Владимир Юрьевич Харитонов
Бильярдист
Эпилог
Лето 2021 года.
На высоком волжском берегу, отгороженном от реки чугунной фигурной изгородью, в резной деревянной беседке сидит красивая девушка в легком светлом сарафане. Лето в этом году выдалось жарким, и влажный ветерок, ласкающий разгоряченные щеки и обнаженные плечи, легонько развевающий длинные темные волосы, доставляет девушке несомненное удовольствие. Девушка с улыбкой наблюдает за мальчиком лет трех, увлеченно бегающим по выложенной плиткой дорожке Волжского бульвара и пытающимся поймать и погладить симпатичную пушистую кошку. «Мяу, мяу», – пытается говорить мальчик на кошачьем языке. Но кошка отвечать не желает, вместо этого дразнит мальчишку. Отбегает на несколько шагов, садится и принимается умываться. Ребенок подбегает, протягивает ручки, а пушистая вредина вновь отскакивает, садится и умывается. Мальчик не унывает, идет следом. «Мяу, мяу!».
– Саша, иди ко мне, – зовет девушка. – Не убегай так далеко.
Мальчик не слышит, целиком увлеченный своим занятием.
– Александр! – раздается еще один звонкий женский голос откуда-то неподалеку. – Александр Соболев! Ты почему маму не слушаешься?
Ребенок оборачивается на голос. От расположенного рядом с бульваром здания драмтеатра, весело улыбаясь, идет красивая блондинка в летнем брючном костюме. Мальчик бросается ей навстречу, девушка распахивает объятия, и мальчик прыгает в них с разбегу.
– Ух, и тяжелый ты стал, – смеется блондинка. – Большой совсем. – Привет, Олька! – машет рукой девушке в беседке.
Улыбка на лице темноволосой девушки становится шире. Девушка поднимается со скамейки, делает пару шагов навстречу.
– Привет, Джульеттка! Вот видишь, совсем не слушается меня, шалопай этакий! – шутливо сообщает подруге. – Вот если папа что скажет, так мигом исполняет, как солдат.
– Ну, мужчина есть мужчина, – глубокомысленно изрекает блондинка. И не совсем понятно, кого сейчас имеет в виду – маленького Сашу или его папу.
Опускает мальчика на землю. Девушки обнимаются.
– Ну что, как дела? – спрашивают друг друга практически одновременно. И весело смеются.
– А папа-то ваш где, кстати? – интересуется блондинка.
– Да здесь я, – раздается за ее спиной мужской голос. – Привет, Юлия Алексеевна. Привет, мои хорошие.
Подошедший молодой мужчина лет тридцати трех – тридцати пяти целует брюнетку в губы, присаживается на корточки, обнимает мальчишку и ерошит ему волосы.
– Как поживаешь, Сан Саныч? – спрашивает, не разжимая объятий.
– Каласо, – докладывает мальчик и прижимается к мужской груди.
– Как ты съездил, Саш? – темноволосая Оля не пытается скрывать радости, наблюдая эту картину.
– Нормально съездил, – отвечает мужчина, распрямляясь. – Пригласили работать персональным тренером в ну очень крутой московский бильярдный клуб. И предложили стать кандидатом в сборную России по бильярду. Я согласился.
– Вау! – восклицает блондинка Юлия Алексеевна. – Так это надо отметить!
– Так для этого я вас сюда и позвал, – смеется мужчина. – Ну что, в «Русскую избу» или в «Мирную пристань»?
– По такому поводу – только в «Избу», – категорически заявляет Юлия.
– Мне все равно, – сообщает Ольга.
– Значит, в «Избу», – констатирует мужчина.
Берет ребенка на руки, и все вместе направляются по проложенной меж высоких тополей дорожке в сторону лучшего в городе ресторана.
Однажды, много лет назад Михаил Васильевич Соболев поведал сыну весьма необычную и необъяснимую с рациональной точки зрения историю, случившуюся с Михаилом в юности. Было тогда Михаилу Васильевичу восемнадцать лет, и жил он вместе со своей многочисленной семьей – отцом, матерью, братьями и сестрами в деревне Поспелиха, что недалеко от Кинешмы, километрах в семи от «спального» кинешемского микрорайона Озерки. Каждую субботу вся молодежь деревни собиралась вместе и дружной компанией отправлялась гулять в Кинешму. Так сложилось, что большинство кинешемских друзей-приятелей обитали в районе фабрики №2, вместе с ними гуляли и развлекались, как правило, до самого утра. Расстояние между Поспелихой и 2-й фабрикой – около восемнадцати километров. Но ходили традиционно пешком, что для здоровых деревенских парней и девушек такое расстояние – так, прогулка для моциона.
И вот однажды летом собралась деревенская молодежь около шести вечера и весело, с шутками-прибаутками, отправилась по проторенному пути. Прибыть на место без особой спешки рассчитывали часам к девяти. На пути до Кинешмы от Поспелихи, километрах в трех от последней, располагалась деревня Иваниха. Когда веселая компания уже подходила к этому поселению, всех внезапно накрыл плотный туман. Парни и девушки весело перекликались, чтобы не потерять друг друга, осторожно двигались в известном направлении, и через несколько минут туман остался у них за спинами.
…А изумленным глазам ребят во всей красе предстал знакомый микрорайон фабрики №2. Наручные часы у всех, кого имелись, показывали 18-20, плюс-минус пару минут. Некоторое время никто из молодых людей не мог вымолвить ни слова. Как они могли преодолеть такое расстояние за двадцать минут, так и осталось для всех неразрешимой загадкой. При этом, деревни Иванихи на своем пути не видели вообще. На второй фабрике их в это время никто не ждал, а рассказ о невероятном приключении кинешемские друзья восприняли как веселую шутку. Но факт остается фактом. Во всяком случае, для молодежи из Поспелихи. Что с ними произошло тогда, попали ли в параллельный мир, прошли ли через какое-нибудь четвертое, или двадцать четвертое, измерение – кто знает? Потрясение постепенно прошло, яркость пережитого померкла, но воспоминание о необычном случае осталось навсегда. И однажды Михаил Васильевич рассказал о нем своему сыну.
После инцидента, случившегося четыре года назад теплой майской ночью на пустынной московской улице, Александр отчего-то часто вспоминал ту рассказанную отцом историю. Может быть, где-то в подсознании сидела глубоко запрятанная мысль: «А не в параллельном ли мире живу я сейчас? Сделал шаг в сторону где-то на перекрестке миров, и оказался в соседнем? А там, откуда пришел, однажды ночью раздался выстрел, и не стало в том мире Александра Соболева?». Всегда с внутренним содроганием вспоминал направленный на него ствол пистолета и палец, нажимающий на спуск. Но выстрела Соболев тогда не услышал.
…А услышал раздавшийся вдалеке за спиной психа в зеленом мужской голос: «Ну, ты чего там застрял? Сколько ждать можно?». И державший Александра на прицеле парень почему-то вдруг быстро сунул пистолет в кобуру, развернулся и очень быстро пошел, почти побежал туда, откуда раздался голос. А принадлежал он какому-то мужику, тоже облаченному в форму, только черную. Стоял мужик далековато, возле перекрестка, куда завернула недавно инкассаторская машина, и лица его Соболев не рассмотрел. Но получается, что именно этот мужик его спас тогда. Александр не мог знать, что произойдет парой часов позже. Просто стоял и смотрел вслед удаляющейся спине своего несостоявшегося убийцы. Да и незачем, наверное, ему было знать продолжение и финал случившейся вскоре трагедии….
…Павел медленно, с наслаждением потянул спусковую скобу. И спуск уперся в предохранительный ограничитель. Парень сообразил, что забыл снять пистолет с предохранителя. И это спасло жизнь его визави. Потому что сзади раздался голос инкассатора Андрея: «Ну, ты чего там застрял? Сколько ждать можно?». Мысли вихрем закрутились у Павла в голове, мешая одна другой: «Черт! Черт! Черт! Все пропало! Если убить сейчас этого козла, вся операция насмарку. И плакали тогда мои двести миллионов. Но если не убить, второго такого шанса не будет. Черт!» Охранник быстро сунул пистолет в кобуру, молча развернулся и быстро пошел к инкассатору. «Повезло ублюдку. Ну, ладно. Глядишь, встречу еще. Только что говорить этому Андрею, если он заметил пистолет у меня в руке?». И – точно.
– Ты чего, ствол доставал, что ли? – спросил инкассатор, подозрительно глядя на Павла.
– Да знакомого вот увидел, – парень лихорадочно пытался сымпровизировать. – Представляешь, в Москве, среди ночи, встретить знакомого! Подошел поздороваться, а он прикалываться начал, что кобуру только для форсу ношу, типа пустая она. Ну, я ему ствол и показал. Ну что, поехали, что ли?
– Поехали, – непонятным тоном протянул Андрей и повернулся к машине.
«Не поверил, похоже, – подумал Павел. – Начальству наверняка потом доложить захочет. Только не доложит, сволочь такая. Жить ему осталось – всего ничего». Забрался в фургон, захлопнул за собой дверцу, и машина, взрыкнув мотором, повезла еще троих людей к их судьбам.
«Вот зараза! – крутилось в голове у парня. – Как я мог так лопухнуться, не снять ствол с предохранителя? Ну, понятно, практики не много, проверочные стрельбы – раз в году. Но оружие-то получаю и сдаю каждые два дня, и с предохранителя снимаю, и затвор передергиваю, выщелкнув обойму и проверяя отсутствие патрона в патроннике. Как же так лопухнулся? Повезло козлу!»
В рассчетно-кассовом центре все прошло как положено. Ушла в сторону створка ворот, запуская инкассаторскую машину. Рядом с КПП – закрытый шлагбаум и семафор с красным огоньком. Вооруженный короткоствольным карабином охранник РКЦ проверил у всех прибывших документы, сверил со своим списком. Махнул рукой напарнику за тонированным окном КПП. Шлагбаум поднялся, семафор сменил цвет на зеленый. Машина подъехала к воротам специального дебаркадера. Медленно пошла вверх массивная створка. Внутри – еще один охранник, в будке и при оружии. Инкассатор подошел к тонированному окошку кассы, просунул в специальную щель документы. Через несколько минут получил их обратно, а справа от него заработала лента конвейера. Один за другим из недр хранилища РКЦ появлялись плотно закрытые, опечатанные зеленые мешки. Глядя на них, Павел сглотнул слюну, вдруг наполнившую рот.
Однажды ему довелось наблюдать в этом же РКЦ, как один такой вот мешок, по всей видимости, небрежно закрытый, упал с конвейера. И из него на цементный пол дебаркадера посыпались плотно упакованные пачки пятитысячных купюр. Несколько упаковок успел увидеть охранник – по десять толстых пачек каждая. Пять миллионов рублей в одной упаковке… Инкассатор быстро собрал и запихал обратно в мешок, охранник доложил по рации об инциденте, явились начальник службы безопасности РКЦ и старший кассир, вновь опечатали мешок, и все такое прочее… Примерно пару месяцев после того случая Павел подолгу не мог заснуть ночами. Перед глазами все время возникали пачки красных купюр. Но не зря говорят, что мысль материальна. В скором времени он станет обладателем огромного количества таких пачек.
Инкассатор и водитель сноровисто погрузили денежные мешки в фургон, и после соблюдения всех формальностей инкассаторская машина покинула территорию рассчетно-кассового центра. Выехала из Сокольников на Третье транспортное кольцо, и Павел максимально собрался. Уже скоро…. На этот раз лопухнуться нельзя! Впереди замаячил указанный подельником ориентир. Парень выхватил пистолет, щелкнул предохранителем, передернул затвор и в упор выстрелил инкассатору в голову. Кровь и мозги выплеснулись на стенку, но Павлу некогда было оценивать дело рук своих. Сунул ствол в переговорное окошко.
– Сбрасывай скорость и двигай к обочине, – приказал водителю.
– Парень, ты чего, с ума сошел? – дрожащим голосом спросил Николай, разумеется, слышавший выстрел.
– Сбрасывай и сворачивай на обочину, если жить хочешь, – закричал охранник. – Вон к той черной машине давай!
Водитель припарковал фургон возле стоящей на обочине черной «Приоры». И Павел выстрелил Николаю в затылок. Резко распахнул дверь фургона, увидел двух выскочивших из «Приоры» подельников.
– Грузим, быстро, – резко распорядился один из них.
Через несколько минут мешки с деньгами перекочевали в багажник и на заднее сиденье черной машины. Теперь уже бывший охранник недоуменно посмотрел на полностью загруженное сиденье, пытаясь понять, куда ему садиться. В следующую секунду один из подельников извлек из-за пазухи потертый ТТ и выстрелил Павлу в голову, оборвав пустую и никчемную жизнь и «обрубив концы». Подельники прыгнули в «Приору», и черная машина со свистом покрышек унесла новоявленных миллионеров с места преступления.
…К слову сказать, побыли миллионерами они недолго. Спустя полгода полиция вышла на их след и арестовала, когда один из преступников додумался приобрести себе роскошный дом на Рублевском шоссе, а второй – купить за наличку новую БМВ представительского класса.
Всего этого не мог знать Александр Соболев, да и незачем ему было обо всем этом знать. Однажды в новостной ленте, в разделе «Криминальная хроника» увидел случайно знакомое лицо. Лицо парня, наставившего на него пистолет майской московской ночью. И – несколько сухих строчек об ужасном преступлении. «По предварительной версии следствия, один из злоумышленников был убит подельниками». Перечитал еще дважды и вздохнул с облегчением. Теперь психованного убийцы можно не опасаться….
Подперев кулаком подбородок, молодой мужчина задумчиво глядит на великую русскую реку, на берегу которой расположились открытые беседки ресторана. Волга величаво несет свои воды к далекому морю, как сто, а может быть, и тысячу лет назад. Несет степенно и неторопливо, навевая тем, кто любуется ею, кому романтичные, а кому – философические мысли. Локти мужчины опираются на уставленный закусками и напитками стол. За столом – две красивые девушки и перепачкавший салатом рот симпатичный мальчик лет трех. Мужчина переводит на него взгляд, и его губы непроизвольно складываются в улыбку. Только глаза остаются грустными. Мужчина знает, какой девиз заповедует своему сыну на всю оставшуюся жизнь. «Жить надо по-честному, Саша», – завещал Александру Соболеву отец.
Жить надо по-честному.
