Владимир Алексеевич Колганов
Охота на министра
Глава 23. Миражи
С утра у Вени Полифактова как-то не заладилось. Не то, чтобы встал не с той ноги, да и не пил накануне вечером нисколько, однако голова была явно не своя и во рту ощущение просто гадкое. Надо сказать, что с недавних пор Веню одолевал ночной кошмар – будто бы от него уходит жена и остаётся он отцом-одиночкой с тремя детьми на руках. Самое странное и потому пугающее нежданным пророчеством заключалось в том, что у Полифактовых был всего один ребёнок. Подумывали о пополнении потомства, но потом рассудили, точнее, так решил он, что дело, то есть политика, куда важнее, ну а там посмотрим. Просыпаясь всякий раз после регулярно случавшегося наваждения и с тоскою глядя на белеющее в темноте тело жены, Веня терзал себя вопросом: «Неужели Ирина способна на этакую подлость, чтобы родить мне двойню и уйти к другому? И почему именно двойню?». Странно было и то, что всё это должно случиться, несмотря на огорчительно устойчивое убеждение, сложившееся у него ещё примерно год назад, будто в известном смысле он ничего уже почти не может. Видимо, сказалась напряженная работа последних лет и реакция не слишком устойчивой психики на падение авторитета его любимцев, Ленцова и Яблонского. Как ни старался Веня, буквально выбиваясь из последних сил, но социологические опросы слушателей его радиостанции давали крайне неутешительные результаты. Кстати, и на интернет-форумах, которые он тоже рассматривал как некий социологический инструмент, было далеко не ладно. И вот в такой-то ситуации, неважно, что пока лишь в его снах, всё навязчивее поднимается тема о той самой пресловутой двойне, которая, видимо, вот-вот должна была родиться. Да кому она нужна?! А в эту ночь произошло нечто и вовсе не поддающееся доходчивому объяснению – ему приснилось отрезанное ухо.
Наутро Веня сидел в своём кабинете и курил одну сигарету за другой. В вазе на рабочем столе, словно предвещая что-то угрюмо безнадёжное, желтели подсолнухи – подарок поклонников из Ботанического сада. Глядя на поникшие под тяжестью семян цветы, так и хотелось сказать, что головку убогие не держат. Веня выхватил из вазы один, самый крупный подсолнух, а остальные вместе с вазой без сожаления бросил в корзину для бумаг. «Нет, пора со всеми этими незаконнорожденными детьми лейтенанта Шмидта кончать! Раз и навсегда! А ведь сколько их на моих форумах расплодилось – на каждом по сотне болтунов, молодых, здоровых, злых». Веня припомнил, как они издеваются над самыми святыми для него понятиями, и ему стало стыдно. Стыдно за то, что ради сиюминутной выгоды от привлечения новых слушателей, повышения рейтинга передач и увеличения доходов от рекламы, ради призрачной надежды на то, что на форумах удачно сработает примитивный агитпроп – ради всего этого он столько времени терпел у себя на сайте бог знает что! И вот наступает час расплаты.
Ну а вчера он обнаружил на одном из форумов новый текст. Веня включил ноутбук и вывел на дисплей ранее сохранённую страницу:
«Был в кунсткамере. Видел ёлку:
Вместо еловых шишек – контрацептивы болтаются с надписями «Правое дело», "Яблоко", "Парнас". Всё предназначено для защиты от вредоносного влияния "ЕдРа".
Рядом – синие груши, которыми гэбня Литвиненко отравила.
Далее – чек на три миллиарда баксов, которым Фима Рабинович себе свободу у Кремля купил.
Тут же копия гроба Брезуновского для любителей поплясать на свеженькой могиле.
А вот и подарки под ёлочкой лежат:
Ведро с помоями – как последний аргумент в споре.
Смирительная рубашка – рабочая одежда для инакомыслящих.
Набор удилищ без лески и крючков – вклад никелевого олигарха Потутаева в развитие частного предпринимательства.
Тюремная роба, пропитанная одеколоном самого Кайманского – это на любителя.
Оранжевый галстук – последний привет от лондонского сидельца Брезуновского.
Есть ещё подарочки:
"Оковы демократии" – цацка из пропавшей коллекции депутатши из Саратова.
Дырка от бублика, в кредит – от Кедрина.
Ломоть справедливости – от Мирошкина.
Кандалы под названием "Единство" – от Грызунова.
Транспарант с надписью "От каждого по потребности" – сделан руками столоначальников московских жилконтор и Департамента жилья.
Рядом персональные подарки.
Урна-плевательница для тех, кто собирается голосовать против всех на грядущих выборах.
Красная маска палача – для "независимых" судей.
Ширма с надписью "Демократия" – для любителей нажираться за чужой счёт.
Весы с неустранимым недовесом и набор гирек для защиты от конкуренции – апологетам рыночной экономики.
Рукавица-самобранка – для миллиардера-рейдера Дерябкина.
Сборник непечатных выражений в качестве наглядного пособия для общения с представителями власти – в каждый дом.
Блинчики с бакалавриатом под соусом из магистратуры – для бывшего главы Минобразования.
Тельняшка с надписью "Не забуду Смольный институт!" – для распознавания кандидатов на должности по типу "свой – чужой".
А на верхушке ёлки вместо шпиля отрезанная головка отца ваучеризации прилажена – из натурального папье-маше. И называется всё это – "Древо лицемерия"».
Веня снова перечитал текст, и хотя среди упомянутых там vip-персон пока отсутствовала его собственная фамилия, кто знает, какая ещё мерзость придёт в голову этому неизвестному автору на следующий день. Веня выбрал из меню функцию администратора сайта и начал без сожаления удалять темы того самого форума, где «загонщиком» был некогда его старинный приятель Терещенко, типичный журналист-неудачник, под крылом у которого и выросло это гнусное, отвратительное «древо». Однако тем на форуме было очень много, и тогда Веня стал удалять все форумы – один за другим, один за другим. И лишь когда на странице, прежде озаглавленной «Форумы радиостанции "Слухи столицы"», стало белым-бело, лишь тогда он почувствовал, что немного полегчало.
Прошло время, а Веня всё сидел и смотрел не отрываясь на это белое пятно на дисплее, и чем дольше он смотрел, тем отчётливее в середине этого пятна проступало некое изображение. Да, это лицо! Веня узнал его – Винсент Ван Гог! Ван Гог сразу после того, как он отрезал себе ухо… Веня схватился за голову: «Что же я наделал?!» Только теперь ему стало понятно и появление «вангоговских» подсолнухов на столе, и приснившееся накануне отрезанное ухо, – ухо-форум! – и даже грядущее появление незаконных наследников стало ему понятно – осиротевшие форумчане, несомненно, создадут свои форумы и снова примутся за своё, только уже будучи совершенно ему не подконтрольны. Что же остаётся? Веня сфотографировал единственный оставшийся на столе подсолнух и перенёс его изображение в середину белого пятна на некогда столь привлекательной для либеральной публики странице своего сайта. «Вот так! Хотели порезвиться за мой счёт, хотели свободы, ну так получите!». Веня и сам не до конца понимал, почему он не поместил на сайте объявление – так, мол, и так, вы все мне надоели, – а вместо этого сунул туда ярко жёлтый с угрюмо-чёрными семенами, печальный и почти трагический цветок.
Согласно твёрдому его убеждению, большинство людей не способно воспринимать жизнь как таковую, то есть непосредственно. У них, по-видимому, врождённый ужас перед реальностью и они предпочитают общаться с миражами. Причем эти миражи им дороги именно в силу их вопиющего расхождения с реальной жизнью: миражи справедливости, миражи свободы и братства, миражи демократии. Как можно общаться с миражами, он и сам себе не представлял, но коль скоро население по-прежнему остаётся при идеях ненависти к богатым и покорности властям, тут не может быть сомнения, что оно этого набралось именно благодаря общению с миражами. А где ж ещё?
«А между тем, вся эта мерзость на маргинальной закваске расцветает вовсе не от того, что наконец-то наступила свобода, вовсе нет! Причина в них самих, поскольку антилиберальные взгляды изначально присущи тем, у кого рабский, холопский менталитет. А коли так, то все реформаторские идеи будут обречены на провал, если не заниматься принудительным изменением менталитета российского народа! Нам же вместо этого под видом уважительного отношения к истории постоянно внушают холопские ценности и соответствующий образ мышления. Похоже, властная элита очень хочет, чтобы мы гордились тем, что мы все холопы с тысячелетней историей. Даже составили для нас списочек исторических заслуг – победы над татаро-монголами, над Наполеоном и над Гитлером, – которые просто невозможно отделить от холопского менталитета!»
Веня закурил новую сигарету и продолжал свой безмолвный монолог, с каждым словом всё более возбуждаясь:
«Да, я действительно не вижу вокруг себя достаточного количества нормальных людей, всё больше толстожопые холуи, и многие из них вполне успешны по жизни, причём продвинутых дебилов – выше крыши. Но что особенно угнетает, так это навязанное свыше, насквозь пропитанное ложью представление о своём народе. "Народ правду видит" – враньё! "Народ не обманешь" – враньё! "Народ разобрался в демократах" – враньё! Кругом одно враньё и вопиющее отсутствие истинного представления о собственном народе!»
После таких признаний оставалось только отхватить себе ножом какое-нибудь ухо и втиснуть его в центр изображения подсолнуха на дисплее ноутбука. Однако для этого у Вени уже не хватило сил, силы потребовались для другого. Только теперь он понял, что этот виртуальный подсолнух ни что иное, как мираж! Родившийся под палящими лучами некоего воображаемого светила мираж как символ того, к чему он всегда стремился, чему посвятил последние пятнадцать лет своей нелёгкой жизни, чему без остатка отдавал всего себя. «Так к чему же я пришёл? Чего добился? И кто больше лгал – власть, озабоченная тем, чтобы держать в повиновении людей, или же я, желавший власти для себя, чтобы навязывать другим свои идеи?».
На этом размышления закончились, поскольку подошло время выходить в эфир, и Полифактов поспешил в аппаратную – прежде ни разу не случалось, чтобы опоздал. И вот уже включил свой микрофон, надел наушники:
– На моём «Пате Филипп» восемнадцать часов девять минут с секундами. Всем добрый вечер! Я напоминаю, что вышел в свет новый наш глянцевый журнал – это «Воскресный сплетник». Уверен, об истраченных деньгах не пожалеете. Подписку можете оформить прямо хоть сейчас на нашем сайте. Ну вот, пожалуй, всё, – Веня перевёл дух, глотнул водички и продолжал: – Итак, сегодня в эфире радиостанции «Слухи столицы» известный вам человек, сделавший за постперестроечные годы просто поразительную, небывалую карьеру. Бывший замглавы Администрации, бывший вице-премьер и вот теперь – обыкновенный российский безработный Артём Захарыч Сухоруков. Артём Захарыч, как вам это удалось?
– Да что сказать? В жизни всё так – то чёрная полоса, то белая. Ну вот уволили, сам даже не знаю почему.
– Ну и подайте в суд.
– Это на кого же? – в глазах Сухорукова наметился испуг.
– Впрочем, что я говорю! С нашим правосудием лучше дела не иметь, себе дороже будет. Кстати, вам не приходилось?
– Бог миловал.
– И то ладно! Я вот ещё о чём хотел спросить, вы вроде бы трудились когда-то в фирме Губермана?
– Да, несколько лет служил в его «Бета-банке» старшим менеджером.
– Так что, оттуда тоже выгнали?
– И вовсе нет! – возмутился Сухоруков. – Осип Герасимыч меня ценил, поэтому и рекомендовал для работы сотрудником Администрации.
– Вот это верное решение! Свой человек в Кремле никогда не помешает.
– Ну, я бы не сказал, что причина в этом.
– А в чём?
– Да просто лучших представителей бизнеса всегда делегируют во власть. Так сказать, жертвуют собственными интересами ради процветания державы. Это же вполне естественно!
– Ну хорошо, к этому вопросу мы ещё вернёмся. А сейчас у нас звонок. Говорите, мы вас слушаем.
Раздался голос по телефонной линии:
– Зачем пригласили этого козла? Я, как услышу его, сразу хочется блевать!
– Милейший! Вы бы занялись собственным здоровьем, а с кем беседовать в эфире, я сам буду решать.
– Но он же никому не интересен.
– А вы вообще не при делах! Это моё право – приглашать кого-то или же не приглашать. Это мои проблемы, а не ваши. Не нравится – не слушайте! Вас никто не заставляет.
– Ну ты и козёл!
– Всё, отключите этого…
– У вас всегда так? – поинтересовался слегка шокированный перебранкой Сухоруков.
– По-разному бывает. Видите ли, в чём тут дело. Наша радиостанция не занимается воспитанием, здесь такого нет, мы просто выше этого. У нас есть функция информировать и просвещать, есть функция развлекать и рекламировать. А воспитательные функции – это пережиток прошлого, отрыжка тоталитарного режима. Наша точка зрения – пусть воспитанием занимается семья.
– Но если большую часть времени человек проводит за пределами дома, конечно, не считая сна…
– Это не мои проблемы, как я уже сказал. Да пусть родители хоть во сне его воспитывают, – Полифактов почесал развесистую шевелюру и пробормотал: – Так мы на чём остановились? Ах да! За что же это вас попёрли из правительства?
– Да я же говорю – не знаю.
– Говорят, главного нашего «следака» Стрекалова осмелились критиковать?
На лице Сухорукова возникла виноватая улыбка:
– Что тут поделаешь? Было дело, не сдержался.
– Слышал, дело связано с проектом «Востряково».
– Да с чего вы взяли? – вздрогнул Сухоруков, и пояснил, при этом опасливо озираясь по сторонам. – Нет никакого дела. Типун вам на язык!
– И всё же, в чём причина?
– Ну, как бы вам сказать? Этот Стрекалов тоже виноват. Поднял руку на самое святое. Вам же известно, что мы поставили цель модернизировать страну.
– На базе всё того же «Востряково»?
Полифактов продолжал гнуть своё, и Сухорукова это стало раздражать:
– В какой-то степени. Но я не стал бы на этом проекте так уж заострять внимание.
– Что вас смущает?
– Да потому что возник в последнее время некий нездоровый интерес. Нашлись крохоборы, которые стали спрашивать за каждую копейку.
– Вы про финансовые потоки из бюджета?
– Господи ты, боже мой! Но вы должны понять, что такую модернизацию бесплатно сделать невозможно.
– А вам не кажется, что этот проект закончится ничем, как и все другие ваши начинания?
– Ну почему ничем? – обиделся Сухоруков. – Нынешний парламент это в основном моя заслуга! Значительная часть законов принята благодаря моим стараниям! Знали бы, сколько времени я этому делу посвятил.
– Да, да! – поддакнул Полифактов. – Все силы отданы на благо Родины, и вот закономерный результат – крах головокружительной карьеры, разбитая судьба, разочарование где-то на грани суицида…
– Что вы, что вы!
Сухорукова прямо отбросило от микрофона. Подумалось: ещё немного и этот шут гороховый станет уговаривать, чтобы прыгнул из окна, причём желательно – в прямом эфире. Тогда уж точно, у них отбоя не будет от рекламодателей!
А Полифактов тем временем продолжал давить:
– Не отпирайтесь! По вашему лицу видно, что вы уже почти на грани выживания. Не собираетесь выйти на паперть и на пропитание просить?
– Да у меня вроде бы работящая жена… – ляпнул, не подумав, Сухоруков.
– Ну, это не аргумент, – усмехнулся Веня. – Ну разве что у неё собственная фирма…
– В сущности, так оно и есть! – Сухоруков никак не мог сообразить, к чему этот Полифактов клонит.
– Ну что ж, тогда я за ваше будущее вполне спокоен. Если надоест валяться на диване, супруга пристроит вас вышибалой в своём офисе.
– Вы шутите? – обиделся Сухоруков.
– А в наше время как без этого? – скорчил рожу Полифактов. – Кстати, вот ещё из раздела шуток. Говорят, будто на средства, выделенные для «Востряково», вы финансировали митинги протеста до и после выборов.
– Клевета! Поклёп! Ничего такого не было! – для убедительности Сухоруков выгнул грудь и принялся размахивать руками.
– И как только Стрекалов выявил этот ручеёк, – продолжал Полифактов, не обращая внимания не телодвижения Сухорукова, – так сразу и возник вопрос, что дальше делать?
– Да не было никаких вопросов! – Сухоруков продолжал отбиваться, как только мог.
– Однако, согласитесь, кого-то надо было наказать хотя бы за утечку информации. И вот именно вас выбрали в качестве этого самого «козла»…
Судя по тому, что последовало дальше, Артём Захарович окончательно потерял самообладание. Терпел, терпел, но сколько же ещё можно это слушать? Сначала вежливо пригласят в эфир, а после… Это уже не интервью, а допрос по всей форме, да ещё с пристрастием! Не хватает только, чтобы заковали в кандалы, а там и распнут на радость публике.
– Ты издеваешься, Веня?! А ведь вместе выпивали, и не раз! Да если б знал, что когда-нибудь вот так… Уж я бы точно не пришёл! И можешь быть уверен, что руки тебе больше не подам ни при каких условиях!
Тут уже Веня почувствовал, что перегнул. Видимо, сказалось дурное настроение, которое копилось с самого утра.
– Артюша, милый, ну зачем так обижаться? Пойми, тут ради красного словца родную мать готов продать…
– Я понял! Я очень хорошо всё понял! Можешь что угодно продавать, но только… только без меня!
Сухоруков снял наушники, встал из-за слова и, как говорится, сделал дяде ручкой.
Полифактову пришлось срочно завершать эфир:
– Ну что ж друзья, теперь самое время для рекламы: любимый корм для вашего домашнего кота. Ну а потом, даст бог, ещё что-нибудь интересное придумаем.
Впрочем, реклама затянулась на полчаса, поскольку главный редактор покинул аппаратную и попросту ударился в бега.
Глава 24. Веня и прорицатель
Сидеть в прокуренном кабинете и, не отрываясь, смотреть на склонивший голову цветок – для этого не было уже никакой возможности. А тут ещё эфир с Сухоруковым сорвался. Воистину ужасный день! Веня отменил все встречи, перепоручил ближайшие радиоинтервью своим сотрудникам и выбежал на улицу. Ноги несли его сами, куда – он и представить себе этого не мог.
Как хорошо было просто идти и идти, и ни о чём не думать, только не вполне осмысленным взглядом поводя по сторонам, словно последней частичкой уставшей от недоумения души ещё надеясь найти хоть какую-то зацепку, что-то такое, что бы подсказало, зачем всё это и почему?
Он крался по холсту расписанного пожелтевшими липами бульвара, немного подождал, когда перестанет подмигивать кому-то светофор, первым пересёк финишную черту ещё не стартовавшего марафона по Бульварному кольцу. И шёл, шёл, не замечая изумлённых взглядов праздно фланирующих параллельными курсами прохожих, не слыша приветственных возгласов пожилых поклонниц, сидящих на скамейках в сквере, под склонёнными патлами ожидающих своей участи дряхлых лип и тополей. Он и сам, наверное, был похож на такое дерево, причём дерево, надолго задержавшееся в этом неуютном городе, будто не нашло оно для себя более подходящего уголка природы.
Вечерело. И вот уже к исходу ни на что не похожего, заполненного неожиданными откровениями дня Веня оказался у того самого пруда, где прежде, в такой далёкой и неотягощённой нынешними заботами юности любил прогуляться в компании приятелей, обсуждая то ли последние шедевры андеграунда, то ли новый фильм Антоньони или ожидаемый приезд короля американского джаза. Впрочем, что касается джаза, это было уже потом. А пока что Веня присел на скамейку и, глядя на удивительно спокойную в наступающих сумерках воду, тщетно пытался найти в отражениях окружавших его деревьев и домов что-то осмысленное, что-то такое, что подсказало бы ему: как и для чего? «Опять одни миражи!» Веня вздохнул и, уже собравшись уходить, потому что солнце почти скатилось за крыши, заметил вдруг лежащий рядом с ним на скамейке сложенный вчетверо клочок бумаги. «А что, может быть здесь и таится то, что я искал?» Он развернул бумагу и увидел несколько неряшливо, видимо, впопыхах написанных строчек, наползавших одна на другую примерно так же, как сошедшие с рельсов вагоны несутся под откос, не разбирая для себя пути. Записка хранила текст следующего содержания: «Он пришёл!» Далее был написан телефонный номер и имя: Захар Глыба.
Имя впечатляло! Вене вспомнились благословенные времена, когда Россией правил воистину настоящий президент. Да что говорить, вождь был на загляденье! Впрочем, тогда Веня эти эмоции тщательно скрывал, предпочитая критиковать неудачные действия кремлёвской власти. А что теперь? Увы, теперь президентов никто не выбирает – приходится брать то, что дают. За нынешнего он не голосовал, а прошлый, как ни обидно, оказался не в силах сделать то, что обещал.
Впрочем, если бы не тоска, которая мучила Веню с самого утра, он бы не обратил на эту писульку ни малейшего внимания. Но тут подумалось: «А вдруг?» Вдруг на необъятных просторах матушки России появился тот, которого так долго ждут? Вдруг этот человек знает, как всё перевернуть, как всё преобразовать, чтобы установилось, наконец-то, столь желанное всеми процветание?
Жаль, что на этом имени послание заканчивалось, оставляя без ответа самый главный вопрос: кто он, этот Глыба? Не долго думая, – чего уж тут тянуть? – Веня набрал на мобильнике написанный на клочке бумаги номер телефона, однако в ответ услышал только голос девушки-оператора, пробормотавшей, что абонент был недоступен. Недоступен, неухожен, неустроен – какие грустные и какие значимые слова! Вот этот Глыба наконец пришёл, а никто на его пришествие не обратил ни малейшего внимания. Да, дело принимало серьёзный оборот. Теперь, по-видимому, лишь от Полифактова зависело, какими скверными последствиями всё это может обернуться для России, а возможно, не только для неё, если ему так и не удастся дозвониться. Однако к тому времени, когда Веня добрался до своего кабинета, абонент наконец-то возник словно бы из небытия.
– Надо срочно увидеться! – закричал Веня, опасаясь, как бы этот Глыба снова куда-то не пропал.
А в ответ услышал сказанные низким голосом слова:
– Назначьте время и место. Только желательно подальше от геопатогенных зон и тектонических разломов.
– Дом журналистов подойдёт?
– Это у Арбатской площади? Годится.
– Тогда ровно в девять. Столик я закажу.
Всё дальнейшее происходило словно бы в тумане. Он отдавал распоряжения, кому-то даже выговор объявил, заключил договор на рекламу с фирмой, производящей рукомойники и унитазы. Однако все мысли были о другом.
Очнулся Полифактов уже только в ресторане. Наличие закуски и выпивки на столе ничуть не удивили, зато поразили первые же слова Захара Глыбы после того, как он сел за стол. Всякое приходилось слышать, даже нецензурную брань политиков в прямом эфире, но этот собеседник всех их превзошёл.
– Милостивый государь! Во избежание не вполне корректных толкований результатов нашей встречи, считаю себя обязанным сразу сообщить, что в действительности моя фамилия не Глыба. Я вообще не человек!
– Но кто же? – Веня буквально выпучил на него глаза.
Эта непривычная манера разговора и впрямь наталкивала на подозрение, будто что-то здесь не так. То ли иностранец, толком не владеющий русским языком, то ли заброшен из другого времени. Вот и к еде даже не притронулся. За свою жизнь Веня привык ничему не удивляться, поскольку невероятные предположения на поверку оказывались чепухой, и самым странным событиям всегда находилось простое объяснение. Но тут было ощущение чего-то запредельного, так что оставалось ждать, что скажет этот незнакомец.
– Я был бы рад дать вам представление о том, что я такое. Только боюсь, вы не поймёте.
Полифактов словно бы собрал в кулак весь свой интеллект, весь свой немалый опыт, который он приобрёл, работая в должности учителя начальных классов:
– Я всё же попытаюсь, если вы позволите.
– Дело в том, что я и другие, мне подобные – мы все мыслящие субъекты, являющиеся частью одного целого. Это целое ваши писания и называют Богом.
– А нельзя ли чуть подробнее?
Мысленно Веня уже каялся, что не решился пригласить этого субъекта сразу же в эфир. Вот так всегда – значительные личности проходят мимо, ну а выспрашивать приходится, в основном, придурков, не считая явных дураков.
– Вообще-то я не люблю много рассказывать о себе, – скромно ответил тот, кто назвался Глыбой. – Я по натуре отшельник. Моё призвание состоит в том, чтобы не оглядываться по сторонам, а только ждать, когда истина сама себя покажет.
– Тогда зачем же вы пришли?
– Мой приход совпал с появлением на Земле предпосылок к радикальным изменениям в сторону подлинной свободы и могущества. Людям предлагается стать не просто тварями Божиими, но партнёрами Бога, творящими реальность вместе с ним.
– Вы имеете в виду наше культурное сообщество?
– Культурные стереотипы человечества мешают продуктивному мышлению при решении общемировых проблем.
– Вот как?
Веня был слегка разочарован. Шут его знает! Возможно, для того, чтобы творить, и в самом деле требовалось нечто большее, чем обыкновенная культура. Ведь никого из тех вождей, чьи имена у народа на слуху, нельзя отнести к поклонникам Ван Гога или же Пикассо, а ведь сколько успели наворочать! Чтобы залезть на броневик или на танк, и впрямь не требуется знать наизусть ни Шекспира, ни Булгакова.
– Но вам уже приходилось бывать прежде на Земле?
– Да, конечно! И не раз. Я появлялся в те ключевые моменты вашей истории, когда возникал вопрос «быть или не быть?». Ну скажем, когда предстояла передача власти от одного вождя к другому. В своё время именно я подсказал, что надо власть передать Дракону.
– А кто это? – поинтересовался Веня, догадавшись, что здесь не обошлось без астрологии.
– Дракон – это символ верховной власти. Человек, рожденный в год Дракона – это готовый вождь, мощный лидер, обладающий высоким внутренним потенциалом от природы. Такие люди великолепно формулируют цели, четко ставят задачи. Однако рядом должны быть его соратники, которые помогли бы в реализации этих планов.
– Ну и кому же полагается быть рядом с ним?
– Змея! Змея – это помощник Дракона во всех его начинаниях. Змеи всегда сопутствуют Драконам.
В Вениной голове возникла мысль: ведь нынешний – он же именно Дракон по гороскопу! Вот ведь дела! Ну а премьер – тот вроде бы Змея…
– Так это что же? Уж не вы ли посоветовали президенту искать себе преемника среди Змей?
– Не следует доверять подобным слухам, я никогда таких советов президенту не давал. Напротив, если бы оказался рядом, сумел бы подсказать, что этого делать ни в коем случае нельзя. Это просто неразумно! Видимо, в его окружении был некий шарлатан, который выдавал себя за прорицателя или, как это здесь называют, за астролога.
«А я-то думал, что можно ставить на Змею. Неужто всё так просто объясняется?» Сам Веня в астрологии был не силён, поэтому последовал такой вопрос:
– Ну ладно! А если всё же Змея окажется у власти?
– Тогда беда! Змеи думают только о себе. Они довольно удачливы, однако, устраивая собственные дела, не заботятся о том, что кто-то пострадает от их действий. Предпочитают не рисковать, а бить наверняка, если представилась удобная возможность. Змеи крайне недоверчивы от природы, умеют тщательно скрывать свои истинные чувства с милой улыбкой на лице. Я бы сказал, классические лицемеры! Они не скупы, но в некоторых ситуациях ведут себя крайне бессердечно. Чтобы добиться своего, без зазрения совести пойдут на неблаговидные поступки, предпочитая при этом вести дела с минимальной долей риска для себя. К сожалению, они слишком азартны, и потому их невозможно переубедить, если что-нибудь втемяшит в голову. Но главный их недостаток не в этом, а совсем в другом. Вы когда-нибудь видели удава, который бы по кусочку откусывал барашка? Нет, он заглатывает всего барана сразу, целиком, а потом несколько дней лежит где-нибудь в тени, под баобабом и потихоньку переваривает. Нет уж, со Змеями мы предпочитаем не работать.
Удав под баобабом? Это Веня пропустил мимо ушей. Он был настолько увлечён откровениями своего собеседника, что готов был даже поверить в божественное происхождение Вселенной, вопреки мнению Президиума Академии наук. Только бы удалось получить ценную информацию, что называется, из первых рук.
– А не могли бы вы как-то продемонстрировать свои способности. Я имею в виду способность предугадывать будущее. Ну вот скажите, надолго ли у нас власть нынешнего Дракона и не заменит ли его в скором времени Змея?
– Должен вас огорчить. Я не имею ничего общего с гадалками. Но в принципе, если возникнет такая необходимость, могу здесь и сейчас посредством психотехники дистанционно построить любого человека, со всеми его болячками и недостатками. Могу повертеть его и так и сяк, посмотреть, что у него внутри. Однако давать политические прогнозы – это удел ваших убогих политологов. Мне не хотелось бы у несчастных отбирать их хлеб, и без того жизнь теперь трудна. Строго говоря, мы вообще не имеем права давать открытые прогнозы в этой сфере. А по некоторым людям будущее себя как бы закрывает. Единственное, что могу сказать – перемены вас ожидают в августе. И в первую очередь они коснутся должности премьера.
– Но почему в августе? – возмутился Веня. – Август уже был. Да сколько можно, натерпелись! Неужели так трудно перенести эти события на другое время? К тому же в августе все приличные люди в отпусках.
– Время не выбирают, милостивый государь! Оно либо есть, либо его нет, – незнакомец глянул на часы, и уже направляясь к выходу из ресторана, пробормотал, но так, чтобы Веня это слышал: – А бифштекс по-суворовски был не дожарен.
Ну вот! Толком ничего не разъяснил и тут же смылся. Странный человек! У Полифактова возникла мысль: «А что если и впрямь прислали к нам из космоса? Тогда мог и правду говорить. Что-то он такое мне сказал… Кроме Драконов, Змей, испорченного отпуска ещё что-то было. Ах да! Уволят нашего премьера. Как же я пропустил это мимо ушей? Надо бы его догнать, порасспросить подробнее – да где уж теперь, его и след простыл».
Похоже, в жизни начиналась чёрная полоса. Веня вспомнил про подсолнух – несомненно, это был знак судьбы! Вот и для Ван Гога все эти подсолнухи стали словно бы свидетельством напрасно потраченных усилий. «Да, да, мы с ним оба неудачники!»
Так и не понял Полифактов, кто был этот незнакомец. То ли человек, то ли сверхчеловек, то ли просто осведомлённое лицо не установленной породы. Одно было ясно – следует как можно скорее поделиться тем, что только что узнал. Все огорчения – ерунда, если на этом деле удастся заработать.
