютно необдуманную мысль пойти в сторону того света. Он встал и тихими, небольшими шагами направился к полуоткрытой, немного выпускающей тусклый свет двери. Он понимал, что стоящий за дверью отче – лишь его мечты, поэтому ему просто хотелось выйти наружу. Выйти, чтобы до конца понять всё то, что было таким болезненным и не более того. Его тело аккуратно поднялось наверх, на первый этаж и стало вдыхать этот тяжелый, холодный воздух, стоявший сейчас в абсолютной тишине. Ощущения были совсем другими, никак не похожими на те самые, при тогдашних вылазках на поверхность. Со старцем всегда казалось, что это лишь на время и нужно только подождать. Потом обязательно будет всё по-другому. Но сейчас, в этот момент, стоя в одиночестве на пороге подъезда чувствовался лишь ледяной ветер, страшно бьющий по его лицу и напоминающий о том, что он здесь совсем один.
Оказалось, что в этом дворе был даже свой небольшой киоск, теперь уже похожий лишь на старую, ржавую, металлическую коробку. Так же, в скоплении уже ненужных машин были и детские горки, смотреть на которые хотелось меньше всего. Около одного из подъездов был какой-то самодельный, большой навес, накрывающий примерно пятьдесят квадратов земли, на которой стояли лавочки с полностью облупленной краской. Скорее всего, раньше это было чем-то вроде беседки, в которой люди собирались по вечерам и отдыхали. Раньше. Это было раньше…
– Э! – раздался резкий голос откуда-то с другой стороны двора.
Реконструктор хроники прошлых лет резко повернул в то направление свою сонную голову и увидел, как на него тихо и аккуратно идут два довольно странных парня. С каждым последующих шагом они ускорялись всё больше и уже через несколько довольно быстрых морганий глазами, пока Рома был в оцепенении, стали бежать в его сторону, прямо на него. Это был первый раз, когда за несколько секунд он смог примерно точно определить настрой людей. Если бы, к примеру, эти ребята встретились ему вчера, скорее всего он бы стоял так и дальше, лишь надеясь на что-то хорошее. Испуганно, что было сил, он побежал назад, в подвал. Забежав вниз, его неработающий мозг, вдруг, задумался, на самом деле не понимая, что делать? Будить Серегу или всех? Это было очень сложно для него. Он стал сильно дышать, тем самым видимо немного потревожив Артура, который теперь стал немного шевелиться на своей самодельной кровати. Будить его хотелось меньше всего. Хотя., сейчас было абсолютно не понятно, чего не хочется больше? Абсолютно.
– Ну, где этот заросший? Ты его видишь?
Светить надо лучше, – говорил один из них, направляя какой-то необычный фонарик, свет которого не доставал и двух метров.
– Ничё не вижу, отвечаю, – говорил ему другой, более звонкий и слабый голос.
– Не наводи суету только. Двигай вперед просто и всё. Не мог же он…
Они уже заходили за дверь, как вдруг в ушах мигом зазвенело, причем с такой силой, что этот звон даже чем-то напоминал противный скрежет, но только сразу нескольких сотен старых дверей, раздирающих всё тело. Рома упал на пол, хватаясь обеими руками за голову. Сердце билось с такой силой, что ощущалось, как вместе с его ударом бьются и глазные яблоки. Через несколько секунд он уже слышал какие-то крики, эхом пускающиеся по не особо большому помещению и удары. Подняв голову, его испуганные глаза наблюдали, как один из парней вертелся на полу подобно червяку, держась за свою ногу, а другой стоя на коленях, получал от Артура прикладом автомата по шее. Ещё через несколько секунд уже стали слышны другие, более ужасные звуки и вопли. Это были крики того парня, что лежал, заливаясь в крови.
– Мы одиночки! Мы одиночки, не убивайте нас! У нас ничего нет! Мы случайно здесь! – с хрипом кричал испуганный голос парня.
Он прервался другим, более сильным звуком. От удара прикладом автомата по голове, тот парень упал на бетонный пол, не издавая больше ни звука.
Из Роминых глаз, почти сразу же, потекли слезы и стало ощущаться, что он переносит с ними всю эту боль. Что он так же получает по всему телу и что так же лежит без сознания, лишь видя, как сверху стоят два бездушных тела. Артур нацелил свой автомат на парня в почти бессознательном состоянии и вдруг, неожиданно для всех Рома подскочил и быстро, добежав до него, вцепился в его руки своими остатками сил, издавая лишь какие-то непонятные звуки, которые были вместе со скрежетом его зубов.
– Куда ты? Сейчас и тебя вместе с ними продырявлю. Пошел на хер отсюда, идиот! – визгающим голосом прокричал ему парень, на чьем лице ясно, с огромной злостью, отражался дьявол.
– Он же ни в чем не виноват. Что он сделал тебе такого? – сказал их новенький, словно понимая, что терять ему уже больше нечего. Буквально за малую часть секунды он понял, как будет виновен за убийство этого мальчишки, ведь, по сути, привел его сюда он.
– Что он такого сделал? Ты серьезно? Командир, ты это слышал? Можно я этого конченного тоже по бетону размажу? Командир, а? Дай команду только! – резко, почти не запинаясь, сильно выдыхая из себя горячий пары воздуха, говорил Артур.
Сначала голоса Сереги не было слышно. Примерно после пятисекундного молчания послышались шаги к этому парню и он, присев рядом, стал рыться у него в карманах. Вдруг, очнувшийся с окровавленным лицом парень, стал ерзать, словно сопротивляясь командиру и виляя по полу как можно сильнее.
– Не двигаться! – громко и грубо сказал ему сверху стоящий большой человек.
Вдруг, из внутреннего кармана штанов, находящегося в месте чуть выше ботинок, он вытащил какую-то вещь, поначалу напоминавшую деньги. Но только такой грязной купюры он не видел никогда. По форме она напоминала именно какую-то валюту, но только никак не было видно, какую?
– Ну, вот и всё, дружок, – дьявольски смеясь сказал парню Артур.
Серега поднес эту вещицу к Роме и ярко, посветив на неё фонариком, показал вблизи.
– Смотри. Видишь вот эти знаки и цифры наштампованные?
Действительно, на до дыр протертой тысячной купюре старого образца, сбоку, были какие-то символы и цифры, которые он никогда раньше не встречал.
– Видишь, спрашиваю? – повторил тот, но только более грубо.
– Да, вижу, – тихо и сильно волнуясь, промямлил напуганный, сейчас на самом деле похожий на Йети, он.
– Вот это название отряда и его номер. Он не одиночка, как ты думаешь. Этот паршивец замочил бы нас всех, была бы только возможность. А потом сожрал.
Для него это было чем-то более, чем просто непонятным. Это было тем, во что верить ну никак не получалось. Сожрал? Как? А за что?
Опять резкий звон в ушах и опять какие-то спазмы в голове, боль которых заставила его, ничего не понимающего в происходящем, упасть на колени. Он с трудом посмотрел в ту сторону и увидел, как тот второй, который вертелся как червяк и своими криками ещё больше вводил Рому в ступор, кусает Артура за ногу. Потом опять сильный звон, резко затмивший тот, что был миг назад. На этот раз всё казалось более протяжно и ощутимо для него, так как он даже не успел среагировать. В таком состоянии пришлось сидеть примерно несколько минут, пока не стало слышно шаги, шаркающие рядом. Он поднял свою голову с холодного бетона, увидев перед собой лужи крови и кое-что похуже. Первое, что пришло в голову – его вера. Его душа стала лишь молиться про себя как можно громче, пытаясь затмить тот шум, который не давал нормально слышать всё происходяще. Молитва длилась до того момента, пока сильный толчок ботинка в ребро не сбил с колен и не повалил на пол. Потом чья-то холодная рука сжала его шею и то, что он произносил в своей голове, от боли чуть не влезло наружу.
– Оставь его, – вдруг крикнул Серега, подбежав и оттянув разъяренного парня как можно дальше от полуживого, тяжело дышащего тела Ромы, контролировать которое ему было сейчас очень сложно.
Он просто смотрел в потолок, пуская небольшие слезы прямой и самой короткой дорогой на пол. Правда, всё же страх вины был для него сейчас ощущался куда более болезненным, нежели сильно ноющее ребро.
– Он же нас чуть не угробил, товарищ командир. Ещё немного и лежали бы мы с продырявленными брюхами. Этим же сукам только за радость нас завалить. Такую находку обнаружить. Расчленили бы и мясо потом у себя бы в джунглях на дозы променяли, – доносился до Ромы зверский голос Артура.
– Успокойся. Ничего бы не было. Так получилось просто. Парень перепугался, что ты хочешь? Никогда, может, таких не видел и не знает вообще, как понимать?
– Не знает? Он не знает, что делать, когда убивают? Товарищ командир, да дайте я его прибью. Ну, пожалуйста. Я ж говорил, что он для нас только обузой будет. Он даже как пушечное мясо не годиться. Он овощ. Абсолютный.
– Отставить, я сказал, – через сильный звон в ушах сумел услышать он перед тем, как последние силы покинули его и на какое-то мгновение полностью доверился холодному полу, закрывая глаза и потом всего себя самого.