Вера Волховец
Холодное сердце пустыни
37. Глава, в которой находится ответ на старую загадку
Вообще-то Сальвадор терпеть не могла такого бессмысленного и беспощадного явления как мужские драки. Оказывается, дело было только в том, кто и кого бьет…
Зрелище того, как Пауль не мудрствуя лукаво равняет с песком Эльяса эль Мора— Сальвадор, пожалуй, попросила бы повторить на бис, если бы ей кто-нибудь предложил.
Она устроилась на месте расколотого алтаря, уселась, опираясь спиной на невысокий остов, уцелевший от соприкосновения с силой кинжала. Вид открывался отличный. Мимо уже дважды пролетал Эльяс, чьи магические приемчики были отражены ему же обратно. Красиво так пролетал…
Только блюда с изюмом Сальвадор для полноты удовольствия и не хватало.
Теоретически она могла бы предупреждать Пауля о чарах Эльяса, но… Он был одарен взором, что видел сквозь магические иллюзии, он держал в руках орудие Судьи и он, в конце концов, был этим самым Судьей. Сам вызвался! И зачем ему, спрашивается, нужна её помощь?
Когда-то Ворон смеялся над Сальвадор, говоря, что быть полубогиней бессмысленно, когда всегда есть всесильные боги. Вот только у богов решала древность, количество верующих и жертв, принесенных к алтарю, а сила Судьи— божественная по сути, дарованная высшей и абсолютной в её могуществе Солнцеликой Шии-Ра, но сложенная со смертной вольной душой, никаких границ не имела.
И на пути Судьи, идущего к справедливости, не стоило вставать ни единому богу. В этом и был абсолют её власти, в этом крылась причина нелюбви к Сальвадор многих богов, того, почему в местах, где обитали боги, ей никто не был рад.
Она и не настаивала. Чертога в измерении духов ей вполне хватало.
Эльяс давал отпор.
Еще бы он не давал. Это богом он был юным, и десятка лет не прошло с того момента как в Махасаре появился высокий черный храм, покрытый каменными перьями, будто черепицей. Но до того Король Голода был древнейшим из демонов, имевшим не один культ, его почитающий.
По сути— потому Сальвадор и пришла когда-то к нему. Перед её проклятием пасовали обычные боги. И тогда… Тогда она не настолько ненавидела Эльяса. В одной большой пустыне они умудрялись расходиться.
Паулем можно было залюбоваться.
Такой когда-то была и она, когда только-только взяла в руки кинжалы, когда сила билась в её руках как необъезженный мерин, и это ощущение всемогущества еще пьянило. Подумать только— ведь исполнялась любая мысль.
Только она дралась по-другому. Изящней, что ли… В движениях Пауля было больше жесткости, больше прямоты, когда Эльяс швырял в него каким-нибудь темным магическим шаром, когда пытался выбить оружие своими магическими плетьми, что поднимались из его татуировок— Пауль не уворачивался, а просто рубил, рубил, рубил… Благо новая форма кинжалов ему в этом способствовала.
И все же… Вот здесь можно было ускользнуть. Вот здесь уйти влево и полоснуть Эльяса по плечу, подсекая ему целую ветвь теневых щупалец. Вот здесь…
В какой-то момент Сальвадор поняла, что смотрит не на Пауля. Не на его клинки, те самые, что она сама ему передала, как только поняла, что Зеркало Истины уже признало в нем достойного титула Судьи.
Она смотрела на босые ступни Эльяса. Вот это было возмутительней всего— она смотрела на Ворона! Не на того, кто пришел защищать её, а на того, кто уже доконал её до ручки и к кому бы она сходила только на почетные похороны.
Это было странно… И то, что она не могла отвести глаз от происходящего— не объяснялось ничем. Она будто смотрела на пританцовывающие ноги Ворона, и понимала, что эту легкую, совершенно особую боевую поступь уже видела раньше. И вот это— было точно исключено, потому что она могла сказать такое только про тех, с кем сражалась ранее. Она не сражалась ни с кем, кто не попадал под её Суд. Эльяс не попадал. Вроде бы…
О том, куда смотреть во время битвы, сломали много копий не в одном трактате. И много тех философов, что говорят «смотри в глаза», «смотри на противника, но внутрь себя», на деле же…
На деле во время драки важно все. Лицо противника, ноги, руки, глаза, любой уступ, что может оказаться под ногой.
И чем дальше она смотрела вперед, тем крепче становилось ощущение— Эльяса в бою Сальвадор уже видела.
В какой-то момент Пауль поймал огненный шар Короля-Ворона на перекрестие своих клинков, и швырнул его назад, преумножив силу раз в десять.
Пламя окутало Эльяса секунд на пятнадцать, не навредил— так просто магией его было не проковырять, но на несколько секунд полыхнула и одежда Ворона, точнее— штанины на его шароварах.
И на голой (о боже, какое бесстыдство) голени Ворона, до того, как он восстановил форму своей одежды, Сальвадор успела заметить короткий белый шрам.
На том самом месте, куда она так любила пускать кинжалы, подсекая противника, чтобы быстрей его обезвредить…
И вообще откуда шрам на теле бога? Мало того, что их сложно достать, так ведь и рану любую им заживить ничего не стоит. Любую, нанесенную божественным оружием. Или… Почти любую?
А ведь именно кинжалы Судьи оставляли от себя такие следы «на память».
– Стойте!– рявкнула Сальвадор так, что даже у неё самой заложило уши.
Кажется, Пауль услышал её не сразу, и Эльяс тихо охнул, хватаясь за нос. Ну, ничего, вот ему-то корректировка формы не помешает.
– Сердце мое…
– Ш-ш-ш, – Сальвадор вскинула палец. У неё ломило виски. Настолько сильно, что хотелось снять голову с плеч и попросить у Шии-Ра новую.
Ей хотелось поднять глаза. Посмотреть в глаза Эльясу и задать один простой вопрос.
Вот только она уже сомневалась, что он сможет ответить прямо, для чего именно она здесь. Слишком изощрен был тот путь, которым он привел её сюда, в его Чертог, в этот зал. Зал…
Да, пожалуй, дело было именно тут.
Пол в зале был исписан демоническими письменами. Это был круг силы Эльяса. Сердце его Чертога, место, где он был сильнее всего. И он, при всем при этом, развлекался простенькими магическими атаками, как дотошный учитель, заставляя Пауля прочувствовать его силу Судьи?
Он ведь мог бить сильнее! Еще как мог! Да, ему бы это вернулось преумноженное, да— вошедший в медвежий раж Пауль смел бы в этом случае Эльяса как мешок с соломой, но…
Эльяс и вполовину силы не дрался… Почему?
Истина была где-то рядом… Сальвадор ощущала её чутьем опытной ищейки и ничто кроме этой истины сейчас её не интересовало.
– Лилия моя… – снова кашлянули за спиной.
– Пауль, замолчи, – Эльяс прошипел это сквозь зубы и— судя по запаху магии— в ход пошли чары немоты. Судя по звуку удара за спиной— за это Ворону впечатали кулаком в солнечное сплетение.
Почему-то именно сейчас перед ним стало самую чуточку неловко… Впрочем, это все равно не отвлекло сейчас Сальвадор от её странного состояния, отчасти напоминавшего легкий транс.
Она ступала по мозаичным плиткам. Она ступала, перескакивала, со стороны, возможно, даже казалось, что танцевала, отчасти так и было— тело пыталось вспомнить, как именно оно сражалась здесь. Куда шагала. Откуда начала…
Здесь…
Ноги сами остановили её посредине двойного белого кольца.
Все начиналось здесь… Именно здесь она и вошла в этот зал.
Трего.
Сальвадор позвала кинжал спокойно, точно зная, что он к ней придет. И он нырнул в её ладонь послушным любимцем, будто бы даже слегка ласкаясь.
– Уже не твои, говоришь?– тихонько хмыкнул Ворон, а девушка в ответ лишь едко фыркнула. Венчание бы непременно ослабило её связь с кинжалами, но все-таки— Судьей Сальвадор назначили в обход всех противоречащих этому традиций. И брак не помешал бы ей быть тем, кем она сама решила. Хотя бы потому, что воля Шии-Ра была выше воли Эльяса эль Мора.
Вот только сама за себя Судья вступиться не могла. А вот Пауль— смог. Но сейчас не это имело значение.
– Покажи мне, – кратко велела Сальвадор, и кинжал послушно скользнул вперед по причудливой траектории, и белесым туманом от пола потянулись тени прошлого. Немногое, совсем чуть-чуть, дело было давнее, но самое важное Сальвадор увидела.
Белый мешочек на маленькой черной мозаичной плитке. На белой ткани— крохотное красное пятнышко. Такие ладанки носили многие женщины Махасара, чтобы Судья могла услышать их в любом месте пустыни. И кровь на ткани.
Здесь Сальвадор призывали на помощь.
Шии-Ра, ну почему же так отчаянно болит голова? Все было бы так просто, если бы не эта проклятая боль, мешающая… вспомнить?..
К Эльясу Сальвадор развернулась прыжком. Взглянула в бесстыжие лиловые глаза, на выжидающую ухмылочку Эльяса эль Мора, и резким движением кисти дернула к себе и второй нож.
Он даже не пытался давать ей сдачи.
Было что-то в движениях Ворона болезненное, будто он уже знал, чем все это закончится. Да, он точно сражался с ней однажды. Он просто знал, что она в любом случае победит, если её дело – правое.
Все так и закончилось – так же, как и в первый раз. Когда Эльяс оказался на обеих лопатках, когда Трего любовно прижался к его горлу, когда Сальвадор самолично уперлась коленом в ребра Короля-Ворона.
– Что ты сделаешь, Судья, с тем, что её предназначенный – это я?– выдохнула Сальвадор, впиваясь взглядом в лиловые глаза Эльяса. Это были его слова… Старые, что сумел нашептать Сальвадор кинжал.
– Читаем по ролям?– насмешливым шепотом откликнулся Ворон. – Тогда, позволь, я прочитаю твою партию. Я давала ей благословение. Её предназначенным был не ты.
Этого просто не могло быть…
Пальцы легли на плечо Эльяса, на его испещренную темными знаками белую кожу.
Она не видела.
Она и не должна была видеть.
Если все то, что сейчас она поняла, вспомнила верно— глазами она не увидит ни за что. И никакая магия не способна этого преодолеть, потому что— это была магия самой Судьи…
То, что не видели глаза— ощущали пальцы. И они нашли, то, что искали— еще один длинный белый шрам, оставленный кинжалом Тейлат. Именно сюда в тот забытый Сальвадор день притянул её нож Эльяс, чтобы доказать правдивость этих слов.
Нож скользнул только по его плечу, но в ту же секунду за спиной Судьи раздался и девичий вскрик. Истинные— делящие напополам и боль, и радость, и сны, и мысли…
– За это Нии-Фэй готова убивать всякого, кто носит знак твоего благословения на плече? Ты осквернил её связи истинных пар, похитив чужую истинную?
– Я её не похищал, – ровно откликнулся Ворон, безмятежно, будто к его горлу и не был прижат нож, – припомни сама, что там было.
Жертва. Жертва, принесенная добровольно. Величайший дар фанатика-культиста своему кумиру. Истинная… Дар такого рода и вправду мог возвысить демона до бога. В конце концов, в пустынных храмах приносили в жертву скот и дичь, урожай и воду.
Только откровенный фанатик решился бы принести в жертву вторую половину своей души…
Которая была совсем не готова к такому предательству от того, к кому шла столько времени.
Да и Судья, которую несчастная призвала на помощь, оказалась не готова к такому положению дел. Сейчас Сальвадор будто заново ощутила то ощущение безысходности, что одолело её тогда.
Сто лет…
Сто лет биться за то, что у женщины должно быть больше прав, чем у курильной лампы, а после— пустынник приносит в жертву демону живую женщину. Как вещь. Дарит из рук в руки, с поклоном и последующим целованием стоп кумира.
И она не смогла бы забрать девушку, не имела права отрывать её от “предназначенного”…
– Я наказала тебя за грех твоей паствы, – проговорила Сальвадор выпрямляясь и глядя на разрушенный Паулем венчальный алтарь, – я не могла казнить тебя, от этого пострадала бы девушка, я не могла нарушить истинной связи, поскольку перед этим я просто бессильна. Но я…
Она замолчала, поскольку вспомнила и это.
Обратить против Эльяса нить связавшей их идеи смертных, существовавшей до той самой поры, покуда ходила по пустыне нелепая сказочка о наглом демоне, что сделал предложение самой Сальвадор.
Дать ему согласие— и проклясть саму себя в ту же секунду, на бесконечное перерождение в телах смертных женщин, чтобы ни минуты, ни секунды не провести в своем истинном обличье, и не сдержать этого слова, не выйти за Эльяса замуж, или, искусившись собственной свободой – все-таки рассечь их связь, в любом из случаев позволив ему брак с той самой истинной, которую он так вожделел…
После всего этого ей оставалось только стереть себе память, чтобы ненароком не снять проклятие самой. Не слушать и не слышать, ничего, что могло бы подсказать, оставив лишь одну лазейку – вспомнить самой, и только вот так, случайно оказавшись в том самом месте, при очень схожих обстоятельствах.
Она просто запретила себе видеть напоминания, в упор не видела ту, что когда-то просила её о помощи, не видела и этого самого шрама, что врезался в память и мог заставить вспомнить. Да что там, она заставила себя не понимать самый очевидный факт – никто в пустыне не мог проклясть сильнее, чем могла проклясть Сальвадор. Никто не снял бы проклятие, наложенное Судьей. Ни один бог. Поэтому они и отступали…
Сальвадор снова опустила глаза.
Ворон все так же невозмутимо лежал на полу, разметав по нему длинные волосы и положив под голову руки. Для побежденного он был как-то уж слишком безмятежен. Он выглядел усталым. Еще бы…
Его грандиозная партия почти подошла к концу.
– Ты ведь не можешь снять с меня проклятие, не так ли, Эль?– сладко улыбнулась Сальвадор. – И наше пари, как бы это сказать… Ломанного метикала не стоит?
– Но ты можешь сказать мне спасибо, потому что теперь ты можешь снять его самостоятельно, – Эльяс самодовольно прищурился, – имя проклявшего— ключ к самому проклятию,в качестве благодарности приму рассечение нашей с тобой связи твоим славным кинжалом судьбы.
– Сначала ты мне скажешь, где сейчас находится Мег, – ровно произнесла Сальвадор и заставила кинжалы раствориться.
– А вот с этого момента я попрошу рассказать поподробнее, – кашлянул за её спиной все это время молча наблюдавший всю эту разборку Пауль.
Потрясающее у некоторых героев все-таки терпение. Но на данный момент, кажется, закончилось и оно!
38. Глава про очевидное, невероятное и несбыточное
– Мег…
Ворон произнес это имя негромко, но было вполне очевидно— он позвал. Позвал и закрыл глаза, вроде как самоустраняясь и прикидываясь, что он тут просто лежит, а не валяется, прижатый к полу ногой Сальвадор. Устал, болезный…
Ну, хоть в кои-то веки обошелся без всякой лишней болтовни.
У зала тут же нашлись двери, хотя, Сальвадор была уверена— раньше они были скрыты, и попасть сюда можно было только магическим путем и точно зная.
Из груди Пауля вырвался неясный хрип. Кажется, он даже забыл, что ему нужно дышать, или говорить. Даже Рику он удивился не так.
Она вошла в зал тихо, как мышка. Вошла и замерла на пороге, отчаянно переплетая пальцы и опустив взгляд. Боялась…
– Падме… Я могла бы догадаться…
– И я, – эхом откликнулся Пауль, и подался вперед, явно намереваясь подойти к сестре, чтобы убедиться, что это и вправду она. Смешной. Он ведь видел сквозь иллюзии, он видел истину. Но глазам при этом все равно не верил.
Сальвадор поймала его за локоть. Пауль оглянулся на неё умоляюще, будто она намеревалась ему мешать.
– Позови Рика, – тихо посоветовала она, – мне кажется, он тоже захочет этой встречи…
Она могла бы и сама. Но сейчас реликты были отданы Паулю, и в отличии от кинжалов, именно ими Сальвадор воспользоваться было несколько сложнее.
Ну, и опять-таки, Пауль должен был учиться пользоваться связями с реликтами.
Он прикрыл глаза всего на секунду и точно тут в трех шагах от Мег появился рыжеватый пустынный медведь. Так вот какую форму придала магия Судьи Рику. Медведь… Нет, с ассоциациями ей следовало быть как-то поаккуратнее…
И что с ним делать, чтобы взаимодействовать с его силой? Ездить верхом?
– Может, уберешь с меня свою ногу, Судья?– явно уже исчерпав весь свой крохотный лимит терпения, раздраженно поинтересовался Эльяс.
Сальвадор в сомнении опустила взгляд, раздумывая над тем, стоит ли, насладилась убийственно-острым взглядом Ворона еще несколько секунд, а потом отступила на шаг назад, позволяя Эльясу подняться.
Меж тем медведь при виде Мег замер истуканом, и только через минуту сообразил перейти в человеческую форму.
Сближались Ландерсы медленно. Так, будто были уверены:– еще один шажок – и магия миража разрушится и кто-то из них троих точно исчезнет. И все равно, в итоге Мег всхлипнула и разрыдалась, пытаясь обнять обоих братьев сразу.
С учетом их медвежьих габаритов и хрупкости Мег это было… Непросто…
Сальвадор успела заметить движение Эльяса— нет, не агрессивное, Ворон просто чуть прикрыл глаза и касался груди ладонью, будто там его что-то жгло. Заметив взгляд Сальвадор, Эльяс даже вздрогнул, будто пойманный с поличным.
– Она скучала, – все сильнее раздражаясь собственными оправдывающимися интонациями, огрызнулся Ворон, – сейчас она счастлива так, что может залететь на пятое небо к Мафрею. А я все это чувствую…
– Ты же понимаешь, что когда до Пауля дойдет, что ты осознанно прятал от него его любимую сестру— он снова задаст тебе трепку?– мягко поинтересовалась Сальвадор, в кои-то веки решив побыть милосердной и избежать темы, задевая которую Эльяс ощущал себя уязвимым.
Подумать только, Эльяс эль Мор— и уязвимость… Да, это стоило запомнить. И никому не рассказывать. В конце концов, за это откровение она заплатила недешево.
– Пауль бы слил мне всю игру, – Ворон вздохнул, сетуя на этих непутевых смертных. – Он не должен был увидеть её слишком рано. Узнай он сразу, он бы много времени проводил с сестрой. Ты бы лезла на стену и, в конце концов, просто «уступила» бы его «Падме». Это был очень плохой вариант развития событий, и мне даже пришлось убирать Мег из поля зрения, когда он вернулся из Ахиллама с даром Нии-Фэй.
– Думаешь, все это сработает как оправдание?
Эльяс потер переносицу, явно припоминая, насколько болезненно бьет по носу кулак младшего из братьев Ландерсов, подкрепленный силой полубога. Кажется, Ворон здраво оценивал свои перспективы и терпимость Пауля.
– Зачем же такие сложности?– она скрестила руки на груди, во многом потому что в зале было зябко. – Ты мог сказать мне по-хорошему.
– Да брось, – Эльяс поморщился недовольно, – ты ведь уже поняла, что прямо я сказать не мог. Ты думаешь, я не пытался? Думаешь не разыскивал тебя в реинкарнациях и между ними? Не пытался обсудить хоть какой-то вариант мирного соглашения? Твои приговоры обратной силы не имеют. Я приближался к тебе в смертной форме, и твоя судьба выдергивала тебя из этой реинкарнации принудительно. Я приходил к тебе-духу, приходил на капище— и ты тут же ныряла в реинкарнацию и забывала даже о том, что мы встречались. Шии-Ра дала тебе право управлять судьбой. Тебе единственной. Даже богом за тобой не угонишься…
– Тогда ты не был настроен на мирное соглашение, – задумчиво припомнила Сальвадор тот самый день, когда она едва не потеряла веру в смысл собственного существования.
– И ты нашла, как меня прижать, – Эльяс проговаривал это недовольно, – этой шайтановой помолвкой, запретив мне хоть как-то присваивать Мег… Я семь лет хожу рядом с половиной своей души, и я не могу…
– Прости, мне не стыдно, – Сальвадор, не удержалась и хихикнула, а затем задумчиво покосилась на собственные стопы, с которых исчезли знаки чистоты, – а я смогла…
– Видимо, себе ты оставила лазейку, – фыркнул Король Воронов, – мне— нет. Вообще ни одной. Никого и никогда не хотел так убить, как тебя, после этого откровения. Если ты сейчас засмеешься, я все-таки попробую исполнить эту свою мечту!
– Я… Я попробую не смеяться, – Сальвадор всхлипнула и спрятала в ладонях пылающие от веселья щеки. Ох, Пресветлая, это было сложно…
Магический пояс верности на Эльясе.
Наверное, это была самая гениальная её мысль от начала времен!
Клубок Ландерсов, сидящих на полу и обнимающихся, зашевелился и, кажется, попытался все-таки развалиться. Не… Это была неудачная попытка… Они там еще не натрепались.
– Но я все-таки дошла до твоего храма, – задумчиво припомнила Сальвадор, – при условиях моего проклятия…
– При условиях твоего проклятия ты должна была просто угаснуть лет этак за сто, как дух, исчезнуть, оставив мне на память браслет и свое заклятие, – Эльяс скрипнул зубами, припоминая этот факт, – ты вообще не должна была хоть как-то страдать от своего проклятия. Есть и есть.
– Но все-таки я пришла…
Эльяс вздохнул и зарывшись в волосы всей пятерней, отвел их, обнажая шею. Там, под самым его ухом чернело черное, солнечное колесо, с изломанными пополам лучами. Благословение Шии-Ра…
– Боже, тебе, наверное, сложно было перед ней склониться…
Это уже получилось без смешка. На самом деле— о гордости Короля Воронов, доходящей до высокомерия, ходили громкие легенды даже до его вознесения. И тогда еще владыка Тэммари, измерения демонов— Эльяс чуть не на всю пустыню заявлял, что никогда не признает даже Солнцеликую выше себя. Нет, мол, границ у его возможностей. И он скрутил гордыню, и пошел за помощью…
– Тогда… Я уже подыхал, – устало откликнулся Эльяс, – она дала тебе твою силу. И я не мог с этим справиться сам. Поэтому… Я пошел в её храм. Мы с Мег пошли. А на следующее утро ко мне явилась ты.
– Значит, вы оба?– на всякий случай проговорила Сальвадор. Нет, она уже не сомневалась в ответе, но все-таки это хотелось обсудить.
И все-таки, Шии-Ра не дала бы своего благословения Эльясу, думай он только похотливым мужским местом. Солнцеликая вообще очень любила держать мужиков в узде…
– Оба, – тихо подтвердил Эльяс, будто и сам до сих пор в это не верил.
Будто ощущая, что речь все-таки зашла о чем-то, что касалось её, у дверей закопошилась Мег. Выпуталась из рук братьев— нужно было отдать должное её ловкости— и все-таки зашагала в сторону Эльяса и Сальвадор.
Хрупкая как молодое дерево оливы, с яркими лазурными глазами и мягкими кудрями, рассыпанными по плечам.
– Если бы ты её сам выбрал, я бы сказала, что у тебя отличный вкус, – усмехнулась Сальвадор.
– Скажи, Судья, не ошибешься, потому что я именно сам её и выбирал, – безмятежно откликнулся Эльяс, – только об этом я тебе раскаюсь как-нибудь потом.
Судя по коварной улыбке— Ворон прекрасно понимал, что такой ответ Сальвадор совсем не устроит… Нельзя было говорить такое, и напоследок. Что это вообще значит?
– Я сейчас…
Про отрезание ушей и медленное их поедание на глазах у Ворона же Сальвадор договорить не успела.
Влюбленная улыбка Мег Ландерс, подаренная Эльясу безвозмездно, заставила даже не замолчать— а заткнуться. О расправах потом. Тем более, что взгляд Эльяса намертво зафиксировался на Мег и в ближайшие минуты отлипать не собирался.
Сальвадор вдруг явственно ощутила, что все те “жесты внимания” в её сторону, что допускал Эльяс, были лютой актерской игрой, по сравнению даже с тем, как он сейчас просто смотрел на Мег Ландерс.
– Мы давно не виделись, госпожа, – Мег выглядела виноватой. Так некстати вспомнилось странное «Прости», сказанное Падме в далеком Турфане. За что она все-таки извинялась? За все это? Глупышка!
– Меня ты можешь не бояться, сестрица, – усмехнулась Сальвадор, – уж могла бы понять, что за любую из пустынниц я буду биться до конца.
– Просто… – Мег смущенно сморщила нос и потянулась к Эльясу, явно надеясь найти в нем опору, – вы столько вынесли из-за меня.
– Ну не из-за тебя, – чуть поднимая взгляд на Ворона, заметила Сальвадор. Во всем этом виноват был он. Возможно, даже больше, чем ей казалось до этого.
Возможно— именно он усилил Зов истинной связи, достучавшийся до Мег аж в Эффинах. Именно из-за него она сломя голову бросилась в пустыню. И именно Эльяс самолично нашептал своему адепту про величайшую жертву.
Нет, он не заставил, заставлять в этом вопросе нельзя, но попросил…
Такие как он не становились богами случайно.
Эльяс не стал оправдываться, просто увел взгляд в сторону все с той же пакостной улыбкой на губах. Так явно подтверждая все её невысказанные обвинения.
Ох, не зря она его покарала, ох, не зря…
И все же… Шии-Ра считает, что с него довольно…
– Мег, – кинжал судьбы сам лег в ладонь, и Сальвадор подняла руку с венчальным браслетом, – я вижу, у тебя не хватает решимости попросить самой, значит, я спрошу тебя. Ты хочешь, чтобы я разрушила эту связь между мной и Эльясом эль Мором? Хочешь ли ты, чтобы я уничтожила свое проклятие, что сковывает и его? Без твоего согласия… Без твоего согласия я могу отрезать Эльясу уши. Я давно хочу. Остальное останется как есть.
Ворон не удержался и фыркнул, тут же пряча бесстыжую морду в светло-русых кудрях Мег.
– Я очень этого хочу, – отважно пискнула Мег, этот нежный пугливый цветочек, отчаянно краснея. Кажется, она неплохо представляла, в каком именно месте Эльясу что-то сковывает. Но думать об этом еще не привыкла.
Магией не пахло. И семь лет спустя она сама об этом просит. В какой-то мере… Было ли что-то удивительное? Это ведь была истинная связь, две половины души, сросшиеся друг с другом, чувствующие напополам…
То святое, что даже Шии-Ра при всей своей милости к Сальвадор разрушать ей запретила.
И глаза у Мег так сияли… Становилось ясно, это – того стоило…
– Что ж, – Сальвадор улыбнулась и чуть отступила, чтобы ей было лучше видно их обоих, – раз таково твое желание… Будет так.
Обручальный браслет от прикосновения Трего лопнул сначала на её руке, потом— на руке Эльяса. И он тут же, словно это сломало какой-то последний барьер, буквально вгрызся в Мег руками, прижимая её к себе. Еще не ощущая ничего, но явно уже предвкушая, и этим предвкушением явно делящийся с Мег… Если прислушаться – можно было явственно услышать его тихий шепот. Девушка краснела и пыталась выглядеть спокойной, но улыбка становилась все более смущенной.
Прикрыв глаза, вооружившись собственным именем, Сальвадор прикрыла глаза и коснулась нитей проклятия, опутывающих её сущность.
Сейчас она вспомнила, как его плела – торопливо, так, чтобы убежденный в собственной победе Эльяс не успел вмешаться, но никто не сказал бы, что проклятие было выполнено плохо. Напротив – оно было идеально. И сколько было создано ограничивающих витиеватых условий, мешающих ей вспомнить то, что она себе запретила вспоминать.
Когда нити проклятия лопнули, разлетаясь в пыль,– она даже слегка пошатнулась, и теплые крепкие ладони тут же поддержали её плечи.
Пауль…
Он был такой теплый, что даже не хотелось открывать глаза. Только податься спиной к нему и утонуть в нем еще глубже.
И все-таки она глаза открыла. Его глаза, чуткие, нежные глаза – они точно стоили того, чтобы их увидеть. И весь он сам…
– Сбежим отсюда?– шепнули уставшие губы. Уставшие без него…
– Сбежим, – согласно кивнул Пауль. Событий было слишком много. Их надлежало обсудить, переварить, принять. А времени друг с дружкой им не хватало и до этого. И все что надо сейчас – только переплестись пальцами, и…
– Куда это ты собралась, Сальвадор, – вкрадчиво мурлыкнул Эльяс, ничуть не ослабляя своей хватки, но все-таки поднимая лицо от волос Мег, – а венчать нас кто будет, по-твоему?
– Венчать? – самое забавное, что Ворон выглядел серьезным, ровно как и Мег – они явно это уже обсуждали, и не один раз. – Ты издеваешься надо мной, сын шайтана?
Нет, как полубогиня – она могла. Как мог и сам Ворон, как он и планировал якобы при их несвершившемся венчании. Вот только – после всего, что случилось между ними – он серьезно её об этом просил? Именно её?
– Я не сын шайтана, я – его старший брат, – усмехнулся Эльяс, но после этого даже почтительно склонил голову, – я не издеваюсь, я прошу. Окажи нам честь, Судья. Благослови наш союз. Я действительно хочу, чтобы это сделала именно ты. А потом я благословлю ваш. А потом в честь наших свадеб будут гудеть все четыре измерения, потому что на меньшее я просто не согласен.
Самое поразительное, что-то в этом было… Вкусное. То, ради чего действительно хотелось остаться.
– Как ты думаешь, Пауль, как это звучит? – задумчиво поинтересовалась Сальвадор, чуть поворачиваясь. В конце концов, тут без его ответа было просто никуда не деться. И… Кто его знает, может, ему это вообще не нужно?
– Я думаю, что это звучит заманчиво, – широко улыбнулся Пауль, – если ты, конечно, хочешь выйти из этого зала моей женой, Сан-Сальвадор.
Ох, уж этот герой… Он еще и спрашивал…
Конечно же, она хотела…
