Владимир Алексеевич Колганов
Кто виноват?
– Бардак! И это происходит в цивилизованной стране! Неужели нет никакого выхода?
– Можно заинтересовать его долевом участием в наших проектах, но вряд ли Судыкин согласится.
– Это почему? Только полный идиот откажется от такой возможности срубить бабла!
– Говорят, что он метит в президенты, а там перспективы необъятные! Да что я буду объяснять, сами знаете.
«Как не знать? Если бы не фамилия, давно бы ударился в политику. Эх, надо было ещё в юности фамилию сменить, а теперь уж поздновато», – такие грустные мысли крутились в голове Михаила Идельсона, когда, стоя у окна, наблюдал за тем, как работают бульдозеры. – «Не дай бог, если под меня начнут копать. От этого Судыкина любой подлости можно ожидать, если станет президентом».
Глава 6. Жили-были мэр со старухой…
Жили они бедно. У мэра всего-то имущества – мэрия, тридевятый год без капремонта, да улей на одну большую Семью.
А старуха сварливая была. Сядет, бывало, у своего пластмассового корыта и начинает нудеть:
– Ты мэр или не мэр? В городе миллионеров не счесть, день ото дня по две штуки прибавляется. А где их селить? В улей свой запихнёшь? Им достойное жильё нужно, а не хибары твои ублюдо-блочные.
– Послушай, мать! Так ведь на окраине места полно. Пусть землю у горожан выкупают да строятся.
– Ну, старче, ты как был голодранцем, так и помрёшь мэром на своём рабочем поприще. Хотя и лысый, а не врубаешься. Сам прикинь. Спокон веку бояре да купцы подальше от черни селились – поближе к мэрии. И кто им тут землю даст, если земля занята? А вот мы, ежели захотим – и дадим. Деревеньки на окраинах снесём. Хибары на их месте построим. И разных недостойных людишек, что поблизости от мэрии ныне проживают, в эти хибары переселим. Судья поможет – Бог простит! Зря что ли свечки ставим? А с миллионщиков этих за каждый квадратный метр вблизи мэрии – по полцарства возьмём!
– Жлобина ты, старая!
– Сам такой! На какие-такие шиши ты улей приобрёл? Золотая рыбка взаймы дала или на свою мэрзскую зряплату? Не смеши народ, старче!
– Сама-то помалкивай.
На том и порешили…
Накануне Иван Лукич лёг пораньше – по телику опять нечего смотреть, но тут хоть какое-то развлечение, причём с глубоким смыслом. А сегодня ночью и вовсе словно бы наступили на больную мозоль, напомнив о том, как с Патриарших выкинули в Бутово. Сколько он тогда по инстанциям ходил, доказывая, что мэрия нарушила закон! Наконец, подал в суд на мэра, а судья на последнем заседания заявляет:
– Ну нарушил мэр в каких-то мелочах закон, и что? Это дела не меняет, потому как дом, согласно акту экспертизы, находится в аварийном состоянии.
– Так ведь акт липовый, там по каждому пункту один и тот же процент износа, шестьдесят один. Не шестьдесят два и не шестьдесят три, а всё потому, что шестидесяти одного уже достаточно для признания дома аварийным.
– Ну вот, вы же сами сказали, что достаточно. А ставить под сомнения документ с гербовой печатью я вам не позволю.
Сказала бы уж сразу: нельзя ставить под сомнение честность и порядочность мэра, которому приглянулся этот участок территории в центре Москвы. То есть, конечно, не ему, а застройщику с туго набитым кошельком – ну как такому отказать? Однако судебная тяжба затянулась на год, и богатый купец не стал дожидаться решения суда – нашёл другое место для строительства. А дом так и стоял «бездомным», если такое слово применимо к неодушевлённому предмету. Ну а как иначе? Дом без жильцов – это всё равно, что человек без собственной квартиры.
Вот и Иван Лукич ощущал себя таким, поскольку не верил, что всё это надолго – дворец, царские покои и унитаз с позолотой уже изрядно надоели, но не в этом дело. Он здесь чужой по определению, потому что нормальный человек не может жить среди подобной роскоши – здесь место для музейных экспонатов, для восковых фигур, для рыцарских доспехов, внутри которых пустота. Как тут не сошёл с ума его предшественник за четыре года? И уж наверняка эта обстановка влияет на способность к восприятию реальности. Когда кругом позолота, может показаться, что и за пределами Зимнего дворца все довольны своей жизнью, что там царят мир и благоденствие. Тут впору обратиться… А впрочем, нет – доктора тут не помогут, спасёт от безумия только самообман, на манер того, который взяли на вооружение адепты позитивной психологии. Без этого не выжить, вот и живут здесь словно в сказочном сне.
Если уж зашла речь о безумии, то стоит припомнить нововведения московского мэра. Это и «плиточная эпопея», когда тротуары ремонтируют по нескольку раз в год, и запрет на использование маршрутных такси, и закрытие на ремонт сразу нескольких десятков районных поликлиник, а в результате людям приходится ехать на другой конец Москвы или обращаться в ближайшую частную клинику, каких развелось видимо-невидимо. И невдомёк мэру, что пока идёт ремонт все опытные специалисты, если они есть, разбегутся кто куда.
Впрочем, одним только безумием то, что происходит в Москве, не объяснить, поэтому Иван Лукич и пригласил сегодня мэра – хочется посмотреть ему в глаза, понять, что творится в голове градоначальника.
Ну вот наконец-то прибыл мэр:
– Иван Лукич, я к вам сразу с поезда. Спешу доложить о наших достижениях и планах на грядущее десятилетие, – и тут же, взяв в руки объёмистый портфель, стал выкладывать на стол картинки, фотографии, даже карту города с собой прихватил.
«И куда торопится? – Иван Лукич рассматривал картинки, а тем временем размышлял совсем о другом: – Ещё неизвестно, что будет со страной через десять лет и кто станет главой государства. А этот всё о своих успехах, и ведь наверняка не зря пиарится – похоже, метит на высокий пост».
– Ну ладно, об этом ещё поговорим. А вот скажите мне, Никодим Степанович, почему жалуются на вас москвичи? Будто бы их не слышат, не учитывают их мнений…
Судыкин не дал договорить:
– Скажите, кто конкретно недоволен. Мы сразу примем меры!
– Да разве важно, кто?
– Иван Лукич! Мы равняемся на большинство, которое наши решения одобряет, – и тут же вывалил на стол кипу писем, окончательно опустошив портфель. – Мало того, нас поддерживают пользователи интернета. Доходит до того, что мой сайт иногда зависает от изобилия одобрительных посланий, но мы работает над этим, скоро новый сервер установим. Есть мнение, что нужен ещё один телеканал, чтобы в режиме нон-стоп демонстрировать наши успехи.
«Опять он о своём, а меня словно бы не слышит. На что же тогда надеться простым москвичам?»
– Я вот недавно из Москвы, видел новые транспортные развязки. Думаю, владельцы автомобилей не нарадуются, теперь в пробках не придётся стоять. Хотя при таком обилии личного автотранспорта…
– Полностью согласен, Иван Лукич! Будем расширять автомагистрали, проложим новые. Про Северо-Восточную хорду небось слыхали?
– Хорда – это хорошо! Но пора подумать и о пешеходах. Даже по тротуарам в гололедицу не везде пройдёшь, а дворы и вовсе завалены снегом.
– Тротуары расширили там, где есть возможность. Снег с улиц вывозим, а дворы, – тут он запнулся. – Главы управ говорят, что не хватает дворников, а те, что есть, требуют повышения зарплаты. Так ведь бюджет не резиновый, всех не прокормить.
«Фейерверки устраивают по любому поводу, на увеселительные мероприятия огромные деньги выделяют, а позаботиться о том, чтобы москвичи руки-ноги не ломали, нет средств. Чудеса с этим бюджетом!» А вслух сказал:
– Никодим Степаныч! Вы ведь на автомобиле по городу передвигаетесь?
– А как иначе?
– Тогда понятно, почему все ваши заботы лишь о тех москвичах, что на колёсах.
Судыкин даже привскочил со стула:
– Помилуйте, Иван Лукич! Да если б раньше поступило такое указание, чтобы ходить пешком, я бы все служебные автомобили сдал в утиль! – затем вроде бы задумался: – Только какой будет толк от хромого мэра или однорукого чиновника? Вот и приходится жертвовать здоровьем, сидя в душном салоне, а тут ещё последствия гиподинамии…
«Ничем его не возьмёшь! Вёрткий, как линь – вроде бы поймал, но только снимешь с крючка, а он прыг и снова в воду».
Разговор закончился стандартной фразой:
– Иван Лукич! Будем работать над ошибками, приложим все силы для реализации грандиозных планов. Уверен, что под вашим чутким руководством в самое ближайшее время добьёмся процветания.
В том, что они и сейчас уже в шоколаде, Иван Лукич ничуть не сомневался, а вот простые люди – им как жить при таких градоначальниках?
Глава 7. Жил-был генерал…
Войско ему досталось не шибко великое. Но зато – лампасы широченные да око недрёманное. Скачет как-то генерал на своём боевом коне по полям да по пригоркам и думает. "Чой-то я всё воюю, солдат на поле брани кладу – несть им числа. А всякие там штатские проходимцы в столицах жируют, в каретах золочёных разъезжают, на паркетах вальсируют да в дамских будуарах свою доблесть показывают. Я, чай, тоже не из босоногого сословья, а вот, поди ж ты – который год на войне, щи да кашу солдатскую ем, на соломе сплю. Ну, сколько можно?!"
Про солому да про кашу он, конечно, приврал, но в целом ситуация верно обрисована. И трубить бы генералу по фронтам да на бивуаках ещё не один год, если бы не случился в столице демократический процесс и не пришёл бы по этому случаю к власти его закадычный дружок, ещё по спецгимназии. Ну, а на следующий же день вышел указ о назначении генерала военным министром.
"Фу ты, мать честная! Я уж думал – всё, забыл он про меня и про мою неописуемую преданность. Нет, есть ещё на свете порядочные короли!" Так подумал генерал, примеряя парадные панталоны, сшитые по случаю наметившихся демократических преобразований. А вслух сказал: "Со штанами вроде бы порядок, а теперь, господа заместители и адъютанты, позаботьтесь о персональной карете для моей дражайшей половины да о загородной резиденции в три этажа с бассейном и теннисным кортом, и чтоб солдатиков для этого дела не жалели – солдат строит, а служба идёт".
Скоро сказка сказывается, а дом с бассейном и гаражом ещё быстрее построили, да и о кортах не забыли. Вот только солдатики нерадивые попались – друг дружку, знай, калечат – то ли по делу, то ли просто так. Так ведь война идёт – а на войне без потерь ну никак не полагается.
Война идёт, король правит, а генерал военную реформу обдумывает. Как бы, думает, под это дело ближний лес, речку и всё, что на том берегу к своим личным угодьям присовокупить, обозначив на штабных картах как секретное стрельбище?
Однако мелко плавает генерал и как-то по-собачьи у него это получается. Скоро сказка сказывается, а до генерала только на исходе демократического процесса дошло, что король-то не вечен. Рано или поздно и ему отдохнуть от государевых дел полагается. А кто его заменит? Встрепенулся генерал, плечи расправил, выгнул грудь колесом. "Кто, как не я?! А кроме меня больше некому!" Так и сказал королю.
Король поскрёб лысину, крякнул: "Ладно, чёрт с тобой! Готовься! Может, и в самом деле настанут такие времена. Так ты при мне вроде резервного короля будешь".
Генерал как такие слова услыхал, так от счастья и про реформу забыл, и про тыловое обеспечение. Всем штабным писарям приказал речь инаугурационную готовить:
– Да чтоб покрупнее писали, а то без очков по складам не разберу.
А тут ведь вот какая незадача в армии случилась. То конь падёт, то боевая колесница развалится, то стрелы в колчанах оказываются без наконечников. Генерал уже королевского покроя галифе заказал, а на солдатах холщовые штаны на второй день после стирки расползаются. Что делать-то? Больно уж не солидное войско для резервного государя.
Долго думали адъютанты да заместители, протирая в креслах добротные офицерские шальвары – и ничего не придумали. А генерал решил так: пусть солдаты воюют без штанов, а от противника вилами да косами отбиваются: «Как-нибудь нелёгкая вывезет меня в короли. Или я не генерал?!»…
Будь Иван Лукич генералом, возможно, так бы и рассуждал – офицерский китель да лампасы способны в корне изменить представления человека об окружающем мире, а его логические построения будут ограничены пределами воинского устава. Тогда и танковый биатлон покажется образцом военной тактики, особенно, если поле боя только по телевизору и видел, просиживая штаны в кабинете. А ну как завтра война?
Тут ужас обуял Ивана Лукича. Мысль о том, что не готовы, заставила его вскочить с постели – позвонил министру обороны и приказал срочно собрать заседание командного состава. Министр спросонья ничего не понял:
– Бомбардировщики в воздух поднимать?
«Похоже, ему тоже сон приснился, но не такой, как мне. Поэтому и готов шашкой махать без всякого разбору».
– Ужо доберусь я до тебя, тогда всё популярно объясню, на всю жизнь запомнишь! Чтоб через час со всеми замами был у меня!
– Так ведь погода нелётная, Иван Лукич, вон как за окном метёт! А если на поезде, разве что к вечеру прибудем в Питер.
«И то верно – все министерства по-прежнему в Москве, поскольку ещё не успели переехать. Ну можно ли воевать в таких условиях?»
– Тогда видеоконференцию проведём.
Тот снова за своё:
– А боевую тревогу объявлять?
«Да что ж это такое? Перепились они там, что ли?» И только тут сообразил, что сегодня День защитника Отечества. «Надо бы поздравить генералов, а я им разнос хочу устроить».
– Ладно, как-нибудь на днях обсудим, когда что объявлять и надо ли.
– А чего тогда звонил?
– Проверка связи.
«Пусть знает, что у меня всё под контролем. Только ведь для того, чтобы разобраться, всё ли у них там в порядке, надо иметь информацию из первых рук. К примеру, не пропадает ли обмундирование со складов, обеспечены ли средствами наблюдения за противником и надёжной связью. Тут самое время вызвать на доклад Трубачёва, главу Минпромторга». Так и поступил, благо тот уже приехал в Питер, чтобы поучаствовать в каком-то форуме, будто делать ему больше нечего.
Ну вот министр сидит лицом к лицу с Иваном Лукичом и ждёт каверзных вопросов. Знал бы заранее, о чём пойдёт разговор, мог бы подготовиться, скажем, представить отчёт об успехах за прошедший год, но в этой ситуации придётся чем попало отбиваться. А Иван Лукич начал как бы издали, и не понять, к чему он клонит:
– Тут вот какое дело, Макар Петрович! Сегодня День защитника Отечества, а потому хотел бы знать, всё ли мы делаем для нашей армии.
– Так ведь зарплату и пенсии повысили…
Иван Лукич махнул рукой, прервав министра:
– Я не о том. Обеспечена ли армия всем необходимым?
– Все заявки выполняем.
