Элизабет Клэр Профет
Даршаны
Деятельность Учителя
У Учителя есть свой собственный большой сад, у него есть также некоторое количество земли, и он нанимает рабочих, чтобы её возделывать. Возле дома цветущие кустарники и масса свободно растущих цветов, среди них есть и папоротники. Через сад протекает ручеёк с маленьким водопадом, через который перекинут крошечный мостик. Здесь Учитель часто сидит, посылая людям потоки мыслей и благословение. Случайному наблюдателю могло бы показаться, что он праздно сидит, наблюдая природу, и беспечно прислушивается к пению птиц, к плеску и падению воды. Иногда он сидит в своём большом кресле, когда люди видят его там, они знают, что ему нельзя мешать. Они не знают в точности, что он делает, но они полагают, что он находится в состоянии самадхи. Тот факт, что жители Востока понимают этот вид медитации и уважают его, является, быть может, одной из причин, почему адепты предпочитают жить на Востоке, а не на Западе.
Таким образом, у нас складывается впечатление, что большую часть дня Учитель спокойно сидит и, как мы сказали бы, медитирует; но в то время, как с виду он спокойно отдыхает, в действительности он занят напряжённой работой на высших планах».
Напряжённой работой, воистину напряжённой!
«Управлением различными силами природы и направлением влияний самого различного характера одновременно на тысячи душ, ибо адепты – самые занятые люди в мире. Тем не менее, Учитель выполняет множество работы и на физическом плане. У него есть музыкальные сочинения, он пишет заметки и документы для разных целей. Он также весьма интересуется ростом естественных наук, хотя это является, главным образом, специальностью одного из других Великих Учителей Мудрости.
Время от времени Учитель Кут Хуми выезжает на большой гнедой лошади, иногда, когда у них есть совместная работа, его сопровождает Учитель Мория, который всегда ездит на великолепном белом коне. Наш Учитель регулярно посещает некоторые из монастырей, а иногда совершает большой переход к одинокому монастырю в горах. Поездки по делам являются как будто его главным физическим упражнением, но иногда он гуляет с Учителем Джуал Кхул, живущим в небольшой хижине, которую он построил собственными руками совсем неподалёку от большого утёса, с которого открывается вид на озеро.
Иногда наш Учитель играет на органе, находящемся в большой комнате его дома. Орган этот сделан в Тибете под его руководством и представляет собой комбинацию фортепиано и органа с клавиатурой, которая применяется у нас на Западе. На ней Учитель может исполнять всю западную музыку. Орган этот, однако, не похож ни на один из известных мне инструментов, потому что он как бы двусторонний, играть на нём можно и из гостиной, и из библиотеки. Главная клавиатура (или, скорее, три клавиатуры – большой орган, тихая и хоровая) находятся в гостиной, а фортепианная клавиатура в библиотеке. И все эти клавиатуры могут использоваться как вместе, так и отдельно. На всём органе с педалями можно играть из гостиной, а если повернуть ручку, аналогичную ручке включения регистра, то с органом может быть соединён механизм фортепиано, и они могут играть одновременно. С этой точки зрения фортепиано можно фактически пользоваться как дополнительным регистром органа».
Трудно представить, как выглядит подобная вещь.
«На той клавиатуре, которая находится в библиотеке, можно играть, как на обыкновенном фортепиано, совершенно отделив его от органа, но посредством какого-то сложного механизма с этой клавиатурой можно соединиться и хора органа так, что на нём можно играть как на фортепиано в сопровождении органного хора или с некоторыми регистрами органа. Возможно даже, как я говорил, совершенно отделить эти два инструмента и, имея по музыканту на каждой клавиатуре, исполнять дуэт фортепиано с органом. Механизм и трубы этого странного инструмента занимают почти полностью то, что можно было бы назвать верхним этажом этой части дома Учителя».
Вот это действительно интересная часть всей этой книги.
«Посредством магнетизма он привёл его в связь с гандхарвами или дэвами музыки так, что они помогают ему, когда он играет, и таким образом он получает комбинацию звуков никогда не слыханные на физическом плане, причём получается эффект музыки, производимый самим органом как бы с аккомпанементом струнных и духовых инструментов.
Песня дэв звучит в мире постоянно, она постоянно звучит в человеческих ушах, но они не слышат её красоты. Глухой рокот моря, вздох ветра на деревьях, грохот горного потока, музыка ручья, реки, водопада, которые, смешавшись с другими звуками, образуют могучую песню жизни природы, но она – лишь эхо в физическом мире гораздо более великого звучания, Бытия дэв. Как сказано, в «Свете на Пути»:
«Только отзвуки великой песни достигнут твоего слуха, пока ты всё ещё лишь человек. Но, если ты будешь прислушиваться к ней, верно запоминая так, чтобы ни одна из её мелодий не потерялась для тебя, и будешь стремиться познать от неё глубокий смысл, окружающий тебя тайны, то со временем ты уже не будешь нуждаться в учителе. Ибо как индивидуальное имеет голос, так и имеет голос и то, в чём индивидуальное существует. Сама жизнь ведёт свою речь и никогда не замолкает. И этот голос – не крик, как вы, глухие, можете полагать – это песня. Узнай от неё, что ты часть гармонии, научись у неё следовать законам гармонии».
Итак, мы говорили тридцать лет назад, когда я стала частью этой организации, о Кутхуми и его величественном органе, и как он играл на этом органе, чтобы исцелять, утешать, посылать сострадание миру, чтобы действительно привести всю планету в резонанс с красотой величественной музыки, которую он создавал. И, конечно, с дэвами, исполняющими эту музыку или поющими под неё, это, должно быть, настолько небесный звук, что мы едва ли можем надеяться быть одновременно и в том небесном зале, и на земле.
«Каждое утро несколько человек – не ученики, а скорей, последователи приходят к дому Учителя и сидят на веранде и возле неё. Иногда он ведёт с ними небольшую беседу, вроде маленькой лекции; но чаще он занят своей работой и не уделяет им внимания, кроме ласковой улыбки, и они, по-видимому, одинаково удовлетворяются этим. Очевидно, они приходят с целью посидеть в его ауре и выразить ему своё почтение. Иногда Он принимает пищу в их присутствии, сидя на веранде, окружённый толпой этих тибетцев и прочих людей, сидящих на земле со скрещенными ногами. Но обычно он ест один за столом в своей комнате. Возможно, он придерживается обычаев буддийских монахов и не принимает пищу после полудня, потому что я не помню, чтобы видел его когда-либо за едой вечером; возможно даже, что он не нуждается в пище каждый день. Вероятнее всего, когда у него появляется чувство голода, он заказывает пищу, которая ему нравится, и не ест в определённое время. Я видел, как он ел маленькие круглые булочки; коричневые, сладкие, они делаются из пшеницы, масла и сахара, и являются обычным в их обиходе, печёт их сестра. Он также ест керри и рис (этот карри в виде чего-то, напоминающего суп, похожий на чечевичный). Он пользуется любопытной и красивой золотой ложкой со слоном на конце рукоятки; углублённая часть ложки прикреплена к рукоятке под необычным углом. Это фамильное наследство, очень древнее и, вероятно, представляющее большую ценность. Он обычно носит белые одеяния, и я не помню, чтобы видел на нём какой-либо головной убор, за исключением тех редких случаев, когда он надевает жёлтое одеяние школы Гелугпа, в которое входит шапочка, напоминающая римский шлем. Однако, Учитель Мория обычно носит тюрбан.
Другие дома
Дом учителя Мории находится на противоположном склоне долины, но гораздо ниже – фактически совсем вблизи маленького храма и входа в пещеру. Он построен в совершенно другом архитектурном стиле, имеет по меньшей мере два этажа и по фасаду, выходящем на дорогу, на каждом этаже устроено по веранде, которые почти целиком застеклены. В целом образ жизни учителя Мории почти такой же, как у Учителя Кут Хуми, который нами уже описан.
Если мы пройдёмся вверх по дороге с левой стороны ручья, постепенно поднимаясь по склону, то мы пройдём справа от дома и земель Учителя Кут Хуми, а дальше вверх по холму мы найдём с той же стороны дороги маленькую хижину, которую тот, кто стал теперь Учителем Джуал Кхул, построил своими руками в дни своего ученичества, чтобы быть совсем близко от своего Учителя. В этой хижине висит нечто вроде таблички, на которой, по его просьбе, один из английских учеников Учителя Кут Хуми запечатлел много лет назад внутренний вид большой комнаты в доме Учителя Кут Хуми с фигурами различных Учителей и учеников. Это было сделано в память об особенно счастливом и плодотворном вечере в доме Учителя.
Адепты первого луча
Обратимся к внешности этих Великих; она до некоторой степени различается, в зависимости от луча, или типа, которому принадлежит каждый из них. Выдающейся чертой первого Луча является власть или сила, и рождённые в нём – это цари, правители мира – прежде всего внутреннего или духовного мира, но также и физического плана. Каждый человек, обладающий в необычной степени качествами, позволяющими ему доминировать над людьми и легко направлять их на желаемый путь, весьма возможно, либо человек первого луча, либо имеет к нему склонность.
Такова царственная фигура Господа Вайвасвата Ману, правителя пятой коренной расы, который по росту самый высокий из всех адептов – в нём два метра, и он обладает совершенным телосложением. Он является представителем нашей расы, её прототипом и, каждый член этой расы прямо происходит от него. У Ману поразительное властное лицо с орлиным носом, с пышной и волнистой каштановой бородой и карими глазами; своим спокойствием он производит впечатление льва. «Он высок, – говорит наш президент, – и царственно величественен, глаза его зорки, как у орла, светло-карие и сияющие золотыми искорками». В настоящее время он живёт в Гималайских горах недалеко от дома своего великого брата, Господа Майтрейи.
Подобен ему и Учитель Мория – заместитель и преемник Господа Вайвасваты Маны, будущий ману шестой коренной расы».
Вот теперь мы понимаем, какое положение занимает в своей работе Эль Мория среди космической аристократии.
«По рождению он – раджпутский царь, у него тёмная, разделённая на две части борода, тёмные, почти чёрные, спадающие на плечи волосы, наполненные силой тёмные проницательные глаза. Он чуть ниже двух метров ростом и держится как солдат; говорит краткими, чёткими фразами, как тот, кто привык, чтобы ему повиновались. [смех в зале]. Его присутствие даёт ощущение захватывающей власти и силы; его царственное достоинство внушает глубочайшее почтение.
Блаватская часто рассказывала нам, как она встретила Учителя Морию в Лондоне в Гайд – парке в 1851 году, когда он приехал туда вместе с другими индусскими князьями на первую великую Международную Выставку. Странно, что тогда же, не зная этого, увидел его и я, будучи четырёхлетним ребёнком. Я помню, что меня взяли посмотреть на пышную процессию, в которой среди множества других чудес прошествовала группа богато одетых индийских всадников. Это были великолепные всадники, ехавшие на прекраснейших в мире лошадях. И вполне естественно, что мой детский взор с восхищением устремился на них, и что они были для меня, пожалуй, красивейшей частью этого чудесного, сказочного зрелища. Когда я, держась за руку отца, смотрел, как они проезжали, один из самых рослых моих героев устремил на меня свои сверкающие глаза, и это почти испугало меня, и в то же время наполнило неописуемым счастьем и восторгом. Он проехал вместе с другими. И больше я его не видел, но часто в моей детской памяти всплывало видение этих сверкающих глаз.
Конечно, тогда я не знал, кто это был, и никогда бы не узнал этого, если бы не милостивое замечание, которое он сделал мне много лет спустя. Говоря однажды в его присутствии о ранних днях существования Общества, я случайно сказал, что первый раз мне выпала честь видеть его в материализованном виде тогда, когда по какому-то случаю он пришёл в комнату Блаватской в Адьяре для того, чтобы придать ей сил и дать ей некоторые указания. Тогда он, занятый разговорами с некоторыми другими адептами, резко обернулся ко мне и сказал: «Нет, это было не в первый раз. Разве вы не помните, как маленьким ребёнком смотрели на проезжающих индийских всадников в Гайд-парке, разве вы не видели, когда же и тогда я высмотрел вас?» Конечно же, я сразу же вспомнил и сказал: «О, Учитель! Это были Вы? Но я должен был знать это». Я не упоминаю этого факта, говоря о встрече с Учителем и разговорах с ним в физическом теле, поскольку я тогда не знал, что этот всадник – Учитель, потому что свидетельства маленького ребёнка могут подвергнуть сомнению и не принимать всерьёз.
Мистер Рамасвати Аер в своём отчёте о переживании, упомянутом в первой главе, пишет:
«Я следовал по дороге, откуда, как уверяли меня попадающиеся на пути люди, я в своём паломническом одеянии легко мог пересечь границу Тибета, как вдруг увидел скачущего галопом одинокого всадника по направлению ко мне с противоположной стороны. По его высокому росту и искусству, с каким он управлял лошадью, я решил, что это какой-то военный офицер сиккимского раджи…
Но, приблизившись, он стал натягивать поводья. Я взглянул и узнал его сразу… Я находился в высочайшем присутствии того самого махатмы, моего досточтимого гуру, которого я до этого видел только в его астральном теле на балконе штаб-квартиры Теософского Общества. Это был он, «Гималайский брат», который был на том незабываемом последнем декабрьском вечере, когда он был так добр, что ответил мне письмом в ответ на моё переданное только за час или около этого в запечатанном конверте мадам Блаватской, который я ни на мгновение не упускал из вида в течение всего этого времени».
Эти высказывания такие длинные. Хотите, чтобы я прочитала ещё раз?
«…Гималайский» брат, который был на том незабываемом последнем декабрьском вечере, когда он был так добр, что ответил мне письмом в ответ на моё переданное только за час или около этого в запечатанном конверте мадам Блаватской, который я ни на мгновение не упускал из вида в течение всего этого времени. В одно мгновение я распростёрся у его ног. По его велению я поднялся и, вглядываясь в его лицо, забылся совершенно. Созерцая лик так хорошо знакомый мне, так как я видел его портрет, (имеющийся у полковника Олькотта) бесчисленное количество раз. Я не знал, что сказать, радость и благоговение сковали мой язык. Величие его сердца, которое казалось мне олицетворением мощи и мысли, удерживало меня в состоянии восторга и благоговения. Наконец-то я стоял лицом к лицу с махатмой Химавата. И он не был ни мифом, ни плодом воображения какого-то медиума, как предполагали некоторые скептики. Это не было ночным сновидением, но было между девятью и десятью часами утра. Сияющее солнце сверху являлось молчаливым свидетелем этой сцены. Я видел его, стоящим предо мной, он был из плоти и крови, и он говорил со мной голосом, полным доброты и ласки. О чём ещё я мог мечтать? Я онемел от переполняющего меня счастья. Прошло некоторое время, прежде чем я оказался способен произнести несколько слов, ободрённый его мягким тоном и речью. Цвет кожи его лица не такой светлый, как у махатмы Кут Хуми, но никогда я не видел столь красивого лица, такого высокого роста и такого величия. Как и на портрете, у него короткая чёрная борода и длинные чёрные волосы, спадающие на грудь, только одет он был иначе. Вместо белого свободного одеяния на нём была жёлтая мантия, обшитая мехом. А на голове, вместо тюрбана, – жёлтая тибетская войлочная шапка, какие я видел на жителях Бутана. Когда первое мгновение восторга и восхищения прошли, и я, успокоившись, осознал ситуацию, я долго с ним беседовал».
Это настолько ярко, что я попросила бы вас вернуться в эту точку. Если можете, сделайте это, не вступая в разговор, оставайтесь на месте этих событий, потому что они столь реальны. Когда мы захвачены событиями, подобными этому, мы входим в них, и мы там оказываемся. И вы знаете, что вы можете вернуться обратно или отправиться туда снова в нужное время. Вы не застрянете, когда вы выйдете из тела. Итак, вы можете снова вернуться в то время и в то место, о которых рассказывает Рамасвати Аер, и вы можете попросить, чтобы вас взяли в это самое место, где Мория скакал верхом на коне. И вы можете, без преувеличения, получить превосходный опыт на внутренних уровнях. Давайте остановимся в этой точке, потому что я думаю, что это одно из наших самых ценных, самых-самых ценных воспоминаниях об Эль Мории.
Я хотела бы ещё поговорить о Майтрейе – Господе, который является Чакшуша Ману, и Маха Чохане, и о каждом из семи лучей. Я не хочу, чтобы это затерялось в песках времени или среди страниц. Это очень специфический опыт.
Итак, с вашего позволения я хотела бы на этом закончить с тем, чтобы мы по-настоящему осознали, насколько ценны все эти учения. Они питают нас, они – наша духовная пища. Если мы их усвоим, мы будем мало-помалу восходить к соответствующим им уровням нашего бессмертия, несмотря на то, что находимся на Земле.
Итак, я очень счастлива, что начала сейчас с самого начала. И как вы могли видеть, с самых первых страниц эти люди, которые управляли обществом в Адьяре, были очень заинтересованы оставить свидетельства, фактические свидетельства, которые они действительно могли передать другим. Если бы они не сделали этого, если бы они не попытались записать каждый момент их встречи с Владыкой и беседы с Владыкой, или описать сверхъестественные вещи, которые происходили с ними, мы бы сейчас здесь сидели с множеством вопросов в отношении нашего пути, в отношении Адептов и так далее. И нам, по сути, нечего было бы предложить из того, что необходимо людям, когда они вступают на путь, который сам по себе не физический.
Физическим наш путь делает Наука Изречённого Слова, поскольку мы используем наши чакры, главным образом нашу горловую чакру, но также и все другие чакры. Мы притягиваем вниз, как мы видели из прочитанного, высшие вибрации уровня бессмертия, мы притягиваем наше Каузальное Тело, мы облачаемся в наше Я ЕСМЬ Присутствие, когда испытываем такие возвышенные моменты подъёма к определённому уровню. И Святое Я Христа становится едино с нами. Бог приближается к нам, потому что мы настолько сосредоточены на Его вибрации, что Он может приблизиться к нам без всякого принижения. Мы принижаем Бога, когда буйствуем, когда испытываем ревность, когда проявляем любые чисто человеческие черты в тот или иной момент времени. И, как говорится в Писании: «приблизься ко Мне, и Я приближусь к тебе». Таким образом, пожалуйста, помните, что изречённое слово является эфирным. Вы осознаёте, что оно изречено, оно вышло, в какую почву оно попадёт? Это не физическая вещь. Когда мы даём веление, мы произносим Слово, и то, что исходит от нас, является словом силы, словом любви, словом мудрости, энергией, которую мы вливаем в чашу слов веления. Но само по себе изречённое слово – на другом плане. Задумайтесь над этим. Это на самом деле дыхание, это Огненное Дыхание Бога, которое проходит через нас. Если бы кто-то сказал: «На что похоже изречённое слово?» Ответа на самом деле не существует. Оно похоже на беззвучный звук или звук, превосходящий звук. Мы посылаем его вдаль, и оно преобразует мир.
Благодарю вас за то, что были с нами, а также всех, кто был на связи. Приятного вам сна и, надеюсь, завтра не будет слишком холодно.
Опечатывающий призыв
Во имя негасимого Света Бога мы призываем Великих Адептов, теперь Вознесённых Владык, которые были архатами, адептами, которые показали нам новый путь, которые провели нас сквозь такое множество цивилизаций, кого мы узнавали жизнь за жизнью. Мы благодарны за эти мгновения во времени и пространстве, и в вечности, когда мы могли прийти вместе и осознать, что мы едины на многих планах бытия. Позвольте нам запомнить и понять, что у всех у нас есть нечто большее, чем мы осознаём. У нас есть скрытые дары и навыки, у нас есть сокровенные мысли, которыми мы не делимся с другими. У нас есть огромное эволюционное пространство для ежедневного восхождения. Так прими нас, Боже! Мы благодарны тебе за эту общину, и мы просим вас, великих адептов Дальнего Востока, которые были с нами в течение столетий, укрепить и усилить нас по мере того, как мы по-настоящему устраняем из себя те элементы человеческого сознания, которые являются нарушениями с точки зрения Вознесённых Владык и адептов. Так учи нас, Господь, ежедневно освобождаться от нашего не я и познавать наше высшее Я, живущее в нас.
Во имя Отца, Сына, Святого Духа и Божественной Матери.
Аминь.
Всем спокойной ночи! Спасибо!