Валентина Осколкова
Драконы, твари, люди. Часть 2: Интеграция
Глава 7. Конфликт взглядов
Честное слово, Стрельницкий очень хотел бы поверить Диме на слово.
Ну упал (судя по состоянию – по меньшей мере на лестнице и катился потом пару пролётов). Обронил наушник, наступил, раздавил. Бывает и такое.
Когда отпускаешь бывшего повстанца в условно свободную прогулку по его же бывшей базе, может случиться вообще всё, что угодно.
Но даже если бы Сергей и впрямь был наивным и доверчивым, не ожидающим от мира никаких подлянок… Шальные Димины глаза и неожиданное решение «сдать» сестру пилота Малика (а значит, и самого пилота) буквально кричали, что что-то там произошло, и это что-то – не медитация на развалины аэродрома.
И даже не медитация на развалины повстанческой базы, на которой когда-то жил.
Но спрашивать – пока – Сергей не стал.
Успеется. Пусть сначала прочешут аэродром и оценят Димины следы: где там он так красочно улетел… и от кого. Если найдут всего лишь тёмную и крутую лестницу со следами падения – Стрельницкий первым же вздохнёт с облегчением…
Впрочем, даже если и не найдут (или, что более вероятно, найдут отнюдь не лестницу), присутствовать лично здесь надобности уже явно нету.
А Диме – и подавно.
– Вась, дай ему аптечку, – кивнул водителю Стрельницкий, гася сигарету. – Дим, приведи себя в порядок, и поехали.
Он и так в плюсе.
Анка была права.
…На обратном пути они надолго застряли на перекрёстке, пропуская военную колонну.
– Сергей Александрович… – окликнул вдруг Дима со странной тоской в голосе.
Стрельницкий обернулся.
Дима, прижимая к скуле холодильный элемент из Васиной термосумки, неотрывно глядел на дорожный указатель.
Налево «Анда – 92 км».
Направо «Старорецк – 13 км».
Ах вот оно что.
– Дима, нет. Не сегодня.
– Я их… – голос дрогнул, – да я их не видел сколько лет… Они даже не знают, что я жив!
– Об этом восемь лет назад думать надо было.
Да, жестоко, но действенно.
Колонна проехала, и Стрельницкий махнул Василию: езжай давай.
– Дим, для начала просто со стороны на себя посмотри.
Дима открыл было рот… и закрыл. И опустил взгляд.
Ну да, «кодовская» куртка, разбитая скула – и массивный браслет поверх берца, с большим автономным блоком. Такой транслирует сигнал сам, без переносного устройства.
Совсем не тот видок для свидания с родителями, которых бросил восемь лет назад. Даже если бросил их из благих побуждений (особенно если бросил их из благих побуждений!).
– Сейчас немного не время, не находишь?
Стрельницкий наблюдал за ним в зеркало заднего вида – и видел, что Диму проняло (сложно не заметить такие гримасы).
О, с него сейчас можно было бы что угодно стрясти. За небольшой крюк через Старорецк – и имя пилота бы выложил, и правду о случившемся сейчас в развалинах аэродрома, и парочку других лёжек КОДы… Если правильно надавить.
Но это было как-то… мелочно (нет, Стрельницкого такое никогда бы не остановило, был бы повод – но повода как раз не было).
И бессмысленно. Да, бессмысленно: нужную информацию он и так рано или поздно получит – сказав «а», Дима и от «б» уже не отвертится… Но вот на выкрученные руки парень всегда реагировал одинаково: сначала подчинялся, а потом устраивал глупости.
К чему рисковать сейчас?
В некоторых случаях банальная мотивация куда эффективней.
– Мы съездим, – пообещал Сергей просто. – Вот разберёмся с нашими драконьими потеряшками, приведёшь себя в порядок – и съездим.
Дима вздохнул и до конца поездки больше не проронил ни слова, пялясь в окно на городские и сельские пейзажи…
По крайней мере вслух не проронил. Что он там Даре наговорил – неизвестно, но драконица встречала их далеко перед домом, перегородив проезд недовольно подёргивающимся хвостом.
Василий, стоит сказать, почти не изменился в лице, когда пришлось тормозить и сигналить драконице, чтоб уступила дорогу.
Дима встрепенулся – Дара убрала хвост и рысцой побежала вдоль подъездной дорожки вровень с автомобилем.
– Она перенервничала, – словно извиняясь, буркнул Дима.
– А было с чего? – хмыкнул Стрельницкий.
– Да меня пальцем ткни, она уже переживает!
– Да? Лом, ткни его, а? Даже интересно.
Ломакин охотно ткнул Диме пальцем под ребро. Куртка, правда, свела весь эффект на нет, но в любом случае Дара даже не обернулась.
– М-да, не сработало, – с самоиронией признал Дима. – Может, это только на расстоянии так? А тут она видит, что мы благополучно домой вернулись…
Домой, значит.
Стрельницкий довольно усмехнулся.
– Дара, а где Зира? – окликнул он, вылезая из машины. – Я же просил тебя присмотреть за ней.
– Там! – махнула головой Дара. – Зира смотрит за гостями!
– Гостями? – вслух удивился Дима, но тут же моргнул и закивал: – А, понял.
– Я их пригласил, – ответил Сергей на неозвученный вопрос (такими темпами он мысли Димы с Дарой сам читать скоро научится). – На некоторый срок.
«В гости» прибыл уже знакомый старший сержант Зорич.
…Главный плюс военных пилотов: им можно ничего подробно не объяснять (и уж тем более ничего объяснять не требуется их драконам!).
Это Стрельницкий понял, глядя, как дракон Зорича смирно лежит рядом с новеньким эллингом.
Закованный в лёгкий экзоскелет, бронзовый средневес походил на гигантского жука, впавшего на солнышке в спячку, и только взгляд из-под забрала подсказывал, что «жук» не спит.
Тихий, спокойный, послушный – сказка, а не дракон!
Был он несколько крупнее Дары и заметно массивнее, но на фоне Зиры, конечно, смотрелся уже совсем не так внушительно.
Зира взирала на него равнодушно. Она устроилась в Дарином эллинге, сложив на пороге лапу на лапу, и, заметив людей, медленно перевела взгляд на них. Но ничего сказала.
Впрочем, Дара ей наверняка уже все новости сообщила.
– Старший сержант, полагаю, вы можете занять второй… ангар. Если что-то понадобится – сообщите, решим.
Старший сержант Зорич покосился на Зиру, на Дару, морду которой любовно начёсывал Дима… но не спросил ничего, только ещё больше закаменел лицом и энергично кивнул:
– Есть, сэр.
Второй ангар был типовым – а значит, там оставалось всё необходимое для обслуживания нормального армейского дракона. Всё то, что в Дарином эллинге было снято и закинуто в самый дальний угол.
– Кстати, а как вы зовёте вашего дракона? – спросил вдруг Сергей.
Вопрос, с одной стороны, был глупый (тут вам не КОДА), но с другой… Стрельницкий не раз работал с армейскими пилотами, пусть и отстранённо, исключительно под боевую задачу. И знал, что зря КОДА их демонизирует. Человек даже танку имя придумывает, а уж живому существу, с которым связан…
– С-75, сэр, – на автопилоте ответил Зорич.
Дракон шевельнулся, поворачивая к ним голову. То ли среагировал на свой номер, то ли уловил, что пилот о нём думает.
– Так и зовёте? – позволил себе усомниться Сергей.
Вопрос почему-то вогнал Зорича в некоторый ступор.
– Нет, сэр, обычно я… не зову словами, – пояснил пилот наконец. Нахмурил рыжеватые брови, словно только сейчас о чём-то задумался, и добавил: – Ну, не считая всяких домашних прозвищ.
– Это каких? – ухмыльнулся Дима, подходя. – Дружок? Бобик?
Дара умиротворённо улеглась рядом со своим эллингом, поочерёдно вылизывая когти на передних лапах. На «гостя» она не смотрела. Возможно, даже слишком старательно (примерно как Дима на аспирантку Аллочку).
Зорич окинул Диму небрежным взглядом… и снова посмотрел на своего дракона.
Впрочем, Стрельницкий был уверен, что Зорич подметил и «кодовскую» куртку, и ссадину на скуле, и, возможно, электронный браслет на ноге. Тупым армейский пилот не был, хотя при необходимости наверняка мог бы прикинуться.
В армии это полезный навык.
– Ах, да, знакомьтесь, – усмехнулся Сергей, видя, как Дима мигом набычился от такого взгляда. – Старший сержант Олег Зорич – Дмитрий Лавров… сержант. – Сержант чего именно, уточнять не стал, конечно. – А вон та зелёная – его драконица Дара. С-73 по бумагам, к слову.
Пилоты разом посмотрели на Дару, на Семьдесят пятого…
– Бра-атик? – нарушила затянувшуюся тишину Дара, поднимаясь на лапы.
Дима хрюкнул еле сдерживаемым смехом.
Старший сержант Зорич посмотрел на него в тягостном недоумении.
Дара же деловито подобралась к «братику» – но как-то боком, настороженно. Семьдесят пятый следил за ней, чуть поворачивая голову.
– Молчи-ит, – вслух пожаловалась Дара.
Осторожно тронула его лапой и тут же, явно получив мысленный окрик от Димы, отскочила, виновато сжавшись. Оглянулась на людей, и на морде её – по мере Диминых беззвучных пояснений – совершенно чётко отражались изумление, огорчение, даже какая-то обида…
– Старший сержант, – произнёс Стрельницкий, подавив усмешку, – вы когда-нибудь мечтали, чтоб ваш дракон обрёл разум?
Зорич молчал несколько секунд. Потом недовольно качнул головой:
– Пятик и так всё понимает.
«Пятик», значит… И впрямь на редкость домашнее прозвище.
– А такой цирк, – Зорич повысил голос, выразительно кивая в сторону Дары, – нам и даром не нужен. Мы в армии служим, а не в цирке выступаем.
– Конечно, армия не терпит конкурентов, – хмыкнул Дима.
На поляне повисло нехорошее, напряжённое молчание.
Зира громко вздохнула, невольно приковав к себе все взгляды, и неторопливо скрылась в эллинге, как бы говоря, что подобные сцены её утомили (Стрельницкий определённо её понимал: утомили и ещё как).
– Так, Дим, давай в дом. Старший сержант Зорич, можете размещаться. Я пришлю к вам человека, который вас сориентирует по возможным бытовым вопросам.
– Есть, сэр, – отчеканил Зорич, вздёрнув подбородок.
Дима закатил глаза, но под укоризненным взглядом Стрельницкого молча повернулся и ушёл домой.
Вот и познакомились, называется. Столкновение культур, так сказать.
Стрельницкий помассировал переносицу, посмотрел на Дару, на Семьдесят пятого, вздохнул и ушёл за Димой.
Никто ведь не обещал, что будет легко.
***
– Тем не менее, он наш гость. Ночевать он будет в служебном корпусе, но на ужин я его пригласил.
Ну конечно, господин полковник как всегда всё решил, а остальные пусть срочно берут под козырёк и несутся исполнять.
…только без него, ладно?
Но Дима сдержался, разумеется.
– Уговорили, Сергей Александрович. Попрошу Тамару Георгиевну его тихонько отравить. Уверен, она не только в кулинарных рецептах разбирается.
Ну, почти сдержался.
– Дим, я вообще-то для тебя стараюсь.
…ладно, вот это было внезапно.
– Серьёзно?
– Тебе же, вроде, надо доказать миру, что разумный дракон типа Дары ничуть не хуже – и даже эффективнее, – обычного?
– Устроите забег с препятствиями?
– Я вообще не буду ничего устраивать… Просто есть Дара и есть его дракон. И их взаимодействие, которое либо есть – либо ничего у нас не получилось. Ты меня понял?
– Какое взаимодействие с недоовощем? У него сознание вашей химией погашено!
– Дим, ты меня понял?
– Как вы себе это представляете?
– Дим. Оставь цирк, пожалуйста, для армии. Ещё раз спрашиваю: ты меня понял?
Глубокий вдох. Выдох на пять счётов, пока грудную клетку не сдавит.
– Я вас понял, Сергей Александрович. С овощем так с овощем.
– О, на этом пути тебя ждёт масса сюрпризов, я уверен.
…а он, вот, нет.
Диму воротило от мысли, что придётся общаться с пилотом, добровольно сотворившим со своим драконом такое.
Да этот дракон – штурмовик из той же седьмой, Дариной серии – не мог даже зевнуть нормально, не то что крылья размять! Не мог с места сдвинуться без контроля этого старшего сержанта Зорича. Не мог что-то сказать… и даже подумать.
В его башке не было ни единой внятной мысли. Сонное марево с проблеском инстинктивных эмоций.
– Пойду Зирины раны проверю.
– Хоть бы переоделся с дороги.
– Да я потом…
Дима неловко дёрнул плечом, чувствуя, как впивается под рёбра угол бокса с ампулами.
…не в комнате же его хранить.
А к Зире Стрельницкий с обыском вряд ли сунется.
На улице Дима слегка остыл и осознал, что вёл себя действительно как придурок, но настроения это не улучшило. Все те ушибы и синяки, что наставляла ему «туристка», ныли, причём каждый по-своему, попеременно, так что пришлось придержать связь, чтобы не беспокоить Дару.
Отчего та ожидаемо забеспокоилась вдвойне.
– Подожди на улице, ладно? – попросил Дима вслух, косясь на закрытые ворота второго эллинга. Туда этот Зорич увёл своего дракона…
Ампулы буквально жгли бок прям сквозь упаковку.
Дима ведь знает, что делать… ну, в теории.
А Зорич, конечно же, не из тех, кто ночует подле своего дракона.
Правда, что потом?..
Да уж, думать наперёд – всё удовольствие себе ломать.
Отвернувшись, Дима зашёл в Дарин эллинг.
…бывший Дарин эллинг.
Зира лежала, расслабленно раскинув крылья, насколько позволяла ширина ангара. Заживающие раны чётко выделялись на фоне почти чёрной чешуи – зазубренные, стянутые пятна и полосы серо-розовой кожи, на которой ещё не наросли чешуйки.
При виде Димы Зира подняла голову.
– Болит? – спросил он первым делом. – Есть обезбол.
– Нет, – ответила Зира резко.
– Но посмотреть мне всё равно надо. – Дима подвинул стремянку, застопорил её у Зириного плеча, натянул одноразовые перчатки. – Я, конечно, не Док, но…
– Хватит о нём, – оборвала Зира.
«Зира всё ещё зла», – долетело эхом через связь – через Дару, сунувшую в эллинг любопытную морду.
…забавно, он же связь приглушил – а что-то продолжает слышать.
– Да на него пол-КОДы злится за то дурацкое исчезновение, – вздохнул он, осторожно промазывая Зирины раны. – Устроил всем на ровном месте… Ладно хоть мелкие и без него выжили.
Другой вопрос, что в своём развитии они явно пошли куда-то не туда.
…не пошли никуда.
«У нас был договор. – Зира предпочла ответить беззвучно, через Дару. Мелькали в её мысленной речи и другие, размытые образы, но даже Дара не могла их толком ухватить. — Он его нарушил. Обещал Зире – и не выполнил обещанного».
«А мне он чего только не обещал! – хмыкнул про себя Дима, но просить передать это Зире не стал. – Власть над природой и пару чудес в придачу, не меньше… И где всё это?»
Бокс с ампулами словно потяжелел, напоминая о себе.
Наследство, выходит.
– Что ты будешь делать дальше? – неожиданно спросила Зира вслух, извернув шею, чтобы посмотреть на Диму в упор.
Ему понадобилась пара секунд, чтобы сообразить, что она радикально сменила тему. Присев на верхнюю ступеньку стремянки, он задумчиво подкинул в руке тубус с мазью.
– Навещу Эллу, может, она что знает. Не хочется сдавать её Стрельницкому, но… у меня правда других идей нет. А один я ничего не могу, увы.
И качнул левой ногой с увесистым электронным браслетом.
…попробуй забудь о своём специфическом статусе, называется.
– Стрель-ниц-кий, – медленно выговорила Зира, и по связи через Дару долетел образ Сергея Александровича, беседующего о чём-то с Зирой. – Кто он… тебе?
«Сама всё в памяти видела», – не удержался Дима от мысленной ремарки, но, похоже, Дара не стала её передавать.
А вслух ответил:
– Не знаю. Совсем не знаю. Союзник. Тюремщик… Даре он, вон, нравится.
«Он друг! – охотно отозвалась Дара. – Спас Диму! Помог нам, говорит со мной. И ищет теперь с нами Малика!»
– У него свои цели, – покачал головой Дима. – Ему нужна Дара – а значит, и я… Но с другой стороны, он действительно нас спас. И не дал мне поехать крышей.
«Покажи!» – внезапно потребовала Зира.
Дима с сомнением покосился на Дару. Делиться с ней воспоминаниями о тюремной безнадёге…
– Да там показывать-то нечего. – Он стянул одну перчатку и поскрёб шею вокруг чипа. – Я просто уже совсем отъезжал после обрыва связи, когда он внезапно обо мне вспомнил… и приехал сообщить, что Дара за мной вернулась. Это и спасло.
«Нет, покажи, что было до, – велела Зира. – Ваша первая встреча».
– Я бы не хотел грузить этим Дару, – тихо возразил он. – Ей и самой было тогда плохо, ещё и моей памятью добить…
– Она взрослая, – вслух отрезала Зира.
– Ей десять лет! Люди в этом возрасте ещё вообще мелкие дети.
– Дракон, что прилетел сегодня, тоже маленький?
Дима поморщился.
– Он вообще не в счёт. Так, драконья оболочка…
«Ошибаешься».
А вслух Зира недовольно напомнила:
– Петра младше обоих.
Петра – дракон Римана, командира Третьего крыла. Их с Дарой крыла.
– Петра взрослела ускоренно и потеряла в армии первого пилота! Куда Дару с ней сравнивать?!
– Дара такая, потому что ты её такой сделал! – Зира оскалилась, нависнув над Димой, и Дара сердито взрыкнула на неё.
И Зира – сама Зира! – отпрянула и миролюбиво встряхнула крыльями.
«Сам посмотри, кто тут маленький, – насмешливо передала она Диме. – А теперь покажи мне, как всё началось».
Поколебавшись, Дима всё же потянулся по связи к Даре, заранее прося у неё прощение и напоминая, что всё закончилось хорошо, вот они, вдвоём, вместе…
Но боль Дары от его воспоминаний – безмолвный тусклый мир, наручники, голос Стрельницкого, – ударила по связи, выбивая дыхание.
Боль-ярость-желание спрятать под крылом.
«Достаточно», – заставила их обоих очнуться Зирина мысленная речь.
Дима обнаружил, что судорожно обнимает морду протиснувшейся к нему Дары. Но прежде чем он успел утешить драконицу, та сама отстранилась и произнесла так проникновенно, как может только Очень Уверенный в себе Дракон:
– Я с тобой.
Голос сливался с ещё более убедительным мысленным образом.
У Димы на мгновенье даже дыхание перехватило.
– Спасибо, маленькая… – пробормотал он смущённо.
«Значит, он заставил тебя вернуться в мир, – прервала их Зира. – Перехватил связь».
Дима рефлекторно вскинул руку к чипу.
– В смысле перехватил? Он, типа, мои мысли…
– Нет, – фыркнула Зира.
И о чём-то задумалась.
«Как называется то, что в голове?» – прилетел от неё мысленный вопрос со сложным образом: мысли-реакции-механизмы-наука.
– Э… психиатрия? Психология?
– Да. Это больше пси-хо-ло-гический эффект. Привязка. Якорь. Вот, что тебя спасло.
Дима замер.
Первым порывом было возразить, вывалить на Зиру массу аргументов, что это бред, что «эффект разрыва» работает совершенно иначе…
Но всё разбивалось не просто о Зирину уверенность – для Зиры это вообще было очевидной аксиомой. Дважды два равно четырём, и крутись как хочешь.
То, как Зира ощущала механику связи, не оставляло места сомнениям.
– Но связь строят драконы, – всё-таки буркнул Дима, остервенело расчёсывая чип. – Люди просто люди.
«Тогда почему чип стоит у тебя?»
Дара вновь не смогла ухватить промелькнувшие следом тёмные образы.
– Лазаревский говорил, у дракона регенерация сведёт всё на нет. У нас она всё-таки ниже…
«Мы меняем вас, люди. Связь меняет. В теле и в голове… У тебя есть Дара, но есть и другой якорь. Это хорошо».
– Чего хорошего! – Диму передёрнуло.
– Друг с нами – это хорошо! – влезла Дара со своим ценным мнением.
Похоже, это вошло у неё в привычку: спорить не по связи, а вслух.
«А он тоже это чувствует?» – уловил её вопрос Дима.
Что ответила Зира, точно разобрать он не смог. Образы, которыми обменивались драконы, всё-таки иногда были совсем чуждыми.
Но, во всяком случае, это не было уверенным подтверждением.
…хоть за это спасибо.
– Всё это… Я могу что-то с этим сделать?!
– Жить, – исчерпывающе ответила Зира и отвернулась, показывая, что больше не намерена это обсуждать.
И Дима, отпихнув Дару, чтоб вылезла из эллинга и не мешалась, вернулся к обработке Зириных ран.
…ему и без этих откровений есть, о чём подумать. Об Элле там, о Малике, о Зориче с его Семьдесят пятым… О боксе с ампулами Дока, о «туристке» и магазине её пистолета, что так и валялся в кармане брюк.
О том, куда всё это добро здесь запрятать, в конце концов.
Размеренное занятие – найти следующую рану, осмотреть, при необходимости протереть, нанести мазь, – постепенно привело мысли в порядок. Зира больше ничего не говорила, а Дара устроилась на пороге эллинга и тоже помалкивала – Дима ловил только размытые образы: он сам, Зира, Стрельницкий, Семьдесят пятый со своим рыжим пилотом…
Да, Семьдесят пятый, похоже, Дарины мысли занимал больше всего.
Жалость-любопытство-досада…
И надежда, что всё ещё можно исправить.
И Дима запихнул свои мысли про ампулы Дока как можно дальше, а сам бокс – на нижнюю полку стеллажа за ящиком с драконьей дежурной «аптечкой». Даже если Стрельницкий установил здесь видеонаблюдение (с него бы сталось), разобрать, что там Дима куда перекладывает, он бы не смог.
Пистолетный магазин отправился на дно короба с грум-набором, в ворох тряпок для протирки чешуи.
…Закончив с Зирой, Дима стянул перчатки, выкинул и вышел из эллинга на воздух.
На улице уже смеркалось. Ещё полчаса – и вокруг дома зажгутся фонари. День пролетел, принеся такую массу впечатлений, что хотелось поделить их дня на три-четыре…
«Погуляем?» – предложил Дима, понимая, что ещё не готов возвращаться домой.
…домой. Бездна, когда он стал называть усадьбу Стрельницкого домом?
Дара охотно вскочила на ноги, готовая гулять хоть до ночи в любую сторону. А если надо, то и ночью тоже, она выспалась!
И они отправились куда глаза глядят – до пруда и дальше, где по дорожке, а где и прямиком по траве.
А когда Дара уловила, что у Димы опять разболелась нога, то она без лишних слов улеглась, подставляя лапу: садись!
– Нам нельзя летать, – занудным тоном напомнил Дима. – Сергей Александрович запретил.
Дара нетерпеливо фыркнула: можно же не летать, можно и ножками топать!
…Часа через полтора Стрельницкий нашёл их в дальнем конце усадьбы, где она, по всей видимости, естественным образом заканчивалась, упираясь в Весту. Берег здесь был обрывистый, но от двухэтажного здания – ангара для какой-нибудь яхты? – вёл пологий спуск к самой воде.
Желающих искупаться на ночь глядя в октябре, правда, не нашлось. Дима сидел на Дариной задней лапе, курил те самые сигареты Дока и смотрел на небольшой костерок.
…он давно уже усёк, что самый удобный пикник – в компании дракона. Никаких проблем с розжигом и сырыми дровами!
Главное, не класть в будущий костёр все дрова сразу, а то они при «розжиге» могут случайно взять и закончиться. С одного неосторожного драконьего чиха.
– Что, ужин ты решил просто проигнорировать?
Дима вздохнул и неохотно выкинул сигарету в костёр.
Честно говоря, он не был готов видеть ни Стрельницкого, ни Зорича. Не после Зириных откровений.
…но кто обещал, что будет легко?
