Виталий Геннадьевич Кандалинцев
Посмотри и вернись
Глава 4
Прошло несколько месяцев. Секта Блома бесславно прекратила свое существование, а его самого так и не удалось найти. Понемногу произошедшее стало стираться в памяти людей. Бывшие «венеристы» редко общались друг с другом, словно стыдясь своего прошлого. Но многие из них мысленно обращались к недавним событиям и напряженно размышляли.
Алеша Румянов поначалу вернулся в свой рыбацкий поселок. Нелегкий труд отвлекал его от дум. Завершив дела, он подолгу ходил вдоль берега моря и неотрывно смотрел на линию горизонта. Покоя не было. Одна и та же мысль раз за разом приходила в его голову и надолго приковывала внимание. «Неужели в мире даже самые важные события происходят порой по воле случая? – размышлял Алеша. – Я искренно желал добра всем людям и тянулся к знаниям. Не моя вина, что ограниченность моей среды не позволила мне вовремя разобраться, где истина, а где ложь. Но жизнь моя висела на волоске от смерти. Куда бы попал я после смерти, если бы Проповедник и его друзья не оказались бы в тот день по неизвестной причине среди нас и своими молитвами не отвратили трагедию? Наверное, в ад. Неужели Бог допускает игру случая и смотрит, так сказать, кому повезет?»
Чем больше Алеша думал об этом, тем менее очевидным для него становился ответ на этот вопрос. И в один из пасмурных осенних дней он не выдержал и поехал в город, чтобы спросить об этом Проповедника.
Алеша не без труда разузнал, где он живет, и уже под вечер оказался в маленьком домике на берегу быстрой речки. Александр приветливо принял Алешу, усадил пить чай и стал расспрашивать о его жизни. Юноша отвечал односложно, и Проповедник понял, что Алеша пришел неспроста. Преодолев смущение, гость поведал о вопросе, который не давал ему покоя.
Проповедник выслушал и ответил:
– Стремление творить добро и жить по правде Бог не оставляет незамеченным. Хотя бы и заблуждался такой правдолюбец, как ты, но по великой милости Господь пошлет ему вразумление. Так с тобой и произошло. Было и тебе попущено испытание, но ты внял правде и в нашей общей молитве наконец-то обратился к истинному Богу. Оттого и прошел все испытания.
– Но если бы Блом не рискнул пойти на свое смертельное шоу, а просто продолжил бы дурачить нас старыми методами? Тебя бы не было среди нас, и мы были бы по-прежнему слепы. Не постигло ли бы нас возмездие раньше, чем мы одумались?
– Дни секты были сочтены. Она бы все равно распалась из-за внутренних конфликтов и очевидной неспособности Блома выполнить свои пустые обещания. Для тебя и других это стало бы уроком, который бы вызвал в вас отрезвление. Мало-помалу Бог и привел бы тебя к настоящей вере, ибо ты был не упорствующим во зле, но лишь обманутым.
– А что же Блом?
– Ну, он все равно был бы наказан. Вероятно, как-то по-другому.
После еще нескольких аналогичных вопросов и спокойных ответов Проповедника Алеша успокоился. Разговор зашел о вере. Юноша живо интересовался содержанием Евангелия и стал расспрашивать о смысле тех или иных слов Иисуса Христа. Проповедник преобразился и отвечал подробно и со знанием дела.
Вскоре стемнело, а беседа все текла нескончаемым потоком. Наконец, Алеша вспомнил о времени. Возвращаться домой было уже поздно. Проповедник предложил ему погостить у него несколько дней. Юноша радостно согласился. Пробыл он в гостях у Проповедника три дня.
За это время они сходили в храм, где Алеша в первый раз причастился. В память об этом важном событии Проповедник подарил ему отличное издание Евангелия. Книга была такая же, как и у самого Проповедника, – в твердом переплете с тисненной золотом надписью «Святое Евангелие».
Вернувшись в поселок, Алеша почувствовал огромное облегчение. Снова его все радовало: солнце, ветер, чайки… Потекли будни, в которых труд перемежался с упорным изучением Слова Божия. Постепенно вера откристаллизовалась в его сердце в виде речений Иисуса Христа, которые он помнил наизусть. Повторяя день и ночь заповеди, Алеша все яснее видел, что он встретился с истиной, которая объясняет все происходящее в мире.
В какой-то момент юноша понял, что он не только обрел смысл жизни и надежду на спасение, но и что он хочет нести эту правду жизни другим. Особенно тем, кто еще не может сам понять и увидеть ее. Поэтому однажды он снова отправился в город и встретился с Проповедником. Едва ли не с порога Алеша спросил:
– Что надо делать, чтобы стать проповедником?
– Любить Господа всем сердцем, – ответил Проповедник. – Только такая сильная любовь и позволит преодолеть неуверенность и даст силы нести Слово Божие людям. Нужен проповеднику еще ряд качеств. Например, жизненный опыт и знание людей. Без этого трудно разобраться в человеческой психологии и быть убедительным в глазах искушенных. Терпение и самоотверженность – вот что еще абсолютно необходимо. Ибо год за годом надо обращаться с проповедью к людям и сталкиваться со сложными вопросами, а то и просто пренебрежением и раздражением. И, наконец, очень нужна скромность – чтобы в любой момент дня и ночи проповедник помнил, что он не лучше других. Что он проповедует не ради того, чтобы другие восхищались им, а только ради того, чтобы другие приходили к Богу. И на этом пути он готов терпеть любую нужду и любые обстоятельства и никогда не оставлять этот путь.
– Я готов так поступать. Когда мне будет можно пойти проповедовать?
«Вот и смена пришла, – подумал Проповедник. – А боялся, что ее не будет».
Пылкость юноши живо напомнила Проповеднику его самого в молодости. Он улыбнулся и сказал, что проповедовать при должной подготовке никогда не рано и никогда не поздно. В беседах с Алешей Александр убедился, что тот сущность веры знает и прекрасно ориентируется в Новом Завете. Приняв это во внимание, Проповедник предложил своему молодому другу взять благословение у духовника и начать проповедь в самое ближайшее время.
И вот однажды горожане увидели на площади у приморского бульвара подтянутого юношу с книгой в руках. Это был Алеша. Он вежливо приветствовал прохожих и произносил какой-нибудь краткий, но выразительный афоризм. Вроде этого: «Счастлив всегда помнящий Господа, Бога своего».
Проходившие мимо люди останавливались и заговаривали с ним. Кто из любопытства, а кто и серьезно. Расспросы, кто он, откуда и где прежний Проповедник, быстро прекратились. Алеша спокойно и внятно отвечал на любой вопрос, практически не оставляя возможности для домыслов. Его почтительность и терпение внушали всем невольное уважение.
Первое время ему много вопросов задавали девушки. Их особенно волновало, собирается ли Алеша жениться и что еще он будет делать в жизни. Однако отвечал Алеша всегда одинаково: «Если будет угодно Богу, то на хорошей девушке женюсь. Дело же в жизни для трудолюбивых всегда найдется». И вопросы о личной жизни также прекратились.
Внимание горожан переключилось на то, что говорит новый Проповедник. Говорил же он с редкой экспрессией:
– Если вы ищете любви, то вы ищете Бога, ибо Бог есть любовь. Откройте же глаза и познайте истину вашей жизни. Господь и Бог наш Иисус Христос зовет вас всех прийти к Нему, принять прощение грехов и наследовать вечную жизнь. Да будет так молитвами Богородицы и святых отцов наших!
В дождь и снег, утром и вечером каждый Божий день слова веры звучали из уст Алеши. Даже тогда, когда вокруг него не было слушателей. Его убежденность стала передаваться людям. Человеческие души словно оттаивали, побыв рядом с ним. И Слово Божие творило чудеса, обращая обычных и ничем не примечательных людей в убежденных верующих.
После одной из таких вдохновенных проповедей к Алеше подошел бородач с изможденным лицом и приветствовал его.
– Жорж! Неужели это ты… – с удивлением воскликнул Алеша.
– Да, я, Алексей, я. Вижу, нашел ты себя в духе и пошел по стопам Проповедника. Что ж, рад за тебя. А у меня вот как-то не заладилось. После возвращения из Козлиного Разбега я потерял все: работу, интерес к жизни, даже общаться-то с людьми стал редко. Хотя я и молился с вами там, на горе, но, вернувшись в город, испытал опустошенность. Надо бы верить, а я не могу – словно кол какой-то в душе встал поперек. Так и хожу неприкаянно, видишь, как зарос и обтрепался.
– Что же тебя держит? Неужели старое не отпускает и все чем-то манит?
– К старому возврата нет. Слишком очевиден тот обман, в котором мы участвовали. Но и новой жизни не получилось. Мне бы забросить лжемистику да заняться простым трудом с молитвой. И жить, жить настоящей, непридуманной жизнью. Но не могу принять такую скуку, не могу обыденным восхищаться как сокровенным… Словно что-то надломилось во мне, и белый свет стал не мил.
– Молиться тебе, Жорж, надо. Благодать и веру укрепит, и уныние прогонит. Ступай в монастырь, может, старца увидишь да его словом вразумишься.
Совет бывшего соратника пришелся Жоржу по душе. Он и сам временами поглядывал в сторону монастырских стен, которые чем-то притягивали его. Но это притяжение было для него не вполне понятным. Сейчас он, наконец, понял: там, в монастыре, была какая-то другая жизнь, которую он представлял смутно, но она могла дать ответы на вопросы, которые он даже боялся задать себе…
На следующий день Жорж отправился в монастырь. Добравшись до места, он не стал сразу заходить в монастырские ворота, а обошел вокруг монастыря. Редкая тишина царила вокруг, как-то особенно подчеркнутая безмолвным сиянием золотых куполов большого храма. «Вот она, вечность…» – неожиданно подумал Жорж и живо представил, как сотни лет за этими стенами жили и молились тысячи монахов.
Он замедлил шаг и задумался. Чем же влекла монахов такая простая и однообразная жизнь? Вставать надо рано, службы долгие, послушания самые обычные: наколоть дров, принести воды, приготовить скромную трапезу… И никаких развлечений. Все пост да труд, а то и подвиг. И лишь редкий взгляд в сторону города, где прогресс, цивилизация, проблемы – вся та стремительная и разнообразная жизнь, в которой не то чтобы заскучать, а даже остановиться и поразмышлять некогда.
Неужели есть какая-то сила, что может брать верх над стремлением к яркой и выдающейся жизни в обществе или, наоборот, преодолевать отчаяние и отчужденность от людей, каковые бывают у неудачников, разочарованных, непонятых и т. д.? Верно, эта сила действует в монастырях, ибо монахи обычно спокойны и довольны всем. Тут Жоржу припомнился монах, которого он видел возле кладбища. Уже немолодой и худой, тот стоял с ящиком для сбора подаяний на груди и молча творил молитву.
Мимо него тек людской поток, мелькали озабоченные и нередко хмурые лица. Порывы холодного ветра пронизывали людей, они ежились и хмурились еще больше. Лишь монах стоял со светлым лицом и излучал теплую улыбку. Он казался человеком, достигшим всего, что можно пожелать, и потому навсегда обретшим мир и радость в душе. Наверное, ему было холодно и он устал стоять на одном месте. Но никакого нетерпения или досады он не проявлял. Как луч солнца одинаково весело скачет и в зной, и в мороз, так и этот монах, казалось, уже ничем земным затронут не был.
Его состояние заинтересовало Жоржа, позже он не раз размышлял, чем оно вызвано. Вот и сейчас, вспомнив монаха, он снова ускорил шаг и направился ко входу в монастырь. Ему захотелось кого-то встретить в монастыре, расспросить, получить ответы на свои вопросы.
На входе в ворота Жоржу попались две женщины, тоже спешившие в монастырь. Одна из них посмотрела на него и сказала:
– Пойдем, милый, пойдем. Сейчас как раз отец Иоанн говорить будет.
Жорж послушно последовал за женщинами в храм. В притворе было много народу. Старец стоял возле аналоя в плотном полукольце людей, ловивших каждое его слово. Жорж остановился и прислушался. В это время отец Иоанн негромко, но отчетливо произнес:
– Господь говорит, что всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится. Это подлинный закон нашего существования. Кто принимает этот закон и унижает себя, тот принимает и Бога, ибо Бог прежде всех качеств ищет в человеке смирение. Смирение привлекает на человека Божию благодать, освящает его жизнь и потому крайне необходимо для спасения.
Старец помолчал. Затем на мгновенье обратил свой взгляд на Жоржа и продолжил:
– Ну а те, что идут дорогой гордости и неверия, пожнут то, чего заслуживают. Им суждено пройти цепь горьких разочарований и увидеть несбыточность надежд на свою особую роль в жизни людей. Они думают, что несут свет людям, но их окружает давящая тьма. Блаженны те из них, кто отринет дьявольское семя гордости и успокоится, облекшись в смирение. Как младенец успокаивается на руках матери, завернутый в теплое одеяльце, так и души детей Божиих успокаиваются в руках Бога, обернутые во смирение. Помните об этом, ибо враг хитер и беспощаден и выманивает нас лестью и разжиганием гордости из теплого одеяла смирения на ледяной холод смерти.
Отец Иоанн благословил народ и удалился из притвора. Жорж стоял как вкопанный, настолько точно слова старца сформулировали суть проблемы, с которой он столкнулся. Через некоторое время он вышел из глубокой задумчивости и медленно побрел к выходу. Люди расходились по домам, монахи шли по своим делам.
Жорж покинул монастырь и направился к месту своего ночлега. Его ждала беспокойная ночь. Он долго ворочался в постели, вставал и шел курить. Выпил водки, но чувство озноба не проходило. В голове теснились воспоминания, они выстраивали картину, о которой он раньше не догадывался.
Картину постоянного недовольства своей жизнью, желания легкого успеха, жажды быть среди сильных мира сего. Даже собственное имя Георгий ему казалось неуклюжим и простецким. Оттого-то и стал он называть себя на иностранный манер Жоржем. Потом в его жизнь вошел Блом. Человек, который словно все знал про него и обещал дать то, что равнодушный мир не собирался давать. Особенно нравилось чувствовать себя уникальным, иметь предназначение, которого никогда не будет у других.
Но это же чувство породило цинизм, восприятие мира, в котором успех сопутствует тому, кто умеет дурачить людей. Все понемногу огрублялось и в конце концов свелось к простым и грубым желаниям власти, денег, женщин. Потом наступил крах. Блом погиб бездарно и отвратительно. Секта распалась мгновенно, «венеристы» спаслись чудом по молитве тех, кто как раз и не хотел ни власти, ни денег. Но хотел добра людям без всякой выгоды для себя.
Он встал и подошел к зеркалу, посмотрел на свое отражение. «Как извратился твой путь, Жорж… нет, Георгий», – вдруг вырвалось у него вслух, и он понял, что не хочет больше и слышать о Жорже. Ему пронзительно захотелось быть не кем-то, а самим собой. И именно это рассматривать как желанное условие своей жизни. С этой мыслью он и отправился спать.
Утром Георгий встал, побрился, и ему, наконец, захотелось навести порядок в жизни. День оказался неожиданно удачным – он нашел неплохую работу. Уже через месяц его материальные проблемы разрешились, он освободился от долгов и мог вздохнуть с некоторым облегчением. Жизнь стала входить в нормальное русло. Георгий уже не брезговал ни общением с обычными работягами, которых стал находить вполне интересными людьми, ни своим скромным положением.
И все же его душа медленно обращалась к чему-то иному. Через полгода он снова побывал в монастыре, поговорил с монахами. Из их слов выходило, что жизнь в монастыре полна борьбы со страстями и соблазнами, но вера помогает преодолевать искушения и становиться чище. Георгий понял, что и его душе нужно начать борьбу за очищение. Но он хотел вести эту борьбу под руководством духовно опытных людей.
Так созрела мысль поступить в монастырь послушником. Старец Иоанн выслушал немного сбивчивый, но все же откровенный рассказ Георгия и молвил:
– Трудно, Георгий, тебе будет. Выдержишь ли?
– Теперь мне, отец Иоанн, уже везде трудно будет…
Старец помолчал, затем внимательно посмотрел на него. И тихо, мягко сказал:
– Пятнадцать лет, брат, будешь бороться с гордостью, пока не одолеешь. Готов ли взять этот крест и понести его?
– Готов, – дрогнувшим голосом ответил Георгий.
– Тогда благословляю.
Пятнадцать лет спустя седой монах стоял на коленях на могилке старца Иоанна и плакал:
– Прости, отец, пятнадцать лет прошло, а гордость моя так и не побеждена. Помолись за меня, отче, там, на Небе, как когда-то молился за нас, погибавших в Козлином Разбеге.
Это был Георгий.
Вскоре после этого наступила Пасха. После праздничных служб многочисленные богомольцы выходили из храма и невольно обращали внимание на монаха, стоявшего поодаль у надкладезной часовни. Его глаза светились тихим небесно-голубым светом, а лицо было добрым и даже растроганным. От него незримо, но явственно исходило смирение.
К нему подошла женщина и сказала:
– Благословите, отец Георгий.
Затем стали подходить за благословением и другие люди. С тех пор в городе заговорили о благодатном и смиренном отце Георгии, по молитвам которого стали исцеляться больные и вразумляться своевольные.
Но так будет через пятнадцать лет. Пока же Георгий вышел из кельи старца Иоанна довольный и поздравил себя в душе с началом монастырской жизни. Он еще не знал, сколь много ему суждено перенести и что седина посетит его рано…
Глубокие изменения произошли и в жизни Кирилла. Этот умный и порядочный человек сильно переживал, что ему не удалось избежать заблуждений. Вернувшись к делам, он по-прежнему умелой и твердой рукой руководил бизнесом. Но уже не столь безоглядно доверял своему чутью и суждениям. Он, в общем-то, понял ограниченность своих знаний о мире. Будучи по натуре деятельным, Кирилл постарался, как он выразился, «сократить отставание».
Не раз предприниматель встречался с Проповедником и наводил справки по тому или иному духовному вопросу. Больше всего его интересовала возможность избежать ошибок в моменты принятия важных решений. Здесь у этих двух людей, ставших друзьями, выходило немало дискуссий.
Проповедник настаивал, что точкой отсчета в этом вопросе должна стать Библия и все то, чему на основе Слова Божия учили Святые Отцы Церкви. Со времен грехопадения в Эдеме раздвоение в добре и зле стало тяжелым испытанием для человека. Нужно смиренно признавать до самого конца жизни свою способность как к малому, так и большому греху. И потому не искать особой безошибочности в своих словах и действиях, но проявлять осторожность и уповать на Бога, который и разрешит ту или иную сложную проблему.
Проповедник особо подчеркивал, что устранение действия зла в человеке осуществляется долго, протекает драматично и сложно. Потому-то в мире мы и сталкиваемся с трагедиями, подобными той, что произошла в Козлином Разбеге.
– Пойми, Кирилл, идеальный мир мы не в силах создать и всех людей быстренько превратить в святых тоже не можем, – терпеливо разъяснял Александр. – Мы можем вести борьбу за добро и правильное понимание жизни, опираясь на волю Бога и призывая Его в помощь. Но исход этой борьбы все же предопределяется не нами. С нашей стороны должно быть лишь произволение, а совершать то или иное наше начинание – это дело Божие. При этом мы должны всегда помнить, что не только мы ведем борьбу, но идет борьба и за нас самих. То есть и сами мы в этой борьбе можем нести потери, совершая грехи и предпринимая ошибочные действия.
Кирилл соглашался с доводами своего друга, но предлагал и свои аргументы. Он также ссылался на Священное Писание, упоминая о том, что зло надлежит побеждать добром и что есть заповедь Иисуса Христа быть совершенными, как совершенен Отец Небесный. И что путь совершенства, верно, труден – но все же достижим. Жития святых это доказывают.
Проповедник признавал правильность такой позиции в целом, но говорил примерно следующее. Подражать Христу и Его Святым – это наш долг. Но ожидать, что мы, простые труженики на ниве Божией, сможем повторить то, что совершили особые избранники Божии, значит, вступить в очевидное противоречие с правдой жизни. Эта правда говорит о том, что святых все же не так много. Подавляющее же большинство людей сталкивается со своей немощью и своими постоянными грехами. В борьбе с этими грехами обыкновенно и проходит вся жизнь рядового человека. И лишь у особо успешных людей, достигших высокой чистоты и ясности сознания, появляется возможность нести людям слово Божие во всей его силе и правде и примером собственной жизни убеждать многих в истинности проповедуемого ими пути.
– Что же можешь предложить мне, человеку, который хочет помогать людям приходить к Богу? – наконец без обиняков спросил Кирилл.
– Умеренность, – последовал ответ. – Совершай простые, проверенные временем действия и довольствуйся тем результатом, который есть. Иди путем веры сам, приглашай священников для бесед с твоими сотрудниками, будь к ним добр и внимателен. Именно в этой кажущейся простоте и неэффектности заключена настоящая эффективность смиренных людей. Ибо сила Божия в немощи и совершается.
После тщательного размышления Кирилл решил последовать совету Проповедника. Он понемногу беседовал со своими работниками о вере, стал интересоваться их жизнью вне работы, приходить на помощь им в самых разных житейских обстоятельствах. В офисе компании, в магазинах и даже на складах стал регулярно появляться священник. Через какое-то время Кирилл обнаружил, что атмосфера в компании стала спокойной, люди сосредоточенно и хорошо работали, а к нему самому стали проявлять искреннее и глубокое уважение. Своих сотрудников Кирилл стал встречать на службе в храме.
И однажды Кирилл испытал чувство глубокого удовлетворения своей жизнью. Любимое дело, которым он успешно занимался, органично соединилось с верой, которую он исповедовал. Земное и Небесное, малое и великое, временное и вечное встретились в его сердце в том сочетании и союзе, которого он искал для себя. «Это ответ Бога мне», – подумал Кирилл. И больше не терзал себя сложными проблемами бытия, но неуклонно шел обретенной стезей.
О Проповеднике и Светлане. Девушка призналась в любви Александру, сказала, что она не мыслит без него своей последующей жизни. И просто добавила, что если он примет ее, она последует за ним, куда бы он ни пошел, и разделит его жизнь, какой бы она ни была. Проповедник был тронут ее признанием. Светлана, конечно, нравилась ему своей самоотверженностью и добротой. Но Проповедник с трудом представлял, как его образ жизни может сочетаться с семьей.
Поэтому они договорились не спешить, поскольку ответственность за принимаемое решение была очевидна для них. Вскоре Александр переехал из города в небольшое село, где ему достался по наследству дом с большим садом. Светлана последовала за ним и поселилась в соседнем доме, где по счастливому случаю одиноко жила ее дальняя родственница.
Пройдет два года, и они сблизятся и крепко полюбят друг друга. Их венчание состоится в местном храме.
Пока же Александр расчистил место в саду и построил домик, который он назвал «часовней». В нем были только иконы, лампады и свечи. В центре единственной комнаты стоял аналой с молитвословом. Проповедник решил на некоторое время удалиться из мира для сосредоточенной молитвы.
Это решение зрело в нем давно. Он хотел усилить свою проповедь, но верил, что лишь Господь может помочь ему в этом. Поэтому и решил продолжение своего дела предварить терпеливой и длительной молитвой.
– Господи, помоги мне, грешному! – произнес Проповедник и вошел внутрь часовни. И в тот момент, как он вошел, теплая волна благодати накрыла его.
Москва, 2005
