Юлия Флёри
Всё, как ты захочешь
– Ты замечательно готовишь. – Ответил на вопрос, который я уже и забыла. Улыбнулся, предложил поухаживать, но о причинах отсутствия аппетита, я ненадолго умолчала.
– Как по соли?
– Прямо под меня. Спасибо. – Не прятал он улыбку и совсем забыл о еде, видимо, возбуждение мешало приёму пищи, а в том, что возбуждён, я не сомневалась.
Я выждала минуту, пока Дима жевал, кивнула в знак благодарности, когда он изобразил внимание.
– Дима, если ты ещё раз позволишь себе опоздать к ужину, я не буду готовить. – Проговорила совершенно серьёзно и улыбаться супруг перестал.
Вдруг показалось, что со своей властью я переборщила и мне как раз сейчас на это укажут, но Дима как всегда удивил. Задумался, посмотрел на настенные часы, которые как раз отбивали девять вечера, вздёрнул подбородок, что-то по ним прикидывая, а потом перевёл на меня непроницаемый взгляд.
– Хорошо. – Наконец, закончил он раздумья и кивнул. – Предлагаю остановиться на половине восьмого вечера. Такое время тебя устраивает или ты не ешь после шести?
– Устраивает. – Ненадолго задумавшись, кивнула и я, чуть склонив голову в Димину сторону.
– И, дорогая, – выговорил он с особой интонацией, такой, что у меня мороз по коже прошёлся, не говоря уже об откровенном взгляде, – я попросил бы тебя, если ты, конечно же, не хочешь оказаться моим ужином на определённый вечер, – меня бросило в жар и яркий румянец опалил щёки, – выбирай более демократичный наряд, а то я, вот уже несколько минут борюсь с желанием наброситься на тебя, что, поверь, не способствует аппетиту.
На колене, которое тоже оказалось свободным от халата, я почувствовала горячую ладонь: она сжимала, давила и продвигалась выше.
– Я тебя поняла.
– И?
– И, конечно же, воздержусь. Просто сегодня уже не собиралась спускаться.
– Мне приятно, что ты хотела меня увидеть. – Улыбнулся Дима и спрятал эту улыбку, отпивая вино из бокала.
– Не хочешь убрать свою руку? – Я пошевелила коленом под столом и тут же почувствовала, как грубые пальцы впиваются в кожу. Сдержалась от того, чтобы поморщиться.
– Нет.
– Я хочу этого.
На моих словах Дима задышал чаще, на его щеках тоже проступил румянец, правда, едва различимый, румянец возбуждения, а не стыда.
– Чего-то особенного? – Уточнил он, не отвлекаясь от ужина и не отпуская меня. Теперь иногда ослаблял захват, чередуя его с ощутимыми поглаживаниями.
– Просто, чтобы ты отпустил мою ногу.
– А если я не хочу? Ты ведь знала, на что шла?
– Выходя за тебя замуж? – Схитрила и погладила по удерживающей руке.
– Спускаясь в таком виде со второго этажа, Галя. Ты знала, на что идёшь и чего хочешь этим добиться.
Я покраснела больше. Нет, я буквально вспыхнула от его слов, осознавая, насколько очевидны для Димы мои поступки, но было уже всё равно и, кажется, мой румянец возбуждал его ничуть не меньше, чем полуобнажённый вид. Но отступать не собиралась, поэтому пробралась под манжет тёмной рубашки, слегка поглаживая кожу под ней, одним пальчиком, едва задевая недоступный мне участок, победно улыбнулась, заметив на скулах желваки.
– Ты ведь не собираешься принуждать меня, Дим? Обещал. – Устроила локоток на краю стола, слишком близко, чтобы он этого не понял, и слишком вызывающе, чтобы не отреагировал, опустила на согнутую ладонь подбородок, и не отвернулась, когда Дима оказался максимально близко.
– А кто сказал, что я буду принуждать? – Разорвал он все возможные пределы личного пространства, когда прикоснулся губами к моим губам, а потом резко прикусил мою нижнюю, слегка оттягивая её, проводя языком по тонкой полоске, доступной ему в таком положении.
Приподнялся, не отпуская, рука соскользнула с колена, чтобы тут же накрыть лежащую на столе ладонь, издал тихий стон, услышав, как моё сердце бьётся в бешенном ритме и только тогда закрыл глаза, наслаждаясь моментом. Зубы соскользнули с губ, но он не отступил, поцелуй продолжил, нежно проводя по губам языком, нерешительно проникая внутрь, дразня, но не наступая, а лишь позволяя наступать мне. Пальцами придерживал за подбородок, но не заставлял, а лишь направлял, помогая сосредоточиться на ощущениях. И я не скрывала удовольствия. От самой себя не скрывала. Осознавала, как мне хорошо и с кем. Отпустив губы, несколькими влажными поцелуями спустился по подбородку к шее, и замер, в миллиметре от горящей кожи. Пока я подставлялась под ожидаемый поцелуй, обошёл меня и стал со спины, прижался губами к шее, казалось, для самого себя болезненно. А потом так же решительно, как и начал, отступил. Я поняла, что продолжения не будет, и глаза открыла, хотя перед ними не особо и прояснилось: всё плыло и качалось, словно после большого количества выпитого вина. Я уже и забыла эти ощущения… Он напомнил.
– Уверен, – шёпот вернул меня к сознанию слишком быстро: я поняла, что Дима всё ещё рядом, – ты возбудилась, как только вошла в зал, как только почувствовала на себе мой взгляд. Но не буду унижать тебя и себя, демонстрируя нам обоим это возбуждение. – Я попыталась повернуть голову, но Дима лбом к моему плечу прижался, не позволяя сделать это. – Ты понимаешь, о чём я. – Улыбнулся, когда почувствовал, как я отступила. – Если захочешь большего – я у себя.
Поцеловал в щёку, разогнулся, оставляя после этой близости неприятный холодок, путешествующий по телу, забрал со стола тарелки и отнёс их на кухню.
– Завтра придёт Мария Васильевна и всё помоет. – Пояснил для меня оттуда, а когда шёл мимо, на секунду притормозил.
– Спасибо, всё было очень вкусно и… красиво.
На этом поднялся в свою комнату, а я осталась удивлённая, счастливая и возбуждённая. И прав Дима. Во всём прав. И возбудилась я от одного его взгляда, потому что он хотел показать мне своё желание, своё внимание, свой интерес и очень наглядно демонстрировал его, несмотря на абсолютное отсутствие слов и жестов. Вся его поза, его напряжённые плечи, взгляд исподлобья, которым щедро одаривал и даже напускное безразличие, заводили меня. Захотелось сделать что-то запретное, но до боли в животе необходимое, расслабляющее. Только одна мысль не давала покоя. Та самая, из-за которой мне всё равно придётся зайти к нему в комнату.
– Дима? – Позвала я. В комнате было пусто, вода в душе не шумела. – Дим? – повторила тише и прошла, прикрывая за собой дверь.
Ванная действительно была пуста. Я обернулась, и встретилась с абсолютно серьёзным взглядом, Дима понял, что пришла не на его зов, поэтому отреагировал без тени игривости.
– Что-то случилось?
Прикрыл дверь смежной комнаты, которую я не видела до сих пор, и подошёл ближе, становясь аккурат по центру. На лице даже пробежала смутная тень беспокойства.
– Нет. Я просто узнать хотела. Ты говорил, в доме камеры видеонаблюдения… – Он не собирался мне помогать, разглядывал, практически улыбался. – В моей комнате тоже?
Долго разглядывал, прежде чем ответить, даже сейчас своей властью наслаждался.
– Твоя комната едва ли не единственное помещение в доме, которое не охвачено всевидящим оком. – Отметил он слишком серьёзно, и я вздохнула. Слишком рано, потому как на его лице тут же расползлась довольная улыбка.
Я не собиралась выслушивать доводы к ней, поэтому, обогнув мужа стороной, поторопилась выйти, а Дима не собирался удерживать. Повернулся, глядя мне вслед, я даже знала, что он руки скрестил на груди.
– Что ты собралась делать, Галя? – Догнал меня его вопрос в дверях, вопрос, с еле сдерживаемым смехом, а я, как пойманная на месте преступления, стала как вкопанная, не решаясь шагнуть из комнаты.
– Что?
– Что ты собралась делать там, дорогая. Без меня… да так, чтобы никто не догадался? – Получая удовольствие от своих слов и от моей реакции на них, подошёл Дима и сам закрыл раскрытую мной дверь, загораживая выход своим телом, глядя на меня с откровенной насмешкой.
– Ты на что-то намекаешь?.. – Зажевала я губу и скомкала кончик пояса халата, а ему вообще замечательно. Дима просто сияет.
– Наверняка ты хочешь почувствовать себя удовлетворённой, Галь. – Сделал шаг вперёд, чтобы стоять ко мне вплотную.
Только сейчас я заметила, что на нём уже нет пиджака, что рубашка выпущена из-за пояса брюк, а рукава в свободной складке собраны на локтях. Ворот открывает знакомую мне татуировку в виде пера и, как реакция у собаки Павлова, я ощущаю накатывающее возбуждение. Оно набегает волнами, сильным единичным толчком ударяя в промежность. Дима понимает, что происходит, поэтому без какого-либо моего сопротивления прижимает всем своим телом к двери. А у меня перед глазами наш первый поцелуй. Мой первый настоящий поцелуй. Когда он необузданный, дикий, не спрашивает разрешения, а просто берёт. И волны возбуждения усиливаются, учащаются, я не могу скрывать своего быстрого поверхностного дыхания, а Дима просто наслаждается моментом.
– Давай, признайся. – Шептал, улыбаясь глазами, губами, не притрагивался ко мне, держал руки над головой, упираясь обеими ладонями в двери. Только его слова, которые имеют бесконтрольную силу над моим телом.
Я попыталась отстраниться, но Дима ощутимо вжался в меня возбуждённым членом.
– Мне не нужны камеры, чтобы знать о тебе всё, хорошая моя. Хочешь, расскажу, как ты ласкаешь себя? – Мурлыкнул и потёрся носом о мою щёку, шею, пряча лицо в волосы, вдыхая их запах. – Ну?
Пытаясь скрыть очевидное, я отрицательно покачала гловой, но этот ответ его не устраивал и Дима прикусил мочку уха, только вместо крика из меня вырвался стон. Он удовлетворённо улыбнулся.
– Ты лежишь на спине, широко раздвинув ноги. Они совсем немного согнуты в коленях, так, чтобы оставалось ощущения пространства. – Я дрожала от его голоса, от его шёпота, а Дима продолжал ровным тоном. – Ты не снимаешь бельё полностью, а оставляешь его на одной щиколотке. Так эротично. Так возбуждающе. Первые движения неловкие, пробные, ты сомневаешься, задеваешь соски, невесомо, словно это и не ты сделала. Понимаешь, что хочешь, и спускаешься ниже. Проводишь ровную линию, но не смачиваешь пальцы, ты всегда это делаешь, когда уже готова, когда с ума сходишь от желания. – Его губы зависают в миллиметре от моей кожи, не касаясь, только опаляя и заставляя двигаться навстречу. – Уверенно жмёшь на клитор. Ты любишь балансировать на грани, остро, больно. Отпускаешь, чтобы ощутить собственный жар, всего секунда и снова жмёшь. Так, чтобы содрогаться, но, не доводя до конца. Ты очень чувствительна, я помню… – После этих слов у меня было чувство, что ему даже пальцы не придётся в меня погружать, чтобы почувствовать возбуждение, казалось ещё чуть-чуть и влажными станут не только губы, не только бельё, но и внутренняя поверхность бедра, в которую так уверенно вжимается его колено. – Чтобы подразнить себя, ты начинаешь его игнорировать, гладить, кружить вокруг. Ты не хочешь быстро. Больше не хочешь. И только ощутив, как немеет твоя рука, нажимаешь так сильно, как только можешь себе позволить. Движения становятся рваными, неконтролируемыми. Ты кончаешь, повернувшись на бок, чтобы продлить удовольствие. Сильно закусываешь губу, чтобы не издать ни звука, чтобы никто не догадался, как тебе сейчас хорошо, потому что ты никому не доверяешь. Признайся, ты делала так, когда твой парень спал?
– Да! – Отвечаю громко, чётко, со злостью.
– О ком ты думаешь, когда кончаешь? – Я стиснула зубы. – Ну! Я не притронусь к тебе, как бы ты не жалась своими бёдрами, если не ответишь! – Пригрозил он, а я не понимаю почему. Я даже не чувствую, что уже давно схожу с ума и словно кошка после волшебных таблеток сама тянусь к нему.
– Я не дам тебе кончить! – Как угроза и я, наконец, понимаю её суть, потому что чувствую нереальную боль внизу живота, которую невозможно перетерпеть. Его предплечья уже наравне с ладонями прижаты к двери. Высоко. А сам он так близко, что ближе просто не может быть.
Отстранился, и только тогда я заметила покрасневшую напряжённую шею, как птичье перо, украшающее ключицу, покрылось испариной и выглядит перламутровым, волшебным, и только потом его лёгкую уставшую улыбку.
– Когда-нибудь ты покажешь мне это. – Утвердительно заявил Дима и провёл кончиками пальцев по моей груди, чтобы не только видеть, но и чувствовать мелкую дрожь. – И будешь стонать в голос, потому что я так хочу. Потому что мне нравится твой голос. Только он сводит меня с ума. – Улыбнулся, за ладонь оттягивая меня от двери. – Иди, и не увлекайся. – Притянул к себе, чтобы прошептать на ухо «Я хочу тебя», а потом за дверь едва ли не вытолкал, где без поддержки, я согнулась пополам от всё той же боли, которая лишь на секунду забылась.
Вернувшись в комнату, я закрыла дверь на внутренний замок, на ходу сбрасывая трусики, запрыгнула на кровать и по алгоритму, который только что надиктовывал муж, быстро довела себя до оргазма. Бурного, мощного. Такого, который заставил меня не то, что на бок перевернуться, а на колени стать, содрогаясь всем телом. Только от воспоминания его шёпота. От осознания того, чьё лицо я представляю, закрыв глаза. От запаха этого человека на своём теле и на своей одежде. Тут же вырубилась, не имея сил подняться и дойти до ванной комнаты. Как же хорошо…
Глава 11
– Галя, уже восемь. – Услышала сквозь сон, но не смогла открыть глаза. – Галь, ты на работу идёшь? – Повторился стук в дверь и я попыталась вспомнить, кого мне следует убить как только глаза всё же откроются. – Галь, у меня есть ключи от твоей комнаты и если через пять секунд ты не откроешь…
Конец фразы я расслышать не смогла, потому как уже подрывалась с кровати, пытаясь сообразить, куда бежать и что делать. Перед глазами сразу встали картинки вчерашнего вечера, и снова горячий шёпот, словно я выслушивала его всю ночь.
– Уже встала! – Выкрикнула, забегая в ванную комнату и включая душ.
Времени на расслабление не было, поэтому даже волосы не помыла, понимая, что придётся идти на работу с паклей на голове. Кое-как переоделась, отыскав в гардеробном шкафу единственное разглаженное платье, натянула чулки, умудрившись не порвать их, а когда распахнула дверь, Дима стоял и ждал.
– Доброе утро. – Выдала первое, что пришло в голову.
– Бурная ночка? – Видимо, это первое, что пришло в голову ему. Правда, улыбка красивая. – Что, не добежала до кровати, дорогая? – Хмыкнул он, глядя за мою спину, а когда обернулась я, поворачиваться обратно не было желания: чёрные трусики так и лежали на полу посреди комнаты. Дима остался доволен результатом.
– У тебя были все шансы сделать это самому, дорогой.
Он отрицательно покачал головой, не переставая улыбаться.
– Не-а, не дала бы. А я не хочу тебя спугнуть.
– То есть, признаваясь в этом ты не боишься, а я если бы сделал то, что я хотела вчера, то спугнёшь?
– Верно.
– Странная логика.
– Самая обычная. Скоро ты сама мне скажешь, чего хочешь. И тогда я не отступлюсь, поверь.
– Да вы стратег, Дмитрий Алексеевич.
– Да я ещё и практик. Тебе ли этого не знать?
– Муж мой, я на работу опаздываю.
– Ничего. Будет что обсудить сплетницам. Ведь ты в принципе проспать не могла, а наверняка кувыркалась в постели со мной.
Он обнял меня и проводил на кухню, где остывала чашка кофе. Я сморщила нос и вытянула губы.
– Я уже зубы почистила. – Призналась, расстроенная эти фактом. – Но всё равно спасибо. Пахнет вкусно.
– Брось, детка, – подталкивал меня Дима к прихожей, чтобы быстро переобуться и выезжать, – я просто хотел тебе намекнуть, что так приличные жёны встречают мужей по утрам. – Я развернулась и посмотрела со злом, Дима это проигнорировал. – А не с разбросанными по комнате трусами и натёртым клитором.
Достаточно грубо надавил на низ моего живота, ловко забравшись под юбку, и внимательно посмотрел, как я морщусь от этого прикосновения.
– Так не честно! Ты сам спровоцировал меня. И не удивлюсь, если у тебя увижу то же самое. – Ехидно заметила, а Дима прямо на пороге остановился, обалдел от этого заявления.
– Желаешь приступить к осмотру прямо сейчас? – Вскинул руки в стороны, голова при этом угрожающе подалась вперёд.
– Нет. – Притихла я. – Но могу поверить на слово, если ты будешь убедительным.
– О, да, детка, я дрочил на тебя всю ночь. – Рассмеялся он в голос, а я огляделась по сторонам, не слышит ли кто. – Достаточно убедительно?
– Я удовлетворена ответом. – Скромно прошла я мимо, не понимая, где моя машина. На Диму обернулась, а он руки сложил, прикрывая кожаным портфелем самое дорогое.
– Сегодня я сам подвезу тебя. Мне как раз в твою сторону.
– Я и так опаздываю, Дим…
– Хочешь сказать, что я вожу хуже тебя? – Усмехнулся он, открывая мне двери, помогая сесть.
– На что ты намекаешь? Это Женя на меня наговаривает?
Дима мой вопрос проигнорировал, завёл мотор. И после минутного прогрева выехал со двора. А я не могла молчать.
– Нет, ты скажи, он что-то говорил? Потому что при мне и словом не обмолвился. Ну, Дим!
– Я вырвал ему язык. Естественно, он теперь молчит. – Серьёзно заметил муж, а у меня у самой рот открылся. Но испуг мгновенно прошёл. Дима получил лёгкий тычок в бок.
– Дурак! Я поверила. А как же он тогда со мной по телефону разговаривал?!
– Значит, шутка.
– И шутки дурацкие!
– Всегда к вашим услугам. – Едва заметно поклонился он, явно издеваясь.
– Ты меня к самой работе подвезёшь?
– Да нет проблем. Какой этаж?
– Слава богу, первый. – Выдохнула я в сторону, потому что с Димой сегодня разговаривать было просто невозможно.
А по приезду на место он на меня смотрел с нескрываемой улыбкой.
– Во сколько забирать?
– Не знаю, давай в шесть. Я вот что хотела тебе сказать, – вспомнила я то, что забыла уточнить вчера и состроила сахарный взгляд. – Лиза, моя подруга, мы вместе работаем. Так вот, она в курсе, что мы с тобой, ху-х… поженись, – самой смешно стало от такого известия, – и предложила нам это дело обмозговать за бокалом чего-нибудь расслабляющего. Мы идём в выходные. Наверно, в субботу, так, чтобы наверняка.
– Наверняка что? – Напрягся законный супруг.
– Расслабиться. – Пискнула я, понимая, что эта идея вдохновляет только нас с Лизкой.
– Ну, раз ты замужняя дама, может, имеет смысл прийти с мужем?
– Лиза тоже одна будет.
– Значит, пусть идёт не одна. Несмотря на приличный семейный стаж, я, знаешь ли, не насмотрелся на свою жену.
– Ага, ненаглядная я. Дим, Валера, Лизкин молодой человек, лучший друг Антона.
– Ты хочешь сказать, что теперь я не могу вступить в ваш комсомол? – Развернулся он полубоком, принимая угрожающую позу. – И что мне? Всю жизнь ждать, пока ты нагуляешься?
– Нет, но в этом конкретном случае мы с Лизой пойдём вдвоём. – Заключила я и из машины вышла. Дима вышел следом, догнал меня на ступеньках и к себе притянул.
– Я не закончил.
– Я закончила… – Насупилась я и пыталась отвернуться в сторону. На самом деле, чтобы не рассмеяться. Глупая ситуация, не думала, что в такой окажусь.
– Давай мы просто не будем сейчас ничего решать, а вечером обсудим дома.
– А что здесь обсуждать, я иду!
– Я сказал, дома обсудим. – Процедил он и меня за плечо к себе притянул. – Галя, я же обещал, что в любом случае смогу аргументировать свой отказ.
– Нет, ну, ты меня этим просто осчастливил! – Вскинула я руки, и отбиваясь, и отмахиваясь одновременно.
– Ой, первая ссора это так романтично! – Вклинилась в наш разговор проходящая мимо Лиза и мы с Димой посмотрели на неё с одинаковым раздражением.
– Я – Лиза. – Протянула она ладошку.
– Дмитрий Алексеевич. – Кивнул муж и дружеский жест проигнорировал.
– А я вас себе таким и представляла. – Не утихала она.
– Детка, представлять себе таких взрослых дядей не нужно. От этого, говорят, морщины появляются.
– Какой же вы грубый. Мы с Галей, между прочим, ровесницы.
– Сочувствую вашим родителям. – Кивнул он и на шаг отступил. – Всё, я уехал. По этому вопросу поговорим дома.
Как отъезжала машина мы с Лизкой глазеть не стали, тем более что обе опаздывали. Но как только заняли рабочие места и загрузили компьютеры, она не выдержала.
– Что? Всю ночь, небось, кувыркались? Выглядишь не выспавшейся. – Ожидаемо сострила она, а я как раз припомнила сплетниц, упомянутых в недавнем разговоре.
– Не поверишь, спали как убитые после сытного ужина.
– Признавайся, подруга. Такой темпераментный мужчина… Наверняка и в постели жеребец!
– Ага, ржёт и бьёт копытом. – Улыбнулась я, набирая неизменный пароль.
– Да я серьёзно, как он?
– А если серьёзно, то нашу первую ночь я не мог забыть до сих пор, потому что даже она была лучшей в моей жизни.
– Даже так…
– Да. И давай закроем тему моей личной жизни. Как там Антон, кстати?..
И разговор пошёл в нужном направлении. Поговорить об Антоше Лизка всегда была не прочь, уж, не знаю, почему. Эта тема её расслабляла и забавляла. Валеру она упоминала неохотно и с явной ленцой, раньше мне казалось, что делает так для того, чтобы её не обсуждали, сейчас же, что думать, не знаю, но готова на всё, только бы меня с Димой не полоскали.
К разговору «по душам» дома, я готовилась долго и тщательно, собирала факты, формулировала излюбленные Димой аргументы. А всё оказалось до банальности просто: его слово должно быть последним. Конечно же, он мне идти разрешил. Но это ведь он разрешил, а не я настояла. А это, знаете ли, большая и существенная разница! В общем, одни расстройства. В настолько печальные жизненные моменты так и тянет написать пару-тройку рифмованных строк, и не успела я войти в образ, улыбнуться первой удачной рифме, как в комнату постучали и, без ожидания приглашения, вошёл Дима.
– Чёрт! – Вырвалось из меня вместо лирики о любви.
На скорую руку я захлопнула крышку ноутбука и, поймав неприятный взгляд мужа, даже флешку из него выдернула, зажав её в кулаке. Перевела дыхание и только после этого тряханула головой в полной готовности принять удар. На Диму посмотрела, а нападать он и не собирался, так и стоит в дверях, открыв рот. И только поза, со скрещенными на груди руками, говорит о том, что без объяснений он отсюда не уйдёт. Пытаясь так же (позой) выразить свой протест, я спустила ноги с кровати, чтобы иметь опору, кулак с зажатой в нём картой памяти благоразумно отвела за спину, заодно выбирая более удобный упор, и максимально вздёрнула подбородок.
– Сейчас голова оторвётся. – Насмешливо, но, тем не менее, не сбавляя угрозы в голосе, проговорил Дима и ногой дверь прихлопнул. Теперь подпирал стену возле неё. – Я буду долго ждать? – Улыбнулся он, стараясь этой улыбкой ужалить. Я растянула губы, но улыбкой это считать было нельзя. Даже сама не почувствовала в этом позитива.
– Мне нечего тебе сказать. Ты неожиданно вошёл и…
– Ты так дёрнулась, словно я первым делом должен был совершить пробежку с целью разузнать твои секреты.
– Да какие секреты… – Попыталась, было, возмутиться, а Дима уже глаза выкатил.
– Вот об этом ты мне сейчас и расскажешь. Только предупреждаю сразу: я физически сильнее, и любые силовые методы с твоей стороны не прокатят. Предлагаю просто вставить флешку в компьютер и вместе посмотреть.
– Не буду! – Отвернулась я с вызовом. Дима на это не обратил ни малейшего внимания, прошёл от двери до кровати и аккуратно приземлился на её край, не пытаясь спугнуть меня.
– Галь, я прекрасно понимаю, что едва ли там пункты плана твоего коварного заговора против меня, поэтому и спрашиваю по-хорошему. В противном случае, вывернуть тебе руку не составит труда. И тогда, поверь, пальцы автоматически разжимаются. Но мы ведь оба понимаем, что делать я этого не буду, так?
– Не будешь… А зачем тогда угрожать?
– Ни в коем случае не угрожаю. – Улыбнулся он. Гораздо мягче, я уже ощущала солоноватый вкус победы. – Всего лишь рассказываю варианты, как может быть, если между нами не будет доверия. Я верю тебе безгранично. – Я упрямо промолчала, хотя его слова были приятны, правда, не подкреплялись действием: он по-прежнему настаивал на полной капитуляции. Пусть и не словами, так взглядом. – И я даже могу предположить, что там что-то вроде твоего дневника или чего-то личного. Не достаточно близко тебя знаю, поэтому не скажу более определённо. Покажешь? – Уточнил вкрадчиво, а меня аж передёрнуло от одной этой мысли.
– Сам же сказал, что личное. С какой стати мне этим хвастаться перед каждым? – На последнем слове прикусила губу, но оно всё равно вылетело. – Ты же не обиделся? Я не это имела в виду. Просто не привыкла к тебе, да и сам ты всё время повторяешь, что это сложно. Вот и вырвалось, но я не хотела обидеть, правда.
– Можешь не тараторить, я так и подумал. Однако всё так же жду.
– Дима, я не буду показывать. Как хочешь понимай!
– Что же, сказано достаточно твёрдо, чтобы я отступил, но извини, я лев и отступать не привык.
– В каком смысле?
– По гороскопу. – Еле сдерживая смех, уточнил Дима. Я надулась.
– Вот что, дорогой мой лев…
– Можно просто любимый.
– Да, да, конечно, любимый. Любимый лев. Но я не собираюсь…
– Ты хорошо подумай. – Он уже улёгся, опираясь на кровать локтем, ко мне стал значительно ближе, но отсесть показалось трусостью, даже наоборот, выпятила вперёд грудь.
– Я хорошо подумала.
– Галя, я не люблю тайны.
– А их никто и не создаёт. Ты просто мешаешь мне работать, а я этого не люблю. И недоделанную работу показывать не люблю, и когда кто-то над душой стоит, тоже. Я понимаю твою скептическую улыбочку, но делать из текстовой портянки интересную историю это дорогого стоит. Я творческий человек и не потерплю ущемлений!
– Красивая речь. Но абсолютно бесполезная. Галь, – Дима провёл ладонью по моему бедру, пытаясь внушить, что не несёт никакой угрозы на интеллектуальную собственность, – я знаю, что ты натура творческая, и понимаю, каково это, когда тебе мешают, но мне интересно.
– Дима, нет.
Один рывок, бросок. И никакой он не лев. Змея он! Самая настоящая. Отобрал флешку и глазом не моргнул, тут же выпрямился, гипнотизируя взглядом, а я сначала растерялась, потом поняла, что произошло, и обиделась. Принципиально унижаться не стала, упрашивая вернуть то, что ему не принадлежит, хотя душа и разрывалась на две части. Я сдержала первый судорожный вздох, второй получился рваным, но довольно чётким, нос мгновенно заложило, но слёзы всё ещё держались, наверно, надеясь на лучший исход. Всё, на что меня хватило, так это на угрозу.
– Если ты… – Палец, которым я указывала на Диму задрожал и пришлось его убрать. – Если ты откроешь её… я не прощу. Считай, что у тебя больше нет жены.
– И не рискнул бы без твоего ведома. – Пожал он плечами и перед моим носом на раскрытой ладони оказалась маленькая карта памяти в виде булавки. – Просто наглядно продемонстрировал, как просто я могу взять то, что захочу. Но мне будет интересно только если ты откроешь её. Бери. – Подсунул ладонь ближе и я, ещё секунду поломавшись, быстрым захватом вернула драгоценную вещь. Снова сжала в кулаке, но при этом чувствовала себя дурой-дурой.
– Извини…
– Ничего.
Я отвернулась, а Дима приобнял меня за плечи.
– Мне просто интересно. Может, я могу чем-то помочь…
– Да. Сделать пару дырок.
– Каких дырок? – Не понял он, а я развернулась раздражённая.
– От пулемётной очереди, Дим.
– А-а…
– Ну, чем ты можешь в моей работе помочь?! – Попыталась я возразить на его многозначительное «а-а», а он пожал плечами.
– Наверно, мне было бы полезно узнать тебя с другой стороны…
– Это просто работа. – Стояла я на своём, а вот Дима не верил. И даже не пытался этого скрыть.
– Тогда я вообще проблемы не вижу.
Не знаю, отчего больше: от раздражения или, может, от желания показать ему первому то, что ещё никто не видел, но я бросила флешку к компьютеру, словно ненужную вещицу. Словно мне и не важно, посмотрит он или нет, оценит, или засмеёт. Дима не притронулся, так и висел на моих плечах.
– Мне будет приятно, если ты сама покажешь то, что можно посмотреть.
– Вот ещё!
– Стесняешься? – Ударил по больному и я закусила губу. Попыталась сбросить его с плеч. Дима засмеялся.
– Ну, думаю, если ты всё же уступила, то…
Якобы нехотя, он потянулся и прилёг, повернувшись лицом к компьютеру. Послышался звук обнаруженного устройства, Димино ворчание по поводу допотопности техники я не заметила, не до того было. А вот после его тихого «гхм-гхм», насторожилась.
– Галь?.. – Потянул он
– Что? – Всё так же, не оборачиваясь, да ещё и крепко зажмурив глаза, процедила я, на самом деле уже хотела услышать вердикт.
– Это нормально, что на флешке ничего нет.
– Что значит ничего?! – Сориентировалась я быстро, даже слишком, и уже через мгновение лежала рядом, пытаясь понять, что он имеет в виду. Для полнейшей демонстрации недовольства несколько раз цокнула, подёргала флешку, даже перезагрузила компьютер, хотя нехорошее предчувствие уже громко топало, подступаясь к сознанию.
Когда даже после повторения манипуляции моя родненькая флешечка так ничего и не показала, я сорвалась.
– Что ты с ней сделал?.. – Развела руками, не глядя на Диму, но думаю, он понял, к кому обращалась. – Что ты с ней сделал?! Это ты, ты виноват! Зачем полез ко мне, зачем?! Личное пространство, личное пространство! Да что ты вообще в этом понимаешь?! Так и норовишь прикопаться поглубже, чтобы потом ударить посильнее. Ненавижу!
При этом не забывала молотить его раскрытой ладонью по спине, и шипеть как змея, из которой яд цедят. Дима мужественно молчал.
– Галь, нельзя вот так выдёргивать средства памяти, такое неожиданное прерывание работы вполне может вызвать потерю данных. Думаю, ты должна знать.
– Я тебе вообще ничего не должна! – Хлюпала я носом. – Я просила тебя, не лезть! А ты всё равно, как танк, как бульдозер! Нельзя сделать человека счастливым насильно. Нельзя! Что ты молчишь? Ну, вот, что ты молчишь?! Тебе ведь даже не стыдно!
– Если там было что-то настолько ценное, – начал он, а я уже знала, к чему ведёт, поэтому сквозь порывающиеся всхлипы, выкрикнула.
– А я не могу каждую минуту копировать информацию. Не могу! Там месяц работы не сохранённой. Знаешь, что такое месяц? Да это полжизни!
– Вообще, никакие данные не исчезают бесследно. – Задумчиво произнёс он и попытался передвинуть компьютер к себе ближе.
– Хватит! И так уже всё испортил…
– Тогда тем более причин не вижу. – Возмущённо пробормотал Дима и ноут из моих рук буквально выдернул.
Щёлкал что-то, щёлкал, тоже мне, компьютерный гений! На языке у него крутились явно нехорошие слова, а потом он выругался вслух и на меня посмотрел.
– У тебя интернет не подключен, что ли?
– А кто-то сообщил мне код доступа? – Возмутилась я, на секунду забыв о проблеме.
– Чего сразу не сказать?
Дима подскочил с постели, не забыв и про мою флешку, и поскакал вниз. Я следом, бубня.
– А ты не говорил, что там хочешь увидеть. У меня, между прочим, даже номера твоего телефона нет, и адрес нашего дома я не знаю. Спросит кто, где живёшь, даже не смогу направление на трассе указать. – Зудела я, пока мы к кабинету шли.
