Владимир Алексеевич Колганов
Власть и мы
Глава 14. Имитация веры
Одним из «трёх китов», на которых до сих пор держался мир, помимо денег и вооружений, является религия. Без денег нельзя представить себе экономические отношения между людьми, без оружия невозможно существование независимого государства, ну а религию ещё со времён язычества вожди племён использовали для сохранения своего господства.
В истории есть множество примеров того, как сильные государства навязывали другим народам чуждую им религию. Правители Османского халифата ничем не отличались от европейских крестоносцев, огнём и мечом пытавшихся утвердить христианскую религию в Прибалтике, на Ближнем Востоке и даже в Северной Африке. Проповеди с амвона церкви, наставления священнослужителей и теперь позволяют держать часть людей в повиновении, хотя в последнее время эту роль исполняют, в основном, политологи и кое-кто из журналистов.
Объединение языческих народов Руси на основе общей веры было единственным способом создания государства, поскольку поклонение разным богам могло стать поводом для конфликтов и снижало авторитет князя, который признавал только одного из многочисленных богов. При наличии оружия на руках у населения любое опрометчивое решение властей привело бы к народным волнениям и вооружённому восстанию. Князь Владимир Святославич пытался создать единую веру на основе поклонения Перуну, однако ничего не получилось. Поэтому пришлось использовать опыт стран, преодолевших эпоху языческого разобщения.
Согласно преданию, князь долго раздумывал, выбирая наиболее приемлемую религию – то ли ислам, то ли иудейскую веру, которую исповедовали хазары, то ли христианство. На самом деле, выбор мог быть только между двумя ветвями христианства, получившего распространение в наиболее развитых и просвещённых европейских странах – римской, позже названной римско-католической, и византийской ветвью, которая получила название православной. Русь связывали с Византией торговые отношения, к тому же Русь имела влияние на события в Западном Причерноморье благодаря своей военной силе. Поэтому выбор в пользу православия стал наиболее логичным и вполне оправданным.
В то время как в большинстве стран христианство постепенно приживалось в течение нескольких веков, князь Владимир, чтобы не отстать от цивилизованных стран, решил форсировать события. Об этом есть свидетельство в Иоакимовской летописи, где подробно рассказано о том, как воевода Добрыня и другой военачальник по имени Путята обращали в православие новгородцев:
«В Новгороде люди, проведав, что Добрыня идёт крестить их, собрали вече и поклялись все не пустить в город и не дать идолов опровергнуть. И когда он пришёл, они, разметав мост великий, вышли на него с оружием, и хотя Добрыня прельщением и ласковыми словами увещевал их, однако они и слышать не хотели… Люди же стороны… собрались до 5000, напали на Путяту, и была между ними сеча злая. Некие пришли и церковь Преображения Господня разметали и дома христиан грабили. Наконец на рассвете Добрыня со всеми, кто был при нём, приспел и повелел у берега некие дома зажечь, чем люди более всего устрашены были, побежали огонь тушить; и тотчас прекратилась сеча, и тогда старшие мужи, придя к Добрыне, просили мира… И так крестя, Путята пошёл к Киеву. С того дня люди поносили новгородские: Путята крестит мечём, а Добрыня огнём».
В этих событиях нет ничего удивительного – со времён возникновения мировых религий инакомыслие не только не поощрялось, но временами преследовалось самым жестоким образом, примером чего является средневековая инквизиция.
За исключением недолгого периода конфронтации царя Ивана Грозного и патриарха Никона в XVII веке, церковь всегда поддерживала государственную власть. Но после большевистского переворота ситуация резко изменилась. Отношения государства и православной церкви следовали тому принципу, который был озвучен в статье Ленина «Социализм и религия», опубликованной в декабре 1905 года:
«Религия есть один из видов духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством… Религия есть опиум народа. Религия – род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь».
Новой религией стала вера в победу коммунизма, ну а религиозный «гнёт» сменился идеологической пропагандой, которая обрушилась на советских граждан со страниц газет, а позже – с экранов телевизоров.
После распада СССР и отстранения от власти коммунистов церковь была восстановлена в своих правах. За неимением лучшего её признали основной духовной опорой государственности. Об этом сообщил президент России в своём приветственном слове по случаю 70-летия патриарха Московского и всея Руси Кирилла:
«Русская православная церковь – это великий проповедник любви к отечеству, его мощная нравственная защитница. Она всегда отстаивала принципы добра, правды, верности в нашей стране. Русская православная церковь наряду с нашими традиционными конфессиями – главная духовная опора и нашего народа, и нашей государственности. Это особенно важно сегодня, когда мировое сообщество сталкивается с новыми сложными вызовами, и как никогда нуждается во взаимопонимании и согласии, утверждении доверия между странами и народами».
Понятно, что ни о каком «духовном гнёте» теперь и речи нет. Если говорить о православии, то никто силком не загоняет людей в церковь, никто не тычет пальцем в тех, кто игнорирует воскресные богослужения. Возможно, иные традиции у мусульман, но, если несколько сотен человек прослушают проповедь священника накануне праздника Рождества Христова или Пасхи, вряд ли уместно при этом говорить об опоре государственности. И для кого предназначена эта опора, если большинство россиян никогда не посещали церковь?
Впрочем, согласно недавнему опросу ВЦИОМ «за 25 лет существенно больше наших сограждан стали полагаться на Бога в своей жизни, их доля выросла с 49% в 1991году до 67% в 2016 году». Даже если поверить в эти цифры, возникает вопрос: что наши граждане понимают под словом «Бог», и какое отношение это понятие имеет к церковным традициям и обрядам?
В последние годы РПЦ всё чаще называют корпорацией. Есть ли для этого хоть какой-то повод? Насколько справедливы обвинения в адрес служителей церкви, будто они живут не по средствам, используя свой сан для личного обогащения? Несколько лет назад бывший чиновник РПЦ Всеволод Чаплин в интервью «Новой газете» так разъяснил коллизию с доходами патриарха:
«Дарят епархии, дарят московские приходы, дарят во время визитов, дарят благотворители. Я практически уверен, что ничего он не заказывает нигде и не оплачивает».
Но если, согласно заверению патриарха, всё, что дарят, достаётся церкви, зачем и кому нужны все эти подношения? Говорят, что это традиция – кто-то на дела церкви способен пожертвовать только несколько рублей, а кто-то может подарить часы и даже бронированный «мерседес» представительского класса. Московские власти ежегодно выделяют до двухсот миллионов рублей – считается, что эти средства идут на содержание храма Христа Спасителя у Пречистенской набережной в Москве. Невольно закрадывается подозрение, что кое-кто из дарителей замаливает свои грехи перед народом – возможно, надеются на протекцию при распределении престижных мест в раю.
Итак, с пожертвованиями, или дарами, кое-как разобрались, теперь хотелось бы оценить доходы РПЦ. По подсчетам РБК, в 2012–2015 годах РПЦ и связанные с ней структуры получили из бюджета РФ и от государственных организаций как минимум 14 миллиардов рублей. К примеру, Министерство образования и науки в 2015 году выделило РПЦ более ста миллионов рублей, а Министерство здравоохранения – около двухсот миллионов. Полученные средства пошли на содержание духовных семинарий, на благотворительную помощь сиротским и иным социальным учреждениям. Напомню, что храм Христа Спасителя тоже функционирует благодаря поддержке государства – размер субсидий из городского бюджета «на поддержание состояния храма» в недавнее время составлял около двухсот миллионов рублей в год. Тут надо уточнить, что все постройки храма формально принадлежат Москве, а РПЦ только использует их для блага верующих.
Занятно, что коммерческие доходы церковные иерархи нередко тоже квалифицируют как пожертвования. К примеру, вскоре после завершения строительства храма Христа Спасителя на его территории вопреки заявленному статусу появились химчистка, автомойка, шиномонтаж, автосервис, платная парковка и множество торговых ларьков. Общество защиты прав потребителей обратилось в суд, однако судья в своём решении указал, что товары не продаются, а дарятся, причём указанная в ценниках сумма есть ни что иное, как размер рекомендуемого пожертвования на нужды церкви. Только и остаётся воскликнуть: чудеса! Понятно, что к такому суду больше не возникнет никаких вопросов.
Решение московского суда поддержал и Всеволод Чаплин:
«Почему там не может быть автомойки, если там есть абсолютно светский зал – зал церковных соборов, и почему там не может проходить концерт, например, рок-группы или каких-нибудь популярных исполнителей? Я не люблю попсу, но в этом зале она вполне уместна, а то, что там зазвучал рок, я считаю, это очень хорошо, это лучше, чем попса, с моей точки зрения».
Сдача в аренду «светских залов» в храме может принести в церковную казну от ста до четырёхсот тысяч рублей в день, но есть ещё и возможность собирать дань с мелких арендаторов, которые получают в пользование небольшие офисы. Если всё это квалифицируют как богоугодные дела, то есть прибыльные для православной церкви, то почему бы не пойти немного дальше и разрешить пляски в «балаклавах» на амвоне за соответствующую плату? Другое дело, если пляшут бесплатно – это уже полнейший беспредел!
Как известно, коммерческая деятельность РПЦ расцвела ещё при прежнем патриархе. РПЦ заработала огромные средства в середине 90-х, когда имела право беспошлинного ввоза сигарет и алкоголя. Как можно понять из письма Алексия II, направленного в июле 1996 года премьеру Черномырдину, в то время возникла угроза существованию РПЦ:
«С учётом изложенного прошу Вас поддержать соответствующие решения Комиссии по вопросам международной гуманитарной и технической помощи при Правительстве РФ, рекомендации ГТК и сохранить за РПЦ возможность принимать подакцизные товары в порядке гуманитарной помощи в рамках установленной квоты. Отсутствие такой возможности ставит РПЦ в крайне тяжёлое финансовое положение, т.к. расходная часть нашего бюджета планировалась с учетом поступлений, ожидаемых от реализации вышеназванных программ, а доля традиционных форм поступления средств составляет не более 10 %».
Видимо, патриарх так и не задумался о том, в каком положении оказались в то время миллионы жителей России, которым месяцами задерживалась зарплата, причём на эти обесценившиеся деньги едва ли можно было прокормить семью. Странно и то, что РПЦ беспошлинно ввозила табак и алкоголь, которые вряд ли способны заменить, к примеру, молоко и мясо. Вряд ли от голода могли спасти проповеди служителей православной церкви. Ещё более удивительно, что упомянутые преференции для РПЦ нередко оправдывались тем, что иначе невозможно сохранить независимость церкви от государства. Знакомая сказочка – точно также увеличение зарплаты федеральным судьям пытались объяснить заботой о независимости суда.
Что изменилось с тех пор? С 2009 года по всей стране построили и восстановили более пяти тысяч храмов. По-прежнему доходы церкви за проведение обрядов и церемоний не подлежат налогообложению, не облагаются налогом и поступления от продажи религиозной литературы и пожертвования. В принципе, этому не стоит удивляться, если церковь отделена от государства. Но тогда, по примеру Ватикана, РПЦ должна иметь свою маленькую армию – если швейцарцы откажутся, то можно набрать из гастарбайтеров. Почему бы нет, если доходы позволяют?
Поводом для увольнения Чаплина стала «оптимизация работы и повышение эффективности» РПЦ. Но вот как он объяснил свою отставку журналистам интернет-портала «Дождь»:
«Я давно спорил со Святейшим патриархом по вопросам церковно-государственных отношений и вопросам церковного управления. Я считаю, что Церковь с властью должна говорить открытым языком вместо того, чтобы заискивать перед какими-то чиновниками… Церковь не должна улыбаться и обниматься с людьми, которые хорошо известны как коррупционеры».
Чаплин категорически не прав – как можно упрекать в коррупции людей, которые жертвуют на богоугодные дела? Тем более что отпущение грехов является неотъемлемой частью христианского учения. Но как найти аргументы в оправдание роскоши православных храмов и дорогих облачений священнослужителей? Вот мнение Всеволода Чаплина:
«Мы же не советское и не постсоветское учреждение, мы учреждение, в котором поддерживается, если хотите, монархический дух и убежденность в том, что каждая особенность ритуалов, связанных со священником или епископом, имеет огромное священное значение. Значение, простирающееся из этой жизни в вечность».
Про вечность нечего сказать, тем более что вера в высшую силу, в провидение – это дело сугубо личное, интимное. Можно лишь согласиться с тем, что церковь имеет право на существование, если она кому-нибудь нужна, помимо церковных иерархов и их прислужников. Действительно, некоторые люди находят в вере силы, чтобы дальше жить, проповеди священнослужителей дают успокоение страждущим. Поэтому язык не повернётся заявить о необходимости реального отделения церкви от государства. Что уж говорить, если, по мнению зарубежных исследователей, вера в бога заставляет человека придерживаться высоких моральных принципов и даже позитивно сказывается на производительности труда. Но возникает вот какой вопрос: стоит ли денег, выделяемых из госбюджета, та поддержка, которую РПЦ оказывает действующей власти, влияя в той или иной степени на умонастроения людей и способствуя повышению авторитета Российской федерации в православном мире?
Помимо России, к странам с большинством православного населения следует отнести Белоруссию, Болгарию, Грецию, Украину, Грузию, Кипр, Македонию, Молдавию, Румынию, Сербию и Черногорию. Как видим, список не велик, к тому же только Россия входит в число ведущих мировых держав. Да и по численности населения католические страны доминируют – 50% из 2,2 миллиарда христиан относят себя к католикам, 37% – к протестантам, и только 12% – к православным. Численность населения мусульманских стран ненамного меньше количества христиан, так что, как на эти цифры ни смотри, православные христиане остаются в меньшинстве.
Как же существует РПЦ в условиях доминирования других религий в мире, и не мешает ли обилие атеистов в нынешней России существованию православной церкви? С этим вопросом можно было бы обратиться к патриарху или к Чаплину, но и без их участия понятно, что повышение роли православия в нашей жизни лишь усугубляет одиночество, в котором мы оказались, сделав ставку на византийскую ветвь христианства ещё в X веке. Это вовсе не означает, что надо немедленно объявить государственной религией ислам или католицизм, однако ясно, что православная церковь не способна стать опорой российского государства в его намерении стать одной из движущих сил в установлении справедливого миропорядка.
Глава 15. Искусство возможного
В начале 90-х Россия оказалась на распутье. Всё зависело от того, какую роль в этом «карточном раскладе» намерены были предложить ей США – послушного исполнителя чужой воли или равноправного партнёра. Теперь уже ясно, что на второй вариант не приходится рассчитывать. Однако возможен и третий вариант, напоминающий тот случай, когда шулер играет, имея в рукаве козы́рного туза. Иными словами, нам могут предложить партнёрство в экономике в обмен на отказ от борьбы за многополярный мир. Одним из условий станет прекращение сотрудничества с Китаем. И вот когда мы, развесив уши, поведёмся на этот блеф, наступит грустное пробуждение – российская экономика в значительной степени будет зависеть от западных инвесторов, рядовые граждане опять не получат от этих сделок не шиша, а России придётся в полном одиночестве бороться за своё право на проведение самостоятельной политики. Впрочем, печальный опыт 90-х вряд ли кто-то захочет повторить.
В борьбе за сохранение подлинного суверенитета важная роль отводится российской дипломатии. Считается, что ещё в 839 году русское посольство было направлено в Константинополь к византийскому императору Феофилу «дружбы ради» – об этом сообщают «Бертинские анналы»:
«839 г. …Прибыли также греческие послы, отправленные императором Феофилом… Он также послал с ними неких [людей], которые говорили, что их, то есть их народ, называют рос [gens Rhos – народ рос], что их король, по имени хакан, послал их к нему [Феофилу], как они заявляли, дружбы ради».
Как видим, ни о каком русском государстве в этом документе речи нет, да и создатели «Повести временных лет» связывали возникновение Руси с приходом варягов во главе с Рюриком через двадцать лет после описанного здесь события. Что же касается послов хакана русов, то император франков Людовик Благочестивый после прибытия этих послов в его столицу сделал вывод, что они принадлежат к свеонам – это скандинавы, предки нынешних шведов. Так что начало русской дипломатии следует отнести к 911 году, когда был подписан полноценный договор между Византийской империей и Русью.
Однако лишь в середине XVI века Иван Грозный создал Посольский приказ, ведавший иностранными делами. Позднее появилось новое название, Коллегия иностранных дел, которое продержалось почти два века, пока в 1914 году вместо коллегии не было учреждено министерство иностранных дел.
После прихода к власти большевиков министерства уступили место наркоматам, но суть дела от этого не изменилась. Первые успехи советской дипломатии связаны с именем Григория Чичерина. В 1921 году ему удалось наладить дипломатические отношения с Ираном, Турцией и Афганистаном, а через год, во время Генуэзской конференции, был подписан Раппальский договор с Германией, снявший все взаимные претензии, возникшие по результатам первой мировой войны и революции в России. Но лишь стараниями Максима Литвинова, занявшего пост наркома иностранных дел в 1930 году, СССР прорвал международную блокаду, добившись признания западными странами и вступления в Лигу Наций. В конце 30-х годов, когда пост наркома занял Вячеслав Молотов, действия советской дипломатии были направлены на то, чтобы создать антигитлеровскую коалицию с участием США и Великобритании. Когда же это не удалось, СССР пришлось пойти на сотрудничество с Германией в надежде оттянуть начало войны, а заодно отодвинуть государственную границу от крупнейших городов на западе страны.
С середины 50-х годов до прихода к власти Горбачёва советскую дипломатию возглавлял Андрей Громыко. В условиях «холодной войны» между СССР и западными странами от дипломатов потребовалось особая изобретательность при заключении международных договоров. Несмотря на ряд не вполне обоснованных уступок Западу, советским дипломатам удалось главное – остановить обременительную для страны гонку стратегических вооружений.
В 90-е годы российская дипломатия пребывала в таком же состоянии, как и экономика, рухнувшая после падения цены на нефть. Попытка спасти Югославию от развала не удалась, а приглашение России в «Большую семёрку» имело лишь символическое значение. По сути, наиболее развитые страны Запада выдали России аванс в расчёте на то, что она будет действовать на международной арене, следую рекомендациям, выработанным на заседаниях G8.
В 2003 году, когда страны НАТО предприняли агрессию против Ирака, Россия выступила с осуждением этой акции, но ничего противопоставить не смогла. То же самое произошло и в 2011 году, когда аналогичные события произошли в Ливии. И только Сирия стала той страной, которую России удалось защитить от внешней агресии. Представители РФ в Совете безопасности ООН блокировали резолюции, которые открывали возможность для вооружённого вмешательства в дела Сирии, а правительство приняло решение оказать ей военную и гуманитарную помощь.
Но вот на Украине наша дипломатия потерпела жестокое поражение – ни посол Михаил Зурабов, ни сотрудники МИД не смогли предвидеть, к чему приведёт очередной «майдан». Ситуация усугубилась в результате нерешительности президента Януковича, который до последнего момента не мог решить, чьим указаниям ему следовать – Москвы, Брюсселя или Вашингтона. Относительным успехом для России стало возвращение в её состав Крыма, ну а возникновение ЛНР и ДНР на территории Донбасса нельзя отнести ни к неудачам, ни к достижениям российской дипломатии, поскольку здесь есть особый счёт – тысячи людей погибли на этой земле за время вооружённого конфликта.
События на Украине привели к началу информационной войны, в которой против России ополчились почти все западные СМИ и политологи. По сути, это был ещё один провал – Россия не смогла или не успела подготовить информационный фон, который смягчил бы влияние её действий на мировое общественное мнение.
Какие же выводы следует сделать из неудач? Дмитрий Абзалов, президент Центра стратегических коммуникаций предлагает свой рецепт:
«Я бы порекомендовал активнее работать с референтными группами (диаспоры и общины). Нужно формировать и развивать в зарубежных странах "группы поддержки"».
Речь здесь идёт о так называемой «мягкой силе», под действием которой общественное мнение может измениться, а это при определённых условиях увеличивает вероятность прихода к власти «пророссийского» правительства. Однако пропаганда – это наименее эффективный инструмент внешней политики, в лучшем случае можно надеяться, что «мягкая сила» снизит вероятность прихода к власти радикалов. На самом деле, важнейшим подспорьем в отстаивании своих интересов и проведении эффективной внешней политики является налаживание взаимовыгодных экономических связей – возможность заключения выгодной сделки заставит предпринимателей найти способ повлиять на своё правительство. Такой процесс продолжается и сейчас, однако проблемы с запуском «Северного потока-2» свидетельствуют о том, что этот метод не приведёт к коренному изменению политического курса западных стран.
Результатом ещё одной неудачи российской дипломатии стала развязанная американскими СМИ компания обвинений России во вмешательстве в выборы президента США. Трудно поверить, что за девять лет российский посол Кисляк так и понял, что в условиях ожесточённой борьбы демократов и республиканцев за президентский пост его контакты с представителями предвыборного штаба Трампа будут использованы для дискредитации политики России.
Тут самое время привести отрывок из опубликованной в 1994 году статьи Солженицына «"Русский вопрос" к концу XX века»:
«Зато во внешней политике – о! вот тут коммунисты не повторили ни единого промаха и ляпа царской дипломатии, каких много мы уже отметили в этой статье. Коммунистические вожди всегда знали верно, что им нужно, и каждое действие направлялось всегда и только к этой полезной цели – никогда ни одного шага великодушного или бескорыстного; и каждый шаг верно смечен, со всем цинизмом, жестокостью и проницательностью в оценке противников. Впервые за долгий ход истории российской дипломатия советская была находчива, неотступчива, цепка, бессовестна – и всегда превосходила и побивала западную».
Конечно, и советская дипломатия совершала иногда ошибки, но Солженицын позволил себе использовать столь впечатляющие эпитеты только для того, чтобы подвести своих читателей к следующему выводу:
«Не надо нам быть мировым арбитром, ни соперничать в международном лидерстве (там охотники найдутся, у кого сил больше), – наши все усилия должны быть направлены внутрь, на трудолюбивое внутреннее развитие».
Нет сомнения в том, что усилия должны быть направлены, прежде всего, на «внутреннее развитие». Но дело в том, что интенсивный рост отечественной экономики возможен только в условиях благоприятной международной обстановки, когда жизненно важные для страны внешнеэкономические проекты не наталкиваются на активное противодействие других государств. Поэтому Россия пытается противодействовать намерениям Запада оторвать Украину от России и оказывает поддержку законному правительству Сирии.
Действия России в Сирии даже отечественные политологи оценивали по-разному. Юрий Паниев в недавней статье под громким названием «Геополитическое одиночество России» писал следующее:
«Ситуация вокруг Сирии отчётливо высветила тенденцию последних лет: враги у России множатся, а друзей не прибавляется… Заявления, прозвучавшие в Нью-Йорке и Вашингтоне [Пресс-секретарь Белого дома Шон Спайсер об Иране, Сирии, КНДР и России], заставляют Москву задуматься, остались ли в мире государства, которых она могла бы назвать надежными союзниками. По мнению президента Института стратегических оценок Александра Коновалова, Россия оказалась в геополитическом одиночестве. "Чтобы проводить внешнюю политику, результатом которой был бы альянс с Ираном и «Хезболлой», надо очень постараться"».
Коновалов предрекал распад государства, если Россия не изменит вектор своей внешней политики. В СМИ можно встретить и такое утверждение, будто России остро необходима передышка от мессианства и попыток кого-то осчастливить за свой счёт. Но вряд ли такие рекомендации вызваны заботой о процветании государства. Скорее всего, сторонники исключительно внутреннего развития мечтают о том времени, когда Россия во внешней политике будет следовать рекомендациям «мирового лидера», на роль которого претендуют США.
Конечно, активные действия на международной арене чреваты неприятными последствиями. А кто сказал, что будет легко? Однако нельзя же заткнуть уши и не замечать того, что происходит в мире – тогда и впрямь можно оказаться на острове посреди бушующего океана и жить одной надеждой, что буря пронесётся мимо. Нет, такое поведение не соответствует менталитету русского человека. Надо лишь соизмерять свои усилия с возможностями.
Как правило, намерение замкнуться на решении собственных проблем возникает после тяжёлых потрясений. Распад СССР и кризисные явления в российской экономике привели Солженицына к выводу о необходимости отказа от активной внешней политики. Нечто подобное произошло и в середине XIX века, после поражения России в Крымской войне – тогда уходивший в отставку канцлер Нессельроде призвал Россию отказаться от Венской системы, созданной с целью обеспечения безопасности христианских государств, и проводить отныне политику защиты только русских интересов.
Увы, защита исключительно национальных интересов может стать причиной геополитического одиночества. В качестве примера следует упомянуть недавние события вокруг ядерной программы Ирана и попытку Катара проводить внешнюю политику вопреки интересам большинства арабских стран Ближнего Востока. Отказ США придерживаться Парижского соглашения по климату, конечно, не грозил им серьёзными последствиями, однако при обсуждении этого соглашения на саммите G20 они оказались в меньшинстве.
Вот и Россию упрекают в том, что, следуя принципу защиты национальных интересов, она обрекает себя на геополитическое одиночество. Но стоит ли сокрушаться по этому поводу? Ещё в 1848 году лорд Палмерстон сформулировал принципы британской внешней политики:
«Недальновидно считать ту или иную страну неизменным союзником или вечным врагом Англии. У нас нет неизменных союзников, у нас нет вечных врагов. Лишь наши интересы неизменны и вечны, и наш долг – следовать им».
А в 2006 году вице-президент Коллегии военных экспертов генерал-майор Александр Владимиров высказал такую мысль:
«Чем быстрее Россия станет превращаться в самостоятельную геополитическую силу, тем успешнее она будет конкурировать на мировом рынке, на поле борьбы супердержав и цивилизаций, каждая из которых борется только за собственное выживание… Россия обречена на цивилизационное одиночество, чтобы решать проблему собственного выживания самостоятельно. Ей никто не станет помогать, все будут только вредить как конкуренту и сопернику».
В последние годы ситуации изменилось – сближение России и Китая в борьбе против глобальной гегемонии США позволяет рассчитывать на то, что при решении проблемы выживания они будут координировать свои усилия.
Довольно объективную характеристику российской внешней политике дал Фэн Юйцзюнь, профессор Исследовательского института международных проблем Фуданьского университета в Шанхае:
«Российская дипломатия имеет тяжёлое внутреннее содержание и лёгкую наружность, а прагматизм – это её центр. Чтобы защитить и продвинуть государственные интересы, Россия может быстро маневрировать и не боится изменить позицию, хорошо понимая, что это вынужденный шаг. В таких ситуациях Россия может начать "танцевать с волками", то есть вступать в союз с прежними врагами».
Эксперт безусловно прав – можно припомнить и Тильзитский, и Брестский мир, а также пакт о ненападении с Германией. Вроде бы есть надежда, что российская дипломатия и впредь будет находить оптимальные способы для защиты национальных интересов, не опасаясь геополитического одиночества.
17 декабря 2021 года Россия передала США проекты договора о гарантиях безопасности и соглашения о мерах обеспечения безопасности России и стран НАТО. Судя по содержанию этих документов, Россия заняла весьма жесткую позицию – недаром западные политологи заговорили о том, что Россия предъявила ультиматум. Немудрено, что на Западе началась истерия – посыпались обвинения в подготовке агрессии против Украины, угрозы новых санкций, начались поставки вооружений киевскому режиму.
В начале января состоялись встречи официальных представителей сторон с целью уточнения позиции России. Ещё две недели потребовалось США и НАТО для подготовки ответа на предложения России – он был передан 26 января. Чем всё это закончится, никто не берётся предсказать. Но тут важно отметить, что США «привержены диалогу», а о конкретных действиях в целях обеспечения гарантий безопасности речи, как не было, так и нет. Тогда зачем этот диалог? Кто заинтересован в том, чтобы «толочь воду в ступе»? И не окажется ли наш «ультиматум» свидетельством слабости нынешней российской дипломатии? Это произойдёт в том случае, если на отказ США предоставить гарантии безопасности не последует адекватного ответа из Кремля.
