Валерия Локка
Приор. Путь странника
– Простите, а что такое нулевая отметка? И почему это так страшно? – встрял Эрик, вынырнув из глубокой спинки своего сидения, и повертел головой по сторонам. За панорамными боковыми окнами транспортника ничего не менялось, словно они стояли на месте, а не летели над поверхностью с высокой скоростью.
– Нулевую отметку еще называют потерянным пространством, – заговорил Рохас, вернувшись к панели управления. – Сначала в том районе наблюдались энергетические аномалии, техника давала сбой, выдавала бредовые показания, отключалась и даже ломалась совсем. При более детальном изучении этого места внешние орбитальные сканеры обнаружили… хм… обнаружили ничто, – мужчина пожал плечами, перебирая пальцами по сенсору на панели.
– Ничего не обнаружили? – Эрик хмурился, сверлил затылок полковника взглядом, ожидая объяснений.
– Нет, полковник верно выразился, – заговорила рядом с ним Айрин. – Сканеры действительно обнаружили Ничто. Определенная часть пространства просто была потеряна. Там не было ничего вообще! – она задумчиво поглаживала пальцами свои губы, глядя куда-то в пустоту. – Это словно дыра, но не в планете, а в материи. Куска мира будто нет, вообще нет. Ни электромагнитных импульсов, ни энергетических волн, ни материи, ни газа… Если бы это можно было представить визуально, то… словно ты смотришь на что-то, а этого чего-то просто нет.
– И чем в итоге это оказалось? Получилось узнать? – теперь страх подступил и к голосу Эрика.
– Нет… – в один голос отрезали Айрин и Рохас.
Затем полковник продолжил:
– Вы, конечно, сейчас хотите спросить, за какой радостью мы туда вообще тащимся? – пытаясь разрядить обстановку несерьезным оборотом речи, он лишь вызвал непонимание подчиненных и вернулся к серьезному и более уместному тону. – У меня состоялся довольно тяжелый разговор с Тота Саваном. Тяжелый, потому что мне нужно было узнать у него то, о чем он просто не мог говорить, – полковник вздохнул, – о машинах.
– И он ничего не сказал? – с беспокойством и одновременно с надеждой уточнил Рон.
Неловкая пауза вновь повисла в воздухе. Алекс явно не хотел говорить об этом, но знал, что должен.
– Он сказал. Нарушил при этом все правила и законы своего народа, но сказал. Уж не знаю, чем мы заслужили такую благосклонность с его стороны, но он рассказал мне все, что мог.
На последней фразе он опустил глаза, и его брови сошлись в одну точку. Он хмурился, и Айрин знала, что дело не только в полученной информации, знала, как тяжело было Рохасу осознавать свою ответственность за этот разговор, знала, что его опасения уже вот-вот станут реальностью.
– Полковник, – неуверенно начала девушка, – тут дело не в их благосклонности к нам. Он просто должен был это сказать. Мало что сейчас зависит от него, да и от нас самих, – она словно вышла из своего задумчивого транса и облокотилась на колени, наклонившись вперед.
– И что это значит? – задала вопрос молчавшая до сих пор Лиза.
– Это… – Айрин не успела договорить, потому что полковник ее перебил.
– Сейчас важнее другое. Перейду к сути: нулевая отметка – то самое место, откуда, вероятнее всего, и вышел импульс, «ослепивший» Приор. Тота Саван рассказал, что, по легенде, которую передают как большую тайну от старейшины к старейшине, именно оттуда выходят машины, которые и погубили когда-то их народ. Ему было запрещено даже думать об этом до тех пор, пока не придет время передавать тайну другому Тота Савану.
В повисшей тишине кабины вдруг раздался сигнал, оповещающий о приближении к пункту назначения. Он выдернул всех из размышлений, заставив вздрогнуть. Рон даже икнул. Но, не получив обычных подколов коллег, поежился, осознав общее напряжение.
– Внимание, мы приближаемся, – скомандовал полковник, уже собираясь нажать на СТОП, но не успел. Айрин поднялась с кресла и остановила его, дотронувшись до руки.
– Не надо, лучше въехать на транспортнике, – повторила девушка каким-то странным, не своим голосом. Ее пронзительный взгляд не дал Алексу даже сомневаться в ее решении. Еще раз внимательно всмотревшись в ее лицо в последней попытке уловить суть ее игры, он медленно убрал пальцы с сенсора и кивнул, таким образом дав сигнал остальной команде надеть шлемы…
Еще несколько минут они ехали под стрекочущие звуки систем транспортника, оповещающие о сбоях большинства сенсоров и систем. И лишь тихий шепот Айрин перебивал эти звуки.
– Мы приближаемся, я чувствую… Почему я это чувствую? Нам не…
Окончание фразы никто не услышал, потому что они прибыли в точку назначения. Они вошли в нулевую зону. Они распались на молекулы…
Глава 2. Решения
Истинные дети Вселенной были способны плыть по ее волнам, безусловно принимая любой их гребень. Они видели и ощущали все то, что Вселенная им говорила своим безголосым пением. Они поддавались ее порывам и мудрости, безоговорочно принимая свою роль в Мироздании. Вселенная делилась собой, отрывая от своего естества кусок за куском, которые прорастали в них, заполняя пустоты.
Но пришли существа, не способные породить жизнь из даров Вселенной. Не способные узреть ее Величия и Мудрости. Не способные разделить с ней ее бесконечность. Им важно владеть и повелевать. Им важно вершить судьбы и разрушать неугодное. Им важно бороться и противостоять друг другу и самой Вселенной.
Из истории расы Древних Странников. «Дневник Вселенной: виток новой жизни». Записана теми, кто пришел после них. Для тех, кто будет после нас.
1
Три недели назад
– Полковник, прием! – скомандовал мелодичный голос майора Спенсер в персональный коммуникатор Алекса Рохаса. – Прием…
Резким привычным движением мужчина нащупал рукой небольшое металлическое устройство, обычно закрепленное на груди возле ключицы, а теперь лежавшее на прикроватной полке. Рохас активировал «рацию» датчиком ДНК и сонным голосом ответил:
– Рохас на связи, что случилось?
– Странный энергетический всплеск, вам лучше прийти в рубку… – секунду подумав, она добавила: – Побыстрее, командир.
Странное чувство овладело офицером. Он явно услышал беспокойство в голосе этой женщины, которого, наверное, никогда не замечал раньше, с тех пор как они оба были назначены на Приор. Быстро, по-солдатски собравшись, он прибыл в рубку уже через пять минут.
– Докладывай, – все еще хриплым после сна голосом произнес Алекс.
– Полковник, это произошло минут десять назад. Энергетическая вспышка. Сначала мы думали, что это солнечное излучение, очень сильное, но потом поняли, что это энергия идет не со звезды, а…
– Откуда, майор?
– Мы не знаем, – почти виновато произнесла блондинка и повернула голову к своему терминалу. – Источник возмущения пульсирующего типа перемещался в пределах корабля, возрастая по экспоненте. Максимальный всплеск был зафиксирован в грузовом отсеке, – перед ней на экране возникла схема корабля, где контуром было отмечено указанное место. – После чего он исчез.
– Источник?
– Не удалось зафиксировать. Сначала она была такой слабой, что ее даже приняли за магнитное поле приборов, которыми утыкан весь корабль. Пока… – она опустила голову к рабочему пульту и, ткнув пальцем в схему корабля, отображенную на экране, добавила: – Пока она не начала двигаться от носа к двигателям…
– Свяжитесь с грузовым отсеком, узнайте, что у них, – приказал полковник.
– Они не отвечают, – сообщил офицер связи за спиной командира. – Я начал вызывать их сразу после локализации вспышки, но безуспешно. Что-то вырубило системы связи там.
– Тогда я иду туда. И нужна Хлоя, пусть встретит меня там… с оружием, разумеется. Я буду ждать ее у лифта, – произнес Рохас, уже выходя из рубки.
Лиза только хотела что-то сказать вслед полковнику, но он уже скрылся в шлюзе, и она вернулась к терминалу связи, чтобы выполнить приказ. Она секунду замешкалась, прикрыв глаза и шумно вздохнув, прежде чем поднять среди ночи старшего офицера СБ.
Как только полковник подошел к шлюзу, соединяющему грузовой отсек с разгрузочной палубой, ему навстречу уже вышла брюнетка.
– Быстро ты тут оказалась, – Алекс приподнял брови в показном удивлении.
– Я была недалеко, сэр, – выдохнула женщина с большими карими глазами, которые выдавали ее усталость и постоянный недосып. – И сразу примчалась, как только Спенсер сообщила о…
– Об этой неведомой чертовщине? – полковник усмехнулся.
– Так точно, – Хлоя усмехнулась в ответ и перехватила оружие боевым хватом. – С другой стороны, хоть что-то интересное за два унылых года.
– Не могу не согласиться, – ухмылка с лица Рохаса мигом пропала, ее место заняло привычное полухмурое выражение лица и внимательный прищуренный взгляд исподлобья. Они оба чувствовали то, что невозможно было понять людям далеким от армии, настоящей полевой службы. Несмотря на все ужасы, боль и агонию военных операций, тем, кто выбрал такую жизнь, было мучительно сложно просиживать штаны в тылу, на далекой периферии, где один день ничем не отличался от предыдущего. И это предвкушение опасности, борьбы, возможности спустить своего внутреннего зверя с цепи вызывало извращенное удовольствие, в котором они бы никогда не признались.
Но не успел Рохас коснуться сенсора отсека, как двойная веерная дверь распахнулась, и им навстречу вышел Лаан Грии с обнаженным телом на руках.
Несколько мгновений они ошарашенно смотрели друг на друга. Первым прервал паузу Рохас.
– Что вы делаете? – его голос был как всегда бесстрастным, спокойным. И лишь взгляд, постоянно перемещающийся с обнаженного тела на Криика, выдавал его удивление.
– Голая самка человека. Самка же, да? – он совершенно беспардонно прошелся взглядом по девушке, отчего полковник инстинктивно отвел взгляд. – Если я скажу, что она материализовалась из воздуха и сама упала мне в руки, вы же мне не поверите? – Криик вскинул голову так, что его гребень затрепыхался. Его шипящий голос казался веселым и каким-то задорным, отчего полковник остался в недоумении: что забавного было в этой ситуации? И самое главное, кто у него на руках?
– Вам лучше вызвать сюда медиков, командир, – продолжил инопланетянин уже серьезнее. – Мое тело значительно холоднее человеческого, а эта особа, – он опять кивнул на девушку, которую прижимал к себе, – может замерзнуть и заболеть от моих прикосновений.
От вида, как чешуйчатые руки Криика прикасаются к светлой молодой коже незнакомки Рохасу стало не по себе. Хоть человечество уже довольно давно вело дела с инопланетянами, совсем не похожими на себя, и Алекс родился уже в то время, когда на Земле или в колониях инопланетяне не были такой уж редкостью, но для него было все-таки странно видеть этих ящероподобных существ. Он не был ксенофобом и уважал инопланетян с их странными обычаями и культурой. Но люди все же были ему ближе. Хотя иной раз он видел больше человечности в инопланетных созданиях, чем в своих соплеменниках.
Группа прибыла быстро и, погрузив девушку на носилки, выдвинулась в медицинский блок. Первичное сканирование по пути сразу подтвердило, что незнакомка на сто процентов человек, но в ее анатомии встречалось то, что за последние столетия исключалось чуть ли не на этапе зачатия ребенка. Наличие зубов мудрости, аппендикса, искажение прикуса. Отсутствовали также элементарные диагностические импланты, которые использовались для быстрого оповещения, если здоровью организма что-то угрожало.
– Так вы утверждаете, что она появилась из воздуха? – уточнил Рохас у стоящего рядом Лаан Грии. Они наблюдали из-за стеклянной панели изолятора, где доктор Хайс проверял жизненные показания незнакомки и давал команды своим коллегам.
– Да. Я проверял, как идет разгрузка припасов, и в тот момент что-то коснулось моего плеча. Это был грузчик, который не мог вымолвить ни слова от удивления, увидев это… эту человеческую особь, – Криик потряс головой и оголил два ряда заостренных зубов – так он улыбнулся в угоду человеческих традиций.
В культуре Крииков особое место отводилось эмоциям. Они могли влиять на их решения, на действия, на все, чем они занимались. Когда-то войны на их родной планете могли начаться просто из-за плохого настроения их правителя. О том времени инопланетяне не любили вспоминать, потому что почти шестьдесят процентов населения их планеты было истреблено в бесконечных конфликтах, а после еще лет сто нация вырождалась из-за потери самых сильных и здоровых особей в войнах. Но их общество с тех пор эволюционировало настолько, что сейчас Криики считаются пацифистами. Они нашли новый способ управления своим народом, который позволял свободное выражение своих чувств и разумное принятие решений.
– Он, наверное, никогда раньше не видел обнаженного человека, – продолжил Лаан Грии, – поэтому его она так поразила, – он пожал плечами, точнее всей верхней частью своего тела, так как плечи не двигались, как у людей, отдельно от груди. – Светлая и такая тонкая кожа, отсутствие вспомогательных конечностей. Про половые отличия я умолчу. Молодой еще, неопытный Криик…
– Знаете, для нас человек, которому сорок лет, уже не считается таким уж молодым, – добавил Рохас. – Я знаю, что ваша продолжительность жизни больше человеческой, но это все-таки странно.
– Да, мы живем дольше вас, но наша молодежь имеет меньше возможностей для получения опыта и знаний, в отличие от вашей. Вы чуть ли не с рождения приучаете детей к суровой действительности, а мы выпускаем их в свет, только когда им исполнится тридцать оборотов, ну или ваши сорок лет. Тот отпрыск только получил доступ к открытому миру, и это его первая работа, – ящер снова мотнул головой, – но мы отвлеклись от темы. Он сказал, что она будто из тумана появилась, была плоской, как голограмма, а потом обрела форму и стала двигаться. Она оказалась в самом эпицентре разгрузки, и ее не сразу заметили, и она уже почти упала, когда я ее подхватил, – инопланетянин помедлил минуту, подергав ротовым разрезом совершенно неестественно для человека, а потом продолжил: – И знаете, что, командир? – он снова замолчал, испытующе глядя на Рохаса. – Огрм…
Полковнику так странно было слышать эти звуки, типа человеческого: «хм», «эм», которые у Крииков напоминали звук, будто они глотают что-то невкусное…
– Это странно… – продолжил Криик. – Огрм… Она назвала мое имя… – Рохас кивнул в ответ. А Лаан Грии перевел свой кошачий взгляд на незнакомку и добавил себе под нос: – Она назвала меня по имени.
– Я бы хотел допросить этого Криика, если позволите, – наконец нашелся мужчина.
– Я не имею возражений, но он пока не знает вашего языка. Могу помочь с переводом, или попросите кого-угодно, чтобы не сомневались в честности.
– Я не сомневаюсь в вашей честности, будет хорошо, если вы поможете с допросом, – ответил Алекс, чуть улыбнувшись.
Из всех Крииков Лаан Грии внушал полковнику больше всего доверия. Дед Рохаса воевал в короткой войне первого контакта, будучи уже опытным офицером, и погиб. Алекс часто слышал от него в детстве, что инопланетяне враги. Позже, уже на службе, он понял, что враг – это тот, кто хочет навредить, и он не обязательно инопланетянин или представитель иной расы и религии. Он может вообще ничем не отличаться от твоих соседей и друзей. Врагом может быть кто-угодно, так же как и другом.
2
Две недели назад
– Вы серьезно в это верите? Вот так просто взяли и поверили в этот бред? – Рональд ходил из угла в угол в брифинговом отсеке, громко возмущаясь и активно жестикулируя, в то время как остальная команда будто замерла на своих местах. – Нет, ну разве такое возможно? Она… она за дураков нас держит? Неужели враги Земли, кем бы они ни были, не могли придумать что-то более правдоподобное, чтобы ввести нас в заблуждение? – лейтенант шумно выдохнул и устало потер виски. – Бред какой-то, – уже тише заключил он.
– Вот именно, Рон… вот именно. Будь это заговор, легенда была бы настолько идеально продумана и выверена, что нам бы и в голову не пришло усомниться в ней, – спокойно ответила ему Хлоя. – Но это действительно бред, – выдохнула женщина слова словно самой себе, и, откинув голову на подголовник кресла, прикрыла глаза.
В помещении повисла тишина, но она не была неловкой, скорее необходимой. Каждый офицер пытался осознать то, что несколько минут назад им рассказала Айрин, и, может быть, найти этому разумное объяснение. Рохас не поднялся со своего стула, не сменил позу. Он одними глазами следил за своими офицерами, внимательно всматриваясь в каждого. За их словами было что-то еще. Всегда было что-то еще. Отец учил его этому с самого детства. Видеть то, что невидимо даже самому человеку. От этой случайно отсылки к отцу мужчину мысленно передернуло, но его лицо оставалось бесстрастным.
– Может, она психически больна? – отозвалась Лиза. – Хайс сказал, что ее физиология отличается от нашей, есть какие-то болезни, что ли, которых уже давно нет у нас. Я слышала, что на Земле и на Марсе есть такие религиозные общины, которые отрицают современные технологии и вообще не прибегают к современной медицине. Она считают, что, если ведут праведную жизнь, их не коснутся беды и болезни… или что-то в этом роде. Может, она одна из них?
– Это маловероятно. Я по службе бывал в такой общине, и эта девушка совсем не похожа на тех людей, что я видел, – спокойно вклинился в разговор Рохас, словно был его активным участником все время. – Но все может быть, и, Рон, – он внимательно посмотрел на лейтенанта, – мы не собираемся верить во все это без доказательств или каких-либо фактов. Но и опровергнуть это мы тоже пока не можем.
– Тогда давайте запрем ее где-нибудь подальше, чтобы она не разгуливала по кораблю с рассказами о нас, – Рон вернулся на свое место за столом и тихонько выругался.
– Вот уж не думала, что из всех именно ты будешь сильнее всех бояться за свои секреты, – Лиза толкнула Рональда в бок и, хихикнув, продолжила: – Боишься, что все узнают о твоей розовой пижаме с медвежатами?
Рональд лишь зыркнул на нее взглядом: «Да что ты знаешь о пижамах с медвежатами?», но ничего не ответил. Он зарылся пальцами в свои русые волосы, поставив локти на стол, и тихо произнес:
– Так что мы делать будем? Командир?
Рохас, наконец, поднялся со своего стула и сделал пару шагов вдоль стены, будто обдумывая свои следующие слова.
– Хочу вам напомнить, что, взойдя на борт этого корабля, мы отказались от всего понятного и предсказуемого, – начал Алекс, отвернувшись от команды. – Мы понятия не имели, куда летим, как мы должны достигнуть точки назначения, что вообще делать, если корабль вдруг унесет нас так далеко, что мы не сможем связаться с домом. Мы знали, что эта миссия может быть большим риском, большой победой или громадным провалом. И заранее приняли на себя ответственность за любой исход.
На следующих словах полковник резко развернулся, оперся руками на стол и заглянул в лица своих людей.
– Так что сейчас мой долг напомнить вам об этом, – его желтые глаза сверкнули. – Я вижу несколько вариантов: первое, как сказал Рон, посадить ее в камеру, их обоих, скорее всего. Не думаю, что другой парень скажет что-то новое. Отправить информацию на базу и ждать указаний. Второе – долго и настойчиво допрашивать их обоих, пока не найдем нестыковки в истории или не убедимся, что их нет. Третье, – Алекс понизил интонацию и сделал паузу, – третье – попробовать проверить ее историю и разобраться.
Непонимающие взгляды коллег устремились к нему.
– Я выбрал третий вариант, – подытожил свою речь полковник, вздернув вверх подбородок и сверху вниз взглянув на скучковавшихся напротив него офицеров.
– Но она же ясно дала понять, что будущее нам знать нельзя, и, как ни странно, я с ней в этом согласна, – Хлоя вышла вперед. Ее ладонь легла на поверхность стола, пальцы медленно и ровно постукивали по ней.
– Значит, нужно придумать способ, при котором она сможет доказать свою искренность и не навредить будущему.
Полковник замолчал, все остальные тоже не знали, что добавить. Только Рон возмущенно потряс головой.
– Напоминаю вам, что Г’русы настаивают на сохранении секретности их пребывания на корабле. А политическую и финансовую зависимость от них никто не отменял, – вернувшись на свой стул, Алекс сложил руки в замок на столе перед собой.
Командир замолчал, давая своей команде осмыслить все сказанное и принять приказ не только армейским «так точно», но и прочувствовать его внутри. Сердце Алекса уже давно не выходило с ним на контакт, а он сам нисколько не желал этих бесед. Но отдавал себе отчет, что его люди не были столь урезаны в чувствах, как он, и делал поправку на это. Вся его армейская карьера подтверждала тот факт, что успешнее тот командир, который учитывает психотипы подчиненных, сам оставаясь бесстрастным. Все поддавалось логике, даже эмоции и сердечные дела, если смотреть на эти процессы холодно и трезво, как это умел Рохас… как этому научил его самый бессердечный человек, которого он знал, – его отец Николас.
Ситуация, в которой они оказались, была в некотором роде патовой. Приором хотели завладеть многие расы, но прилетел он к людям, которые оберегали его, как научную ценность самого высокого уровня. Внутри земного правительства тоже шла дележка за командование миссией. Пока военному корпусу удавалось держать проект под своим контролем. Но за годы, что они провели в космосе, соотношение сил дома могло измениться.
Первым тишину прервал Рон, чего от него совсем не ожидали.
– Третий вариант. Так точно, командир.
Поймав недоумевающие взгляды коллег, он поспешил отмахнуться.
– Не надо так смотреть, мне, как и всем, чертовски интересно, чем все это закончится. А заперев ее в камере, ответов мы не получим.
– Но мы должны об этом доложить, – послышался голос Лизы. – Земля Центральная должна быть в курсе и дать нам особые распоряжения… Почему мы должны брать всю ответственность только на себя? – она перебирала своими большими глазами всех присутствующих, ища поддержки.
– Мы пока не будем докладывать, – как-то очень безжизненно произнес Рохас. – Это требование правительства Г’русов. Их финансирование проекта и присутствие их посла Валла’Нара на борту связывает нам руки, – тишина и взгляды всей команды, безмолвно обращенные на него, не позволили офицеру оставить решение без комментариев, – да и до следующего сеанса связи есть время, а экстренный канал предназначен только для случаев, явно угрожающих кораблю или миссии. А у нас на руках лишь домыслы и… хм, сказки. – Он снова замолчал. Его взгляд был напряженным, он скользил по стенам и проникал куда-то сквозь них. – Я знаю, что сделают с ними псы ЭКРАНа, и не готов никого подвергать такому, пока есть шанс разобраться самостоятельно.
– Но… – попытался парировать лейтенант.
– Никаких «но», Рон, – резко поднявшись, почти крикнул Рохас.
3
Десять дней назад
Когда глубокую тишину каюты пронзил стрекочущий звук, оповещающий о посетителе, девушка вздрогнула. Вот уже несколько дней к ней никто не заходил, кроме доктора, наблюдавшего за ее состоянием.
Спустив подогнутые под себя ноги на пол, она голосовой командой велела двери открыться, прекрасно зная, что на самом деле система не исполнила ее приказ. Дверь открыл Рохас с той стороны, приложив к ДНК-сканеру ладонь. В каюте она была пленником и выйти без приказа не могла.
Высокая фигура полковника, чуть пригнувшись, чтобы не задеть сложенные пластины веерной двери, проникла в тесную каюту, и девушка сподобилась улыбнуться, но вышло не очень.
– Как вы себя чувствуете? – спросил мужчина, внимательно разглядывая девушку с головы до ног.
– Как будто меня выдернули из моего мира и отправили в будущее, – шутка явно не удалась, и, чтобы исправить ситуацию, девушка продолжила: – У вас есть еще вопросы ко мне?
– На этот раз нет. Никакие вопросы, увы, не помогают прояснить ситуацию.
Командир присел в кресло напротив дивана, закинул ногу на ногу в какой-то странной для этой ситуации, расслабленной манере.
– Я не прошу верить мне, полковник. Серьезно, я знаю то, что знаю… но мне нет никакого смысла вам что-то доказывать.
Рохас прищурился, вглядываясь в скрючившуюся на диване девушку. Айрин не смотрела на него, уперев взгляд в веерную дверь за его спиной. На всех предыдущих допросах она говорила, глядя в глаза, произнося те нелепые и странные вещи, лишь изредка задумчиво опуская взгляд. А теперь, вроде бы при простой беседе, она не желала на него смотреть. Язык ее тела не поддавался разгадке, и Рохаса это интриговало.
– Тогда чего вы хотите?
– Я хочу… – ее реакция на этот вопрос была вполне естественной. Она явно задумалась над вопросом, который, похоже, еще себе не задавала. Ее взгляд поплыл в сторону, поднялся к потолку и вновь опустился к двери. – Я хочу домой, что же еще? – она нервно облизнула губы, и впервые в ее мимике Рохас увидел признаки лжи. Это могло ничего и не значить. Оказавшись в такой ситуации, так далеко от дома, она воспринимала возвращение, вероятно, чем-то невозможным.
– Ну-у-у, – протянул мужчина, – вы вряд ли попадете туда, если будете сидеть здесь, – он вдруг неожиданно улыбнулся как-то по-отечески и поднялся с дивана, – знаете, Айрин, я не могу выпустить вас отсюда и не могу вернуть домой. Хм, я даже не уверен, что могу поверить во все это, – он развел руками, – и без вашей помощи ничего не сдвинется с мертвой точки.
Айрин осторожно подняла взгляд на мужчину. Его голос был теплым, движения расслабленными и плавными, словно перед ней стоял совсем другой человек, совсем не Алекс Рохас. Внутри нее стал зарождаться истеричный смех. Смех над игрой, в которую играл полковник, над тем, что она была готова поверить в эту игру, хотела поверить, и над тем, что не могла этого сделать. Ей вдруг стало противно и больно оттого, что Алекс выбрал такой способ ее разоблачить. Не своей виртуозной манипуляцией фактами, не давлением и обезоруживающей сдержанностью, даже не своим фирменным пронизывающим прищуренным взглядом, который был способен прожечь дыру во лбу, через которую вытекла бы вся правда. Он, черт его возьми, выбрал самый жестокий способ: дать человеческое тепло тому, кого изнутри пробивает хладнокровие чужого мира.
Закусывая губу и хмурясь, девушка продолжала сверлить взглядом Рохаса, словно рассказывая ему какую-то историю. Ту самую историю, которую не могла открыть словами. Досада во взгляде сменилась чем-то, напоминающим сожаление. Но сожалела она не о том, что свершилось, а о том, чему предстояло произойти.
– Если бы вы мне не верили, вас бы сейчас здесь не было, – наклонив голову набок, произнесла девушка. – Я знаю, вы в этом и самому себе не хотите признаваться, не то что кому-то еще. Вы умный человек, полковник, и доверяете своим инстинктам. И они вам говорят, что бояться нужно не меня, а той силы, которая смогла вывернуть наизнанку саму Вселенную и доставить меня в это время. Бояться нужно того, что имеет свои планы на мой счет и на весь этот корабль, – этот голос не принадлежал той Айрин, которую Рохас допрашивал. Та девушка говорила неуверенно, явно пытаясь подавить волнение. И не принадлежал той, которая секунду назад сидела на диване, отвернувшись от него, и произносила слова будто самой себе. Этот голос был наполнен силой и обреченностью. Так говорят те, кому нечего терять.
Он не двигался, слушая ее, и не проронил ни слова, когда она замолчала. Его следующим действием вполне могла стать отправка Айрин без скафандра полетать в открытом космосе. Ее же никто не хватится. Игра в гляделки затянулась, и девушка стала медленно приближаться к мужчине.
Рохас поднялся с кресла и сделал несколько шагов ей навстречу. Встав к нему вплотную, она запрокинула голову, чтобы видеть его лицо, и тихо произнесла:
– Мне так же нужны ответы, как и вам. Может, даже мне они нужны больше.
Рохас смотрел на нее с высоты своего роста и не шевелился. Если Айрин пыталась прощупать таким образом его личные границы, то попытка была слабой. Его ничуть не смущала и не вводила в заблуждение близость ее тела. Но ее смелость он оценил. Это было первое проявление силы, которое она так явно показала ему. Хотя Алекс был уверен, для нее эта была игра «ва-банк»: этакая наглость в попытке разорвать сложившийся сценарий их игры. А может, она просто устала играть и надеялась, наконец, выйти из этого порочного круга.
– Вы правы, – после бесконечной тишины произнес мужчина. – Вам, наверное, куда важнее знать правду, чем нам всем.
– Так что мы можем сделать, чтобы во всем разобраться? – сделав два шага назад, девушка заговорила своим обычным робким тоном.
Рохас ничего не ответил и покинул каюту. За ушедшим полковником открылась и закрылась дверь. Обессиленная Айрин вновь опустилась на диван, подтянула колени к груди и с тяжелым вздохом уронила на них голову. «Что я сделала? Зачем сказала это? Неужели я готова ввязаться в эту историю? Инопланетяне? Космический корабль? Тайны древних? Угроза Вселенной, интриги, политика, технологии, битвы? Серьезно?! Я ввязываюсь во все это? Девушка-консультант по продаже бытовой техники, студентка вечернего факультета менеджмента, у которой были друзья, планы на будущее, даже, возможно, отличный парень – будущий управляющий супермаркета, – теперь оказалась втянутой в какие-то вселенские разборки. У меня ведь была жизнь, пусть и не идеальная, пусть кто-то посчитал бы ее серой посредственностью, но я была рада тому, что имела, и собиралась получить от жизни еще больше. А теперь, в один момент, все рухнуло, пока я лениво шагала с работы под закатным осенним солнцем».
Она попыталась вспомнить тот день, то чувство легкости, которое овладело ей за несколько минут до начала всего этого сумасшествия. Она вышла из супермаркета, который ей всегда представлялся огромным космическим кораблем, приземлившимся много лет назад на Землю. Из-за невозможности использовать его по назначению корабль переоборудовали в самый большой в городе торгово-развлекательный центр.
Айрин вдруг вынырнула из воспоминаний, подняла голову с колен, поняв, что он действительно был похож на космолет, только не на Приор, а на корабль Крииков.
«Или я уже сошла с ума, или мой мозг просто меняет мои воспоминания так, чтобы настоящее не казалось мне таким бредом», – девушка зажмурилась и помотала головой, пытаясь вытряхнуть из нее бредовые мысли. Но они не отпустили, а наоборот – вновь вернули в тот последний день на Земле 2011 года.
А что было потом?
Потом был теплый ветер, развивающий ее волосы и широкую кофту, накинутую на плечи. Тогда ей казалось, что перед началом холодов это был последний теплый осенний день, и она вдыхала его всей грудью, что было сил, чтобы успеть насладиться им. Кто же знал, что холод настигнет ее так скоро. Космический холод, конца которому не было видно.
