Валерия Локка
Приор. Путь странника
Рохас кивнул Айрин и Эрику и куда-то удалился, явно очень озадаченный общением с Шоком.
– Ладно, теперь я готов признать, что хочу объяснений, – нервно выпалил Эрик. – Девушка подняла на него недоумевающий взгляд. – Это самое странное из всего странного, что здесь происходит, – он активно жестикулировал руками и говорил очень громким шепотом, – если уж всем остальным это тоже кажется странным, то… – он развел руки в сторону и изобразил безумие на лице.
– Расскажу, только давай найдем место без лишних ушей, – произнесла девушка и указала в сторону своей каюты. – Такие вещи тут произносить не стоит.
Брюнет покорно отправился за ней, стараясь придержать вопросы в голове. Но на самом деле он даже сформулировать их не мог, настолько бредовой казалась ему окружающая ситуация.
Они присели на диван в каюте Айрин, и она начала свой рассказ, стараясь внимательно следить за реакцией парня. Он, наконец, хотел что-то знать, это ее радовало, но она волновалась, как бы не рассказать слишком много и не шокировать его, как уже было в их первую встречу.
– Дуальная форма жизни очень древняя. Подозреваю, что вообще одна из самых первых во Вселенной. Она представляет собой два тела и два сознания, которые дополняют друг друга и работают как две сущности одного существа. Все равно, что два наших полушария мозга, только в разных телах физически. – Ее голос был тихим, успокаивающим, она говорила, глядя куда-то за пределы Приора и даже самого мира. – Но это очень грубое определение. – Айрин взглянула на Эрика и с облегчением заметила интерес в его глазах. – Но самое сложное для понимания то, что ОН находится сразу во всех измерениях и всех временах. Он может видеть прошлое, будущее и альтернативные реальности. Нам сложно это понять, наш мозг слишком примитивный.
– Н-дааа, – протянул парень. – Поэтому он сказал, что рад видеть нас «снова»?
– Да, наверное, поэтому. Для него нет линейности времени, как для нас. Оно для него течет иначе.
– Насколько он стар? – молодой человек впервые посмотрел на Айрин, и на его лице не было ничего, кроме любопытства.
– Очень… – тихо проговорила она, опустив глаза в пол. – Он существовал уже тогда, когда молекулы нашей солнечной системы еще не соединились в Солнце и планеты. Мне кажется, он был первым из своего вида, но это лишь мои подозрения.
– Разве такое может быть? Так долго жить нельзя, – Эрик встал со своего места и прошелся по маленьком каюте.
– Такое было раньше, потом, полагаю, Вселенная решила, что конечная жизнь будет эффективнее бесконечной, и создала нас – смертных. С точки зрения эволюции это логично, – она провела рукой по щеке в задумчивости, – каждое последующее поколение сильнее и умнее предыдущего.
– Ну, наверное, да, – протянул парень, – просто, – он провел рукой по волосам, закинув голову назад, – просто это не кажется реальным.
Она не ответила. Откинулась на спинку дивана и заложила руки за голову. Айрин тоже не понимала, как такое возможно, но давным-давно приняла все как данность. А теперь осознала, насколько странным было это принятие.
– Как у тебя это все в голове держится? – парень стоял напротив нее.
– Сама не знаю. Я, если честно, и таблицу умножения не помню. А все эти вещи из головы никуда не деваются, – она грустно улыбнулась. – Наверно, потому что эти знания не мои.
Эрик обошел диван и снова присел рядом.
– А как ты думаешь, кто это сделал с тобой? – она услышала в его голосе сочувствие, но не обратила на это внимание, заинтересовавшись вопросом.
– Я думала, что это был Г’рус, но теперь я сомневаюсь.
– А этот, Шок, не мог?
– Мог, но вряд ли оно ему надо. Он очень давно выступает в роли наблюдателя и ничего не пытается менять.
– А как он оказался на Земле?
– Ох, это длинная история, – она вздохнула. – На самом деле он на Земле еще с семидесятых годов. Он сотрудничал с правительствами разных стран, мало что им рассказывал, но давал незначительные данные, которые для людей во все времена были на вес золота. Подробностей не знаю. Важно то, что он помогал воспитывать первых телепатов и псиоников, когда они стали рождаться. И засекреченность Приора – его рук дело. Земля Центральная считает его своим тайным оружием, но на самом деле это они – его козырь в рукаве.
– Как так? Зачем такому, как он, помощь людей? Мы же для него всего лишь тараканы – глупые и слабые. – Эрик не вкладывал в эти слова каких-либо эмоций, но получилось как-то грубо.
– Не считай его Богом или кем-то всесильным, – Айрин немного повысила голос. – Он не высшее существо. Просто древнее, с совсем другими умениями и возможностями. Он просто другой. Как и Вселенная когда-то существовала совсем иначе.
Эрик посмотрел на нее с опаской, словно она предостерегала его от чего-то и ругала одновременно. Он не стал отвечать и комментировать. Осознавая, что всего она ему сказать не может, да и вряд ли он смог бы все понять. Парень лишь кивнул, переведя тему в другое русло.
– Эти люди – Рохас, Лиза и остальные. Ты к ним так привязана… – он не знал, как продолжить, почесал покрытую щетиной щеку и присел рядом с ней. – Они действительно так хороши?
– Я не уверена, что это можно объяснить, – она наградила его странным взглядом. – Я словно смотрела фильм про них, и то, что я видела, очень повлияло на мое восприятия мира. Словно моя личность формировалась на их истории. – Она вдруг закрыла глаза, склонив голову набок. – Только теперь непонятно, моя ли это была жизнь, и я ли это вообще…
– А кто же еще? – Эрику вдруг захотелось ее подбодрить.
– Программа, заложенная в мозг, – она постучала пальцем по виску, – я даже не уверена, что я человек, – и с опаской взглянула на брюнета. Он не смотрел на девушку, перебирал глазами пространство вокруг. – Были вспышки на планете и когда был ранен Полковник, я тогда, – она потерла лоб, – словно не ощущала своего тела и себя самой. Будто какая-то программа активизировалась. Понимаешь?
– Нет, – честно признался он, – но… – слова крутились на языке, но он сразу не смог их сформулировать, – но ты – это всегда ты, какие бы программы там не были. Сейчас, например.
Она улыбнулась ему не в силах больше продолжать эту тему. Сомнения грызли ее, но она старалась не обращать на них внимание. Время должно было расставить все на свои места, и этого девушка боялась больше всего. Что ждало ее впереди и чем все это могло закончиться?
– У тебя хоть какая-то цель есть. А я… – парень грустно улыбнулся.
– У тебя тоже есть цель. У всех она есть, – Айрин неуверенно коснулась его плеча, поняв, что ее рассуждения о своих сомнениях тоже самое, что непонимание Эрика своей роли в этой истории. Парень удивленно вскинул бровь, оглянувшись на нее, потом на руку на своем плече. – Но уверен ли ты, что хочешь этого? Хочешь смысла в своем появлении тут?
– Вооот… – протянул он, – в этом-то и проблема.
– Ты не хочешь, чтобы эта роль у тебя была? – ее голос был певучим, он лился плавной мелодией.
– Ага, – он постарался придать голосу непринужденность, но горечь скрыть не удалось.
– Я тоже не хочу, – она стыдливо опустила голову вниз, спрятав глаза за упавшей на лицо прядью волос.
Эрик, не веря своим ушам, пытался разглядеть в ней признаки лжи, но ни в голосе, ни в выражении лица не было ни намека на это. Он впервые задумался над тем, что она, так же как и он, не выбирала такой жизни, не мечтала оказаться в будущем на космическом корабле, в паутине странных событий. На этих невысказанных мыслях, которые они сами не подозревая делили поровну, и закончился вечер.
5
Рохас не верил своим ушам, когда Шок начал рассказывать свою историю. Но больше всего его шокировала его откровенность. Он так привык, что все вокруг что-то утаивают, не говорят всей правды, увиливают от ответов, а то и вовсе игнорируют вопросы. А теперь перед ним сидело существо, которое открывало ему тайны Вселенной, которые сотни лет скрывал от правителей разных стран на Земле.
– Шок, подождите, пожалуйста, – Рохас устало потер виски и присел за стол в своем кабинете, поняв, что ходил кругами все время, которое говорил собеседник, – почему вы мне все это рассказываете? Почему скрывали столько лет от других, а мне вдруг доверились?
– Потому что время пришло, – совершенно расслабленно собеседник расположился на диване в кабинете Полковника.
– Так вы прятались? Прятались на земле столько лет? – Шок кивнул. – От чего? И почему именно у Людей?
– Алекс, все просто, – он улыбнулся, – вы самая молодая раса в этой части Вселенной. На вас никто не обращал внимание до появления Приора. И зная вашу природную алчность до знаний и эгоизм, мое присутствие оставалось бы в секрете столько, сколько мне было нужно. – Он развел руками, словно не сказал ничего обидного. – А теперь я должен, наконец, сыграть свою роль, как бы не хотелось обратного. Я должен.
– Какую роль? – Полковник наклонился над столом, внимательно вглядываясь в собеседника.
– Это пока четко не известно. Альтернатив много, но я все же надеюсь, что скоро все станет определеннее.
– А от кого вы прятались?
Шок вздохнул и впервые за весь разговор устало отвел глаза. Он не хотел отвечать на этот вопрос, и Полковник покорно ждал, когда он созреет.
– Во Вселенной много разных сил. Какие-то оставались незамеченными многие тысячелетия, не причиняя особого вреда. Но есть те, которым достаточно только появится, как вся Вселенная начинает полыхать в огненном смерче. Мой народ боролся с этим долгие века, но мы так и не смогли одержать победу. Эта сила слишком яростная, слишком уверенная в своей правоте, слишком кровожадная и подлая. Бороться с ней честно не выходит, а покориться означает не просто смерть… скорее забвение. Чтобы победить, надо стать такими же, как она. Но тогда ради чего бороться, если победит все тот же мрак?
Алекс не мог ответить на эти слова, боялся даже дышать. Он не думал, что Шок мог чего-то бояться или даже тревожиться. Но он видел ужас в его глазах, слышал страх в голосе. Если он боялся этой силы, то что делать ему? Слабому, примитивному человеку, который даже не понимает, что за враг у него есть.
– Нет, я не боюсь ее, этой силы, – вдруг ответил на невысказанный вопрос Шок. – Скорее, я не хочу заканчивать эту игру. Ведь это будет означать, что этому циклу конец, а в новом мне места нет. – Он снова улыбнулся, но грусти в улыбке было больше, чем раньше. – Мое время в этом мире заканчивается. А мне так не хочется уходить. – Его тело обмякло на удобном диване, и он словно стал меньше ростом, руки повисли вдоль туловища, а голова упала на грудь.
Но все изменилось неожиданно быстро. Шок снова стал уверенным, веселым и непосредственным, как и пару минут назад. Он поднялся, подошел к командиру и весело пропел.
– Вам повезло больше, Алекс. Ваш новый мир будет прекраснее моего, и в этой реальности тяжесть решения будет намного меньше.
– Но я так ничего и не понял, – растерянно проговорил Рохас, – объясните с чем мы сражаемся? Или с кем?
– Вам не нужны ответы от меня. У вас есть источник ответов, более эффективный, – он улыбнулся. – Но знаете… все же один ответ я вам дам.
Шок прошелся по каюте и остановился рядом с макетом корабля на стене.
– Как и всегда, мы сражаемся против тьмы внутри себя… как и всегда… другого врага у нас нет и никогда не было.
Он ушел, а Рохас растекся по стулу, стараясь понять, о чем говорил собеседник. Для него враг – это всегда внешняя сила, всегда чужак, несущий боль. Но как знать врага в лицо, когда его лицо – твое собственное? Было решено отбросить эти мысли до поры до времени. До тех пор, когда обстоятельства не станут хоть немного понятнее. Мужчина разложил на столе документы, которые требовали его внимания, и около часа посвятил себя им. Он сосредоточился только на том, что видел, чтобы занять мозг знакомыми вещами. И даже бюрократия показалась ему не такой скучной и давящей, как раньше. У него вдруг появилось чувство, которое он давно не испытывал. Ему вдруг захотелось стать тем, кого он называл про себя «тыловой крысой»: сидеть в теплом кабинете, перебирать бумажки и принимать решения, не заботясь о последствиях. Он откинул эти мысли, испугавшись их привлекательности, и встал из-за стола. В ту же секунду его грудь пронзила адская боль. Он прижал к ней руки и почувствовал на них теплую скользкую влагу. Это была кровь. Он видел ее, чувствовал на ладонях. В нос ударил кислый металлический запах. Боль пронизывала все его тело, растекаясь по венам, и он бессильно упал, потеряв сознание. Его коммуникатор на ключице беспомощно жужжал, но ответить Рохас не мог. Его уже тут не было, сознание покинуло его.
Очнувшись, Алекс обнаружил, что лежит в лазарете, а вокруг столпились люди. Но они смотрели не на него, а на кого-то на соседней койке. У него получилось, хоть и с трудом окликнуть их и беспокойные взгляды устремились в его сторону.
– Полковник, – первой начала Лиза, – вы в норме?
«Как я могу быть в норме, если ранен?», – подумал он с раздражением, но, положив руки на грудь, не обнаружил ни повязки, никаких других признаков недавней травмы. Он лишь поднял удивленные глаза на врача, который, казалось, был совершенно спокойным.
– Я говорил вам, что недосып не приведет ни к чему хорошему? Говорил? – Роберт выглядел как пожилой учитель, отчитывающий бездельника-ученика. Он стоял над мужчиной с руками на поясе и наставительно покачивал головой. – Но вы же бессмертны, видимо. – Доктор устало потер виски и покачал головой, понимая, что его слова ушли в пустоту.
– Недосып? О чем вы? – совершенно потерялся Рохас.
– Вы потеряли сознание в своем кабинете, Полковник, – объяснила Лиза. Хоть у кого-то в этой палате проскользнула нотка беспокойства.
– Я? Нет… я, – он снова опустил руки на место, где должна была быть рана. Потом глазами проверил то, что никак не походило на реальность: раны не было, крови тоже. Даже боль не давала о себе знать, – снимите записи с видеонаблюдения, – скомандовал он.
– Уже, – это была Хлоя, которая медленно вошла в палату, – вы просто упали, держась за грудь, – на ее лице отразилось осуждение. – Доктор прав, вы себя переоцениваете.
Алекс нахмурился. Он точно видел кровь, чувствовал боль. Это не могло быть просто иллюзией. Он переводил глаза с одного человека на другого и понимал, что никто не допускает мысли, что с ним было что-то не так.
– У нас другая проблема, Полковник, – произнесла Лиза. – Приор изменил траекторию и, судя по всему, мы движемся назад. К планете.
Рохас перевел взгляд с девушки на пустую стену напротив. Картинка начинала складываться, но не хватало какой-то детали, которую он пока не мог разглядеть.
– Он не сообщил? Почему? Приор? – снова заговорил мужчина.
– Нет, я пыталась войти с ним в контакт, но он ничего не ответил, – Лиза опустила глаза, словно стыдилась своего фиаско.
– Айрин?
– Она не отвечает.
– В смысле, молчит?
– В смысле, – Лиза отошла в сторону и указала на соседнюю койку, на которой лежала девушка без сознания.
Рохас выругался про себя самыми отборными словами и начал подниматься. Никто его не останавливал, если не считать осуждающих взглядов.
– С ней что случилось? – в голосе мужчины слышалось раздражение. – Опять. – Его требовательный взгляд уперся сначала в доктора, потом перешел на Лизу.
– Она шла по коридору вместе со мной, – откуда-то из глубины отсека послышался голос Эрика. Он все это время сидел на кресле в углу, не привлекая внимание, – потом схватилась за грудь и упала.
Рохас посмотрел на парня и машинально снова поднес руку к своей груди. Она, видимо, почувствовала тоже, что и он. И у него совершенно четко обозначилось подозрение, что Приор не остался в стороне в этой истории.
– Сообщите мне о любых изменениях в ее состоянии, – на ходу бросил Алекс и вышел вон из каюты.
На настоящей палубе управления его ждало разочарование. Приор никак не откликался на его зов и даже войдя в круг контакта, он ничего не почувствовал. Спустя битых полчаса попыток, он бессильно упал на ближайший стул, подперев голову рукой, и закрыл глаза. Вопросов было масса, но больше всего его беспокоило молчание Приора. Что-то снова пыталось захватить его и на этот раз удалось? Именно такое подозрение крутилось в голове у командира. Поэтому они возвращались на место, где висели безвылазно два года. Оставаться на палубе было бессмысленно, и Полковник побрел обратно в медицинский отсек. Айрин осталась одна в палате, даже Хайс занимался какими-то другими делами. Мужчина присел на стул рядом с девушкой и внимательно посмотрел на нее, мысленно призывая проснуться. Но она не шевелилась. Пока Рохас возвращался в лазарет, он узнал, что Шок тоже не откликается. Лишь попросил не беспокоить его какое-то время. Рохас остался один. Ему вдруг показалось, что все, что произошло с момента появления «гостей» было сном, и теперь он медленно просыпался и возвращался в исходную точку. Он снова окинул девушку взглядом, и ему вдруг очень захотелось, чтобы она поговорила с ним. Пусть даже она ничего путного и не могла объяснить, но ее голос, грусть в глазах, которая стала привычной, словно давали ему сил. Он коснулся ее ладони и прикрыл глаза.
Она вскочила с каким-то странным полу-криком, полу-вздохом поднявшись на койке так резко, что мужчина чуть со стула не упал от неожиданности, и отдернул руку. Ее ладони лежали на груди, и она то подносила их к лицу, то опускала обратно, словно не понимая, что видит. И у Рохаса наконец, сложилась картинка. Она тоже видела кровь и чувствовала боль.
– Айрин, все нормально, – он взял ее за плечи и легонько потряс, – все нормально, эй, посмотрите на меня.
Ее испуганный взгляд лег на него и стал проясняться.
– Что это было? – выпалила она. – Я была ранена, как вы на планете.
– Да, я тоже. Это было видение или что-то типа того. Мы оба в порядке, – спокойно произнес мужчина. – Вы в порядке.
– Этого не было, – к ней снова возвращался испуг. – Не было такого, – и он сразу понял, о чем она говорила.
– А что было? – но ответить она не могла, потому что не слышала его слов. Ее взгляд стал мутным, словно она вспоминала, но ничего не выходило. Рохас терпеливо ждал.
– Мы должны вернуться на планету, – произнесла она, когда немного успокоилась.
– Мы уже на нее возвращаемся, Приор изменил направление, мы летим обратно.
Сначала на ее лице отразился ужас, потом обреченность, и она упала обратно на подушку, закрыв лицо руками.
– Что? Айрин? – она не реагировала. – Да говорите уже! – Почти кричал полковник, на которого тоже накатил страх.
– Мы обречены… – выдавила из себя девушка, и Рохас заметил, как из-под ее ладоней текут слезы. Она плакала. И может сейчас оплакивала их всех.
Глава 7. Ключ к жизни
Вселенная не всегда была такой… Полной объектов, жизни, процессов, сил, законов. Когда-то очень давно она была слишком молодой и неопытной и проходила через те же сомнения и страхи, которыми полнится наша жизнь. Но одно было тогда и осталось без изменений сейчас – это воля к жизни и любовь. Вселенная полна любви, даже когда кажется очень жестокой и темной. Просто эта любовь безусловная, абсолютная ко всему, что в ней есть. У нее нет любимчиков и проказников, нет тех, кого она вышвыривает из своей утробы за плохое поведение или поощряет за хорошее. Вселенная любит жизнь, которая проявляется в происходящих процессах и в самой смерти. Жизнь – безупречна в любом виде просто потому, что она есть и любовь – неотъемлемая ее спутница. В пустоте Вселенной, на заре ее формирования, когда она сама не имела возможности себя познать, впервые загорелся огонек разума. Но не такого разума, которым была Вселенная, а разума, отрезанного от своего носителя. Это было совсем не эффективно и практически бесполезно, но он был. И Вселенная возрадовалась ему, потому что теперь было что-то чему требовалось знание. Сначала ей казалось странным, что ее глубины полнятся разумами, которые даже себя не могли осознать. Но потом она поняла, что только так ее существование наполнится смыслом. Хотя само ее существо уже было и смыслом, и следствием, и причиной. Но эти разумы задавали так много вопросов, что вопросы самой Вселенной стали множиться. Мы были слепы к вопросам Вселенной, но были так увлечены своими собственными, что долгие века бесцельно слонялись по ней, не используя ее ресурсы, как того требовала жизнь. Да, мы были глупы, но ведь и Вселенная вместе с нами была глупа и наивна. И этот цикл был необходим нам ничуть не меньше, чем ей. И той жизни, что пришла после нас, и жизни после нее, и тем, кто появится потом, даже после упадка самой Вселенной.
Из истории расы Древних Странников. «Пожинатели жизни». Записана теми, кто пришел после них. Для тех, кто будет после нас.
1
Они снова летели на Ньюли 7.25, и у всех было очень нехорошее предчувствие. Приор так и не ответил толком на их вопросы, почему он изменил курс, показывал лишь снова и снова помещение с мозгом. И мысленные картинки эти были пропитаны его тревогой. Очевидно, что он хотел, чтобы они вернулись туда, а вот зачем, снова придется разбираться самим.
Теперь их состав был меньше. Рохас, Айрин и Эрик, на случай если потребуются его способности заглушить внешние сигналы. Они молчали, каждый думая о своем. В качестве напутствия Шок произнес только одну фразу: «Ложь часто кажется правдой, но и правда иной раз выглядит как ложь.»
Он пришел к ним, когда Полковник с Айрин сами сделали нужные выводы. По его словам, он не хотел им мешать думать. Он был весел и непринужден, как и всегда, словно все происходящее было игрой. А Рохаса уже начинала раздражать эта его черта. Полковник был готов спросить его напрямую, зачем тот прилетел, прижать его к стенке, если потребуется, и даже не боялся последствий. Но были более важные дела, и он решил это отложить. Шок предложил использовать его корабль для возвращения на планету, потому что тот, по его словам, мог переместить их в подпространство гораздо безболезненнее прямого входа.
Айрин тогда попыталась с ним поговорить, но Шок словно хотел этого избежать. Теперь они сидели в странном отсеке с сидениями без единой кнопки управления и смотрели на то, как планета приближается к ним. Шок утверждал, что сам задаст нужные параметры, чтобы корабль доставил их куда следует. Но до конца довериться технике никто из пассажиров не умел. Наверно, потому что они никогда не имели дело с такой древней и разумной технологией. Ни дверей, ни шлюзов вокруг не было. Только одна дверь, через которую они вошли, и она вела сразу к стыковочному шлюзу.
– Мне одному кажется, что мы тут в ловушке, – первым прервал молчание Эрик.
– Нет, не только тебе, – ответил Рохас, не отрывая взгляда от панорамы за иллюминатором.
– Этот корабль трансформер, – Айрин решила, что небольшое пояснение хоть немного снимет напряжение. – Он внутри совершенно гибкий. Его командир подстраивает внутренние отсеки так, как ему нужно. На самом деле он больше растение, чем что-то еще. В родном мире Шока их буквально выращивали. И для каждого существа развивался специальный корабль. Они со своими кораблями единое целое, делятся сознанием. Но он не такой разумный, как Приор.
Никто не среагировал на ее слова, и девушка решила не продолжать, понимая, что сейчас всех волновало совсем не это. Также в молчании они прошли в подпространство. В какой-то момент корабль отключил визуальную связь, и стена, которая была окном, стала такой же темной, как и остальные. Пассажиры лишь успели переглянуться, как неожиданно почувствовали странную вибрацию в теле. Не было уже известных мучительных ощущений, которые они испытали в первый раз, но Айрин снова почувствовала себя странно.
Когда дверь в стыковочный шлюз материализовалась в стене, они поняли, что достигли точки назначения и вышли в нее. Дальше было все, как и в прошлый раз, и до зала со светящимися колоннами они добрались быстро. Но там их ждало нечто совсем не то, что им запомнилось. В этот раз колонны не сияли ровным светом из трубочек: свет мерцал розовым, а местами вообще отсутствовал. И без того темное помещение стало еще темнее и страшнее, чем прежде. Они шли медленно, неуверенно. Все их внутренние ощущения отзывались на окружающую обстановку, которая кричала об опасности. Мерцающий красноватый свет искажал окружающую картину, и становилось сложно ориентироваться.
Рохас следил за направлением движения по маркеру излучения, который дала ему Лиза. Сигнал был слабым и постоянно меняющим свое направление. Но был диапазон его колебаний, которому он и старался следовать. Айрин была напугана и даже не пыталась этого скрыть. Ее выражение лица, чуть сгорбленная спина и напряженные движения были красноречивее ее молчания. Эрик старался держаться поближе к Рохасу и девушке, постоянно оглядываясь. Он не задавал вопросов, понимая, что ответов слышать не хочет.
Дверь к центральному мозгу оказалась открытой, что в некоторой степени расстроило Айрин. Она надеялась проверить свою гипотезу: среагирует ли механизм на нее снова. Изнутри просвечивал мерцающий красноватый свет, что и ожидалось, Мозг тоже был на грани отключения. Рохас замер в проеме, не глядя внутрь, словно избегал того, что могло ему открыться там. Он переминался с ноги на ногу, периодически посматривая на девушку, которая сверлила взглядом стену. Только Эрик, нетерпеливо откашлялся, призывая остальных продолжить то, что они начали, а не тянуть время. Но первым войти в помещение тоже не осмеливался.
– Ну же! – Чуть истерично произнес парень. – Мы тут будем стоять, пока все совсем не полетит к чертям? – В его голосе был гнев и страх, но ни то, ни другое не относилось к девушке и полковнику.
– Не будем, – отозвался Рохас, выпрямив спину, которая непривычно округлилась за время ходьбы. Этот груз странной для него ответственности, непонятной за что, давил сильнее, чем все известные ему приказы, долги перед Родиной и сами собой. – Пойдем.
В помещении с мозгом был какой-то густой воздух или туман, который затруднял видимость. Но постамент с сияющими – теперь уже красноватыми огоньками – был на том же месте, что и ранее: в центре зала. Сам мозг стал менее прозрачным, казалось, что его оболочка каменела, мутнела… может, умирала?
– Полковник, – начала Айрин, когда они приблизились достаточно, чтобы хорошо рассмотреть мозг, – я не хочу повторения прошлого раза. Я сама коснусь его, хорошо? – Ее умоляющий взгляд остановился на мужчине, и он увидел в нем ужас.
– Тот луч, что ранил вас. Он предназначался мне. Оно просто прошло сквозь ваше тело, потому что я стояла позади. – Айрин говорила спокойно, по привычке отмахнувшись от мысли, связывающей ее и мозг. – Но в моих воспоминаниях его целью были вы. – она дернула плечами, то ли пожала ими, то ли это было нервное.
Рохас нахмурился на мгновение и отвел взгляд в сторону.
– Тогда вместе, – Рохас сказал это резко, уверенно, и эти слова не допускали препираний.
Она в ответ покачала головой, и Эрик, который со стороны наблюдал за ней отчетливо увидел страх в ее глазах.
– Вместе! – Алекс чуть наклонил голову вперед и еще внимательнее посмотрел на Айрин, настаивая на своем. Она подчинилась.
Полковник подошел ближе к ней и протянул руку. Айрин покорно приняла его жест, и Рохас почувствовал, какими влажными и холодными были ее ладони.
– Будь рядом, если вдруг придется прервать контакт, – скомандовал Рохас Эрику, на что брюнет кивнул и сделал несколько шагов к ним.
Только несколько секунд Рохас с Айрин мешкали, глядя на Мозг, который словно пульсировал из последних сил. Огоньки внутри почти не двигались, почти не светили, но все же еще выполняли свои функции, насколько хватало сил. Алекс первым потянулся к инопланетной конструкции или организму. Айрин вслед за ним подняла свою ладонь, и они прикоснулись к его, казалось, огрубевшей поверхности. Эрик наблюдал сзади и даже не заметил капельки пота, которые стали стекать по его виску. Его сердце колотилось, как бешеное, но он замер, ожидая. Все произошло за секунду, хотя им показалось это вечностью. Эмоции нахлынули, как волна, болезненная и огненная. Они чувствовали смерти каждого существа, которые тысячелетиями гибли во Вселенной, напрасную надежду творцов, которым не удалось предотвратить трагедию, слезы, боль, ненависть, гнев… Все это обрушилось на них в мгновение ока, перед глазами поплыли картины страшной битвы за жизнь, которая происходила тысячелетия назад. Невообразимые масштабы, странные существа совершенно неизвестных форм жизни говорили на чужом языке и в то же время на совершенно понятном эмоциональном уровне. Все одинаково боятся уничтожения, одинаково злятся и теряют последнюю надежду тоже одинаково. Эрик даже опомниться не успел, как Рохас и Айрин уже отдернули руки от Мозга и, тяжело задышав – словно марафон пробежали – опустились на пол.
– Что? Эй, не молчите? – Брюнет, не выждав ни секунды паузы, подбежал к ним. Он не успел разглядеть, что Айрин роняла слезы на свои ладони, уткнувшись в них, и что Рохас напряг все свое существо, чтобы не поддаться такому же порыву.
Они сидели на полу, почти не шевелясь, не реагируя на Эрика, его слова и даже на то, что он тряс их по очереди за плечи. Никто не мог потом ответить, сколько времени они провели в этой прострации, включая напуганного до чертиков Эрика. Лишь бесконечность растеклась вокруг них, и у каждого она была своя.
Первый взрыв произошел где-то в дальнем углу помещения. Он был слабым, но этого было достаточно, чтобы привлечь внимание людей. Первым нашелся Рохас, инстинктивно встав между источником грохота и молодыми людьми. Айрин лишь вскинула голову на звук, но отреагировать не успела. Следом взорвалось что-то гораздо сильнее, и взрыв этот был значительно ближе. Один из светящихся ранее проводов упал совсем недалеко от Эрика. Лишь на секунду повисла пауза, как взрывы стали раздаваться везде вокруг, и не было понятно, куда от них прятаться. Рохас стал поднимать Айрин, которая продолжала растерянно оглядываться по сторонам, и передал ее Эрику. Молодой человек без колебаний принял девушку и, ощущая ее покачивания, обхватил за талию.
– На выход, быстро! – скомандовал Полковник и двинулся к двери, но не успел сделать и пары шагов, как что-то большое рухнуло почти у его ног, перегородив путь к спасению.
Следом посыпались более мелкие осколки строения, Эрик только и успел прикрыть рукой голову, как с потолка упал довольно внушительный кусок, пролетев лишь в миллиметре от его виска. Вокруг поднималась пыль разрушений, дышать и видеть становилось все сложнее. Айрин продолжала бессильно висеть на руке Эрика и лишь растерянно оглядывалась по сторонам. Над головой послышался новый треск, и он увидел, как на них падает огромная скала, острый осколок, способный раздавить их в лепешку. Каким чудом он успел отпрыгнуть, потянув за собой девушку, одному Богу известно. Ему удалось уйти от удара глыбы, но он все равно упал, оступившись. Полковник оказался за упавшим куском потолка и оставалось надеяться лишь на то, что он был еще жив.
