Эдуард Сребницкий
Колье с лукавой змейкой
– Сочувствую, – без особого сочувствия сказал оценщик.
– Нет, – покачал головой Нырок, – сочувствовать мне рано. Не на того они напали. Я буду не я, если не стрясу с них свои серьги! Я буду не я!
Нырок скорым шагом направился к выходу.
– Заберите свой металлолом! – крикнул вслед ему оценщик.
– Мне не надо, – махнул Нырок рукой, – можете выбросить!
Глава 13
– Я буду не я, если не стрясу с них серьги, – твердил Нырок, уверенным шагом двигаясь по кварталу с издевательски однотипными домами, лишёнными указательных табличек. – Я буду не я!
Заблудиться Нырок не боялся. В последний раз он постарался хорошо запомнить дорогу, по которой возвращался, и теперь двигался к цели, не оглядываясь по сторонам.
Войдя в нужный подъезд, Нырок решительно надавил на звонок. Из-за открывшейся внутрь двери показался длинный чуб, вслед за которым на площадку вышел обладатель чуба – с тощими руками и натянутыми до середины живота домашними брюками. Чуб хмурил брови, выражая неудовольствие долгим звонком.
Нырок разглядывал нового члена шайки.
– Позовите, пожалуйста, Варю, – попросил он с вежливостью, на какую был только способен.
– Её нет дома, – ответил Чуб.
– Не может быть, нет дома. А вы, наверное, её двоюродный дядя?
– Позвольте, с кем имею честь?
– Имеешь честь?
Вежливость слетела с Нырка, как кепка на ветру.
– Я тебе поимею честь! – заорал он, кидаясь на Чуба. – Отдавайте серьги!
Чуб замахал тощими руками, пытаясь защититься от нападения и вырваться на свободу. Оттолкнув Нырка, он заскочил в квартиру, но не смог закрыть дверь, к которой Нырок уже успел приставить ногу. Дальнейшая борьба происходила через отделявшую их преграду: Чуб, наваливаясь, пытался дверь захлопнуть, Нырок, давя руками, открывал её шире.
– Отдавайте серьги! – требовал Нырок
– Какие серьги? – пыхтел от натуги Чуб.
– Золотые! А то я сам из вас тут сплав металлов сделаю!
Едва сдерживая дверь, Чуб закричал внутрь квартиры:
– Таня! Неси золотые серьги!
– Таня?! – возмутился Нырок. – Так значит ваша бабка, Татьяна Филипповна, ходячая? Ну, я сейчас с вами разделаюсь.
– Таня, неси быстрее! – упираясь, закричал Чуб.
– Неси быстрее, Таня, а то хуже будет! – поддержал Нырок.
На площадку в щель двери вылетело что-то, завёрнутое в бумагу.
– Вот ваши серьги! – указал Чуб.
Нырок попытался дотянуться до свёртка, но не смог.
– Там точно серьги? – спросил он.
– Да, золотые.
– Ну, смотрите у меня.
Нырок убрал ногу, и дверь хлопнула на весь дом.
– Надо было с вас ещё компенсацию взять, – проворчал Нырок, подбирая возвращённое.
Выйдя из подъезда, он развернул бумагу. В ней лежала пара маленьких золотых серёжек.
– Что? – не поверил Нырок. – Они что мне подсунули?
Он кинулся обратно в подъезд и, прикрыв дверной глазок, нажал на звонок.
– Кто там? – раздался из-за двери испуганный голос Чуба.
– Варя, – тоненько ответил Нырок.
Повернулся замок, и Чуб выглянул на площадку. При виде Нырка его брови прыгнули вверх. Чуб навалился на дверь, но готовый к манёвру Нырок уже упирался в неё руками.
– Что вы мне подсунули? – кряхтел Нырок.
– То, что вы сказали, – кряхтел в ответ Чуб, – золотые серьги.
– Золотые серьги, – передразнил Нырок. – Золота было на килограмм!
– Таня! – закричал Чуб внутрь квартиры. – Он говорит, золота должно быть килограмм. Неси быстрее!
– Неси быстрее, Таня! – вторил ему Нырок.
Из квартиры один за другим вылетели два тяжёлых свёртка.
– Ну, смотрите, если и в это раз врёте, – отпустил Нырок дверь и отшатнулся от её грохота.
На улице Нырок аккуратно свёртки развернул.
– Не понял, – сказал он, перебирая золотые цепочки, броши и сломанную ювелирную заколку, – я что, ошибся домом?
Он ещё раз оглядел пятиэтажку.
В этот раз Чуб долго не подавал признаков жизни. Наконец, за дверью послышался шорох, словно там завёлся грызун.
– Кто там?
– Полиция, – хрипло ответил Нырок.
Замок сразу же повернулся.
– Вы уже приехали? – показался Чуб.
– Уже приехали.
– Таня! – завопил Чуб, наваливаясь на дверь. – Это опять он, неси серебро!
Не давая двери захлопнуться, Нырок стал пропихивать в квартиру завёрнутые украшения.
– Не надо мне серебра, – кряхтел он. – И золота вашего не надо. Статью за грабёж шьёте? Я в тюрьму не хочу.
Запихнув свёртки, Нырок убрал ногу. Дверь бахнула у самого его носа.
– Между прочим, ошибка – лишь форма удачи, – сказал Нырок, вытирая со лба пот. – Просто мы не всегда об этом знаем.
Он быстро покинул подъезд, и приближающиеся звуки полицейской сирены больно ранили его чувствительную душу. Впрочем, только до тех пор, пока не отыскался нужный дом.
– Конечно, тут можно ошибиться, – ворчал Нырок, сравнивая место, куда он пришёл, с тем, которое только что покинул. – Понастроили типового жилья. Никакой фантазии!
На звонок из-за двери вышел крепко сбитый мужик, футболка на котором обтягивала широкую мускулистую грудь. Нырок на всякий случай ещё раз бегло осмотрел лестничную клетку и убедился, что именно сюда он сопровождал мошенниц.
– Вахтовик? – с некоторой робостью спросил Нырок мужика.
– Вахтовик.
– На Севере работал?
– Работал. А тебе чего?
Набравшись храбрости, Нырок вцепился в широкую грудь.
– Отдавайте серьги!
Сам полёт Нырок запомнил не очень отчётливо. Зато удар о подъездную дверь и момент крайне жёсткого приземления прочувствовал до мелочей.
– Опять ошибка, – догадался Нырок, припуская от дома вахтовика. – Просто я пока не знаю, что это удача.
Прежде чем позвонить в очередную квартиру, Нырок долго присматривался к ней и изучал окружающую обстановку, а нажав звонок, отпрыгнул в сторону. Никто не отозвался. Пришлось позвонить вторично. Ни звука. Нырок надавил на ручку двери, потом достал из кармана отмычку и, поковырявшись в замке, квартиру открыл.
С тех пор, как он был здесь последний раз, квартира изменилась. Комнаты, конечно, были те же: старухина прямо, девицы направо, кухня налево, и не было только в комнатах мебели и вещей, никаких. В квартире теперь никто не жил.
Нырок прошёлся вдоль голых стен.
– Вон оно что. Жулики со стажем. Сняли хату, облапошили побольше таких же дураков, как я, и свалили. Ловко придумано.
Нырку было, конечно, жаль золотых серёг, оставленных в качестве залога, но та лёгкость, с какой он попался на удочку двух мошенниц, задевала его гораздо больше.
Подойдя к окну, Нырок облокотился на подоконник и посмотрел на улицу. По асфальтовой дорожке, толкая впереди себя коляску с Татьяной Филипповной, бежала Варя.
Глава 14
Нырок вырос на асфальтовой дорожке будто из-под земли и бровью не повёл, когда коляска едва на него не налетела.
– Костя?! – вскрикнула Варя. – Господи! Я ведь вас чуть не задавила!
Ответом ей было гробовое молчание.
– Что вы здесь делаете? – спросила Варя. – Принесли колье? Вы узнали, сколько оно стоит?
Помолчав ещё, Нырок едва разомкнул губы:
– Оно ничего не стоит.
– Вы шутите?
– Какие тут шутки, цыпочка.
Варя выглядела растерянной, она не знала как относиться к словам своего нового знакомого.
– Как, ничего не стоит? Но колье сделано из золота. Чистого золота высокой пробы. И украшено драгоценными камнями.
– Чего? Из золота с драгоценными камнями?
– Да. У мамы был знакомый ювелир, он говорил, что цена такого колье достаточно высока, ведь оно ещё и старинной работы.
Нырок повидал в жизни много врущих людей, сам предпочитал этот вид искусства всем другим и был в нём большим мастером, но сейчас ему казалось, что девица говорит искренне.
– Но мне оценщик сказал…
Нырок почувствовал беспокойство.
– Подождите, а почему вы тогда съехали с квартиры?
– Ниоткуда мы не съезжали и живём в своём доме, вон в том.
«Вон в том. Интересно, как его отличить от тех, где я был?» – подумал Нырок.
– И вы уверены, что колье настоящее?
– Конечно, настоящее. Какое же ещё? Костя, вы меня пугаете.
Нырок погладил ушибленную вахтовиком голову, которая вдруг загудела.
– Неужели это оценщик решил меня обуть?
– Костя, что-то случилось? – почувствовала недоброе Варя. – Знаете что, пойдёмте, я напою вас чаем, и вы всё расскажете.
– И неужели он думает, что это так просто – обуть Костю Нырка?
В комнате, налив Нырку чашку, Варя села против него. Рядом в инвалидной коляске беззвучно шамкала губами Татьяна Филипповна.
– Видите ли, Костя, – сказала Варя, – это колье нам очень дорого. В нашей семье с ним никогда не расставались. По преданию оно якобы способно помогать своей хозяйке в трудную минуту. И пусть это только красивое поверье, для нас колье является реликвией. Поэтому я и спрашиваю, не случилось ли с ним чего?
Уткнувшись в чашку, Нырок отхлебнул чай.
– Нет, с ним ничего не случилось.
– Так колье у вас?
Нырок отхлебнул снова.
– Не совсем. Оно у оценщика.
– У оценщика? Который вам что-то сказал?
– Угу.
– И что же?
– Он сказал… А можно ещё чаю?
– Конечно.
Варя налила Нырку новую чашку, которую он тут же выхлебал чуть не до дна.
– Так что сказал оценщик?
– Он сказал… что вещь, действительно, старинная, и у неё нет цены в привычном понимании слова. Поэтому ему надо проконсультироваться с антикваром. Но вы не беспокойтесь, Варя, колье будет в целости и сохранности.
– Мы с бабушкой не беспокоимся, – неуверенно произнесла Варя. – Так ведь, бабуля?
Татьяна Филипповна отсутствующе прошамкала губами.
– Вы, Костя, можете даже забрать золотые серьги, которые оставили в залог.
– Не надо, пусть лежат здесь, заберу позже. Только я хотел попросить вас вот о чём. Нет ли где-нибудь фотографии вашего дяди?
– Фотографии дяди? Зачем она вам?
– Удивительная вещь, мне во всех встречных мерещится ваш дядя, и я кидаюсь к ним, думая, что они – это он. А это иногда, – потёр Нырок ушибленную голову, – заканчивается не совсем приятно.
– Но ведь вы никогда дядю не видели!
– Вот я и говорю: удивительно, никогда не видел человека, а он мне во всех мерещится.
– Пожалуйста, смотрите, – указала Варя на стену, где рядом с календарём висело несколько фотографий в деревянных рамках. – Дядя – вот.
Нырок подошёл поближе, чтобы разглядеть дядину внешность, и отшатнулся, точно его огрели по голове ещё раз: на указанной фотографии, едва влезая в рамку, сияла рожа главного бизнесмена районного городка – Треснорожева.
– Треснорожев, мироед? – ошарашено произнёс Нырок. – Который хотел у меня Лувр купить?
– Что вы говорите? – переспросила Варя. – Треснорожев? Купить?
– Я говорю… чувствуется треск морозов. Как там на Севере можно жить?
– Вообще-то, фотография летняя, – сказала Варя. – Но, наверное, на Севере, да, очень холодно.
Нырок смотрел на фотографию, и ему казалось, что из-за спины Треснорожева сейчас вылезет Треснорожев-брат, и они вдвоём набросятся на него. От этой мысли Нырку стало не по себе. «Поймаю – убью-ю-ю!!!» – слышался ему в ушах рёв главного районного бизнесмена.
– Я скучаю о дяде, – подняла Варя к потолку заблестевшие глаза. – Ещё один родной человек. Ах, я об этом так мечтала.
Нырок не представлял, как можно скучать о Треснорожеве. Он, например, нисколько о Треснорожеве не скучал.
– И, значит, вашего дяди не было, не было, а потом он вдруг появился?
– Раньше он искал, но не мог нас найти.
– Интересно, зачем вы ему понадобились. А скажите, – вдруг мелькнула у Нырка мысль, – этот дядя не осматривал, например, вашу квартиру?
Варя опустила взгляд с потолка.
– Осматривал, – удивлённо подтвердила она.
– И, наверное, предлагал продать?
– Откуда вы знаете?
– Просто спрашиваю.
– Не то чтобы предлагал, а так, сказал, что, возможно, квартиру придётся продать, потому что мы все уедем к южному морю.
– С этим дядей вы далеко уедете, – пробормотал Нырок. – И я бы, Варя, не советовал вам торопиться с продажей квартиры. Мало ли что.
– Нет, как дядя скажет, так мы и сделаем.
– Дело ваше. А где, говорите, он сейчас?
– На далёкой и длительной вахте. На такой далёкой, что оттуда даже письма не доходят.
– А мне кажется, я видел его совсем недавно.
– Видели дядю?! – не поверила Варя.
– Да, и не на Севере, а тут недалеко, в одном городке.
– Не может этого быть.
– Может.
– Но вы сами говорили, что во всех встречных вам мерещится мой дядя.
– Это правда, говорил, – признал Нырок.
– Ну вот, и здесь вам могло померещиться. Нет, если дядя сказал, что он на вахте, значит, он на вахте.
– Очень уж вы доверчивая.
Нырок вернулся от фотографий к столу.
– Зато теперь я вашего дядю ни с кем не спутаю. Ну, мне пора.
– Так скоро? Допейте хотя бы чай, – захлопотала Варя.
– Спешу к оценщику. Он уже, наверное, вернулся от антиквара и ждёт не дождётся, когда приду я… Ваше здоровье! – поднял Нырок чашку и залпом допил остаток.
Глава 15
Увидев Нырка, сморщенный оценщик с неухоженными волосами сразу нажал под столом кнопку тревожного вызова. Нырок прошёлся по залу ломбарда, выказал интерес к продающейся кухонной технике – не новой, но в хорошем состоянии – и остановился у прилавка с табличкой «Золото». Там среди нескольких ювелирных изделий лежало знакомое колье с застёжкой в виде лукавой змейки, а рядом стоял ценник «450 000 руб.».
– Дорого стоит, – показал Нырок на колье.
– Разумеется, – ответил оценщик, глядя Нырку прямо в глаза. – Антикварная вещь, изящная работа. Материалы – золото высокой пробы, несколько драгоценных камней.
Нырок понимающе кивнул.
– Я хотел бы колье забрать.
– Вы имеете ввиду, купить? – спросил оценщик.
– Нет, забрать, я передумал его продавать.
– Разве это ваше колье?
– Конечно, а чьё же оно?
– Извините, просто я этого не знал. Давайте вашу квитанцию.
– Какую квитанцию?
– Если колье принадлежит вам, у вас должна быть на него квитанция.
Терпение у Нырка иссякло.
– Слушай ты, крыса ломбардная, – сказал он, – я ведь сейчас на твоей сморщенной физиономии квитанцию нарисую.
– Зачем вы меня оскорбляете? – напрягся оценщик.
– Ты что, не помнишь, как я принёс это колье и спросил, сколько оно может стоить? А ты мне сказал, что ничего не стоит, потому что оно сделано из латуни!
– Во-первых, я не могу запомнить всех, кто бывает у нас в ломбарде, а во-вторых, как же я мог сказать, что колье из латуни, если оно изготовлено из чистого золота?
Нырок с силой хлопнул оценщика по ушам.
– Ай! – закричал тот.
– А ну, давай сюда колье, стручок скукоженый, – с угрозой произнёс Нырок.
Оценщик отступил вглубь своей территории.
– Сейчас приедут менеджеры, разговаривайте с ними.
– Какие ещё менеджеры?
На пульте за прилавком загудел сигнал.
– Вот, они уже приехали! – обрадовался оценщик, открывая с пульта служебную дверь.
За стенкой раздались шаги, и со стороны оценщика в ломбард вошли двое знакомых Нырку бандитов: модный Умник и глупый, как болванка, «бык» Чугун.
– Это менеджеры? – обомлел Нырок.
– Это клиент? – разинули рты бандиты.
Нырок метнулся к выходу. Умник и Чугун, едва не снеся прилавок, бросились следом. Выскочив на крыльцо, бандиты остановились.
– Куда он делся? – обескуражено проговорил Умник.
В обозримом с крыльца пространстве не было видно ни души. Только вдалеке, приближаясь к ломбарду, дребезжал досками грузовой мотороллер.
– Опять исчез, – радостно сказал Чугун. – Нырнул куда-то.
Но про Нырка правильнее было сказать не нырнул, а взлетел. Вцепившись в рёбра козырька, закрывающего крыльцо от дождя, он висел прямо над бандитами. Этот хлипкий козырёк и дождь-то выдерживал небольшой, чуть посильнее измороси, а о том, чтобы держать на себе семьдесят кило живого весу не могло быть и речи. Поэтому под тяжестью непомерного груза рёбра конструкции поползли вниз.
– Это уже становится интересным, – усмехнулся Умник. – Я просто мечтаю до него добраться.
– Я тоже, – поддакнул «бык» Чугун, – и отправить на распилочный стол.
С ужасом наблюдая как расползается козырёк, Нырок понял, что свалится сейчас на голову бандитам. Те всё ещё топтались на крыльце. Приготовившись к неизбежному, Нырок сжался в комок. Отошёл последний крепёж…
– Попадись он мне, – сказал Умник, покидая крыльцо.
– Или мне, – вернувшись в ломбард, хлопнул дверью Чугун.
В ту же секунду за ней раздался грохот падающей тяжести. Замерев на полушаге, бандиты рванули обратно. Их взору предстал дребезжащий грузовой мотороллер, владелец которого расстроено обозревал рассыпавшиеся по земле доски.
– Фу-ты! – выдохнул Умник.
Висящий, как паук на невидимой нити, Нырок закачался от выдоха, будто от сильнейшего урагана.
Бандиты вернулись в ломбард. В ту же секунду за дверью раздался грохот падающей тяжести.
– Что там такое? – поинтересовался оценщик.
– У какого-то придурка доски с мотороллера сыплются, – сказал Умник.
– А где клиент?
– Убежал, – радостно сообщил «бык» Чугун.
– И что делать мне?
– Работай спокойно, – Умник поправил у зеркала воротник модной рубахи и распушил бакенбарды.
– Слушаюсь, – пригнул оценщик голову.
Но работать спокойно ему больше было не суждено.
На другой день в ломбард вошёл некто с раздутыми щеками, в тёмных очках и с поднятым воротником пиджака цвета жёваной зелени.
– Я из полиции, – представился вошедший хриплым голосом, пряча мелькнувшее в ладонях удостоверение. – К нам поступили сведения, что в ломбарде могут продаваться ворованные ювелирные изделия.
– Этого какая-то ошибка, – сказал оценщик. – Мы не торгуем ворованным товаром.
– Проверим, – подошёл полицейский к полке «Золото». – Я опечатываю прилавок и забираю часть товара на экспертизу.
Достав из кармана наклейку, полицейский смочил её языком и прилепил на угол прилавка. Оценщик дотошно наклейку рассмотрел.
– Это, кажется, почтовая марка с изображением какого-то цветка? – удивился он.
– Не какого-то цветка, а фиалки, – пояснил полицейский из-за раздутых щёк. – И не марка, а специальная пломба нашего отдела по особо опаснейшим преступлениям.
– И что же вы собираетесь забрать на экспертизу? – спросил оценщик.
Полицейский нагнулся к стеклу. Оценщик, выйдя из-за прилавка, склонился над стеклом рядом.
– Вот это колье, – указал полицейский и выпрямился.
– Колье? – выпрямился и оценщик.
– Да, колье.
Оценщик внимательно посмотрел на полицейского, осторожно надавил пальцем на его выпуклую щёку и подвигал вверх-вниз. За щекой раздался звук катаемого по зубам пластикового шарика. Оценщик надавил сильнее, и шарик проскользнул сквозь зубы, а пухлая щека опала. Полицейский сглотнул.
Оценщик надавил на вторую щёку – шарик скользнул, щека опала, а полицейский сглотнул ещё раз.
Сняв с полицейского солнцезащитные очки, оценщик положил их ему в наружный карман зелёного пиджака и опустил поднятый воротник. Теперь в ломбарде стоял знакомый уже здесь клиент.
Разоблачённый Нырок, виновато глядя на оценщика, зажал своё правое ухо ладонью, и в ней вдруг появился исчезнувший пластиковый шарик. Точно такой же шарик, выскочив из другого уха, появился во второй руке. Нырок с хрустом раздавил шарики в кулаках, потёр ладони – и там ничего не стало.
Оценщик изумлённо взирал на эти цирковые трюки.
Поведя руками ниже пояса оценщика, Нырок показал ему следующие два шарика и резко сдавил их кулаками. Оценщик вскрикнул. Умчавшись за прилавок, он долго пыхтел там, ощупывая себя, и наконец проговорил:
– Всё, я вызываю менеджеров.
Нырок быстро убрал шарики в карманы.
– Подождите! Зачем вызывать менеджеров? Я просто зашёл кое-что узнать.
– Что зашли узнать?
– Если бы, например, мне захотелось купить это колье, вы бы его продали?
– Конечно, для того оно и выставлено.
– И не стали бы вызывать менеджеров?
– Нет. Продажу выставленного товара мне не нужно ни с кем согласовывать.
Нырок щёлкнул пальцами, от чего оценщик вздрогнул.
– Тогда никому колье не отдавайте, скоро я его куплю.
– Обещать ничего не могу, – тревожно проговорил оценщик вслед неспокойному клиенту. – Но если успеете – пожалуйста, мы рады своим покупателям.
Глава 16
Едва человечество додумалось до такой высокой формы взаимных отношений как торговля, оно тут же сделало важнейшее открытие, что торговля тем лучше, чем больше вокруг ходит покупателей. И сделав это открытие, принялось спешно обустраивать многолюдные торговые площадки: ярмарки, рынки, базары и прочие майданы, где каждый желающий мог свободно купить или продать товар, прицениться, поглазеть на него, или просто украсть. А кроме того – вкусно поесть, выпить под настроение и культурно провести досуг.
В наше время функцию базаров всё чаще берут на себя крупные торгово-развлекательные центры, огромные моллы, которые отличаются от своих предшественников разве что более продолжительной работой торговых лавок, залами кинотеатров взамен ярмарочных балаганов, да всевидящими системами видео-наблюдения, у экранов которых крепко спят дежурные операторы.
Гуляющий по коридору торгового центра Нырок, одетый в пиджак цвета влюблённой жабы, производил впечатление человека, убивающего время и от нечего делать бросающего взгляды на витрины по сторонам. Но если бы кто-то присмотрелся к Нырку более внимательно, он без труда бы заметил, что маршрут гуляющего весьма ограничен и пролегает исключительно вдоль ювелирного отдела под названием «Золотой-бриллиантовый». Также кто-то более внимательный мог заметить вдруг возникший интерес Нырка к ещё одному отделу – «Бижутерия», расположенному напротив «Золотого-бриллиантового». И поскольку такой внимательный всё-таки нашёлся – сидя в коридоре торгового центра он читал, или делал вид, что читал газету – то теперь, отложив её в сторону, с любопытством наблюдал за молодым человеком в зелёном пиджаке, перебирающим в «Бижутерии» цветные камешки и блестящие колечки вместе с дамами и маленькими девочками.
Покинув «Бижутерию», Нырок решительным шагом направился в «Золотой-бриллиантовый». Охранник у входа посмотрел на вошедшего из-под выступающих надбровных дуг, подвигал челюстями и разве что не пустил слюну, как настоящий бульдог.
– Девушка, можно вас на минутку? – обратился Нырок к продавщице.
– Конечно, – с готовностью откликнулась та, – ищете подарок?
– Я ищу колечко для своей невесты. Её зовут Феопистия.
Из кармана рубашки, скрытого под пиджаком, Нырок достал купленный только что в «Бижутерии» жёлтый перстень с прозрачной горошиной.
– Интересует то, что могло бы хорошо сочетаться на руке с её любимым перстеньком.
Продавщица с сомнением пригляделась к «любимому перстеньку».
– Это ювелирное изделие?
– Безусловно! – подтвердил Нырок. – Чилийское золото и африканский бриллиант. Кстати, – вытащил он из зелёного пиджака фиалку, будто сорвал её с клумбы, – это вам.
– Спасибо, – удивилась продавщица.
– Давайте посмотрим в пару к моему перстеньку вот это колечко, – указал Нырок на витрину, – а также вот это, это… и это.
Кольцо с оригинальным бриллиантом в форме сердечка, примеченное в прошлый раз, Нырок назвал в последнюю очередь.
Отложив в сторону фиалку, продавщица извлекла все запрошенные кольца. Похожий на бульдога охранник привстал со своего места.
– Какое же кольцо выбрать? – задумался Нырок. – Феопистия у меня такая притязательная. Вы одна можете меня спасти, – с мольбой глянул он на продавщицу. – Примерьте её перстенёк себе на палец, у вас руки очень похожи на руки Феопистии – такие же тонкие и изящные.
Продавщица пребывала в нерешительности.
– О, вы боитесь инфекции? – воскликнул Нырок. – Не переживайте, я надену на руки перчатки.
И он действительно облачился в тонкие матерчатые перчатки.
– Теперь примерите?
Продавщица надела перстень с горошиной.
– Нужно выбрать, чтобы и смотрелось прилично, и сочеталось хорошо, – пояснял Нырок. – Разрешите, я и другие кольца надену на вас?
– Если это поможет, – пожала плечами продавщица.
– Я чувствую, поможет, – принялся Нырок нанизывать ей на руки всё, что было извлечено из витрины. – Так… так… и так. Итак…
Нырок взял крайнее кольцо и переместил его на свободный палец продавщицы рядом с «любимым перстеньком».
– Лучше это, чем вот это? – спросил он и поменял кольца местами. – Или лучше, чем вон то?
– Мне кажется… – начала продавщица.
Но Нырок её не слышал, он рассуждал сам с собой.
– Лучше это, чем вот это? – опять переменил он кольца. – Или лучше, чем вон то? Лучше это, чем вот это, – попробовал он новый вариант, – или лучше, чем вон то? Лучше это, чем вот это, или лучше, чем вон то?
Кольца летали в руках Нырка, как бабочки. Продавщица едва успевала следить за их перемещениями.
– Прямо не знаю, – остановился Нырок. – Может быть, посмотреть ещё эти три?
Переглянувшись с охранником, продавщица достала три дополнительных кольца. Похожий на бульдога охранник встал у Нырка за спиной.
– Извините, можно вас попросить? – обернулся к нему Нырок. – Покажите, пожалуйста, ваши пальцы.
– Зачем это? – насторожился тот.
– Я очень прошу.
Охранник вытянул пальцы, которые оказались у него короткими, толстыми и волосатыми.
– Невероятно! – воскликнул Нырок. – Три пальца у моей невесты очень похожи на ваши! Такие же тонкие и изящные.
Достав из пиджака фиалку, он протянул её охраннику.
– Зачем это? – отстранился тот.
– В честь невероятного совпадения. Возьмите! Мне будет приятно.
Не дожидаясь согласия, Нырок пристроил цветочек охраннику в петлицу.
– Вот так хорошо. А теперь разрешите, я примерю на вас три колечка?
Торжественно, как на церемонии бракосочетания, он водрузил на охранника кольца, которые налезли тому едва чуть дальше ногтя, и тут же принялся менять их между собой и с теми, что остались на пальцах продавщицы.
– Лучше это, чем вот это, или лучше, чем вон то? Лучше это, чем вот это, или лучше, чем вон то? – приговаривал он.
Продавщица с бульдогом-охранником изо всех сил пытались уследить за манипуляциями Нырка.
– Лучше это, чем вот это, или лучше, чем вон то? Лучше это, чем вот это… Нет, – покачал Нырок головой, – к сожалению, ничего не подходит.
Сунув в карман рубашки золотое кольцо с бриллиантовым сердечком, он направился к выходу.
– Поищу в других магазинах.
В коридоре Нырок снял перчатки и прибавил шагу.
– Задержите его! – разнёсся по торговому центру крик охранника. – Вон он, задержите!
На крик стали оглядываться люди. Нырок обернулся вместе со всеми и увидел, что к нему, будто пёс с цепи, несётся разъярённый бульдог-охранник.
– Быстро они, – удивился Нырок, срываясь на бег.
– Держите его, он украл кольцо с бриллиантом!
Теперь все смотрели на убегающего человека в зелёном пиджаке.
Нырок помчался к дверям, изредка скользя по зеркальной напольной плитке. Всего пара десятков шагов оставалась ему до спасения, как вдруг, проносясь между чьих-то плеч и ног, он наскочил на случайного разиню, ходившего по магазину рот корытом. Ударившись локтем, Нырок потерял равновесие и полетел на пол. Перепуганный разиня кинулся к упавшему, отряхивая его и извиняясь.
Нырок попытался вскочить и убежать, но разиня стал помогать ему подняться, чем только помешал. Когда подняться всё-таки удалось, Нырка уже со всех сторон окружали любопытные, а на плече висел вцепившийся в пиджак бульдог-охранник.
– А-а, – прорычал охранник, – удрать хотел? Ну, сейчас будем разбираться.
Сквозь толпу, окружившую место события, уже протискивался полицейский.
– В чём тут дело? – спросил он строго.
– Этот человек украл в ювелирном отделе «Золотой-бриллиантовый» кольцо с бриллиантом, – тряхнул охранник схваченного Нырка.
– Неправда! – попытался освободиться тот.
Но бульдог-охранник стиснул его руку ещё сильнее.
– Он только что мерил в нашем отделе кольца, а когда ушёл, то одного изделия с бриллиантом не оказалось. Зато появилось вот что!
Охранник продемонстрировал перстенёк с прозрачной горошиной и без труда расплющил его двумя пальцами.
– Клевета! – запротестовал Нырок. – В ювелирном отделе я выбирал подарок для своей невесты.
– Украденное кольцо должно лежать у него вот здесь, – не слушая оправданий, охранник откинул у Нырка полу зелёного пиджака и указал на карман рубашки.
Нырок вскинул к карману руку.
– Минуточку! – перехватил её полицейский.
Он надавил ладонью на карман, и окружающие увидели, как сквозь материал явственно проступили контуры перстня. По толпе пронёсся возглас изумления.
– Видите! – зарычал охранник.
Сунув пальцы в карман рубашки Нырка, полицейский извлёк оттуда кольцо из алюминия с крашеной розочкой.
– Это? – показал полицейский.
Бульдожья челюсть охранника отвисла.
– Нет, – сказал он, – это какое-то детское украшение.
– Вы не покажете нам содержимое других карманов? – обратился полицейский к Нырку.
– Пожалуйста, – вывернул Нырок карманы одежды.
– Странно, – пробормотал охранник. – Куда же оно тогда делось?
– Больше я в этот магазин ни ногой! – заголосил Нырок. – Мне нужно было купить подарок своей невесте, её зовут Феопистия. А они мало того, что не смогли подобрать ничего подходящего, так ещё и устроили скандал. Потеряли кольцо и хотят свалить на меня!
– Извините, – сказал полицейский, возвращая Нырку его имущество, – произошла ошибка.
– Ошибка – лишь форма удачи, просто мы не всегда об этом знаем. Но больше я в этот магазин ни ногой! – продолжал шуметь Нырок.
Полицейский отправился по своим делам, за ним ушёл придавленный охранник-бульдог с фиалкой в петлице и разбрелись любопытствующие.
Нырок присел на скамейку. Рассматривая найденную у него алюминиевую розочку, он задумчиво похлопывал себя по карманам рубашки и пиджака.
– Это ищешь? – раздался рядом голос.
Нырок обернулся. На другом краю скамейки сидел разиня, с которым Нырок сшибся, убегая от охранника. Только теперь разиня показался Нырку знакомым. Приглядевшись, Нырок вспомнил, где видел его, похожего сединой и худобою на сушёную рыбу: они приехали в этот город одним и тем же автобусом междугородного рейса. Интересней всего было то, что разиня, или «сушёный», разглядывал сейчас украденное Нырком золотое кольцо с бриллиантом в форме сердечка. Нырок понял, что лишился добычи в тот момент, когда «сушёный» помогал ему подняться с пола.
– Это моё кольцо! – угрюмо сказал Нырок. – Оно лежало у меня в кармане.
– Да? – усмехнулся «сушёный». – Тогда, может быть, позвать мента и охранника?
– Не стоит.
– Я так и думал. А ещё я думал, ты поблагодаришь меня за помощь. А то сейчас готовиться бы тебе к первой в своей жизни ходке. Ты ведь ещё не сидел, не так ли?
– И не хочу.
– Думаешь, я хотел? – вздохнул «сушёный».
Достав перочинный ножик, он отделил от кольца сердцевидный бриллиант.
– Что ты сделал? – изумился Нырок.
– Простая мера безопасности. Если менты возьмут кольцо, то через время выйдут и на того, кто его украл. А так, есть отдельное колечко, бабка, – «сушёный» убрал золотую основу себе в карман, – и отдельный камень.
Полюбовавшись бриллиантом, «сушёный» положил его на ноготь большого пальца и вдруг отщёлкнул высоко вверх.
– Бриллианты ценятся и без оправы.
– Не забывай, – вскочил, закинув голову, Нырок, – бриллиант в оправе ценится дороже!
Увидев падающий к нему камешек, Нырок цепко схватил его, но когда раскрыл ладонь, в ней ничего не оказалось. Нырок оглядел себя и потряс рукавами – бриллиантовое сердечко словно испарилось.
