Владимир Алексеевич Колганов
Кто виноват?
Глава 1. Пробуждение
Однажды утром, когда за окном мела февральская вьюга, Иван Лукич Сиротин проснулся в совершенно незнакомом ему месте. Над кроватью – балдахин, на стенах – позолота, а паркет узорчатый – такой бывает разве что в музее. Выглянул в окно, а там – о господи! – ни что иное как Дворцовая площадь с Александровской колонной как раз посередине. Тут только он понял, что находится в покоях, где прежде обитали правители Руси, от Екатерины до последнего из Николаев: «Я-то как сюда попал? Помнится, жил в тихом переулке недалеко от Малой Бронной, потом дом признали аварийным, но теперь получается, что переселили не на окраину Москвы, а почему-то в Питер. Как такое могло произойти? Кому это понадобилось и зачем?»
Так бы и терзался неизвестностью, если б не открылась дверь и в покои не вошли двое бородатых мужиков в голубых ливреях. В руках у одного – шитый золотом белоснежный камзол и пурпурного цвета панталоны, у другого – сапоги со шпорами, начищенные до блеска. Поклонились в пояс и говорят:
– С добрым утром, государь! Портной и сапожник всю ночь трудились не покладая рук. Не изволите ли примерить?
Если вежливо просят, почему бы нет? Надел, всё оказалось впору… Только причём тут «государь»? С каких это пор стали использовать устаревшие названия – не гражданин, не господин? Хорошо хоть мистером не обозвали! Спрашивать неудобно, поэтому отложил вопросы на потом.
Позавтракал в одиночестве, только обслуга за спиной маячит – то ломтик осетрины предложат, то чаю горяченького подольют. Не хватало ещё, чтобы рот салфеткой утирали. Обхождение странное и непривычное, однако Иван Лукич пришёл к такому выводу: наверняка это госпрограмма для незаконно отселённых граждан. Что-то вроде компенсации, чтоб не обидно было – денёк-другой поживёшь по-царски, а потом опять в свою крупноблочную хибару в Южном Бутово, где среди ночи просыпаешься, даже если сосед чихнул, не говоря уже о том, когда пьянка до утра или смотрят телевизор.
Конечно, если всё это официально, надо было заранее предупредить, согласовать распорядок дня, наметить места для ознакомительных экскурсий – дворец огромный, есть, что посмотреть. А тут, как снег на голову, свалились два бородача в ливреях…
Кстати, об экскурсиях. Покончив с завтраком, Иван Лукич вышел в коридор, там оказалось множество дверей, а куда идти, неясно – если сунешься наобум, без должной подготовки, так и заблудиться можно. Одно дело, если народу много, тогда есть у кого спросить, но здесь словно вымерли все, либо до того заняты работой, что своего зада не оторвут от стула, пока не выполнят задание. Ощущение не из приятных, поэтому и возникла мысль: «Ну вот, накормили и бросили на произвол судьбы!»
В этот самый момент открылась самая дальняя из дверей, а из неё выскочил человек в мундире титулярного советника – оглянулся по сторонам и, увидев Ивана Лукича, радостно вскричал:
– Государь! А мы вас обыскались, – на бегу размахивает какой-то папкой и поясняет: – Срочные документы вам на подпись.
У Ивана Лукича мурашки по спине – хоть и «государь», но всё же боязно. А ну как заставят оплатить оказанные ему здесь услуги? Так мол и так, распишитесь в получении, а стоимость проживания мы из вашей зарплаты будем вычитать. «Да у меня сроду таких денег не водилось, чтобы во дворце пожить хотя бы один день!»
Но вот пришли в рабочий кабинет – оказалось, это рядом, за соседней дверью. На самом деле, не кабинет, а целая зала – тут в мини-футбол можно играть. Сесть за дубовый стол Иван Лукич так и не решился – там за креслом на стене двуглавый орёл. А ну как клюнет прямо в темечко? Предпочёл устроиться на кожаном диване, а потом спросил:
– Это обязательно подписывать?
Чиновник поясняет:
– Ну как же, вот указ о назначении нового министра культуры и ещё два законопроекта, с пылу с жару, прямо из Госдумы..
С одной стороны, хорошо, что не придётся ничего оплачивать, но с другой…
– А вы ничего не перепутали?
Тот чуть не плачет:
– Помилуйте, семь раз каждую буковку перепроверил.
«Буковки проверил – это хорошо. Но когда же до него дойдёт, что я тут совершенно ни при чём? Это президент указы издаёт, а со мной даже не советуется». И только тут глянул в то место, где должен расписаться, а там чёрным по белому: Президент Российской Федерации И.Л., а дальше с детства знакомая фамилия… «Как это так? Сплю я, что ли?». Для надёжности ущипнул себя за ляжку, но нет, не помогло. В голове сумбур от непонятных мыслей, поэтому еле выдавил из себя, ткнув указательным пальцем в свою фамилию:
– И давно я здесь?
Чиновник поначалу растерялся, а потом сообразил:
– Так ведь вчера ещё напечатали, – и опять с испугом: – Что-нибудь не так?
А Иван Лукич наконец-то нашёл объяснение этому феномену: «Видимо, хотят узнать мнение рядового гражданина – что-то вроде опроса общественного мнения. Сперва накормят до отвала, а потом и спрашивают, нравится ему такой закон или не очень. Понятно, что сытый голодного не разумеет, однако, что поделаешь, угощение надо отрабатывать. Итак, кого же прочат в начальники над всей нашей культурой?».
В приложенной к указу краткой справке сказано, что кандидат в министры – журналист по образованию, что уже неплохо, а ещё…
– Позволь-позволь, но тут написано, что он был главой департамента кинематографии… Выходит, его надо благодарить за то, что наше кино упало ниже плинтуса?
Чиновник молчит, не зная, что сказать. Но потом нашёлся:
– Должен признаться, что в кино я не хожу, да и дома нет времени для этого. Весь в работе с утра до поздней ночи.
– Похвально! А я вот что вспомнил. Несколько лет назад этот ваш кандидат заявлял, что для него вечера памяти деятелей культуры – это сущий ад. На выставки, в музеи, в оперу и на балет он ни ногой, а классическую музыку на дух не переносит. Как это так? Кого ты мне подсунул? – и посмотрел на титулярного советника с явным намерением сделать с ним что-то нехорошее.
Тот ни жив ни мёртв:
– Это не я, государь! Вот те крест! Вы у начальства моего спроси́те.
– Спрошу, – Иван Лукич отложил проект указа в сторону и взял в руки другой документ. – Это ещё что? Кому в голову пришла мысль повышать чиновникам зарплату? Они и так зажрались!
– Так ведь работы много, надо как-то стимулировать.
– А деньги у нас в бюджете есть?
– Да вот кое-что нашли, – и кладёт на стол законопроект об отмене индексации пенсии работающим пенсионерам.
«Через несколько лет и я могу оказаться среди них… Ну и как реагировать на это безобразие? Написать, что возражаю, или в клочья бумагу разорвать? Но тогда сразу вытурят отсюда, так и не узнаю, что будет на обед»:
– Ладно, потом посмотрю, что там накалякали.
Тот ни в какую:
– Государь, но так нельзя! Сроки поджимают, ведь Минфин сверстать бюджет не сможет.
«Вот ведь непонятливый!»
– Милейший, у нас что на первом месте? Интересы простых граждан! – и для наглядности мотнул головой в сторону окна. – А ты мне про бюджет всю плешь проел! Так что, пока не разберусь, ничего подписывать не стану.
Титулярного советника уже ноги не держат, бормочет, утирая слёзы:
– Он меня уволит…
– Это кто ж такой?
– Глава Администрации.
«Вот до чего дошло! Не президентского гнева боятся, а какого-то главу, который у меня на побегушках».
– Да уж, работы с вами непочатый край! Совсем тут оборзели! Если так пойдёт, если каждый будет самоуправством заниматься, что с вертикалью власти станет?
Иван Лукич уже вошёл в навязанный ему образ, да так увлёкся, что готов был превысить полномочия и разогнать и Думу, и правительство, но тут вдруг какой-то внутренний голос подсказал: «Не гони! Ещё успеешь покомандовать. Сначала надо разобраться, что к чему». Эх, кабы заранее знать, что дальше будет, ну а так… Потребовал вызвать «на ковёр» того самого главу:
– Ты что себе позволяешь за моей спиной? То пенсионеров обижаешь, то вместо достойного кандидата на пост министра культуры подсовываешь свою протеже.
– Да не свою, а вашу, государь?
– Как это?
– Давеча изволили танцевать с ней на балу, вот я и сделал выводы.
«Что-то не припомню… Однако, если так у них раздают министерские посты, тогда конюха надо назначать министром транспорта, да и моей кобыле должность подыскать», – такие кощунственные мысли возникли в голове Ивана Лукича, а вслух сказал:
– Завтра же премьер-министра и министра финансов вызвать к десяти утра! И чтоб были оба, трезвые и без всяких отговорок.
Глава 2. Жил-был граф…
Ни графства, ни замка фамильного у него не было. Да и талантами особыми не был наделён. А пожить в неге и роскоши очень даже хотелось. Чего только он не предпринимал – и всё напрасно. От безысходности устроился в тюрьму надзирателем – злобу на зэках срывать. Уж он их поколотил нещадно, словно домушники и фармазонщики были виновны во всех его личных неудачах. Однако и тюрьма, как водится, утешения не принесла.
А тут как раз в моду вошло реформы проводить. Графства переименовывали в царства, баронов стали называть князьями, а общинные земли – поместьями. Смекнул граф, что здесь, ежели подсуетиться, и ему немалая толика может перепасть. Имущество – вещь тонкая. Оно, если резко дёрнуть, и порвётся, а отдать с умом да в надёжные руки – приличные бабки можно наварить. Тем и занимался до поры, до времени.
Однако рано или поздно всякое увлечение теряет свою привлекательность. Потому как передел имущества – это тебе не зэков беззащитных избивать, здесь братва авторитетная свой интерес имеет. Да и масштабы не те, о чём мечталось.
Тут как раз пришла пора очередного реформирования недоразвитого нашего королевства. В первую очередь – рынка, что на Базарной площади, да и всех остальных барахолок, угодий и мануфактур. А кто лучше графа с этим справится? Короче, граф с увлечением взялся за дело.
Одни начальники, как пересядут в новое кресло, принимаются за отстрел тараканов и мышей, кои из шкафов со служебными бумагами норки на волю прогрызли. Граф же ни с того ни с сего занялся отловом любителей мяса в собственном ведомстве. Вроде, в вегетарианстве не был уличён, но вот обжорства не выносил. Потому как сам всегда спортивную форму поддерживал – при молодой-то графине в самый раз.
Однако и это занятие удовлетворения не приносило. Ещё бы, ведь сколько средств ни выделяй – всё пропьют, проедят и спасибо не скажут. Тут у них с Главным Казначеем сложилось полное единство мыслей и способов их воплощения, вплоть до того, что обоим не терпелось в кресло первого министра перебраться. Кстати, ничего удивительного в этом нет – в нашем королевстве спокон веку на графьёв да на варягов равнялись. Тем более, что нынешний-то первый министр – ни рыба, ни мясо, ни амбиций, ни увлечений. Только деткам своим в карьере способствует – так без этого никак нельзя! Одна незадача – кресло-то всего одно, не пилить же его напополам. А король, по давней, ещё дореформенной, привычке, своих пристрастий никак не проявляет.
Так и живём. Казначеи да реформаторы в креслах сидят, чернь с хлеба на воду перебивается. А граф тут как бы при чём? Такая вот страна…
Иван Лукич проснулся среди ночи. Ну можно ли спать, когда в стране творится полный беспредел? Хотел тут же Совет безопасности созвать, но потом рассудил, что спросонья они такого насоветуют… «Да наверняка не всё так плохо, поэтому незачем паниковать!» Повернулся на другой бок, но сон никак не шёл – словно бы кто-то нарочно на ночь ему страшную сказку рассказал, вот и вертится она в голове, не позволяя упасть в объятия Морфея. А потом задумался: «Причём тут граф, если титулы давно уж отменили? Видимо, здесь намёк на министра экономики. Это ж он ратовал за распространение вегетарианства и утверждал, что корова – не самый эффективный преобразователь травы и воды в молоко и мясо, а коли так, нам не обойтись без инновационных технологий. Ну и где теперь все его новации? Денег немеряно вложили, а всё равно без коровы никуда! Надо бы разобраться и с реформатором, и с казначеем». Как только Иван Лукич принял это судьбоносное решение, тут же заснул и больше уже не просыпался до самого утра.
Ровно в десять часов в его кабинет вошли двое – премьер-министр Семён Иванович Пеструхин и глава Минфина Порфирий Алексеевич Мудриков. Кто есть кто, Иван Лукич без труда определил, поскольку заранее покопался в интернете: «Оба мордастые, отъелись на казённых харчах. Да если б я имел зарплату действительного статского советника, прибавил бы в весе килограммов двадцать, а то и больше этого». Однако внешность тут явно ни при чём – надо бы понять, какие мысли бродят в этих головах и почему приняли решение урезать пенсии тем гражданам, у кого ещё есть желание и силы приносить Отчизне пользу.
Для начала пришлось выслушать отчёт казначея – слава богу, отчитался только за последний месяц, а то слушать эту тягомотину совсем невмоготу, да и тут Иван Лукич едва сдерживал зевоту. Главный вывод прост до безобразия: денег в казне, будто кот наплакал. Спрашивает Иван Лукич:
– Как же так? Мы ведь миллиарды получаем за продажу наших внутренних ресурсов.
Мудриков не задумываясь отвечает – шпарит словно по шпаргалке:
– Во-первых, часть выручки уходит в неприкосновенный запас…
– Это зачем?
– На случай всемирной катастрофы.
– Тогда ведь никакие деньги не понадобятся!
– А если кто-то выживет, чем будем их кормить?
«Логика убийственная, она и впрямь до беды может довести. Ну да ладно, послушаем, что там во-вторых»
– Во-вторых, как ни старается Минздрав, однако население не молодеет. Вот и приходится по сусекам соскребать старикам на пенсию.
«Час от часу не легче! Впрочем, старение – это естественный процесс. Было бы здоровье, а тогда за приличную зарплату можно поработать ещё пару лет». Так и сказал, но Мудриков только развёл руками, зато у Пеструхина появилась возможность вставить своё слово:
– Давеча подняли мы возраст выхода на пенсию. Не помогло!
– Неужели нет других вариантов?
– А где их взять? Зарплату сокращать не можем, она и так невелика, особенно за пределами московской кольцевой автодороги. А тут ещё армию перевооружаем…
– Неужто будет война?
– Так ведь кругом враги, каждый мечтает откусить хоть маленький кусок от нашей территории.
«Что-то я этого не замечал. Впрочем, у них информация из первых рук, не то, что у меня».
– Ну ладно, война так война. Если сунутся, дадим им прикурить. Но почему одни жители России голодают, а другие с жиру бесятся?
Мудриков и Пеструхин переглянулись – очень уж странный вопрос задал государь. Это всё равно что спрашивать, почему дважды два четыре, а не десять.
