Валентина Осколкова
Драконы, твари, люди. Часть 2: Интеграция
Ещё смотрит исподлобья так просяще… В любой другой ситуации Стрельницкий бы умилился.
А сейчас хотелось матом разъяснить этому безмозглому пилоту реальную ситуацию, но к ним через лужайку уже бежал профессор Лазаревский, и в предчувствии очередных объяснений Стрельницкий ограничился коротким:
– О, Небо… Я похож на скорую драконью помощь?
– Ну, вы же хотели изучить разумных драконов…
Дара повернулась к ним и серьёзно заявила, ставя точку в споре:
– Похож! Диму спас. Меня. Спаси Зиру! Ей больно!
И снова начала бережно вылизывать Зирины раны, из которых продолжал сочиться ихор.
Чувствуя, что его загнали в угол (не Дима с Дарой, разумеется, а сами обстоятельства), Сергей недовольно повернулся к профессору:
– Ну, вы тоже скажете, что это мой священный долг – всех спасать?
Лазаревский остановился в паре метров от драконьей морды, с опасливым восхищением её разглядывая.
– Только я посетовал, что вечно всё самое интересное у вас, Сергей Александрович, пропускаю… Какая тёмная масть, посмотрите на матовый узор! А гребень! А ведь стандарты экстерьера менялись уже как минимум дважды, не считая более мелких вариаций, значит, этому дракону должно быть уже больше… ну, как минимум десяти лет, я полагаю.
Он оглянулся на Стрельницкого с Димой, словно только сейчас сообразив, что подле него нет внимающей каждому слову Аллочки, и слегка смутился.
– Простите, что? Спасать?.. Ну, я не знаю, что там со спасением, но этому дракону совершенно точно надо вправить вывихи и переломы – и чем скорее, тем лучше, пока ничего не начало срастаться. Я, конечно, специализируюсь в другой сфере, но очевидно, что…
– Это я уже понял, – капитулировал Сергей.
Ещё раз оглядел обеих дракониц («Человек, решай скорее…») и вздохнул.
В конце концов, что он теряет?
Ну, помимо рассудка. И здравого смысла.
На ходу отдавая распоряжения в гарнитуру, он направился к старшему сержанту Зоричу.
…и был готов поклясться, что ему не почудилось чуть слышное, на хриплом выдохе, но всё равно пробирающее до дрожи «Спасибо».
Глава 4. Критичная недосказанность
Это был очень, очень длинный день.
Будто в дурном бесконечном сне Дима с профессором Лазаревским выправляли Зирины крылья – аккуратно, по шажочку, пытаясь только не сделать хуже.
…хотя куда уж – если не считать риска «Зира не выдержит боли и откусит им головы».
Зира не откусила. Она впала в бессильное оцепенение, почти не откликаясь на Дарины мысленные вопросы – Дима их ловил краем сознания, но повторять эксперимент и «проваливаться» по связи, чтобы слушать Зиру вместе с Дарой, не рисковал.
Мир и так ощущался шатким и каким-то приглушённым. Глаза болели, пульс скакал, мутило от резких запахаов крови и ихора.
А дел всё не убывало. Скоро Диме уже казалось, что они сидели с Дарой и читали сказки не после обеда, а как минимум позавчера… А уж сам обед и вовсе перешёл в область смутных воспоминаний, Дима даже не мог сказать, что там Тамара Георгиевна приготовила.
…и не хотел вспоминать, чтоб не стошнило.
Плечи жгло фантомной болью. Мысли путались, переплетаясь с Дариными.
Потом прибыли вызванные Стрельницким специалисты, и уставший профессор Лазаревский с облегчением вернулся в дом, а Дима остался – он чувствовал себя в ответе за Зиру.
Спасибо давнишним урокам Дока (и травмам Дары, которых тоже за девять лет немало случалось) – гнать Диму никто не стал, наоборот, охотно приняли его помощь.
Ну и вколоть Зире комплекс из обезболивающего и транквилизатора он предпочёл сам – опасаясь, что кого другого Зира может не подпустить даже в таком состоянии.
…да и кто из этих хвалёных специалистов хоть раз колол дракона «на живую», а не всаживал инъектор в специальное гнездо?
Дара, разумеется, тоже никуда не делась, только отошла в сторону, настороженно следя за работой врачей. Её раны уже не кровили, и от помощи она категорично отказалась: вот вам Зира, ей и занимайтесь!
…ну, продранную сбрую снять Дима её всё-таки уговорил.
И то Дара мысленно бурчала, что ей не мешает, но тут уж Дима упёрся…
Когда на него внезапно хлынула сонная безмятежность, Дима покачнулся и сам чуть не свалился спать, только спустя пару мгновений осознав, что это Дара передала ему Зирины ощущения: препараты наконец подействовали, Зира заснула. Без боли и страха.
– Дим. Здесь без тебя закончат.
– Сергей… Александрович?
Дима мотнул головой, с трудом стряхивая навязанное Зирой оцепенение.
– Марш домой. Никто без тебя не помрёт.
– Но…
– Никаких но, сержант, кругом – марш, – негромко, но выразительно рявкнул Стрельницкий, так точно попадая в тот-самый-командирский тон, что рефлексы сами дёрнули Диму через левое плечо.
…бездна, в КОДе никто строевой среди пилотов не заморачивался, откуда это всё только вылезло.
Лазаревский, как выяснилось, уже уехал, стребовав обещание, что все новости ему сообщат. Тамара Георгиевна гремела чем-то на кухне, не показываясь на глазах, а больше в доме никого и не было.
Тепло, светло и тихо.
Часы на стене гостиной показывали шесть с четвертью, будто бы вся история с Зирой заняла чуть больше двух часов.
…они точно не остановились? Хотя, вон, стрелка ползёт. И те, что на руке, то же самое время показывают.
– Ты сам не ранен?
– Нет… – Дима только сейчас заметил, что флиска продрана выше локтя и изрядно заляпана кровью. – Это Зиры… или, может, из носа? Я… у нас не было времени, пришлось через Дару напрямую Зиру слушать.
– А такое наращивание синхронизации – это удар по сосудам. Знаю уже.
Сергей Александрович смотрел на него странно. Вроде и недовольно, но как-то… одобрительно?
Чего только не почудится от усталости.
– Иди умойся, – велел Стрельницкий не терпящим возражений тоном. – И возвращайся. Мне нужна информация, сам знаешь.
…Когда Дима вернулся, чувствуя себя чуть бодрее, на столике уже ждала кружка с чаем и большая плитка шоколада.
Стрельниций с неизменной чашкой кофе – похоже, опять со льдом, – сидел в кресле напротив, закинув ногу на ногу, и смотрел что-то на стоящем перед ним планшете. Подняв взгляд, удовлетворённо кивнул.
– Хоть на человека похож.
Дима сел, без понуканий отломив большой кусок шоколадки. Та оказалась неожиданно сладкой и… какой-то слишком шоколадной, что ли. Совсем не тот вкус, что у дежурных «сухпаёчных» плиток.
А ещё в ней попадались орешки. И даже не традиционный фундук, а солоноватый арахис.
Странно.
Вкусно.
И – немного неловко, как всегда бывало от своеобразной заботы Стрельницкого, без лишних просьб снабжающего его то сменной одеждой, то плотной флиской (судя по длине рукавов – со своего плеча)… то, вот, сладким.
Минут пять пили – кто чай, кто кофе, – в тишине, пока Дима не понял, что чувствует себя и впрямь живым человеком. Даже усталость отступила…
И мигом вернулись мысли. Целая туча мыслей – и образов, почерпнутых от Зиры в те секунды их контакта во время падения.
«Как она?» – потянулся он мысленно к Даре.
Зира спала без снов. Раны её обработали и зашили, дополнительную порцию обезболивающего вкололи, места переломов и вывихов зафиксировали… дальше дело было за драконьей регенерацией.
– Они закончили, – сообщил Дима вслух.
– Дара доложила?
– Да… Она останется с Зирой. Позовёт, если проснётся.
Сергей Александрович кивнул, словно и не ожидал другого.
– Что ж, пойду провожу гостей.
– Они… – Диму охватило запоздалое беспокойство. – По Зире же видно, что она не армейский дракон. И, наверное, не стоит, чтобы об этом…
– Не учи полковника госбезопасности режим секретности обеспечивать, а?
Дима смутился и уткнулся в кружку с чаем.
– Ну, секрет уж больно большой получается…
– Да уж, метров так тридцать в длину, да? – хмыкнул Стрельницкий, поднимаясь. Привычным движением взболтал лёд, сделал последний глоток кофе и поставил чашку на стол. – Всё, жди здесь. Вернусь – поговорим. У меня много, очень много вопросов, и тебе придётся ответить на них все.
Должно быть, скривился Дима на это весьма выразительно, потому что, сделав небольшую паузу, Стрельницкий добавил вкрадчиво:
– Давай я не буду расписывать альтернативу? Ты и сам знаешь, что она тебе не понравится.
Дима знал.
И понимал, что не в том положении, чтобы спорить.
– Отвечу, отвечу, – буркнул он себе в кружку. – Можете ваши психологически игры себе в… себе оставить, короче.
На самом деле главный вопрос был в другом…
Что отвечать?
Стрельницкий ушёл, а Дима всё сидел, крутил в руках пустую уже кружку, и пытался разобраться – в себе, Даре, полученных от Зиры воспоминаниях…
В своём отношении к КОДе – в которой, можно сказать, вырос.
В своём отношении к тому, что о КОДе узнал.
В том, что сможет ответить Стрельницкому – а что Даре, которая рано или поздно тоже начнёт задавать вопросы…
Последнее даже слегка пугало.
…а ещё в том, что ему со всеми этими новыми знаниями делать – и, главное, должен ли он сделать хоть что-то?
***
Когда Сергей вернулся, то только досадливо хмыкнул (чего-то такого он, признаться, и ожидал).
Дима спал, откинув голову и даже слегка похрапывая. Рот приоткрыт, пустая кружка выкатилась из пальцев на диван… Под носом осталось несмытое пятнышко крови.
Вот же пилот безмозглый, впору бояться, что он себе так мозги выжжет однажды, – но ведь нельзя выжечь то, чего нет, верно?
Димина голова свесилась набок, он дёрнулся – и проснулся. Несколько секунд так и хлопал глазами, словно никак не мог понять, где находится, потом со сдавленным стоном сел ровно и покрутил головой.
– Дара задремала, – оправдываясь, буркнул он, обнаружив, что Стрельницкий уже вернулся. – Я связь не придержал…
– Бывает, – кивнул Сергей. – Ещё чаю?
Дима не отказался. Кажется, он всеми силами оттягивал момент, когда придётся отвечать на вопросы…
Что ж, Стрельницкий дал ему эту паузу в пару минут.
А потом развернул планшет камерой в Димину сторону и включил запись.
– Начнём?
– Ответ «нет» не принимается?
– Разумеется, нет.
– …ладно.
Стрельницкий позволил себе улыбнуться, но сразу же посерьёзнел.
– Что ж, объяснишь мне, наконец, что всё это было?
Дима открыл рот – и шумно выдохнул. Сделал осторожный глоток слишком горячего чая. Снова открыл рот… но нашёл слова далеко не сразу.
– Это сложно… – наконец произнёс он. – Она не объясняла это словами. Я только образы перехватил. У нас и было-то секунд десять, потом не до того стало.
– Перескажи?
Дима молчал ещё дольше, сверля взглядом кружку.
– Зира сбежала из КОДы. – Голос его, когда он заговорил, звучал напряжённо. Через силу. – Её ранили при побеге – и сюда она прилетела в поисках помощи. Как-то так.
Определённо, это нельзя было назвать полным ответом. Но всё же Дима ответил – и Стрельницкий не стал пока требовать большего.
– А как же её пилот?
– Его нет.
Это Дима ответил без капли сомнений, словно аксиому озвучивал: вода мокрая, трава зелёная, у Зиры нет пилота.
– Умер? – всё же уточнил Стрельницкий.
– Нет… у Зиры вообще нет партнёра. И не было никогда.
– Шрамы на местах контактов экзоскелета подсказывают, что когда-то пилот, вероятно, всё-таки был.
– К нам она пришла уже одна, – пожал плечами Дима, крутя в руках кружку. На Стрельницкого он не смотрел. – И связываться ни с кем не захотела.
Стрельницкий несколько секунд изучал его, но поводов не поверить не было (впрочем, это пусть команда Анки делает выводы, чему и насколько верить).
Как бы нелепо это всё ни звучало…
Впрочем, общение с Дарой в некоторой степени подготовило Стрельницкого даже к самым странным заявлениям.
– Но тем не менее она… говорит.
Дима вскинул на него удивлённый взгляд.
– Изредка. Но не любит… Это вам не Дара.
«Человек, решай скорее…»
Похоже, Дима не расслышал Зириных слов. Что ж, с учётом его состояния в тот момент – ничего удивительного.
– Значит, допрашивать её поможете мне вы с Дарой, когда она очнётся.
Это был, разумеется, не вопрос. Стрельницкий не собирался даже самой интонацией давать Диме иллюзию возможности отказа.
– Мы не… – Дима поймал его взгляд и осёкся. Вздохнул. – Мы попробуем. Но с ней лучше помягче, Зирин характер… не сахар.
Стрельницкий кивнул, показывая, что запомнил и отнёсся к Диминым словам серьёзно. Мысленно перебрал вопросы, определяя следующий.
Пользуясь паузой, Дима отломил себе ещё кусок шоколадки.
– Как она вас здесь нашла?
Сейчас, в конкретном моменте, непонимание этого нервировало больше всего, и Стрельницкий с трудом удержал раздражение при мысли об уязвимости своего дома перед подобной атакой. Предполагалось, что подлёт дракона так или иначе получается засечь, но сегодня…
Нет, засекли, конечно, но слишком, слишком поздно (она как-то умудрилась проскочить все дальние маяки – и пришла со стороны базы ДРА, где отличить, кто там летит на этой их сверхскорости высшего эшелона, было почти невозможно).
…Но если бы в КОДе давно знали, где находится усадьба, – никто бы не караулил столичную квартиру.
И не раненая Зира свалилась бы ему на голову, о нет…
– Дим?
– Дайте прожевать, – неразборчиво буркнул тот.
Запил чаем, проглотил, привычно уставился куда-то над плечом Стрельницкого, избегая встречаться с ним взглядом.
Помолчали – Стрельницкий не торопил.
Происходящее до смешного напоминало их первый разговор в Южной цитадели (вплоть до темы «откуда взялась драконица и чего от неё ждать»), но в то же время было совсем другим. Более открытым, спокойным… рабочим.
И это помимо воли поднимало настроение.
– Зира… искала нас, – наконец сказал Дима, стискивая кружку. – Она услышала Дару и вышла по ней.
Честное слово, Стрельницкий очень хотел бы отмахнуться от столь сомнительного объяснения (но от факта, насколько точно свалилась им на голову Зира, отмахнуться было сложнее).
– Такое вообще возможно?
Если бы любой дракон КОДы мог слышать другого на таком расстоянии, это использовалось бы это активно и регулярно – и сказалось бы на их тактике.
Дима вздохнул и отставил кружку в сторону.
– А Небо его знает! Но Зира как-то смогла. Она хорошо знает Дару, и… вряд ли кто-то ещё так сможет.
– Уверен?
– Ну это же Зира! Она у нас во всех смыслах уникум. К ней вообще никто не лезет… – И осёкся, вспомнив. – То есть, не лез.
«А теперь “полезли” – и вот итог», – повисло в воздухе невысказанное.
– То есть сюда она прилетела за помощью?
Дима опустил взгляд на свои руки, явно избегая смотреть на Стрельницкого.
Соврёт?.. Скорее, недоговорит. Интересно только, о чём?
– Получается, что так… В её образах правда сложно разобраться! Она всё-таки дракон, так, на минуточку.
– Как она вообще с такими ранами смогла разогнаться для полёта высшим эшелоном?
– А, ну это как раз понятно! – Дима оживился, с облегчением меняя тему. – Она разогналась «обратным ходом»… Разумеется, так делать категорически запрещено, но, – он хмыкнул, – все так хоть раз, хоть на спор ныряли.
– Что за обратный ход?
– Ну, там ведь главное что? Высота, пороговая скорость и курс. – Дима рукой показал, как дракон взмывает вверх и уходит в разгон. – Фьюх – и вперёд. Но если нет возможности преодолеть пороговую скорость самим… – он задержал ладонь в высшей точке и резко «клюнул» ею вниз, – за вас может поработать сила тяжести.
Стрельницкий бросил быстрый взгляд на планшет – если уж он навскидку вспомнил пару случаев, которых этот «обратный ход» объяснял, то аналитики Анки и подавно. И учтут на будущее.
– Хм, и этого достаточно?
– Конечно нет, ещё надо иметь запас по высоте… И правильно и вовремя из пике выйти. Собственно, поэтому и запрещают. Дракон всмятку никому не нужен.
– А ты так делал? – полюбопытствовал Стрельницкий, охотно поддерживая тему (Дима говорит – это главное).
– Ну, пробовали пару раз, чтоб убедиться, что мы так можем, – Дима усмехнулся и вздохнул ностальгически: – Потом от Арха влетело… Причём именно от него, Рубину говорить он не стал.
На секунду повисла пауза.
Потом Дима, явно ругнувшись про себя, снова уткнулся в кружку с чаем.
Стрельницкий помедлил и негромко спросил:
– А кто был инициатором, ты или Дара?
– Первый раз Дара, – куда-то себе в кружку ответил Дима. Не смог не ответить на такой вопрос. – Ей Зира как раз и объяснила, как это делается.
– Прямо-таки манёвр имени Зиры.
– Вроде того…
После своей оговорки Дима ожидаемо замкнулся – но всё же не замолчал намертво.
Прогресс.
– Что ж, тогда, пожалуй, последний вопрос. Почему она вообще из КОДы сбежала? Как я понимаю, она одна из крупнейших ваших драконов… ну, не считая Арха. Её уважают. Она учит молодняк типа Дары, судя по твоим словам… Что же пошло не так?
О, как глаза-то при упоминании Арха сами собой распахнулись.
– Откуда вы…
– Откуда я знаю? – с тщательно отмеренным весёлым удивлением переспросил Стрельницкий. – Дим, ты серьёзно думаешь, что у нас в твоей обожаемой Коалиции нет и никогда не было агентов? Так же как и их шпионов – в нашей армии… Да, мы знаем, что Арх – это такой большой лавовый тяжеловес. Что именно он, вероятно, вытаскивал вас – тогда, в Старорецке, с Дарой. Что именно его пилот возглавляет так называемый Драконий корпус КОДА.
Ну и ещё – теперь, – что основной позывной этого человека, по всей видимости, «Рубин». Что ж, рыжеволосой, если верить источникам, Мирре Ярской подходит. Но это, конечно, озвучивать не стоит.
Дима со стуком поставил кружку на стол.
– Я всё равно не должен был вам этого говорить!
О, какая зашкаливающая искренность – чуть ли не впервые за весь разговор.
– Сказанного обратно не заберёшь… Так что просто ответь на мой вопрос и иди отдыхай.
– Сами идите… в бездну!
Дима вскочил и вдруг заметил планшет.
Недоумение. Осознание. Возмущение.
– Вы ещё и на видео всё фиксируете?!
– Человеческая память несовершенна… Но это только для внутреннего пользования, если что. Никто чужой не увидит.
Надо же, как будто он перед Димой оправдывается.
– Да просто назовите вещи своими именами: допрос с видеофиксацией.
Что ж, справедливо. Он и есть.
Просто в наиболее комфортной для обоих форме.
– Кто я вам, действительно… просто кодовец с ценным драконом. Бесплатное, но досадное приложение к Даре.
– Дим, – вздохнул Стрельницкий, показывая, что язвительные слова его вообще не задевают. – Один ответ – и закончим на этом. Все устали. Я понимаю.
– Я вам и так достаточно наговорил, – набычился Дима. – Вашим аналитикам, или кому вы там это снимаете, за глаза хватит.
– Это уж не тебе решать.
– Но мне решать, что вам говорить, а что нет!
Как же глупо нормальный разговор сорвался в откровенную ссору (нет, скорее бунт, а не ссору – да, односторонний Димин бунт).
– Хочешь обнулить все наши договорённости?
– А вы хотите, чтобы я Даре объяснил, кто поставил мне чип? Или, может, вы его сейчас просто активируете снова?!
– Очень хочется по-плохому, да? Ты хороший, я плохой?
Стрельницкий тоже поднялся – неторопливо, но не скрывая угрозы.
Они сверлили друг друга яростными взглядами несколько секунд, и…
Медленный вдох, медленный выдох.
Кто тут должен владеть ситуацией, в конце концов (кто тут старший?).
– Ты сейчас фонтаном своих эмоций Дару разбудишь. Не жалко её?
– Я придержал связь. Она спит и не слышит.
Помедлив, Стрельницкий протянул руку и демонстративно опрокинул планшет на стол.
– А теперь ты ответишь?
Дима долго молчал, дыша тяжело, как после пробежки.
Потом шумно выдохнул и залпом осушил кружку.
– В Зириных образах сложно разобраться. От неё чего-то потребовали. Ей не понравилось. Её отказ не приняли. Она решила его заявить… в абсолютной форме. Свалив подальше. Я ответил?
– И больше ты ничего не разобрал?
Дима дёрнул ртом, словно проглатывая готовые сорваться слова.
– Вы сказали: один вопрос, и я могу идти. Соврали?
– Справедливо… Что ж, надеюсь, Зира сможет объяснить больше, когда очнётся.
Дима взял шоколадку и секунд десять старательно заворачивал её обратно в обёртку. Завернул, сунул в карман и, глядя в сторону, добавил:
– От неё потребовали чего-то, связанного с Дарой. Чего-то, что она расценила, как… опасность. А Дару она любит.
Думать пришлось быстро – буквально секунды, чтобы перебрать наиболее вероятные версии.
– Найти её для КОДы?
Дима дёрнулся. Быстро посмотрел на Стрельницкого – и снова отвёл взгляд.
– Что-то вроде того.
– Что ж, Дару-то она действительно нашла, – усмехнулся Стрельницкий. – Но КОДА осталась с носом… Ладно, Дим. Иди.
Добавлять «спасибо за информацию», пожалуй, не стоит.
Ещё раз шумно выдохнув, Дима буквально сбежал – но, судя по хлопнувшей в коридоре двери, отправился не себе в комнату, а к тому самому «мешку, который бьют, когда сердятся» по выражению Дары.
Сергей, конечно, следом не пошёл. С глубоким вздохом уселся обратно в крсело, подвинул себе планшет и выключил запись.
…Сообщение от Анки пришло через час.
«Невозможно работать, когда в самый нужный момент остаётся только звук».
А следом: «Я сама завтра приеду».
И только через полминуты: «Дадите добро, СЭР?»
Добро Стрельницкий, разумеется, дал – что ещё оставалось делать?
А из-за двери в тренажёрку неслись ритмичные рокерские басы.
***
Ни боксёрский мешок, ни попавшийся по радио старый рок-хит – из числа тех, что любил слушать Док за работой, – успокоения Диме не принесли.
Силы иссякли как-то резко, и после десятка ударов Дима уселся прямо на пол у окна. Он даже не стал бинтовать руки, и костяшки тут же разнылись. Как и нога.
Но хуже всего было внутри.
Дурак, трепло и предатель.
Пусть невольный. Пусть не выдал ещё ничего эдакого… Он всё равно рассказывал слишком много. День за днём границы неуклонно размывались, и вот уже что-то вырывалось само, как про Арха с Рубином, а что-то… ну, со временем начинало казаться, что ничего страшного не случится, если Дима всего лишь ответит на вопрос.
У них ведь был договор – и залогом в нём было благополучие Дары…
А теперь появилась Зира. И все старые расклады рухнули.
…да Дима сам чуть не рухнул, когда увидел в Зириных воспоминаниях, что произошло.
И теперь он не мог отделаться от ощущения, что словно бы взвешивает свои представления и устои – и, на другой чаше весов, судьбы драконов.
Можно было бы отвернуться. Сказать себе, что сообщил Стрельницкому всё, что тот хотел, и ни словом больше… и надеяться, что Зира сама с ним договорится, если сочтёт нужным. Сделать вид, что чужие тайны не имеют к тебе отношение. Они ведь чужие!
А ты так, с краю, с Дарой – и отстаньте все.
Резко выдохнув, Дима усилием воли вздёрнул себя на ноги и погнал к турнику: если в голове всё слишком сложно, нужно заняться чем-то простым и физическим. А если раненая нога то и дело подводит, надо накачивать руки…
Да и болтаться на разодранном ремне сбруи, норовя соскользнуть, ему ну вот вообще не понравилось. Безотносительно к падающей сверху Зире.
…Где-то на пятом подтягивании проснулась Дара, и Дима, поколебавшись, потянулся к ней всем собой – измученным, потерявшимся, уставшим.
Он чувствовал, как Дара там, подле Зиры, зевает во всю пасть, – и тоже раззевался.
Спрыгнул с туринка, покрутил плечами, потянулся – и Дара тоже потягивалась, стараясь не потревожить собственные раны.
(Царапины!)
Хорошо ей, без этого океана сомнений и вины.
«Тебе плохо?»
Дима запоздало попытался выкинуть из головы всё лишнее, но Дара с неожиданным напором буквально ткнулась в него своим сознанием.
«Не скрывай от меня!»
«Не хотел, чтобы ты брала в голову».
Дара окатила его обиженным возмущением. Как будто если сделать вид, что всё хорошо, то Диме от этого лучше станет!
«Я запутался, – признался Дима, задумчиво толкая кулаком боксёрский мешок. Он старательно подбирал мысленные образы, чтобы не вывалить на Дару всё. – Совсем запутался. Как Кая, встретившая Северный Ветер… Я боюсь сделать что-то не то – а ещё больше боюсь не сделать».
Дара явно старалась передать, как она в него верит, но получились какие-то невнятные восторги «ты-такой-большой-умный-смелый, мы Зиру спасли, мы всё сможем».
Боксёрский мешок раскачивался взад-вперёд, изредка подкручиваясь на цепях подвеса. Радио сделало перерыв на рекламу какого-то рок-фестиваля.
Дима с Дарой молчали, и мысли их перетекали друг в друга, соприкасаясь, сплетаясь всё теснее, наращивая связь, так что в какой-то момент Дима уже словно вглядывался в собственное отражение – в самого себя глазами Дары, которую видит сам, когда она видит его… многого ещё не понимая, но чувствуя.
И всматривался до тех пор, пока не увидел самую суть.
А потом мягко приглушил связь, шепнув Даре: «Я знаю, что должен делать».
…Стрельницкого он нашёл, как обычно, в кабинете.
– Заходи, – откликнулся полковник на стук.
Что-то свернул на мониторе, посмотрел выжидающе.
Дима остановился на пороге, собираясь с духом.
– Что, Зира пришла в себя?
– Нет… Она спит, Дара с ней. Я сообщу.
– Так, хорошо… И чем тогда обязан?
Можно подумать, Стрельницкий своим вниманием одолжение ему делает!
– Нам… наверное… понадобится ещё один эллинг.
– Для Зиры? Завтра привезут и будут строить. Он, конечно, быстровозводимый, но не материализуется немедленно по щелчку пальцев.
– Нет, я имею в виду, ещё один… Третий.
– Так. – Стрельницкий не глядя погасил монитор. – Ты ведь сейчас не про этого… старшего сержанта Зорича? Он вернулся на базу.
Дима мотнул головой.
…да уж, решить рассказать – проще, чем, собственно, всё взять и вот так озвучить.
Горло вполне физически прихватывало.
Стрельницкий встал:
– Пойдём покурим, прогуляемся. Пожалуй, твои новости я хочу услышать на свежую голову… Они ведь терпят минут пять?
– Ну если за пять минут я растеряю решимость и передумаю, вы ж всё равно меня дожмёте, – с трудом изобразил усмешку Дима.
– Да уж постараюсь…
Они спустились вниз. Стрельницкий накинул куртку – не армейскую, но схожего кроя, Дима надел свою.
…нет, всё-таки лётная куртка кодовского пилота с шевроном «Друзей Драконов» на рукаве смотрелась на вешалке рядом с серым китилем офицера госбезопасности на редкость по-идиотски.
Дима поймал взгляд Стрельницкого – и полковник тоже хмыкнул, явно подумав о том же.
Но оба так и не проронили ни слова.
По извилистой, заросшей дорожке они ушли куда-то влево, мимо яблоневого сада, и спустились к старому пруду, посреди которого торчал из воды потемневший от времени и изрядно облупившийся гипсовый орёл со змеёй в когтях.
Первым тишину нарушил Сергей Александрович. Щёлкнул зажигалкой, закурил и, выдыхая дым, задумчиво произнёс:
– Мои предки лет двести назад за какие-то там заслуги перед короной получили право изображать государственного орла на семейном гербе. Над гербом, точнее. Ну, это тонкости аристократической геральдики, не бери в голову, всё это уже давно неактуально… Но увековечившему это дело скульптурному, так сказать, орлу категорически не везёт. Кочует по всем углам усадьбы неприкаянным… То в пожаре обгорит, то берег подмоет, и он в воду сползёт. Наконец воткнули посреди пруда, но на самом деле это уже третий по счёту орёл, насколько я помню. И вон – крыло уже обломано понизу. Надо реставрировать… Фамильная гордость же!
Дима промычал что-то неопределённое. Ну где он и где фамильная гордость древнего рода? У него дед на заводе работал, отец в строительной фирме, а мать на почте…
И они до сих пор так и не знают о нём ничего. Его вообще могли умершим признать за столько лет.
Диму пробрала дрожь – и дело было не в стылом ветре от воды.
– Сергей Александрович…
– Что? Ты знаешь, когда нам на голову следующий дракон свалится?
– Не свалится.
– О, ну ты меня прям утешил!.. – Стрельницкий резко выдохнул дым. – Ладно, не обращай внимание. Давай всерьёз, я морально подготовился.
Дима вздохнул, вслушиваясь в тихую Дарину уверенность: он сможет, он всё правильно скажет.
– Пять лет назад нам удалось получить… жизнеспособное потомство. Ну, точнее, трёх проклюнувшихся в инкубаторе детёнышей. Это, конечно, далеко от естественного размножения, о котором грезил Док…
– И которое по определению невозможно, драконов не для этого создавали.
Дима спорить не стал. И запретил себе вообще задумываться, имеет ли право говорить об этом.
– Но в итоге выжил только один. Малыш, Ма́лик… Месяц назад, оказывается, он выбрал себе партнёра. А где-то неделю назад они… сбежали.
– То есть, Зира не первая.
– Зира сбежала, потому что от нее требовали найти не только Дару, но и Малика… И она не хотела давать КОДе этот шанс. Что-то там произошло неправильное с её точки зрения. Ну, и с точки зрения Малика с партнёром, раз они сбежали.
– То есть где-то в Андаре прячется молодой кодовский дракон с пилотом?.. Кстати, ты уверен, что не за границей?
– Зира уверена.
– И ты считаешь, что теперь я обязан спасать всех кодовских драконов без разбора? Ты меня со своими «Друзьями Драконов» случайно не перепутал?
Дима бросил взгляд на свой шеврон.
– Я считаю, что… лучше, если вы узнаете всё это сейчас и от меня, а не завтра от Зиры.
…нет, «друг драконов» здесь он. Вот и поступает соответственно.
И плевать на то, как другие расценят его поступок.
Лучше делать хоть что-то.
