Владислав Зритнев
Принц, простак и король-рыбак
Глава IX, в которой монах вспоминает о курице
Когда после заутрени остальные братья отправились досыпать, отец Леопольд, по своему обыкновению, не стал ложиться. Библиотекарь монастыря Святого Петра был строг к себе и хорошо знал: тому, кто хочет вести правильную жизнь, надлежит вставать рано, пока другие еще спят.
Отец Леопольд возвратился в келью, аккуратно заправил жесткую постель, выпил холодной воды из жестяной кружки, и, опустившись на колени перед висящем на белой стене распятьем, начал читать молитвы. Тихий шепот монаха соединялся с сухим постукиванием четок из слоновой кости – единственного предмета роскоши, который отец Леопольд себе дозволял.
За окошком кельи понемногу светлело. Вскоре после того, как первые лучи солнца озарили мир, пожилой библиотекарь почувствовал усталость в согнутых ногах, однако, не обращая на это внимания, продолжил молиться. Нужно быть усердным, несмотря на трудности.
Лишь прочитав положенное количество молитв, отец Леопольд разрешил себе подняться с пола и направился в библиотеку. Утренние часы он особенно любил, так как мог в это время оставаться с книгами один на один. Потом, днем, в библиотеку станут приходить братья, несмотря на строгий порядок, они все равно будут шуметь, отвлекать и не дадут сосредоточиться. В светлеющих сумерках отец Леопольд шел длинными коридорами монастыря, предвкушая встречу с книгой, оставленной со вчерашнего вечера, словно встречу со старым другом, разговор с которым был начат, но не окончен.
Винтовая лестница непросто далась пожилому монаху. С каждым годом она становилась для отца Леопольда все более тяжким испытанием. Библиотекарь с ужасом думал о дне, когда ему перестанет хватать сил, чтобы подниматься по ней. Что он тогда будет делать? Переедет в библиотеку жить? Или все-таки отдаст надзор за своими любимыми книгами кому-то другому? Второе казалось отцу Леопольду ужасным.
Наконец, он преодолел последнюю ступень. Отец Леопольд привычно толкнул тяжелую дверь библиотечного зала, однако она, внезапно, оказалась заперта.
– Надо же! – удивился монах.
Вообще-то, отец Леопольд никогда не замыкал библиотеку на ночь – в этом не было смысла: запрещенных книг в монастыре не хранилось, а все остальные монахи вполне могли получить и днем, причем совершенно свободно.
«Наверное, совсем стала подводить память, – подумал отец Леопольд. – Закрыл с вечера и сам не заметил. Старость…».
Библиотекарю пришлось вернуться в келью и достать из-под подушки маленький ажурный ключ. Отец Леопольд редко брал его в руки и невольно остановился, любуясь тонкой работой, удивительной для столь простой, даже утилитарной вещи.
Вновь протянулся длинный коридор, затем – крутая лестница. Темнота еще не полностью рассеялась на востоке. Стояли тревожные предутренние часы.
Руки отца Леопольда по-стариковски немного дрожали, и он не сразу смог попасть ключом в замочную скважину. Наконец, ему это удалось. Механизм тихонько лязгнул, и монах открыл дверь в библиотеку.
Отец Леопольд привычным взглядом окинул свои владения. В просторную комнату через окна только-только начинал проникать рассвет. Робкие солнечные лучи выхватывали из сумрака стоящие вдоль стен высокие стеллажи, уставленные книгами. В простенках между ними, напоминая перекинутые мосты, висели полки, также заполненные фолиантами. Посреди помещения, словно остров в море, располагался длинный стол, окруженный резными креслами. Прекрасный пейзаж! Все было в порядке, так как осталось с вечера.
Библиотекарь переступил порог, раздумывая за какое из дел, намеченных на сегодня, взяться вначале. Проверить списки полученных книг или пересчитать имеющиеся? Как вдруг, навстречу ему из темноты, собравшейся в углу за шкафами, выплыло неведомое чудовище. Клубящееся и зыбкое, оно двинулось к отцу Леопольду на ходу меняя очертания.
Подслеповатый монах не сразу поверил своим глазам. За долгую жизнь с таким он еще не сталкивался! Трепещущее бестелесной сутью привидение приближалось, наполняя сердце ужасом. Библиотекарь вскрикнул и отступил на шаг.
– Погибель тебе, что вкушал в пост скоромное! – страшным голосом завыл дух.
Отец Леопольд побледнел. Ему сразу вспомнился кусочек курицы, съеденный несколько лет назад то ли в среду, то ли в пятницу. То, что привидение знало об этом, окончательно убедило монаха в его реальности. Он завопил и бросился бежать.
– Скорее! – сказал Шарлотте Персиваль. – Пока он не разбудил всех в монастыре, надо успеть ускользнуть!
Рыцарь скинул с головы накидку и, увлекая за собой девушку, которая с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться, бросился к лестнице. Топот библиотекаря долетал уже с первого этажа. Нужно было торопиться: пока монахи проснутся, пока поймут в чем дело и поднимутся в библиотеку, пройдет некоторое время, но вряд ли долгое. К тому моменту Персивалю и Шарлотте нужно было оказаться как можно дальше от монастыря.
Рыцарю с девушкой повезло, что предводитель тайного общества забыл на стуле свою мантию. Из нее получилось прекрасное одеяние призрака. Персивалю было немного совестно, что они так поступили с монахом, но другого выхода не оставалось.
– Вы попали в точку, назвав его грех, – проговорила Шарлотта, когда они уже бежали по саду к стене обители.
– Это было нетрудно, – ответил Персиваль.
Рыцарь правильно рассчитал. Если бы он назвал какую-нибудь другую провинность, то мог бы и промахнуться (а в случае с честным отцом Леопольдом промахнулся бы совершенно точно). Однако Персиваль хорошо знал, что хоть раз в жизни пост нарушает практически каждый.
– Жаль, что пришлось напугать этого бедолагу, – промолвил рыцарь. – Кажется, он очень милый старик!
– И вправду жаль, – согласилась Шарлотта. – Но было весело!
Проскользнув через потайной лаз, рыцарь и горничная выскочили на дорогу и побежали в сторону города, над башнями и шпилями которого разгорался алый и золотой пожар наступающего дня. Через час с небольшим они добрались до реки, на пологих берегах которой еще отдыхали сумерки, и громко забарабанили в дверь домика под двумя флюгерами.
Глава X, в которой обсуждаются тайные общества
Стучать, однако, оказалось излишним. Дверь домика была не заперта. Внутри взору вошедших предстала идиллическая картина: уронив голову на руки, Шарль безмятежно спал за столом. Пустая бутылка из-под вина стояла у его ног. Видимо, трубадур так устал ждать возвращения Персиваля с Шарлоттой, что задремал сидя.
Разбудить его было трудной задачей. Когда трубадура все же удалось привести в чувство, он долго не мог понять, почему сидит за столом, а не находится в своей постели. И даже поначалу расстроился, что от противоестественного положения во время сна у него теперь неправильно перемешается желчь с лимфой, и вообще будет затекать шея. Однако Шарль быстро утешился, сообразив, что в его местонахождении есть и плюсы, так как прямо перед ним начала появляться еда – Шарлотта занялась завтраком.
Один за другим на столе возникали чудесные результаты кулинарной алхимии – прелестная ветчина, свежая зелень, душистый хлеб, и, наконец, главное блюдо – пышный фирменный Шарлоттин омлет, секрет приготовления которого был таинственнее и важнее, чем рецепт философского камня.
Шарль уплетал яства за обе щеки. Персиваль, присев сбоку, тоже начал есть. Завтрак так увлек трубадура, что он даже не думал поинтересоваться результатами вылазки в монастырь Святого Петра. Казалось, Шарль просто забыл об этом. Только наполовину утолив голод, он все же завел разговор о событиях минувшей ночи.
– Ну и как вам понравился монастырь? – спросил трубадур.
– О! – отозвалась Шарлотта. – Библиотека произвела на меня сильное впечатление. Я никогда не видела так много книг. Сколько мудрости там собрано!
– Да, – скептически хмыкнул Шарль, – глупости – тоже немало.
Персиваль принялся рассказывать о странном собрании, свидетелями которого они стали. Рыцарь начал описывать предводителя секретного ордена, но вдруг Шарль, прожевав ветчину, сказал:
– Дай, угадаю. Мужик в простыне?
Персиваль остолбенел.
– Откуда ты знаешь? Это ведь страшная тайна!
Шарль подмигнул.
– Вот и делай выводы насколько страшна эта тайна, если о ней давно знает пьяный трубадур.
– Но ведь они говорили…
– В том то и дело, – Шарль махнул рукой, – они только говорят. А в действительности знают и могут не больше любого скромного горожанина. Так что это, по большей части, лишь маскарад, для развлечения самих себя.
– То есть нет на свете никаких могущественных тайных обществ? – спросил рыцарь, даже с некоторым разочарованием.
– Ну почему же? – задумчиво ответил Шарль. – Общества, наверное, есть, а вот с тайнами и могуществом – проблемы.
Глава XI, в которой маркиз продолжает идти по следу
Дав мальчишке покинуть трактир и убежать на некоторое расстояние, маркиз жестом приказал подручным следовать за собой и устремился в погоню. Узкие улочки городка петляли перед глазами. Стук собственных сапог отдавался в ушах.
План маркиза был прост: Персиваль отправил мальчика забрать из гостиницы свои вещи, следовательно, тот должен будет передать их ему. Таким образом, следуя за посыльным, они найдут рыцаря. Нужно было: во-первых – не потерять мальчишку из виду, а во-вторых – не дать ему заметить, что они следят за ним. Казалось бы – ничего сложного. Однако с первой задачей почти сразу же возникла проблема.
Обшарпанная улочка внезапно разделилась на две. Арбогаст на бегу чуть не влетел лбом в угол дома, рассекающего мостовую, словно волнорез – воду. Какой дорогой дальше побежал мальчик, было решительно непонятно. Эта вынужденная остановка заставила маркиза поменять тактику. Подумав минуту, Арбогаст решил отправить одного из своих подчиненных в левый переулок, а сам с другим отправился в правый. Встретиться они условились на базаре.
Извилистый рукав городского лабиринта все не кончался. Мальчишки нигде не было видно. Маркиз понемногу приходил в ярость, уже считая, что они потеряли след. Слабая надежда оставалась только на то, что мальчик побежал другой дорогой, и направленный туда сообщник Арбогаста сумеет его поймать.
Неожиданно впереди послышалась ругань. Сначала маркизу показалось, что ссорятся две женщины.
– Точно, сеньор, похоже бабы собачатся! – радостно подтвердил не обремененный излишними манерами подчиненный маркиза.
Арбогаст поморщился, в очередной раз подумав, как он терпит возле себя такой скот? Затем, прислушавшись, маркиз понял, что один из голосов – детский.
– Это – мальчишка! – воскликнул он. – Скорее!
Они побежали по переулку, сопровождаемые лаем бродячих собак. Одна из них даже попыталась укусить маркиза, но получила пинка и отскочила, скуля. Вскоре Арбогаст увидел впереди мальчика.
Тот ссорился с кухаркой, высунувшейся из окна второго этажа, довольно опрятного фахверкового дома. Темные балки соединялись широкими симметричными клетками, отчего стены здания выглядели словно поле, расчерченное для какой-то игры. Мокрая одежда мальчишки и пустой таз в руках женщины позволяли предположить, что здесь произошло.
Видимо, мальчик проходил под окнами дома, когда кухарка не глядя (а может, из желания сыграть с прохожим жестокую шутку) вылила на улицу воду после стирки белья. Мальчишка, весь в мыльной пене, ругал ее самыми отборными словами, однако кухарка знала их не меньше, чем он. Поняв, что проигрывает словесную дуэль, мальчик пообещал запустить в окно камнем, а женщина в ответ пригрозила, что обольет его кипятком.
Неизвестно, чем кончилось бы дело, но неожиданно мальчишка заметил маркиза. Внутренний голос подсказал ему, что лучше убираться и побыстрей. Мальчик торопливо схватил зазвеневший мешок и поспешил прочь. Арбогаст с подручным устремились за беглецом и ближе к концу квартала непременно настигли бы его. Однако внезапно сзади раздался голос:
– Эй, вы! Да, да, вы двое! Что вам надо от мальчишки?
Еще не успев обернуться, маркиз услышал зловещий шелест вытаскиваемого из ножен оружия.
Глава XII, в которой по-новому трактуются старые идеи и рассматривается сущность времени
Омлет был доеден. Завтрак подходил к концу. Махнув рукой, словно давая этим понять, что о тайных обществах говорить дальше нет смысла, Шарль перевел разговор к ключевому вопросу.
– Вам удалось найти какие-нибудь сведения в монастырской библиотеке? – спросил он и по привычке потянулся к стоящей на полу бутылке, однако та оказалась пуста.
– Кое-что мы действительно смогли разузнать, – ответил Персиваль. – Или, точнее, предположить…
Рыцарь коротко изложил свою новую теорию о том, что старик в короне, ловящий рыбу, это Король-рыбак – хранитель Грааля.
– Очень логично! – воскликнул Шарль, хлопнув себя по лбу. – Как я сам не догадался! Я ведь столько легенд слышал в Провансе. В том числе, и о нем.
– А что рассказывают в Провансе? – заинтересовался Персиваль.
Трубадур внезапно поднялся со стула. Заложив за спину руки, он принялся шагать по комнате из угла в угол. В маленькой столовой получалось сделать всего шага три, и выглядело это комично. Однако выражение лица Шарля оставалось предельно серьезным.
– Есть много преданий… – наконец, проговорил он, – если их обобщить, то суть такова…
И Шарль пустился в длинный запутанный рассказ:
– Король-рыбак, – говорил трубадур, – упоминается в мифах о рыцарях Круглого Стола. Один из них, по имени Персиваль, был воспитан матерью в глухом лесу. Ее муж и старшие сыновья приняли смерть кто на турнирах, кто – в битвах, и потому женщина хотела уберечь единственного оставшегося ребенка от воинского пути. Однако ей это не удалось.
На прогулке мальчик случайно увидел рыцаря. У него были сверкающие в лучах солнца доспехи, шлем, украшенный плюмажем, и щит с ярким гербом. Что еще нужно, чтоб потрясти воображение подростка? Придя домой, Персиваль сообщил матери, что хочет стать рыцарем. Несчастной женщине не оставалось ничего иного, как отпустить сына в легендарный Камелот.
По пути туда юноша попал в Озерную Страну, которой правил увечный король. Персиваль встретил его, когда тот рыбачил возле своего замка. Это было единственное доступное королю занятие, потому что он был тяжело ранен и умирал. И вместе с ним умирала вся его некогда процветающая страна, постепенно превращаясь в Пустынный Край.
Король-рыбак предложил Персивалю остановиться на ночлег в его замке. И там юноша стал свидетелем таинственной мистерии. Ночью он увидел лежащего в главном зале больного Короля-рыбака, мимо которого торжественно одетые пажи и благородные девушки проносили бесценные реликвии: сначала – копье, с острия которого сочилась алая кровь, затем сияющий сосуд – Грааль, и, наконец, серебряную тарелку.
Персиваль не решился спросить, что это значит. И лишь впоследствии узнал, что если бы он задал вопрос, владелец замка мгновенно избавился бы от хвори, а в стране наступило бы благоденствие.
Закончив историю, трубадур замолчал.
– Примерно совпадает с тем, что я прочитал в книжке, – подытожил Персиваль, – только там все было описано гораздо красочнее.
– Кретьен де Труа был великим поэтом, – заметил Шарль.
– Думаю, мы угадали верно, – продолжил рыцарь, – на пергаменте нарисован Король-рыбак.
– Но кроме старика, там есть еще две фигурки, – напомнила Шарлотта. – Каково будет мнение на их счет?
– Скорее всего, – проговорил Персиваль, – раз рыбак – не Святой Петр, то и юноша – не апостол Иоан.
– Видимо, так, – согласился Шарль.
Они вновь достали пергамент и склонились над ним.
– В каждом персонаже зашифрованы подсказки, – размышлял Персиваль, – у старика это корона и невод, указывающие, что перед нами – Король-Рыбак. Давайте хорошенько подумаем над атрибутами юноши.
– Я обращаю внимание на диадему и петушка, – сказала Шарлотта.
– Чисто женское наблюдение, – съехидничал ее брат. – Ювелирное украшение и зверушка…
– Это птица! – уточнила девушка, немного смутившись. – А ты какую деталь рисунка считаешь самой важной?
– Я выбираю меч! – гордо ответил Шарль.
– Очень по-мужски, – усмехнулась Шарлотта.
– Главное – что это нам дает? – не слушая их, пытался сделать выводы Персиваль. – Меч, диадема, петух? Первые два предмета могут указывать на королевский статус юноши, но при чем там птица? Бессмысленный набор…
– Ладно, – проговорил Шарль, – оставим пока принца, перейдем к простаку.
Они внимательно оглядели забавного толстяка.
– Где-то он мне уже встречался… – задумчиво произнес рыцарь.
– Может, красные штаны что-то значат? – робко предположила Шарлотта.
– А может, камень, который он держит в руке? – сказал Шарль.
– Погоди, как ты сказал? – внезапно воскликнул Персиваль.
– Я сказал: он держит камень.
– А до этого?
– До этого я сказал… – начал вспоминать Шарль.
– Да нет же! – перебил Персиваль – Что ты сказал про принца?
– Сказал, что выбираю меч…
– Вот и разгадка! – вскричал рыцарь.
– Что? – не поняла Шарлотта.
– Меч в камне!
– Это – король Артур! – ошарашено проговорил Шарль.
– Можете объяснить? – попросила Шарлотта, которая в этот раз не смогла уследить за ходом мысли мужчин.
– На самом деле все просто, – сказал Персиваль, – меч в руках юноши и камень в руках простака – это звенья одной цепи. В них зашифрован образ: «меч в камне». По легенде молодой Артур сумел вытащить воткнутый в камень клинок, достать который мог только истинный король, и таким образом подтвердил свое право на трон.
– Я вспомнила эту историю, – улыбнулась Шарлотта. – Я часто слышала ее в детстве, когда одно лето мы жили в Бретани у бабушки. Ты помнишь то лето Шарль? Это было прекрасное время!
– Конечно, – кивнул трубадур. – Как можно забыть? В биографиях известных людей пишут в основном о событиях взрослой жизни, о том, какие должности занимал человек или в каких воинах участвовал, будто это было самое важное. Но самые важные события случаются с человеком в детстве.
– Ты прав, – согласилась Шарлотта. – И заметь, по ощущениям детство кажется гораздо длиннее, чем вся последующая жизнь.
– Ну, это понятно, – вмешался Персиваль. – В детстве ты растешь, развиваешься, следовательно, идешь вверх, и время с тобой течет медленно. А в старости разрушаешься, катишься под гору, вот и время мчится все быстрей и быстрей. Подъем всегда кажется длиннее спуска.
– Интересное наблюдение, – проговорила Шарлотта. – Впрочем, мы отвлеклись от темы.
Она опять взяла в руки пергамент.
– Если юноша – это король Артур, то что тогда означает петух?
– Думаю, у меня есть версия на этот счет, – сказал Шарль. – По латыни галы и петухи обозначаются одним и тем же словом «gali». А цикл сказаний о короле Артуре изначально гальский.
– Блестяще! – Шарлотта даже захлопала в ладоши. – А какая же общая разгадка всего рисунка?
Персиваль выступил вперед.
– Как известно, – проговорил он, – одним из центральных элементов артуровских мифов является поиск Священной Чаши. Таким образом, пергамент, вероятно является ключом к местонахождению Святого Грааля.
– Очень сомневаюсь! – неожиданно возразил Шарль.
– Почему это? – недоуменно спросил Персиваль.
– Потому, – задумчиво начал трубадур, – что я много странствовал и много думал тогда… В Провансе я размышлял о древних легендах и тому, чему мы можем научиться из них. Так вот, Грааль, он не то, чтобы сказка, а…
– Я знаю! – воскликнула Шарлотта. – Я читала об этом…
– Нет, – оборвал ее брат. – Догадываюсь, что ты читала. Это все – фантазии, вымыслы, только и всего. Действительная же правда состоит в том, что Грааль не то, чтобы сказка, но и не материальный предмет.
– Так что же это? – Персивалю не терпелось узнать.
– Грааль – это символ.
– Символ? – в один голос повторили Шарлотта и Персиваль.
Шарль кивнул.
– Символ чего?
– Грааль ведь чаша, а чаша – это сосуд… Слышали выражение: сосуд души?
– То есть Грааль – это символ души?
– Да. Но самое главное – безгрешной души. История о Граале – это история о грехопадении и попытке вернуться в состояние до него. Поэтому Священной Чаше всегда суждено быть утраченной, предначертано быть разыскиваемой и определено оставаться потерянной. Но в то же время существовать в сознании людей как идеал, к которому нужно стремиться.
– Что же это может значить применительно к нашему пергаменту? – растерянно спросила Шарлотта.
– Не знаю, – честно признался Шарль.
– Будем считать, что рисунок указывает местонахождение Святого Грааля… – решил Персиваль.
Глава XIII, в которой встречаются речь живая и книжная
Из дверей дома, расположенного напротив окна, в котором все еще бранилась кухарка, вышли трое мужчин. Они были одеты не как благородные господа, а как люди из самого простого народа. Уже по этой детали маркиз догадался, что встреча будет не из приятных. Незнакомцы наполовину вытащили из ножен широкие фальшионы, демонстрируя серьезность намерений, и направились к Арбогасту. Их ноги, обутые в тяжелые башмаки, угрожающе топали по брусчатке. Почуяв недоброе, кухарка тотчас ретировалась в жилище.
– Что вам нужно от мальчишки? – грубо повторил один из этих типов.
На самом деле он спрашивал немного иначе, в соответствии со славными филологическими традициями своего доброго городка, но маркиз, знающий местное наречие все же не в совершенстве, уловил только общий смысл, не сумев вникнуть в замысловатую игру слов.
– А ваше какое дело? – возмущенно отреагировал Арбогаст.
Ответ прозвучал блекло. Маркиз оказался не в силах выдать действительно доходчивую словесную конструкцию. Это сразу сделало его переговорную позицию проигрышной.
– Еще вопросы задавать будешь?
Верзила опять высказался не совсем так. Маркиз чувствовал, что услышанное им является чем-то невероятным, почти как сонет Петрарки, только наоборот. Очень сложная фонетика и насыщенная экспрессия! Он непременно бы восхитился ими, но при других обстоятельствах.
– Проваливайте! – хотел сказать Арбогаст, однако из-за незнания нюансов чужого языка, выдал лишь безобидное: – Уходите!
К сожалению, эта фраза не убедила верзил. Сплюнув и закатав рукава, они полностью вынули фальшионы. Маркиз осознал, что драки не избежать. Отточенным, красивым, почти театральным движением он тоже вытащил меч. Примеру хозяина последовал помощник. Через мгновение острая сталь зазвенела, ударяясь о сталь.
Мальчишка схватил мешок и бросился наутек. Сражающиеся были сейчас слишком заняты, чтобы обратить на него внимание. И он, никем не преследуемый, удирал по переулку, сверкая пятками.
Подручный маркиза бился с рыжим здоровяком, тогда как сам Арбогаст очутился лицом к лицу сразу с двумя противниками. Шрамы, покрывавшие их физиономии, свидетельствовали о большом опыте в поединках.
Сердце маркиза колотилось столь сильно, что готово было выпрыгнуть из груди. Он дрался, как лев, уворачиваясь, делая финты и на ходу изменяя тактику. Арбогаст был мастером клинка. Тем не менее он с величайшим трудом оборонялся против двоих врагов, которые яростно нападали одновременно с разных сторон, ловко отбивая все атаки маркиза.
Разъяренный тем, что не может справиться хотя бы с одним противником, Арбогаст разгорячился и начал вести рискованную игру. Притворно открывая защиту, маркиз пытался спровоцировать врагов на ошибку. Один из них, кажется, купился. Решив закончить схватку смертельным ударом, он сделал резкий выпад. Но Арбогаст ловко отпрыгнул в сторону, и, в то время как противник провалился вперед, насквозь пронзил его мечом.
Избавившись от одной из проблем, маркиз быстро оглядел поле битвы.
Его сообщник, раненный противником, с каждым мгновением все больше слабел. Он пятился от врага и, наконец, упав, затих бездыханный.
Маркизу снова пришлось защищаться от двоих нападавших. Только теперь это получалось хуже – силы быстро покидали его. Уходя от атаки, он шагнул назад и вдруг уперся в стену.
Враги, сообразившие, что загнали жертву в угол, навалились на Арбогаста с остервенением. Град ударов посыпался на него. Маркиз с трудом отбивался, с невероятной скоростью размахивая мечом. Однако усталость сказывалась, и вскоре он все-таки пропустил вражеский клинок.
Арбогаст почувствовал, как теплая струйка крови побежала по коже под дорогим камзолом. В страхе перед неизбежным концом, маркиз сильней вжался в стену. Внезапно что-то разверзлось за ним. Земля ушла из-под ног. Он понял, что летит в бездну…
