Владимир Василенко
Дикие земли. Шарп
Я приставил ствол револьвера ей к виску.
– Не стр-релять! – прорычал из-под маски Брэндон.
По мне, так он с ума сошел. Но я и так его в прошлый раз не послушался, так что сейчас решил не торопиться. Стрелять не стал, но от души врезал гадине под ребра, а потом ухватил ее за длинные черные патлы и потянул назад. Тварь ослабила хватку, Брэндону удалось сбросить ее с себя и самому усесться сверху.
Поначалу я подумал, что он пытается придушить ее голыми руками, но потом понял, что он просто удерживает ее на месте. Основная работа шла где-то в другом измерении, невидимом для меня. Глаза маски пульсировали, меняя цвет и интенсивность. Тварь корчилась, и черты ее ползли, будто плавящийся под огнем пластик. Еще немного – и кожа начала отслаиваться большими лоскутами.
Скай фыркнул, выпуская из пасти ногу твари и сконфуженно мотая мордой. Тут я его понимал – зрелище было мерзкое, я и сам попятился, сплевывая от отвращения.
Брэндон же, напоследок прокричав что-то гортанным голосом, усиленным маской, ухватил тварь прямо за расползающуюся морду, стягивая с нее склизкую кожу. А потом и с груди начал отрывать целые куски, растягивая блестящие багровые жилы.
– Бррр, старина, да что ты творишь-то… – охнул я, едва сдерживая приступ тошноты.
Но Брэндон, похоже, знал, что делает. Под тающими на глазах кусками серой плоти, как под толстым скафандром, обнаружилась вполне обычная девушка. Даже вполне симпатичная – смуглая, с тонкими точеными чертами… Ба! Да это же та самая девчонка, что была в Фоллинг-Рок в банде Диксонов! Она еще заступилась за Брэндона, когда главари банды на него насели.
– Сельма…
Я оглянулся на поверженных нами големов. Эти горы мерзкой серой плоти таяли, растворялись, повисая в воздухе клочками тумана. Тоже самое происходило и с покрывающим девушку слоем мертвечины. Вскоре стало понятно, что этот слой был единственной ее одеждой.
Туман. Все эти кошмарные твари – лишь порождения чертового тумана.
Я, будто очнувшись от наваждения, помотал головой. Оставив Брэндона приводить в чувство девицу, побрел к каменному столбу, на котором до этого увидел Келли.
Ее там, конечно, не оказалось. Никаких следов.
Зато на месте големов обнаружилось два изрешеченных пулями голых трупа. Ухватив один за руку, я перевернул его на спину, чтобы разглядеть лицо.
Девчонка тем временем пришла в себя и закашлялась. Вскрикнула, увидев над собой жутковатую маску со светящимися глазами, а потом и вовсе завизжала в голос, отползая в сторону и кое-как прикрывая прелести руками.
– Сельма, не бойся! Это я, Брэндон!
Парень, спохватившись, стянул с себя маску.
– Видишь? Это я!
Но бедняжка еще долго не могла успокоиться, и дело было, конечно, не в какой-то там маске со светящимися глазами. Я поначалу решил, что она вовсе тронулась умом – бормотала что-то бессвязно, озиралась по сторонам, шарахалась от каждого нашего движения. Но со временем пришла в себя.
Брэндон набросил ей на плечи свою куртку, приобнял, гладя по голове. Оглянулся на меня.
– Кто там? – кивнул он в сторону трупа, над которым я стоял.
– Один из Диксонов.
– Да, я так и думал. Похоже, Профессор послал сюда отряд. Но без благословения Ошалла и без маски Осайе у них было мало шансов.
– Так что, от маски все-таки есть прок?
– Да, я понял в чем дело! Эти твари, порожденные туманом – низшие, безымянные лоа. Ну, демоны, проще говоря. И маска действует на них, как и на животных – дает бонус к контролю. Будь я сам по себе посильнее, я бы и вовсе смог ими командовать. А так – получалось только отпугивать.
– Но с этими здоровыми не очень-то получилось.
– Потому что это не лоа, а порабощенные Эшу игроки. Их нужно сначала освободить от влияния тумана. А проще – убить обычным оружием. Они, кстати, будут только благодарны. Умерев, они просто воскреснут на Святой земле. А так – неизвестно сколько шатались бы здесь в этом мерзком обличье.
– Д-да, это уж точно! – выдохнула девчонка, стуча зубами. – Это… какой-то кошмар. Я думала, с ума сойду.
– Все позади, – мягко произнес Брэндон, гладя ее по волосам.
Девчонка, похоже, наконец-то пришла в себя, и поняла, что сидит на камнях, в чем мать родила. Охнула, укутываясь плотнее в куртку.
– Так, ну-ка отвернитесь, я переоденусь!
Брэндон сконфуженно кивнул и поднялся на ноги. Меня тоже потянул за рукав, разворачивая спиной к девчонке.
– Откуда она одежду-то возьмет? – усмехнулся я.
– Из инвентаря, конечно. Я же рассказывал – основное снаряжение привязывается к игроку, его нельзя снять или потерять, даже при смерти.
– Ах, ну да. Все время забываю про эти игровые штуки…
Я вслед за Брэндоном отвернулся. Взгляд мной снова упал на злополучный столб.
– Что вы там увидели, мистер Шарп? – осторожно спросил Брэндон. – На вас лица не было. Я уж подумал, эти твари вас на куски разорвут, а вы и не шелохнетесь.
– Что увидел… То, чего не ожидал увидеть здесь. Мне кажется, я и сам скоро свихнусь, старина. Я уже не различаю, где тут виртуальность, а где мой бред. Я все понимаю – магия, шмагия. Но какого хрена, Брэнд?! Откуда они узнали… про неё?
– Я ничего не видел там, мистер Шарп, – покачал он головой. – Скорее всего, вы просто ловите глюки от этого тумана. В прямом смысле. В Эйдосе же довольно легко моделировать воздействие на мозг любых наркотиков. Особенно галлюциногенов.
– Да, я знаю. С тех пор, как появились недорогие НКИ и Эйдос, рынок галюциногенной наркоты фактически рухнул. Как и рынок проституции. Зачем рисковать здоровьем, когда есть безопасные виртуальные аналоги.
– Ну вот. Вы и сами все прекрасно понимаете.
Я невесело усмехнулся.
– Только вот кое-что не сходится, старина. Птица.
– Птица?
– Да, этот гребаный ворон-альбинос. Он ведь был снаружи, где еще не было никакого тумана. И ты его тоже видел.
– Хм…
– Вы видели ворона? – окликнула нас Сельма.
Оделась она на удивление быстро, и теперь в ней, наконец, можно было узнать ту самоуверенную красотку, что щеголяла в Фолинг-Рок. Разве что волосы надо в порядок привести.
– Ну да,– удивленно обернулся Брэндон. – Ты его тоже видела? Здесь?
– Нет, конечно. Снаружи,– уточнила девушка. – Он контролировал нас с помощью этой твари. Довел до места, убедился, что мы вошли. Сейчас, поди, караулит там.
– Кто? Профессор? Это же он вас сюда послал?
– Ну, а кто же еще! Не по своей же воле мы сунулись в эту трясину. Еще легко отделались. Когда мы облажались в Фолинг-Рок, я всерьез подумывала уйти от Леммингов, а то и вообще свалить куда-нибудь с Равнины. Думала, Профессор нас с потрохами сожрет. Ему эта маска, которую Бишоп нашел, позарез нужна была здесь. Чтобы добыть еще одну часть какого-то там сета.
– Вот ведь гад хитрый! – фыркнул Брэндон. – Все бы ему добычу из огня чужими руками таскать.
– Угу, это его стиль. Сам палец о палец не ударит, но другими вертит, как хочет.
– Вот только почему его все слушаются?
Сельма поежилась, обхватив руками плечи.
– Боятся потому что. Ты новичок у Леммингов. Еще толком не знаешь, на что он способен.
Брэндон снисходительно усмехнулся, всем своим видом показывая, что уж его этими штуками не проймешь.
– Ты сказала, что в этот раз вы легко отделались, – прервал я их беседу. – Почему?
– О! Кстати говоря, из-за вас! – встрепенулась Сельма. – Диксоны поначалу не хотели рассказывать про то, что Брэндон и какой-то нуб уделали их. Посмешище, конечно, на весь сервер. Злы они на вас теперь, как черти. Коул – так тот и вовсе всю наличку, что у него была, поставил в награду за ваши головы.
– Да уж мы-то в курсе, – фыркнул Брэндон.
– Мы думали, когда профессор про этот их позор узнает – вообще три шкуры сдерет. Но, когда ему рассказали про то, что с Брэндоном был некий Шарп, и описали, как он выглядит, он, наоборот, повеселел. Удивился, конечно, поначалу, но потом долго хихикал, как сумасшедший. И повторял что-то там про старых знакомых. Ох уж этот его смех… У меня от него мурашки по коже.
Я попятился назад и присел на торчащий над кромкой тумана валун.
– Эй, мистер Шарп! – встревожился Брэндон. – Да что с вами опять?
Я с трудом сдержался от того, чтобы не выругаться – громко, смачно, в несколько этажей. Позорище на весь сервер – это скорее про меня. Так подставиться! Переться в виртуальный мир, не изменив толком внешность и даже не придумав псевдонима. Ты просто гений, Шарп!
Хотя, конечно, откуда я мог знать… Я не собирался искать Крысолова в Эйдосе. Я вообще, летев в Монтану, не собирался ни в какие Дикие земли. Да и о том, что у меня есть внук, узнал лишь несколько дней назад.
Впрочем, все это теперь слабые утешения.
Брэндон присел на камень рядом со мной.
– Так что имел в виду Профессор? Что это все значит-то?
Я не выдержал и все-таки коротко, но емко ругнулся.
– Да то и значит, старик. Что игры кончились.
Глава четырнадцатая. Чаши весов
В историю с Крысоловом я вляпался случайно.
Это было года полтора назад. Мне наконец-то удалось накрыть дилерскую сеть, торгующую синтетической наркотой по всему восточному побережью. В целом, наркоты после изобретения Эйдоса стало значительно меньше, но старый добрый кокаин, похоже, еще долго будет актуален.
Выслеживали мы поганцев долго – продвинутые оказались. Никто из клиентов не видел их вживую, общались только в закрытом НКИ-чате, попасть в который можно было только по рекомендации. Дилеры заранее разместили по городу сотни, если не тысячи тайников. Найти эти закладки можно было только по подсказкам, получаемым через НКИ в режиме дополненной реальности.
Лет этак 20 назад все было бы куда проще. Тогда спецслужбы свободно получали доступ к любому сайту, можно было врезаться в любую закрытую сеть. Но с тех пор, как гребаные демократы продавили новый законопроект о защите анонимности в сети – стало совсем туго. Да и чисто технически все теперь гораздо сложнее. Человеческий мозг стал частью телекоммуникационного оборудования. Чтобы понять, что абоненту транслируют через нейрокомпьютерный интерфейс, нужно либо полностью перехватывать и копировать на лету все пакеты данных, либо вживлять ему «жучок» в височные доли. Первое – практически нереально, второе – незаконно.
В общем, пришлось не одну неделю сидеть в этом их НКИ-чате, провести с десяток покупок, лазать по городу в поисках тайников, вычислять маршруты их транзакций – для оплаты они использовали уйму электронных кошельков, по большей части одноразовых. В общем, хитроумная оказалась схема, но мы все-таки распутали ее и добрались до центра паутины.
Пауками, как это часто бывает в последнее время, оказались какие-то молокососы. Ей-богу, я уже начинаю скучать по временам, когда наркоторговцы были свирепыми, сплошь татуированными нигерами или латиносами. По крайней мере, это было привычней. А то, когда натыкаешься на бледных тщедушных сопляков, неделями не выходящих из дома и прудящих в штаны при виде пистолета – на душе почему-то вдвойне погано.
Мир меняется. И даже зло в нем теряет привычный облик.
Горе-наркобароны действовали из обычной съемной квартиры в Квинсе – в старом, построенном еще в конце 20 века, доме. Для их захвата мы развернули операцию по всем правилам – с отрядами оцепления, штурмовой группой, снайперами. Это уж потом выяснилось, что взять их смогла бы даже пара курсантов полицейской академии. С первого курса. С троячком по физподготовке.
Настроение было ни к черту. Вроде бы и дело сделано, и в кои-то веки все инструкции соблюдены, и свою лысую башку под удар не подставил. Но при этом позубоскалить надо мной успели все – вплоть до последнего дуболома из оцепления. Ну, как же – Шарп созвал почти полсотни бойцов, чтобы справиться с какими-то малолетками.
Но это полбеды. Потом ведь надо было ехать в офис, готовить рапорты. А уж тамошние остряки от меня места мокрого не оставили бы.
Поэтому я поначалу даже рад был звонку Дензела.
Сразу было понятно, что дело мутное и не совсем по моей части. Но у Дензела тут были личные счеты – его попросил помочь лейтенант окружной полиции Квинса. Не то однокашник, не то дальний родственник. К тому же, раз уж я только что раскрутил банду, действующую через сеть НКИ, он, видимо, решил, что я начал разбираться в таких делах.
Когда я прибыл на место, медики уже грузили тело в машину. Самоубийство. Семнадцатилетний паренек соорудил в номере дешевой гостиницы, снятом за сутки до этого, что-то вроде переносной гильотины из пластиковой рамы и остро заточенного листа стали. И не придумал ничего лучше, чем опробовать ее на себе. Устройство сработало исправно. Напрочь, правда, голову не отсекло, но позвонки перерубило. И то хорошо – дурень хоть не мучался, умер мгновенно.
В том, что это самоубийство, сомнений не было – процесс был снят на видео, и запись местные копы мне тут же услужливо передали. Я как раз доедал купленный по дороге бургер, и последний кусок застрял у меня в горле.
Видел я в жизни некоторое дерьмо, но есть вещи, к которым привыкнуть сложно.
Опознали безголового быстро – это оказался сынок какой-то знаменитости. Не то актера, не то певца ртом – я за шоу-бизнесом не особо слежу, поэтому его имя мне ничего не говорило. Да и ФБР подтянули вовсе не из-за знаменитого папаши. Просто это был уже третий похожий случай за месяц, и копы начали увязывать их в серию.
На то был свой резон. Такие истории всплывают время от времени с тех самых пор, как появились первые массовые соцсети. Появляется какой-нибудь очередной ушлый отморозок, неплохо знающий психологию подростков. Находит в сети ребят – обычно каких-нибудь забитых, одиноких, целыми днями зависающих в своих планшетах. Начинает вести с ними долгие переписки, капать на мозги. Запугивать, заманивать, обдуривать. Тактик много, исход один – эти неприметные мыши в один совсем не прекрасный день вдруг выкидывают какой-нибудь фортель. И сальто с крыши – один из самых безобидных вариантов. Порой бывает и что-нибудь пожестче – типа самодельной бомбы в школьном рюкзачке.
Хотя, в последние годы все эти виртуальные секты сами собой сошли на нет. Естественным путем. Прошли времена открытых аккаунтов и свободных переписок. Да и сами по себе традиционные соцсети отмирают. Молодежь сейчас вся сплошь с НКИ, им Эйдос подавай, и тематические публичные сервера. Виртуальные мирки, в которых они могут изображать, кого угодно.
Но, похоже, кто-то научился работать и с новыми технологиями. И жертвами в этот раз стали не забитые, никому не нужные подростки, а наоборот – золотая молодежь. Три самоубийства и один пропавший без вести всего за три недели – это многовато для совпадения.
Хуже всего, что к тому времени, как я подключился к делу, уже развернулась шумиха в медиа. И, приехав на место происшествия, я в первые же полчаса умудрился засветиться перед журналюгами. Вход в отель был перекрыт, выставлено оцепление, но, похоже, пару видео-дронов мы пропустили. У папарацци сейчас оснащение похлеще, чем у ЦРУ в начале века.
И уже через четыре дня, прямо перед тем, как мы нашли очередной труп, на меня вышел Он. Поначалу я называл его именно так – обезличенно. Крысоловом его окрестили позже, с подачи медиа. Откопали какую-то старинную легенду о злодее, который заманивал детей на край пропасти, играя на волшебной дудочке. Прозвище это ему подходило. Уж не знаю, как ему это удавалось, но жертвы его исправно плясали под его дудку. И для каждой он придумывал свой вариант ухода из жизни. Не повторился ни разу.
Не знаю, для чего ему был я. Наверное, чтобы лишний раз самоутвердиться. Или пощекотать себе нервы, устраивая интеллектуальные состязания в духе Мориарти. Вот только Шерлок из меня вышел хреновый. Этот неуловимый голос месяц водил меня за нос, каждые несколько дней подбрасывая новые трупы. Его и маньяком-то назвать было сложно – он даже не прикасался к своим жертвам. Они делали все сами, добровольно.
Под конец у меня у самого начала ехать крыша. Я всегда считал себя достаточно толстокожим, чтобы не вестись на все эти психологические уловки. Но прошло всего несколько недель, и я начал вздрагивать от каждого входящего сигнала по НКИ.
За все время расследования мы поняли про Крысолова только одно – он разбирается в нейрокомпьютерных интерфейсах лучше, чем наши эксперты в ФБР. Жучки, вживленные мне в НКИ, не помогли его отследить – ни по маршруту передачи данных, ни по анализу самих пакетов. Наши яйцеголовые только руками разводили – по их выкладкам выходило, что каждый раз со мной выходил на связь новый человек. Голос, конечно, был один и тот же, но синтезировать голос в НКИ – проще простого.
После десятого самоубийства Крысолов исчез. Мы так и не поняли, с кем или с чем мы имели дело. Талантливый маньяк-одиночка? Целая организация, оснащенная передовыми разработками? Но главное – как он добивался своего? По старинке, чисто психологическими методами? Или – что куда хуже – кто-то изобрел новый способ зомбирования людей через НКИ?
После этой истории я чувствовал себя беспомощным и совершенно бесполезным. Мы потом много говорили об этом с Дензелом, вылакали не один ящик бурбона. И пришли к неутешительному выводу, что мы – как последние динозавры в мире, который уже никогда не станет прежним.
Я всю жизнь выслеживал и отправлял за решетку плохих парней. Но сейчас весь мой опыт и умения теряли смысл. За последние пять-десять лет – после того, как началось массовое распространение НКИ – мир поменялся стремительно. Смешно сказать – но в Нью-Йорке почти не стало дорожных пробок. Частично из-за тотальной компьютеризации автотранспорта. Но по большей части из-за того, что люди попросту перестали выходить на улицы. Попросту незачем. Все переносится в виртуальные миры – от офисов до развлечений. А уж с появлением Эйдоса у многих и вовсе жизнь раскололась на множество осколков, среди которых существование в реальном мире – так, связующее звено.
Преступность теперь тоже не та. Банды постепенно исчезают с улиц. Проституция и порнография почти сразу полностью перекочевали в Эйдос. Многие виды наркоты тоже стали не нужны. Насильственных преступлений с каждым годом все меньше – просто потому, что люди все меньше контактируют вживую. Общий уровень преступности падает. И это было бы здорово, если бы не появлялись новые её виды. Те, к которым даже самые опытные из нас попросту не готовы.
Я тридцать лет на этой работе. Патрулировал улицы, расследовал убийства, работал под прикрытием, участвовал в ликвидации филиала одного из крупнейших мексиканских наркокартелей на восточном побережье. Меня раз пять избивали до полусмерти, вышвыривали из окна третьего этажа, совали в меня ножи, стреляли, однажды даже пытались отравить. И я уже ничего особо не боялся. Но оказался беспомощным против бесплотного голоса, звучащего в голове.
Когда Крысолов закончил свою задумку с «десятью негритятами», он еще какое-то время забавлялся со мной. Выходил на связь по НКИ, присылал медиафайлы. Поначалу – подробности о предыдущих жертвах. Но потом все чаще говорил обо мне. Было ясно, что он следит за мной в реале, выуживает данные из сети, ищет уязвимые места. А таких у меня немного. И главное из них – Хелен.
Вот тогда-то я испугался по-настоящему.
Но Крысолов попросту пропал. Поначалу я думал, что он затаился – такое уже бывало. Он и раньше выходил на связь нерегулярно – то почти каждый день, то с перерывом в неделю. Наверняка чтобы еще больше действовать мне на нервы. Но в этот раз – прошел месяц, второй, полгода. И тишина.
Вот только спокойствия эта пауза не добавляла. Я понимал, что он наверняка готовит какую-то новую пакость. Не для меня. Ко мне он, похоже, потерял интерес. Но кому-то точно не поздоровится. И, как это обычно бывает с такими маньяками – следующий его проект наверняка будет еще масштабнее и кровавее. Такие как он – как наркоманы, им нужно повышать и повышать дозу.
Тогда я и решил уйти в отставку и уехать в Монтану, поближе к Лоре и Хелен. Специально не пытался ничего выяснить про них заранее – чтобы не раскрыть. До последнего казалось, что Он следит за мной, и может разузнать об этом моем слабом месте. И мне было даже на руку, что я несколько лет вообще не общался с бывшей женой и дочерью.
Но эта перестраховка в итоге и сыграла со мной злую шутку – отправляясь в путь, я не знал о болезни Лоры, о её смерти. И даже о том, что у меня есть внук. А теперь сбываются мои самые страшные кошмары. Я не только не смог скрыться от Крысолова. Я, кажется, сам привел его к своим близким.
Сможет ли он вычислить, что мы с Брэндоном знакомы и в реале? Запросто. Брэндон – из одного города с Диксонами, Коулом и еще несколькими парнями из банды Леммингов. Они знают его и в реале, знают, где он живет. И нас, возможно, тоже уже видели вместе.
Дьявол! Мне следовало куда раньше обо всем догадаться – когда Брэндон рассказывал мне о Профессоре. Почерк у негодяя вполне узнаваемый. Меня подвело то, что всю эту возню в Диких Землях я не воспринимал всерьез, считая просто игрой.
Что ж, если это и игра – то теперь ставки в ней резко возросли. И здесь, в отличие от той истории в Нью-Йорке, Он обрел хоть какое-то обличье. Пусть это всего лишь аватар в игровом мире. Но это уже хоть что-то, а не просто гребаный голос.
Все эти мысли и обрывки воспоминаний проносились у меня в голове, пока мы с Брэндоном и нашей новой спутницей пробирались все дальше по окутанным желтым туманом пещерам. Сельма присоединилась к нам – деваться ей было некуда. Был, конечно, вариант отправить ее назад одну – пусть бы искала выход наружу. Но ни она сама, ни Брэндон об этом и слушать не захотели.
Шли мы, судя по всему, в правильном направлении – потому что туман начал активно противостоять нам. Из него все чаще выныривали чудовища – каждый раз разные. Не успели мы отбиться от големов, слепленных из серой человеческой плоти, как нас атаковали птицы размером с гуся. Гоготали они тоже почти по-гусиному – пронзительно, противно. Но на этом сходства заканчивались. Перьев на них почти не было, плоть была вязкой и блеклой, а прямо на животах зияли круглые пасти, усеянные по всей окружности несколькими рядами мелких кривых зубов. Мало того – эта мерзость еще и летала – правда, тяжело, дергано, будто с перегрузом.
Потом были длиннющие парящие в воздухе змеи – полупрозрачные, будто сотканные из тумана. И что-то вроде дикобразов, пуляющихся иглами размером с китайские палочки для еды. И бледные тощие девы с гладкими лицами без глаз, носа и рта, зато с десятидюймовыми когтями на пальцах.
А под конец – нечто совсем уж невообразимое, похожее на помесь кентавра, паука и огромной жирной бабищи с трехметровым липким языком, которым она пыталась ловить нас, как лягушка мух.
Многих чудовищ Брэндону удавалось отпугивать с помощью маски. В основном это касалось бесплотных созданий, которые были лишь частью тумана. Но тех, кто уже обрел плоть, приходилось изгонять более традиционными способами. После пары схваток я уже начал прикидывать, хватит ли нам патронов.
Во время боя с пауко-бабищей передо мной в воздухе всплыла полупрозрачная надпись и эмблема с перекрещенными револьверами. Невидимые трубы сыграли бодрый аккорд.
«Вы произвели 200 результативных выстрелов. Вы получаете перк «Стрелок» 1 ранга. Меткость +3, урон всех видов боеприпасов +10%. Для получения 2 ранга перка «Стрелок» и увеличения бонуса произведите 1000 результативных выстрелов из любого вида оружия».
Уф, ну хоть одна хорошая новость за весь игровой день! Причем, похоже, не меньше трети из 200 удачных выстрелов пришлись как раз в эту жирную многоногую тушу. Я даже пожалел, что мы продали «Буйвол». Лучше бы постарались найти боеприпасы к нему. Хотя, кто знал, что здесь нам попадется нечто настолько здоровенное.
– Уф, ну и уродина! – дрожащим от омерзения голосом процедила Сельма. Вытряхнула стреляные гильзы из барабана револьвера и зашарила по поясным сумкам в поисках новых патронов.
Скай утробно рычал, катаясь по полу. Во время перестрелки паучиха таки достала его своим языком, и шерсть его на боку была темной и влажной от липкой слизи. Он сунулся было почистить ее языком, но тут же фыркнул, будто ему в нос прыснули из баллончика. Вот и принялся тереться о каменный пол, пытаясь почиститься.
У нас у всех были похожие чувства. Желтые пещеры были просто сборищем какой-то несусветной нечисти, от одного вида которой желудок съеживался. Вирт-дизайнеры, создававшие эту локацию, похоже, решили переплюнуть Босха и Гигера, вместе взятых. И местами это им вполне удавалось – хотя бы потому, что Эйдос не только визуальную иллюзию создает, но и звуки, запахи, вкусы. К примеру, от заваленной нами твари воняло натуральной мертвечиной этак трехдневной давности. Увы, этот запах мне вполне знаком и в реале.
– А ведь эта мадам нам не просто так попалась… – задумчиво пробормотал Брэндон, обходя тушу кругом, будто бы высматривая на ней что-то.
– Она пыталась не пустить нас вон туда, – Сельма указала на проход, темнеющий под самым потолком пещеры. К нему вела широкая каменная рампа, похожая на лестницу.
– Может, она защищала свое гнездо? – предположил я. – Можем у нее там эти… паучата какие-нибудь? Или кладка яиц.
Девица аж плечами передернула от отвращения.
– Бррр!! Давайте тогда туда не пойдем, а? Я и так, наверное, на неделю аппетит потеряла. Скорее бы выбраться из этих пещер. Чтоб я еще раз сунулась во владения Лоа Гуэде…
– Да нет там никаких яиц, – уверенно отозвался Брэндон. – Пойдемте!
Он первый ринулся вверх по лестнице, за ним, все еще фыркая и отряхиваясь – Скай.
– Ну, наконец-то… – выдохнул Брэндон, едва мы перебрались в соседнюю пещеру. – Вот они, Чаши. Правда, я их немного по-другому представлял…
Мне поначалу даже показалось, что мы вышли на поверхность. Из-за тумана и огромных размеров пещеры стен не было видно. С потолка лился ровный рассеянный свет. Чаш было три – огромные каменные полусферы метра по три в диаметре. Туман в них был густой, плотный, как молоко. Он постоянно переливался через край, все дальше растекаясь по полу пещеры.
– Эти хреновины ведь надо как-то разрушить? – уточнил я.
– Вот-вот, – вздохнул Брэндон. – Знали бы, что они такие здоровенные – захватили бы динамит.
– Кстати, у тебя не завалялось? – спросил я у Сельмы.
– У меня?! С чего бы?
– А почему бы нет? Мы-то второпях в эти пещеры сунулись, не готовились толком. А вас Профессор послал. Неужели не снарядились чем-то, чем можно раздолбать эти чаши?
– Да не для этого он нас сюда посылал… – нехотя ответила девица. – Разрушать ничего не надо было.
– То есть как? – опешил Брэндон. – А что тогда?
– Если я расскажу – меня потом Профессор…
– Брось, – отмахнулся я. – Вы и так уже облажались. Остальные люди профессора мертвы или, того хуже, бродят по пещерам в виде жутких страхолюдин. Чего тебе еще бояться?
– Мистер Шарп прав, – подключился Брэндон. – Как выберемся из этих пещер – тут же разбежимся. Профессору вовсе не обязательно знать, что ты нам помогала. И мы не расскажем.
– Я даже могу тебя пристрелить, – предложил я. – Окажешься на Святой земле, вслед за своими приятелями Диксонами. Будет выглядеть правдоподобно.
– Ах, как любезно с вашей стороны! – фыркнула она. Прикусила губу, что-то обдумывая. Наконец, решилась.
– Ты вроде хороший парень, Брэндон. Я даже за тебя переживаю немного. Ты зря утащил маску. Когда Профессор об этом узнает…
– С этим я разберусь! – неожиданно жестко перебил ее Брэндон. – Ты лучше про чаши расскажи.
– Профессор нас предупреждал, что пробиться сюда, в эту пещеру, будет сложно. И что многих чудовищ здесь не берут обычные пули. Нужно либо запасаться уймой серебра, либо раздобыть маску Осайе, чтобы просто их отпугивать.
– Это мы уже заметили. С самими чашами-то что делать?
– А тут два варианта. Можно разбить их, и пещеры очистятся от тумана. Либо принести в жертву элайскую монету и вызвать сюда самого Эшу. В общем, встать либо на светлую сторону, либо на темную.
– И что будет, если вызвать Эшу?
– Тогда Эшу захватит власть над этими пещерами на семь недель, и Лоа Гуэде перейдет на это время на темную сторону.
– То есть сейчас они, вроде как, белые и пушистые? – усмехнулся я.
Брэндон замотал головой.
– Нет-нет, все правильно! У вуду ведь есть и темные колдуны – бокоры, и светлые – хунганы. Им покровительствуют разные лоа – то есть духи. Пока сильнее Ошалла – в Лоа Гуэде заправляют хунганы. Но если Эшу возьмет верх – то к власти придут бокоры.
– Короче, двухпартийная система, – подытожил я. – Каждые семь недель – выборы. И нам сейчас надо определить, какого кандидата поддержать.
– Ну да. Я за Лоа Гуэде особо не слежу, но, по-моему, здесь почти всегда побеждают светлые. Почему же Профессор решил в этот раз вывести в дамки Эшу?
– Может, потому что он и сам – просто зло во плоти и больной на голову ублюдок?
– Да нет… Хотя, может, и это тоже… – не замечая сарказма, задумчиво бормотал Брэндон, разглядывая чаши. – Он вам не говорил, что должно было произойти дальше?
– Только в самых общих чертах. Бросаем элайскую монету в любую чашу. Является Эшу. В награду у него можно попросить любую вещь, которая с ним будет. Но попросить нужно кольцо, которое будет у него на левой руке. Подарок от… какой-то субботы. Понимаю, по-дурацки звучит, но я так расслышала.
– Да нет, все верно, – успокоил ее Брэндон. – Наверное, речь про Самди. Барона Субботу. Это могущественный темный лоа. Что-то вроде древнегреческого Харона – проводник в загробный мир. А кольцо – это Печатка Самди.
– Это-то ты откуда знаешь?
– Да так. Сложил два плюс два. Эта печатка – в списке артефактов, которые входят в сет Повелителя духов. Как и моя маска. Там каждый артефакт связан с одним из местных божеств.
– То есть Профессору нужен полный сет? – спросил я. – А сколько там всего вещей?
– Судя по описанию у меня на маске – шесть. Маска Осайе, духа лесов. Печатка Самди, властелина мертвых. Талисман Ошумаре, духа удачи. Кинжал Огуна, духа войны. Трость Омулу, духа врачевания. И некое Око Легбы, властителя перекрестков.
– Как-как ты сказал? Око? – переспросила Сельма.
– Ну да. А что?
– Когда мы видели Профессора в последний раз, он всё вертел в руках какой-то шар. Я поначалу думала – просто игрушка. А это глаз. Жуткий такой, совсем как живой. С помощью этого глаза он как раз и управляет своим белым вороном.
– Ясно. Значит, как минимум одна вещь из сета у него уже есть. У каждого из этих артефактов – свои уникальные бонусы. Плюс, если собрать несколько вещей из комплекта – появится еще один, который будет усиливаться с каждой новой вещью.
– И что там за бонусы? – вмешался я.
– Я не знаю. В описании маски – только названия остальных артефактов. Когда выйдем из игры – попробую поискать инфу на форумах игроков. Но, судя по всему, сет редкий, и по нему вряд ли будут сведения в свободном доступе.
