Юлия Шолох
Чёрный сектор. Книга 1
Как же здорово, что он есть, и во всей этой жуткой ситуации она не одна.
– Знаешь, о чём я иногда думаю? – прошептала Кира, рассматривая полосу камыша на берегу. Вернее, чёрное пятно на чёрном фоне, где эта самая полоса должна была быть.
– О чём?
– В лагере некоторые девчонки считают, что мы не просто так сюда упали. Они говорят, это и есть наш стресс-тест. Всё специально подстроено. Команда сама эвакуировалась, так просто мы бы не смогли от них избавиться. Перед уходом они нам ввели код к планете, а корабль…
– А корабль они тоже специально угробили, выбросив в трубу миллиарды? – продолжил Никита.
– Думаешь, такого не могло быть?
Он молчал, только обнял её сильней. Кира вздохнула.
– И они считают, что всё под контролем. Что за нами следят, и если станет по-настоящему опасно, сразу прилетят и спасут. Поэтому можно ничего не делать – ну, если не хочешь выделиться и показать свои управленческие качества. Можно просто отдыхать и ждать. И я часто думаю: вдруг это правда?
– Очень приятная мысль.
В его голосе звучала насмешка, и какая-то очень злая.
– Не веришь?
– Правду или соврать?
– Правду.
Кира сама не заметила, как сжала кулаки.
– Это не стресс-тест. Всё по-настоящему.
Она шмыгнула носом. Так хотелось, чтобы он сказал – да, всё правда! Свистни – и прилетят, и домой отвезут. И она бы поверила, потому что она уже верила Никите, как самой себе. Даже больше – как тому, кто больше знает. Но может, потому и верила, что знала: в случае чего он не соврёт?
– Мне жаль, – тихо сказал он ей на ухо. Щеке стало очень тепло от его близости.
– Ничего. Ты же не виноват.
В темноте она не видела его лица, только на миг показалось, что он задержал дыхание.
И тут высоко над головой раздался свист. Такой, будто звенела натянутая струна. Или быстро носилось что-то острое.
Кира чуть не вскрикнула, но успела сдержаться. Никита застыл.
Над ними что-то летало. Рваными, резкими рывками. И это нечто имело искусственное происхождение. Наверное. Конечно, наверняка они не знали. Оно вращалось, металось из стороны в сторону, свистело, попискивало, отлетало к берегу и возвращалось обратно.
Будто что-то искало.
Никита прижал губы к уху Киры.
– Не шевелись.
Предупреждение было лишним – от страха Кира не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела.
Эта штука висела над ними минут десять, не меньше. А потом быстро куда-то свинтила, только пронзительный тонкий визг затих вдали. Но они сидели тихо-тихо, боясь, что штука может вернуться.
Ночь прошла часа через два – в общей сложности, по ощущениям, она длилась менее половины обычной.
Когда стало светать, Кира первым делом пристально осмотрела берег. Там всё было по-прежнему. Камыши не скосило, проплешин в зарослях нет, кроме тропинок, которые они с Никитой протоптали от своих лагерей. Вроде всё как всегда.
– И что теперь делать? – Кира обернулась к Никите и вдруг поняла, что смотрит на него с такой безумной надеждой, что даже неловко. Будто от его решения зависит всё. Будто она сама нипочём не способна придумать, что делать.
А ещё он очень близко. В глазах у него тёмные крапинки, а ресницы длинные и тонкие. Волосы отросли, так что светлые пряди падают на лоб. Губы на вид мягкие, над верхней ямочка.
Кира быстро отвернулась. Неловко поднялась на ноги. Сердце колотилось, уши горели. Перед глазами стоял момент, которого не случилось – тот, где она прижимается своими губами к его губам. Или наоборот. Стоило ведь всего лишь слегка податься вперёд. Но нет, она, конечно, наоборот, отодвинулась. И теперь думает не пойми о чём. И это тогда, когда поблизости неизвестная опасность? Да уж, естественный отбор быстро прервёт Кирину генетическую линию, продолжи она так реагировать на обычного молодого человека.
Никита тоже поднялся.
– Что бы это ни была за штука, похоже, она появляется ночью.
– А ночь? Неужели теперь так и будет приходить неизвестно когда? Как теперь быть с рыбалкой? – Кира сглотнула. Сидеть ещё раз вот так среди луж и не дышать, пока над головой что-то рыщет – нет, повторения этого опыта ей вовсе не хотелось.
– Не знаю, что тебе сказать. Но сейчас нам нужно вернуться в лагеря. Узнать, всё ли в порядке.
– Да, – Кира быстро кивнула. – Надеюсь, ничего не произошло. Как там девчонки?
– Я тоже узнаю, как дела. И вернусь.
– Давай подождём следующей ночи? И вернёмся утром, чтобы наверняка встретиться?
Никита кивнул. Кира уже накинула рюкзак, схватила копьё. Там, в лагере, наверное, всё в порядке, ведь у них есть катер, в котором они привыкли прятаться. Но с другой стороны, от всего ли могут защитить те стены? Да ещё учитывая, что вход открыт. Пока не узнает точно, не успокоится.
– Иди, – Никита подошёл ближе, положил ей руку на плечо. – Иди и убедись, что девчонки не пострадали. И пожалуйста… будь осторожна.
Кира быстро взглянула ему в глаза. Те же самые крапинки, ресницы. А она такая трусиха, что отворачивается, будто обожглась взглядом!
– Ты тоже, – буркнула Кира и побежала в свой лагерь.
Глава 7. Одиночество
Кира даже копьё с собой прихватила, а не спрятала его, как обычно, у линии камышей. Бежать с ним было неудобно, то и дело приходилось переходить на шаг, но зато она чувствовала себя более смелой и уверенной. В случае необходимости будет чем отбиваться.
Смешно, конечно. От кого можно отбиться копьём? От той свистящей штуки, которая летает по небу в ночи? От личинки размером со слона? Даже от Саблезуба, вероятно, не выйдет.
И всё равно так было спокойней.
По пути к лагерю, к счастью, никаких изменений видно не было. Ночью тут ничего не происходило.
Вот и катер показался – так и лежит на холме. И девчонки у ручья.
Копошатся.
Как в передаче о муравьях или пчёлах. Когда показывают вид сверху, как они там ползают, мельтешат, что-то делают. Занятые какими-то своими жизненно важными делами. Сейчас лагерь выглядит так же. И это просто офигенно успокаивало!
Кира остановилась, ноги и руки дрожали от облегчения. Фух, пронесло! Судя по мирной, привычной картине, всё в порядке. Она воткнула копьё в мягкую глину у ручья и дальше пошла налегке.
– Кира! – При виде неё все улыбались. – Ты в порядке? Мы за тебя боялись.
И правда, на большинстве встречных лиц было написано искреннее волнение. Конечно, возможно, они просто боялись потерять поставщика рыбы – ну, некоторые из них, но остальные действительно переживали.
– Я в порядке, – смеясь, Кира шла к катеру. – А вы? Всё хорошо?
– Тоже всё хорошо!
Боже, просто музыка для ушей!
Зои нашлась у катера, она стояла на краю холма, где обрыв над коралловыми зарослями, поставив одну ногу на камень, и смотрела вперёд. Походила на великого полководца с иллюстрации учебника по истории.
– Зои!
– Ну, слава богу! – выдохнула та. – Я тут чуть не поседела, когда ночь наступила! Мало того, что не вовремя, ещё и тебя нет. Понятно, что ты, скорее всего, просто не успеваешь в лагерь и будешь где-то прятаться. Но переживала всё равно. Мало ли.
– Я тоже, знаешь ли, за вас переживала. И это слабо сказано.
– Как там? Никто не пробовал тебя сожрать?
– Пронесло.
Они уселись на ближайший камень, особо сильно поросший мхом. Его больше всего любили девчонки, потому что он был на редкость ровный. Обычно тут была тьма-тьмущая желающих посидеть. А сегодня, как ни странно, никого.
– У всех развилась какая-то сюрреалистическая жажда деятельности, – пояснила Зои. – Как посветлело, все забегали, словно оглашенные, и занялись делами. Скребутся, копытами стучат. Отходняк, наверное.
– Как у вас прошла ночь?
– Спокойно. Хотя вначале я так не думала. Мы со Снежной решили, что это ненормально – вся эта суматоха с дополнительной ночью посреди белого дня. Значит, сейчас как шарахнет что-то! Но нет, пронесло.
– Личинки? Вой?
– Ничего не было. Просто ночь пришла неожиданно. А что за вой?
Кира в красках описала летающие штуковины, которые свистели над лужами.
– Поэтому я и бежала что есть сил. Думала, вдруг эта штука в лагерь прилетала. И что-нибудь натворила.
– Хм. Ты уверена, что она искусственного происхождения?
– Зуб даю, – усмехнулась Кира. – Это не животное. Если бы ты слышала звук, тоже не сомневалась бы.
– Природа бывает очень разнообразна. Видела хоть одну научно-популярную передачу по ксенобиологии? Да там на некоторых планетах такое водится, что и под кайфом не придумаешь! И слизнюки, и детища безумного профессора, и их помесь.
– Да, бывает, я знаю. Но эту штуку создала не природа. Она слишком… технологичная, что ли. Слишком похожа на земные дроны, вот! И не похожа на местную живность, которая очень даже друг с другом сочетается. Это – вне ряда.
Зои думала, кусая губы.
– Значит, тут летает какой-то аппарат, созданный человеком?
– Угу.
– Предназначенный для чего? Людей ведь нет.
– Не знаю. Может, забыли отключить? Это может быть что угодно. Камера. Приборы для снятия проб. Ну, не знаю… Охрана?
– Кого и от кого?
– Да не знаю я! И всё же главный вопрос: почему этот аппарат летает, если на планете никого нет, и базы свёрнуты? Как его могли забыть отключить? И даже если забыли – как ему хватает энергии?
– Правда, понятия не имею.
Зои покачала головой и быстро достала экран.
– Нужно написать об этой штуковине Огню, пусть с Ахлейном помозгуют.
Она застрочила текст, то и дело останавливаясь и подбирая слова. Кира тем временем расслабилась, опёрлась на руки и подумала, что если бы в лагере что-нибудь произошло… это был бы ужас, глухой омут, из которого она не смогла бы вынырнуть. Когда смотришь фильмы или сериалы, там люди проходят через жуткие испытания. На их глазах разрывают и убивают друзей и семью, а они продолжают цепляться за жизнь – и выживают, и живут дальше. А Кира была уверена, что не захочет жить после такого. Жить с таким грузом?! Зачем? Увольте.
Впрочем, можно выдохнуть – на данный момент всё в порядке.
– Это ещё что! Из-за этой ночи-полуночи я даже забыла про Шпрота!
– А что Шпрот? – Кира удивилась. – При чём тут он?
– Да представляешь, как раз перед ночью сообщение пришло, что Шпрот пропал. Огонь с ребятами искали его два часа и не нашли. И тут темнеть стало. Не пойми что происходит. У меня лагерь испуганных девок, ты неизвестно где застряла, ещё и об этом чудиле теперь переживать! Пока в темноте сидели, два раза писала, спрашивала, как у них дела.
– И что?
Кира разволновалась. Она прекрасно помнила, как это – сидеть в темноте и ждать рассвета. Попутно надеясь, что тебя не сожрут.
Бедный Шпрот!
– Да нормально всё! Как только рассвело, сам прилез. Этот дудон знаешь, что сделал? Просто залез куда-то и заснул! Да-да! У меня такое же лицо было, как у тебя сейчас. Просто дрых, сучонок, пока они бегали, его искали. Огонь пишет, чуть не поседели все.
– Такое только со Шпротом могло случиться, – улыбнулась Кира.
– Что правда, то правда, – кивнула Зои. – Что за карма у него такая? Магнит абсурдных случаев. Как ему вообще доверили прыжок делать? Да я ему и собачку свою выгулять не доверила бы! Щас прочту ещё разок, как ласково Огонь о нём отзывается.
Кира улыбнулась, когда представила Шпрота, который выгуливает Зоину крошечную собачку с длинными лапками. На собачке обязательно блестящий костюм с крылышками. Шпрот в прикиде по последней моде – широких штанах, в которых путаются ноги, и блейзере с вырезом по соски – смотрит, куда лучше свернуть – в парк или вокруг дома походить. Оба места, конечно же, самые безопасные.
М-да. Жалко собачку.
Вдруг из-за катера выскочила Пустота. Она бежала к ним, наклонив голову, как будто собиралась их таранить, и сжав кулаки. Кира привстала. Что-то случилось?
– Кира! – Пустота подбежала и вдруг вцепилась в неё, как клещ. – Ты жива!
– Да, я в порядке, – озадаченно пробормотала Кира. Если честно, она так изумилась этому поступку, так растерялась, что понятия не имела, как реагировать. Потом жалость взяла верх, и она осторожно обняла узкую спину, погладила. – Всё хорошо, не волнуйся.
– Если бы ты не вернулась, я бы погибла, – мрачно сообщила Пустота. – Я бы сдохла.
Рядом, не отрываясь от экрана, поморщилась Зои.
– Ну, не преувеличивай. Никто не погибнет.
– И правда, всё же хорошо. Переживать нечего.
Через пару минут Кира смогла отцепить от себя Пустоту, мысленно поражаясь остроте реакции. Как понять, по чему та скучала бы больше: по Кире или по улову? Не могла же вызвать подобную привязанность простая помощь с волосами и стиркой?
* * *
Следующая ночь наступила, как положено. То есть последняя полу-ночь никак не вписывалась в график, она словно взялась из ниоткуда и пропала в никуда. А в положенное время пришла та ночь, которой было положено прийти.
– Я понятия не имею, отчего это произошло, – ломала голову Снежная Дева. – Тучи были слишком плотные. Ничего не видно! Но эта полуночь – её не должно было быть! Ни по каким правилам!
А Кира тем временем думала, что в свете последних событий ей не мешало бы остаться в Изумрудных Лужах с ночевкой. Если эта свистящая штука летает там в темноте – значит, это связано с местностью. А может, просто разок залетела. Но интуиция подсказывала, что связь существует, причём прямая. И это требовало доказательств.
Но не сейчас, конечно. Следовало подготовиться. Кира занялась бытовыми делами, дождалась ночи. Без рыбы уже было непривычно, девчонки соорудили похлёбку из овощей и ягод, но она получилась далеко не такой наваристой и вкусной, как прежде.
И на рассвете, перед тем как уйти, Кира убедилась, что действительно посветлело, а не как в прошлый раз. Даже дважды умылась, только бы потянуть время. Но потом вспомнила, как они с Никитой сидели ночью и жались друг к другу. Эти его завораживающие крапинки в глазах…
Собралась и пошла к лужам.
Странно, что в это непростое время она больше всего думает не о разгадке непонятных событий, происходящих вокруг, а о каком-то человеке. Нужно сосредоточиться, искать связь, понять происходящее… но она вместо этого вспоминает тепло его рук. Разве это нормально?
А как это остановить?
Кира брела по уже хорошо различимой тропинке, привычно выискивая синие цветы, однако в округе их уже давно не осталось. Девчонки в поисках вкусных орешков заходили довольно далеко и всё подчистую собрали. А новые цветы пока расти не собирались. Анита даже задумалась, а можно ли их культивировать, однако никто не признал вслух, что студенты могут пробыть на планете так долго, чтобы дождаться урожая. Они всё ещё верили, что в любую секунду появится помощь. Следовательно, нет никакого смысла заморачиваться с огородом.
Помощь… Хоть бы это на самом деле произошло, думала Кира. Она то и дело задирала голову, смотрела на небо и повторяла: «Вот сейчас, сейчас»… И задерживала дыхание, до боли щурясь от солнечного света.
Но никто не прилетел. К концу дороги она перестала маяться дурью, потому что два раза чуть не навернулась и не разбила себе нос.
А вот на берегу она увидела Никиту в компании двух других парней. Прежде они обсуждали вопрос насчёт помощи – ну, что кто-нибудь из лагерей может прийти с ними, но Вафля никак не находила времени, остальные девчонки тоже не жаждали рыбачить, так что разговор не имел последствий.
Но, похоже, в группе Саблезуба всё же кто-то решился научиться полезному делу. Так, для разнообразия.
Кира поправила пустой рюкзак, перехватила поудобней копьё и пошла им навстречу. Парни застряли на месте и навстречу не шли; уже потом она увидела, что Никита строгает палку – видимо, делает ещё одно копьё.
Странно, что они не сделали этого раньше. Совсем без подготовки заявились. Хотя… Девчонки тоже не стали бы напрягаться, чего уж там. Тоже на месте пришлось бы решать вопросы с оснащением.
Кира подошла и улыбнулась.
– Привет!
Никита кивнул и продолжил строгать палку. Его копьё было воткнуто рядом в землю, а ещё одна палка-заготовка лежала под ногами. Похоже, всю работу он будет делать сам. Кира нахмурилась и посмотрела на парней. Могли бы и натрудить ручки, самим выстрогать себе инструмент.
– Привет, привет. Да, помню такую, – протянул смуглый брюнет, ощупывая её глазами. Кира тоже его визуально помнила – противный тип. У него всегда был такой взгляд – рыщущий. А когда этот взгляд натыкался на что-нибудь интересное, а именно на выдающиеся части женской фигуры, то сразу становился масленым, дебило-тупым. Но раньше Кира не выделялась среди девчонок, и его взгляд пробегал мимо.
А вот сейчас остановился и прилип. Губы брюнета искривились. Его дружок, кстати, был таким же противным.
Кира украдкой посмотрела на себя. Ну да, футболка растянулась, обтягивает грудь и завязана на животе, чтобы не мешала ходить. Штаны закатаны до колен, потому что по берегу она всегда ходит босиком. Руки, ноги голые.
Она сжала копьё. Вначале ей хотелось поприветствовать и подбодрить новичков – всё же нелегко перенимать чужой опыт, но тут резко перехотелось.
– Очень даже подойдёт, – сказал второй. Его улыбка тоже была отвратительно сладкой.
– Для чего подойдёт? – мрачно спросила Кира.
– У нас для тебя выгодное предложение, – заявил брюнет. – Мы с другом соскучились по женскому теплу. Ну, сама понимаешь, почти месяц тут торчим по земному времени. Воздержание плохо влияет на здоровье. Да и развлекаться как-то надо? Моё предложение: ты нам помогаешь сбросить пар, а мы тебе по возвращении платим. Много платим. До фига просто. Сможешь лет десять не работать. За раз ну… тысячу. Чем больше раз, тем больше заработаешь. Так что, согласна?
В тишине ветер шуршал стеблями камыша, и еле слышно шлёпались о берег волны.
– Что? – просипела Кира. Она судорожно взглянула в сторону Никиты, но тот продолжал сидеть и точить копьё. Даже глаз не поднял.
– Мы не обманем, не бойся. Честный договор, честная оплата. Может, еще доплатим за старательность, – добавил второй.
Они подошли ближе, от их улыбок подташнивало.
– Соглашайся быстрее, – брюнет схватился за свой аппарат между ног и пошевелил рукой в идиотском ритме. – А то я скоро взорвусь.
Кира в последний раз взглянула на Никиту, но тот никак не реагировал. Будто ничего не происходило.
Вот так просто.
Вот и вся их связь! Тонкая, душевная настройка. Единство. Ну да, ну да.
Тут, в одиночестве, они, может, и были друг другу кем-то, однако это всё выдумка, дым. В реальности вот цена их отношений – при нём Киру могут оскорблять, делать неприличные предложения, поступать с ней как угодно, а он и слова не скажет.
– Нет, – еле выдавила Кира и отступила назад.
– Да не ломайся! – второй подступил ещё быстрей. – Давай по-хорошему. Чего ты цену набиваешь?
А Никита так и сидел в стороне.
У Киры запершило в горле, а потом она схватила копьё и наставила брюнету в живот.
– Я сказала, нет. Отойдите.
Слёзы тут же радостно скопились в уголках глаз, но Кира их сморгнула. Не время расслабляться.
– Ты чего? Совсем берега попутала? – второй мгновенно разозлился, демонстративно сжал кулаки. – Ты кому угрожаешь?
Брюнет тоже оскалился, медленно достал нож из-за пояса.
– Хочешь обслуживать нас бесплатно? – зашипел.
– Одному я в живот копьё всадить успею, – сказала Кира. Так спокойно, что сама себе поразилась. Словно в неё вселилась какая-то бесстрашная воительница. – Второй, может, меня и достанет, но вот первому не повезёт. Без медицины, без элементарных лекарств, без помощи медиков. Долго и мучительно умирать оттого, что кишки гниют… М-м-м. Как представлю, кровь леденеет. Кому же повезёт? Я клянусь, что успею. Понятно? А ну, отошли!
Они не сразу, но стали пятиться к берегу. Как и Кира. Сейчас ей почему-то не было страшно, ей было противно и очень одиноко. Вся радость, накопленная в последние дни, растворилась без следа. Воспоминания о крапинках в чужих тёплых глазах пропали.
Брюнет выругался, второй добавил:
– И откуда только вы такие берётесь? Ещё что-то строит из себя. Да тебя до конца жизни засадят за угрозу убийства такого, как я.
Кира кровожадно улыбнулась.
– Но не тут, верно?
Теперь они ограничивались лишь презрительными уничтожающими взглядами. Типа, что это за кусок уродливого тела, которая думает, что на неё кто-то позарится? Да они лучше с голодухи подохнут!
Неудачники! Они понятия не имели, что Кире всегда на подобные взгляды было наплевать. Ещё с детства иммунитет. Три месяца, проведённые в распределителе детского приёмника, раз и навсегда открыли глаза на то, что другие о тебе говорят. Как они обсуждают твои внешние и внутренние данные, не стесняясь в выражениях, когда им ничего за это не будет. Так, будто ты предмет мебели и не слышишь.
Самое мягкое, что о ней говорили: «короткие ноги – цыплячьи мозги».
Она пятилась достаточно долго, пока не решила, что отошла достаточно далеко. Никита, кажется, смотрел на неё, но Кире это было уже не интересно. Только что он наглядно продемонстрировал, что произойдёт, когда они вернутся в цивилизацию. Любой сможет обидеть Киру, сможет обращаться с ней, как с последней швалью, а Никита это позволит. Он сам – всего лишь тень да прислуга, чувак с рабским сознанием – верно, готов делиться с господами даже собственной девушкой.
Конечно, сложно противостоять корпоративным деткам, привыкшим ко вседозволенности, кто спорит. Но можно хотя бы не быть на их стороне! Трус, жалкий трус! А она уже было решила, что Никита стоит внимания.
Нет. Этого не будет.
Кира развернулась и убежала прочь, к своей тропинке. Несколько раз оглядывалась, но её никто не преследовал. Её трясло, слёзы текли по щекам, и хотелось спрятаться от всего мира. Залезть в какую-нибудь щель и сидеть там, скорчившись, оплакивая свою несчастную судьбу.
Но жизнь уже научила Киру, что прятаться бесполезно. От этого только хуже. Никто не придёт, не поможет и не утешит. Наоборот, ты будешь фонить тоской и привлекать этим ещё больше несчастий. Нет, она сильней обстоятельств!
Поэтому Кира остановилась на берегу и стала думать. Нет, она не сбежит трусливо прочь. Она вдруг поняла, что на самом деле пырнула бы кого-нибудь из этих двоих в живот. Даже дрожь пробрала!
Стоит допустить вариант, что эти двое постараются её подкараулить и отомстить за отказ и за угрозы. Кира проверила – нож на месте. Если это произойдёт, она будет защищаться. Нужно быть осторожней. Хотя… нет, ничего они не станут делать. Побоятся.
В любом случае, откладывать насущные дела из-за пары-тройки придурков она не собиралась! Поэтому Кира нашла глазами приметный ориентир и пошла в глубину луж – в другую сторону, подальше от того места, где раньше они рыбачили с Никитой. Туда она больше ни ногой. Найдёт себе своё место, ещё лучше прежнего.
Ей хотелось сесть и плакать, и даже покричать, и что-нибудь пнуть, ударить, разбить, но она шла и искала подходящую лужу. Представляла по дороге, что она в оболочке, в вакууме, словно окружена светящейся плёнкой, и отсекла всю злобу, которая стремилась к ней присосаться извне, как чёрные щупальца. Теперь она сама по себе, наполняется силами своей души, своего света. И не позволит никому себя запачкать.
Никому!
Добравшись до больших луж, Кира стала ходить вдоль их берегов, исследуя дно. Но нет, тут сразу начиналась глубина. Даже если бы она рискнула зайти в эту воду, места для рыбалки недостаточно. А потом она застряла между двух огромных луж, разделённых лишь одним узким извилистым проходом, и если идти дальше, то можно заблудиться. Холм, на который Кира ориентировалась, почти слился с горизонтом. Дальше идти нельзя. Нужно возвращаться на берег, сделать новый ориентир, который можно будет оставить уже здесь, у глубоких луж, и продолжать поиски.
Второй день без рыбы. Печально.
И надо бы поесть. Она забыла про завтрак, и теперь придётся искать еду по дороге в лагерь. Или не есть.
Нет, она будет есть. Она сохранит свои силы, своё здоровье и своё умение давать отпор!
Кира вернулась к берегу, внимательно смотря по сторонам. Людей не было. Эта волшебная троица испарилась. Чем бы они сейчас ни занимались, к рыбалке это не имело ни малейшего отношения.
Сжимая копьё, она прошла через полосу камышей к зарослям, чтобы найти подходящую палку. Заодно набрала свежей воды, умылась. Заставила себя не сидеть, тупо смотря на течение ручья, а действовать дальше.
Она нашла палку, приделала к ней гриву из травы, которая будет развеваться на ветру, и отправилась обратно. В камышах двигалась очень осторожно, чтобы успеть увидеть или услышать чужаков. Шла и ругалась вполголоса. Они хрен знает где! Тут не на кого рассчитывать, только друг на друга. И что? И что, мать вашу?! Вот что они творят…
Когда Кира выбралась на берег, первым делом, конечно же, посмотрела в сторону, где на берег выходил Никита. И увидела его. Он шёл к ней без вещей и без копья, а когда увидел, что она появилась из камышей, побежал.
Подбежал, запыхавшись. Остановился за несколько метров, будто боялся подойти. Может, и правда боялся. Кира сжимала копьё так, что костяшки побелели. Смотрела на него и думала: как она могла что-то найти в таком трусе! Что она там разглядела-то?
Первое впечатление ведь самое верное. А оно сложилось в тот миг, когда Никита не позволил ей рассказать полковнику о заговоре студентов. Послушный беспринципный прислужник, который по приказу хозяина готов идти на всё, даже на нарушение закона. Вот её первое впечатление.
Следовало его оставить.
– Прости меня.
Кира посмотрела на него, словно ослышалась. Потом подошла и влепила ему пощёчину. От души! Он даже не пошевелился. Посмел поднять глаза и спокойно сказал:
– Многие на твоём месте согласились бы. Это огромные деньги. Кто я такой, чтобы вас судить?
Кира отвернулась и сплюнула. Некрасивый поступок: девушка должна быть женственной, а не плеваться, как быдло. А что, если женственной быть не для кого?
– Хорошего же ты обо мне мнения! Рядом не противно стоять?
– Я не знал, что ты не согласишься.
– Что?!
Он словно перестал видеть Киру, взгляд расплылся.
– Я много раз видел людей, которые соглашаются.
Она покачала головой, разочарованная не только в нём и его мерзком поступке, а и в самой себе, в своём ожидании хорошего от этого человека, а после развернулась и пошла прочь.
– Стой!
Зря Кира обернулась, ох, зря! Никита вдруг вынул нож, а потом с силой полоснул лезвием по другой руке – не по запястью, а снаружи. На землю тотчас закапала кровь, порез разошёлся, раскрылся, как голодный красный рот.
Кира чуть не задохнулась от возмущения:
– Ты вообще в своём уме? Что ты творишь?!
– Тебе же хочется, чтобы мне было больно?
Все слова, которые она собиралась сказать ещё, куда-то делись. Кира покачала головой, прошептала.
– Ну, ты и придурок! Вы с Саблезубом друг друга стоите.
Нет, прочь отсюда, прочь! Кира почти бежала, но всё же услышала, как он догоняет. Что опять? Она встала, как вкопанная, и обернулась.
– Ну?
– Что мне сделать? – он дышал тяжело, но говорил твёрдо. – Что я должен сделать в следующий раз, скажи. Мне их убить? Если они или кто-нибудь ещё посмеет предложить тебе что-нибудь подобное – мне их убить?
– Убить? Да что у тебя за каша в голове?!
Кира осеклась, когда в голову пришла дикая, но яркая идея.
Охранник?
Она оглядела его сверху донизу. Никогда бы не подумала, но это, по крайней мере, оправдывает его поведение.
– Послушай, скажи правду. Ты что, телохранитель? Телохранитель Саблезуба, да? Из каких-нибудь безумных кланов на крови? Ну, у которых кукушка напрочь отсутствует, только какие-то древние понятия чести. Тебя продали его семье в младенчестве и растили так, что вся твоя жизнь принадлежит лишь ему?
Ведь всё сходится… Эта слепая преданность Саблезубу, постоянное нахождение возле хозяина, этот лакейский взгляд и привычки, будто своей собственной жизни у него вовсе нет. Все знают, что эти фанатики отдают свои жизни хозяевам и отказываются испытывать малейшие эмоции. И слово «убью», сказанное так легко, мимоходом, и так серьёзно – даже мурашки по коже.
– Телохранитель? Это же выдумка, их не бывает.
– Точно не бывает? Стой! Не заговаривай мне зубы! Да или нет?
– Нет, – он дёрнул головой. – Я не телохранитель. Я не имею отношения к кланам и древним понятиям чести. Меня никому не продавали ни в младенчестве, ни в сознательном возрасте. И я никогда не убивал человека.
– Почему ты тогда заговорил про убийство?
– Потому что мне хотелось это сделать.
Кире пришлось резко отвернуться. В его голосе прозвучало что-то жуткое, от этой странной подспудной угрозы стало тепло, но это неправильная, неверная реакция!
Говорить можно что угодно. Толку-то? Значение имеют только действия, только поступки. А поступки мы видели.
Она сглотнула и сказала:
– Да ладно пыжиться! Ты работаешь на человека, который ведёт себя таким же образом ежесекундно, я уверена. Раньше не хотелось?
– Это просто работа.
– Нет, не просто. Саблезуб делает тебя похожим на себя самого. Ты постепенно становишься таким же. Разве не понятно?
– Это не так.
– Тогда просто скажи, какого чёрта ты на него работаешь? – с досадой воскликнула Кира. – На этого мерзотника? Тебе так нужны деньги?
Оставалась надежда: вдруг кто-то смертельно болен? И Никита вынужден вкалывать и идти на всё, только бы спасти жизнь родному человеку. В таком случае он даже достоин уважения!
– Нет. Дело не в деньгах.
– А в чём?
Никита помедлил пару секунд, а потом просто пожал плечами – вот и весь ответ. По сути, никто никому и не обязан отчитываться, но на миг Кира подумала, что он ответит. Нет, ничего подобного!
– Понятно, – разочарованно протянула она. – Твоя позиция – сиди тихо и не отсвечивай? Да? Но знаешь, что? Мне плевать! Не подходи больше ко мне.
– Кира…
– Что непонятного? Пошёл вон! – она угрожающе оскалилась и подняла копьё. – Ты меня разочаровал. Я не хочу тебя больше видеть. Отвали!
Последнее она прокричала с такой силой, что в горле запершило. Хотелось срочно хлебнуть водички, раз уж нет ничего крепче. Но Кира стояла и ждала.
Смотрела, как он замер, опустил голову. Глаза на миг переместились на руку, по которой текла кровь, но она снова оскалилась и отвела взгляд. Ей плевать. Его голова полна какой-то бредятины, и она не собирается с этим разбираться.
Через несколько секунд Никита медленно поднял руку и спрятал нож. Поднял голову, но на Киру не посмотрел.
– Я нашёл другое место рыбалки, ближе к лагерю. Это место твоё. Мне больше нет нужды здесь появляться. Но если что…
– Вали! – перебила Кира.
И он ушёл. А она опустила копьё, сглотнула комок в горле и заплакала. Злясь и на него, и на себя.
И всё же Кира была уверена, что поступила правильно. И если попадёт в такую же ситуацию ещё раз – поступит так же.
* * *
Сидеть и горевать она не стала. Отправилась рыбачить на прежнее место. Если Никита из-за угрызений совести вдруг решил уступить ей поляну – его проблемы, Кира не станет попусту тупить и воспользуется случаем. Ну и что, что он первым нашёл это место? Лужи общие, он их в аренду не брал! Особенно, если сам отказался.
