Валерия Локка
Приор. Путь странника
– Айрин, – чуть повысив голос, резко произнес Эрик, чтобы, наконец, привлечь внимание девушки, которая металась по его каюте, повторяя свои вопросы и изредка бросая на него испытывающие взгляды. И это сработало. Она очнулась и уставилась на него широко раскрытыми глазами. Но не ее имя привлекло внимание девушки. А то, что он впервые назвал ее имя. И это сочетание: его голоса и ее имени казалось ей чем-то не из этой реальности, чем-то иррациональным и диким. Прошли долгие минуты, прежде чем она вспомнила, где она и зачем пришла.
– Ты что-нибудь почувствовал, когда въехал в нулевую отметку? – уже ровным, почти безжизненным голосом медленно произнесла Айрин.
Парень недоуменно уставился на нее, не понимая смысла вопроса, но ответил так же медленно:
– Да. Почувствовал. То же, что и все… Наверное
– Что именно?
– Будто меня вывернули наизнанку, а потом запихали внутренности обратно.
Потом последовал его ожидающий взгляд. Айрин изучала лицо Эрика, силясь понять, все ли он сказал. Но его сдвинутые к переносице темные брови, напряженное лицо и губы, превратившиеся в тонкую линию, говорили о том, что он не понимает, что еще может сказать. Айрин повернулась к нему спиной, опрокинула голову вниз, словно последние силы оставили ее. Руки повисли вдоль тела, не в силах держать тот груз, который на них навалился.
Тихо, еле слышно она задала последний, как ей казалось, возможный вопрос:
– Перед самым входом туда, когда мы уже почти оказались там, были ли странные ощущения? Не физические, а скорее… предчувствие? – она не повернулась к нему, просто задала вопрос в воздух перед собой и, услышав короткое: «Нет», поняла, что ее последняя надежда растворилась.
– Эй, ты в порядке? – но ответа на его вопрос не последовало.
Он смотрел на ее спину, опущенные плечи, бессильно качающуюся голову, и ему казалось, что он видит ее лицо, ее опустошение и печаль, которую он не мог понять. Парень снова хотел ее окликнуть, но не решился. Эрику казалось, что он не должен… Не может… Не вправе этого делать.
– Нет, не в порядке, – послышался тихий, но отчетливо различимый голос. Собирая последовательность слов и мыслей, он увидел, как она еле заметно шевельнулась и подняла, наконец, голову, но не обернулась. И в этом движении было что-то тревожное. Айрин напряглась, но осталась словно без опоры, выпрямилась, но казалась сломленной. Сжала кулаки, но будто оставалась обессиленной. И когда она обернулась к нему, он увидел в глазах девушки очень странное свечение, которого не видел никогда ранее и которое не мог описать. Она смотрела сквозь него, сквозь стены каюты, переборки корабля, сквозь саму Вселенную.
– Это безумие какое-то, – услышал он голос девушки, – безумие и… – она выдохнула, тяжело и шумно. Парень ждал продолжения, но его не последовало.
– Что именно ты считаешь безумным? – нашелся он с вопросом.
Она посмотрела на него так, словно видела впервые, а потом на ее лице появилась грусть, тихая и спокойная, как будто она сожалела о чем-то, что имело для него какое-то значение. А потом улыбнулась, болезненно и надменно.
– То же, что и ты, – ответила Айрин и вышла из каюты словно призрак.
Эрик еще долго смотрел на давно закрывшуюся за ней дверь, не понимая, что видел и что ощущал. Зачем она приходила и о чем спрашивала? И какой вообще порыв заставил ее прийти к нему в эту ночь? Именно этот вопрос был для него самым завораживающим и одновременно нереальным. Вопрос, на который он не хотел знать ответ, потому что если бы ее приход имел смысл, то это значило бы, что он сам имеет какое-то значение для нее или для этого мира, и его присутствие здесь не случайно. Но ведь очевидно же, что он тут ошибочно, что он не должен быть тут и видеть всего этого. Эта мысль крутилась в его голове круглосуточно, и он хотел в нее верить. Хотел изо всех своих сил, но не мог знать, так ли это.
Глава 4. Сошествие сумрака
Жизнь во Вселенной имела множество личин. То, что молодые разумы называли не живым, просто не понимали сути этой жизни. Жизнью было все, что имело роль в мироздании, и ею было все, что наполняло нутро Вселенной. Ни дна песчинка, ни один мельчайший элемент материи не существовал бессмысленно. Каждому из них была отведена глобальная роль, и каждый из них ее выполнял. Лишь молодой разум, оторванный от своего создателя, мог жить в иллюзии безжизненности пространства и материи. Жизнью было все: и время, и свет, и направление, и даже мысль.
Врезая в нутро Вселенной свои когтистые умы, желая познать ее природу, уничтожая то, что обладало смыслом куда большим, чем они сами. Молодые разумы разрушали логику существования, желая ее познать.
Из истории расы Древних Странников. «Дневник Вселенной: виток новой жизни». Записана теми, кто пришел после них. Для тех, кто будет после нас.
1
Приор проснулся сразу же после того, как с Рохас коснулся центрального мозга на планете. Изменения в работе корабля нарастали постепенно в течение нескольких часов. За это время группа высадки успела вернуться с планеты и приступить к своим обязанностям на корабле. Никто не был серьезно ранен, лишь небольшой ожог на руке Полковника и перелом руки у Рона. Корабль продолжил свое путешествие, оставив о своем присутствии на орбите планеты лишь легкие облака космического мусора, которые либо осядут на её поверхность, либо развеются в бесконечности космоса.
Но ничего этого не произошло. Рохас коснулся мозга, и Айрин была уверена, что это запустит двигатели и пробудит системы, но нет… Они вернулись к слепому Приору, такому же, каким и покидали его. Воспоминания девушки жгли ее разум, и она не могла понять, почему все пошло совсем не так, как она помнила. Казалось, утекало бесценное время, но и с каждым днем приближалось неизбежное. Чего она хотела больше – того, чтобы Приор двинулся дальше или остался около планеты, она не могла сказать. То, что их ждало впереди, было безумным и опасным. Но что ждало их тут?
Хайс вошел в палату, хмуро глядя на экран своего прибора. Даже не взглянув на девушку, он прошествовал к ней, присел рядом на кровать. Айрин напряглась всем телом. Ее ладони мгновенно покрылись липкой пленкой, и словно желая скрыть это от доктора, она спрятали их между коленей.
– Ни-че-го! Вообще ничего не нашел! – Не отрываясь от монитора, отрапортовал доктор.
– Это значит, что я могу идти, – осторожно заглядывая в его лицо, медленно начала Айрин. – Или то, что Вы запрете меня в изоляторе до конца моих дней?
Хайс вздохнул и перевел взгляд на нее. Она видела, как борются в нем два желания и эта борьба была страшной. Отпустив ее, он мог рискнуть всеми остальными. Но оснований для ее задержания у него не было. И, наконец, сдавшись объективной реальности, Хайс произнес:
– Нет, держать вас в изоляции я больше не могу. Не вижу причин. В буквальном смысле не вижу.
– Но Вы боитесь меня отпускать?
– А Вы сами, Айрин, не боитесь?
Вопрос доктора застал девушку врасплох. Но это был очень правильный вопрос. Очень правильный.
– Очень боюсь, – прошептала Айрин, опустив голову и закрыв глаза, – я не знаю, что со мной происходит. – Она затихла, но Роберт видел, как ее веки дрожали, а губы сжались в напряжении. Но он ничем не мог ей помочь. Пока не мог.
Взяв себя в руки, девушка поднялась с койки, направилась к выходу, бросив грустное: «Спасибо» врачу. Но уже почти выйдя за дверь, она обернулась и произнесла:
– Знаете, что больше всего меня пугает? То, что я не чувствую в себе ничего странного… Словно это нормально для меня… обычно, – и вышла за дверь, не дождавшись ответа Хайса. Да и что он мог ответить? Его пугало ровно то же самое.
Идти в свою каюту ей не хотелось. Охранника, который обычно сопровождал все ее передвижения по кораблю, она не заметила, хотя точно знала, что Хлоя или другие офицеры СБ четко следят за ней через сенсоры. Возможно, это было толикой свободы, которой они благодарили ее за спасение командира. Возможно, новой тактикой: отпустить удила и наблюдать, куда ее поведет.
Айрин шла вперед по длинным коридорам Приора, туда, куда вели ее ноги, пока взгляд не зацепился за звезды. Маленькое округлое окошко в космос, из которого на нее смотрели миллионы сияющих глаз самой вселенной. Она словно подглядывала за Айрин через эту щелочку, выжидая, когда сможет нанести ей свой следующий убийственный сюрприз, коих для девушки уже было больше, чем она могла вынести.
– Не помешаю?
Оторвавшись от своих мыслей, девушка всплеснула своими русыми волосами и обернулась на звуки знакомого голоса.
– Нет, все в порядке. – Голос Айрин был немного хриплым и тихим, словно она недавно проснулась. Но на самом деле ей не спалось, и в поисках покоя она оказалась в небольшом закутке над инженерной палубой возле иллюминатора.
Здесь не было мебели, только несколько запечатанных ящиков с инструментами, на один из которых она и присела, глядя на звезды. Лиза присела на соседний ящик, так, чтобы видеть и девушку, и волшебный вид за стеклом.
– Не спится? – спустя несколько мгновений поинтересовалась Спенсер. Айрин лишь кивнула в ответ, заметив в глазах собеседницы ту же тревогу и усталость, как и у нее самой, которая не могла найти себе выхода.
– Почему за мной больше никто не приглядывает? – Айрин наконец, решилась задать этот вопрос, но ее взгляд не отрывался от космических просторов. Это ее интересовало очень давно, но она не решалась говорить об этом, словно опасалась, что про ее свободу вспомнят и засунут обратно в каюту-камеру.
Лиза лишь улыбнулась загадочно и как-то по-доброму, но ничего не сказала. Но Айрин этого не видела, хоть и поняла, что означало молчание блондинки.
– Я имею в виду… хм… я знаю, что все мои перемещения отслеживаются, но охраны нет, – на этот раз она обернулась, всем видом показывая, что ждет ответа.
– Решили, что этого достаточно. Вы спасли Полковника, может, мы начали Вам доверять? – Майор ухмыльнулась. Очевидно, что до доверия девушке было очень далеко, и Айрин хмыкнула, прекрасно это понимая.
Девушки молчали еще несколько минут, думая каждая о своем. Айрин все крутила у себя в голове заезженные вопросы, и пока ни одного ответа не было даже в перспективе. Она была готова рыдать и выть от отчаяния и собственной беспомощности, и когда эти чувства дошли до пика, Айрин услышала собственный голос:
– Лиза? – Спенсер резануло собственное имя, из чьих уст оно еще никогда не вылетало, но она с интересом уставилась на Айрин. – Как мне найти ответы? Почему я не могу понять ничего из того, что происходит? Я ведь не врала, когда говорила, что знаю всю историю Приора. Так почему я не могу ничего понять? – в ее голосе была мольба и паника. Она словно сама испугалась этих слов и резко замолчала.
Лиза изучала ее долгим взглядом, пытаясь понять, стоит ли вообще отвечать на этот вопрос.
– Перестань пытаться понять и начни делать, – отозвалась Лиза, спустя долгие секунды – тебе нужен смысл? Ты хочешь знать все? Не получится! Чтобы ты не знала о нас и о Приоре, этого никогда не будет достаточно, всегда будут загадки. – Майор наклонилась ближе к Айрин, которая внимательно ее слушала, и всмотрелась в ее лицо. – Знаешь, когда у меня накапливается много дел, и я не знаю, за что хвататься, я просто беру первое попавшееся и начинаю работать. И список задач начинает таять.
«Делать?», спрашивала она себя. «Что я могу сделать? Как я вообще могу? Этот мир принадлежит не мне, а им. Они и должны что-то делать». И сама мысленно дала себе пощечину. Да, она страдала, она волновалась и боялась, она шла за ними, отвечая по пути на их вопросы или отказывая им в ответе. Но сделала ли она хоть что-то за то время, что провела здесь?
– Но разве я могу что-то сделать? – почти шепотом начала девушка. Ее глаза были обращены к Лизе, руки сжаты в кулаки на коленях. Она выглядела как натянутая струна, вот-вот готовая лопнуть. – Какое я имею право что-то предпринимать?
Айрин вдруг вытянулась, встав с ящика, и обратилась, словно ко всей Вселенной:
– Кто я в этом мире? Лишь наблюдатель… без права даже поделиться тем, что знаю.
Ее взгляд проходил сквозь отсеки Приора, через обшивку, рассекал пустоту космоса, обгоняя кометы и огибая звезды. Он летел от Галактики к Галактике, не замечая ничего вокруг. Лизе казалось, что девушка уже не здесь, а где-то очень далеко. Она не могла признаться в том, что хотела обнять ее в тот момент, потому что видела жгучее одиночество в ней, которое никто не мог заполнить. Она никогда даже не задумывалась над тем, каково это, когда Вселенная дает тебе такого пинка, от которого ты, пересекая пространство и время, влетаешь со всего размаху и бьешься головой о новый мир. В ту секунду, Лиза вдруг ей поверила! Превозмогая свое нежелание признаться себе самой в собственных мыслях, Лиза поднялась и встала рядом с ней, словно пыталась увидеть то, что видела Айрин. Неуверенным движением девушка коснулась ее плеча и заговорила:
– Наблюдателем ты была раньше, а теперь ты тоже часть этого мира, – голос Лизы был тяжелым и густым, как вода в илистом озере, но уверенным и сильным, – ты теперь сама решаешь, на что имеешь право, а на что нет.
Под своей рукой Майор почувствовала напряжение мышц и поняла, что ее слова были услышаны. Но ждать ответа она не стала: оставив Айрин наедине со своими словами, тихо удалилась. Она не слышала тяжелого вздоха девушки, не видела искры слез в уголках ее глаз и не видела, как плечи опустились в бессильном движении, словно на них навалилась сама Вселенная всем своим весом. Айрин не могла ответить, испытывала ли она облегчение от слов Лизы или от них стало еще тяжелее. Она лишь знала, что этой ночью позволит себе пожалеть себя, даст волю своей дрожи, панике и страху. А завтра она начнет действовать и уже сама решит, что ей делать, не дожидаясь ответов, на которые уповала до сих пор.
Возвращаясь в свою каюту, Айрин заметила, что Эрик тоже нашел себе укромное место возле транспортного шлюза на небольшой лавочке. Он сидел, попивая странного вида напиток, на цвет похожий на мятный сироп, и не сразу вспомнила его название. Айрин точно знала, что это алкоголь с планеты Парум, где пруд пруди травы, похожей на тимьян, но из которой получается интересный алкогольный напиток, по вкусу нечто среднее между пивом и коньяком. Эрик выглядел так, словно присел на скамейку в парке на Земле в прохладный летний вечер, чтобы расслабиться и остынуть от изнуряющей дневной жары. Айрин даже не сразу поняла, что в этой картинке было странного гораздо больше, чем во всем, что с ней происходило до сих пор.
Сначала Эрик хотел сделать вид, что не замечает неожиданную гостью. Он действительно чувствовал себя хорошо и не хотел, чтобы кто-то нарушил этот момент гармонии. Но девушка стояла и пялилась на него, и это уже начинало раздражать. Он перевел на нее пристальный взгляд, ожидая, что незваная гостья заметить это и уйдет. Но она вздрогнула и посмотрела на него так, словно только что очнулась от какого-то видения. И заметив ее замешательство, Эрик невольно рассмеялся.
– Ты или иди дальше, или садись, – брюнет похлопал по соседней лавке, продолжая улыбаться. – А то пялишься на меня, будто инопланетянина увидела.
– Откуда у тебя эта штука… забыла, как она называется.
Эрик перевел взгляд на бутылку в своей руке, потом закинул голову назад, о чем-то задумавшись.
– Я тоже не помню, – через несколько секунд заключил он. – Меня угостил Рональд и кстати, эта вещь довольно приятная и пришибает не хуже крепкого пива.
– Всегда хотела ее попробовать, дай-ка, – Айрин потянулась к бутылке и Эрик подчинился.
Всего пару глотков понадобилось девушке, чтобы понять, почему все на Приоре с ума сходили от этой штуки. Она была действительно вкусная, и в ней совсем не чувствовалось алкоголя. Мягкое и ленивое тепло разлилось по горлу до живота. Столько дней напряжения, что эта капля горячительного показалась ей просто напитком богов, гармонией в жидком виде. От наслаждения она закатила глаза.
– В следующий раз проси у Рона две бутылки. Меня он вряд ли угостит, – она пожала плечами на последней фразе, словно озвучила какую-то очевидную вещь.
Эрик взглянул на нее изучающе, будто не понимая, о чем речь. Айрин вдруг расхотелось идти в свою каюту и предаваться унынию. Этот разговор был легким и чем-то обычным, в чем она отчаянно нуждалась. Могла ли она рассчитывать на такую минутку покоя? Внимательно взглянув на Эрика, она не увидела в нем и тени того гнева и раздражения, которые были раньше.
– А с чего это Рону давать тебе бутылку алкоголя, который на корабле в жутком дефиците? – с шуточным возмущением спросила Айрин, присаживаясь на ранее обозначенное Эриком место. На что парень лишь пожал плечами.
– Не знаю, мы встретились в столовой и разговорились. Он, кстати, довольно интересный собеседник, если не ворчит, – хохотнул Эрик и протянул девушке бутылку.
Айрин вдруг представила Эрика и Рона, сидящих в баре, пьющих пиво и обсуждающих последние спортивные события. Картинка получилась естественной и очень родной, отчего сердце кольнуло. Ей не суждено было увидеть снова нечто подобное, а Эрику – выпить с Роном в баре. Эрик заметил, как с лица девушки сползает выражение покоя, сменяясь грустью. И это изменение ему не хотелось бы снова это увидеть. Минутка легкости закончилась и между ними снова выросла стена из безнадежности и страха. Они сидели молча еще некоторое время, изредка по-очереди попивая инопланетный напиток. И вряд ли они понимали, что их мысли в этот момент были как никогда близки.
– Перлук, – вдруг произнесла Айрин, и Эрик от неожиданного нарушения тишины вздрогнул, – штука эта называется Перлук, – пояснила девушка.
Их взгляды встретились на долю секунды. Но, прежде чем они разорвали эту связь, увидели в глазах друг друга общую судьбу.
– Как думаешь, мы выберемся отсюда? – неожиданно для самого себя спросил Эрик, не глядя на собеседницу.
– Не знаю, – отозвалась она.
– Странно слышать от тебя эту фразу. Ты же вроде тут все знаешь. – На этот раз он взглянул на нее и заметил морщинку, которая пролегла между ее бровей.
– Ты даже не представляешь, насколько мне самой странно это говорить, – в ее голосе было отчаянье и Эрик понял, что надежды нет. Если той, кто знает этот мир и будущее, не под силу вытащить их отсюда, то рассчитывать ему не на что.
– И что нам делать? – он ждал от нее ответа, ждал, что она даст ему хоть что-то на что его измученный разум мог опереться, чтобы не сойти с ума. Но она молчала, а когда заговорила, голос был безжизненным и тусклым, как солнечный свет, пробивающийся сквозь темные тучи перед грозой.
– Искать ответы.
– Какие?
– А у тебя мало вопросов? – С насмешливой улыбкой девушка обернулась к парню.
Он несколько минут просто смотрел на нее, пытаясь понять, над чем именно она смеется, и когда определился, резко отвернул от нее голову и выплюнул.
– Я вообще ничего знать не хочу, кроме того, как нам вернуться домой, – Айрин увидела, как лицо Эрика исказилось, губы презрительно поджались вверх. – Я не думаю, что смогу все это вообще понять, да и не хочу.
– Тогда не делай вид, что ты пытаешься, – тихо и безразлично сказала Айрин, за что словила колкий взгляд парня.
– Ты так обо мне думаешь? – Эрик уставился на нее пораженный.
– Если честно, я вообще о тебе не думала, – пытаясь оправдаться, произнесла девушка, но потом поняла, что сделала еще хуже. Мужчинам такое говорить нельзя, никогда, никому. – То есть…
– Да брось, – Эрик махнул рукой и отвернулся, – тут вообще никто ни о ком не думает, каждый сам за себя… – и, развернувшись на пятках, он удалился.
Айрин так и осталась сидеть в пустом коридоре, даже когда звуки его шагов стихли. Она не поняла, что только что произошло, да и разбираться в этом не хотела. Ее мысли крутились вокруг разговора с Ним, и только это для нее было важно.
2
Стоило Рохасу только подумать о том, что от бюрократической волокиты у него сейчас лопнет голова, как в его кабинет влетела девушка, а за ней испуганные охранники.
– Она… я пытался ее остановить, Сэр, но…
– Ничего. Иди, – кинул ему Рохас и с интересом уставился на Айрин.
Он был почти счастлив, что у него появился повод не разбираться в рапортах службы обеспечения и не углубляться в проблему необходимости перераспределения ящиков с запасными стульями для столовой на запасной склад. Он вообще не должен был этим заниматься, но прошение пришло с пометкой «особая важность», за что Полковник был готов отправить в открытый космос того, кто направил столь мелкий вопрос на его рассмотрение.
– Итак, – начала мужчина, сидящий за своим столом, пальцами постукивая по стопке синтезированной бумаги.
– Нам надо запустить двигатели, Командир, – на выдохе ответила Айрин, и Алексу показалось, что она чуть запыхалась, пока торопилась к нему. – Пойдемте кое-что проверим.
Рохас не шевельнулся.
– Куда?
– На палубу управления, – девушка указала в сторону выхода из его кабинета и даже сделала нетерпеливый шаг в ту сторону.
– Вам туда нельзя, – он приподнял одну бровь, – туда допускаются только высший офицерский состав.
Странная улыбка появилась на лице девушки: интригующая и игривая. Она прищурилась и, наклонив голову набок, произнесла:
– Я говорю про другую палубу управления – настоящую.
Рохас резко поднялся, но из-за стола не вышел.
– И что это значит?
– Значит, я покажу вам то место, о котором вы ничего не знаете. При условии, что все сработает, конечно, – добавила она и призывающее кивнула на дверь. – Пойдемте.
Рохас последовал за ней, на ходу инстинктивно проверив свое оружие. Убедившись, что кобура не пустая, ему стало немного спокойнее. Хоть он и понимал, что это оружие вряд ли его защитит. Гораздо сильнее его интересовала резкая перемена в Айрин. Еще недавно она выглядела разбитой и утратившей силы, а сейчас шла впереди вела его за собой с какой-то мужской решительностью и азартом.
Они прошли до транспортного шлюза, и Айрин уверенно скомандовала лифту двинуться наверх. Лифты в Приоре тоже интегрировали люди, добавив в имеющиеся на корабле шахты специальные механизмы, которые ловили гравитационные волны корабля для перемещения. Как и большинство простых технологий, они управлялись голосом.
Верхние палубы почти не использовались. Основные службы располагались по оси корабля от носа до кормы на средних палубах: у носа рубка управления, каюты и отсеки общего пользования для офицерского состава. СБ и медлаб базировались ближе к корме, между жилыми палубами и отсеком для отдыха. Нижние уровни были отданы под научные лаборатории, службы снабжения, склады и технические помещения. Приор был слишком огромным кораблем, чтобы использовать все его пространство. А рассредоточение служб свободнее привело бы к больше трате времени на перемещения по кораблю. Будь он стационарной космической станцией, на нем поместился небольшой, но вместительный космический городок.
– Айрин, вы уверены, что нам нужно именно туда? – решил-таки уточнить Полковник.
– Уверена, – она тепло улыбнулась ему, и он заметил, как горят ее глаза. Девушка явно была в предвкушении чего-то, и Алекс решил выяснить, чего именно.
– Вы сегодня выглядите иначе, – начал он, – спокойнее, даже радостнее.
Мужчина внимательно следил за выражением лица девушки, в любой момент готовый заметить в ней изменение, которое могло предупредить его об опасности. Он не предупредил никого, куда они отправились, и не был уверен, что на верхних палубах его личный коммуникатор будет работать корректно. Переборки корабля там были значительно толще, а коммуникативных ретрансляторов там не было.
– Да, я… я вроде как пытаюсь найти свое место здесь, – она пожала плечами, а ее губы дрогнули в попытке улыбнуться. Когда они достигли цели и вышли из кабины лифта, на них потянуло запахом свежей травы с легкими нотками цветочного аромата.
– Что это значит? Я бывал тут, но никогда не ощущал такого, – искренне удивился Рохас, жадно вдохнув аромат Земли.
– Приор приветствует нас таким образом, – она снова улыбнулась и указала направление, в котором им нужно двигаться. Рохас не стал уточнять, что она имела ввиду, он пока не был готов к ответу.
Они шли дальше по коридору, который то расширялся, то снова сужался. По бокам Полковник замечал ответвления, которые вели к помещениям, назначение которых никто не смог определить. Все они были небольшими и совершенно пустыми, без окон и дверей. Эта часть корабля напоминала лабиринт или пчелиный улей. Ни одного отличия одного коридора от другого он не заметил ни в прошлые свои появления, ни сейчас. Он посмотрел на Айрин, отметив про себя, что девушка идет уверенно, словно знает направление очень хорошо. Они свернули направо и оказались в тупике.
– Заблудились?
– Нет, надо подождать, – ответила девушка, и пока мужчина набирал в легкие воздуха, чтобы спросить, сколько и чего им ждать, стена слева от них стала меняться. Сначала по ней словно прошла рябь, потом волны, а затем произошло то, чего Рохас в своей жизни никогда не видел и представить не мог, что такое возможно. От неожиданности он отступил назад и дернул Айрин за собой, инстинктивно закрывая ее своим телом. Она легко поддалась на его движение, не обратив на это внимания, увлеченная открывшейся ей удивительной картиной. В отличие от Рохаса, чье лицо вытянулось в изумлении, в ее глазах играло удовлетворение и радость, словно она встретила давно потерянного друга.
На стене Приора, Алекс увидел изображение его дома, там, где жила его семья, когда он был еще совсем маленьким. Отец постоянно был в разъездах, а они с мамой жили в пригородном районе для дипломатов на Юге Канады. На изображении была осень, но солнце еще было ярким, а трава только начала желтеть. Картинка была живой. Он видел, как колышутся кроны деревьев, слышал шелест травы и ощущал, как ветер дует ему в лицо. И чувствовал, чувствовал всем своим существом то детское счастье, равновесие мира, граничащее с магией для его еще неокрепшего разума. Тогда в его жизни была любовь, безопасность и родительская забота. Там, на этой стене, что стала окном в прошлое, у него еще был отец. Отец, который с ним играл, обнимал и трепал по светлым пушистым волосам, который сажал его на плечи, крепко держал за лодыжки, чтобы он не упал. Там Алексу Рохасу было три года, и это была совсем другая, параллельная реальность, в которой он вырос в любви и с надежной отцовской поддержкой. Там его мать не сошла с ума, там, отец не превратился в холодное полое существо, желающего вытравить из Алекса всю человечность.
Для Рохаса видение длилось целую вечность, но когда оно растворилось в серо-брусничной стене, его сердцем вновь овладел холод, словно ничего и не было. Его лицо вновь стало спокойным, внимательным.
– Что это… – прохрипел он, откашлялся и продолжил уже своим обычным ровным голосом. – Вы тоже видели?
– Нет, я видела другое, Командир. Каждый видит свое, – она смотрела в его глаза открыто, без тени удивления и страха. – Не бойтесь, Приор нас так проверяет.
– Что проверяет?
– Что мы это мы.
– Как он может это проверить, показав… – Рохас замолчал, кивнув на стену.
– Приор создан не таким, каким вы его считаете, – начала девушка, – тут нет примитивных технологий, которые можно обойти или обмануть. Никаких датчиков считывания сетчатки, биометрики или отпечатков пальца. Приор видит существо целиком и идентифицирует его по параметрам, которые невозможно подделать. Например, – она указала на стену, – эмоции. Он запомнил вашу реакцию на эту картинку, чтобы там он вам не показал. Дыхание, биение сердца, мозговую активность, скорость крови, температуру тела, выбросы гормонов… все-все.
– Но ведь должны быть сенсоры, датчики, что-то…
Рохас озирался по сторонам, пытаясь найти то, о чем говорила Айрин.
– Корабль и есть датчик. Я же говорю, вы неправильно представляете себе его технологии. Тут нет панелей управления, сканеров, ручек, переключателей, экранов… Приор и есть все это… целиком.
– Я не понимаю, – выдохнул Рохас.
– Поймете, – произнесла девушка и заглянув в ее глаза, Рохас поверил ей. Однажды он поймет, но точно не сейчас.
Айрин подошла к стене ближе, и та растворилась, предлагая ей пройти. За ней находилось огромное помещение, наполненное предметами, мебелью или каким-то оборудованием. Рохас стал медленно и осторожно обходить комнату по кругу. Если то, что он видел, было мебелью, креслами, столами, терминалами, то оно выглядело предельно неудобным для человека. Кресла слишком глубокими, с длинной сидушкой и углублениями по краям. Наклон и форма спинки вызывали боль в пояснице только от одного взгляда на нее. Дойдя до противоположной стены пространства, Рохас заметил, что показавшийся ему сначала беспорядок в расположении вещей таковым не был. Все предметы располагались на разном удалении вокруг центральной зоны отсека. В центре пола красовалась странная область. Сначала ему показалось, что ее границы вполне четкие, но приблизившись, он увидел, что края словно растекались и сливались с полом, а поверхность «волновалась», как это было со стеной, ставшей проходом. Но картинку своего дома Рохас не увидел, как и вообще ничего, кроме странной субстанции. Наступать на нее он не решился и отошел к ближайшему предмету, похожему на кривой стол.
Полковник провел ладонью по поверхности стола и почувствовал легкую вибрацию. От неожиданности он отдернул руку и повторил движение. Вибрация значительно снизилась, но все равно была заметной. Он глянул на Айрин, и та ответила на вопрос, который он даже не задал.
– Корабль знакомится с вами, проверяет вашу реакцию. Вот, смотрите, – она повторила жест Алекса и коснулась того же места. Но руку не отдернула.
– Он легонько стукнул меня, – она улыбнулась, – а теперь, – снова ее рука легла на поверхность, – сильнее стукнул, потому что первый раз я не отреагировала на его действие. Он пытается понять логику моих действий. Я думаю, что когда вы коснулись его второй раз, то, что вы почувствовали, было гораздо слабее, я права?
Рохас кивнул, его брови вновь сошлись к переносице. Медленно поворачиваясь вокруг своей оси и осторожно прикасаясь к тому, что было рядом с ним, он словно сканировал пространство и предметы вокруг себя.
– Полковник, давайте займемся тем, зачем пришли, – девушка указала ему на центральную зону. – Войдите сюда.
Он не сдвинулся с места, напоминая, кто из них командир. Его спокойный взгляд желтых глаз уперся в девушку, руки привычно сложил на пояснице.
Айрин не сдавалась, вновь указав на область в центре помещения и осторожно приподняла одну бровь.
Рохас не чувствовал от нее угрозы, как ни пытался уловить своим чутьем хоть малейший намек в ее взгляде, движениях, положении тела. Все, что он видел в ней, лишь нетерпение, такое искреннее и живое, как у ребенка.
