Виталий Геннадьевич Кандалинцев
Посмотри и вернись
Не высказывая вслух свои оценки, они переводили разговор в более общее русло, где и пытались лучше понять друг друга. В один из вечеров Михаил спросил, как Анфиса понимает жизнь. Она оживилась и отвечала искренно, поскольку недомолвки ей уже стали надоедать:
– Жизнь – это полет в неизвестность. Ты живешь с ощущением, что достоин чего-то большего, чем нужда, болезни, смерть, наконец. Но это большее – в неизвестном направлении. Нужны крылья, чтобы хотя бы начать полет. И этими крыльями является отрешенность от земных забот, которые бесконечно воспроизводятся, но никуда не ведут.
– Это иллюзия. Когда люди просто ленятся делать необходимое и называют свою лень крыльями, они сильно заблуждаются.
– Ну, хорошо. Как же ты понимаешь тогда жизнь?
– Труд. Вот ключ к моему пониманию жизни. Если ты умеешь создавать материальные блага и делиться этими благами с другими, ты имеешь сердце. Ибо не пройдешь мимо голодного и протянешь ему кусок хлеба. А если у тебя ничего нет, ты будешь только декларировать свою любовь к нему. Греться, так сказать, на солнце и любоваться на свою «любовь», в то время как голодные будут голодать, а скорбящие – оставаться неутешенными. Не знаю, как это сказать, в храме бываю редко и не помню, что слышал когда-то от священника. Но сказал он так, что запало мне в душу. Что-то вроде «без добрых дел твое сердце мертвое».
Анфиса при этих словах низко опустила голову. Она вдруг вспомнила, как после многих голодных дней и поисков работы, уже на грани отчаяния, забрела в кафе Михаила и попросила любую работу. Как администратор, вздохнув, сказала, что мест нет, и отвернулась, чтобы не видеть посеревшего лица Анфисы, и как неслышно проходивший мимо Михаил коротко сказал администратору: «Взять». Анфиса долго еще после этого не могла поверить, что беспросветная нужда позади, что она получила наконец работу.
Михаил заметил, что девушка вот-вот расплачется, и переменил тему. Вскоре они покинули место своего отдыха и, попрощавшись, расстались. После этой встречи Анфиса стала молчалива, все о чем-то думала. Однажды она вышла к храму и, постояв в нерешительности, направилась к воротам. Она вошла в храм, когда служба уже близилась к завершению. Некоторое время Анфиса слушала пение хора. С непривычки она почти ничего не понимала, но на душе ее сразу стало спокойно.
Потом вышел священник и произнес проповедь. Слова ее были очень просты и понятны. Он говорил о том, что Бог спасает человека и дает ему вечную жизнь в Царстве Небесном. Что для спасения необходима вера в Господа, но что вера без любви и добрых дел к ближнему мертва. «Пребывающий в любви пребывает в Боге – помните это, и спасетесь», – проникновенно сказал священник и осенил крестом собравшихся в храме.
Вскоре служба закончилась, и прихожане стали понемногу покидать храм. Вышла и Анфиса, но не покинула территорию храма, а стала медленно ходить вокруг него. «Жизнь – это стремление к Богу, – подумала она. – А не полет в неизвестность». И, глубоко задумавшись, продолжала ходить вокруг храма.
Чей-то голос, доносившийся из-за ограды, привлек ее внимание. Анфиса подошла к ограде и посмотрела через нее. Поодаль, в месте, где кончалась ограда, прямо на снегу сидел человек и, протягивая руки к прохожим, с отчаянием просил подаяние. Редкие прохожие проходили мимо, не обращая на него внимания. Нищий плакал, и его рука, протянутая в сторону уходившего прохожего, бессильно падала в снег.
Сердце Анфисы сжалось. Она выбежала из ворот и приблизилась к нищему, лихорадочно достала кошелек, в котором была ее зарплата. Выхватив из кошелька едва ли не половину зарплаты, сунула деньги нищему в руки.
– Только не отчаивайся. Бог поможет, – торопливо стала утешать его Анфиса.
Нищий сжал деньги, сказал:
– Спасибо, матушка, – и успокоился.
Постояв немного возле нищего, девушка заметила на его лице слабую улыбку и с облегчением пошла домой.
Дома нашла в шкафу маленькую икону Спасителя, которую ей подарила покойная тетка, и поставила ее на полку книжного шкафа. Анфиса очень остро поняла, что хотел ей сказать в последнем разговоре Михаил. Любовь – это когда ты что-то можешь и хочешь делать для других. Новизной эта мысль не отличалась, но на девушку она произвела сильное впечатление.
Анфиса испытывала состояние, которое часто называют озарением. После храма и встречи с нищим она вдруг обнаружила, что видит свою жизнь существенно иначе, чем раньше. Она вспомнила свой сон, в котором у нее были крылья и свобода, не давшие ей ничего. И как-то сразу поняла, что и в жизни-то она жила совершенно так же, как в том сне. «А это значит, что я проснулась не тогда, когда в слезах вцепилась в подушку. Тогда я лишь перешла из одного сна в другой. Проснулась же я только сейчас, именно в момент, когда Бог указал мне подлинный путь человека и открыл настоящую реальность», – подумала Анфиса.
Настоящая реальность человеческой жизни, как наконец поняла она, заключается в том, чтобы через деятельную любовь пребывать в Боге. А вот в мир грез и иллюзий ведут человеческие грехи, такие как неверие, себялюбие и т. д. До тех пор, пока человек не покаялся, он эти грехи как бы не видит или игнорирует. Поэтому и не знает, как он попадает в ирреальное пространство своих мечтаний, с которым отождествляет реальность. И даже не в состоянии задуматься, есть ли другой путь в жизни.
Анфиса вспомнила свою первую попытку поближе познакомиться с Михаилом, и ее губы искривила горькая усмешка. Она уже поняла, что реальные события происходят в реальности. Стоило ей стать чуть поживее, чуть более внимательной к окружающим – словом, приблизиться к заповедям, – как и она сама стала более значимой участницей жизни. В том числе и в глазах Михаила, что, собственно, и привело к их близкому знакомству.
Но если – и это тоже мысленно отметила Анфиса – делается шаг назад в мир иллюзий, все начинает разрушаться. Девушка вспомнила, как охладевал к ней Михаил, когда она внутренне восставала против его образа мыслей и образа жизни. И как сама она охладевала к нему, стоило ей только поставить свой комфорт выше их зарождавшейся любви.
Она вновь и вновь анализировала свое сознание и видела нечто такое, что раньше от нее ускользало. Она видела, как исподволь в ней вызревала та радикальная перемена, что произошла сегодня. Ее умозрительный опыт долго жил в сознании и даже правил там бал, пока не стал слабеть и утомлять хозяйку своим однообразием и недостоверностью. Как слепая, Анфиса нащупывала выход из этой умозрительности. И вот – озарение. Умозрительный опыт изгнан из сознания, на смену ему пришел духовный опыт.
«Да, надо меняться, – решила она. – В том числе по отношению к Михаилу. Пусть будет все по правде».
С этого дня жизнь Анфисы незаметно изменилась. Порасспросив тетю Пашу, оказавшуюся сведущей в вопросах церковной жизни, девушка стала ходить в храм и причащаться. Нехватку духовных знаний она с успехом восполняла, аккуратно посещая пастырские беседы настоятеля храма и читая рекомендованные им книги. Прежде всего, конечно, Новый Завет.
В душе Анфисы воцарились мир и благодать. Свое состояние она сравнивала с чувством человека, который всю жизнь прожил в маленькой комнатке с наглухо закрытыми окнами. В этой комнатке он пытался осмыслить свою жизнь и в мечтах думал о существовании чуть большей комнаты, в которую когда-нибудь попадет. Но однажды кто-то распахнул окна, и в комнату ворвались солнечный свет и благоухание чудесного сада. И человек этот понял разницу между своими бледными мечтами и настоящей жизнью.
Так и Анфиса. Услышав Слово Божие в проповеди священника, а затем внимательно прочитав Евангелие, она вдруг с пронзительной ясностью все поняла. «Я есмь путь и истина и жизнь» – эти слова Иисуса Христа стали светом, озарившим ее душу. С этого момента Анфиса обрела веру, которая навсегда вошла в ее сердце.
Со дня последней ее встречи с Михаилом прошло довольно много времени. Предприниматель много занимался другими проектами и в кафе бывал лишь наездами. Во время своих коротких визитов в заведение он никак не выделял Анфису среди других сотрудников и был ровен в общении со всеми. Девушка восприняла это как должное. «Зачем я ему, такая неумеха», – думала она и понемногу стала забывать о некогда оживленных беседах с владельцем кафе.
Наступила весна, и в воскресенье Анфиса, как обычно, вышла из храма. Раздав милостыню нищим, девушка пошла к скверику, чтобы посидеть на скамейке. Рядом с ней притормозил автомобиль, и она услышала голос Михаила:
– Садись, Анфиса, подвезу.
Она приветствовала хозяина и села в авто. Несколько минут они говорили об обычных новостях. Михаил подметил, что манера держаться и говорить у Анфисы несколько изменилась. Девушка стала скромнее и как-то спокойнее. Он спросил:
– Ты стала ходить в храм? Раньше я такого за тобой не замечал.
– Глупой я была раньше, потому и не ходила.
– Ну уж, глупой тебя назвать трудно. Вон какая начитанная, мне и сказать-то тебе порой нечего.
– Дело не в начитанности.
– В чем же тогда?
– В незнании жизни.
Михаил притормозил и посмотрел на Анфису. Накануне он думал о ней, но к какому-то определенному выводу не пришел. Сейчас он видел, что девушка стала другой. Не внешне, конечно. Михаил был довольно наблюдательным человеком и про себя отметил, что Анфиса перестала просчитывать свои слова и говорит естественно. Эта перемена заинтересовала его, и он попросил:
– Расскажи, Анфиса, что произошло.
Девушка ответила не сразу. Было видно, что она собирается с мыслями. Но затем она заговорила ровно и спокойно:
– Я рассталась со своими иллюзиями. Раньше я часто думала, почему такая одинокая. Мне казалось, что в этом всецело виноват мир, в котором мы живем, он устроен так, что в нем невозможно не быть одинокой и не понимаемой другими. Но сейчас я осознала, что дело не в мире, а во мне самой. Я была одинока, потому что жила без Бога в душе. Тот бог, в которого я верила, был абстракцией. Скорее он был лишь суммой чьих-то высказываний или мыслей. Но не Богом личным, знающим и любящим меня. Оттого и вера моя была тоже абстрактной. Или бесплодной, правильнее сказать. К счастью, впоследствии все изменилось. Я стала ходить в храм, слушать проповеди и причащаться. И узнала другого Бога, настоящего, Который был, есть и будет. И Который научил меня, глупую, понимать Его Слово. Что же я поняла? Поняла, что важно не только то, от чего ты стремишься уйти, но и то, куда ты стремишься прийти. Что есть только одна дорога человеку – к Богу, и что путь этот есть Сам Господь. Вехи на этом пути – Его заповеди. И не надо в жизни искать ничего иного, кроме этих вех. Пройти же их, в смысле выполнить, надо все. И только так рушится одиночество, только так обретаются друзья и любимые, только так жизнь становится даром, а не наказанием. И только так можно прийти к конечной цели земной жизни – спасению в Царстве Небесном через веру.
Анфиса замолчала. Молчал и Михаил, не ожидавший подобного признания. Анфиса улыбнулась и на прощание сказала:
– Спасибо тебе, Миша, что заставил меня искать ответы там, где они есть. Дай Бог тебе счастья!
После обеда у Михаила была назначена деловая встреча с партнером. В воскресный день, да еще после разговора с Анфисой, обсуждать дела не хотелось. Михаил позвонил партнеру и попросил перенести встречу на понедельник. Сам же отправился домой и, налив чашку крепкого кофе, сел в кресло. Сказанное Анфисой задело его за живое. Он хотел спокойно осмыслить услышанное.
«В жизни Анфисы произошел переворот, который вызвала ее вера, – размышлял он. – Удивительно, что она смогла так быстро измениться. Причем в лучшую сторону. Верный признак того, что она – более глубокая личность, чем ему виделось раньше. И более решительная. Не отбросив прежних иллюзий, она не смогла бы стать такой, какая сейчас».
Михаил поймал себя на мысли, что он с одобрением отмечает перемены в Анфисе. Он любил людей, которые умеют решительно делать должное, как только это должное становится для них очевидным. Его знакомая явно принадлежала к этому типу людей. Богатый опыт предпринимателя говорил ему также и о том, что люди вполне раскрываются именно в сложных и ответственных ситуациях. По тому, как они ведут себя в этих ситуациях, и можно узнать, каковы они на самом деле.
Если человек мобилизуется и выдерживает резкий жизненный поворот, с чем бы этот поворот ни был связан, значит, по терминологии Михаила, он «держит удар». Проще говоря, на него можно положиться. В сущности, это и есть качество, крайне необходимое для серьезных отношений – особенно в браке. Более того, союз двух людей всегда подразумевает их совместное развитие. Анфиса показала, что она способна развиваться быстро и в правильном направлении. Следовательно, несмотря на разницу в возрасте и положении, его брак с ней вряд ли бы стал мезальянсом.
Чем больше размышлял Михаил об Анфисе, тем больше она ему нравилась. Сомнения, которые он раньше испытывал в отношении нее, таяли, как снег под горячим солнцем. Ему захотелось узнать ее получше, получить новые доказательства, что он верно понимает ее характер. Короткие встречи в боулинге явно не годились для этой цели, поэтому Михаил решил воспользоваться другой возможностью общения.
В часе езды от города находилось озеро Глубокое, одно из живописнейших мест в округе. Окруженное полукольцом невысоких гор, с берегами, поросшими стройными соснами, оно притягивало всех любителей созерцания на природе. На берегу озера находился туристический комплекс. Можно было приехать утром, снять один из уютных номеров и после завтрака отправиться на прогулку. Вечером же вернуться в город, не потеряв особенно много драгоценного времени.
Михаил заказал номер на ближайшую субботу и пригласил в поездку Анфису. Девушка порадовалась возможности короткого отдыха в месте, о котором была наслышана. И вот в субботу автомобиль Михаила быстро довез их до Глубокого. Оставив вещи в номере, они расположились на веранде пить кофе.
Было еще сравнительно рано. Солнце только показалось из-за гор, но уже ласково согревало посетителей веранды. Тишина и вековая задумчивость озера вызывали умиротворенное настроение. «Как хорошо здесь», – пришла им одновременно одна и та же мысль. После завтрака молодые люди отправились в горы.
Узкая тропинка причудливо петляла между сосен, пока не вывела их на небольшую поляну. Отсюда открывался чудесный вид. Внизу раскинулось Глубокое, в котором неслышно плыли облака и голубело чистое небо. На горизонте угадывались очертания города. Казалось, что до всего рукой подать, и что еще чуть-чуть, и ты, как луч солнца, легко и свободно достигнешь всего, чего коснется твой взгляд.
Они присели на большой камень. После минутного молчания Михаил неожиданно задал вопрос, который занимал их обоих:
– Скажи, Анфиса, думаешь ли ты как-то устроить свою жизнь? Например, выйти замуж…
– Да, я хотела бы прожить нормальную жизнь. В том числе выйти замуж. Но только по любви.
– Без любви брак – обуза, – согласился Михаил. – Если женишься или выходишь замуж по расчету, то семейная жизнь слишком утомительна. Все будет крутиться вокруг прав и интересов, требовать бесконечных согласований и переговоров. Хоть я и предприниматель, но это не по мне.
– И не по мне. Человек – цель, а не средство. Если супруги любят друг друга, тогда совместная жизнь становится их общей целью, ради которой и делается все остальное. Если нет, тогда каждый ищет выгоду для себя и торгуется.
«Верно подметила, – подумал Михаил. – Сколько раз я говорил своим друзьям, что не надо при выборе невесты заниматься одной “арифметикой” и подсчитывать, что даст тебе жена по жизни. Все равно она спросит и тебя, что ты ей даешь…» Вслух же заметил:
– Важно, впрочем, и другое. Не принять страсть за любовь и не лишиться разума. Потому осмотрительность тоже нужна. Ведь серьезное дело не делается в спешке.
– И это верно. Любовь – это когда зов чувств проверен разумом, а доводы разума проверены чувствами. Без чувств жизнь в браке суха, без разума – трудна. Вообще, любовь, как я стала ее понимать, есть единство лучших сторон жизни. В этом ее предназначение – объединять, привлекая самым лучшим, что есть.
Анфиса встала и ласково улыбнулась Михаилу. Ей захотелось продолжить прогулку. Михаил же в очередной раз удивился сметливости девушки, столь точно улавливавшей и выражавшей его мысли. Он понял, что Анфиса не хуже его понимает жизнь и что ее суждения по-настоящему интересны для него.
Они вернулись к берегу озера и пошли вдоль него. Туристический комплекс остался далеко позади. Впереди был лес, в котором они заметили небольшую тропинку. Идя по тропинке, вышли к оврагу, на дне которого текла небольшая речка. Им захотелось спуститься к речке. Это стоило немалого труда, так как склоны оврага были круты. Наконец, Михаил и Анфиса оказались на камнях, между которыми весело бежала вода.
Где-то вверху громко пели птицы и светило солнце. Прогулка продолжалась уже несколько часов, и время было обеденное. Возвращаться в туристический комплекс не хотелось. Усталость, правда, давала о себе знать. Но настроение было хорошим, и природа манила своей красотой. Михаил развел костер у раскидистого старого дерева, и они снова заговорили о жизни:
– Интересно ты сказала, Анфиса, про любовь. Как ты пришла к такому ее пониманию? – спросил Михаил.
– Да просто. В одной из бесед в храме священник привел слова апостола Павла о том, что любовь есть совокупность совершенства. Я задумалась и вдруг поняла, что моя жизнь, в сущности, есть совокупность несовершенства. Одно не могу, второе не хочу, третье – не приемлю. И ведь не хочу, не могу и не приемлю не что-нибудь постыдное, а самые обычные проявления человеческой жизни. Тогда я поняла, что любовь является единственно верным состоянием души, если человек не хочет деградировать.
– Следует ли из твоих слов, что муж и жена должны соединить все свои лучшие качества в браке и это соединение лучшего и есть их любовь?
– Что может быть у человека лучше, чем его душа? Единодушие – вот в чем проявляется любовь. Когда две души есть одно и творят добро, тогда обе пребывают в Боге. Потому и радуются друг другу, что в Боге. Склоки и недовольство бывают у тех, кто недостаточно чист. А в нечистой душе Свет не сияет.
Они замолчали, потому что в этот момент почувствовали одно и то же. Необъяснимую легкость на душе и естественность их отношений. Куда бы они ни шли: в гору ли или сюда, к речке, о чем бы ни говорили, – им было интересно друг с другом. И они чувствовали, что нужны друг другу. Нужны сами по себе, просто потому, что у одного есть другой. Даже сейчас, когда они молчали, это молчание тоже им было нужно.
«Мы не чужие», – подумали Анфиса и Михаил и мысленно согласились с этим. Они встали, чтобы размяться перед обратной дорогой. Михаил набрал речной воды и затушил догоравший костер, после чего двинулись в путь, весело перепрыгивая с камня на камень. Он начал рассказывать Анфисе забавные истории, на которые был горазд и которые Анфиса так любила. После одного особенно смешного рассказа она остановилась и заливисто засмеялась. Михаил обернулся, чтобы полюбоваться своей прекрасной спутницей.
На мгновение он отвлекся и, сделав следующий шаг, поскользнулся и упал. Падение оказалось неудачным. Он сильно подвернул ногу и не смог даже подняться. Анфиса изменилась в лице и бросилась к нему. Трясущимися руками она кое-как помогла выбраться ему из воды. Михаил сидел на земле, стиснув от боли зубы.
– Как некстати… – прошептал он.
– Больно? Перелома нет? – спрашивала Анфиса, не в силах унять дрожь.
– Ерунда, пройдет. Бывает хуже, – попробовал успокоить ее Михаил.
Все же положение было серьезным. Нога распухла, и стало ясно, что идти он не сможет. Тем более что даже здоровому подняться по крутому склону оврага было непросто. Сейчас же это было нереально даже при чьей-то помощи. Чьей помощи? Место довольно глухое, и, кроме Анфисы, рядом нет никого. Мобильный телефон остался в номере…
Анфиса огляделась и поняла, что выходить придется самим. Вдалеке, вверх по течению речки, виднелось какое-то здание. К нему можно было выйти вдоль русла речи. Идти туда было неудобно из-за кустов и местами болотистой земли. Но другого выхода не было. Девушка сообщила о своем плане Михаилу. Тот попросил Анфису принести ему какую-нибудь палку, чтобы опираться при передвижении. К счастью, она скоро нашла то, что ему было нужно.
С помощью Анфисы Михаил встал и оперся о палку. Острая боль пронзила ногу, и он пошатнулся.
– Однако, – вырвалось у него. Девушка обхватила его и сказала, что будет поддерживать во время движения.
– Да куда тебе волочь на себе мужика. Сам как-нибудь доковыляю, – решил было Михаил.
Но сам он идти не мог и вынужден был принять помощь Анфисы. Они осторожно двинулись вдоль русла речки. Уже через десять метров выяснилось, насколько трудное испытание их ожидало. Двигаться приходилось медленно, к тому же они уже порядком устали за день. Им пришлось часто отдыхать, и после каждого отдыха вставать и идти было все труднее.
Они уже не разговаривали, а только боролись с усталостью. Метров через триста Анфиса стала выбиваться из сил. Девушка почти падала, когда они останавливались для отдыха. Но, закрыв глаза и прочитав неслышно молитву, вставала и снова поднимала своего спутника. Им показалось, что они шли целую вечность. Наконец, почти теряя сознание, они дошли до здания, которое увидела Анфиса. Здание было постройкой небольшого монастыря. Сразу за ним находился храм, вокруг которого было несколько келий.
Вышедший навстречу монах провел их в одну из келий. Там Михаилу была оказана помощь и они немного пришли в себя. Вскоре Михаилу стало получше. Монах, приведший путников в келью, приветливо улыбнулся и сказал, что с ними хочет поговорить старец.
Вошел старец, которого монахи называли отцом Серафимом. Старец ласково приветствовал Михаила и Анфису и попросил рассказать, что произошло. Они рассказали, упомянув и о содержании их разговора.
Отец Серафим задал несколько вопросов, затем молвил:
– На все воля Божия. Где любовь, там и крест, который она должна понести. Кто не подъемлет креста, тому и любовь не ко двору. А ты молодец, – обратился старец к Анфисе. – Не в одних устах у тебя любовь, но и в сердце. Да и жених у тебя хорош, самая пара для тебя.
«Жених?» – немного растерянно подумала Анфиса. Это слово она до сих пор боялась произносить даже мысленно. Задумался и Михаил.
Далее все сложилось как нельзя лучше. Они зашли в храм, вместе поставили свечи и помолились. Нога Михаила стала болеть заметно меньше, и он уже мог передвигаться самостоятельно. Один из паломников приехал в монастырь на машине и, узнав о случившемся, вызвался отвезти их в туристический комплекс. Старец благословил Михаила и Анфису и сказал, что помолится об их благополучии. Вскоре они уже были в номере, а после ужина собрались и выехали в город.
Через три месяца они венчались.
Москва, 2006
