Владимир Василенко
Дикие земли. Шарп
Я подошел ближе.
На кандалах повисло изможденное тело в лохмотьях. Сквозь прорехи в рубашке виднелись жуткие шрамы на груди – неглубокие, но обширные. Спутанные длинные волосы висели, почти скрывая лицо. На руках не хватало несколько пальцев, и кровоподтеки от обрубков тянулись до самых локтей. Но самое главное – бедняга будто бы окаменел. Не шевелился, не дышал. Кожа его стала серовато-зеленого оттенка, как у статуй, которые я видел в бухте Дримерс-Бэй.
Я потрогал его. Твердый, холодный и гладкий. Все-таки скульптура. Но поразительная по детальности и достоверности. Сразу вспомнились легенды о Горгоне, обращающей людей в камень.
– Какая-то странная скульптура, – сказал я, оборачиваясь к Брэндону. – И место для нее странное.
Брэндон, разглядев каменного узника поближе, отшатнулся и попятился назад.
– Всё, теперь уж точно – бежать надо отсюда, мистер Шарп! Всё еще хуже, чем я думал!
– Рассказывай. Только коротко.
– Это игрок. Значит, наш гостеприимный хозяин развлекается не только с неписями.
– А что с ним? Почему он такой… окаменевший?
– Вы совсем никаких инструкций не слушали при входе в игру? Каждый игрок здесь привязан к своему телу. Выйти из игры можно в любой момент, но тело остается там, где ты его оставил. В целях сохранности оно превращается в статую, которую нельзя разрушить и даже передвинуть имеющимися в игре средствами. Хоть динамитом взрывай – бесполезно. Потом ты просто возвращаешься в него и оживаешь.
– И что, можно вот так захватить игрока и пытать его? А если тот администрации пожалуется?
– Правила игры не запрещают пленения. Они вообще мало что запрещают. На то они и Дикие земли. Давайте сваливать уже!
– Уговорил, – буркнул я.
Мы двинулись обратно к выходу, но Скай вдруг замер, угрожающе рыча. У меня рука непроизвольно дернулась к револьверу.
Из глубины казематов, поблескивая белками глаз, показался верзила-негр – помощник Сэма. За ним, кажется, маячили еще какие-то силуэты.
Мы бросились к дверям, и не добежали всего пары шагов, когда ворота вдруг распахнулись настежь. От яркого солнечного света я на мгновение ослеп, замер, прикрывая глаза раскрытой ладонью.
В проеме, широко расставив ноги и держа нас на прицеле своего «Буйвола», стоял Сэм.
– Ну, что, как вам экскурсия по ранчо?
– Да вот, познакомились с одним из других гостей.
– А, с этим? – рассмеялся он – добродушно, открыто, будто мы с ним по-прежнему травили байки, коротая дорогу. – О, это отдельная история. Паренек – воистину десперадос. Отчаянный и безмозглый. Забрался на ранчо, думал чем-нибудь поживиться. В итоге – уже третью неделю гостит у меня. Правда, большую часть времени – вот в таком вот состоянии. Сбегает в реал. Слабак.
– Суровые у вас тут нравы, – криво усмехнулся я.
– Необходимость, – виновато развел руками Сэм. – Приходится иногда давать урок всяким выскочкам…
Лицо его внезапно стало жестким, губы сжались в тонкую линию, в глазах блеснул хитроватый огонек.
– Например, тем, кто думает, что может запросто перейти дорогу Леммингам. Для таких у меня – отдельная программа развлечений.
Он коротко кивнул, давая знак кому-то за нашими спинами.
Обернуться я не успел, и удара тоже почти не почувствовал. Меня будто бы толкнули в спину, и я мгновенно ухнул в темноту.
Глава девятая. Рикошет
Учитывая, какой образ жизни я вел, можно подумать, что ситуации, когда меня бьют по кумполу, связывают и куда-то тащат, мне не в новинку. На самом деле, если бы у меня в реале хоть раз дошло до такого – я бы вряд ли сейчас обо всем этом рассказывал. Парни, с которыми я работал под прикрытием, не дают второго шанса. Если уж они вам набросят мешок на голову и засунут в багажник авто, то вскоре вы окажетесь расфасованным по дюжине пластиковых пакетов. И это в лучшем случае.
В общем, нет, меня никогда еще так вот не хватали.
Сразу скажу – мне не понравилось.
Ещё больше не понравилось то, что я увидел, когда с моей головы, наконец, сдернули мешок.
Нас с Брэндоном затащили в огромный крытый загон, огороженный толстенными железными решетками. Напоминало это какую-то гладиаторскую арену. Потолка не было – просто толстенные балки, затем стропила и скаты, крытые сухим тростником. К одной из центральных балок была подвешена крестовина из двух ошкуренных бревен. Нас с Брэндоном разместили на противоположных концах одного бревна. Получилось что-то вроде старинных весов или качелей. Вес у нас сильно разный, но те, кто нас подвешивал, постарались более-менее сбалансировать конструкцию, так что мы оба покачивались в воздухе. До пола было метра полтора.
– Экий ты затейник, Сэм! – крикнул я, оборачиваясь к хозяину ранчо. – Можно только порадоваться за твою жену.
– Нет у меня жены,– вздохнул тот. – Ни в реале, ни здесь.
Сэм сидел на верхнем крае решетки, свесив ноги внутрь арены. На коленях он держал свой любимый дробовик. Решетка была высоченная, метра три, но, похоже, позади нее было что-то вроде строительных лесов. По другую сторону арены я разглядел Тома. Тот тоже наблюдал за нами сверху, облокотившись на решетку, как на перила балкона.
Я подергал руками, проверяя прочность уз. Не так уж все и плохо. Руки скованы кандалами с длинной цепью между браслетами. Цепь просто переброшена через бревно и никак не закреплена. Я оглянулся. Конец бревна свободен, так что можно попробовать переместиться назад и спрыгнуть с этой штуки. Тогда и Брэндону будет проще освободиться.
– Я бы не советовал дергаться раньше времени, – усмехнулся Сэм. – Испортите все веселье.
– Не хочется тебя огорчать, дружище. Но мне что-то и так ни хрена не весело! – огрызнулся я.
Дернулся, рывком переместился чуть дальше по бревну. Качели потихоньку накренились в мою сторону, и я начал плавно опускаться. Брэндон, смешно дрыгнув ногами, попытался уравновесить бревно, но хрупкий баланс уже сбился.
– А это потому, что вы еще не познакомились с Арнольдом, – сказал Сэм. – Как только он прибудет, сразу вас взбодрит.
– Чего вам от нас надо вообще? – дрогнувшим голосом выкрикнул Брэндон. – И где Скай?
– В своем собачьем раю, малыш. Настырная псина – кусался до последнего. Но ты не переживай, он вернется. Петы ведь, кажется, тоже воскресают на Святой земле?
– Ах ты, ублюдок! – парень и сам зарычал не хуже пса.
– Нет, ну правда, Сэм, чего ты на нас так взъелся? – спросил я. – Ведь так хорошо все начиналось…
– Ага, – невозмутимо кивнул фермер. – Ничего личного, Шарп. Ты мне даже нравишься. Но за ваши скальпы Лемминги уже назначили награды. Тысячу баксов за парня и целых пять – за тебя. Это прям рекорд. Впервые вижу человека, который умудрился так вляпаться в первый же день игры.
– Польщен, польщен, – проворчал я.
– Если вам нужны наши скальпы – так и заберите их! – крикнул Брэндон.
– Вот именно! – поддакнул я. – Чего тянешь-то?
– О, сразу видно, что ты здесь новичок, Шарп. Просто убить вас – это же неинтересно. Слишком легко отделаетесь. Не-ет, старина. Смерть в этом мире мало что значит. Ей никого не напугаешь. Так что… приходится проявлять смекалку.
Он искренне, легко расхохотался. Замерзал на своём насесте, как ребенок в предвкушении подарков.
– Долбаный ты извращенец! Да какая тебе разница, как мы расстанемся со своими скальпами? Награда же от этого не зависит?
– Да черт с ней, с наградой, – отмахнулся Сэм. – У моего ранчо оборот – сотни тысяч в месяц. Неужели думаешь, что я позарился на такую мелочь? А вот оказать услугу Профессору – уже дорогого стоит. Ладно, заболтались мы с вами. А вы, я смотрю, совсем заскучали. Как там Арнольд?
Негр-управляющий молча кивнул.
– Отлично! – скомандовал Сэм. – А то гости уже заждались.
На ближней ко мне стороне арены, прямо за моей спиной, загрохотали решетки. Я, кряхтя, повернул голову, пытаясь разглядеть, кто же там появится. Я к этому времени уже как раз спустился почти к самой земле, ещё чуть-чуть – и достану носком сапога.
За открытой решеткой зиял квадратный проем – темный и глубокий, как туннель. Оттуда доносился какой-то гулкий дробный грохот. Пока я соображал, на что похож этот звук, из проема, наконец, показался Арнольд.
– Это что за… – выдохнул я.
А потом что у меня, что у Брэндона не осталось цензурных выражений для того, чтобы передать свои эмоции. Мы хором заорали, как резаные, отчаянно дрыгая ногами на своем дурацком бревне.
Потому что нам на арену влетела тонна мускулов, костей и сухожилий, обтянутых лоснящейся черной шкурой. Копыта размером с суповые тарелки. Огромные, загнутые вперед рога – как две костяные пики. И тупая, слепая, а оттого вдвойне отчаянная ярость.
Вырвавшись из узкого прохода, бычара, взбрыкивая задними ногами, пронесся по периметру арены. Остановился, мотнул рогатой башкой. От него несло потом и паленой шерстью – похоже, его хорошенько приложили раскаленным железом, чтобы раззадорить.
Взгляд выпученных, налившихся кровью глаз остановился на мне. И в тот же момент зверюга, фыркнув, бросилась вперед.
Я заорал, отталкиваясь от земли, что есть силы. Рогатая туша пронеслась подо мной, едва не задев. Наши импровизированные качели пришли в движение – я взлетел под потолок, а Брэндон, наоборот, едва не плюхнулся на землю. И тут же стал мишенью для разъяренного быка.
– А-а-а-а! Уберите вы эту тварь!
Брэндон тоже еле успел оттолкнуться от земли. Бык, задрав морду, попытался достать его рогом, но парень сгруппировался и раскачивался на кандалах, явно примеряясь, как бы обхватить бревно ногами. Попутно таки пнул зверюгу в морду, чем привел того в полнейшее бешенство.
– Ты аккуратнее там! – предупредил я. – Вдруг он кусается!
А правда – быки могут кусаться или нет? Они же вроде того… травоядные. Хотя, глядя на это чудовище, в это слабо верилось. Для травоядного он что-то слишком кровожаден.
Следующие несколько минут – а может, и больше, время в такие моменты ведет себя странно – бык гонял нас по арене. Мы втроем будто бы превратились в части какого-то причудливого механизма. Старина Арнольд задавал темп и был главным движителем. Причем, судя по всему, вечным. Первое время я еще надеялся, что он выдохнется и хоть немного успокоится. Но ни черта подобного.
К тому, масла в огонь подливал Сэм. Его наш аттракцион искренне забавлял. Он хохотал, время от времени отхлебывал из бутылки виски и подбадривал своего любимца. Том время от времени перегибался через верхний край решетки и доставал быка ударом длиннющего хлыста.
Мы более-менее приноровились качаться туда-сюда, уходя от прямого удара. Но и меня, и Брэндона бык успел пару раз основательно зацепить. Мне и вовсе расцарапал рогом бедро. Кровь обильно сочилась по ноге, джинсы набухли и прилипли к коже.
Рано или поздно он кого-нибудь из нас попросту сдернет с бревна и размажет по арене. А потом и второго. Это дело времени.
Умом я понимал, что наверное, проще всего было бы сдаться. Смерть ведь здесь не настоящая. Я потом просто очнусь. Ну, или в призрака сначала превращусь, я уже толком не помню все эти объяснения. Главное – что это все понарошку. И иногда проще признать, что проиграл.
Но, во-первых, я не привык сдаваться. А во-вторых… Ладно, чего уж там. Страшно! До одури, до поросячьего визга. Одно дело – позволить пустить себе пулю в лоб. Да даже клинок в пузо загнать, как какой-нибудь древний самурай. Но совсем другое – добровольно подставиться под живой рогатый таран. Не получается тут разыгрывать из себя героя, хоть ты тресни!
– Брэндон! – крикнул я. – Брэндон!!
Парень, похоже, от ужаса был будто в дурмане. Он не сводил немигающих глаз с быка, но смотрел словно бы сквозь него. Двигался дергано, едва успевая реагировать на нападения.
– Двигай ко мне! – заорал я.
Моя сторона «весов» как раз опустилась, и я, получив опору под ногами, рывком дернулся вперед, перебрасывая цепь от кандалов вдоль по бревну. Если Брэндон тоже будет двигаться ближе к центру бревна, нас будет меньше болтать. А может, и вовсе удастся уравновесить эту долбанную конструкцию так, чтобы обоим оказаться наверху, и бык до нас не дотянется.
Брэндон меня, кажется, не расслышал. Я, немного раскачавшись, сделал пару рывков вперед, продвинулся еще на полметра. Баланс сместился – у Брэндона теперь плечо рычага оказалось ощутимо длиннее, и он начал меня перевешивать. Причем сильно.
– Брэндон, не спи! Двигай ко мне, я говорю!
Поздно.
Мой край задрался выше обычного, и я на цепи начал соскальзывать еще ближе к середине. Со стороны Брэндона же бревно уткнулось в землю. Он замер, согнувшись и обхватив его скованными руками. Смотрел он, по-прежнему, только на быка. Не отрываясь.
На мгновение все стихло – даже Сэм с Томом замерли, вытянув шеи.
Арнольд, опустив морду к самому полу, шумно фыркнул. От его раздутых ноздрей в стороны взметнулась соломенная труха. Еще немного – и он, вырывая копытами комки утрамбованной земли, попёр прямо на Брэндона.
Я невольно скривился, будто это меня сейчас ударит. И даже, кажется, на мгновение зажмурился. Потому что самое главное пропустил.
Бык, гудя, как товарный поезд пронесся вдоль бревна, но в последний момент чуть свернул в сторону, оставляя Брэндона по левому борту. Пролетел мимо и со всего маху врубился рогами в решетку арены – в аккурат под тем местом, где сидел Сэм.
Удар был такой чудовищной силы, что нижний край решетки немного прогнулся. Сэма же смело с верхнего края, как тряпичную куклу. И, к несчастью для него, свалился он вовнутрь арены, прямо на спину быку, а потом и прямо ему под копыта. Арнольд взревел, взбрыкивая то передними, то задними конечностями. У зверюги будто второе дыхание открылось – он с таким остервенением он начал втаптывать хозяина ранчо в землю, будто мечтал об этом всю жизнь.
Непись – помощник Сэма – бегал вокруг арены, пытаясь криками утихомирить быка. Но с таким же успехом можно было пытаться голыми руками водопад остановить. Брэндон же, словно очнувшись ото сна, начал действовать. Приподнял свой край бревна, в несколько приемов передвинул цепь от кандалов так, чтобы высвободиться, наконец, из наших качелей. Бросился в к стене арены и подобрал уроненный Сэмом дробовик.
– Эй, ты! – крикнул он негру. – А ну, открывай ворота!
Тот поначалу замер в замешательстве, глядя на направленный на него ствол ружья. Но быстро опомнился, вскинул руку к бедренной кобуре.
Брэндон опередил его. Выстрел «Буйвола» в гулком пространстве арены прозвучал, как маленький взрыв. Бедолага Том попросту исчез из поля зрения – мгновенно. Похоже, зарядом картечи его отшвырнуло далеко назад.
Бык, испуганный звуком выстрела, замер, опустив башку. Я ожидал, что Брэндон второй патрон потратит на него. Хотя не уверен, что такую махину можно завалить с одного выстрела. Даже из такого мощного ружья.
Но Брэндон, наоборот, медленно, без резких движений, повесил дробовик за спину. Пошарив за пазухой, достал элайскую маску и осторожно, будто боясь обжечься, надел её.
Маска, на первый взгляд, была железной, из того же зеленовато-коричневого металла, из которого были сделаны статуи в Дример-Бэй. Но на лице она вдруг стала пластичной, плотно обхватила голову Брэндона гибкими щупальцами, похожими на побеги растения. И форма её тоже начала меняться – руны пришли в движение, отверстия для глаз удлинились. Дальше я не разглядел, потому что Брэндон шагал прямиком к быку.
Бычара будто в статую превратился – стоял, широко расставив передние ноги, и чуть опустив рогатую башку. Только хвост нервно мотался из стороны в сторону. Сроду не был на корриде, да и, кажется, ее уже давно запретили. Но, по-моему, вся эта сцена здорово напоминает бои быков. Вот уж не думал, что Брэндон сгодится на роль матадора.
Парень, невозмутимо перешагнув через то, что осталось от Сэма, подошел вплотную к быку. Тот чуть попятился, пока не уперся крестцом в ограждение. Вздрогнул, когда ладонь Брэндона легла ему на морду.
И вдруг разом успокоился, обмяк. Даже, кажется, уменьшился в размерах. Я даже сам не понял, как это произошло. Только что это была огромная рогатая машина смерти. А тут – просто крупный бык, стоит смирно, хвостом себя обмахивает. А потом и вовсе опустил морду к земле. Брэндон, опираясь на его рога, как на ступеньку, забрался на его спину, а через нее – на решетку. Перелез через неё, оказавшись как раз на том месте, где раньше сидел Сэм.
Я кашлянул, привлекая к себе внимание. Признаться, дар речи-то я потерял – все это время тупо таращился на происходящее, только и успел, что голову поворачивать.
Брэндон оглянулся на меня. Маска делала его взгляд жутковатым – вместо глаз зияли светящиеся зеленым светом провалы. Он жестом показал мне, что нужно подождать, и исчез где-то за ограждением.
Я повисел еще немного. Спускаться на арену к Арнольду, пусть и основательно присмиревшему, у меня не было никакого желания. Вскоре снова загрохотали поднимающиеся решетки, и из образовавшегося проема показался Брэндон – уже без маски.
– Ну что, теперь-то вы согласны, что валить отсюда надо, и побыстрее? – проворчал он, помогая мне спуститься.
– Не то слово!
– Тогда надо торопиться. Времени у нас – четверть часа, максимум. На лошади умеете ездить?
– Издеваешься? Нет, конечно!
– Придется научиться. Скорее, за мной!
Четверти часа нам едва-едва хватило на то, чтобы позаимствовать пару лошадей из конюшни Сэма и убраться за пределы ранчо.
Ская мы обнаружили неподалеку от границ владений Хольцера. Пес, едва завидев нас, бросился вперед, скользя в траве серо-черной тенью. И, хотя мы, мягко говоря, спешили, Брэндон спрыгнул с лошади и добрые пару минут тискал питомца, шепча ему что-то в мохнатое ухо.
Дальше, к моему удивлению, мы взяли курс на запад.
– Ты же говорил, что проще вернуться в Дримерс-Бэй? Там легче затеряться.
– Когда я этого говорил, у нас над головами не маячили объявления о награде за наши скальпы, – огрызнулся Брэндон. – А сейчас нам, наоборот, надо бы держаться подальше от других игроков.
– И сколько же нам теперь мотаться в бегах? Эти награды имеют какой-то срок давности?
– Нет. Будут висеть, пока не достанутся какому-нибудь игроку. Либо пока не сами не откупимся в двойном размере. Но, сразу скажу, у меня таких денег нет. Вас-то точно не выкуплю.
Парень горестно покачал головой.
– По-моему, мы только все испортили. Все-то и надо было – помереть разок. Сэм бы получил наши скальпы, а мы бы спокойно смылись.
– Сэм сам виноват, – возразил я. – Меньше надо было выпендриваться. Напомнил мне одного типа, которого мы прижали на железнодорожной станции. Он грозил-грозил нам пушкой, а когда выстрелил, пуля срикошетила от цистерны, и ему самому бедро прошила.
– Да уж. Не рой другому яму…
– Но ты-то… Как ты все это провернул, а? Маска?
– Конечно.
– Ну, ты даешь! Одно дело – собаку усыпить, да к тому же свою. А тут…
– Тут пришлось подольше повозиться. Надо было хорошенько сконцентрироваться, чтобы перенаправить ярость Арнольда в нужное русло. Это, кстати, оказалось проще, чем я думал. Потому что хозяина ранчо он ненавидел куда больше, чем нас. Вообще больше, чем кого бы то ни было.
– Вон оно что…
Какое-то время мы скакали молча. Точнее, в моем случае «скакали» – это громко сказано. Я пытался хоть как-то подстроиться под движения лошади – и наклоняться вперед пробовал, и переносил вес на стремена. Без толку. Всю дорогу седло било меня под зад так, что зубы клацали, а сама лошадь постоянно норовила свернуть не туда. А ведь со стороны езда верхом выглядит как что-то само собой разумеющееся.
Первое время мы боялись погони. Но, когда после получаса бешеной скачки не увидели позади себя даже намека на преследования – понемногу успокоились. А когда добрались до реки, решили сделать привал в прибрежной роще. Забрались поглубже в кусты, спрятали лошадей. Костра разводить не стали – просто уселись, прислонившись спинами к стволу повалившегося дерева и переводя дух.
– Уф, весело у вас тут, – сказал я. – Я уже притомился, ей-богу. Слишком много событий для одного дня.
– Так сами же виноваты!
– Не спорю.
Брэндон покачал головой. Наклонился, отстраняясь от тычущегося ему в лицо Ская.
– Ну, а все-таки? Почему мы сразу не свалил оттуда? Я же предупреждал!
– Извини, старина. В следующий раз буду больше доверять твоим предчувствиям. Дальше-то что? Так и будем двигаться на запад? К этим твоим… как они…
– Кхандаары. Это индейское племя, самое многочисленное на Равнинах. Но, пожалуй, перед этим нам лучше сделать крюк и заскочить еще в одно место. Там попробую разузнать побольше о маске. А заодно, может, удастся решить вопрос с выкупом.
– Ты же говоришь, на это нужна уйма денег?
– Продадим кое-что.
Он похлопал по резному прикладу «Буйвола».
– Редкая крафтовая вещь. На ней, правда, сейчас метка краденой, так что на аукцион не выставишь. Да и напрямую из игроков мало кто купит.
– Почему?
– Потерять легко при смерти. Когда убивают игрока, можно забрать с трупа только то, что было у него в мешках. Но основное его снаряжение и одежду – нельзя. Они закрепляются за персонажем. А краденную вещь – не закрепишь.
– Хм. Понятно. Так кому тогда собираешься продать?
– Скупщикам краденого, конечно. В Сэвен-Синсе.
– Это город такой?
– Ага. На юго-западе отсюда. На границе между Вествинд-Плэйн и Дакатой.
– И что, там можно не бояться, что нам скальпы сдерут?
– Этого теперь везде придется бояться. Но места вроде Сэвен-Синса – это… как бы сказать… Там свои законы. Там плевать на Конкисту, на шерифов и на общепринятые правила.
– Бандитские притоны, что ли?
– Мягко говоря. Это территории, контролируемые Братством Лоа Гуэде.
– Это кто?
– Это хунганы и бокоры вуду. Белые и черные колдуны.
– И что, Конкиста их не трогает?
– У них что-то вроде перемирия. Или, точнее, шаткого равновесия. Хотя, по сути, все дело в том, что Лоа Гуэде особо не нужны территории – им достаточно по паре городков в каждом регионе. А в остальном – они ходят, где хотят. Конкиста боится их трогать. Да и мне бы, конечно, не хотелось с ними связываться. Но, видимо, другого пути нет.
– А чего бояться-то?
Брэндон усмехнулся.
– Хоть вы и первый день в Диких землях, но уж об этом-то уже должны были узнать. Лучше держаться подальше от вуду. Особенно вам – с вашим уровнем Духа вы очень уязвимы для магии.
– Ну, сам же говоришь – другого пути нет. Значит, эти твои Гуэде могут помочь со скупкой краденого?
– И вроде бы у них дешевле откупиться от наград, назначенных за голову. Сам я, правда, ни разу к ним не совался. Но многое слышал.
– А далеко до их города?
– Прилично. До конца дня точно не доберемся. Поэтому, думаю, надо спрятаться понадежнее и выходить из игры. Продолжим завтра, на рассвете.
– То есть, на сегодня всё?
Брэндон снова рассмеялся.
– У вас такая обиженная физиономия! Сами же только что жаловались.
– Да не жаловался я!
Хаски зарычал и негромко гавкнул.
– Ты-то вообще молчи!– отмахнулся я.
Брэндон пояснил, что перед тем, как выходить из игры, надо получше замаскировать наши тела. Так что пришлось забраться еще дальше в чащу. Там, в зарослях кустов, шипастых, как колючая проволока, мы соорудили что-то вроде низких односкатных шалашей, надежно замаскировав их ветками и дерном. Места под ними едва хватало, чтобы поместиться лежа.
Лошадей привязали на поляне шагах в пятидесяти от себя.
– Какая-то дурацкая возня с этими телами, – проворчал я. – Сделали бы проще. Что при выходе из игры просто как бы растворяешься в воздухе. Как в старых компьютерных играх.
– Это сильно изменило бы весь геймплей, – возразил Брэндон. – Игроки были бы практически неуловимы. Да и всякой путаницы бы много было. К примеру, вышел ты из игры посреди дороги. А потом материализовался снова. А на том месте, к примеру, телегу кто-нибудь поставил. Ты входишь в игру – а у тебя оглобля из пуза торчит.
– Согласен, неприятно.
– Так что каждый персонаж создается, как некий постоянный игровой объект. Чтобы уж никаких недоразумений.
– И что, сейчас, когда мы выйдем, персонажи наши превратятся в камень?
– Угу.
– А если их найдут? Смогут разбить их, например? Или ограбить?
– Нет, я же говорил – эти статуи неуничтожимы. Но, правда, все равно лучше прятаться. Потому что игроки, обнаружив бесхозное тело, обычно стараются над ним поглумиться.
– Серьезно?
– Ну да. Это что-то вроде неписаного правила. Ладно, если просто курган лошадиного навоза на груди накладут. А то ведь могут и чего похуже придумать.
Брэндон забрался к себе в шалах. Скай заполз к нему улегся под боком, положив лобастую голову на передние лапы.
– А как выходить-то отсюда? – опомнился я.
– Просто подумайте об этом. И скажите «Выход». Можно даже не вслух. Появится меню выхода.
– Понял.
Я забрался в шалаш, улегся на землю лицом кверху. Прикрыл глаза. Меню, не с первого раза, но появилось. Я сконцентрировался на кнопке «Выйти», и она подсветилась зеленоватым контуром. Перед тем, как активировать её, я чуть помедлил. И негромко, больше для себя, чем для него, произнес:
– Спокойной ночи, Брэндон. Ты уж извини, если что не так.
После изрядной паузы до меня донеслось:
– Да бросьте извиняться. Было круто, мистер Шарп.
