Эдуард Сребницкий
Колье с лукавой змейкой
Детина принялся шарить по свёрткам.
– Вот, – осторожно извлёк он платье жены.
Нырок покрутил платье в руках.
– А пиджака у тебя нет?
– Только рубашка с себя.
Нырок всмотрелся в рубашку.
– Сильно грязная, – сказал он. – А еда? Может, колбаса где-нибудь завалялась?
– Нет, – покачал детина головой, – всё отдал.
Нырок с сомнением разглядывал платье:
– Наверное, в талии будет жать.
– Не будет, – расплылся в улыбке детина. – У неё пузо – во!
Видя, что Нырок по-прежнему сомневается, деревенский детина достал и принадлежащий жене платок.
– Это туда же.
– Так и быть, ставь платье с платком, – с неохотой согласился Нырок и повернулся к парню в сомбреро: – Сдавай, амиго.
– А можно мне тоже поставить что-нибудь из вещей? – захотел тот.
– Нет, с тебя только деньги, – отказал Нырок, – мне пока на билет не хватает.
Открыв рот, спала жена деревенского детины, не подозревая, что лишается платка и платья. Пассажиры междугородного рейса прогуливались по автовокзалу. Электронное табло высвечивало время, которое осталось до отправления автобуса.
Вот на табло сменились цифры, и Нырок засобирался. Закончив игру, он сунул в сумку платье с платком, купил в кассе билет и, задержавшись у киоска «В путь-дорожку!», вернулся к карточным партнёрам.
– Презент на память, – протянул им Нырок две открытки с фотографиями фиалок. – Смотрите, какая красота! Это тебе, а это тебе. Жену пока не буди! – наказал он деревенскому детине, а парня в сомбреро хлопнул по плечу: – Адиос амиго!
Автобус завершил стоянку и готовился отправиться в дальнейший путь. Предъявив водителю билет, Нырок прошёл внутрь салона, где должно было быть свободное место. Таковое нашлось рядом с пассажиром, который седой головой, худыми щеками и выступающими через кожу мышцами напоминал сушёную рыбу.
– Здесь свободно? – поинтересовался Нырок.
– Свободно, – нехотя ответил «сушёный».
Очевидно, ему хотелось ехать одному.
Нырок принялся пристраивать сумку в отделение для ручной клади, но тут заметил через проход ещё одно пустующее место, где тамошний сосед – по виду командировочный – раскладывал на откидном столике игральные карты. Из кармана летней куртки командировочного торчали солнцезащитные очки известной марки. Требования профессии не позволяли Нырку проигнорировать столь заманчивое предложение.
– У вас не занято? – спросил он командировочного.
– Свободно, садитесь!
– А то там солнечная сторона, – кивнул Нырок в сторону «сушёного».
Командировочный был даже рад компании.
– Вы в карты играете? – спросил он, когда автобус тронулся.
– Нет, – покачал головой Нырок.
– Совсем?
– Совсем. Даже не представляю, что в них как называется. Вот это, кажется, – показал он на даму, – королева? А вот это, – ткнул пальцем в шестёрку, – пешка?
– Вы путаете с шахматами, – засмеялся командировочный. – Шахматы весьма сложная игра, требующая от новичка подготовки. А в карты научиться проще.
– Я так боюсь этих азартных игр. В карты ведь играют на деньги?
– Не обязательно, но на деньги интересней. Можно поставить по мелочи, символически. Ну так что, научить вас?
– Прямо не знаю, – сомневался Нырок. – Может быть, ещё кто-то хочет присоединиться? Вдвоём мне было бы спокойнее. Извините, – обратился он к «сушёному», – вы не составите нам компанию в карты?
– Что? – недовольно обернулся тот.
Кажется, он задремал.
– В карты. Сосед берётся научить, а я всё не решаюсь.
– Нет, не играю.
– Чего вы боитесь? – убеждал Нырка командировочный. – Это же так, скоротать время.
– Ну, разве что скоротать.
– Тогда запоминайте, – взял командировочный инициативу в свои руки. – Это туз…
Когда они въехали в пункт прибытия, Нырок посмотрел в окно: следуя в потоке транспорта, автобус двигался по городским улицам. После пустынных районных дорог оживлённый город с застроенными кварталами, потоками машин и обилием пешеходов производил впечатление настоящего мегаполиса, хотя являлся обычным провинциальным центром. Свернув на одной из улиц, автобус подкатил к зданию автовокзала.
– Как быстро за игрой летит время! – сказал Нырок, забирая деньги. – Теперь всегда буду брать карты в дорогу.
Он поднялся, и за ним вскочил обобранный бедолага-командировочный.
– Давайте сыграем ещё! – предложил командировочный нервно.
– Но мы уже приехали, – показал Нырок.
– Ну и что, это игре не помешает.
– Где же мы будем играть?
– Найдём место, сядем где-нибудь.
– Вообще-то я проголодался, – задумался Нырок. – Не подскажете, – обратился он к «сушёному» пассажиру, – где тут можно вкусно отобедать? А заодно отужинать, отзавтракать и отполдничать, а то я сегодня только легко перекусил.
Не отвечая, «сушёный» направился на выход.
– Значит, придётся искать самим. Хорошо, – согласился Нырок, – давайте поищем какое-нибудь кафе.
И они тоже двинулись по проходу.
Глава 4
В кафе, обставленном в итальянском стиле, на мягком красном кресле из искусственной кожи восседал Нырок, облачённый в летнюю куртку, выигранную у командировочного. Потягивая из бокала коньяк, Нырок терпеливо ожидал ответного слова от бывшего хозяина куртки, который с трагическим выражением лица то перебирал в руке свои карты, то принимался бесцельно возить по столу чашку с остатками остывшего чая.
Кафе было почти пустое, лишь за одним из столиков трое личностей криминального вида уминали пиццу и шумно втягивали в себя спагетти. Самый мордатый и пузатый из личностей с обильными татуировками на толстых руках косился на играющих, запивая пиццу тёмным пивом.
От нечего делать Нырок пересчитал заработанные деньги.
– Почему вам так мало суточных выдают? – спросил он, убирая в хозяйственную сумку скромный выигрыш.
– Сколько положено по закону, – ответил командировочный, не отрывая трагического взгляда от карт.
– Что за формальный подход? Руководство должно понимать: в командировке денег много не бывает. Вот даже в карты сыграть. А о том, сколько положено по закону, пусть судьи думают, у низ работа такая. Хотя, – погрустнел Нырок, – иногда меня тоже занимает подобный вопрос. Вскрываемся? – надоело ему наблюдать за передвигаемой по столу чашкой.
Командировочный медленно выложил карты.
– А что у вас? – спросил он с надеждой.
Нырок открыл комбинацию.
– Очки теперь тоже мои, – сказал он, забирая из «банка» солнцезащитные очки.
Вцепившись в чашку, командировочный закружил ею по скатерти.
– Сыграем ещё! – проговорил он.
– Так у вас ничего нет.
– Есть, – полез в кейс командировочный. – Вот, бритвенный прибор.
– Пользоваться чужими бритвенными приборами негигиенично, – сказал Нырок. – Девушка! Мне, пожалуйста, счёт за обед. – И посмотрев на убитого происшедшим командировочного, добавил: – За двоих.
Убрав бритву, командировочный поплёлся к выходу.
– Подождите!
Пошарив в хозяйственной сумке, Нырок догнал командировочного.
– Это туалетное мыло с запахом фиалки. Мелочь, но в командировке пригодится.
Расплатившись с официанткой, Нырок тоже собрался уходить.
– Э! – окликнули его от столика, где сидели трое бандитов.
К Нырку обращался тот, который был мордатый и пузатый.
– А ты, я вижу, в картишки хорошо играешь?
– Я? – остановился Нырок. – Нет, попутчик в автобусе сегодня научил.
– Может, перекинемся? У меня как раз есть время. Есть у нас время, Умник? Босс не звонил? – обратился мордатый и пузатый к спутнику с бакенбардами, одетому в модную рубашку.
Умник сидел, чему-то усмехаясь, и, вообще, производил впечатление чувака, глядящего на всё, что происходит, пренебрежительно, свысока.
– Не звонил! Время есть! – проглотив спагетти, ответил за Умника третий из компании – атлет и по виду полный болван, которых в среде криминальных личностей называют «быками».
– Тебя кто спрашивает, Чугун? – одёрнул его мордатый и пузатый. – Я Умника спрашиваю.
Умник ухмыльнулся с таким видом, будто какой-то неуч полез вместо него защищать диссертацию. И только после того, как Чугун вернулся к поеданию спагетти, счёл для себя возможным изречь:
– Босс не звонил.
– Значит, время есть, – сказал Нырку мордатый и пузатый. – Давай раскинем колоду.
– А во что будем играть? – оценив риски, поинтересовался Нырок. – Попутчик научил меня только в свару, буру, реверси, рамс, преферанс, азо, бридж, марьяж, винт, вист, двадцать одно, баккара…
– Это всё попутчик в автобусе научил? – удивился мордатый и пузатый.
– Да, мы ехали почти два часа. А ещё в пикет, трынку, тысячу, шестьдесят шесть, горку, тринадцать, фараон…
– А в покер? – спросил «бык» Чугун.
– Тебя кто спрашивает? – покосился на него мордатый и пузатый.
Умник ухмыльнулся.
– Вы же всегда играете в покер, – стал оправдываться Чугун.
– В покер? – переспросил Нырок. – Ну, так, сосед объяснил общие правила.
– Значит, в покер, – отодвинул от себя тарелки мордатый и пузатый. – Эй, принеси колоду! – крикнул он официантке.
Примостив на соседнее кресло свой скарб, Нырок подсел к небезопасной компании. Официантка быстро убрала на столе и положила запечатанную колоду карт.
– Мечи, – подвинул мордатый и пузатый колоду Умнику.
– Как скажешь, Бригадир, – нехотя согласился Умник.
Вскрыв и перетасовав колоду, он раздал карты.
Через полчаса игры повеселевший Нырок заказал рюмку коньяку, а мордатый и пузатый Бригадир помрачнел, как самая сизая татуировка на своей руке. Ещё через полчаса Бригадир потребовал принести новую колоду.
– А может, он передёргивает? – предположил Умник, следящий вместе с Чугуном за игрой.
– Где я передёргиваю? – возмутился Нырок. – Пожалуйста, если вы мне не верите, я сниму куртку.
Повесив куртку на кресло и вновь оставшись в майке, Нырок потянулся к хозяйственной сумке.
– Это чтобы вы не нервничали, – выставил он на стол флакон дезодоранта, – успокаивает нервную систему.
– «Дезодорант для ног с запахом фиалки», – прочитал «бык» Чугун. – Так он для ног!
– Что за условности – для ног? – отмахнулся Нырок. – Им вполне можно брызгать за ушами. Брал для себя, но вы мне очень понравились, дарю! Ну так что, играем? Или я давно спешу.
– Играем, – сказал мордатый и пузатый Бригадир. – Умник, сдавай!.. Ты что делаешь?! – прикрикнул он на Чугуна, брызгающего дезодорантом за ушами.
– Приятно воняет, – принюхался Чугун.
– Рюмку коньяка! – заказал Нырок.
Официантка отправилась за коньяком. С бокалом на подносе она вернулась в ту минуту, когда играющие вскочили из-за стола.
– Бригадир, я же говорил, что дело нечисто! – завопил Умник, который благодаря бакенбардам стал похож на тявкающего барбоса. – Он катала!
– Не понимаю, почему вы опять занервничали? – отступил от столика Нырок.
– Потому что в игре оказалось два одинаковых короля! – тявкнул Умник.
– Что значит, одинаковых? Просто похожих. Может, они братья, вот как вы, – указал Нырок на Умника с Чугуном, сходство которых заключалось разве что в одинаковом количестве конечностей. – Или вы не братья, а братаны?
– Слышь, братан! – произнёс мордатый и пузатый Бригадир. – Ты кого наколоть хотел? Да за это я, знаешь, что с тобой сделаю? На распилочный стол положу. Распилю на горбыли!
Бригадир шагнул и увидел летящую к нему рюмку с коньяком. Растопырив пальцы, Бригадир схватил рюмку, и вместе с ним в неё инстинктивно вцепились Умник с Чугуном. В следующую секунду они зажмурились под струёй выпущенного в них дезодоранта, а когда открыли глаза, Нырок уже удирал, оставив выигранную куртку, но с хозяйственной сумкой на плече. Бандиты втроём поставили рюмку на стол.
– За ним! – крикнул Бригадир, первым срываясь вдогонку.
Мордатый и пузатый Бригадир летел по кафе, как выпущенное из пушки ядро, а ядро всегда во что-то попадает. Попало оно в резко закрывшуюся перед ним дубовую дверь.
– Бах!!! – раздался звук, будто и впрямь от пушечного ядра.
Влепившийся в дубовое полотно Бригадир упал на руки подоспевшим Умнику с Чугуном. И пока те смотрели на образовавшуюся в двери пробоину, с другой стороны двери вылезшие к нему щепки уважительно разглядывал Нырок.
– Распилю на горбыли, – проговорил Бригадир, опираясь на помощников.
И, поднявшись, рванул дверь, едва не сорвав её с петель.
– За ним!!!
– Приятно воняет, – задержавшись на миг, принюхался «бык» Чугун к витающему в кафе аромату.
Когда бандиты выскочили на улицу, пятки Нырка сверкали уже очень далеко.
– На колёсах догоним, – выдохнул Бригадир, кидаясь к припаркованному чёрному джипу.
Бригадир влез за руль, Умник с Чугуном прыгнули в машину следом. Взревев, джип рванул в погоню. Не прошло и трёх минут, как Нырок, в ужасе оглядываясь, бежал едва ли не перед самыми колёсами преследователей. Он петлял, прыгал с тротуара на газоны, но джип, подминая траву и бордюры, неумолимо приближался.
– Ага! – кричал из окна возбуждённый погоней Умник. – Слинять хотел, падло?
Заметив широкую каменную лестницу, Нырок кинулся по ней вниз. Сзади, всего на секунду сбавив скорость, затрясся джип: ступени не были для него преградой. Скача, Нырок представлял, какую форму примет здесь его тело, когда по нему проедет двухтонная махина. Он чувствовал за спиной жар радиатора и слышал шипение покрышек.
– Дави! – заорали, привстав со своих мест Умник с Чугуном. – Пора!
Бригадир надавил на газ. Машина подпрыгнула, и Нырок исчез под её широкими колёсами. Пролетев ещё несколько ступеней, джип замер.
– Всё, что ли? – спросил Бригадир в наступившей тишине.
– Кажись, – расплылся в улыбке «бык» Чугун.
– Да вон он! – хмыкнул Умник, тыча в окно. – Нырнул в сторону и назад рванул.
Бригадир закрутил башкой по сторонам.
– Мне здесь не развернуться, перила. Давай из машины, – приказал он Умнику с Чугуном, – за ним!
– Да зачем нам нужен этот катала? – попытался вступить в дискуссию Умник.
– За ним! – заорал Бригадир.
Вылетев из джипа, Умник и Чугун полезли в гору, откуда только что съехали.
– И на распилочный стол его! – гаркнул вдогонку Бригадир.
Когда Нырок добрался до вершины лестницы, он тяжело дышал. Преследователи, которые всю дорогу сидели в машине, скакали по ступеням гораздо резвее. Нырок кинулся к близлежащим домам. Умник с Чугуном, преодолев лестницу, уже неслись следом.
Нырок бежал по задворкам магазинов и ресторанов, чувствуя, что его нагоняют. Минуя стопку ящиков с фруктами, он опрокинул её позади себя и чуть замедлил погоню, но ненадолго.
Всё дальше и дальше углублялся Нырок в задворки строений, лавируя между баками с дурно пахнущим мусором, как вдруг увидел, что слева и справа высятся теперь только грязные кирпичные стены – он оказался в длинном каменном коридоре. Нырок рванул по нему, надеясь, что коридор куда-нибудь выведет. Сзади раздавалось гулкое топанье бандитов.
Впереди замаячил просвет. Помчавшись вперёд, Нырок выскочил в открывшееся пространство и застыл на месте: он стоял в центре площадки, из которой не было выхода. Нырок находился в тупике.
Глава 5
Догоняя убегающего каталу, бандиты Умник и Чугун видели, как тот скрылся за углом каменного коридора. Рванув следом и едва не сбив выпавшую им навстречу бабку в тёмных очках и с клюкой в руке, они выскочили на окружённую глухими стенами площадку. Бандиты с удивлением огляделись: другого выхода с площадки не было. Но не было никого и внутри! Лишь на земле среди мусора стояла брошенная кем-то хозяйственная сумка. Подняв её, «бык» Чугун заглянул внутрь – она оказалась пустой.
– А где этот? – удивлённо спросил Чугун, словно собирался найти «этого» внутри сумки.
– Наверное, свернул по пути, – сказал Умник, дёрнув себя за бакенбарды. – Быстрей туда!
Чугун с удовольствием к сумке принюхался.
– Приятно воняет!
По каменному коридору, помогая себе палкой при ходьбе, в направлении улицы быстро шла старуха. Широченное платье на стройном старухином теле пузырилось, будто парус на мачте, а голову скрывал криво, но плотно повязанный платок. Поодаль от старухи, бегло осматривая стены и мусорные баки, двигались бандиты. Увидев по пути коробку из-под продуктов, «бык»Чугун заглянул и в неё.
– Что ты там ищешь? – раздражённо спросил Умник.
– И здесь его нет, – сказал Чугун.
– Конечно, нет! – взорвался Умник. – Как он в коробку залезет?
– Через верх, – показал Чугун. – Верх-то открывается!
– Так ведь он сюда не поместится! Дубина!
Подумав, Чугун бросил коробку на землю. Почти бегом бандиты преодолели оставшееся расстояние и, перепрыгнув разбросанные по земле фрукты, оказались на улице. Среди редких прохожих каталы не наблюдалось, лишь, отталкиваясь клюкой, будто палками для скандинавской ходьбы, чесала та же бабка. Умник и Чугун отправились вслед за ней и, обсуждая по пути создавшееся положение, вскоре бабку нагнали.
– Куда же он делся? – спрашивал «бык» Чугун, который не обнаружив беглеца ни в тупике, ни в сумке, ни в коробке, пребывал в полной растерянности.
– Сам не могу понять, – теребил бакенбарды Умник.
– А старуха откуда взялась? – кивнул Чугун на хлопающий перед ними парус платья.
– Шляется тут по помойкам.
– Так что, мы его упустили?
– Ничего, найдём, никуда он от нас не денется.
Чугун хохотнул.
– Чего ржёшь? – покосился на него Умник.
– Когда мы его поймаем, представляю, что с ним сделает Бригадир.
– Привяжет к распилочному столу.
– Это точно, – с готовностью поддержал Чугун. – И распилит на горбыли. Но сначала сломает ему руки и ноги.
Облачённый в платок и широченное платье, выигранные у деревенского детины, Нырок в ужасе втянул голову в плечи, слушая о своих перспективах в случае поимки.
– Потом начнёт отрезать пальцы циркулярной пилой, – вдохновенно продолжал «бык» Чугун. – А когда пальцев не останется, отрежет кисти. Помнишь, как тот, которому отрезали прошлый раз, смешно обрубками махал?
За деревьями мелькнула церковь. Осеняя себя крёстными знамениями, Нырок забормотал молитвы так неистово, как не взывал ещё к Господу ни один из смертных. Глянув на купола и бешено крестящуюся бабку, Умник с Чугуном тоже подняли пальцы ко лбу.
– А в конце, – развивал тему Чугун, – Бригадир распилит его на две половины. Бригадир мечтает, чтобы обе половины, правая и левая, получились одинаковыми, а у него каждый раз выходят немного разные.
Подхватив пузырящееся платье, Нырок почти сорвался на бег.
– Смотри, как старуха припустила, – показал «бык» Чугун.
– Что-то она мне кажется подозрительной, – прищурился Умник.
– А почему?
– Походка у неё не слишком старушечья.
– Это да, – согласился Чугун.
И подумав, спросил:
– А какая старушечья?
– Не знаешь, как ходят старухи?! – разозлился Умник. – Сутулятся, на ногу припадают, а эта вон как чешет.
Согнувшись в три погибели, Нырок захромал, как безнадёжный калека, но при этом умудрился ещё более увеличить темп движения.
– Сутулится и хромает, – указал «бык» Чугун.
– Чего-то захромала. И, говоришь, сумка пахла?
– Ага, – с удовольствием вспомнил Чугун, – приятно воняла.
– Тогда надо проверить, что это за старуха. Эй, бабка! – окрикнул Умник.
Нырок не повёл спрятанным под платком ухом.
– Бабка, стой! – рванули бандиты.
Остановившись, Нырок выпустил палку из рук и принялся тереть пальцами глаза под тёмными очками. Бандиты обошли его с обеих сторон.
– А ну-ка, посмотрим, кто ты такая.
Усмехнувшись, Умник снял с Нырка очки и от неожиданности отпрянул: на месте глаз у бабки тускло блестели две монеты.
– Она ещё и слепая, – пробормотал Умник. – Пошли, Чугун.
Вернув бабке её стёкла, бандиты отправились дальше. Нырок, присев, зашарил по земле в поисках палки.
– Бабушка, вам помочь? – остановился возле него проходивший мимо сознательный школьник.
– Правильно, помоги старушке, – бросил через плечо уходящий Умник.
Сознательный школьник поднял палку и вручил её Нырку.
– Спасибо, девочка, – сердечно поблагодарил тот.
– Я не девочка, я мальчик.
– Правда? А я совсем ничего не вижу.
– Давайте, бабушка, я вас провожу, – вызвался сознательный школьник.
Взяв старушку под локоть, он пошёл рядом с ней.
– А что, мальчик, эти двое дяденек уже ушли? – спросила бабушка.
– Да, – посмотрев, сказал сознательный школьник.
– Совсем?
– Совсем.
– А ну, подержи палку.
Освободив руки, Нырок поймал выпавшие из-под очков монеты и, приподняв оправу, посмотрел вслед бандитам.
– Действительно, ушли… Держи, шкет, – вложил он обе монеты в ладонь сознательному школьнику.
– Мне не надо, я оказывал помощь бесплатно.
– Приятней оказывать помощь бесплатно, когда за неё платят. Точно? Держи, шкет, не стесняйся, купишь себе мороженого.
Сознательный школьник убрал деньги в карман.
– Тогда, бабушка, я провожу вас до дома, вы ведь слепая.
– Не беспокойся.
Забрав у сознательного школьника палку, Нырок прицелился и метнул её в далеко стоящую алюминиевую банку.
– Я до дома…
Нырок прислушался. Сбитая банка с грохотом полетела по асфальту.
– …по слуху дойду.
Ловко увёртываясь от снующих машин, Нырок перебежал проезжую часть. Сознательный школьник пересчитал полученные деньги и, что-то прикинув, огляделся по сторонам.
– Бабушка, давайте я вам помогу! – поспешил он к проходившей мимо старушке.
Глава 6
Был тот прекрасный час летнего городского вечера, когда рабочее время закончилось, а световой день ещё продолжается. Когда жаркое солнце и суровое начальство немного смягчаются и тоже торопятся домой. Когда на дорогах возникают пробки, в продовольственных магазинах очереди, а в желудках предвкушение скорого ужина. Но стоит только перекусить и выбросить из головы бытовые заботы, как обнаруживается, что такой час можно провести с гораздо большим удовольствием: скажем, встретиться с приятелем и поболтать с ним о том о сём; или прогуляться под жидкой сенью вечно подрезанных и подкрашенных городских деревьев; или, наконец, просто поплевать семечками в голубей.
К сидящему на лавочке парню, который, наплевавшись до одури, теперь курил, отпивая из пивной бутылки, подошла бабка в повязанном платке и мужских солнцезащитных очках. Вздохнув, что нетерпеливые старухи не дадут человеку спокойно отдохнуть, но, с другой стороны, каждый зарабатывает, как умеет, парень, допив оставшееся пиво, протянул старухе пустую бутылку. И весьма удивился, когда, отказавшись от бутылки, старуха попросила сигарету, прикурив которую, отправилась дальше.
Эта старуха, в самом деле, была необычна и даже экстравагантна. Засунув руки в карманы штанов и задрав таким образом платье, она, покуривая и привлекая внимание прохожих, двигалась по тротуару, с любопытством разглядывая город. Дойдя до главной торговой улицы, старуха поглазела на бутики, пококетничала со своим отражением в витрине и, пробежав взглядом по вывескам, направилась в магазин «У Лёши. Одежда для джентльменов». Там, стащив с головы платок, старуха обрела вид Кости Ныркова по прозвищу Нырок, облачённого в женское платье. Но флегматичному продавцу магазина «У Лёши. Одежда для джентльменов», было, похоже, всё равно в какую одежду облачены находящиеся в магазине джентльмены, в мужскую или в женскую.
Покопавшись в ветровках, Нырок подозвал продавца к себе.
– Сколько стоит эта курточка? – указал Нырок на одну из моделей.
– Там есть ценник, – отозвался флегматичный продавец.
Перебрав бирки, Нырок с трудом нашёл ценник. Начертанная в нём цифра его озадачила.
– А сколько куртка стоит без ценника?
– Столько же.
Нырок повернулся к другой модели.
– А эта?
– Эта дешевле.
Нырок долго искал ценник, но так его и не нашёл, о чём известил флегматичного продавца.
– Значит, здесь нет ценника, – не стал возражать тот.
– А как узнать цену?
– На семнадцать процентов ниже, чем вы смотрели до этого.
Высчитав, сколько будет, на семнадцать процентов ниже, Нырок проверил свои деньги.
– А ещё ниже? – спросил он. – Процентов эдак на сорок шесть с четвертью.
– Вон, пиджаки в уценке.
Подойдя к плечикам с одинаковыми мужскими пиджаками цвета загаженной собаками лужайки, Нырок долго раздумывал, не находя в себе сил принять трудное решение.
– А мне нравится! – сказал он наконец. – Романтично, но не вульгарно. Несите в примерочную пиджак, а также вон ту рубашку и тёмные носки.
– Носки мерить нельзя, – не двинулся с места флегматичный продавец.
– Как я могу купить носки без примерки? – возмутился Нырок. – А вдруг они давят в лодыжках или вытягиваются?
– Не хотите не берите.
– Хорошо, – согласился Нырок, – носки я возьму так. Но пиджак и рубашку померяю обязательно!
Получив в примерочную затребованное, Нырок принялся снимать через голову платье. Но, взглянув на флегматичного продавца, стыдливо задёрнул штору.
Глава 7
Афиша извещала, афиша возбуждала, афиша кричала: «Звёзды кино! Только один творческий вечер. Максим Кулебякин и Таисия Плёс!»
У киноконцертного зала вместе с другими поклонниками артистов находился Нырок, разглядывая афишу, изображавшую красотку с яркими сочными губами и вооружённого супермена, от которого на заднем плане в панике разбегались тёмные человечки. На Нырке был новый пиджак, новая рубашка и новые носки, а также выигранные днём ранее в карты новые тряпичные туфли. На носу красовались солнцезащитные очки известной марки, из кармана пиджака трогательно выглядывал букетик полевых фиалок.
– У вас не будет лишнего билета? – обратилась к Нырку женщина с такими сильно накрашенными глазами, что кроме них на лице ничего не запоминалось.
– А что, в кассе нет билетов? – заинтересовался тот.
– Какое там! – вступил в разговор сизощёкий мужчина. – Неделю хожу не могу достать. А электронные разобрали за минуту. Куплю два билета! – провозгласил он громко.
– Через час концерт, неужто не купим? – забеспокоилась женщина с сильно накрашенными глазами.
Выбравшись из толпы и оглядев окрестности, Нырок направился к краеведческому музею, здание которого располагалось прямо напротив киноконцертного зала.
В музее было тихо и душновато. Сидя за столиком, дремала пожилая кассирша, у входа в зал экспозиции скучала на стуле дежурный администратор.
– Мне, пожалуйста, билеты, – попросил Нырок кассиршу.
Сонно глянув на посетителя, та проштамповала билет.
– Вы уже проснулись? – поинтересовался Нырок.
– Разумеется, конечно.
– Я попросил не билет, а билеты.
– Разумеется, – проштамповала кассирша ещё один корешок, – конечно.
Достав из кармана последние деньги, Нырок высыпал их на стол.
– Ау! Я говорю, на все!
Сон с кассирши слетел моментально.
– У вас групповое посещение? – засуетилась она, считая сумму.
– Возможно, – уклончиво ответил Нырок, – но пока я один. Могу я взять несколько билетов один?
– Разумеется, конечно, – торопилась кассирша, пока посетитель не передумал.
Оживившись, поднялась с места администратор.
– Проходите сюда, – пригласила она, когда билеты были куплены, – здесь начало осмотра.
– Я зайду чуть позже, – поблагодарил Нырок.
– Обязательно заходите, у нас очень интересная экспозиция. Вы видели копчик ископаемого бегемота?
– Копчик ископаемого бегемота? – подошёл Нырок к открытым дверям зала. – Где он?
– Вон, – млея, указала администратор. – Это жемчужина нашего музея.
Не переступая порога, Нырок заглянул в зал. Среди стендов и выставочных витрин центральное место занимал монументальный подиум с огромной тёмной костью посредине. Нырок с любопытством разглядывал её.
– Это точно от ископаемого бегемота? – спросил он. – Дело в том, что однажды на неком складе я лежал себе спокойно под мешковиной, как вдруг на меня уселся сторож и просидел так полдня вместо того, чтобы обходить вверенную ему территорию. Вот у этого сторожа я предполагал именно такой копчик.
– Нет, нет, вы видите копчик огромного животного в несколько тонн весом.
– Так про то же я и говорю.
– И безусловно, ископаемого бегемота. Более того, наши специалисты по найденной кости смогли воссоздать животное целиком. Посмотрите, – указала администратор, – у противоположной стены находится макет в натуральную величину.
Действительно, в указанном направлении задом ко входной двери возвышался макет большого доисторического бегемота.
– Если смотреть сзади, – пригнулся Нырок, – то я бы точно решил, что опять встретился со сторожем. А сбоку вижу – немного ошибся.
Поблагодарив администратора и кассиршу, Нырок поспешил к киноконцертному залу, по пути сбрызгивая из флакончика с туалетной водой купленные билеты.
– На фиалку, действительно, похоже, – принюхался он, помахав перед носом опрысканными бумажками, – но чувствуется химия. Нет тонкости.
У киноконцертного зала количество желающих приобрести билеты на заезжих звёзд не только не уменьшилось, а возросло.
– Прошу внимания! – громко объявил Нырок. – Билеты на незабываемое зрелище, – он бросил взгляд на афишу с Максимом Кулебякиным и Таисией Плёс. – Крепкое тело и фантастические бёдра! Вы должны это видеть собственными глазами.
Не успел Нырок закончить фразу, как к нему со всех сторон кинулись люди. В считанные секунды он распродал всё, что принёс из музея. Но с него требовали ещё.
– Пожалуйста, два билета! – совал деньги сизощёкий мужчина.
– Мне тоже билет! – не отставала женщина с сильно накрашенными глазами.
– Не волнуйтесь, – успокаивал сбежавшихся к нему Нырок, – сейчас билеты будут.
В музее он застал кассиршу и администратора оживлённо беседующими. От недавней сонливости на их лицах не осталось и следа.
– Вот опять этот молодой человек! – воскликнула администратор. – Вы пришли смотреть копчик?
– Я пришёл узнать, не случилось ли с ним чего, пока я отсутствовал?
– Нет, с копчиком всё нормально.
– Берегите его, – с чувством сказал Нырок, выкладывая перед кассиршей деньги. – На все!
У киноконцертного зала с минуты на минуту ожидали прибытия звёзд.
– Незабываемое зрелище: крепкое тело и фантастические бёдра! – вёл бойкую торговлю Нырок. – Вы должны это видеть собственными глазами!
– Едут, едут! – раздался крик.
Толпа у киноконцертного зала пришла в движение. Она обступила подъехавший лимузин и застонала, когда из него, белозубо улыбаясь, вышел Максим Кулебякин. Поприветствовав собравшихся, артист принялся раздавать автографы.
Среди штурмующих кинозвезду зрителей Нырок заметил двух приятельниц среднего возраста, одетых в вечерние туалеты. Одна из приятельниц в коротком не по годам платье коричневого цвета, резкая в движениях и вертлявая, была похожа на мартышку, другая, с замедленным глуповатым взглядом и буклями на голове, напоминала овечку. Приятельницы хлопали в ладоши – «мартышка» часто и громко, «овечка» глухо и с некоторым запозданием, – вытягивались, чтобы лучше видеть кумира, и всё время шептали что-то друг другу на ухо. Эти уши, а вернее, золотые серьги в ушах у обеих – у «мартышки» висячие, со множеством элементов, а у «овечки» большие и тяжёлые, как гири в цирке, заставили Нырка тут же забыть о выгодном предприятии по продаже музейных билетов.
Между тем к месту проведения творческого вечера прибыл второй лимузин, с Таисией Плёс. Но среди беснующейся толпы Нырок уже ни на минуту не выпускал приятельниц из поля зрения. «Мартышка» подпрыгивала, как школьница, пожирая глазами наряд дивы, «овечка» лезла вперёд, вытягивая глуповатую мордочку. И обе приятельницы шептались, не переставая, от чего золотые серьги у них в ушах подрагивали.
