Валерий Столыпин
За полчаса до любви
Лучшая подруга
Во взаимность верить так не сложно.
Мы с рассветом станем на день старше.
Я услышу голос твой уставший:
«Я тебя возненавижу… можно?»
Саша Бест
– Светка, ты мне подруга или так, сбоку болтаешься,– без предисловий выпалила Лёлька в обыденной своей импульсивной манере. У неё всё происходит в режиме скорого поезда, без рекламных пауз.
– Давай без закидонов, расшифровывай сразу, чтобы я не гадала, в какую авантюру ты меня опять втягиваешь.
– Интуиция у меня, сверхъестественное чутьё, понимаешь? Глубинный, на уровне инстинкта рефлекс, пред-чувст-ви-е. Тебе это о чём-нибудь говорит?
– Пока нет. Давай по порядку. Я за ходом твоих мыслей не поспеваю. Положим, ты самосохраниться хочешь, так для чего я тебе понадобилась? Чтобы вместо тебя самоубилась или самоустранилась из собственной квартиры? Не догоняю, подруга.
– Для тупых повторяю – мы, женщины, измены на подсознательном уровне чувствуем, жабрами.
– Кто кому изменил, можно конкретнее? Радик твой что ли? Не смеши мои коленки. У него наука и эксперименты в лаборатории на первом месте, на втором и третьем тоже. Спи спокойно.
– Именно поэтому и волнуюсь. Если логически мыслить, получается, что шифруется мой благоверный. Слишком уж положительный, как Штирлиц. Или замышляет чего, или уже того… по бездорожью с кем-то подпрыгивает.
– Лёлька, у меня сейчас истерика начнётся. Факты у тебя есть? Нет у тебя ни одного реального аргумента, неубедительные гипотезы на фоне хронического безделья, если проще – досужие домыслы.
– Не домыслы, а озарение. А ты мне нужна, чтобы догадку мою подтвердить или опровергнуть. Хотя есть и другая причина.
– Я не разведчик, не лётчик-испытатель, не сыщик.
– Именно… ты женщина, этим сказано всё!
– Чего сказано?
– Того! Женщина, говорю: очаровательная, привлекательная, сочная бабёнка со всеми вытекающими из этого бесспорного факта последствиями. В тебя невозможно не влюбиться. Покрутись. Ну, что я говорю… попа, грудь, губёшки поцелуйные, ноги от ушей, улыбка на миллион баксов. Любовниц в кино играть, вот! Тебе и карты в руки.
– Какие карты, у тебя кукушка съехала? Давай лучше чай пить.
– Так, значит, чаем хочешь отделаться! Ты у меня сколько занимала? Когда маму твою оперировали, я всё до копеечки оплатила. Квитанции показать?
– Ты же меня знаешь: надёжно, как в банке. Как договаривались – с каждой получки половина.
– А мне сегодня надо. Сейчас. Ладно, про деньги пока ни слова. Это я так, чтобы остроту момента прочувствовала. Ты мне нужна, твоя выдающаяся внешность, твоё неотразимое обаяние, а не эти копейки. Радик сколько надо заработает. Честное слово – всё до копейки прощу, если сделаешь, как прошу.
– Лёлька, ты сумасшедшая, купить меня хочешь?
– Вовсе нет. Там и делать-то ничего особенного не надо. Так… соблазнишь моего оболтуса и мы квиты. Согласись, разве это нормально когда мужик ангелом притворяется? Есть у него зазноба, зуб даю, есть. В тихом омуте черти водятся, всем известно. А я отомщу!
– Постой-постой Лёлька, как это соблазнишь?
– Обыкновенно, по-женски: флирт, то-сё, Если нужно, в постель ляжешь.
Светке стало плохо. У неё закружилась голова. Но Лёлька явно не собиралась шутить.
Денег она должна много. Занять негде. Где выход?
Лёлька загадочно улыбалась.
– Не мыло – не измылится. А у меня убойный аргумент на руках будет. Я же не знаю, чего от него ждать. Вдруг он мне сюрприз готовит? Интуиция – материя тонкая. Если у него баба молодая, тогда что, где он её трали-вали, чпокает, а? То-то! Задом чую, подруга, ипотеку взял для зазнобы. Как пить дать по миру пустит. Наверняка всё заранее обговорили. А у меня в рукаве свои козыри. Он мне даму – я ему короля. Шах и мат в три хода.
– Лёлька, успокойся. Намекни хоть причину переполоха. Презервативы нашла, помаду на рубашке, сперму на трусах, запах похоти – что конкретно?
– В том и дело, Светка, ни-че-го. Абсолютно! В компьютере чисто, в телефоне тоже. Скажи – так бывает? Не бывает. На стороне гуляет паршивец, век не прощу! На том свете вспоминать буду!
– Лёлька, у меня коньяк есть, давай выпьем.
– Откупиться хочешь, дурочкой меня выставить?
– Не то, чтобы очень. Обсудить предлагаю, успокоиться, сделать логические выводы. До климакса тебе далеко, а крыша уже поехала. Психушка по тебе плачет, подружака. Мужик у тебя – золото.
– Самоварное. Видела, как он к тебе клинья подбивал, как на сиськи заглядывался.
– Бредишь, Лёлька, я не в его вкусе. На то мужикам глаза дадены, чтобы нашими премиальными формами любоваться. У них-то таких нет.
– А ты попробуй хвостом покрутить. Долго мой жеребчик сопротивляться будет? Я твоего в два счёта окручу. Хочешь – на спор с ним пересплю?
– Уж не сама ли ты изменяешь, подруга? У блудливой свекрови все невестки шлюхи. Хочешь из меня козу отпущения сделать, семью мою разрушить, зачем?
– Да или нет? Не собираюсь сопли тебе подтирать. Так или иначе, я своего проверю, а ты по миру пойдёшь.
– Иди, проспись.
– Деньги. Деньги давай. Прямо сейчас.
– Нет у меня денег.
– Зато есть кое-что другое. Терять тебе по большому счёту нечего… кроме невинности, которая давным-давно утрачена. Соглашайся.
– На что именно толкаешь, не пойму? Не ожидала от тебя такой подлости.
– Радиком моим брезгуешь, или залететь боишься?
– Что я тебе сделала, Ирку попроси, она безотказная, тем более холостая, от интимного приключения никогда не откажется.
– Что я, дура по-твоему – сор из избы выносить? Мы подруги, тебе я как себе могу довериться.
– Были, Лёлечка, подругами, были. До сегодняшнего разговора. Или приговора. С какой стороны посмотреть на твою провокацию.
Свету трясло. Она уже слов не находила. Но деньги большие. Отдать их быстро невозможно. Голова шла кругом.
Нет выхода, нет! Нужно постараться спустить проблему на тормозах.
Чем сильнее она напрягала мозги в поисках выхода из патовой ситуации, тем больше понимала, что угодила в капкан. Вот что значит заёмные деньги. Всё – никаких долгов, никаких кредитов. Жить на свои надо.
– Звони, – сказала Лёлька, подавая телефон.
– Что я скажу?
– Говори, помощь нужна, вопрос, мол, интимный, обратиться кроме него не к кому. Поверит, никуда не денется. Уж я-то его как облупленного знаю.
– Если знаешь, какого чёрта проверять вздумала?
– Не твоего ума дело. Звони!
Света пригласила Радика в кафе в восемь часов вечера. Надела самое откровенное платье. Руки и ноги дрожали.
Сидела в ожидании минут двадцать, нервничала. Выпила три больших бокала вина для храбрости.
Радика не было.
Сердце начало успокаиваться – не придёт.
Вот и хорошо!
Но он явился, и это круто меняло дело. Город маленький: в одном конце чихни – в другом здравия пожелают. А вдруг и правда клюнет, приставать начнёт!
Радион дружелюбно поздоровался, заказал две бутылки вина, горячую закуску.
– Вываливай свою интимную проблему. Если деньги нужны – я дам.
– Если бы…
Света, как требовалось по инструкции, составленной Лёлькой, подтянула подол почти до трусов, вульгарно раздвинула ноги, надела на лицо флиртующую улыбку. И вдруг пустила игривую слезу, начала жаловаться на мужа, будто не понимает, не любит, что страдает от одиночества, что хочется прислониться к кому-нибудь, а он такой хороший, такой милый.
Это оказалось совсем не сложно. Вино уже начало действовать.
– Ага, – сказал с ироничной улыбкой Радик, – как айсберг в океане, – налил по фужеру вина и извинился, что надо на минутку отойти.
Радик вскоре вернулся, пригласил на танец.
Женщина расслабилась, поплыла, положила голову на мужское плечо, начала стремительно входить в роль. Самой стало интересно – что будет дальше.
Сначала пришла в голову мысль, что надо всё рассказать, что финансовый вопрос можно решить полюбовно, потом вспомнила, что деньги у Лёльки брала втайне от Родиона, таково было её условие.
Хмель к тому времени вскружил голову. Светлана плохо соображала, зачем здесь. Проблески сознания заставили сделать глупость, – скажи честно, я тебе нравлюсь?
– Кому же не понравится такая куколка. Я от тебя всегда был без ума. Но я глубоко женат.
– Ты ведь хочешь меня, Родичка, хочешь, я знаю, ну пожалуйста!
За спиной стоял муж, хлопал в ладоши и нервно хохотал, – бинго! Родион решил, что твою проблему проще решить совместно. Наивный. Тут уже ничем не поможешь, – и убежал.
– Да, подруга, дела! Я ведь догадываюсь, это Лёлька чего-то мутит. Месяц мозги выносит. Решила под тебя меня подложить. Пора с этим завязывать. Устал. Ты домой или посидишь ещё. Я в гостинице переночую.
– Нет у меня теперь дома. То есть, семьи нет. Не простит. Я ведь Лёльке задолжала. Много. Потому и согласилась тебя соблазнить. Честно говоря, не верила, что поведёшься.
– Забудь про долги. Кольку я уломаю. По крайней мере, попытаюсь. А ведь ты мне и правда нравишься. Но это не повод рушить твой брак. Прости! Хотел как лучше. Не заметил как он подошёл.
Светка с горя допила вино, домой еле живая добралась на такси.
Муж в квартиру пустил, но закрылся в другой комнате. Чемодан со своими вещами демонстративно поставил у двери.
Слёзы не помогли: не сжалился, не сдался.
Алкоголь тем временем выполнил свою миссию: Светка затихла, уснула прямо под дверью.
Утром муж с выражением брезгливости переступил через её неподвижное тело. В руку положил записку и ключи от квартиры.
Через несколько часов, когда немного протрезвевшая Света бесцельно рысачила по периметру жилой площади, припёрлась Лёлька.
– Ну, рассказывай.
– Ты мне судьбу поломала, дрянь!
– Можно подумать. Ты с ним переспала?
– А ты как думала! Раз шесть без остановки. Вконец замотал, жеребец. Сама напросилась. Мне понравилось. А сейчас резать тебя буду… на мелкие кусочки!
– Врёшь! Не было у вас ничего.
– Ошибаешься. Было, всё было. Пошла вон отсюда, сводня!
Лёлька вцепилась ей в волосы, начала пинать коленями.
– Разлучница, тварь. Теперь ты со мной вовек не расплатишься!
– А вот хрен тебе по всей морде. Радик мне всё простил. До копеечки. А с тобой он разведётся и правильно сделает. Правильная у тебя интуиция. Только ты, дура набитая, не поняла, что против себя войну затеяла.
К Свете в итоге муж вернулся. Долго изображал обманутого мужа, но всё же поверил Родиону.
А от Лёльки муж ушёл. Совсем, с серьёзной душевной и физической травмой: она его пять раз кухонным ножом в живот пырнула в истерической экзальтации.
Дурак ты, Кретов!
Сердце стучит, как маятник, время лечит,
День заблудился в сумраке скорбных комнат.
Если ты всё забудешь – тебе же легче.
Только одна загвоздка: другие – помнят.
Аля Кудряшева
Пытаясь разглядеть предмет или явление, подробно изучить глубинный характер и суть, оценить гармонию, возможность взаимодействовать, очень важно, чтобы не ошибиться, выбрать правильный ракурс.
Можно возразить, что ход событий и форма материальных тел не зависят от того, с какой стороны и как именно ты их рассматриваешь, несмотря на то, что пространственные изменения очертаний любого предмета в перспективе имеют место. С этим утверждением невозможно спорить, но, всё равно реальность изменчива. Её пластика зависит от образа именно твоих мыслей, от личного отношения, настроения, склада ума, мировосприятия, душевного и психического состояния, то есть от персоны участника или зрителя.
Например, ночь. Для одного это время суток, когда нужно спать, для другого повод выть от боли и одиночества. Третий воспринимает её, как начало тяжёлой рабочей смены, для четвёртого это время творческого экстаза или страстной любви. Кому начало жизни, билет в будущее, для кого страдания, боль и забвение.
Почему же она, ночь, к примеру, для всех такая разная? Наверно оттого, что и мы не одинаковы. Так во всём – смотрим на одно и то же, но каждый видит своё, распоряжаемся информацией и осмысливает её индивидуально.
Анатолий Степанович Кретов всегда знал, почему и чего хочет получить от жизни. Ещё в школе он записал в дневнике двадцать перспективных пунктов жизненного плана, где чётко обозначил достижения и сроки их реализации.
Мальчик взрослел, менял и совершенствовал исходные честолюбивые замыслы, но в целом педантично придерживался главного направления. Основными целями в списке были блестящее образование, удачная карьера, высокий социальный и финансовый статус, творческий потенциал.
В планах Анатолия Степановича, как ему казалось, не было белых пятен. Он предусмотрел всё. Вот только…
Сегодня, как и вчера, как неделю и месяц назад, ему не спалось. Рабочий день начальника отдела престижного архитектурного бюро начинался в десять часов, но уже в четыре он проснулся от яростного сердцебиения и странных ощущений, точнее предчувствий. Ему было не по себе. Тоскливо до того, что хотелось скулить.
Включил ночник, присел на край двуспальной кровати, нырнул в уютные тапочки, огляделся, – Для чего мне понадобился двуспальный сексодром, если живу один как сыч? Поспать ещё или закурить?
В элитной квартире, несмотря на её современнейшее технологическое оснащение, было холодно и сыро. По стеклу пластикового окна зигзагами стекали дождевые ручейки.
Рука сама собой потянулась к пачке сигарет. Сколько раз уже пытался бросить пагубную привычку, но тщетно. То ли силы не хватает, то ли воли.
Шаркающими шагами, позёвывая и матерясь на погоду, мужчина проследовал на кухню.
В раковине лежала грязная посуда, оставшаяся после ужина: лень было поместить её в моечную машину. Тоска.
– Почему так-то? Всё ведь правильно делал: грыз гранит науки, лез вверх, пахал как тяжеловоз, копил, наживал, отлаживал быт. Для чего!
Анатолий злобно пнул ножку стола из дорогущей карельской берёзы. Неудачно. Разбил в кровь большой палец ноги. Как назло в глаза попала порция едкого дыма, под рукой оказалась любимая чашка, которую ему подарил на сорокалетие шеф.
Залил палец йодом, заклеил бактерицидным пластырем, ткнул кнопку кофемашины, расслабленно уселся в уютное кресло и задумался. Сорок лет пролетели как один день. Детство запомнилось душистыми летними запахами, днями рождения, походами, поездками на море. Были бесконечные викторины, соревнования, конкурсы, кружки, библиотеки, репетиторы, экзамены. Да, ещё Маринка была. Мухина.
Был в его юности романтический эпизод. Бегала за ним эта симпатичная пигалица, в глаза заглядывала, в любви признавалась. На выпускном танцевали, целовались. Ничего так девчонка: фигуристая, ароматная, удивительно приятная на ощупь и вкус. Дурак, нужно было пользоваться тогда моментом. Она была такая податливая, такая восхитительно нежная, такая горячая и мягонькая. Нет, не до того было. В институт нужно готовиться, поступать. Он же перспективный был, золотой медалист. А она кто? Хорошистка. Родители – обычные работяги.
Маринка письма писала, приехала проведать однажды. У Толика тогда Светка была: сентиментальная, безрассудная, болтливая, но безотказная однокурсница. Она первая дала ему шанс стать мужчиной.
Анатолий воспринимал Светку как лекарство от переутомления: как успокоительное, снотворное и транквилизатор. Ничего серьёзного. Только редкие встречи без сантиментов и размеренный, исключительно для здоровья секс.
Намекала Светка сколько раз, несла несусветную чушь про беременность. Нет, Толик не идиот, чтобы верить в сказки. И потом, у него была цель.
В то время парню предложили участвовать в перспективном студенческом проекте, выделили грант. Отказываться от подарка судьбы было глупо.
Анатолий согласился и выиграл сектор приз. Их проект стал флагманом, авангардным направлением в отрасли. Его заметили, начали приподнимать.
В конце курса Светка тихо пропала. Никто не знал, что с ней.
Ничего, её тут же заменила Танюха: рыжая озорная ассистентка, которую взяли в проект со второго курса. Это была бомба. Чего же они тогда творили в постели: фейерверк эмоций, шквал страстей. Бывало, рассудок от восторга улетал куда-то вдаль на целую ночь. Потом так легко думалось, такие идеи сами собой рождались. Она больше года служила ему музой.
У Таньки своя квартирка была. Маленькая, но отдельная. Толик тогда к ней временно переселился.
Замечательное времечко было. Анатолий уже дипломную работу писал, когда Танька вдруг про свадьбу, про семью, про детей заговорила. Ага, бросить всё и жениться, когда всё на мази, когда ему работу в солидной фирме предложили, квартиру посулили, и размер будущей зарплаты озвучили, от которой у него оргазм случился.
Предложение оформили документально: честь по чести. Оставалось только защититься.
А Маринка… Маринка писала все эти годы. Реже, чем вначале, но писала.
Когда Толик от Таньки ушёл, затосковал сильно. Он ведь уже привык принимать по утверждённому графику эротические таблетки, даже девиз над своим столом повесил – “Ни дня без идеи, ни ночи без секса”.
Тогда он чуть в депрессию не провалился. Маринка спасла. Толик на одно из её писем ответил, на судьбу-злодейку пожаловался. Девчонка мигом примчалась. Работу бросила и к нему. Как же он удивился, когда оказалось, что Марина девственница.
Комнату в коммуналке сняли. Жили, душа в душу. Почти полгода. До диплома. Потом закрутилось, завертелось: пока с коллективом знакомился, должность принимал, в новой квартире обустраивался – не до Маринки было. Месяца четыре прошло, когда про неё вспомнил.
На съёмной квартире её не было. На всякий случай письмо отправил, написал, где и как устроился.
Тут Танька с ним по телефону связалась, к себе на день рождения позвала, сказала, что почти все ребята со студенческого проекта будут. Анатолий хотел было отказаться, но вспомнил, какая она зажигалка в постели, какая горячая, и согласился. Секса у него все четыре месяца не было – не до того.
Купил он букет, размером с клумбу, закуску, шампанское, какую-то прикольную игрушку и поехал. Всю дорогу только о том и думал: оставит на ночь – не оставит?
Именинница оказалась дома одна. Никаких гостей не было в помине. Зато секс был волшебный: фестивальный, подарочный.
Танюха – подружка что надо: лёгкая на подъём, жизнерадостная, симпатичная, шустрая. Если бы не её глупые мысли о свадьбе, не склонность управлять и направлять, разве бы они расстались?
Толик был счастлив повидаться со старой любовью, на работу после удачного рандеву летел на крыльях вдохновения. Работалось в тот день легко: всё получалось само собой. Когда вдруг обнаружилось неожиданное препятствие, скорее всего ошибка в расчётах, Танюха вдруг начала отвлекать: настойчиво названивала, посылала одно за другим сообщения. Пришлось заблокировать её номер.
Так нет же, догадалась позвонить с другого телефона. Толик рассердился и послал её… далеко, короче. Бабам сразу нужно указывать, где их место. Подруга не успокоилась, через несколько дней встретила у офиса.
Толик к тому вресени остыл, даже согласился на свидание, на этот раз на нейтральной территории, в ресторане при отеле. Выпили немного, потанцевали. Толик подругу в шею поцеловал, чисто из уважения, по старой памяти. Впрочем, он уже готов был перенести рандеву в её квартиру. Организм отчаянно сигналил – срочно необходима разрядка. Но тут такое началось: подруга разревелась, захлюпала носом, что-то несуразное несла про любовь, всего обслюнявила. А ему это надо? Какая к чёрту любовь и семья, когда на кону карьера?
Раз пять ещё встречались, с тем же успехом. Толик ей так и сказал, – встречаемся без обязательств или расстаёмся. Прежде чем о семье думать, нужно чего-то в жизни добиться.
Потом Маринка опять приехала. Письмо получила – решила, что опять зовёт, что повзрослел, одумался. Не тут-то было. Анатолий даже в квартиру её не пригласил. Для встреч снял комнату в коммуналке. А Танька… подумала и согласилась жить без обязательств. Так ему и сказала.
Толик думал, решал, взвешивал, сравнивал. Танюха вроде горячее. Решил с ней сойтись. Маринку пришлось домой отправить. Жалко, конечно, было. Она тоже ничего. И на свадьбу ни разу не намекала. Можно было её как запасной вариант оставить. Ходил бы к ней иногда, стресс снять.
А Танька, зараза, коварная штучка оказалась. Похоже, по заранее задуманному плану действовала. Толик сам не понял, как его окрутили. Женила Танюха его на себе. И ребёночка родила, хотя он на аборте настаивал.
Не так представлял себе Анатолий Степанович счастливую жизнь. Крутись теперь, вертись: то одно ей сделай, то другое купи. Никакой личной жизни не стало. Денег вечно не хватает, претензии, заявления, скандалы. Не выдержал Толик – развёлся. Танька отнеслась к расставанию спокойно. Наигралась, похоже, в дочки-матери.
Пару месяцев Анатолий благоденствовал, потом опять загрустил. Пробовал искать подружку на ночь в интернете, даже встречался несколько раз. Нет, не то. Такие оторвы попадались – мама мия, но тоже с претензиями. Зря наверно от Таньки ушёл.
И тут Анатолий Степанович снова вспомнил про Марину. Письма-то он уже давно разучился писать, всё больше отчёты и деловые бумаги, но старался. Про любовь наплёл, про то, что готов официально создать семью. Ответа не последовало. Хотел было к Таньке вернуться. Та лишь в лицо ему рассмеялась, – дурак ты, Кретов. Ничегошеньки в жизни не понял. Помнишь Светку? Конечно, помнишь. А ведь она не пропала, родила Светка, от тебя паразита родила. Я ведь знала о том. Соне, дочке твоей, двадцать лет уже. Замужем девочка.
– Ты-то откуда знаешь?
– От верблюда. Я и про Марину знаю. Сколько ты ей горя принёс, сколько страданий. У неё сын от тебя. Так-то. Никому ты теперь не нужен. Так и помрёшь неприкаянным. Любовь ценить нужно. А ты, ты кого-нибудь любил? Куда тебе! Карьера, зарплата, свобода, достаток. Живи один со своими глобальными планами, их и трахай. Тьфу на тебя!
