Владимир Юрьевич Харитонов
Бильярдист
Глава 12, последняя. Капризы судьбы
Утром перекусили в кафе на Ярославском вокзале, потом довольно долго сидели в зале ожидания – время для визитов было слишком раннее. Около девяти утра Анатолич наконец достал телефон, набрал номер. Судя по всему, абонент звонку обрадовался. Катала поговорил пару минут, нажал кнопку отбоя и хлопнул Соболева по плечу: «поехали». На метро добрались до Кутузовского проспекта. На втором этаже старого, построенного примерно в сороковые годы прошлого века здания, расположился довольно солидный бильярдный клуб.
Просторный зал, насчитывающий двадцать два отличных стола только для русского бильярда, очень неплохое кафе с достаточно разнообразным выбором блюд и напитков. Из-за уставленного тарелками с закусками столика навстречу вошедшим друзьям поднялся весьма колоритный мужчина лет пятидесяти пяти. Одет в светлый костюм-тройку по моде едва ли не двадцатых годов двадцатого же века, серая жилетка с часовой цепочкой, черная бабочка в воротнике белоснежной рубашки. Обнялся с Анатоличем, мужчины похлопали друг друга по спинам, потом протянул руку Александру.
– Вот тот самый молодой человек, о котором я тебе говорил. Александр Соболев, прошу любить и жаловать, – представил друга катала. – Ну, а это – лучший бильярдист всех времен и народов, а также лучший тренер из всех, кого мне доводилось встречать, Сергей Николаевич Фурсаев.
– Ну, уж прямо лучший, – пробурчал явно польщенный московский бильярдист. – Давайте, присаживайтесь, я вас уже жду, как видите. Коньячка вот, Алексей, твоего любимого взял, лимончика. Знаю, без него ты не пьешь. Сто лет не виделись, посидим, выпьем, поговорим. Закуски накладывайте, если еще чего захочется – закажем….
Разговор получился долгий и обстоятельный. Говорили Алексей Анатольевич и Сергей Николаевич о бильярде, о чемпионах, вспоминали старых знакомых. О своих злоключениях в Нижнем Новгороде катала не сказал ни слова. Александр же просто слушал и ждал, когда матерые бильярдисты перейдут к интересующей его теме.
– Мы чего к тебе приехали-то, – начал, наконец, Анатолич. – Я тебе, Сергей Николаевич, позавчера по телефону в двух словах говорил, а сейчас – немного подробнее. Вот хороший парень и перспективный бильярдист хочет принять участие в турнире на кубок мэра Москвы. Какой там будет уровень, тебе рассказывать не надо. Разорвут Александра бильярдные волки, и не поморщатся. А вот если возьмешься его подготовить, то у парня шанс появится. Расценки твои я ему сообщил.
– Отчего же не взяться, если говоришь, что парень перспективный, – неторопливо ответил московский мастер. – Индивидуальные занятия у меня стоят пять тысяч в день, но ради Анатолича сброшу тыщонку, – сказал, обращаясь уже к Соболеву. – За стол платить не надо, это я сам решу. Ты, кстати, в Москве живешь?
– Можно сказать – да, – ответил молодой человек. – Я довольно долго здесь работал и жил, но не слишком давно уволился. Сейчас планирую восстановиться на работу, с жильем вопрос тоже решу.
– Да, Николаич, ты бы как-то разработал для Александра график тренировок с учетом режима его работы, – добавил Анатолич.
– Ну, это не сложно. Запиши мой телефон, – сказал Фурсаев кинешемцу. – Как решишь вопрос с работой и жильем – звони. Встретимся и обо всем договоримся.
– Спасибо, – кивнул Соболев.
Потом вся троица отправилась на Казанский вокзал. В ближайшем поезде на Сочи, отходящим через два часа, оказалось одно-единственное свободное место. Правда, в плацкартном вагоне, но Алексей Анатольевич уже так хотел домой, что готов был безропотно терпеть временные неудобства. Купили билет и отправились в привокзальное кафе. Взяли еще бутылочку коньяка, закуски, и просидели до самого отправления. На перроне Фурсаев и Александр по очереди обнялись с Алексеем, долго жали ему руку и сочинский бильярдист, наконец, ушел в свой вагон. Раздался гудок, дернулись вагоны, и поезд, плавно набирая ход, повез Алексея Анатольевича Рудина к его судьбе.
Соболев тяжело вздохнул, провожая взглядом отходящий состав. Попрощался со своим новым тренером и потопал к метро. Непонятно отчего, на душе скребли кошки. Никак не мог отделаться от ощущения, что видел сегодня друга в последний раз. «Ну, отчего бы такому произойти? – дорогой успокаивал себя молодой человек. – Увидимся еще, увидимся непременно, пусть и не скоро, само собой». Немного успокоился, уже подъезжая на электричке к Лесному городку. На часах – первый час ночи, Александр порядком устал, и организм начал плавненько переходить в «режим ожидания». Чувства притупились, и «скребущие кошки» тоже, по-видимому, подустали. Дверь домика, как обычно, не заперта, ребята спят. Соболев на ощупь отыскал свободную койку, разделся, лег и тотчас уснул.
Когда проснулся, дома никого уже не было, все разъехались по рабочим местам. На столе – записка: «Саня, привет. Рады тебя видеть. Покушай, что найдешь. Вечером жди в гости». Ну, намек понят. Вечером надо будет «накрыть поляну». Так это мы со всем нашим удовольствием….
На работе удалось восстановиться без проблем, место Александра до сих пор оставалось вакантным. Такое случается, когда то ли у соискателя вакансии слишком высокие требования к условиям работы, то ли у работодателя – к соискателю. Ну, Соболев со своим работодателем ладил прекрасно, потому проблем и не возникло. График работы определился, и можно было звонить Фурсаеву. Александр и позвонил.
Постепенно все в жизни молодого человека стало вставать на свои места. Работа, тренировки в бильярдном клубе, по выходным – домой, в Кинешму. Соболев теперь уже не представлял себе жизни без Оли. Эта девушка стала неотъемлемой частью его жизни, важнейшей частью, без которой разрушилось бы все. По крайней мере, так ему казалось. Разумеется, время покажет. Молодые люди твердо решили пожениться сразу после окончания бильярдного турнира.
Заявку на участие в состязаниях кинешемский бильярдист подал заранее. Здесь очень помогли связи Сергея Николаевича, поскольку требования к будущим участникам столь престижного турнира оргкомитетом предъявлялись весьма жесткие.
Начался шестой международный турнир на кубок мэра Москвы в середине мая 2017-го года в спорткомплексе «Олимпийский». Такого огромного бильярдного зала и такого количества именитых спортсменов Соболев не видел никогда в жизни. Побороться за престижное звание и солидный денежный приз в Москву приехали около двухсот бильярдистов из пятнадцати стран мира. Встретилось среди участников и несколько знакомых по Сочи лиц. Только лица эти отчего-то не изъявляли желания подойти и поздороваться, словно видели Александра впервые.
Это показалось странным, но раздумывать о странностях чужого поведения кинешемцу совершенно не хотелось. Слишком уж давила до ужаса официальная атмосфера «престижности». Волновался Соболев изрядно, что уж тут говорить. Кровь толчками вбрасывала в мозг порции адреналина, и сердце колотилось, как после хорошего забега метров на четыреста. Ну, еще бы, даже просто возможность проявить себя среди мастеров высочайшего класса – дорогого стоит. И присутствует, присутствует шанс достигнуть невероятно сложной цели. И, помимо прочего, показать своей невесте, что собирается замуж не за абы кого, а за человека целеустремленного и вполне состоявшегося.
Подошел Максим, тренировавший Александра в Сочи. Что ж, следовало ожидать, что мастер захочет принять участие в этом турнире, тем более что сам – москвич, кажется. Крепко пожал руку, приобнял стоящего рядом Фурсаева.
– Как дела? – поинтересовался с непонятной интонацией.
– Да ничего, вроде бы, – пожал плечами Соболев. – Вот, хочу твои уроки в серьезном деле попробовать.
– Ну-ну, – столь же непонятно усмехнулся бывший тренер. – А ты как поживаешь, Сергей Николаевич? Как здоровье? Семья?
– Нормально, Макс, все нормально, спасибо. Вот, за ученика поболеть пришел, – кивнул Фурсаев на Александра.
– Ах, вот как. Что ж, удачи твоему ученику. – И еще одна странная усмешка.
К мастерам то и дело подходили спортсмены и зрители, уважительно здоровались, совершенно не замечая Соболева, и тому становилось все более не по себе. Словно заслужил чем-то это демонстративное пренебрежение. Через некоторое время состоялась жеребьевка, и начался турнир….
Когда никому не известный игрок из провинции стал буквально громить соперников одного за другим, память к сочинским бильярдистам, когда-то игравшим с ним на деньги, начала стремительно возвращаться. То один, то другой подходили, поздравляли с очередной победой, жали руку. И вновь некогда было раздумывать о людской психологии. Да и о чем в данном случае раздумывать, и так очевидно все….
На пятый день отчаянных, порой по-настоящему трагичных боев в финал соревнований вышли Максим и Александр. Бывший тренер подошел, выразил восхищение заметно выросшим уровнем мастерства бывшего ученика. Похвалил за правильный выбор нового тренера. Пожелал удачи. С той же самой усмешкой, к которой Соболев уже начал привыкать.
– И тебе удачи, – сказал молодой человек.
– Спасибо! – широко улыбнулся Максим. – Она всегда со мной….
Согласно регламенту турнира, чемпион определялся по шести одержанным победам. Игра велась по правилам «Свободной пирамиды», которую еще называют «Американкой», то есть битком может служить любой шар. По жребию первым разбивать пирамиду выпало кинешемцу. Удар в лоб – пара шаров в лузах, остальные раскатились по зеленому полю. Скатил «свояка в середину», затем – в угол. Через пятнадцать минут счет по шарам – 7-0. Александр был доволен собой. Распрямился, взглянул на соперника. На лице мастера – легкая безмятежная улыбка. «Чему уж тут радоваться, – мысленно хмыкнул кинешемский бильярдист. – Партия-то моя, практически». Правда, позиция на столе образовалась очень уж сложная. Соболев решил не рисковать и отыгрался. Затем – удар Максима. И – белый шар в лузе. Один за другим, мастер без промаха закатывал совершенно невероятные шары. Два «свояка в середину» запустил через контратуш с шаром. Александр видел, что это не случайность, а наработанная комбинация. Вспомнил слова Анатолича о том, что ни один мастер игры на бильярде никогда не откроет все свои секреты ученикам. Партия закончилась победой Максима со счетом 8-7.
Разбой бывшего тренера. Максим мягко скатил «свояка в правый угол», затем забил еще два шара и отыгрался. Следующие двадцать минут следовали тактически продуманные отыгрыши с обеих сторон и ожидание ошибки соперника. Для активной «Американки» это очень долго. Изнурительная борьба нервов. Наконец, мастер дал кинешемцу возможность пробить «тонкого свояка в середину». Больше похоже было на умышленную провокацию, нежели на подставку. Но Соболев не промахнулся. Следом – еще два забитых шара. И – ошибка. Александр думал, что цена ее – пара шаров. Оказалось – партия. Максим вновь выиграл, 8-3. Таким бездарным игроком Соболев не ощущал себя еще ни разу.
В следующей партии пирамиду сильно разбивать не стал. Мягко скатил по углам два «свояка» и три «чужих», но… Итог – 8-5 в пользу мастера.
В четвертой партии – сильный и удачный разбой пирамиды Максимом, и… Александр к столу не подошел ни разу. 8-0, разгромный и позорный счет. Нервы были натянуты до предела. Но постепенно начало наступать безразличие. Кинешемец смирился с неминуемым поражением. Для себя решил поскорее проиграть и уйти, уйти куда-нибудь подальше отсюда. Чтобы где-нибудь в одиночестве, образно говоря, зализать раны.
Пятую партию разбил, как и первую – в лоб. Играл расслабленно, по сути – обреченно, но… выиграл 8-0. Максим не проявил никаких эмоций. Воспринял временное поражение, словно запланированное. И следующую партию отыграл так, что не оставил Соболеву ни малейшего шанса. Забивал шары, которые Александр даже не стал бы пытаться реализовывать. При отыгрышах прятал шары подальше от луз, по бортам. Это было не просто мастерство, это было искусство. Или, проявление мастерства в его высшей ипостаси, на грани гениальности. Максим не играл так, как играет большинство бильярдистов, даже очень сильных, – исходя из ситуации. Он сам создавал необходимые ситуации. Изобретал их на ходу, фантазировал и, казалось, его фантазиям нет предела. Для кинешемского бильярдиста речь шла уже не о том, чтобы забить, а лишь о том, чтобы не сделать нарушения. «Только бы все быстрее закончилось, – стучало у Соболева в висках, – только бы быстрее закончилось…». И финальная игра закончилась, как и все раньше или позже заканчивается в этой жизни. Из семи партий Александр выиграл только одну.
Стоял возле стола, крепко сжимал побелевшими пальцами кий и глядел в одну точку. Вокруг происходила какая-то суета. Какие-то люди подходили, хлопали по плечам, что-то говорили, поздравляли. Соболев не понимал, с чем его поздравляют, ведь он разгромно проиграл финал. Потом подошел Фурсаев, крепко обнял.
– Все-таки не зря я на тебя время тратил. Ты реально молодец, Сашка!
И до Александра постепенно начало доходить. Он занял второе место на престижнейшем международном турнире. Обошел и обыграл множество признанных и именитых мастеров. Титул вице-чемпиона кубка мэра Москвы – безусловно, мечта многих и многих спортсменов. А осуществилась она именно у него, обычного паренька из провинциального города. И на смену апатии и оцепенению пришел душевный подъем. И впереди предстояла церемония награждения.
Финансовое подкрепление медали и диплома, как и ожидалось, оказалось весьма приличным. Соболев купил несколько бутылок хорошего коньяка – Сергею Николаевичу, начальнику по работе, землякам, с которыми жил вместе, Анатоличу – в рассуждении будущей встречи. К начальнику поехал сразу. Поблагодарил за небольшой внеочередной отпуск для участия в турнире и попросил еще несколько дней. Чтобы съездить к своей девушке и подать заявление в ЗАГС.
Начальник, Михаил Сергеевич, полковник МВД в отставке, и так-то мужик очень неплохой, после преподнесенной в подарок бутылки «Мартеля» и вовсе растаял. «Сколько нужно, столько и отдыхай, – великодушно разрешил Александру. – Замена тебе есть пока, Николай давно подработку хочет». Бильярдист поблагодарил, попрощался и помчался к друзьям-землякам. Выставил на стол бутылки, выслушал поздравления, но оставаться и праздновать свой успех категорически отказался. Попойка обещала быть веселой, но очень уж соскучился по Ольге.
Невеста ждала в Кинешме, на пару дней отпросилась с работы, чтобы устроить личную жизнь. После бурной встречи отправились в ЗАГС. Выполнили необходимые формальности, узнали тот июньский день, который должен запомниться на всю жизнь. Вышли на Волжский бульвар, уселись на лавочку, принялись страстно целоваться, не обращая внимания на прохожих. Когда немного успокоились, девушка сказала, что сама разошлет приглашения родным и близким.
– И я тебе должна еще кое-что сказать, Саш… – Оля смотрела на жениха каким-то странным взглядом. – Кое-что важное.
– Погоди, Оль, – Соболев достал из кармана телефон. – Сейчас только позвоню Анатоличу, обрадую, приглашу на свадьбу. И рассказывай про свои важные дела.
Девушка, кажется, хотела все же сказать что-то еще, но передумала и замолчала. А молодой человек набрал номер друга и поднес телефон к уху. К своему удивлению, вместо энергичного и слегка хриплого баритона каталы, Александр услышал совершенно незнакомый, тихий и очень грустный женский голос:
– Я вас слушаю.
– Ээ, простите, – произнес слегка растерявшийся кинешемец. – Я хотел бы поговорить с Алексеем Анатольевичем. Это Александр, его друг из Кинешмы.
– Алеши больше нет, – после долгой-долгой паузы так же тихо сказала женщина.
– Как нет??? – еще не понимая, не желая понимать, спросил молодой человек.
– Его убили…. Два дня назад. Похороны завтра, в четырнадцать часов.
Соболев механически нажал кнопку отбоя. Мозг оказывался воспринимать услышанную информацию. Этого просто не могло быть. Александр прекрасно помнил, как провожал друга на поезд, словно это было вчера. Отчетливо помнил лицо Анатолича, добродушную улыбку, слегка усталые глаза. И не мог поверить.
– Что случилась, Саш? – встревожено спросила Оля, неотрывно глядя на жениха.
– Анатолича убили, – сквозь зубы выдавил Соболев.
Девушка тихонько вскрикнула, прикрыла рот ладошкой.
– Как? Кто? За что?
– Не знаю… Мне нужно в Москву, в аэропорт.
Следующие несколько часов Александр провел как в кошмарном полусне. Действовал, словно на автопилоте. Через интернет заказал билет на ближайший самолет из Москвы до Сочи, позвонил в службу такси и заказал машину до аэропорта Домодедово. Делал все, не осознавая детали, не думая в тот момент ни об Оле, ни о работе, вообще ни о чем, кроме одного – надо успеть на похороны друга. Заскочил домой, взял карточку и сколько-то наличных. До Иванова девушка поехала вместе с Соболевым, всю дорогу прижимаясь к нему и время от времени поглаживая по руке. Молодой человек благодарен был невесте за понимание и поддержку, но всю дорогу не мог вымолвить ни слова. Так и доехали до областного центра – в обнимку и молча. В Иванове Оля попросила водителя остановиться возле одной из автобусных остановок. Легонько коснулась губами щеки Александра, еще раз погладила по руке и вышла из машины.
Соболев остался один на один со своими мыслями. «Кто убил? За что? Связано это с нижегородскими событиями, или что-то другое? Грозит ли теперь опасность ему самому?». Вспоминал едва ли не поминутно свое достаточно недолгое общение с человеком, ставшим в одночасье близким другом. Водитель такси, видя в зеркале заднего вида состояние пассажира, с разговорами лезть не пытался. Александр слегка удивился, когда машина остановилась возле стоянки такси аэропорта. Дороги до Москвы молодой человек не запомнил совершенно….
Полет занял два с половиной часа. В Сочи прилетел около полуночи, позвонил на знакомый номер, узнал адрес. Дверь открыла женщина лет шестидесяти, полноватая, невысокая. Черты лица чем-то неуловимо напоминали лицо Анатолича. Оказалось – его родная сестра, Елена. Соболев представился.
– Проходите, – тусклым голосом пригласила женщина, отступив вглубь прихожей.
За чаем поведала Александру не слишком веселую историю жизни своего брата. Рассказала о том, что был когда-то женат, что есть две взрослые уже почти дочери, еще кое-что, о чем Соболев и представления не имел. Да и откуда? Разговаривали они с Анатоличем все больше на философские темы, ну и о бильярде, конечно. А о личной жизни речь как-то не заходила, ну, разве что, с девушкой своей Александр друга познакомил. О своей же жизни катала предпочитал не распространяться.
– А убили когда? И за что? – глядя в пол, спросил Соболев.
– Два дня назад, в бильярдном клубе «Абриколь». На рабочем месте, – горько усмехнулась Елена Анатольевна. – В полиции сказали, что, судя по показаниям свидетелей, это были какие-то уголовники с наколками на руках. Подошли сзади, один руки прихватил, а другой заточкой в спину ударил, – женщина тяжело вздохнула. – Может быть, обыграл кого из них Алексей когда-то, или денег должны ему были, и решили не отдавать. Он-то сам всегда долги свои отдавал, часто повторял, что это – вопрос чести. Ах да, – вспомнила Елена. – Кто-то слышал, что один из убийц сказал: «Привет от Гиви». – При этих словах по телу молодого человека пробежала непроизвольная дрожь. – В бильярдной тогда народу довольно много было, – продолжала женщина, – но все растерялись, да и напугались наверняка. Поэтому и ушли убийцы беспрепятственно. Фотороботы их теперь на всех углах висят, только, думаю, не будет полиция сильно стараться. Как-то давно Алексей начальника УВД обыграл на довольно крупную сумму. Так брату потом даже наркотики как-то подбросить пытались….
Проговорили почти до самого утра. Потом Елена Анатольевна спохватилась вдруг:
– Вам поспать обязательно надо, Александр. Хотя бы немного. Да и мне тоже. Завтра будет тяжелый день. То есть, уже сегодня….
Соболеву показалось, что он едва только заснул, но когда его разбудила сестра Анатолича, часы показывали половину первого. Елена Анатольевна наспех сделала бутерброды к чаю, и вместе на такси поехали в зал прощаний. Народу собралось довольно много. Все сотрудники клуба «Абриколь», которых Александр почти всех знал в лицо, множество бильярдистов из других сочинских клубов. Приехал из Москвы и Максим, первый тренер кинешемца в Сочи. Средних лет батюшка честно пропел молитвы за упокой православной души. Потом еще некоторое время рассказывал тем, кому это было интересно, как и когда следует поминать усопшего, какие произносить молитвы. После предания тела земле, сестра, по русскому обычаю, организовала поминки в каком-то ресторане. Много там было сказано хорошего о покойном. Но слез не было, ни у кого, даже у сестры.
– Веселый был человек Алексей Анатольевич, – сказала Елена. – Поэтому и слез он бы наверняка не одобрил….
Через какое-то время Соболев вышел на улицу. Присел на скамейку возле ресторана, упер локти в колени, положил подбородок на сложенные ладони. Неимоверная тяжесть поселилась где-то в середине груди. Кажется, он до последнего момента не верил, что Анатолича на самом деле больше нет. И вот только сейчас наступило истинное осознание. Осознание непоправимости. Да, Александру приходилось терять близких. Бабушка, мама, отец…. И каждый раз очень долго не мог с этим смириться, поверить даже. Вспомнились отчего-то слова отца: «Что бы ни случилось, сынок, надо жить по-честному».
А можно ли считать, что Анатолич жил честно? – подумалось вдруг. – Можно ли считать профессию каталы честной, по определению? Если говорить об Алексее Анатольевиче Рудине, то, безусловно, – да! Вспомнилось, как познакомились, как Александр самоуверенно рассчитывал разнести здесь всех в пух и прах. И как Анатолич не стал «раздевать» провинциального лоха до «пустого кошелька». Вместо этого – угостил коньяком и порекомендовал хорошего тренера. Еще – как не стал Рудин играть с сильно перебравшим человеком, для которого минимальная ставка была – «полтинник». Сам играть не стал, но предложил Соболеву. То есть давал заезжему денежному лоху какой-то шанс…. И много еще случаев, свидетелем которых был Александр, и о которых слышал от других. Не просто честно жил Анатолич, он был глубоко порядочным человеком. А теперь его убили. Может быть, дело в том, что решил остаться на стезе каталы? И судьба решила его наказать? Кинешемец тряхнул головой. Не готов он сейчас размышлять о капризах судьбы. О Господних путях – тем более!
В кармане запиликал телефон. Извлечь мобильник удалось не сразу, отчего-то подрагивали руки. Звонила Оля.
– Саш, привет. Как твои дела? Как прошли похороны?
– Привет, милая. Обычные дела. Вот, поминаю друга….
– Ты когда приедешь, Саш?
– Не знаю. Ничего не знаю. Я не очень хорошо сейчас соображаю, Оль.
– Саш, ты приезжай, пожалуйста, поскорее. Я тебе еще вчера хотела сказать…. Но не получилось…. А сегодня сделала еще УЗИ…. У нас будет ребенок, Саш.
Александр сглотнул подступивший к горлу ком. На глазах выступили слезы. Вытер тыльной стороной ладони.
– Конечно, милая. Поеду в аэропорт прямо сейчас.
– До встречи, любимый.
– До встречи, любимая.
В ресторан он возвращаться не стал. «Так вот, наверное, и должно все происходить, – думал Соболев, глядя в окно такси на пролетающие мимо здания и зеленые деревья. – Один человек умирает, другой рождается. Закон природы». В два часа ночи Александр прилетел в Москву.
Точно он не помнил, но, кажется, со Щелковского вокзала автобусы на Кинешму отправляются и ночью. В интернете информации не оказалось, ну так там на линии частные компании работают, с не вполне понятным расписанием. На такси доехал до «Щелчка», вышел возле автовокзала. Несколько больших автобусов на стоянке, и ни одной живой души поблизости. Двери вокзала заперты. Вот засада! И поинтересоваться наличием ночных рейсов совершенно не у кого.
Соболев поежился. Не то, чтобы холодно, вполне себе теплая майская ночь, но выпитая на поминках водка уже давно перестала оказывать благотворное действие, и сейчас ощущения молодого человека были весьма близки к похмельным. Он медленно побрел по тротуару мимо автовокзала, без какой-либо конкретной цели, пытаясь придумать, как скоротать остаток ночи. Мимо неторопливо проехала инкассаторская машина, завернула за угол здания метрах в ста впереди….
Через пару минут из-за здания вышел человек и стремительным шагом двинулся навстречу Александру. На человеке – зеленая форма охранника с какими-то эмблемами, на поясном ремне – пистолетная кобура. Соболев не обратил на него особого внимания, ну идет себе охранник по своим делам, и пусть идет. Но человек в форме вдруг остановился в паре метров, перегородив дорогу. Кинешемец тоже остановился, разумеется. Лицо человека в зеленом показалось смутно знакомым. Молодой парень, лет двадцати с небольшим, светлые волосы, неприятный взгляд, словно бы с сумасшедшинкой где-то в глубине зрачков.
– Помнишь меня, козел? – в упор глядя на Соболева прошипел парень.
И Александр вспомнил. Неадекватный придурок, однажды проигравший кинешемцу «тридцатку» в одном из московских бильярдных клубов, и требовавший реванша, не имея денег на игру. Соболев, помнится, послал его тогда куда подальше….
– Вспомнил, вижу. А помнишь, что я обещал тебя найти? Вот и нашел.
Резким движением парень расстегнул кобуру, выхватил пистолет, длинным ремешком прикрепленный к поясу. Александр видел направленный прямо в лицо ствол с широким круглым зрачком дула, видел, как в замедленной съемке, как сгибается палец на спусковом крючке. «Вот и все, – успел подумать молодой человек. – Бедная моя Олечка».
Выстрела он не услышал….
