Владимир Юрьевич Харитонов
Бильярдист
А Дима тем временем вновь куда-то исчез и вновь появился, теперь уже с небольшим подносом, на котором покоился стопятидесятиграммовый графинчик коньяка, хрустальная рюмка и тарелочка с дольками лимона. Поставил перед Алексеем, плеснул в рюмку граммов пятьдесят и с едва обозначенным поклоном отошел в сторонку.
«Ну, вот ни хрена ж себе, – подумал Соболев. – Прямо Метрополь вам или какой-нибудь прочий Англетер. А заказа-то Алексей точно не делал. Стало быть, стандартный заказ, на случай крупной игры. Вот ведь, влип так влип!» Впрочем, отступать было некуда. Себе дороже….
Соперник Александра неторопливо выпил рюмку ароматного напитка. Лицо его слегка раскраснелось, движения стали более свободными и раскованными. Бросили жребий – разбивать ему. Он поставил биток чуть правее отмеченной точки. И, почти не глядя, нанес несильный удар. Биток едва коснулся пирамиды и послушно скатился в правую дальнюю лузу. Еще один легкий удар, почти касание, и еще, и еще…. Пять «свояков» упали в лузы практически на скате. Алексей двигался вокруг стола так, словно просто наблюдал за игрой. Никаких эмоций. Вернее – нет. Скука. Соперник Соболева словно отрабатывал надоевший и скучный номер… Легко, «с руки», забил «чужого в левый угол». При этом биток вернулся в «дом». Соболев шумно вздохнул. Так бить он не умел. И следом – «чужак» на тихом ударе. Партия…. На все про все ушло менее десяти минут.
Встречались Соболеву прежде по-настоящему сильные игроки. Не то чтобы часто, но попадались. Спокойные, искушенные, уверенные. Почти виртуозные. Этот был – без «почти». Как в кино… Александр перевел с карточки на счет Алексея проигранную сумму, расплатился с маркером за стол и, опустив плечи, направился к выходу из бильярдной. Мало сказать, что он был расстроен. Он был раздавлен. Связных мыслей в голове практически не было, лишь одни горькие эмоции. Уже у двери почувствовал легкое прикосновение к локтю. Поднял налившуюся свинцовой тяжестью голову. Рядом, непонятно каким образом возникший, стоял Алексей.
– Да не торопись ты уходить, Саш. Пойдем, я тебя коньячком угощу, поговорим. Или не интересно?
Наверное, последняя фраза повернула мысли Соболева в другое русло. Не интересно? Еще как, блин, интересно! Он вяло развернулся. И еще, где-то очень-очень глубоко теплилась надежда, что этот человек вот сейчас передумает и вернет ему все деньги. Вот возьмет и вернет. Соболев молча направился вслед за Алексеем. Новый знакомый заказал графинчик армянского коньяка и порезанный лимон, разлил по маленьким хрустальным рюмкам.
– Ну, за знакомство! – Опрокинул по-гусарски, бросил в рот дольку лимона, блаженно полуприкрыл глаза. Соболев последовал его примеру. Благородный напиток мягко растекся по пищеводу, принося долгожданное расслабление. Алексей все понял правильно, тотчас налил еще по одной. После третьей рюмки Соболев подумал, что все, в принципе, не смертельно. Ну, проиграл тридцатку, ну что теперь поделаешь, Мог же и выиграть? Не мог! – сообщил Александру кто-то, кто был сейчас объективнее его. У Алексея – не мог!..
А новый знакомый, тем временем, похоже, тоже слегка запьянел. Хотя, он вроде бы уже выглядел слегка пьяным еще только в начале их знакомства…. У Соболева немного кружилась голова. Коньяк делал свое дело, расслабляя усталые мышцы и мысли. А Алексей говорил, самую чуточку заплетающимся языком:
– Ну, ты Саня, понял, наверное, уже, что я здесь завсегдатай. Лохов подыскиваю. Работа такая. Да ты пей, не обижайся. Я сам-то раньше маркером работал, и довольно долго. Правда, хозяевам клуба не нравилось, что иногда играл сам, и выигрывал, что характерно. А однажды в бильярдную, где я тогда работал, заглянули три молодых человека. Кто-то сказал, что они – то ли члены сборной России, то ли кандидаты в сборную. Ну, выпивали они, вели себя слегка шумно, но гостей не задевали и играли только между собой. Я понаблюдал за их игрой, выделил самого сильного игрока, и после завершения очередной партии подошел и предложил ему сыграть в «Московскую пирамиду». Звали его, кажется, Евгений. Он согласился, но назначил ставку в сто долларов с проигравшего плюс оплата стола. Я выиграл две партии подряд, чем привел их всех в явное замешательство. Играть со мной они больше не стали и вскоре ушли.
А на следующий день ко мне подошел представительный такой человек лет сорока, в дорогом костюме, несмотря на жару, что стояла тогда. Представился Сергеем Александровичем. Выговор у него был такой характерный, столичный. Ну, он сказал, что имеет прямое отношение к подбору талантливых игроков на бильярде для возможного участия в сборной России. Но для зачисления в сборную прежде необходимо проявить себя на турнирах определенного уровня. И оставил мне график ближайших соревнований, которые будут проходить в столичных залах, а также свою визитку, где были указаны только имя и номер телефона. Ну, я продиктовал ему свой номер, предложение-то интересное. Правда, что-то я так и не решился тогда ехать в ту шумную Москву, хотя Сергей Александрович и звонил несколько раз, напоминал о соревнованиях. А примерно через год, по лету, ко мне в эту вот бильярдную, где я все еще работал маркером, пришел некий молодой человек, твоего примерно возраста. Представился Максимом и сказал, что меня ему рекомендовал Сергей Александрович. И хотел Максим тренировать при бильярдной перспективных игроков, то есть не всех желающих, а тех, с которыми, как он выразился, есть смысл работать. Видя мой сарказм, предложил мне сыграть в «Московскую пирамиду». С символической, так сказать, ставкой, – двести долларов партия. Ну, отчего бы не сыграть. В общем, четыреста баксов я ему отдал без каких-либо шансов. Такие вот есть талантливые люди, м-да. Было это в две тысячи шестом, то есть десять лет назад.
– Так вот, к чему я веду-то. – Он налил Соболеву и себе, приглашающе поднял рюмку. Чокнулись, выпили, закусили лимоном. Максим этот сейчас как раз в Сочи, приезжает сюда каждое лето, от желающих тренироваться у него отбоя нет. Но первые группы он набирал с моей помощью, так что, если хочешь научиться играть, могу тебя с ним познакомить. Мне не откажет. Кладка у тебя очень неплохая, я заметил. Но тактических ошибок – море, и над этим нужно работать и работать. Я бы рекомендовал тебе индивидуальные занятия. Стоит это пять тысяч рублей в день. Тренировка – четыре часа. И дней через десять будешь играть со мной на равных, ну, или сопоставимо. Групповые занятия дешевле, но проводит он их через день, по два часа, и чего-то серьезного это тебе не даст.
Выглядел Алексей совершенно искренним. Александр слушал, не перебивая, а в голове веером проносились мысли: «Тридцатку проиграл сегодня, пятьдесят отдам за обучение. Может, это продолжение развода на деньги? Это ведь практически все, что у меня осталось. Но предложение очень заманчивое. Учиться у настоящего мастера…. А по словам Алексея, это именно мастер. Ке фер? Фер-то ке?». (Прим. Шутливая смесь французского с русским: «Что делать? Делать-то что?»).
– Алексей Анатольевич, а почему вы решили мне помочь? – глядя на собеседника слегка затуманенным алкоголем взглядом, поинтересовался Соболев. – Из чистого альтруизма? Или?
– Ну, для начала, чего ты вдруг так официально? Можно Анатолич, меня так многие здесь называют. А можно – Алексей, – как я тебе и представился. А все вместе – это уж слишком. – Он широко улыбнулся, вновь наполняя рюмки. – Так что, выбирай.
– Анатолич, наверное, более комильфо, – поразмыслив, решил Соболев, – ты ведь все же, постарше меня будешь.
– Ну, так – значит так, – Алексей пожал плечами, поднял рюмку. Выпили, к взаимному удовольствию.
– Знаешь, Анатолич, мне тут к случаю сразу два анекдота вспомнились. Не возражаешь?
– Давай, – кивнул Алексей.
– Ну, в общем, моются Чапаев и Петька в бане. И Петька, посмотрев на Чапаева, вдруг говорит: «Василий Иваныч, а у тебя ноги-то грязнее, чем у меня!». «Ну, так я и постарше тебя, Петька, буду», – не задумываясь, отвечает Чапай. Погоди, Анатолич, не гогочи, щас быстро второй расскажу, – Соболев с удовольствием видел, что Алексею действительно смешно. Второй анекдот – это про нас с тобой почти что. Так вот. Теплый летний вечер. Колесный пароходик. На палубе два джентльмена. Легкий ветерок, заходящее солнышко, птички и т.д. «Прекрасная погода сегодня, сэр», – говорит один из джентльменов. – Да, безусловно, – отвечает второй. – А не сыграть ли нам в таком случае в карты, сэр? – интересуется первый. – Я бы с радостью, сэр, – отвечает второй, но я не играл в карты уже около десяти лет. – Это не страшно, сэр, – говорит первый. – Я не играл уже около пятнадцати лет. – Ну, в таком случае давайте попробуем. – Они спускаются в салон, там им тотчас выдвигают ломберный стол, стюард приносит нераспечатанную колоду. Один из джентльменов взвешивает колоду на руке и сообщает: «В этой колоде не хватает одной карты». Второй берет колоду в руки, смотрит ее на свет и дополняет: «Вы совершенно правы, сэр. Семерки пик».
Анатолич смеялся долго и самозабвенно. До выступивших слез. Настроение Соболева в результате тоже заметно повысилось. Впрочем, хороший коньяк тут, конечно, сыграл не последнюю роль.
– Про нас, говоришь? – по-прежнему смеясь, Алексей вновь наполнил рюмки. – Это похоже, похоже…. Знаешь, Сань, я думал, что мы здесь, в Сочи, все анекдоты абсолютно знаем. Говорят, что их придумывают в Одессе, но мы-то знаем, что в Сочи. А этих – не слышал. – Поднял рюмку.
– Знаешь, – знакомые в Москве мне что-то похожее говорили, – чокнувшись, скромно сообщил Соболев. – Тогда мы с ними решили, что на самом деле все анекдоты придумывают в Кинешме.
– Где?
– Ну, это мой родной город, в Ивановской области, четыреста километров от Москвы. Маленький, чуть меньше ста тысяч жителей. Но красивый, на берегу Волги. А летом – вообще курорт. Так что в Сочи я, пожалуй, лишь для смены обстановки, – улыбнулся молодой человек.
– Ага, понятно…– Алексей слегка откинулся на стуле. – Знаешь, Саш, отвечая на твой вопрос…. – Он посерьезнел. – Ну, почему хочу тебе помочь. Так вот, ты – из провинции, я так и подумал. Не потому, что манеры там какие-то не такие, нет. Ну, просто аура у нас, провинциалов, особенная, что ли. Я тоже из провинции, из-под Тамбова. Город Мичуринск, может, слышал? Тоже маленький, вроде твоего. Судьба занесла вот в Сочи…. Так вот, в провинции народ особый, более простой, бесхитростный, доброжелательный. Это вот я в тебе и увидел. И решил помочь. Понятно?
– Понятно. Но если я отдам пятьдесят тысяч за обучение, мне просто не на что будет здесь жить. Больше у меня просто нет.
– Да деньги – не проблема, – Анатолич сделал небрежный жест ладонью. – Здесь со мной вечерами поработаешь, заработаешь сколько надо. Вон, кстати, два молодых человека зашли. Играют неплохо, но не в нашем понимании, – он хитро подмигнул. – Со мной играть не будут, ученые. А вот ты можешь предложить им себя в качестве соперника. Обычная ставка у них – сто долларов. Ну как?
Соболев чуть повернул голову и посмотрел туда, куда указывал взглядом Алексей. Двое новых посетителей – совсем молодые парни, едва за двадцать. И похожие, словно близнецы. Оба среднего роста, крепкого спортивного телосложения, с короткими стрижками и уверенными движениями. Синхронно кивнули Алексею, подошли ближе.
– Анатолич, а друг твой играет? – весьма удачно поинтересовался один из «близнецов». – Как насчет «Московской пирамиды?».
– Ну, так у него и спросите, – усмехнулся Алексей Анатольевич, наполняя рюмки Александру и себе. Едва заметно ободряюще кивнул. Соболев опрокинул рюмку и молча поднялся из-за стола.
– Александр, – протянул руку ближнему из парней.
– Николай, – ответил тот, пожимая руку.
– Максим, – представился второй.
«Опаньки, уж не тот ли Максим, про которого Алексей говорил? Тогда, все, туши свечи. Ну, чему быть, того не миновать».
Все трое подошли к Диме, чтобы показал, где играть. Маркер открыл тот самый стол с потертым сукном, на котором вначале играли Соболев с Алексеем. Парни долго и тщательно выбирали себе кии. Подошел Анатолич, устроился неподалеку от стола в плетеном кресле, приготовился наблюдать.
– Ну, так в «Московскую пирамиду»? – уточнил Николай. И, не дожидаясь ответа, продолжил. – Мы с Максом будем играть по очереди. Ставка твердая – сто долларов партия. Проигравший платит и за стол. Идет?
Соболев молча кивнул.
Сыграли пять партий. Из них Александр проиграл лишь одну, Максиму, причем, «на последнем шаре». Короче, ребята действительно играли неплохо, но именно «не в нашем понимании». Вели себя предельно корректно, во время игры – никаких лишних разговоров. Расплатились наличкой, по очереди пожали руку победителю и ушли из заведения. Сияя широкой улыбкой, Алексей хлопнул Соболева по плечу.
– Ну, вот видишь. Красавчик! Да я в тебе и не сомневался. И это только начало. Если сам захочешь, конечно. Ну что, будешь тренироваться?
– Буду, Анатолич.
–Тогда завтра будь здесь как штык в десять утра, познакомлю с Максимом.
– Буду, – еще раз сказал Соболев, пожал Алексею руку и отправился в гостиницу.
На улице уже совсем стемнело, – ну еще бы, первый час ночи. Воздух за день сильно прогрелся, и ночной прохлады совершенно не ощущалось. Отовсюду доносились птичьи голоса, местная пернатая живность устроила настоящий концерт, какого не услышишь нигде, кроме субтропических широт. Соболев шагал неторопливо, глубоко вдыхая наполненный незнакомыми, слегка будоражащими ароматами воздух. И отчего-то вдруг нахлынули воспоминания, никак с окружающим не связанные. Далекие и не очень, они медленно проплывали перед глазами….
Отец работал сварщиком на кирпичном заводе. Не отказывался и от «шабашек» – подварить кому-то что-то, разрезать, приварить…. И на заработанные деньги каждое воскресенье водил любимого сына в кинотеатр. «Терминатор», «Рэмбо», «Кошмар на улице Вязов», «Дракула», – шестилетний Сашка смотрел все подряд с упоением. Чтоб потом рассказать, поделиться незабываемыми впечатлениями с друзьями. Далеко не все дети тогда имели возможность посещать кинотеатры, и когда Сашка приходил в понедельник в детский сад, его обступали со всех сторон, слушали, затаив дыхание. Маленький Соболев с большим удовольствием пересказывал увиденный фильм, наслаждаясь своим безусловным авторитетом и всеобщим вниманием.
Очень хорошо помнил, как отец сварил для него и его друзей вратарские ворота. Их установили на обычной поляне, покрытой густой молодой травой. Траву быстро затоптали – в летнее время играли почти ежедневно. Играли и в обычный футбол, но любимой забавой была игра в «триста». Суть ее была в том, что две команды по очереди били одиннадцатиметровые удары, набирая очки. Обычный, прямой гол – пять очков, от рук вратаря – пятнадцать. Если мяч попадал от штанги – тридцать, от перекладины – семьдесят. Большинству игроков было по десять-двенадцать лет, а Сашке – шесть или семь. Отказать в игре ему, естественно, не могли, все-таки именно ему отец сварил ворота. Но и брать в свою команду – заведомый проигрыш. Так они все думали. А Сашка очень любил футбол…. Смотреть вместе с отцом по телевизору. Внимательно смотрел, как бьют мастера, изучал, запоминал. Он верил, что когда-нибудь сможет так же.
И однажды его все же приняли в команду. Нехотя, пожалели просто, наверное. Конечно, он был самым младшим. И вот его удар…. Он представлял себя Диего Марадоной и абсолютно верил в успех. На саркастические ухмылки вокруг не обращал внимания. Разбежался, ударил по мячу изо всех сил. Мяч попал в перекладину и, отразившись, – в ворота! Семьдесят очков! «Случайно! – загомонили пацаны. – Чисто повезло». Но, по правилам, после забитого мяча – удар того же игрока. Сашка опять попадает в перекладину, на этот раз мяч отражается практически ему под ногу, и ловким встречным ударом Соболев-младший загоняет его в «девятку», еще семьдесят очков! Пацаны его команды вопили от восторга, а он наслаждался минутой славы….
«Интересно, какое впечатление произвела моя сегодняшняя игра на Анатолича? – подумалось вдруг. – Он видел столько сильных игроков…. А вот я таких, как он, еще не встречал…». За мыслями и воспоминаниями Соболев не заметил, как подошел к отелю. Поднялся в свой одноместный номер на втором этаже, приоткрыл окно и с наслаждением вытянулся на огромной кровати. И почти сразу уснул. Сказались психологическое напряжение вечера и триста граммов коньяка. Выпивал он крайне редко, потому как отец с детства внушал, что алкоголь вреден, а к словам отца Сашка всегда прислушивался….
Глава 2. Аз есмь в чину учимых…
На следующий день, позавтракав в гостиничном кафе, Соболев вновь направил стопы в бильярдный клуб. Утро выдалось солнечным и довольно жарким. Улица полна людей, почти все явно двигаются в направлении пляжей. Ну правильно, основная масса сейчас здесь – приезжие, они и прибыли сюда, чтобы беззаботно поваляться на горячем песке, окунуться в прохладную соленую воду и забыть про надоевшие дела и заботы. И снова валяться, прерывая это занятие лишь для того, чтобы время от времени выпить стаканчик коктейля и наполнить желудок чем-нибудь вкусным и типично южным. Соболев вздохнул. Ведь и он приехал в Сочи за тем же самым. Но – человек предполагает, а Бог располагает.
Когда Александр вошел в бильярдную, часы на противоположной входу стене показывали без пяти десять. За одним из столов четверо парней играют пара на пару. Анатолич сидит за столиком неподалеку от барной стойки в компании высокого худощавого мужчины лет сорока. Увидев молодого человека, приветливо кивнул, сделал приглашающий жест. Соболев подошел, поздоровался с мужчинами за руку.
– Максим, – представился худощавый.
– Александр, – представился Александр.
И, спросив взглядом разрешения у Анатолича, уселся на свободный стул. На столике – две маленькие чашки кофе, тарелочка с печеньем.
– Будешь что-нибудь? – спросил Алексей. – Заказать кофе?
– Нет, спасибо, только что позавтракал, – отказался Соболев.
Он исподволь разглядывал Максима, стараясь разглядеть нечто особенное, какие-то черты, присущие только Мастеру. Ничего такого не усмотрел. Человек как человек. Ну, может, взгляд очень уж спокойный и внимательный, и движения совершенно не суетливые, Впрочем, он и не двигался почти.
– Вот о нем я тебе и говорил, – счел нужным сообщить Максиму Анатолич. – Пунктуальный, однако, – улыбнувшись, показал взглядом на часы. Максим кивнул.
– Алексей Анатольевич сказал, что ты неплохо играешь. В его устах это очень высокая оценка.
Соболев пожал плечами:
– А мне вчера сказал, что играю слабовато.
– Ну, все в мире относительно, – Максим улыбнулся. – Ты слабоват для Анатолича, я – для чемпиона мира….
Алексей неопределенно хмыкнул.
– И совершенству нет предела, – продолжал Максим. – А ты, Анатолич сказал, хотел бы поднять свой уровень. Так?
– Так, – кивнул Соболев.
– Алексей Анатольевич сказал тебе, что тренирую я не всех, тем более в индивидуальном порядке?
– Да, – подтвердил Александр.
– Ну, хорошо. Установи пирамиду вон там, – он указал подбородком на один из столов, – разбей произвольно и забей все шары за максимально короткое время. Каждый раз атакуй лузу, не отыгрывайся. Мы допьем кофе с Анатоличем и подойдем посмотреть.
– Ясно. – Соболев поднялся из-за стола и направился к маркеру. Сегодня им оказался другой молодой человек, с бейджиком «Никита» на кармане столь же белоснежной, как у вчерашнего Димы, рубашки.
Пока Никита расчехлял стол, ходил за шарами и устанавливал пирамиду, Соболев выбрал вполне приличный, на его взгляд, кий. Бросил быстрый взгляд в сторону Анатолича и Максима и принялся за дело. Он решил забивать шары по принципу «Американской пирамиды», то есть не одним битком, а всеми все. На то, чтобы забить пятнадцать шаров, ушло пятнадцать минут. Молодой человек удовлетворенно выпрямился и обернулся к подошедшему Максиму. Лицо нового тренера не отразило ровным счетом никаких эмоций.
– Теперь забей все шары одним битком, – бесстрастным голосом произнес Максим. – Если не будет верного шара для удара – отыграйся.
Александр кивнул. Пирамиду разбирал предельно внимательно, стремясь свести ошибки к минимуму. Последний шар забил на тридцатой минуте. В принципе, он был доволен собой. Вопросительно взглянул на нового тренера.
– Ну, что тебе сказать… – Максим потер переносицу. – Над твоей стойкой еще работать и работать. Постановка удара не всегда корректная. Имею в виду и движение ударной руки, и используемую силу. В момент отыгрыша тактических ошибок много. В общем, у опытного игрока, как Анатолич, к примеру, тебе никогда не выиграть. Разве только совсем уж случайно. Тем не менее, готов с тобой работать. Мои условия – пять тысяч рублей занятие. Продолжительность – три-четыре часа, тренировки каждый день. За стол платить не надо, это моя забота. Если согласен, начинаем завтра в десять утра; сегодня у меня другие планы, уж извини.
Он выжидательно смотрел на Соболева.
– Согласен, – коротко ответил тот.
– Тогда до завтра, – Максим протянул руку ему и Алексею и направился к выходу. Соболев тоже протянул руку Анатоличу для прощания, тот ненадолго задержал ее в своей.
– Приходи сюда сегодня вечерком. Глядишь, подберем тебе клиента с лишними бабками, – и хитро усмехнулся.
– Приду, – пообещал Александр.
После кондиционированной прохлады бильярдной воздух на улице казался просто раскаленным. «Градусов тридцать пять, не меньше, – подумал Соболев. Взглянул на часы, время близилось к полудню. – А теперь – на море, и только на море!»
И решительно нырнул в толпу, густым потоком движущуюся в сторону пляжей.
Ближайшим оказался муниципальный пляж «Альбатрос». Песок не очень хороший – черный вулканический, перемешанный с мелкой галькой. И пластмассовые лежаки только платные. Зато не слишком много народу, чистое море и длинные бетонные волнорезы, с которых можно вдоволь понырять. Где-то Соболев слышал, что этот пляж любят и местные жители, и туристы. Правда, первые не очень любят вторых, так это как бы и нормально. Тем более, искать что-то еще нет уже ни сил, ни желания. Александр взял в аренду лежак, бросил на него брюки и рубашку и потопал к вожделенному морю. У самого берега слишком теплая вода не принесла заметного облегчения от зноя. Зато дно оказалось на удивление хорошим – ни крупных камней, ни острых ракушек, ни неожиданных ям. Соболев нырнул, сделал несколько сильных гребков – и вот она, долгожданная свежесть! Он плавал, нырял и просто качался на волнах, пока не почувствовал, что прилично устал. Вышел на берег, упал лицом вниз на лежак, пристроив одежду под голову. Легкий ветерок приятно обдувал влажное тело, солнце уже не казалось обжигающим, а лишь нежно согревающим, и Соболев провалился в мягкую полудрему, которую тихонько заполняли воспоминания.
Почему-то он хорошо помнил свой детский сад. Наверное, потому, что живы тогда были родители…. А еще, в детской группе он был признанным лидером. Помимо рассказов о просмотренных с отцом фильмах, его авторитет поддерживался и тем, что летом он приносил с собой настоящий футбольный мяч, а зимой – пару клюшек и шайбу. И учил остальных детей правилам игры, которые, впрочем, периодически менялись, в зависимости от выгоды «учителя».
Вспомнилось, как приехав на такси с очередного фильма, рвали с отцом кислые ягоды рябины, росшей у дома, и кидали в свое окно на втором этаже. Это был условный знак для мамы, что пора накрывать стол. Причем отец умышленно не докидывал красные шарики, промахивался и говорил сыну, что теперь вся надежда на его меткость. И тот старался, как мог…. «Как же мне не хватает моих родителей, – с тоской подумал Александр. – Их заботы, участия… Безобидных розыгрышей…»
Иногда мама брала Сашку с собой на работу, в канцелярию городского суда. Чтобы попасть собственно в канцелярию, нужно было пройти через большой зал заседаний, в начале рабочего дня обычно пустующий. С разрешения мамы, мальчик взбирался на адвокатскую тумбу и представлял, как защищает невиновного. А вот прокурором-обвинителем быть, отчего-то, никогда не хотелось. Наверное, дело в родителях, которые с самого раннего возраста старались прививать справедливость, милосердие и честность. А отцовский наказ: «Что бы ты ни делал, Саша, жить надо по-честному!» стал девизом на всю жизнь….
Был, впрочем, один случай, не так давно рассказанный Александру двоюродной сестрой Любой, живущей сейчас в Иванове. Случай, открывший отца, Михаила Васильевича, с новой стороны. Семья у него была большая – пять братьев и две сестры. Когда стали взрослыми, разлетелись, как обычно и случается, из родительского гнезда. Не то, чтобы очень далеко, – практически все жили в Ивановской области, – но все же в разных «городах и весях». Обзавелись семьями. Прекрасное отношение друг к другу сохранили, но собирались все вместе крайне редко – дела, заботы, работа и быт затягивали и все больше отдаляли. И вот однажды, году примерно в 1982-м, один из братьев Михаила Васильевича приехал к Любе, чтобы выразить соболезнования по поводу смерти ее отца, и своего брата, соответственно. Сказал, что печальное известие ему сообщил Михаил. Люба сделала большие глаза, потому что ее живой и здоровый отец находился сейчас в соседней комнате. Минуту спустя такие же глаза стали и у отца, Сергея Васильевича, узнавшего о своей безвременной кончине. Через некоторое время явился другой брат с тем же соболезнованием, третий…. Подтянулись и сестры. Последним пришел Михаил. Разумеется, всем хотелось его по-братски побить за дурацкий розыгрыш. А Сашкин отец, тогда еще будущий, нимало не смущаясь, простодушно пожал плечами и сообщил: «А как еще вас всех собрать-то вместе? Живем совсем рядом друг от друга и не видимся годами…». Бить его не стали. Всем стало как-то грустно и неуютно от такой правды. Ну, а потом на столе, естественно, появилась бутылочка, закуска, и родственники понемножку повеселели. Даже посмеялись над «страшной» шуткой Михаила. Кто-то припомнил, что, еще будучи маленьким, он иногда этак нехорошо шутил. К примеру, как-то раз к его маме зашла знакомая почтальонка. Женщины сидели, пили чай, разговаривали, а Миша тем временем в лежащую в коридоре сумку почтальонки два кирпича положил. И уселся рядом за стол с невинной рожей. А немолодая женщина чуть не до вечера таскалась с тяжеленной сумкой, пока не догадалась открыть и проверить…. Скорей всего, впоследствии Михаилу было действительно стыдно за ту именно шутку. Но способности находить остроумные решения в самых разнообразных ситуациях он не утратил до конца дней….
Вспомнился и первый увиденный в жизни бильярдный стол. Самодельный, из ДСП, размером примерно с восьмифутовый заводской, обтянутый какой-то синей тканью. Смастерил его житель соседнего дома дядя Вова Крылов. Устанавливал для игры недалеко от своего подъезда. Где он взял костяные шары, было для всех большой загадкой, купить их в магазине в те времена было не реально. Но – надыбал где-то. Кии были, конечно, самодельные, еловые скорей всего. Взрослые мужики играли на бильярде целыми днями. Азартно играли, видимо, на деньги. Сашка мог наблюдать за игрой часами. Очень хотелось сыграть самому, но маловат был и по росту, и по возрасту. И он торопил время, мечтая побыстрее вырасти и показать всем классную игру….
Пока предавался воспоминаниям, ощутимо перегрелся на солнышке. Быстро поднялся и направился к бетонному бую, чтобы поскорее ощутить прохладные объятия моря. Как же здорово никуда не торопиться и ни о чем не думать! Наплававшись, Соболев понял, что основательно проголодался. Вышел на берег и, подхватив с лежака вещи, отправился в пляжную забегаловку. Еда оказалась так себе, но «червячка заморил», и на том спасибо. И – снова волны, и солнце, и ветерок….
Короче, программу-минимум новоявленный отдыхающий на сегодня выполнил, и в 19-50 вновь заявился в бильярдный клуб «Абриколь». Алексей Анатольевич – тоже на своем «рабочем месте», в руках – большая пивная кружка, на физиономии – доброжелательная улыбка. Пожали друг другу руки.
– Сыграем пару-тройку партий, по десять баксов? – предложил Анатолич. – Чего-то играть не с кем совершенно. А тебя хоть подучу, на ошибки укажу.
– Ну, давай, чего ж, – согласился Соболев. – Аз есмь в чину учимых….
– Вот и лады, – катала одним глотком допил оставшееся пиво….
В этот раз шансов Соболеву он не оставил абсолютно. Хоть и играл простой «палкой». Пошутил еще:
– Тренеру твоему с утра проиграл пятьдесят баксов, отбивать надо.
Александру же было не до смеха. Счет во всех партиях разгромный, а замечаний по игре столько, что от стыда горели щеки. Соболев чувствовал себя совершеннейшим новичком, да что там, просто лохом…. Хотелось провалиться сквозь землю. Или попросить Анатолича дать хоть несколько уроков. По причине физической невозможности выполнить первое, Соболев озвучил второе.
– Ну, тренер у тебя уже есть, – почесав переносицу, заметил катала. – И очень хороший тренер. Ну да ладно….
И в течение следующего часа они отрабатывали один-единственный удар. Плавный кистевой удар, при котором практически не подключается предплечье. В исполнении этого удара Анатоличем чужие шары залетали в лузу как завороженные, под любым углом. И в какой-то момент Александр понял, что и у него начинает получаться. Он взглянул на каталу, тот довольно улыбался.
– Для первого раза – очень даже ничего, – он легонько хлопнул Соболева по плечу. – Ну что, сыграем еще партию?
– Извините, а, может, сыграете с нами? – это произнес один из двух молодых людей, стоящих неподалеку. Обоим лет по тридцать, выглядят достаточно уверенными в себе.
«Ну, да тут все в себе до нельзя уверены, начиная с меня… до недавнего времени», – мысленно хмыкнул Александр.
Анатолич же мгновенно «сделал стойку».
– Во что хотите сыграть и на каких условиях? – поинтересовался словно бы нехотя.
– В «Московскую», – ответил тот же парень. – Сто пятьдесят долларов за партию, проигравший платит за стол.
– А я бы с Вами сыграл, но по пятьдесят долларов, – это второй обратился уже к Соболеву.
«Ну, на ловца и зверь, – вновь мысленно ухмыльнулся Александр. – Что ж, без лоха и жизнь плоха…».
Впрочем, Анатолич парней лохами, похоже, не считал. Потому что махнул рукой маркеру и взял свой фирменный кий. У новых же соперников оказались с собой тубусы с киями, на которые Александр поначалу не обратил внимания. «Еще не известно, кто тут лох», – мелькнула самокритичная мысль.
Пока маркер готовил столы, мужчины представились друг другу. Владимир и Артем, из Пензы. В соперники Соболеву достался Артем, которому выпало разбивать пирамиду первым.
