Владимир Иванович Шлома
Взгляд в прошлое
Солдатская свадьба
Жизнь потихоньку налаживалась. Владимиру уже присвоили звание старшего лейтенанта. Дочь подросла и теперь не плачет по ночам. Ей уже полтора года, и теперь она ходит с садик. И его жене Гале повезло, она устроилась медсестрой в военный госпиталь. Теперь все при деле, и никому не скучно. Жена работой довольна, постоянно рассказывает Владимиру, какой у них в хирургическом отделении замечательный коллектив. У нее появилась лучшая подруга, мастерица на все руки, Таня. Со своим мужем Галя ее уже познакомила. Таня, на самом деле Танзиля, так как она татарка, умеет все, и шить одежду на машинке, и вязать на спицах. Но больше всего, Владимира поразила та скорость, с которой она руками лепит пельмени. Они с женой всегда лепили пельмени при помощи специальной пельменницы, на которую накладывался раскатанный блин, потом в ячейки закладывался фарш, сверху накладывался еще один блин, потом все это прокатывалось скалкой, и тридцать три пельменя, как тридцать три богатыря, в одночасье готовы. Быстро и хорошо. Таня же, из раскатанного блина рюмкой вырезала круг, в него закладывала фарш и руками лепила каждый пельмень. Вроде бы процедура очень длительная, но Таня все делала так быстро, что за ее руками невозможно было уследить, они так и мелькали. В итоге, налепленных Таней пельменей было всегда больше, чем у них с Галей вместе. Таня была сержантом, и служила по контракту в госпитале медсестрой. Несмотря на то, что она была довольно симпатичной, она до сих пол не была замужем, и это ее немного угнетало. Да и кто из девушек не хочет выйти замуж?
– Вот подожду еще до тридцати лет, – говорила она, – и если не выйду замуж, то рожу ребенка просто для себя. Выберу мужика поумнее и покрасивее, и от него рожу.
Таких солдаток как Таня, в госпитале служит много, и все хотят выйти замуж. С замужеством везет далеко не всем, хотя некоторым действительно везет, они выходят замуж и навсегда уезжают отсюда с мужьями. У Тани есть подруга Люда, с которой они живут в одной комнате в общежитии, такая же солдатка, как и она, которой тоже повезло. Вот уже почти год, как она встречается с парнем, и, кажется, дело у них идет к свадьбе. И парень у нее красивый, тихий и спокойный, о таком женихе только мечтать можно. Таня ей откровенно завидует. Этого парня зовут Игорем, и познакомились они с Людмилой здесь же, в госпитале, когда он лежал у них после удаления аппендицита. Людмила тогда ему перевязки делала. А теперь у них любовь, втихаря встречаются в комнате общежития, когда Татьяны нет дома. Встречаются правда не очень часто, так как Игорь солдат-срочник, и служит в школе сержантов. В увольнения его редко отпускают, тем не менее, Людмила, по наблюдениям Татьяны, уже беременна. Она об этом никому не говорит, но Таня видит, что ее иногда уже тошнит.
Как-то, рассказывая мужу последние новости, Галя сообщила, что Люда готовится к свадьбе, они с Игорем решили пожениться. Владимир никогда в глаза не видел ни эту Люду, ни ее Игоря, но казал, чтобы жена передавала ей его поздравления. Насколько он понимал, Людмила лет на пять старше Игоря, и это не совсем равный, с его точки зрения, брак, но им виднее. А еще через пару месяцев, Галя спросила мужа, не будет ли он против, если свадьба Людмилы и Игоря будет в их квартире.
– Это с каких еще …..? – не понял Владимир. – Мы то здесь каким боком?
– Ну видишь ли, у них нет лишних денег, и снять для свадьбы столовую или кафе они не могут, – пыталась растолковать всю безвыходность ситуации жена. – Ну где еще им такое событие отметить? Для стола они все купят сами, ночевать у нас не будут.
– А посуду после всего этого кто будет мыть? – не сдавался Владимир.
– Да мы с Таней все помоем, – заверила мужа Галя.
И Владимир, в конце концов, согласился. Подготовкой к свадьбе занималась исключительно Людмила, Игорь в этом никакого участия не принимал, вряд ли он даже деньги для ее проведения давал, да и откуда у солдата такие деньги. И вот, наконец-то, наступило это долгожданное для Людмилы воскресенье, в которое она станет законной женой. В этот день Владимир с ней и познакомился. Это была высокая девушка, почти на голову выше его жены, довольно симпатичная, но с несколько резкими чертами лица. Судя по ее голосу и поведению, чувствовалось, что она девушка властная. Ее животик явно выпирал из-под платья, и скрыть его уже было невозможно. Владимир почему-то сразу подумал, что инициатором их отношений с Игорем скорее всего была она, хотя жениха он еще вообще не видел.
Людмила переоделась в белое свадебное платье, собрались гости, молодые медсестры из госпиталя. Все уже готовы были идти на роспись, а жениха все не было. Оставалось всего полчаса до росписи, а Игорь все не приходил. Людмила позвонила к Игорю в часть, и он ей сказал, что командир его на свадьбу не отпускает, так как вся их рота должна бежать кросс. Все это выглядело как форменное самодурство со стороны командира. Ну как можно не отпустить человека на его собственную свадьбу? И при чем здесь кросс? Это ведь не общая тревога, хотя даже в этом случае можно было бы сделать исключение для жениха.
– Сходи к ним в казарму и узнай, что там происходит, – попросила мужа Галя.
Люда позвонила в дом офицеров, где должна была проходить их роспись, и попросила перенести их роспись на два часа позже, а Владимир переоделся в военную форму и пошел в казарму школы сержантов. В казарме как раз находился сам командир роты, в которой служил Игорь. Когда Владимир спросил его, почему он не отпускает Игоря на свадьбу, тот широко открыл глаза.
– На какую свадьбу? – не понял он.
– На его свадьбу, – пояснил Владимир, – у него через пятнадцать минут роспись.
– Странно, – сказал командир, – он мне ничего не говорил. Более того, вчера он меня упрашивал, чтобы я поставил его в караул, но я ему отказал, поскольку приказ о заступлении в караул уже давно подписан. И на ком он женится?
– На медсестре из госпиталя, – ответил Владимир.
– И небось уже беременная? – поинтересовался командир.
– Да, – подтвердил Владимир.
– Ну теперь понятно, почему он в караул просился. А я еще удивился, зачем это солдат на воскресенье в караул просится? Обычно они на воскресенье в увольнение просятся, а этот, вдруг, в караул.
– Дневальный, – крикнул он в коридор, – позовите ко мне Кожевникова.
Через некоторое время в канцелярию зашел смущенный и явно подавленный солдат. Как понял Владимир, это и был Игорь.
– Что же ты на свадьбу не отпрашиваешься? – спросил командир солдата.
– Товарищ капитан, я не хочу на свадьбу, – ответил солдат.
– Так ведь тебе не просто на свадьбу нужно, оказывается, ты сегодня жениться должен.
– Товарищ капитан, я не хочу жениться. Как я маме об этом скажу? – чуть не плача сказал солдат.
– А ты в курсе, что твоя невеста беременная? – спросил капитан.
– Да.
– А когда ты с ней в кровать ложился, ты о маме думал?
– Нет.
– А теперь ты значит хочешь, чтобы за твое разгильдяйство отвечал я?
– Почему это Вы? – не понял солдат.
– Да потому, что она пожалуется в политотдел, и крайним окажусь я, – пояснил капитан. – Короче, пойдешь с этим старшим лейтенантом, и сам утрясай свои проблемы. Вечером доложишь мне результат.
– Увольнительную ему я выписывать не буду, чтобы не сбежал, – обратился капитан уже к Владимиру, – а как все утрясете, приведи его обратно.
– Если не хочешь жениться, не женись, но скажи об этом своей невесте в глаза, и я сразу приведу тебя обратно, – сказал Владимир солдату, – только имей в виду, что платить алименты тебе придется в любом случае.
Когда Владимир с Игорем вернулся домой, Людмила набросилась на Игоря с упреками.
– Ну ты чего? Не мог сам договориться? Почему за тебя всё должны другие решать?
Игорь пытался ей что-то сказать, но она не стала его слушать.
– Ладно, потом расскажешь, что случилось. А сейчас быстро переодевайся, а то и ко второму назначенному времени опоздаем.
– Во что переодеваться? – не понял Игорь.
– Ну не пойдешь же ты на роспись в гимнастерке и кирзовых сапогах. Я тебе и костюм, и рубашку с галстуком, и туфли купила. Быстро переодевайся, уже пора идти.
И Игорь, так ничего и не сказав невесте, покорно пошел переодеваться. Свадьба прошла без никаких казусов, и вечером Владимир отвел Игоря обратно в казарму. Через два месяца Игорь демобилизовался и уехал домой, везя маме в подарок молодую жену, о которой родителям он еще ничего не сообщал.
А через год Таня получила от Людмилы письмо, в котором та сообщала, что они с Игорем развелись. Недолгим было ее семейное счастье. Если оно вообще было.
Неправильное воспитание
В дивизии опять ЧП. Особисты, то есть, офицеры Особого отдела, обнаружили, что солдаты с запасного командного пункта дивизии, находясь на боевом дежурстве, ходят в самовольные отлучки, о чем и было доложено аж на самый верх, самому Главнокомандующему. Для разбора происшествия была назначена комиссия политотдела армии, во главе с полковником Мурашовым.
То, что солдаты ходят в самовольные отлучки, известно всем, но чтобы уходили в самовольные отлучки прямо с боевого дежурства – это уже нонсенс, это уже сверх всякой наглости. При проверке факты частично подтвердились. Почему частично? Прежде всего потому, что на командном пункте никаких солдат нет, в штате только офицеры. Речь шла о солдатах распределительного узла связи, обеспечивающего связью данный командный пункт. Вот они то и ходили в самовольные отлучки, к девушкам, в соседнюю, расположенную неподалеку деревню. И комиссия приступила к расследованию. Были опрошены все солдаты и сержанты, все офицеры и прапорщики распределительного узла связи. Факт самоволок никто даже не скрывал, оказывается все об этом знали. Командиры говорили, что пытались принимать меры, но безуспешно, победить это зло им не удалось. Оставалось только выяснить степень вины каждого командира, чтобы наказать по заслугам.
Беседу с солдатами и сержантами проводил сам полковник Мурашов.
– Как же так, сынки, ну разве ж можно ходить в самоволки с боевого дежурства? – спрашивал он собравшихся.
– Так мы и не ходили с боевого дежурства. Что ж мы, не понимаем, – отвечали солдаты. – Да и уйти с боевого поста, в принципе невозможно.
– Но ведь кто-то ходит? – не верил полковник.
– Это, в основном, прикомандированные к кухне, – отвечали солдаты.
– А не в основном? Кто еще ходит? – пытался докопаться до правды полковник.
– Ну иногда ходили из отдыхающей смены, те, у кого есть девушка в деревне. Но они ведь не с дежурства, а за счет своего сна.
– Вы имеете в виду, не с боевого поста? Этого еще не хватало. Но ведь отдыхающая смена также находится на боевом дежурстве. А если внезапно тревога? Кто тогда боевые посты будет занимать? Те, которые ушли в самовольную отлучку? Вы что, хотите под суд попасть? И как часто ходили?
– Не часто.
– При дежурстве кого из командиров ходили?
Молчание.
– Когда командиры отделений дежурили, ходили?
– Ходили.
– А когда замполит дежурил, ходили?
– Ходили.
– Ну, надеюсь, когда командир дежурил, не ходили?
– Ходили.
– Ну, значит при штатных дежурных по связи тем более ходили, – сделал заключение полковник.
– Ходили, но не при всех. Когда дежурит старший лейтенант Запорожец, никто не ходит.
Здесь следует сказать несколько слов про старшего лейтенанта Запорожца. Высокий, крепкий, как говориться, косая сажень в плечах, вес порядка 140 килограмм. Но несмотря на такой вес, он легко десять раз подтягивался на турнике. Обладатель мотоцикла «ИЖ». Когда он садился на этот мотоцикл, на котором часто ездил на рыбалку, он под ним как-то весь съеживался, и становился ниже сантиметров на пятнадцать, казалось, что он сжимается, как надувная игрушка.
– И почему такая избирательность? – заинтересовался полковник.
– Он сказал, что если кого поймает, то убьет!
– Ну так уж и убьет. Пошутил наверно.
– Какие шутки? Вы его не знаете товарищ полковник. Сказал убьет – значит убьет! В прошлом году он поймал двоих, которые возвращались из самоволки. Так он взял их, как котят за шкирки, поднял над землей и стукнул лбами. Они только минут через двадцать в себя пришли. А вы говорите шутки.
По итогам работы комиссии всем офицерам распределительного узла связи, кроме старшего лейтенанта Запорожца, объявили «выговор». А старший лейтенант Запорожец получил «строгий выговор». Как было записано в его карточке поощрений и взысканий, «за неправильное воспитание подчиненных». Запорожец долго возмущался, считая наказание с такой формулировкой несправедливым. У него, как у штатного дежурного по связи, в то время не было никаких подчиненных.
Подпорченный подарок
Прошло уже больше десяти лет, как Хайрула Гамидович уехал из родного Дагестана. Шесть лет учился он в военной медицинской академии, а остальное время колесит со своей строительной частью по всей России. Он уже научился жить среди русских, вне дома он практически не отличается от них, может с ними и водки выпить, и салом закусить, но дома он строго соблюдает национальные традиции. И женился он не на русской, а на красавице Гульмире, своей, дагестанке. Да и кто бы ему позволил жениться на русской? Это разве только в том случае, если бы он решился порвать все связи и с родными, и со знакомыми в Дагестане. Но он чтит своих родителей, и на такое никогда не пойдет. Теперь он уже капитан, и у него двое своих детей. Старший Кадим и младшая Алия. Дочь еще совсем маленькая, в коляске катается, а Кадим растет сильным и смелым мальчиком, весь в отца. Из него настоящий джигит вырастет. Он еще только в детский садик ходит, но никогда не плачет, и в обиду себя никому не дает. Уже сейчас может за себя постоять. Они каждый год всей семьей ездят в гости к деду в Дагестан, и деду внук очень нравится. Дед обещает подарить внуку на свадьбу достойный подарок, когда тот вырастет конечно, и Хайрула понимает, что такой подарок будет не меньше, чем автомобиль. Автомобиля сейчас и у самого Хайрулы нет. Да что там автомобиля, у него даже квартиры своей нет. Наверно такая судьба всех военных строителей. Вечно переезжают с места на место, поэтому постоянной квартиры у них никогда нет, максимум, на что они могут рассчитывать, это комната в общежитии. Вот уже почти два года, как он со своей частью приехал в Бершеть, и все это время вынужден ютиться с семьей в одной комнатушке в общежитии. Поговаривают, правда, что скоро их часть будет здесь строить блочный дом, в котором и военным строителям выделят квартиры. Жилых домов здесь уже давно не строили, лет двадцать, наверно с момента основания дивизии, и все дома здесь только кирпичные. Этот дом первый будет блочным.
Медицинской практики у Хайрулы практически нет, и это его очень огорчает. Так можно полностью потерять навыки военного хирурга. Все, чем он занимается, как врач, в своей части, это раздает таблетки. Среди солдат даже такая шутка ходит, что приходит больной солдат к такому доктору, как он, и жалуется на головную боль, и боль в животе. А доктор берет таблетку, разламывает ее пополам и протягивает больному со словами: «На, держи. Вот эта половинка таблетки от живота, а эта – от головы. И смотри, не перепутай!» И эта шутка не далека от истины, у них в медпункте даже таблеток нужных нет. Хорошо, что госпиталь рядом, туда он и отправляет своих больных, если у тех что ни будь сложнее насморка. А недавно он и сам туда попал с аппендицитом, и две недели пролежал в хирургическом отделении. Он специально попросил местных хирургов, чтобы они его подольше не выписывали. А пока он здесь лечился, то присутствовал, в качестве наблюдателя, при перевязках и на некоторых операциях. В это же время он договорился с начальником госпиталя, что будет периодически приходить в госпиталь и бесплатно дежурить в качестве хирурга. Теперь он раз в неделю дежурит в госпитале, и уже получил достаточно серьезную хирургическую практику, его уже и к самостоятельным операциям допускают. Не всю ведь жизнь он будет военным строителям таблетки раздавать, нужно научиться и серьезную работу своими руками делать. Тогда можно будет и в Дагестан вернуться, и стать уважаемым человеком, как и его отец, который всего лишь бондарь, но вся округа дубовые бочки под вино заказывает только у него, и обращаются к нему все, даже начальники, только по имени и отчеству. Поэтому Хайрула и старается. Это ничего, что он бесплатно в госпитале работает, главное стать настоящим профессионалом в своем деле, а его дело – это хирургия, в другом деле он себя не представляет.
Новый дом заложили на пустыре, на окраине военного городка, сразу после того, как там растаял снег. Он будет пятиэтажным, четырех подъездным. В принципе, блочные дома строятся быстро. Основное время тратится на закладку фундамента, и подвод коммуникаций. К середине лета первый этаж дома уже был готов. Хайрула не мог дождаться окончания строительства, того момента, когда он сможет, наконец-то, перебраться из тесной комнатушки общежития в свою собственную просторную квартиру. Он уже не один раз приходил на эту стройку, посмотрел расположение будущих квартир. Вариант квартиры в крайнем подъезде ему очень понравился. В отличие от квартир в существующих кирпичных домах, здесь и кухня будет намного больше, и сами комнаты попросторнее. И окна в двух комнатных квартирах выходят на разные стороны дома, так что, в одной из них всегда будет солнечный свет. Хайрула недавно был в гостях у своих русских знакомых, поэтому мог сравнивать эти квартиры. Кстати, оказалось, что он еще плохо знает русских и их обычаи. На этот раз его пригласили в гости вместе с женой, и, не подумав, чем это может закончиться, он пошел в гости вместе с Гульмирой и детьми. Пока знакомились, осматривали квартиру, и смотрели альбомы с фотографиями, все бело нормально, но когда гостей пригласили за стол, то Гульмира, как и положено жене мусульманина, отказалась садиться вместе со всеми за стол, на что хозяева очень обиделись. Хайрула им объяснил, что по их законам, женщина не имеет права садиться за стол вместе с мужчинами, даже в том случае, если за столом сидит только ее муж, на что хозяева ему тоже объяснили, что поскольку он находится в гостях, то должен соблюдать их традиции. Своих традиций пусть у себя дома придерживается, а у них в квартире мужчины и женщины равны в своих правах. Такого поворота Хайрула конечно не ожидал. Пришлось разрешить жене сесть за стол. Но его Гульмира умница, за столом она сидела, но к пище не притронулась. И угощение у хозяев было какое-то очень странное, салат, разведенный хлебным квасом, сказали, что в жару это лучшее блюдо. «Окрошка» называется. В Дагестане всегда жарко, но такого блюда у них нет. Кадим это блюдо съел с удовольствием, а Хайрула от него отказался. Он сначала съел салат, а уже потом запил его хлебным квасом, так ему привычнее.
Когда стройка подходила к завершению, Хайрула сходил к своему командиру части и попросил его посодействовать, чтобы ему выделили ту двух комнатную квартиру на первом этаже, которая ему понравилась, чтобы жене не нужно было с коляской высоко подниматься. Командир пообещал, что эта квартира будет выделена ему, так что он может готовиться к переезду, дом должны сдать к Октябрьским праздникам. Командир свое слово сдержал, понравившуюся Хайруле квартиру именно ему и выделили. Пятого ноября, высокая комиссия по приемке дома в эксплуатацию, прошлась по всем этажам, проверили качество выполненных работ, освещение и водоснабжение. Даже работу унитазов проверили. Никаких замечаний у комиссии не было, и дом приняли в эксплуатацию с оценкой «отлично», акт приема-сдачи объекта был подписан. Командир поздравил Хайрулу с получением замечательной квартиры и сказал, что это ему подарок от командования к Октябрьским праздникам, остальные, непосредственно принимавшие участие в этой стройке, получат большие премии. На следующий день был подписан приказ о поощрении строителей, а новоселам выданы ордера на квартиры. К вечеру того же дня Хайрула и переехал в новую квартиру. На седьмое ноября он пригласил на новоселье своих друзей, в том числе и знакомых русских. Теперь, в его квартире, все уже будет по их, дагестанским традициям.
Седьмого он проснулся пораньше, умылся и побрился, надушился очень дорогим одеколоном. Сегодня он должен выглядеть на все сто. С удовольствием про себя отметил, что жена уже давно на кухне. Там уже все варилось и жарилось, и запахи из кухни доносились очень ароматные. Пусть русские попробуют их дагестанские блюда, это не то, что какая-то их окрошка. Жена уже заканчивала приготовление блюд, когда появился какой-то неприятный запах канализации. Может это Карим за собой в унитазе не смыл? Хайрула зашел в туалет и ужаснулся, унитаз был полон до краев, и содержимое из него вытекало на пол. Было понятно, что забилась канализация. Но какой дурак мог в нее бросить что-то такое, чтобы она забилась в первый же день. Хайрула оббежал все квартиры на верхних этажах, и попросил, чтобы никто не пользовался ни туалетами, ни водой, так как все это выливается к нему в туалет. Но потоп не прекратился, пол в туалете уже на пять сантиметров был заполнен дерьмом из унитаза, и теперь оно уже вытекало в коридор. Хайрула еще раз оббежал всех соседей сверху, видимо кто-то не внял его просьбе, но соседи клятвенно заверили, что они ничем не пользуются. Откуда же тогда дерьмо все прибывает и прибывает? Хайрула позвонил к себе в часть, и сообщил о беде. Там ему сказали, что такая же картина во всех подъездах этого дома. Пока разбирались с причинами, дерьмо полезло и из унитазов на вторых этажах. Все прекратилось только тогда, когда весь дом прекратил пользоваться туалетами и водой. Праздник был испорчен. О приеме гостей и речи не могло быть. Дай бог до вечера все это убрать. Несмотря на то, что это не мужское дело, Хайруле пришлось помогать жене с уборкой.
Как позже выяснилось, общую трубу канализации строители из дома вывели, но никуда не подвели. Она так и осталась лежать просто зарытой в земле, в небольшом котловане, который перед сдачей дома присыпали землей, чтобы он не привлекал внимание комиссии. Потом собирались этот котлован отрыть, но забыли. Все было нормально только до тех пор, пока этот котлован не заполнился нечистотами, а потом все это дерьмо пошло обратно в квартиры. Хайрула, со свойственной ему горячностью, конечно же высказал командиру части все, что он думает о работе строителей, ведь подарок, который ему сделал командир, оказался подпорченным, но тот его успокоил, объяснив, что так было нужно, что он пострадал за общее дело. Они просто не успели в срок завести эту трубу в общую канализацию, на это еще нужно было не меньше трех дней, но тогда они не успели бы сдать этот дом с срок, а, следовательно, и премий бы не было. А так, премии они уже получили. Дня три жителям дома конечно нельзя еще будет пользоваться ни водой, ни туалетами, но это ведь временные трудности.
P.S. Лет через тридцать после этих событий, смотря новости по телевизору, бывшие русские знакомые Хайрулы вдруг услышали, что в Дагестане открылась новая больница, и на ее открытие приехал министр здравоохранения Дагестана Гамидов Хайрула Гамидович. Если это их знакомый, то не зря он так упорно осваивал свою профессию, бесплатно работая в госпитале. Он стал уважаемым человеком.
