Владимир Алексеевич Колганов
Власть и мы
На самом деле, проблема выживания остаётся всегда. Даже богатый человек в одночасье может стать бедняком, если на него нападут грабители или в его доме случится пожар. Поэтому и технологии, и идеология призваны защитить от подобных «неприятностей». Поэтому и политика государства направлена на то, чтобы противостоять возможности разрушения достигнутого благоденствия нации. Так что реализация «главной цели» – это непрерывный процесс, не имеющий конца, что-то вроде движения к белому зданию на горизонте.
А вот ещё один тезис от Вячеслава Никонова:
«Русь не вошла в ареал франкских завоеваний, которые ещё в XI веке прочертили восточные границы Запада. Даже если признать варягов норманнами, как считает, наверное, большинство современных исследователей проблемы (и в чём у меня уверенности нет), говорить о привнесении государственности извне оснований немного, тем более что сами скандинавы узнали государственность позже Руси, а о скандинавском культурно-религиозном влиянии говорить вообще невозможно».
Действительно, «привнесения государственности» не было, однако это ничего не объясняет. В Скандинавии в IX веке шла борьба за власть между влиятельными кланами, но ни одному из них не удавалось победить, тем более что много сил отвлекалось для набегов викингов на богатые поселения в Западной Европе. В России ситуация была иная – разрозненным племенам, не имевшим большого опыта участия в сражениях, не хватило сил, чтобы противостоять нашествию хорошо вооружённых скандинавов. Поэтому пришлым «варягам», «находникам», представилась редкая возможность создать некое подобие государства, чтобы узаконить свою власть.
Читаем далее:
«Институт крупной частной собственности знати, что составляло основу независимости западной аристократии, был развит слабо. Купеческое сословие оставалось весьма замкнутым и сильно зависело от милостей власти. Низкая производительность сельского хозяйства в России, да ещё с учётом того, что до половины крестьянства в течение почти четырёх веков находилось в крепостной зависимости, не позволяло сельскому хозяйству рождать капитализм, как в Англии или США».
Причём тут частная собственность аристократов? Основой экономических достижений США стала свобода предпринимательства и равные возможности владения средствами производства для большинства граждан – к этому следует добавить и высокий уровень развития финансового сектора. Столь же сомнителен и тезис о «замкнутости» купечества – немало орехово-зуевских мастеровых, начав с крохотной мастерской, со временем стали текстильными магнатами. К сожалению, уровень образования лишь немногим купеческим сынам позволил добиться успеха в наукоёмких и технически более сложных областях – тут приоритет принадлежал выходцам из Западной Европы, что вполне устраивало власть, которая с пренебрежением относилась к доморощенным кулибиным.
Ещё более сомнительно утверждение, будто крепостная зависимость крестьян «не позволяла сельскому хозяйству рождать капитализм». Рабский труд негров на хлопковых и табачных плантациях в южных штатах США позволил землевладельцем накопить достаточный капитал, чтобы делать инвестиции в аграрную отрасль – в штатах верхнего Юга появились посевы пшеницы и кукурузы, стало развиваться животноводство. Крупнейшими производителями сельхозпродукции постепенно становились фермерские хозяйства, однако основа их достижений была заложена в те времена, когда использовался рабский труд.
С другой стороны, успехи северо-восточных штатов США в развитии промышленности никак не связаны с состоянием сельского хозяйства, которое было основой экономики южных штатов. Капиталы, нажитые на торговле, на перевозке товаров между Европой и США, на золотодобыче в Калифорнии и на Аляске послужили основой для создания широкой сети железных дорог, развития угле- и нефтедобывающей отраслей, для инвестиций в металлургию и машиностроение.
Так что Вячеслав Никонов не прав: причиной экономических неудач царской России было невежество и корыстные интересы знати, владевшей огромными земельными угодьями. Доходы от них обеспечивали роскошную жизнь, а видеть что-то дальше собственного носа тогдашние латифундисты были не способны. Эта ситуация повторяется и в современной России, когда высокие доходы нефтяных и газовых компаний никак не стимулируют инвестиции в те отрасли экономики, которые не обещают прибыли в скором времени. Если какие-то сдвиги в нужном направлении и происходят, то исключительно благодаря давлению государства.
Итак, напрашивается вывод, что проблемы с логикой есть не только у либеральной оппозиции. И если в политических ток-шоу «патриоты» гораздо чаще одерживают верх, это совсем не значит, что их интеллекту можно позавидовать. Во-первых, им из последних сил подыгрывает ведущий телепередачи, а во-вторых, как ни странно, «патриоты» по большей части побеждают справедливо. Этим они в значительной степени обязаны «либералам», которые не в состоянии найти убедительные аргументы в обоснование своей позиции.
Не лучше положение и в Госдуме – среди депутатов есть немало дилетантов, вся «доблесть» которых состоит в умении подавить соперника своим напором, наговорив с три короба общих фраз, заимствованных из газет или из телеэфира. Свои интеллектуальные способности они тратят на разработку законопроектов, нелепость которых слишком очевидна. По этой теме предельно откровенно высказался Лев Толстой в интервью 1909 года:
«Наша Дума напоминает мне провинциальные моды. Платья и шляпки, которые перестали носить в столице, сбываются в провинцию, и там их носят, воображая, что это модно. Наша Дума – провинциальная шляпка. Возмутительным в ней кажется то, что, по справедливым словам Спенсера, особенно справедливо для России: все парламентские люди стоят ниже среднего уровня своего общества и вместе с тем берут на себя самоуверенную задачу разрешить судьбу стомиллионного народа».
Конечно, и в нынешней Госдуме можно встретить умных, честных людей, достойных уважения. Но есть и такие, кто из кожи вон лезет, чтобы защитить интересы своих покровителей и спонсоров. А в результате Госдума самые важные законопроекты годами обсуждает, но не может их принять. Увы, и здесь конфликт чьих-то интересов.
И вот поневоле закрадывается в голову мысль, что министры, депутаты, губернаторы и высшие чиновники – все только зарабатывают деньги, устраивают своих детей на тёплое местечко, по мере сил помогают близким родственникам и друзьям. Им нет никакого дела до простых людей, до их интересов и забот. Поэтому, заступив на руководящий пост, начинают проводить нелепые реформы, выделяют деньги на проекты, которые людям не нужны. Они не хотят слышать критики в свой адрес – прав или не прав человек, им всё равно, чужие мысли им не интересны. Главное – удержаться в своём кресле, которое гарантирует им привилегии и безбедное существование. Если что не так, друзья выручат, помогут. Это всё та же партноменклатура, которая держалась за власть на протяжении семидесяти лет.
Главная беда нынешней России в том, что большинство представителей власти не верят в то, что делают – не верят в то, что именно это нужно для страны. Их работа – всего лишь средство обеспечить себе приличное существование. И каждый из них в глубине души считает, что только так и нужно думать, только так и нужно поступать.
С начала 90-х годов многое изменилось в стране, положение большинства людей улучшилось. Однако главное «достижение» прошедшего периода заключается в том, что в России возникло государство в государстве. «Роснефть», «Газпром» и другие не столь крупные компании жируют на эксплуатации природных ресурсов. Вполне довольны своими доходами их топ-менеджеры, приличный заработок имеют и сотрудники помельче. На этих «избранных» работают фирмы, поставляющие из-за границы автомобили, предметы роскоши, шикарную одежду и дорогие вина. Их обслуживают рестораны и ночные клубы. Продавцы бутиков в центре Москвы целыми днями маются от безделья в ожидании богатого клиента. Для них пишут песни, их развлекают заграничные поп-звёзды. Дороги и транспортные развязки строят, чтобы им удобнее было добираться из загородного дома на работу. Это закрытое общество состоятельных людей существует само по себе, у них свои, особые интересы, им нет никакого дела до того, что происходит за окнами квартиры или офиса. Им вообще на всё наплевать, лишь бы конверт с зарплатой выдавали вовремя и не забывали о бонусах по итогам года.
Если всё так, тогда чего же можно ждать от российской интеллигенции? Как видим, одна её часть становится придатком власти, по сути, не имея собственного мнения, а другую часть, как это ни печально, приходится назвать «пятой колонной» США.
На самом деле, помимо упомянутых категорий граждан, «в той или иной степени прикосновенных к высшему образованию», есть ещё подлинные интеллектуалы, стараниями которых развивается экономика, им обязана своими успехами российская дипломатия, не говоря уже о тех из них, кто совершает открытия в науке и создаёт новые образцы вооружений. Увы, этих людей почти никто не слышит, да они и не рвутся в телеэфир, потому что слишком далеки от такой весьма востребованной ныне деятельности, как агитация и пропаганда. У них нет времени участвовать в деятельности политических партий и общественных движений, поскольку они заняты творческим трудом, но в споре они наверняка заткнут за пояс и тех, кто называет себя либералами, и даже «патриотов». Поэтому, какие бы интересные идеи по совершенствованию управления государством ни появлялись в их головах, во избежание ненужных сложностей и споров с непредсказуемым исходом этих людей решили оставить за бортом политических дискуссий. По-видимому, их время ещё не пришло.
Глава 17. Одиночество Путина
В октябре 1939 года Уинстон Черчилль, будущий премьер-министр Великобритании, на вопрос о возможных действиях России в связи с началом мировой войны, произнёс в эфире BBC следующие слова:
«I cannot forecast to you the action of Russia. It is a riddle wrapped in a mystery inside an enigma: but perhaps there is a key. That key is Russian national interest». (Я не могу предсказать вам действия России. Это загадка, завёрнутая в тайну внутри другой загадки: но, возможно, есть ключ. Этим ключом является национальный интерес России).
Почти через сорок лет о том же говорил Александр Солженицын на ассамблеи выпускников Гарвардского университета:
«Всякая древняя устоявшаяся самостоятельная культура, да ещё широкая по земной поверхности, уже составляет самостоятельный мир, полный загадок и неожиданностей для западного мышления… Такова была тысячу лет Россия, – хотя западное мышление с систематической ошибкой отказывало ей в самостоятельности и потому никогда не понимало, как не понимает и сегодня в её коммунистическом плену».
С тех пор прошло немало времени, пал коммунистический режим, и Россия вроде бы в корне изменилась, восприняв те либеральные ценности, которые составляют основу существования большинства стран мира. Но всё оказалось не совсем так, как почудилось зарубежным политикам и российским либералам. Если в экономике Россия и впрямь почти во всём следует западным образцам, то во внешней политике вдруг начала проявлять своеволие, которое ставит под сомнение победу Запада в «холодной войне» – виданное ли дело, чтобы побеждённый осмелился проводить политику, не согласованную с победителем?
Здесь самое время снова процитировать Александра Солженицына, на этот раз речь идёт о его статье «Россия в обвале», опубликованной в 1998 году:
«С конца 80х годов разлившийся в нашей столичной образованности интернациональный восторг едва ли не перехлестнул и ранних большевиков. Российским либералам и радикал-демократам помнилось: распахивается отныне и навеки – счастливейшая эра на нашей планете: теперь и всем населением её, и всеми государственными деятелями овладеют общечеловеческие ценности, которым, все дружно, мы и будем служить. А посему: какая-либо твёрдая внешняя политика России есть империализм или абсурд, крепкая власть в России – тирания».
На самом деле, огромная страна не может существовать без сильной власти, а многие беды стали следствием некомпетентности и слабости её правителей. По существу, Россия была и остаётся до сих пор империей, если под этим словом понимать государство, основной идеей которого является не стремление к захвату новых территорий, а расширение своего влияния на другие страны с целью обеспечения национальных интересов.
В своём желании контролировать в той или иной степени ситуацию в сопредельных странах Россия ничем не отличается от США, за исключением того, что США ради этой цели готовы нарушать международное право в любом регионе планеты, уничтожая тех, кто противодействует их экспансии. Россию вроде бы то же есть в чём упрекнуть, однако мирное присоединение Крыма ничуть не противоречило желаниям его жителей, в отличие от агрессивных действий США на Ближнем Востоке и в Северной Африке, где никто не проводил ни референдумов, ни социологических опросов.
Если обратиться к истории России, то она, как и другие империи, прошла через период внутренних междоусобиц, но после восшествия на престол Петра I серьёзных конфликтов, угрожавших распадом государства, не возникало. Вместе с тем, Россия ещё со времён Ивана Грозного периодически поглощала слабые государства, располагавшиеся близ её окраин, и продолжала расширяться после формального провозглашения империи в 1721 году. Помимо Польши и Финляндии, были присоединены обширные территории на Кавказе и в Средней Азии. При этом некоторые новые области в составе России пользовались правами широкой автономии.
Увы, бездарный император, которому не по силам было проводить реформы в интересах государства, стал основным виновником гибели Российской империи. Об этом довольно убедительно написал Николай Бердяев в 1931 году:
«Можно видеть зло, ужас, уродство революции и всё-таки признать её смысл в судьбах русского народа. Революция есть, конечно, прежде всего расплата за прошлое, конец старой жизни, а не начало новой. Стихия революции сама по себе не есть творческая стихия, в ней слишком сильны аффекты злобы, ненависти и мести, слишком действуют инстинкты разрушительные. В революции догнивает то, что начало гнить в жизни дореволюционной, в старом режиме… Революция и значит, что творческих сил не нашлось, что воля к созиданию, к обновлению жизни оказалась бессильна».
После окончания первой мировой войны возникла новая империя – Союз Советских Социалистических Республик. В первые годы его существования была предпринята попытка «разжечь огонь мировой революции», однако не сбылось. Победа во второй мировой войне предоставила новые возможности для расширения империи за счёт стран Восточной Европы, которые стали частью «социалистического лагеря».
Предпосылки дальнейшего расширения советской империи возникли в 60-е годы, после начала национально-освободительной борьбы в колониях Великобритании, Франции и Нидерландов. СССР поддерживал эту борьбу, выделяя финансовые средства, поставляя оружие и подготавливая военных специалистов. Однако воспользоваться в полной мере победой революционных сил в Африке и в Юго-Восточной Азии не удалось. Главная причина этой неудачи была та же, что погубила империю Николая II – слабая, некомпетентная власть. Отказ советского руководства от проведения прогрессивных реформ в экономике не позволил осуществить своеобразный план Маршалла для вновь возникших государств. Выделенных на эти цели средств в итоге не хватило, чтобы удержать лидеров национальных революций в подчинении. А после того, как в начале 80-х годов США и Саудовская Аравия обрушили цену на нефть, тогдашнее руководство Советского Союза не нашло ничего лучше, чем пойти на уступки, в результате чего лишилось прежнего влияния и на страны Восточной Европы.
В постперестроечной России сложилась новая ситуация. Появилось множество различных партий, готовых гарантировать новой России процветание. Партийные лидеры на вершине власти видели только себя, поэтому предложения об объединении, как правило, напрочь отвергались. Даже «Коммунисты России» не собирались признавать ведущую роль КПРФ, а партия «Яблоко» игнорировала все попытки либеральных сил создать единый блок на выборах в Госдуму. В этих обстоятельствах спасти Россию от развала могла только сильная власть, но этому препятствовали те, кто получил право управлять экономикой во время президентства Ельцина. Здесь снова имеет смысл напомнить слова Солженицына, написанные в 1998 году:
«Олигархия – сплочённая хунта, захватившая и деньги, и национальные богатства, теперь уже и власть, добровольно не допустит никакой смены себе, а понадобится – без колебаний применит для того и выращенные, укреплённые многочисленные внутренние войска».
Надежда на возрождение былой мощи государства и проведение политики в интересах большинства населения страны появилась после того, как президентом стал Владимир Путин. Либералы с самого начала отнеслись к нему с явным недоверием – да разве можно доверить страну бывшему офицеру КГБ?! После ареста Михаила Ходорковского в 2003 году и последовавшего за этим проигрыша правых партий на выборах в Госдуму, президент стал и вовсе «нерукопожатым» для российских либералов. Кое-какие надежды на перемены к лучшему возникли у либералов с назначением преемника – по крайней мере, именно так комментировали правые избрание Дмитрия Медведева на высший пост в России. Увы, надежды не сбылись, за исключением того, что сохранившаяся с советских времён милиция была переименована в полицию. Противостояние дошло до своего предела, когда наметилась всем известная «рокировка», и Путин вновь решил вернуться в Кремль уже в 2012 году. Вот как комментировал события того года политолог Дмитрий Куликов:
«Не секрет, что перед президентскими выборами 2012 года Запад делал ставку на Медведева, рассчитывая, что, наделив этого человека царскими полномочиями, им легко можно будет манипулировать. Но произошёл, извините, облом: Медведев отказался от президентских амбиций и поддержал Путина. Какие договоренности стояли за этим шагом – не знаю, мы можем только строить догадки».
Есть версия, что основой договорённости стала известная поговорка – «лучше синица в руках, чем журавль в небе». В противостоянии с Путиным шансов на избрание у Дмитрия Анатольевича было крайне мало, но главная опасность состояла в том, что страна разделилась бы на два враждующих лагеря. С одной стороны – часть студенчества и творческой интеллигенции, представители малого, среднего и крупного бизнеса. А по другую сторону баррикады – большинство жителей страны, которых обманули в 90-е. Проблема в том, что борьба могла надолго затянуться, а накал политических страстей привёл бы к негативным изменениям в экономике и ухудшил материальное положение большинства жителей страны. Судя по всему, Медведев это понял и отказался от участия в президентских выборах.
Ещё в ноябре 2008 года был принят закон, согласно которому президентский срок, начиная с 2012 года, увеличивался до шести лет, а это означало в худшем случае, что правые должны были терпеть ненавистный им режим в течение двенадцати лет! Два года они предпринимали попытки дестабилизировать ситуацию в стране, но не сбылось. К концу 2013 года протестное движение сошло на нет, так ничего и не добившись.
Надо признать, что Путину повезло с самого начала его президентства в 2000 году – цена нефть начала понемногу увеличиваться. Даже возникло подозрение: а что если к этому приложили руку законспирированные агенты КГБ в зарубежных странах? Что-то вроде подарка бывшему коллеге по случаю вступлению в должность президента. Как бы то ни было, но увеличение стоимости нефти и газа во многом предопределило и положительные тенденции в экономике, и возрастание роли России в решении международных проблем. Впрочем, после событий на Украине, несмотря на успехи нашей дипломатии и ВКС в решении проблемы Сирии, Путину ещё предстоит доказывать, что люди не зря избрали его президентом.
В адрес Путина нередко высказывают претензии в связи с той поддержкой, которую он оказывает своим друзьям. Юрий Афанасьев нашёл такое объяснение:
«Логика простая: "чужие" украдут – пропадёт, "свои" своруют – нам же останется».
В этой короткой фразе содержится и ответ на обвинение. Власть в России, как и в любой другой стране, нуждается в поддержке со стороны финансово-промышленной элиты. Проблема в том, что российская элита, возникшая в начале 90-х, действовала исключительно в личных интересах – примером может служить «семибанкирщина», которая обеспечила победу Ельцина на выборах 1996 года в обмен на значительные привилегии в бизнесе. Увы, в нынешних условиях альтернативы такой финансовой опоре нет – приходится играть по правилам, принятым почти во всём мире и создавать лояльную власти элиту даже вопреки социальной справедливости.
Итак, «чужой» элите, оседлавшей экономику в лихие 90-е, веры нет, так пусть национальное богатство перейдёт в руки той элиты, которая лояльна действующей власти. Похоже, что в нынешней ситуации это наиболее логичный путь построения мощного государства. Альтернатива этому пути – национализация экономики и все те «прелести», которые мы имели в застойные брежневские времена.
Вот и Карен Шахназаров признаёт:
«Раньше Путин в принципе устраивал всех – и когда пришёл под сенью Ельцина во власть, и позже, когда продолжал ту же линию в отношениях с Западом. Пока сильно не эволюционировал. Он стал всё больше и больше выражать интересы (говоря языком Карла Маркса) национальной буржуазии. И в этом резко разошелся с буржуазией, которую Маркс и Ленин называли компрадорской. Тут-то и возник конфликт интересов».
Единственное, что сейчас смущает – забвение принципа социальной справедливости. Так ли это? В какой-то мере – да! Но это вынужденная мера, имеющая аналог в нашем прошлом – та самая «новая экономическая политика», которая позволила государству преодолеть разруху и хоть как-то накормить народ. Придёт время, и нынешние преференции финансово-промышленной элите отменят – вполне возможно, что введут прогрессивную шкалу подоходного налога. И есть надежда, что всё обойдётся без репрессий и обид. При этом большинство населения страны свои надежды связывает только с Путиным. За что такая честь?
Известно, что Путин довольно долго работал в КГБ, поэтому не избежал обвинений в принадлежности к «главному карательному органу» советской власти. В интервью Fox News в марте 2014 года сенатор Джон Маккейн заявил:
«Владимир Путин – бывший полковник КГБ и аппаратчик, который хочет восстановить Российскую Империю. Именно Владимир Путин заявлял, что крупнейшая катастрофа XX века – это распад Советского Союза. Но идея о том, что с ним можно дружить, почему-то продолжает существовать».
Понятно, что здесь речь идёт не о коллегах по службе в КГБ, которые были и остаются в ближайшем окружении Путина. Что касается международных отношений, то в этой сфере такое понятие, как «дружба», совершенно неуместно, хотя оно было популярно в советские времена, да и сейчас политики нередко изображают дружелюбие, на самом деле испытывая совсем иные чувства по отношению к партнёру.
А вот отрывок из статьи Майкла Макфола, бывшего посла США в России, опубликованной в журнале Politico в августе 2014 года, уже после обострения обстановки на Украине:
«Сегодня о Путине говорят и пишут все западные СМИ… В большинстве случаев российскому правителю приписывают зловещие замыслы. Но во многих материалах подтекстом проходит мысль о том, что Путин всё же добивается успеха. Как отметил журнал Time, "каждый новый кризис делает его сильнее". Путин, может, и плохой человек, говорится в этой статье, но он также хитрый, жёсткий, умный и мыслит стратегически, обыгрывая незадачливый западный альянс, который пытается противостоять этому мастеру дзюдо из Кремля».
О незадачливом западном альянсе зарубежная пресса пишет далеко не в первый раз. 14 августа 2008 года, через два дня после завершения вооружённого конфликта в Южной Осетии британская газета Times опубликовала статью Майкла Биньона под устрашающим названием – «Мастер Путин ставит мат Западу» (Vladimir Putin's mastery checkmates the West). В статье обсуждались итоги этого конфликта:
«России за пять дней удалось превратить ошибки своего заручившегося западной поддержкой противника в безжалостную демонстрацию слабости и смятения Запада, его двойных стандартов в вопросах незыблемости национального суверенитета (например, в Ираке)… Из этой ситуации можно извлечь множество уроков. Бывшим советским республикам стоит вспомнить о своём географическом положении. НАТО – задуматься, нужны ли альянсу кавказские вендетты. Тбилиси – стоит ли оставлять у власти президента, который втянул свою страну в такой конфликт. Вашингтону – ответить на вопрос, не пора ли начать считаться с мнением России. Ведь хочешь не хочешь, а придётся».
Пожалуй, автор прав – если не считаться с мнением такого большого государства, как Россия, тогда более мелким странам не стоит и высовываться. Вывод вроде бы предельно ясен – надо обсуждать и договариваться, совместно решать наболевшие проблемы, иначе снова может возникнуть ситуация 2008 года.
А вот мнение Элен Блан, опубликованное в сентябре 2014 года на французском вебсайте Atlantico:
«Владимир Путин ведёт не одну, а сразу несколько игр. Он умеет делать тонкие намеки, великолепно блефует, как в покере, и предугадывает ходы, как в шахматах. Короче говоря, он умеет всё то, на что в Европе и в целом на Западе сейчас неспособны. Мы сейчас всегда лишь реагируем на события, тогда как он считает себя мастером игры и всячески демонстрирует это… В отличие от Владимира Путина, на Западе любят громкие заявления, за которыми не всегда следуют реальные шаги».
Единственное, что Запад способен противопоставить действиям России, это экономические санкции, которые приводят к ухудшению материального положения жителей страны. Однако попытка таким образом изолировать Россию от остального мира не имеет перспективы, поскольку есть множество стран и промышленных компаний, которые заинтересованы в сотрудничестве с российскими предприятиями.
Понятно, что попытки нанести урон экономике России вызваны неудачами США в Сирии и на Украине. В Сирии Россия перехватила стратегическую инициативу, а на Украине помешала реализовать блиц-план по вступлению этой страны в ЕС и присоединению к НАТО. Такое невозможно простить! Но почему-то действия США никак не влияют на популярность Путина и только усиливают неприязнь большинства жителей России к американским властям.
Причину такого парадокса попытался объяснить Генри Киссинджер, заявив, что «американские политики не сильны в понимании российской истории и психологии». К этим словам он добавил и свою характеристику президента Путина:
«Путин – серьёзный стратег в рамках российской истории. Понимание американских ценностей и психологии – не его сильная черта».
Американскому политологу виднее – за последние годы он не раз встречался с Путиным и имел возможность оценить его отношение к американцам. Впрочем, в российской политической и экономической элите немало людей, пребывающих в восторге от американской демократии, сознающих преимущества частной инициативы в борьбе за процветание энергичных, оборотистых людей и не теряющих надежды повернуть президента на путь истинный. И поневоле возникает подозрение, что Путин одинок в противостоянии с этой частью общества.
Казалось бы, довольно странное и более того, весьма бесперспективное занятие – рассуждать об одиночестве президента огромной страны, которому обеспечена всенародная поддержка. Тем не менее, эта тема стала довольно популярной вскоре после избрания Путина президентом. Приоритет в использовании такого словосочетания принадлежит Станиславу Белковскому, когда-то популярному политтехнологу, ныне пребывающего где-то на задворках политической жизни страны. Вот что он писал в 2003 году:
«Русскую интеллигенцию олигархи упразднили как явление, интеллектуальной элите объяснил её никчемность лично президент. Владимир Путин остался в полном одиночестве, дорогу к которому проложил сам. Он одинок, как вверенная президентскому попечению неприкаянная страна, брошенная Историей на выжженном пространстве Империи».
Казалось бы, Белковский прав – «никчёмность» интеллектуальной элиты уже обсуждалась в предыдущей главе. Но вот вопрос: кого Белковский причисляет к упомянутой элите? Если Касьянова, Ходорковского, Рыжкова и прочих либералов, то их «элитарность» ограничивается пределами того круга, где ещё помнят экс-министра Касьянова, экс-депутата Рыжкова и неудачливого реформатора политической системы, отсидевшего свой срок на тюремных нарах.
Гораздо интереснее то, что Белковский пишет о причинах одиночества действующего президента:
«Он захотел править сам. Возжелал найти источник легитимности, отличный от олигархического похлопывания по плечу. Обозначил готовность взять на себя ответственность, верховной власти роковое бремя, её невыносимый гнёт. И сразу же стало ясно, сколь бесстрастен и пуст мир вокруг Владимира Путина, второго демократически избранного президента России. У Путина сегодня нет политической опоры. Нет каналов коммуникации со страной. Нет стратегии и даже инструментов её формулирования. Нет лояльных партий (искусственная "Единая Россия", которую можно упразднить одним звонком по АТС-1, не счёт) и СМИ. Есть только ельцинские бюрократы, способные на саботаж, и силовики, способные на выемки документов».
Если учесть, что эти слова написаны в 2003 году, то политолог в основном был прав – искусственная партия, обилие в коридорах власти бездарных приживал, обосновавшихся там ещё при Ельцине… Но что же предлагалось для выхода из этой ситуации?
«Лидеру, который намерен выйти за пределы логики и философии 90-х, нужна новая элита. Путин должен открыть шлюзы вертикальной социальной мобильности. Тихо и мирно, но решительно и недвусмысленно, как прежде – Ельцин. Альтернатива – триумф сегодняшне-вчерашней элиты и распад России. Третьего – не дано… На кого может опереться национальный лидер при решении своих задач? Таких групп видится примерно пять».
В этот список Белковский включил региональные элиты, церковь, интеллигенцию, «государевых людей», то есть чиновничество, и даже оппозицию. Возможности этих пяти групп уже обсуждались в предыдущих главах, и в итоге обнаружилась весьма неприглядная картина.
Талантливые государевы люди вроде бы появились, однако наивно утверждать, что они готовы, не щадя живота своего, трудиться на благо государства. Как правило, чиновники не забивают себе голову нравственными принципами, а степень их поддержки действующей власти имеет твёрдый эквивалент, исчисляемый в рублях.
