Владимир Алексеевич Колганов
Диалоги, которых не было
– Твой совет «хлебнуть зверства» просто умиляет!
– Вовчик! Подвижки у вас, несомненно, есть. Я всегда считал, что вы не безнадёжны, и даже кое-какая логика в ваших словах изредка присутствует. Однако, что в таком случае для вас родина? Для Гоголя – это птица-тройка. То есть для него родина – это и тройка лошадей, и даже этот никому неизвестный погоняло. Для Блока – это летящая степная кобылица, которая между делом мнёт ковыль. Но кто-то сажает верхом на кобылицу усатого грузина – и они неразделимы. И вот уже даже птицу-тройку оседлали – на каждом жеребчике сидит по седоку, холёные, мордастые представители партгосноменклатуры. Так что давайте договоримся не путать постоянную составляющую, то есть народ, и переменную, то есть сбрую, упряжь, кучера, режим, вождя, эпоху… Потому что я люблю Россию как тот же самый чугунок с перловой кашей в русской печи, а вы любите марксистско-советскую страну, разрушившую ту Русь. Вы исповедуете лишь ненависть к богатым и называете это социальной справедливостью. Это же просто позор! – продолжая разглагольствовать, Веня уже успел напялить свой любимый халат с дракончиками, пригубил виски из хрустального фужера и потому чувствовал себя как милостию Божьей самодержец. – Ну, вспомни, наконец, сколько уже раз та власть тебя насиловала, обманывала, унижала. Да ты же при сухом законе давно бы ноги протянул, если бы не я.
Тут уж я не вытерпел. Дай только ему волю, и он начнёт упрекать меня чёрт-те в чём.
– Веня! Всё не так! Да и не разрушал я этой печки… – честно скажу, мне стоило немалых сил, чтобы не засмеяться.
– Вот вы опять скатываетесь прямо-таки к патологической лжи. Все мои попытки что-то вам втолковать натыкаются на перевирание, скоморошество, уход от объективного анализа. Я думаю, не найдётся на свете человек, который скажет, что я не объяснил ему свою позицию. Всем всё ясно! С вами же ровно наоборот. Вы каждый раз нахально уходите от честного понимания моих взглядов. Будьте вы мужиком, а не злобной кобылицей. Хватит кусать в живот, лягаться и при этом ржать!
Ах, голова! Ну, прямо-таки, Макаренко и Жан-Жак Руссо в одном флаконе. Только откуда он это взял? Это я по поводу кобылы, которая одновременно и кусается, и ржёт. Видимо, это тот самый случай, когда валят с очумелой головы на вполне здоровую. Иной раз Веня напоминает мне этакого мерзкого ворюгу-повара – жаркое из кошатины уже превратилось в угольки, а он всё пихает его тебе в рот, приговаривая про себя: «Чтоб ты подавился!»
Наверное, следующим аргументом в нашем споре должна была стать ссылка на Венины богоугодные свершения во славу чугунка с перловой кашей, но… Но в этот момент из компьютера вместе с невнятным шумом и топотом множества ног донеслись отчаянные вопли Лёлечки. Ох, вот ведь опять всё начинается! И эта рожа будет маячить на дисплее, и снова Веня, стоя на броневике, будет призывать меня к чему-то. Да хоть бы сгорел весь этот мерзкий дом со всеми его обожравшимися обитателями! Жаль, конечно, если останусь без работы, но уж для такого случая…
С тех пор прошло много лет. То, что осталось от Вени, давно лежит в земле. Однако иногда возникает впечатление, что он по-прежнему среди нас, только искусно прячется, прикрываясь патриотическими лозунгами, и не оставляет надежды внедрить свой стиль мышления в чужие головы. Поэтому и возникают ситуации, когда сам Бог не знает, как же нам помочь.
Глава 12. Разговоры с Богом
Это случилось ещё в то время, когда Егор Викулов работал в Следственном комитете, подчиняясь непосредственно его главе, Аристарху Стрекалову, – тот поручал своему любимцу только самые сложные дела.
Однажды утром Стрекалова вызвали «на ковёр», и вот он стоит навытяжку перед своим непосредственным начальником и, затаив дыхание, слушает, надеясь, что и на этот раз гроза пройдёт стороной и обойдётся без огорчительных последствий.
– Ты что себе позволяешь? Ты какие игры устраиваешь за моей спиной? Я же тебе ясно сказал: без моей санкции ничего против Федюкина не предпринимать!
Ему бы промолчать, а он с дуру возьми и ляпни:
– Так против фактов не попрёшь.
– А против меня, выходит, можно?!
– Я не то хотел сказать.
– Так говори, а то ведь скоро такую возможность можешь потерять! – никак не мог угомониться Первый.
«Язык, что ли, собирается отрезать?» – подумал Аристарх Игнатьевич, ну а пока такого не случилось, решил сказать, как на духу, всё то, что за последние годы наболело.
Пока Стрекалов говорил, Первый всё так же строго и внимательно смотрел ему в глаза, пытаясь уловить малейшие признаки того, что генерал лжёт, пытается вокруг пальца обвести. Это как на допросе – надо дать фигуранту выговориться, ну а затем попробовать прижать на противоречиях. Но тут было не так, опыта в таких делах и у Стрекалова, и у Первого хватало. И всё же он склонялся к убеждению, что генерал искренен на этой исповеди.
«Неужели не врёт? – подумал он. – Неужели всерьёз полагает, что ещё можно что-то кардинально изменить? И откуда только берутся такие динозавры? Конечно, нетрудно вправить и этому мозги, чтобы без приказа не лез, куда не надо. Однако гораздо проще найти подходящую замену. С другой стороны, и такой вариант не избавляет от проблем, а в некоторых случаях может возникнуть ситуация, что остаётся только локти самому себе кусать. Вот как тогда, после назначения преемника – тот тоже обещал быть белым и пушистым…
Так на кого же в этой ситуации рассчитывать? Как подобрать соратников? Формальное соответствие должности и чистая анкета тут нисколько не помогут. Да всё это в нынешние времена гроша ломаного не стоит! Кстати, вот и Федюкин – классический пример. Ох, как же он меня подставил! Потому-то приходится держаться и за Дубкова, и за этого Стрекалова. Вроде бы люди старой закалки и твёрдых убеждений. Да он и сам такой. Только вот жизнь заставила понять, что не так всё просто, как поначалу кажется. Можно, кровь из носа, бороться за святые идеалы, а толку в результате не будет никакого».
От этих мыслей Первый загрустил. Даже решил повременить с увольнением Стрекалова. И так сказал:
– Ладно. Надеюсь, ты всё понял. И впредь, если захочешь кого-то покусать, не забудь, что пока что только я могу дать тебе команду «Фас!».
Выходя из кабинета, Стрекалов если и не чувствовал себя побитым, то однозначно ощущал, что вот ещё минуту назад находился на грани катастрофы. Что ж, впредь будет урок! Видимо, что-то там у них переменилось. То ли Федюкина решили пожалеть, то ли возникли иные обстоятельства, о которых главе Следственного комитета и не нужно знать. У них ведь там всё время идёт подковёрная борьба, ну а Федюкин мог быть лишь разменной монетой, не более того. Да, похоже, сменились приоритеты, начались поиски нового врага. Если так, то и следствие не оставят без работы.
Вернувшись в комитет, Стрекалов приказал срочно разыскать Викулова. И вот стоит тот перед ним, довольный последними успехами, и по лицу видно, что так и рвётся доложить… Жаль парня, хороший был «следак». Неужто придётся распрощаться? Однако для начала придётся постращать. И только после того, как до Викулова дошло, что ситуация сложилась хуже некуда, генерал смягчился, и дальше заговорил совсем спокойно:
– Егор! Есть мнение, что это дело надо спустить на тормозах.
– Товарищ генерал! Да как же так? Ведь столько сил потрачено, и всё оказывается зря?
– Ну, я бы не сказал, что зря. Факт крупного мошенничества установили. Тем самым способствовали наведению порядка в армии. Вот и военного министра нового назначили. Честь и хвала тебе за это!
– Служу России, товарищ генерал! Но я-то рассчитывал, что преступники получат по заслугам. А тут… даже и не знаю, как назвать.
– Егор! Ты не заводись. Спокойно обдумай ситуацию. Помимо Уголовного кодекса есть ведь и другие нормативные акты, их мы тоже обязаны придерживаться. Ну вот, скажем, кодекс о семье. Семья, как тебе известно, – это становой хребет любого государства. И наша с тобой главная обязанность… Ну ты и сам всё понимаешь, – генерал недовольно сморщился, искоса поглядел на портрет, висевший за его спиной, и сказал: – Ладно уж, иди работай. А главным фигурантом сделай Тюлькина. Всё понял?
– Понял, товарищ генерал! – еле выдавил из себя Егор.
Время было уже позднее. Засиживаться на работе не имело смысла. Поэтому Викулов отправился в ресторан – не для того, чтобы горе утопить в вине, но хотя бы душу немного отвести и снять накопившееся напряжение.
После третьей рюмки коньяка в его голове зародилась некая мысль. Поначалу она слабо была выражена. Такое впечатление, что на секунду отвлечёшься, и её уж не поймать, останется лишь смутный намёк и недоказанные подозрения. Мысль словно бы изворачивалась, ускользала. Но вот прошло ещё несколько минут. Викулов всё это время сидел, глядя в одну точку, и вдруг повезло – мысль полностью сформировалась:
– Господи! – мысленно воскликнул Викулов. – Неужто всё было затеяно только для того, чтобы вернуть загулявшего муженька в семью? Нет, не могу в это поверить. Это же сколько сил угробили! Сколько обысков, допросов, очных ставок! Вместо того, чтобы ловить злодеев и убийц, пришлось участвовать в семейных передрягах. Вот ведь дела! Господи, ну разве нельзя было этого Федюкина попугать как-нибудь иначе?
И Господь отвечал Викулову:
– Да как же его напугаешь при такой охране? Моим архангелам против этого спецназа не устоять. Был бы какой-нибудь лейтенант или даже полковник… А тут вся надежда только на тебя.
– И всё равно не в состоянии понять. Весь аппарат Следственного комитета поставили на уши ради спокойствия одной семьи. Да пусть бы он гулял себе на стороне, ну чтобы от этого в природе изменилось? Можно подумать, что в июле выпал снег или разрушилась Асуанская плотина.
– Я вижу, что ты не вполне осознаёшь политический момент. В мире испокон веков борются силы добра и зла. Тут всё построено на принципе сдержек и противовесов. Так вот, есть такие семьи, на которых всё и держится. Если они распадутся – тогда не миновать большой беды!
– Я вроде бы слыхал, что мир стоит на трёх китах…
– Вот-вот! Это они самые и есть.
– Может, назовёте и фамилии?
Господь почему-то замолчал, так и оставив собеседника в неведении. То ли и сам не знал, то ли чего-то опасался. Скорее всего, так – ведь если рухнет мир, тогда и Господь может оказаться не у дел.
Тем временем официант, озабоченный тем, что клиент пьёт, не закусывая, не выдержал и подошёл к столику:
– Извините, может быть, вам что-нибудь из горячего подать?
– Что? – пробормотал занятый своими мыслями Викулов. – Ах да… Кита!
– К сожалению, китов в ассортименте нет. Но есть фаршированная щука, – предложил официант.
Викулов поднял на него глаза, с какой-то ехидцей ухмыльнулся и сказал:
– Какая теперь из меня щука? Не те нынче времена.
Обиженный этой странной шуткой официант отошёл и больше уже не приставал к клиенту.
Прошло несколько лет. За это время Егор раскрыл немало сложных дел, но вот с министром экономики вышла незадача. Дело это так и осталось для него загадкой – то ли министр взятку вымогал, то ли его подставили. Нечто подобное было и в деле Аркадия Федюкина – то ли сам всё организовал, то ли Василиса расстаралась, а Федюкин только проморгал, проявил халатность, став жертвой умелых махинаторов. Тут вот что удивляет – Федюкину пришлось расстаться с должностью, министр экономики получил по полной, а множество других высокопоставленных ворюг как бы совсем не при делах. И сколько ещё таких «белых и пушистых», которых он с удовольствием отправил бы на нары!
Егору вдруг захотелось продолжить тот странный разговор, когда после развала дела Василисы и Федюкина сидел в ресторане и старался влить в себя бутылку коньяка:
– Господи! Да сколько ещё можно это безобразие терпеть?!
– Так ведь законов ваших они вроде бы не нарушают, – отвечал Господь.
– Законы-то дырявые. При желании всегда можно отыскать лазейку.
– То-то и оно.
– Ну а моральные заповеди? Это же по твоей части, Господи!
– Да брось! Кто их нынче соблюдает?
– Неужто и ты не в силах что-то предпринять?
– Увы! Руки у меня связаны.
Вот те раз! Если даже Господь пасует перед «жирными котами», так что может предпринять какой-то следователь, пусть даже по особо важным делам?
– Это кто же так постарался, Господи?
– Да апостол Пётр! Чтобы ни дна ему, ни покрышки.
– Вот уж никак не ожидал!
– Он у меня первый заместитель, как раз ведает отпущением грехов. Что с ним поделаешь, раздаёт индульгенции налево и направо.
– Как же терпишь у себя такое?
– Уж очень не хочется с ним конфликтовать. Чего только не сделаешь ради сохранения единства!
– Похоже, у вас на небе то же самое, что на Земле.
Господь так ничего и не ответил, ну а Викулову осталось только ждать – а вдруг после лета наступит не осень, а весна, тогда уж точно что-нибудь изменится…
Эту историю о следователе Викулове я написал несколько лет назад. Сцена беседы с Богом возникла в ней как бы сама собой, помимо моего желания, поскольку я далёк от религиозных увлечений. Но вот когда писал другой роман, снова где-то в подсознании возник образ некоего божества – всё потому, что герою моего романа и посоветоваться больше не с кем. При этом я словно бы оказался в его шкуре, так что рассказ получился от первого лица…
Проснулся я, услышав чей-то голос. Открыл глаза. Стоит передо мной такой величественный, строгий, в голубой тунике и с тиарой на голове, но почему-то в поношенных сандалиях. Похоже, долгий путь проделал прежде, чем сюда добрался.
Спрашиваю:
– Ты кто?
– Тесей. Слышал про такого?
Собрался с мыслями, кое-что припоминаю:
– Вроде бы из греческой мифологии, в школе проходили… Ну и зачем пришёл?
– Поговорить.
– Что ж, тогда выкладывай.
А он чего-то сомневается:
– Вижу, ты не в духе… Кто ж тебя обидел?
– Не твоё дело!
– Может, я смогу помочь?
Сказать или не сказать? Если уж люди не поверили, так с какой стати боги станут разбираться? Нет, явно не поймёт!
– Слушай, не тяни кота за хвост. Говори, зачем явился, а то спать очень хочется.
Вроде бы до него дошло:
– Дело вот в чём. Тут у нас совсем недавно боги на Олимпе заседали. На повестке дня стоял вопрос: почему ты доверие не оправдал? Создал партию, а потом всё бросил.
– Да не бросал я!
– Ой ли?
– Так на меня все спецслужбы ополчились!
– А ты закон не нарушай.
– Да как же его не нарушать, если у богов все жулики под защитой?
– Врёшь, смерд!
– А богам врать разрешается?
– Не кощунствуй!
И кто меня за язык тянул? Всё равно ведь честно не ответит.
– Ладно, будем считать, что проехали.
А он задумался. Потом говорит:
– Похоже, крепко тебе от них досталось.
– Да уж, не пожелаю такого никому! Сначала чуть по судам не затаскали, потом любимую женщину посадили под замок – думали, я сдамся. Ну а когда не помогло, вкололи мне какую-то гадость – думали, стану смирным и послушным. А я им: на-ка, выкуси!
– Почему же ко мне не обратился?
– Да где ж тебя найдёшь? До Олимпа далеко, да и вряд ли меня туда пустят.
– Ну что поделаешь, такие у нас правила. Впрочем, раз в год что-то вроде «открытых дверей» организуем, но и там по записи, после двойной проверки, так что не всякому повезёт. Помнится, одна рабыня с острова Родос захотела иметь собственную колесницу. Судили, рядили и пришли к выводу, что недостойна. Тогда Зевс сказал: если не исполните её просьбу, в монастырь уйду… Ну или что-то вроде этого. Пришлось выделить колесницу – из тех, что уже исчерпали свой ресурс.
– Весьма познавательная история. А я-то тут причём? Зачем из-за ерунды будить человека среди ночи?
– Это совсем не ерунда!
Обиделся. Чего доброго уйдёт, а я так и останусь с носом. То есть буду до утра гадать, зачем он приходил. Не для того же, чтобы сделать нагоняй? Толку-то! Ты сначала на Олимпе порядок наведи, а уж потом…
– Ладно. Так к чему ты клонишь?
– А вот к чему. С богами надобно дружить и слушать их беспрекословно. Тебе поручена работа, и кровь из носу, но дело доведи до конца!
– Но я же не смогу без вашей помощи!
– Ты думаешь, нам легко? Моральное разложение в обществе, необузданная похоть, зависть, ложь, ненависть и лицемерие… А в результате гибнет то лучшее, что заложено богами в природу человека. Словом, перспективы удручающие.
Да, правильно классик говорил: «О нравы!»
– И что нам делать?
– Это непростой вопрос. Те, что заседают на Олимпе, склоняются к мысли, что можно рассчитывать только на таких, как ты. Так что дерзай, а мы, в случае чего, поможем. Ты только позвони…
Сказал и тут же растворился в воздухе, словно бы его и не было. А номер телефона так и не оставил. Тогда куда звонить? Звонить во все колокола?..
Думаю, теперь все согласятся с такого рода утверждением: человеку в нашем мире очень трудно, почти невозможно быть счастливым в течение всей жизни, то есть от рождения и почти до самой смерти. Однако хотелось бы надеяться, что счастье достижимо в других мирах. Если таковые отсутствуют в реальности, можно попытаться создать этот мир силой своего воображения.
Глава 13. Другие миры
Он появился внезапно – светящийся столб диаметром не более метра возник передо мной и вытянулся ввысь. А затем произошло нечто невероятное. Столб света стал разворачиваться, как скрученный в трубку лист бумаги. Честно вам скажу, я был потрясён тем, что увидел, и стоял как вкопанный, не шевелясь. Если бы Анна не дёрнула меня за руку, даже не знаю, чем бы всё закончилось – наверно, остаток жизни провёл бы в засекреченном НИИ в качестве подопытного кролика. Но вот кое-как пришёл в себя, и тут мы, взявшись за руки, шагнули в какой-то другой мир, откуда, я надеюсь, нет возврата.
Прежде, чем продолжить, надо бы кое-что пояснить во избежание недоразумений. Дело в том, что Ань на свете много, и нельзя всех сводить к одной, к той, которой посвятил одну из последних своих книг. То есть эта Анна не имеет никого отношения к вполне реальной, и нет никаких оснований упрекать сочинителя бог знает в чём. Так уж получилось, что в моём распоряжении ограниченный набор имён – некоторые ни под каким предлогом в свой роман не вставлю.
Вообще-то в романе всё было не так, как я здесь описал – с помощью этого «столба» Макс получил возможность перемещаться во времени и в пространстве. Причём перемещался только в прошлое, да и то, чтобы посмотреть, что и как там было, по сути, не вмешиваясь в происходящие события. Но вот теперь я даже не догадывался, куда меня закинут вместе с Анной, а никто не счёл нужным объяснить.
Пришла пора описать то, что в итоге получилось. Но как? Одно дело выкладывать на бумагу или в ноутбук свои фантазии, и совсем другое, когда ты сам становишься объектом каких-то превращений. То есть ни я, ни Анна с виду ничуть не изменились, но человек не может существовать в отрыве от окружающего мира, а если изменился мир, тогда и мы уже не те, что прежде. Эта мысль поначалу испугала – легко ли в моём возрасте осознавать, что прошлого уже не существует? Что не учился на физика, что летом не загорал на пляже в Новом Свете, но что особенно огорчало – что ни одной книги за свою жизнь не написал.
Всё потому, что наше прошлое осталось где-то там, а здесь – только две души, два тела, лишённые привычной среды обитания, притом напичканные информацией, которая никому тут не нужна. Я сразу понял это, хотя никто ничего не объяснял. Понял и то, что мне ничто не угрожает, что не обманет никто, что никто не украдёт мой кошелёк. Сказали бы ещё несколько минут назад, что так можно жить, я бы не поверил! Во всяком случае, это невозможно на Земле, как ни старайся что-то изменить, как-то иначе всё устроить – многие в борьбе за это пострадали.
Итак, что же я увидел? Увидел Анну… и больше ничего! Но почему-то меня это ничуть не испугало. Ну а потом словно кто-то подсказал – я подумал, что хорошо бы после всех передряг последних дней отдохнуть в комфортабельной гостинице. И тут вокруг нас возник знакомый интерьер – когда бывал в Париже, останавливался точно в таком же номере отеля… Ну да, теперь всё стало на свои места – я понял, что здесь предметы создаются мыслью, причём мгновенно, без каких-либо распоряжений и согласований.
Анна спрашивает:
– Как ты это делаешь?
Я только развожу руками, а в голове возникла мысль: не копается ли кто-то в нашей памяти?
Всё разъяснилось с появлением Еремея, так я назвал своё «второе Я», поэтому и возник этот интерьер. Ну что ж, от сердца отлегло, поскольку Еремею я доверяю – просто потому, что больше некому. Кстати, с чего бы это он нарядился, как участник телевизионного ток-шоу – потрёпанные джинсы, линялая майка и поверх неё велюровый пиджак? Вижу, что смутился:
– Хотел, чтобы получилось не так официально… Но перейдём к делу. Анна, вы пока с дороги отдохните, – тут он указал на дверь, ведущую в спальню. – А мы с Владом побеседуем.
Да я не против, только вот никак не пойму, кого это лицо мне напоминает. Он смеётся:
– Подойди к зеркалу, тогда поймёшь.
Ну подошёл, смотрю, а в зеркале… Еремей. Только причёску немного изменил.
– Всё логично, Влад. Ведь я твоё «второе Я», поэтому не должен уж очень отличаться. Впрочем, если ты настаиваешь…
– Да нет, пусть будет так. Лучше объясни, где мы находимся.
Присели на диван, я закурил. Он поморщился, но уговаривать меня не стал, чтобы поберёг здоровье. Какое уж тут здоровье, если всё идёт наперекосяк!
– Так вот, вы находись в пространстве и во времени, но тут всё устроено иначе, поскольку можно управлять и тем, и другим. Образно говоря, можно промотать время назад, чтобы исправить какую-то ошибку, а можно вперёд, чтобы посмотреть, к чему это приведёт.
– Ну а реальность какая-то всё же существует? К примеру, города, поля, леса…
– В этом нет необходимости. Любой из нас может вызвать комплекс ощущений, полностью соответствующий пребыванию на берегу океана или в тропических джунглях Амазонии. К примеру, зачем возводить здание этого отеля, если его можно вообразить?
Как-то неуютно стало. Всё потому, что сижу на диване, которого на самом деле нет.
– Ну ладно, допустим. А чем тогда питаетесь?
Тут на столе появилась бутылка коньяка и закуска – по виду осетровая икра ничем не отличается от той, что подают в дорогих московских ресторанах.
– Как видишь, Влад, ничто человеческое нам не чуждо.
Я решился пошутить:
– И на каких деревьях всё это произрастает?
– Ты недалёк от истины. Любое вещество можно синтезировать, а синтез, как ты уже догадался, подчиняется нашим мыслям, – тут он разлил коньяк по рюмкам, – Ты не стесняйся, пей.
Синтетический стиральный порошок – это я ещё понимаю. Но коньяк… И всё же выпил – тепло растеклось по телу, да и бутерброд с паюсной искрой вполне съедобен. В общем, можно жить и здесь. Вот только хотелось бы знать, что будет дальше. Неужели всё, что было описано в романе, мне предстоит реально испытать?
– Нет, это был всего лишь один из вариантов развития событий. На сей раз всё будет несколько иначе.
Иначе – этот как? Спасать человечество и для этого лезть в «чёрную дыру»? Нет, я на такое не согласен, вот потому и говорю:
– Мне не хотелось бы возвращаться в прежний мир.
Смотрю, насупился и с эдакой издевкой говорит:
– Такое право надо заслужить, а ты пока что не сделал то, на что способен…
Способен или не способен – эту тему оставим для другого случая, в конце концов, не Еремею и не мне выносить этот приговор, поскольку многое зависит от мнения читателей. Однако меня обеспокоила другая мысль: можно ли жить в мире, созданном моим воображением, если в нём нет ни страданий, ни борьбы. Какая-то идиллия, что-то вроде рая на небесах, в котором измученный, потерявший надежду странник может отдохнуть от мирских забот. Но вот остаться в этом мире навсегда – это как бы на любителя…
Попробуем оценить перспективу жизни в том мире, где оказался Макс, герой другого моего романа, после того, как воспользовался услугами некоего волшебного устройства…
– Здравствуйте, дорогой гость!
Я стоял на берегу реки, вдали виднелись заснеженные горы, над головой повисло голубое небо, а эти слова произнёс некто, одетый почти так же, как я в те годы, когда отдыхал в Крыму. Он шёл по тропинке по направлению ко мне – к тому месту, где я оказался, сделав шаг по трапу самолёта, а предварительно, за полчаса до этого, ткнув пальцем в голубую планету на планшете той девицы… Жаль, не успел её поблагодарить. А надо ли? Ещё не известно, чем закончится эта авантюра с мгновенным перемещением в пространстве. Вот и сейчас передо мной то ли человек, то ли существо, чей облик позаимствован у людей на время – только для того, чтобы не испугать незваного пришельца. Ведь, если верить создателям фантастических блокбастеров о внеземных цивилизациях, Вселенную населяют монстры и другие существа, совершенно не похожие на нас.
– Я рад приветствовать вас на планете Од, где вы найдёте друзей и можете не опасаться неприятностей.
Он говорил, не раскрывая рта, а я всё слышал. Как же так?
– Всё очень просто, уважаемый землянин. Мы уже давно общаемся с помощью телепатии, да и ваш мозг вполне приспособлен для получения такого вида информации, поэтому вы как бы слышите мои слова или воспринимаете образы, которые я транслирую. Впрочем, иногда, чтобы не забыть язык, мы обходимся без телепатии – если есть интересный собеседник или просто хочется поговорить.
– Так что, вы можете общаться между собой, даже находясь на противоположных концах планеты?
– Да нет, конечно. Возможности телепатии ограничены. Например, ваше излучение довольно слабое, поэтому я вас с трудом понимаю даже на расстоянии в пять метров.
Вполне логично, что я сделал шаг по направлению к нему, но не тут-то было – словно какая-то невидимая преграда встала между нами. Он тут же пояснил:
– Вы являетесь носителем болезнетворных бактерий, поэтому до тех пор, пока мы не избавим вас от них, вы не сможете перемещаться по планете. Но это ненадолго.
Понятно, что я хотел уже сейчас получить ответы на множество вопросов, но не успел спросить – зачем воздух сотрясать, если он читает мои мысли? И кое-что он объяснил:
– Мы развивались примерно в тех же условиях, которые существуют на Земле. Поэтому не удивляйтесь, что мы похожи на вас – форма определяется целесообразностью. Конечно, можно ходить и на трёх, и на четырёх ногах, но зачем, если достаточно всего лишь двух? То же касается и рук – четыре руки весьма обременительны, да просто неудобны. Иная ситуация с глазами – когда-то у нас был третий глаз, он располагался сзади, на затылке. Но в процессе эволюции надобность в нём отпала. Вот и пальцев на руках и на ногах у нас было больше, но от лишних со временем избавились. Ну а волосы – никому ненужный атавизм, полагаю, вы с этим утверждением согласны. Вас, наверное, удивляют размер и форма головы – это не принципиально, поскольку тут важнее содержание.
Я ещё не успел осмыслить то, что только что услышал, как моя временная изоляция закончилась:
– Ну вот, теперь вы защищены от любой заразы, даже от неизвестного нам вируса, который может возникнуть на Земле за время вашего отсутствия, – он подошёл ко мне и протянул руку: – Зовите меня Дон, если такое имя не вызывает у вас каких-либо малоприятных ассоциаций.
– Да вроде нет. Ну а я Макс.
– Тогда приглашаю посетить дом, в котором я живу. Мы можем перенестись туда мгновенно, но я предлагаю прогуляться, если вы не против.
Я не возражал, поскольку за последние несколько часов практически не имел возможности самостоятельно передвигаться – то находился в здании французской контрразведки, то в полицейском автомобиле, позже в самолёте, да и тут вынужден был несколько минут стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу, пока продолжалась дезинфекция.
Жилище Дона располагалось совсем недалеко, в берёзовой роще, до которой мы дошли минут за десять. Деревянное строение с верандой – когда-то таких было много в дачных посёлках под Москвой. Возможно, Дон хотел, чтобы я оказался в привычной обстановке. Это было очень кстати – хотя бы здесь смогу немного отдохнуть после того, что мне пришлось пережить за последние несколько часов. А вот блюда, которые подавали за обедом, я не могу с чем-нибудь сравнить – вкусно, но спросить о происхождении этих продуктов так и не решился. Лучше этого не знать, а то ведь может оказаться, что всё это приготовлено из лягушачьих лапок и кузнечиков. Дон, увлечённый едой, даже не попытался меня разубедить.
На десерт подали фрукты и вино – было настолько вкусно, что я не удержался и спросил:
– Откуда это? Я прежде ничего подобного не ел.
– Я рад, что вам понравилось. Всё это натуральные продукты, а не какая-нибудь химия. Наверное, вы обратили внимание, что вокруг нашей планеты вращаются три спутника. Если использовать вашу терминологию, то на Жёлтой планете размещены промышленные предприятия, а земли на Зелёной планете отведены под сельское хозяйство.
– Наверное, там трудятся, в основном, роботы?
– Да, производство роботизировано, но «человекоподобные» роботы нам ни к чему. Когда-то они были, но после общепланетарной дискуссии на эту тему было принято решение их утилизировать.
– Но почему?
– По этическим соображениям. Дело в том, что такой робот фактически является рабом своего хозяина, и может возникнуть искушение эту, условно говоря, мораль перенести в реальную жизнь, в общение между живыми существами. Нас это не устраивает.
Я призадумался. На Земле разработка таких роботов ведётся на многих предприятиях, эта тема популярна в литературе и в кино. И никому нет дела до того, чем всё это закончится.
– Пожалуй, вы правы. А что на Розовой?
– Там мы выращиваем детей.
Дон произнёс эти слова так, как будто речь шла о выращивании капусты или помидоров. А я не смог скрыть удивления:
– То есть как? Неужели в инкубаторах…
– Да нет, – успокоил меня Дон, – всё происходит как у вас, как у людей. Но вот процесс деторождения… Как бы это правильнее сказать? – он посмотрел по сторонам, словно бы искал подсказку. – Этот процесс проходит у нас более организованно, с учётом интересов общества. Мы не считаем необходимым искусственно продлевать жизнь людей – каждому отведён свой срок, определяемый возможностями его организма. Так что численность нашего населения могла бы постоянно сокращаться в силу естественной убыли, но мы его регулярно пополняем. При этом количество женщин и мужчин должно быть примерно равным. Если некая пара созрела для того, чтобы иметь ребёнка, мы определяем, каким будет пол ребёнка, и даём разрешение или запрещаем произвести его на свет. Так вот, Розовая планета как раз и предназначена для вынашивания, рождения и воспитания детей вплоть до их совершеннолетия. Там созданы оптимальные условия для этого.
