Валерий Анатольевич Голиков
Стенограмма от Матфея
– Просто… посмотрим тепло друг на друга…
И этого достаточно будет.
– Слава Всевышнему, что он всех нас живыми оставил!
– Ну, что?.. Обнимемся, же, на прощание
И расходимся, братья.
– Постойте, брат, Анвар,
А спой-ка на прощание нам.
Дай нам, ещё раз, возможность.
Насладиться твоим божественным голосом.
Анвар
– Знайте, братья,
Петь для вас, для меня, было счастьем.
Анвар запел
– Терять наш удел.
И вот он приходит… этот день
И мы теряем самое дорогое.
Родных людей, друзей.
Но верим, что где то там,
В недоступном для понимания, месте.
Наши дороги сойдутся вновь.
В отеле под названием «Вечность».
А заселяются туда кто как:
Кто за дело, а кто без дела.
У кого-то срок истёк,
А кому то всё надоело…
А если, где-то, шумит война
Иль, какая там, эпидемия.
То все туда, все прямо туда.
Адрес, в веках, без изменения.
Тебя уносит в прошлое каждый миг.
Порой воспоминания больно давят.
И если б ты смог вернуться назад…
Ты постарался б хоть, что-то, исправить.
Но там, где сходятся все пути,
Они тебя не достанут.
В отеле под названием «Вечность»,
Тебя ни что грустить не заставит.
Короли и шуты,
Всех мастей прочий люд.
Забронировали себе места тут.
Палачи и их жертвы,
Без взаимных претензий.
Здесь просто соседи,
Всего лишь соседи…
Прислуги не видно,
Но всё обустроено.
Не зримо всем правит беспечность.
Оплачены всем все долги.
Отелем под названием «Вечность».
А, вдруг, кто захочет, перекусить.
Так это проще простого:
Всегда в изобилии свежий,
Вечный хлеб.
На первое, как в прочем и на второе.
А вот, на десерт, пустота с тишиной.
Ноль калорий, что всё-таки редкость.
Вот и всё, что есть в меню, от хозяина
Отеля под названием «Вечность».
А вот развлечений там никаких,
Хотя досуг скрасить можно.
Вам будет предложено… окно,
Смотрите, в него, кто сколько хочет.
Вот только выходит, оно в никуда
И ветер в него не стучится.
Не слышно шороха, у соседа за стеной,
Не скрипнет нигде половица.
Поговаривают, что через пять миллиардов лет
Наше солнышко спалит наш белый свет.
Постепенно или одним махом?
Это, увы, не так уж и важно.
Но есть ещё время,
Так не будем торопиться.
Мы все успеем переселиться.
Мест на всех хватит,
Мне достоверно известно.
В отеле под названием «Вечность».
– Спасибо, брат.
– Спасибо, брат.
Пока жив буду я
Не забуду никогда: ни голоса твоего, ни тебя.
– Что ж, братья,
На этом и расстанемся…
Как бы не было нам больно,
Теперь у каждого своя дорога.
– Да,
Теперь у каждого своя тропа.
После этого, они обнимаются друг с другом, говорят друг другу, на прощание, тёплые слова и расходятся. Чтобы потом, разными дорогами, поодиночке войти в город, который уже виднеется, невдалеке, перед их глазами.
СЦЕНА XLVII
БЕДА
А с отрядом соглядатаев, под командованием Акивы, случилась беда. Хоть этот отряд и был одним из отрядов тайной стражи Ирода, и был ему очень нужен… но денежное довольствие, в следствии жадности Ирода, они получали маленькое. И им только и хватало, что на самую необходимую еду для себя и одежду. И ещё Ирод кормил их самой простой едой в казарме. И уж конечно же никто из них не мог позволить себе какого либо лакомства: шербета, халвы или сладких фруктов не говоря уже о мёде.
И вдруг… в доме пасечника они попали в царство мёда. Забрав у хозяйки весь имеющийся в доме хлеб они, тут же, пришли к выводу, что хлеба им не хватит. Они скинулись и Акива послал двоих своих соглядатаев на базар за хлебом. А по возвращении их они дружно набросились на мёд. А вернее будет сказать они стали его жрать наперегонки. И каждый из них старался съесть мёда больше чем его товарищ по оружию, а то, вдруг, ему не хватит и он не наестся. Ведь когда ещё такое в жизни случиться, что можно будет есть мёд забесплатно! И жадность их была настолько велика, что когда они уже объелись его, когда им на мёд было, уже, противно смотреть… они всё равно, через силу, продолжали запихивать себе в рот куски хлеба обмазанного мёдом.
Они все были простыми людьми и поэтому: по неграмотности своей, по неосведомлённости своей, по глупости своей не знали, и даже и не могли предположить, что мёд имеет способность и лечить. Что в некоторых случаях, для некоторых болезней, мёд является и лекарством. И сейчас объедаясь мёдом, объедаясь этим природным лекарством, радуясь такой удачи в их жизни… они, конечно же, и не могли предположить, какая расплата их ждёт, за это, впереди.
Ну, вот… ночью их и накрыло. Сначала их, каждого, стало тошнить, а в след за этим их желудки стало выворачивать наизнанку. И они стали облёвывать всё вокруг себя. И они стали проклинать: и этот мёд и пасечника и даже… Господа Бога, зато, что Он не уберёг их от этого мёда. Потому что этот мёд, который они ели, конечно же был отравлен пасечником или теми странниками, которые предвидя всё это, заранее отравили его. А потом их накрыла диарея. И они стали выбегать во двор и тут же садиться, кто докуда успел добежать, тем самым пугая своих коней. И те люди, соседи пасечника, которые ещё не легли спать, слышали великие стоны доносившиеся до них со двора пасечника.
Ночью они, конечно же, никакого караула не выставили. Потому что все мучились животами. И ещё, у них, стало болеть в груди и стучать в висках. Их сердца стали бешено колотится, да так бешено, что их сердца уже готовы были разорвать грудь каждого и выскочить наружу из их тел. И бежать от их хозяев, от этих дураков, без оглядки.
Наутро они все были «разбиты» и немощны. Но Акива, как я уже писал выше, был яростным служакой и он нашёл в себе, таки, силы и самому подняться и пинками поднять своих воинов. И ещё потому, что он был потомственным служащим царя Ирода. Когда-то царю, в этом же отряде служил и его отец. И он с детства готовил своего сына к службе. Он приучил своего сына Акиву к одной великое иудейской мудрости: «Службу нести – не мудями трясти!» – И вот поэтому-то он, сам, из последних сил, грозя своим воинам: кому, смертной казнью, кому карой Господней, а кого хлеща плетью заставил их сесть на своих коней и если не поскакать… то хотя бы начать двигаться в сторону Иерусалима.
Дорога, у них, из Вифлеема в Иерусалим заняла, при очевидности их состояния, гораздо больше времени, чем сутки тому назад, из Иерусалима в Вифлеем. Но вот, всё же, они добрались до места назначения. И около своей казармы… нет не слезли, а попадали на землю со своих коней.
Акива вошёл в казарму и у первого им встреченного воина спросил: не видел ли он их командира, начальника тайной службы царя Ирода, славного Бенциона? Но, ни он, никто либо ещё другой, из тех воинов, что находились на тот момент в казарме, сказали ему, что Бенциона не видели. Тогда Акива привёл себя в порядок, и как приказывал ему Бенцион, сам отправился на доклад к царю Ироду.
СЦЕНА XLVIII
«ДОКЛАД» АКИВЫ ЦАРЮ ИРОДУ
Войдя в секретариат царя он попросил доложить о его прибытии, заместителя славного Бенциона, Акивы, царю Ироду. И что он, Акива, готов царю доложить о проделанной ими работе, по поиску Младенца, Царя Иудейского. И уже через минуту ему сообщили, что царь ждёт его.
Войдя в палату царя Ирода Акива упал на колени, сложил руки на груди и опустил свою голову, не смея смотреть на царя. Ирод очень удивился увидев перед собой совершенно ему не знакомого человека.
Царь Ирод
– А ты кто такой?!
А где Бенцион?
А ну-ка встань
И на вопросы мои, мне, толком отвечай!
Акива
– О, великий царь!
Акивой зовут меня.
Я
Первый заместитель славного Бенциона.
А сам Бенцион отправился в дорогу.
Бенцион отправился преследовать
Этих странников, укравших у тебя Младенца,
Царя Иудейского.
Сейчас он преследует врагов твоих,
Не жалея сил своих,
Которые,
Из-под нашего носа,
Будь они Богом прокляты,
Сумели выкрасть этого Младенца, Царя Иудейского.
И провалиться, вместе с ним, под землю!
Ну, «как будто бы под землю».
Но твой славный Бенцион их путь вычислил.
И вот теперь преследует их,
На скакуне своём.
И я думаю, что он,
Уже скоро, вот – вот,
К ногам твоим,
Доставит этого Ребёнка…
Или трупчик Его.
Царь Ирод
– Так он что…
Опять упустил его?!
Вы опять всё дело просрали?!
Быть всем вашим головам на плахе!
После этой новости царь Ирод уже не мог совладать с собой. Он на кое-то время забыл, что он царь, он просто остервенел. Он был крупным, сильным мужчиной, он подошёл к Акиве, который к этому времени всё ещё стоял на коленях перед ним, но уже осмелился поднять свою голову, когда делал Ироду свой доклад, схватил его за грудки, в одно движение оторвал его от пола, на котором он, всё ещё стоял на коленях, а потом стал трясти Акиву со всей своей силой.
Царь Ирод
– Где Бенцион, где Царь Иудейский?!
А ну, сволочь, отвечай мне скорее!
Или же я тебя живого скормлю собакам!
Эй, стража, стража!..
И вдруг около царя возникла фигурка Сендера. Он настолько близко подошёл к царю, во время этой экзекуции, что Ирод не смог не обратить на него своё внимание. И когда Ирод взглянул на него… то он увидел полные ужаса глаза своего первого советника. Он сразу всё понял, по его глазам, и отпустил Акиву. А Акива, после перенесённой им трудной ночи, и потому что он вcё ещё был болен от «отравленного мёда», и ещё от шока, полученного им от такого обращения с ним царя, упал на пол дворца, как подкошенный. Потому, что он остался совсем без сил и ноги уже боле не держали его. А советник зашептал в ухо царю.
Сендер
– Мой царь,
Если ты его сейчас
Убьёшь…
То, скорее всего…
У нас не будет, вообще, никакой информации.
О том, что произошло там.
Надо привести его в чувства, успокоить…
Дать ему вина хорошего,
Говорить с ним ласковым голосом.
Надо узнать от него побольше.
Ведь… он сейчас наш единственный источник
И к тому же я уверен:
Если у тебя на руках, всё ещё, нет, Младенца,
Царя Иудейского…
То,
Скорее всего,
Бенциона мы, уже, не дождёмся.
Он не справился со своей задачей…
Так к чему ему к тебе возвращаться,
Чтобы его голова оказалась на плахе?
Мой царь смотри, он уже приходит в себя.
Прошу тебя…
Пощади его, хотя бы на время,
Казнить его ты всегда успеешь.
Царь Ирод
– Эй, а ну подайте мне кувшин самого прохладного вина!
После этих своих слов он направился к своему трону, но не воссел на него. А остановился, от него, в паре метров и сел на ковёр, разосланный перед его троном. Тут же подбежали слуги с кувшином вина, чашами для вина и поставили их перед царём. А потом, также, поставили на ковёр, подле, Ирода и поднос со сладкими фруктами и кондитерскими изделиями.
Другие слуги, среди которых был и врач, которого по совету Сендера, вызвал Ирод, уже приводили Акиву в чувства. А когда он смог, наконец-то, но всё ещё с большим усилием для себя, подняться с пола, то слуги помогли ему, держа Акиву с обеих сторон под руки, довести его до того места где сидел Ирод, и помогли ему опустится на ковёр напротив него. С боку, от того и другого сел Сендер.
Царь Ирод
– Я приветствую тебя, первый заместитель славного Бенциона,
В своих покоях!
Так, как ты назвал мне имя своё?
Прости меня я не расслышал.
Ещё раз, пожалуйста, повтори его.
Акива, при таком дружелюбном обращении царя к себе, таком мирном разговоре, со стороны царя, и видя его доброжелательное лицо, стал понемногу, приходить в себя. А после того, как он сделал пару глотков вкуснейшего вина, он, так вообще, почувствовал себя значительно лучше. И, понемногу, стал становиться прежним Акивой, ну… почти что прежнем Акивой.
Акива
– Акива, царь мой.
Меня Бенцион
Назначил своим первым заместителем,
Перед тем,
Как в погоню пуститься,
За твоими врагами
И за врагами
Государства нашего.
Пока его здесь,
Всё ещё, нет,
Пред светлыми твоими очами,
Я, за всю нами проделанную операцию, отвечаю.
И я, уже, готов, тебе, произнести свой доклад,
Что, у нас там было, и как…
Царь Ирод
– Ну, вот мы и познакомились,
Мой славный воин!
Нет, не воин,
А первый заместитель начальника
Тайной стражи.
Ох, до чего ж ты, Акива, мне нравишься!
Эту должность я, царь твой, за тобой оставляю.
Акива, цари не привыкли…
Царям неприлично
Просить прощения,
За своё поведение
У рабов своих.
Но это… другим царям,
От которых, своей справедливостью, отличаюсь я.
Я свой народ никогда не принимал,
И никогда не буду принимать,
За своих рабов.
Мой народ…
Это всё мои сёстры и братья,
Поэтому я и прошу тебя, брат мой,
Прости мне мою грубость, с тобой.
В этом виноват вот этот человек,
И никто другой.
Он первый советник мой.
Он расстроил сегодня меня,
Прямо с утра,
Плохими новостями…
Ну, вот нервы у меня и сдали.
И я вдруг,
Мой друг…
Я перепутал тебя с ним,
И стал, вместо него, тебя трясти.
Ведь у меня, брат, с самого детства
Плохо со зрением.
Поэтому… с людьми, такое, иногда, бывает,
Что они ошибки совершают.
Поэтому, если, ты хочешь,
Больше,
Не держать на меня обиду,
Я, тут же, исправлю свою ошибку.
Я прямо сейчас,
На твоих глазах
Отрублю голову этой гниде.
Только скажи… и его голова
Не будет больше покоиться на его плечах.
Акива, ты молчишь?
Ну… значит ты его простил.
Спасибо тебе за твоё доброе сердце.
А то бы без кормильца остались его жена и дети.
Вот, Акива, сделай ещё пару глотков моего вина
И свой доклад пожалуйста начинай.
Ни каких подробностей не упуская.
Акива, мы слушаем тебя внимательно.
Акива
– О, мой великий царь!
Ну, значит, дела наши складывались так…
Всё тебе расскажу,
Как на духу.
Если бы был передо мной Сам Бог…
То поверь мне: я бы не убоялся Его.
И если бы я испугался за жизнь свою,
То соврал бы Ему,
Чтобы шкуру спасти свою.
Но твой подданный, раб твой
Никогда и ни в чём царю не соврёт!
Так вот…
Мы: я, Бенцион
И мой отряд, благополучно волхвов выследили.
И до дома того, проклятого, их проводили.
А они ни разу не заподозрили,
Что мы хвостом за ними ходим.
Куда они – туда и мы.
И так, до дверей того дома мы, вместе с ними, и дошли.
След в след, за ними, и добрались.
И дальше соображать мы, с Бенционом, стали:
Как лучше поступить нам дальше.
И так, совместно, решили,
А другого мы выхода и не видели:
Сразу за ними в дом не входить,
Такую вот хитрость мы решили применить.
А то вдруг, как они ошиблись домом?
И тогда мы выдадим себя с головою!
Мы подумали:
«Пусть они, там, сами,
Сначала,
В делах своих разберутся.
А как разберутся…
Так мы их тут же рас… да и скрутим». –
Затаились, значит, недалеко, от этого проклятого дома,
Который для нас хуже, чем Содом и Гоморра,
Вместе взятые,
Ведь в нём родился враг твоего государства.
Так вот: затаились и смотрим, что дальше будет.
И вдруг слышим звуки: громкие, чудные.
И мы, вместе с Бенционом, приходим к выводу такому:
Что в том, самом, доме
Пир идёт горою.
Думаем: «Наверное волхвы
Нашли
То, что искали.
И вот сейчас гуляют,
Это дело отмечают». –
А Бенцион мне и говорит:
– Акива, всё же перестрахуемся.
Пока, ещё, в дом заходить не будем.
Если они там нашли Царя Иудейского…
То наше дело увенчалось успехом!
То скорее всего да! в следствии такой удачи,
Пьют вино, эти собаки,
Это событие отмечают:
Баранинкой угощаются
И шербетом баранинку заедают.
Подождём ещё немного,
А вот когда они будут совсем, от вина «тёпленькими»,
Ворвёмся в дом и всех их повяжем.
И тут же, с Младенцем на руках, к царю на доклад и поскачем.
Так мы и сделали.
А волхвы эти,
Наверное предчувствуя наше появление,
Козлами сделались,
Козлами обернулись,
Такими крупными,
Ну, прямо, как буйволы!
Ну, вот значит…
Твой, царь, Бенцион даёт нам свою команду:
– На штурм, орлы! На штурм мои, ребята!
И вот мы, значит, врываемся, значит,
В дом,
А там одни козлы кругом!
Кроме хозяина и его старухи.
А эти козлы к нам свои рога, как, повернули…
Такие острые, крупные!
Ну, тут, честно сказать, мы и струхнули.
Великий царь, пойми нас правильно:
Как биться с людЯми,
То есть биться с людьми, пусть даже и насмерть…
Так мы привычные к таким обстоятельствам.
Погибнуть от руки человека, в наше время
Обычное дело.
А с козлами,
Нам сражаться,
Ещё не приходилось,
И как тут быть нам?
Как нам их рога обойти,
С какой стороны, нам будет лучше, козлов обойти,
Чтобы их одолеть, победить?
С какой стороны, им лучше будет, по нам, свои удары наносить,
Чтобы нас победить?
Как это определить?
И мы лишь только одно поняли,
Что перед нами великие силы тёмные!
Но биться, с козлами, стали готовы!
А они, вдруг, посмотрели на нас так…
Как-то так, по особенному…
Что мы все попадали в обморок!
А когда очнулись…
То мы, уже, все лежим на улице,
Прямо перед этим домом.
Ну и тут наш Бенцион, своим командирским голосом,
Нам и говорит такое:
– Мои славные ребята, по оружию мои, товарищи!
Нам ли бояться этих гадов?
В бой за царя, за Ирода нашего!
Сейчас в дом проклятый ворвёмся
И с козлами этими разберёмся!
Разорвём их, как тузик грелку!
С Богом, поехали!
Ну, тут мы мечи
Обнажили свои
И опять в дом ворвались!
Чтобы биться с этими тварями…
И тут мы опять растерялись,
Потому что нам козлы улыбаются.
А от самих козлов… винищем воняет!
И, вдруг, они все разом,
Как блеять начали…
А потом, как заржут конями!
Вот тут у нас головы, как спелые арбузы, и затрещали.
И мы все выбежали во двор,
А, тогда они, козлы,
Блеяние и ржание своё прекратили
То в смех над нами пустились!
А потом их смех в мычание волов превратилось!
И вот, уже, в третий раз мы вдвоём,
С Бенционм, вошли в этот проклятый дом.
Смотрим… а там вино льётся рекой.
Хлещут вино эти козлы – да так,
Что, этих самых козлов, и не узнать!
У них так раздулись морды и их животы.
Что у них повылезли из ноздрей их кишки!
А у тех козлов что стоят – брюхо висит до пола,
А те, что лежат уже «готовые»,
Своими животами в стены упираются!
И тем занимаются,
Что кишки свои себе на копыта наматывают
И нас, с Бенционом, ругают матом.
И хлещут и хлещут вино, проклятые,
Не переставая.
А как им вздумается взяться за чаши…
То их копыта в ладони, тут же, превращаются.
Это потому, мой царь, в ладони:
Что так им чаши, с вином, держать удобнее.
Тут и Бенцион им и говорит:
– Если, сейчас же, вы,
«Господа козлы»,
Игрища с нами, свои, не прекратите,
И шкуры с себя эти не скинете,
Выйду во двор,
А дверь, за собою, закрою на засов,
И сожгу, к едрёной фене, этот дом!
Грёбаную вашу
Блатхату!
Ну, тут козлы, наверное, смерти своей убоялись
И такое нам человеческими голосами и залепетали:
– Ты прости нас, мил человек,
Мы не со зла это.
Просто нас, такими, тёмные силы сделали,
– Заколдовали.
А когда они нас заколдовали,
– То они нам такое сказали:
«Пить вам вино теперь до тех пор,
Пока не вернёте себе человечье обличье своё». –
– Вот и сидим: пьём вино, надрываемся.
И вернуть себе, человеческое обличие своё, мечтаем, пытаемся.
– Уж так устали, так устали!..
Слава Богу, что человек нам хороший попался.
Не жалея, вина своего, нас угощает,
– Чтобы мы опять людьми стали.
А вы давайте… к нам присоединяйтесь.
Чего стоите: ведь в ногах нет правды.
А Бенцион им так отвечает:
– Сами лакайте своё пойло,
А нам нужен Ребёнок.
На днях в доме этом
Родился Царь Иудейский!
Отдайте нам Его немедленно.
Мы отвезём Его к царю Ироду,
Он хочет Ему поклониться!
И мы, тогда,
И дальше позволим вам,
Хлестать своё винище,
Пока, обратно, в людей не превратитесь.
И тут мы смотрим: у хозяина глазки забегали
И он говорит нам:
– А не хотите ли,
Гости мои дорогие,
Медку моего отведать?
Он у меня вкусный, свеженький!
Вино дрянь – дрянь вино,
Оно только этим козлам и подойдёт.
А вот мёд у меня царский,
Прошу вас отведайте, не погнушайтесь.
А Бенцион, тогда, ему так отвечает:
– Слышь, деда,
Гнида старая,
Нам некогда.
Мы приказ царя выполняем!
Давай, супостат, старый,
Тащи сюда, не медля,
Своего Младенца
Неси Его сюда, да поскорей.
Нас ждёт сам царь, Иудее властитель всей!
Не заставляй его ждать.
Вот он просил тебе передать
Десять золотых шекелей.
Бери их и волю его исполни немедленно!
А старик,
Вдруг, как-то сник,
И нам такое говорит:
– Да я бы и сам хотел видеть своего сына.
Но вот эта самая злая сила
Вместе со всеми и его и заколдовала.
И вот он сейчас среди них обитает
И как его узнать я не знаю.
Тогда Бенцион мне и говорит:
– Акива, Иудеи славный сын.
Охраняй это козлиное войско.
А я на базар сгоняю срочно,
Ведь у меня самый резвый скакун,
А значит: я быстро обернусь.
Куплю на базаре кувшин молока
И мы дадим его испить,
Этим, козлам.
И кто к молоку первый потянется,
Кто его пить станет…
Тот значит
И есть этот самый Младенец,
Царь Иудейский.
Ведь ты же, Акива, знаешь,
Что младенцы только молоком и питаются.
Но видать эти могучие, тёмные силы
И его пить вино научили!
Так что, я так думаю:
«На молоко он всё же “клюнет”.
И тогда мы Его,
Средь всех этих козлов.
Легко
Вычислим!
А другого я не вижу выхода». –
А ты, мой славный, Акива,
Зорко стереги, козлов этих.
Чтобы к моему возвращению
Они всё ещё были здесь,
Все были на месте.
Ну, значит с этими словами,
И ускакал он.
А старик к нам опять со своим мёдом:
– Покушайте, Ирода, славные воины.
Я же вижу, что вы с дороги, голодные.
Если думаете, что мёд отравлен…
Первую ложку, на глазах ваших,
Съем сам…
А уж потом вам решать.
А мы, и правда,
Два дня эти,
Пока их преследовали,
И макового зёрнышка во ртах своих не имели.
Животы нам от голода скрутило неимоверно.
Что ж… делать нечего,
Придётся нам мёда его отведать.
Я так рассудил:
«Если сейчас не поедим
То у нас уже больше не останется сил,
Чтобы выполнить твоё, царь, задание,
И Младенца к тебе доставить». –
Ну, тут я и дал команду,
Бойцам нашим,
– Пообедать мёдом, ребята…
Я, даже, и не мог предположить,
Что нас от этого мёда ждёт впереди.
Ну, сели, значит, мёд с хлебом вкушаем…
А потом я от того просыпаюсь.
Что трясёт меня Бенцион за плечо,
А у меня перед глазами… спит войско моё.
Козлов нет, только старик со старухой своей…
Ну, мы ему в один голос, все:
– Старик, гости твои где?
А он нам в ответ:
– Сам не знаю,
Заснул вместе со всеми вами.
И вот только, чуть, раньше вас проснулся,
Оглянулся…
А их уже никого нет
И Младенца моего в доме нет.
Наверное эти волхвы – козлы его с собою и унесли.
Прошу вас: «Их догоните
И Младенца моего мне верните». –
Ну, тут Бенцион,
старика берёт,
За шиворот одежды его,
И тащит его во двор.
А потом ставит его у стены
И ему говорит:
– Клянись, что, ты, это всё не подстроил!
Клянись, что с волхвами, ты, не в сговоре!
Клянись, что с козлами, ты, не в сговоре!
Клянись, что ты говоришь мне правду!
И пусть молния порази тебя, дважды,
Если ты обманул меня,
А значит и Ирода царя.
– Ну, старик видит, что деваться ему некуда.
Ведь, в полном смысле слова этого:
Он припёрт к стенке.
Ну, и видать, не веря
В Силы Небесные…
И говорит:
«Клянусь, от всего своего чистого сердца!» –
Только, только он успел это сказать…
Как его тут же молния хвать!
А потом и ещё раз!
И только горсточка пепла он него и осталась.
Вот так мы: старика, волхвов и козлов след, и потеряли…
А потом поднялся ветер
И горсточку этого пепла развеял.
Но наш славный Бенцион не растерялся.
И, тут же, так сказал мне:
– Акива, назначаю тебя своим первым заместителем,
Скачи во дворец к царю Ироду
И обо всём доложи ему.
Ни одного слова,
Ни одного события, от царя, не утаивая,
Какой бы не была горькой правда.
Как мы выполняли его задание.
А эту местность я хорошо знаю.
Я за ними, сейчас же, немедля в погоню отправляюсь
И козлов, этих, и Младенца к царю доставлю.
И вот, конь Бенциона, крылья свои расправляет
И уносит в небеса своего хозяина!
В, них-то, Бенцион и скрывается,
От глаз моих скрывается.
Ведь ему, с небес,
Лучше будет землю рассмотреть,
И бегство волхвов – козлов пресечь!
Ну… вот на этом мы, с ним, и расстались.
И вот теперь, царь Ирод, я сижу перед твоими светлыми очами…
Раб твой, смиренно ждёт своего наказания.
После этих последних слов Акива опустил свою голову и упёрся глазами в ковёр, на котором он сидел. А потом он, как бы опомнившись, приподнял чашу с вином с ковра и стал его жадно пить.
СЦЕНА XLIX
ОСМЫСЛЕНИЕ ИРОДОМ «ДОКЛАДА» АКИВЫ, СЕНДЕР В ЗАМЕШАТЕЛЬСТВЕ
После того, как Акива закончил свой доклад Ироду, Сендер, который выслушал его с интересом и ужасом, посмотрел на царя. И то, что он увидел несколько озадачило его. Первый советник царя намеривался увидеть лицо, глаза, своего повелителя и повелителя Иудеи, пылающими праведным гневом, от всей этой белиберды, которую ему, царю, сейчас пытался скормить этот червь. Но, к своему глубочайшему удивлению, Сендер, нашёл лицо Ирода в полнейшем удивлении и растерянности. Ведь ещё никогда ему, царю Иудеи, не приходилось слушать подобной: дикости, ереси и чуши какую он только что, сейчас, услышал, от одного из своих слуг, от одного из своих рабов. Тем более, в докладе, о таком важнейшем государственно деле! Которое он, царь Иудеи Ирод, поручил своему начальнику тайной службы, а тот, по невыясненным, пока что ещё причинам, переложил его на… вот этого дебила, жизнь которого полностью принадлежит ему, Ироду. А он… а он, этот человек, этот его раб, полностью понимая это… тем не менее, решился, наверное, пойти ва-банк. На такую, вот авантюру, на такую вот глупость… Он что, не понимал, не осознавал того, что он ему, правителю Иудеи, сейчас нёс?.. Почему? Почему он пошёл на этот шаг, на этот риск? Чтобы хотя бы вот так… развеселив его, Ирода, спасти себе свою шкуру?.. Или он болен…. и его мозг, ему, уже, больше не принадлежит?
Вот это да,
Вот это белиберда!
Такого в «докладах» ещё никогда
Не слушал я.
И ведь не побоялся же мне такую чушь нести!
Ему что… надоело жить?..
Он что… не понимает,
Что царю докладывает?
Видать… совсем страх потерял,
А быть может он мозгами слаб?
Да нет… на это не похоже,
Сказка уж очень
Получилась складная.
При других обстоятельствах
Она была бы очень кстати.
Значит Бенцион решили пойти ва-банк…
И подставил, вместо себя,
Вот этого дурака?
И тeперь этот болван вместо него отдуваться.
Однако… преданный служака.
Значит Бенцион,
На кон,
Решил поставить всё
Потому что не выполнил приказа моего?
Да есть ли у них мозги,
Что бы мне Ироду такую чушь нести?
Похоже, что есть…
Рас он мне
Их «лебединую песню» спел.
Я прямо, таки, заслушался.
Они что… этой чушью
Решил спасти свои шкуры?..
Да уж… сказка складная.
А так же, по его виду мне понятно,
Что у него самого мозгов – то не хватит,
Вот до такого додуматься «доклада».
Здесь чувствуется рука мастера.
Видать это был ему приказ от Бенциона,
Рассказать мне какую-нибудь идиотскую историю.
Пока он будет «за волхвами в погоне».
А на самом-то деле…
Бенциону просто нужно побольше времени,
Чтобы покинуть наше Отечество.
Да уж… после такого «доклада»
Мне даже казнить этого дурака жалко.
Повеселил однако…
Что ж, посмотрим…
Может быть от него,
Ещё,
Какая и будет польза.
А Бенциона… а Бенциона мы, скорее всего, не дождёмся.
А когда мне предстоит предстать перед Богом,
И в тот час, когда Он за всё с меня спросит,
Пусть мой язык, так же самозабвенно,
Несёт Ему всякую ересь.
Пусть это будет самой невероятной чушью
Лишь бы мне спасти свою душу!
А вдруг и получится?..
Пусть историей моей Он заслушается.
Пусть это будет самая невероятная история
О моей земной доли.
В которой я перед Ним предстану,
Самым истинным праведником.
Пусть это будет моей Ему «лебединой песней»,
Пусть Он всем сердцем Своем её встретит
И ласково душу мою приветит.
Пусть Он меня пожалеет…
И в сердце Своём для меня найдёт местечко.
О, мои мозги, мой язык, в тот час
Уж вы не подведите меня.
Поэтому-то Ирод, которого вдруг накрыли все эти неожиданные, для него самого мысли, после всего того, что он услышал от Акивы, к великому удивлению своего первого советника, не поспешил, тут же, на месте, казнить этого ублюдка: за издевательство над своими ушами, мозгом, и вообще всей своей царской персоны. А находился, что сейчас ясно видел, понимал Сендер, в каком-то, уж, невероятном спокойствии. И первому советнику царя, даже, показалось, что Ирод сейчас не с ними, а своим мозгом прибывает, где-то, далеко… наверное в тех сферах в которые могут удаляться только они, цари. Когда им приходится принимать важные государственные решения. Но вот ещё несколько секунд и Ирод полностью пришёл в себя и снова стал прежним. Снова стал держать, всю эту, ситуацию под контролем. Стал прежним Иродом, стал прежним царём. Но, всё же, этот невероятный доклад его раба, задел, кое-какие, струны, или уж совсем маленькие струнки, в душе Ирода.
Царь Ирод
– Акива, ты закончил свой доклад?
Акива
– Да, мой царь!
Царь Ирод
– Спасибо тебе за него, Акива.
Твой доклад получился очень красивым
И очень содержательным!
Вот теперь, Сендер, я всё понимаю…
Как люди мои,
Не жалея сил, жизней своих,
Стараются!
Через какие им приходится проходить испытания,
Чтобы государство моё процветало!
Знай, Акива, я,
В своей жизни, ещё никогда,
Не получал
Прекраснее и
Содержательнее доклада.
Акива, делать доклады ты великий мастер!
Слушая твой доклад
Я,
Прямо, воочию всё увидел,
Как вы с теми козлами схватились.
Прямо… эпическая картина!
Вот, Сендер, учись у Акивы,
Ты же слышал, как он красиво всё изложил мне?
А твои доклады сплошная скука,
Слушаю их… и каждый раз мучаюсь.
Вот попрошу Акиву, чтоб он взял тебя в свои подручные,
Чтобы ты постиг, у него, эту науку.
Знай, Акива, такие доклады
Заслуживают самой большой награды!
Я подумаю… на досуге,
Какую ты награду, за него, заслуживаешь.
И потом… награжу тебя,
И не переживай, по этому случаю,
Обязательно награжу тебя, не забуду.
Акива, от твоего доклада
Всё никак не отойду я.
Это были самые прекрасные минуты в моей жизни.
Вот, послушал я твой доклад, Акива,
И, вдруг, такая мысль меня посетила:
Зря я прожил свою жизнь…
Вот ты мне, Сендер, скажи:
«Что я хорошего видел, в своей жизни,
Кроме усердных молитв
И усердной, тяжкой работы
На благо народа?» –
Всю мою жизнь съели заботы о народе,
А доедают её мозоли,
Что гниют на коленях моих,
От усердных молитв.
Быть царём, Акива – это очень тяжёлая работа.
Которая забирает у тебя всё твоё здоровье.
Всю мою жизнь меня окружают советники да бумаги.
Да, ещё, и дураки всякие…
А я ведь знаю:
«Где-то… большая, интересная жизнь “бьёт фонтаном!”» –
А я, тут… в этом дворце прозябаю,
Никакого удовольствия от жизни не получая.
На что я трачу свою жизнь?
Сам не знаю.
И от людей-то я, ведь, никакой благодарности не получаю.
На словах-то, в голос – да! Они меня славят,
А как ночью, когда под одеяло, с головой залезают,
Так, тут же, хулить меня и начинают.
Да, мой Акива, и про такое я знаю.
А у вас, в отряде,
Такая жизнь приятная,
Такая интересная!..
Эх, вот бы и мне её отведать.
А, действительно, посмотри, Сендер,
Какая у Акивы жизнь интересная:
На него хотели напасть говорящие козлы,
Каждый из которых был
Величиной с буйвола…
Или с верблюда?
Да ещё и пьяные к тому же!
И вот только сейчас, Сендер, я понял
Почему волхвы от мяса отказались.
Потому что они не могли есть своих собратьев.
И ещё он видел, как эти козлы пили вино,
