Владимир Алексеевич Колганов
Охота на министра
Глава 21. Три кита
Прошло два месяца. Викулов работал на пределе сил. Вроде бы грех на здоровье жаловаться, однако и адвокаты, и подследственные, и свидетели словно бы сговорились – все хором утверждали, что бывший министр тут совершенно ни при чём. Пришлось искать новые доказательства, другие аргументы, чтобы заставить их вернуться к прежним показаниям. Кое-что удалось, и вот когда стало уже ясно, на чём можно строить обвинение Федюкину, Викулова вызвал генерал. Как и положено, Егор рассказал о том, что в ближайшее время готов привлечь Федюкина по статье за превышение служебных полномочий.
– Так, значит, – сказал генерал, ничем не проявляя своего отношения к содержанию доклада. – Ну что, теперь твоя душенька довольна?
– Да вроде бы… Если лет на пять закроем этого Федюкина, другим и в голову не придёт так нагло воровать.
– И кому за это отвечать придётся?
– То есть как?
Викулов ничего не понимал. За последнее время от Стрекалова, кроме похвалы, ничего не приходилось слышать, а тут вдруг сразу такой резкий поворот. Что же это – ось Земли перевернулась или время пошло задом наперёд? А между тем генерал уже встал во весь свой громадный рост и, упираясь руками в стол, буквально уничтожал подчинённого злобным взглядом, словно бы вдавливая его в пол. Кто бы поглядел со стороны, наверное, увидел бы крохотного лилипута рядом с великаном.
Егору было невдомёк, что точно в такой же ситуации оказался час назад и сам Стрекалов, когда его вызвали на ковёр. Даже несмотря на превосходство в росте, он чувствовал себя карликом рядом с Первым. А какие ещё ощущения могут быть, когда приходится вот такое слышать?
– Ты что себе позволяешь? Ты какие игры устраиваешь за моей спиной? Я же тебе ясно сказал: без моей санкции ничего против Федюкина не предпринимать!
Ему бы промолчать, а он с дуру возьми и ляпни:
– Так против фактов не попрёшь.
– А против меня, выходит, можно?!
– Я не то хотел сказать, Владлен Владленыч.
– Так говори, а то ведь скоро такую возможность можешь потерять! – никак не мог угомониться Первый.
«Язык, что ли, собирается отрезать?» – подумал Аристарх Игнатьевич, ну а пока такого не случилось, решил сказать, как на духу, всё то, что за последние годы наболело.
Пока Стрекалов говорил, Первый всё так же строго и внимательно смотрел ему в глаза, пытаясь уловить малейшие признаки того, что генерал лжёт, пытается вокруг пальца обвести. Это как на допросе – надо дать фигуранту выговориться, ну а затем попробовать прижать на противоречиях. Но тут было не так, опыта в таких делах и у Стрекалова, и у Первого хватало. И всё же он склонялся к убеждению, что генерал искренен на этой исповеди.
«Неужели не врёт? – подумал он. – Неужели всерьёз полагает, что ещё можно что-то кардинально изменить? И откуда только берутся такие динозавры? Конечно, нетрудно вправить и этому мозги, чтобы без приказа не лез, куда не надо. Однако гораздо проще найти подходящую замену. С другой стороны, и такой вариант не избавляет от проблем, а в некоторых случаях может возникнуть ситуация, что остаётся только локти самому себе кусать. Вот как тогда, после назначения преемника – тот тоже обещал быть белым и пушистым…
Так на кого же в этой ситуации рассчитывать? Как подобрать соратников? Формальное соответствие должности и чистая анкета тут нисколько не помогут. Да всё это в нынешние времена гроша ломаного не стоит! Кстати, вот и Федюкин – классический пример. Ох, как же он меня подставил! Потому-то приходится держаться и за Дубкова, и за этого Стрекалова. Вроде бы люди старой закалки и твёрдых убеждений. Да он и сам такой. Только вот жизнь заставила понять, что не так всё просто, как поначалу кажется. Можно, кровь из носа, бороться за святые идеалы, а толку в результате не будет никакого».
От этих мыслей Первый загрустил. Даже решил повременить с увольнением Стрекалова. И так сказал:
– Ладно. Надеюсь, ты всё понял. И впредь, если захочешь кого-то покусать, не забудь, что пока что только я могу дать команду «Фас!».
Выходя из кабинета, Стрекалов если и не чувствовал себя побитым, то однозначно ощущал, что вот ещё минуту назад находился на грани катастрофы. Что ж, впредь будет урок! Видимо, что-то там у них переменилось. То ли Федюкина решили пожалеть, то ли возникли иные обстоятельства, о которых главе Следственного комитета и не нужно знать. У них ведь там всё время идёт подковёрная борьба, ну а Федюкин мог быть лишь разменной монетой, не более того. Да, похоже, сменились приоритеты, начались поиски нового врага. Если так, то и следствие не оставят без работы.
Вернувшись в комитет, Стрекалов приказал срочно разыскать Викулова. И вот стоит тот перед ним, довольный последними успехами, и по лицу видно, что так и рвётся доложить… Жаль парня, хороший был «следак». Неужто придётся распрощаться? Однако для начала придётся постращать. И только после того, как до Викулова дошло, что ситуация сложилась хуже некуда, генерал смягчился, и дальше заговорил совсем спокойно:
– Егор! Есть мнение, что это дело надо спустить на тормозах.
– Товарищ генерал! Да как же так? Ведь столько сил потрачено, и всё оказывается зря?
– Ну, я бы не сказал, что зря. Факт крупного мошенничества установили. Тем самым способствовали наведению порядка в армии. Вот и военного министра нового назначили. Честь и хвала тебе за это!
– Служу России, товарищ генерал! Но я-то рассчитывал, что преступники получат по заслугам. А тут… даже и не знаю, как назвать.
– Егор! Ты не заводись. Спокойно обдумай ситуацию. Помимо уголовного кодекса есть ведь и другие нормативные акты, их мы тоже обязаны придерживаться. Ну вот, скажем, кодекс о семье. Семья, как тебе известно, – это становой хребет любого государства. И наша с тобой главная обязанность… Ну ты и сам всё понимаешь, – генерал недовольно сморщился, искоса поглядел на портрет, висевший за его спиной, и сказал: – Ладно уж, иди работай. А главным фигурантом сделай Тюлькина. Всё понял?
– Понял, товарищ генерал! – еле выдавил из себя Егор.
Время было уже позднее. Засиживаться на работе не имело смысла. Поэтому Викулов отправился в ресторан – не для того, чтобы горе утопить в вине, но хотя бы душу немного отвести и снять накопившееся напряжение.
После третьей рюмки коньяка в его голове зародилась некая мысль. Поначалу она слабо была выражена. Такое впечатление, что на секунду отвлечёшься, и её уж не поймать, останется лишь смутный намёк и недоказанные подозрения. Мысль словно бы изворачивалась, ускользала. Но вот прошло ещё несколько минут. Викулов всё это время сидел, глядя в одну точку, и вдруг повезло – мысль полностью сформировалась:
– Господи! – мысленно воскликнул Викулов. – Неужто всё было затеяно только для того, чтобы вернуть загулявшего муженька в семью? Нет, не могу в это поверить. Это же сколько сил угробили! Сколько обысков, допросов, очных ставок! Вместо того, чтобы ловить злодеев и убийц, пришлось участвовать в семейных передрягах. Вот ведь дела! Господи, ну разве нельзя было этого Федюкина попугать как-нибудь иначе?
И Господь отвечал Викулову:
– Да как же его напугаешь при такой охране? Моим архангелам против этого спецназа не устоять. Был бы какой-нибудь лейтенант или даже полковник… А тут вся надежда только на тебя.
– И всё равно не в состоянии понять. Весь аппарат Следственного комитета поставили на уши ради спокойствия одной семьи. Да пусть бы он гулял себе на стороне, ну чтобы от этого в природе изменилось? Можно подумать, что в июле выпал снег или разрушилась Асуанская плотина.
– Я вижу, что ты не вполне осознаёшь политический момент. В мире испокон веков борются силы добра и зла. Тут всё построено на принципе сдержек и противовесов. Так вот, есть такие семьи, на которых всё и держится. Если они распадутся – тогда не миновать большой беды!
– Я вроде бы слыхал, что мир стоит на трёх китах…
– Вот-вот! Это они самые и есть.
– Может, назовёте и фамилии?
Господь почему-то замолчал, так и оставив собеседника в неведении. То ли и сам не знал, то ли чего-то опасался. Скорее всего, так – ведь если рухнет мир, тогда и Господь может оказаться не у дел.
Тем временем официант, озабоченный тем, что клиент пьёт, не закусывая, не выдержал и подошёл к столику:
– Извините, может быть, вам что-нибудь из горячего подать?
– Что? – пробормотал занятый своими мыслями Викулов. – Ах да… Кита!
– К сожалению, китов в ассортименте нет. Но есть фаршированная щука, – предложил официант.
Викулов поднял на него глаза, с какой-то ехидцей ухмыльнулся и сказал:
– Какая теперь из меня щука? Не те нынче времена.
Обиженный этой странной шуткой официант отошёл и больше уже не приставал к клиенту.
Часть 2. Капкан для либерала
Глава 22. Аксельборг и Докутович
«Итак, Федюкин – уже отыгранный материал. Сядет он или нет, от этого мало что изменится. А вот то, что спецслужбы накопали, это куда как интереснее, гораздо важнее для безопасности страны. Сейчас только заговора нам и не хватало! Правда, пока об этом речи нет, но если упустить момент, не пресечь такие поползновения в зародыше, всем мало не покажется».
Именно эти мысли беспокоили Первого после встречи со Стрекаловым. Что-то надо было срочно предпринять, нельзя только сидеть и ждать, пока на стол положат информацию. Есть разные возможности – иногда достаточно посмотреть в глаза, чтобы понять, какие мысли у человека в голове. Он вызвал секретаря, спросил, что там нового по «Востряково», и приказал договориться о встрече с Аксельборгом, который отвечал за финансовую составляющую этого инвестиционного проекта.
Встреча состоялась в тот же день. На этот раз Первый обошёлся без общих фраз о погоде, о семье и о футболе, тем более что оба они были к этому народному виду спорта совершенно равнодушны. Разговор начался с вопроса, заданного в лоб:
– Тарас Фердинандович, так что там в Востряково?
Аксельборг против такого формата встречи не возражал и потому отвечал чётко, почти что по-военному:
– Да всё путём, Владлен Владленыч! Выделенные средства освоим вовремя.
– В этом я не сомневаюсь. А вот прошёл слушок, что кое-какие нарушения там обнаружили.
– Да как без этого, Владлен Владленыч? – засуетился Аксельборг. – Наука вообще дело тонкое, а уж когда взялись за инновации…
– Это мне понятно. Только по какой статье теперь списывать убытки?
– Даже и не знаю, – развёл руками Аксельборг.
– Может быть, на поддержку протестного движения? – усмехнулся Первый.
– Что вы, что вы!
– А мне говорили…
– Да нет! Я вас уверяю, всё совсем не так!
Аксельборг чувствовал себя участником водевиля на историческую тему. Будто он исполнял роль важного сановника на приёме у царя. Улыбка не сходила с его лица, а голубые, широко открытые глаза не позволяли усомниться в искренности. В сущности, это довольно просто – водить за нос государя, который понятия не имеет о том, что творится за стенами дворца. И никакие соглядатаи ему не помогут, потому что объять всё невозможно.
– Ну ладно, не будем особого значения сплетням придавать, – Первый вроде бы не собирался спорить. – А вот ещё мне сообщали, что некто Звонарёв… Не знаете его? Чернявенький, с приметной такой лысиной на затылке. Так вот он будто бы разъезжает по России за бюджетный счёт. Выйдет на трибуну, скажет несколько слов, вроде бы даже выражаясь не вполне цензурно, а за это кругленькая сумма идёт прямиком в его карман. Это что ж, опять наврали?
– Да нет, всего лишь перепутали! Деньги предназначались на поддержку инноваций, а вовсе не ему.
– Так может быть, в этом-то инновация и есть?
Вопрос был, что называется, на засыпку, поэтому Аксельборг сразу не нашёлся, что сказать.
– Я разберусь, Владлен Владленыч!
– Да, вы уж разберитесь, а то как-то неудобно получается. Мы из бюджета миллиарды выделяем. На медицину и культуру оставляем шиш. А этот Звонарёв втихомолку карманы набивает. Так разберётесь?
– Прямо сегодня и займусь.
– И кстати вот ещё. Мне доложили, что многовато попрошаек в этом вашем «Востряково». Причём из Европы к нам повадились любители длинного рубля.
– Так ведь, Владлен Владленыч, ничего с ними не поделаешь. Время сейчас трудное, глобальный кризис, вот и надеются тут заработать.
– Мне список подготовили – когда и кто сколько получил. Даже есть графа «За что такая благодать?» Только смотрю, а в ней сплошные прочерки.
– Ах, как нехорошо! Как стыдно! Ай-ай-ай! – пробормотал, покачиваясь в кресле, Аксельборг.
– Вот и я о том же…
– Всё исправим, Владлен Владленыч! Графу переименуем, заполним, как положено. Да я на ящик хорошего французского вина готов держать пари, что всё исправим за неделю.
– Вино оставьте себе, а я предпочитаю пиво, – подумалось, вот не хватало ещё заключать пари с каким-то Аксельборгом. – Ну ладно, с недостатками, так и быть, покончили. Так что там с достижениями?
Аксельборг почувствовал, что настал критический момент. Если сейчас удастся избежать существенных потерь, тогда можно рассчитывать на вполне приемлемое завершение беседы. Собрав воедино все свои скромные познания в физике, ответил так:
– Владлен Владленыч! Ну что мне вам сказать? Наука, как я уже отмечал – это дело не только тонкое, но и очень тёмное. Одни только чёрные дыры чего стόят! А кто их видел-то на самом деле?
– Ну вот и мне рассказывали, что ваше «Востряково» – это одна большая чёрная дыра, за фасадом ничего не видно.
– Честное слово, врут завистники!
– Так ли?
– Я всё верну, Владлен Владленыч! – Аксельборг вскочил со стула и прижал руку к левой стороне груди, как при исполнении государственного гимна.
– Ну так идите, возвращайте.
Аксельборг ушёл, а Первый уже в который раз пытался разобраться, что к чему, сравнивая свои нынешние впечатления с тем, что говорил ему Дубков и ещё раньше сообщали сотрудники спецслужб. «Крайне неприятный тип. Глаза, как у того кота, который готов поклясться, что не нужна ему хозяйская сметана. А стоит только отвернуться, как он прыг!.. Да все они такие, и Аксельборг, и Губерман, недаром оба из "незалежней" Украины. Помнится, ещё десяток лет назад возникли на его счёт кое-какие подозрения, только и тогда сухим вышел из воды: вернул деньги, и дело решено было закрыть. Да, очень скользкий, никак такого не ухватишь. При том, что обещает вроде бы и нашим, и тем, другим, однако никому на верность не присягает, словно бы он сам по себе. Это подозрения и вызывает! И ведь тронуть жулика нельзя, потому что себе дороже может выйти – многое на него в экономике завязано, да и в Европе тут же завизжат».
Первый вызвал секретаря и приказал дать указание прокуратуре, чтобы не лезла в востряковские дела. Что толку, про тайные замыслы либералов они там ничего не накопают, а это сейчас самое главное.
Тем временем Тарас Фердинандович направился из Кремля прямо в Востряково, по дороге вызвав туда и вице-премьера Докутовича. Можно было, конечно, поговорить и здесь, в Москве, однако там – без любопытных глаз.
Начал с места в карьер, хотя бы в этом подражая Первому:
– Костик, дорогой мой! Что же ты творишь? Хочешь подвести меня под монастырь?
– Что вы, что вы, Тарас Фердинандович! Как только вы могли подумать? – опешил Докутович, не ожидавший ничего подобного.
– Да тут и думать нечего!
– Но всё не так… – Докутович отчаянно защищался, ещё даже не подозревая, в чём его обвинят на этот раз.
– Вот именно, что не так. Где ты нашёл этого придурка? Он что, неграмотный, твой Звонарёв? Не мог у кого-нибудь списать? Теперь даже диссертации пишут под копирку, а тут всего лишь прочитать лекцию перед кучкой остолопов.
– Тарас Фердинандович! Да там делов-то всего на миллион.
– Тоньше надо работать! А ты увлёкся своей ускоренной приватизацией и дело чуть не завалил.
– Всё ещё можно наверстать.
– Что тут навёрстывать, когда статья нам светит.
– Да что вы говорите?! – ужаснулся вице-премьер.
– Говорят, бюджетные деньги тратим зря.
– Как это зря? Так ведь на святое дело!
– Да я-то знаю. А им как объяснишь? – Аксельборг мотнул головой куда-то за спину.
– Так ведь и объяснять им ничего не надо.
– Вот ты это и скажи, когда придут из прокуратуры.
– Неужто до прокуратуры дошло? Ай-ай, так что же делать? – всхлипнул Докутович.
Всегда невозмутимый, бесстрастный на людях – на всё и всегда у него был готов ответ, – теперь он больше напоминал побитую хозяйкой собачонку, которую вот ещё чуть-чуть и выгонят за порог без малейшего шанса на прощение.
– Ну ладно, с этим разберёмся, – видя страдания Докутовича, поспешил успокоить Аксельборг. – В Кремле я уже переговорил. Думаю, всё улажу.
– Вы уж постарайтесь… А я не подведу. Как надо сделаю!
– Кстати, что ты на днях во время встречи с Гарри Лонгом говорил?
– Там-то что такое? – вице-премьер заёрзал в кресле, почувствовав, что рубашка прилипает к телу.
– Вот, утверждают, что опять что-то не так.
– Господи! Да это всё Полифактов разорялся! Ему только дай в руку микрофон…
– Ты на Полифактова не кивай, он человек заслуженный, ГКЧП противостоял, – погрозил пальцем Аксельборг. – Я вот о чём хочу сказать. Помнишь, как ты ещё года два назад говорил, будто твоя задача в том, чтобы способствовать исполнению решений президента?
– Ну, было дело, – пробормотал Докутович, пытаясь догадаться, в чём подвох.
– А вот теперь на встрече с Лонгом плачешься, что слишком много в России государства. И как прикажешь это понимать?
– Да что тут понимать-то? Вы и сами знаете…
– Мне вот что странно: чем дольше об этом говорим, тем больше роль государства возрастает.
– Так что же делать-то? – всхлипнул вице-премьер, у которого от этого нагромождения обвинений и каверзных вопросов совсем помутилось в голове.
– Костик! Давно пора тактику менять. Ежу ясно, что прежняя метода не срабатывает.
– И что?
– Чего пристал? Ты у нас кандидат наук, вот и соображай!
Всю дорогу на обратном пути из Востряково в Белый дом Докутович раздумывал над словами Аксельборга, но ничего толкового в голову не приходило. Можно, конечно, попытаться устроить майдан на Красной площади, но это же вам не Украина – враз разгонят, и по закону будут совершенно правы. Да и кто теперь на прорыв пойдёт, когда такие проблемы с финансированием? Вспомнил опыт государственных переворотов ещё в прежние, советские времена – тогда всё решало Политбюро. Нужно только подготовить мнение, обговорить детали с нужными людьми, и никаких тебе проблем – всё решалось простым голосованием. Так и Никиту Хрущёва от власти отстраняли, ещё раньше – Булганина с Кагановичем и Маленковым. А в Горбачёвские времена даже избавились от настырного Громыко – как он тогда на своего выдвиженца посмотрел! Докутович до сих пор испытывал восторг, глядя на эту фотографию с пленума ЦК КПСС, даже повесил её на стену в кабинете. Да, если бы не Михаил Сергеевич, о такой карьере даже мечтать было бесполезно, всё попусту. Честь и хвала ему за это!
Ну а потом – Борис Николаевич! Брезуновский тогда правильно сказал: «Это наш шанс, и мы просто обязаны его использовать!» Что ж, использовали на всю катушку. Теперь никакое Политбюро с этой позиции не скинет. А всё потому, что почти вся экономика у нас в руках. Чуть тронешь, и все инвесторы сразу разбегутся. Естественно, тут речи нет о газе и о нефти – надо отдать им должное, вовремя подсуетились. Ещё бы год-другой… Впрочем, с Кайманским это было исключением из правила – сам себя, недоумок, погубил. Да и Брезуновский тоже в итоге оказался бездарем – это ж надо так просчитаться с кандидатом в президенты! Да, все мы сильны задним умом, а чтобы предвидеть, как всё обернётся, тут наших способностей явно не хватает, для этого дела другие мыслители нужны. А где их взять? Самых разных прорицателей, политологов полным-полно, а толку-то? Им бы бабла срубить, а если что-то не сбылось, всегда есть возможность сослаться на форс-мажор, на непредвиденные обстоятельства. Или вот скажут, что не хватает информации, а где её возьмёшь, если спецслужбы находятся под чужим контролем? В общем, никакого просветления в этой кромешной тьме пока не видно, что крайне огорчительно.
С таким настроением Константин Викентьевич переступил порог своего кабинета в Белом доме, а там опять сюрприз – развалившись в казённом кресле, надменно улыбаясь, на Докутовича глядела его собственная жена.
– Нелечка! Какой сюрприз! Как ты сюда попала, дорогая?
– Да как и все, ножками.
– Чай, кофе? – засуетился Докутович. – Я сейчас распоряжусь, только секретарши что-то вот не вижу…
– Я её уволила! – сказала, как отрезала, жена.
– Как это? – не понял Докутович.
– Да так! Посмела не впустить меня в твой кабинет. Ты представляешь? Говорит, он второпях уехал, оставив на столе важные бумаги, – Нелечка сделала совсем круглые глаза. – Так что, я теперь для тебя совсем чужая?
– Помилуй бог! Как ты могла подумать? – Докутович уже готов был стать перед супругой на колени, однако прежде хотелось получить ответ на свой вопрос: – Но как тебе это удалось, то есть я хочу сказать – уволить?
– К счастью, нашлись в Белом доме люди, которым известно, что я не только жена вице-премьера, но и не последний человек в российском бизнесе. Теперь эта стерва будет знать!
– Ну зачем ты так? – от огорчения у Докутовича сморщилось лицо. – Из-за пустяка раздувать скандал…
– Ага! Я поняла! – воскликнула Нелли Осиповна. – У тебя с ней что-то было.
– Ох, Нелли, опять ты за своё! Пойми, кроме тебя у меня никого нет и, наверное, никогда уже не будет.
– Похоже, тебя это огорчает? – не унималась жена.
– О, господи! Да при такой работе скоро импотентом станешь…
– Не заговаривай мне зубы! Где ты пропадал последние два часа? – настаивала жена.
– Нелли! Но так нельзя. Это просто невозможно… Да знаешь ли, кто меня вызвал?
– Неужели сам?
– Да, сам Тарас Фердинандович, собственной персоной, – сказано это было шёпотом, поскольку, несмотря на заверения службы безопасности Аксельборга, вице-премьер эти стенам не очень доверял.
– И что? – спросила Нелли тоже шёпотом, однако её глаза словно бы кричали, выражая одновременно надежду и отчаяние.
– Всё идёт примерно так, как и задумывали, – успокоил Докутович.
– И когда?
– Нелли! Здесь не время и не место…
– Ну ладно, ладно, я пошла. Так не забудь, сегодня вечером мы у Сухоруковых.
– Я помню, – устало молвил Докутович, провожая супругу к выходу из кабинета.
Опять предстоит пустая трепотня. Ну почему Аксельборг не выгнал этого недоумка из проекта «Востряково»? А ведь мог бы настоять. Да, Сухоруков – это типичный пустомеля, к тому же с весьма скверной репутацией. Пользы от него никакой не будет. Тоже мне, мастер закулисных интриг! Одно дело прикармливать депутатов или применять административный ресурс на выборах в Госдуму. И совсем другое – нынешняя ситуация. Ведь как только возникли более серьёзные проблемы, так силовики враз его переиграли, что называется, загнали в угол. Вот пусть теперь сам и выбирается оттуда!
А тут ещё новая напасть – видимо, придётся подыскивать другую секретаршу. Только ведь не каждой можно такое ответственное место предложить. Рекомендации, чистая биография – разумеется, это важно, но совершенно не достаточно. Да что говорить, последнее слово останется за Нелей – секретарша, прежде всего, ей должна понравиться. А где такую найдёшь, при том, что не хотелось бы иметь рядом с собой уж совсем уродину?
