Валентина Осколкова
Драконы, твари, люди. Часть 2: Интеграция
Правой-левой, правой-левой-левой, два размашистых боковых. Мешок раскачивался, и Дима начал активнее двигаться, «ловя» его движения.
– Он в кадетку приезжал.
Смазанный апперкот – так, что костяшки заныли у самого Сергея.
Переспрашивать, кто, нужды не было.
– В шестом классе. Только тогда он капитаном ещё был.
Отпрыгнув, Дима сильно припал на правую ногу и зашипел что-то неразборчивое. Но тут же шагнул обратно к мешку, не давая себе передышки.
– Рассказывал… про училище. – Дыхание стало заметно тяжелее, а паузы между словами дольше. – Про драконов. Про ДРА.
– Красиво рассказывал? – подтолкнул Стрельницкий аккуратно.
– Увлекательно, – зло откликнулся Дима, постепенно сбавляя темп ударов. – Умолчав… детали.
– Какие?
– Седацию. Обработку. Оковы экзоскелета.
Каждое слово – удар всем корпусом, так что мешок отлетает всё дальше.
Отшагнув, Дима замер, уронив руки вдоль тела, словно силы враз закончились. Только ходила ходуном грудь.
– Я ведь… мечтал, – глухо признался он. – Драконий пилот. Надежда Андара, покоритель грозной твари. А оказалось!..
– Драконы действительно твари.
Да, это провокация.
А ещё шанс добраться до сути того, что загнало Диму в КОДу, – и понять, чем его можно вытянуть обратно.
– Они живые! Они всё понимают, если… дать им шанс. – Дима протянул руку, окончательно тормозя мешок, и обернулся. – Я освобождал Дару. Я знаю.
– Чистосердечное признание? – усмехнулся Сергей.
Конечно, он мог этим сбить Диму с нити разговора… но мог и подтолкнуть.
Дима вообще легко вёлся на такое.
– А то для вас это сюрприз.
– Нет, но я польщён.
Рот дёрнулся в кривой улыбке, и Дима отвернулся, сматывая бинты с кулаков.
– Я помню, какой она была… Я сам вколол ей нейтрализатор. Гнездо для инъекций в основании первой шейной пластины доспеха, под гребнем…
Это прозвучало заученно, словно Дима за кем-то повторял.
Впрочем, почему «словно». Вряд ли Дима в тринадцать лет действовал самостоятельно.
– Что за нейтрализатор?
– Мы вывели её из гибернации, – медленно проговорил Дима, как обычно избегая каких-либо указаний на конкретных лиц. – И надо было нейтрализовать всю ту химию, которой подавляли… её разум. Ну и обезболить, конечно же.
– В первую очередь подавляется агрессия.
– А с ней и всё остальное! Воля, сознание…
– Ну, у искусственного существа, не покидавшего питомник, – напомнил Стрельницкий жёстко, – сознания не так уж и много.
Да, Дара была разумна.
Но Стрельницкий слишком хорошо знал, что такое по-настоящему бесконтрольная тварь.
– Но его хватило, чтобы понять меня!
– Тебе определённо повезло… Полагаю, твой хвалёный нейтрализатор по-своему сдерживал её инстинкты и рефлексы, иначе всё бы закончилось быстро и печально.
– Бездна, да не было там никаких кровожадных инстинктов! – вышел из себя Дима. – Это был испуганный детёныш! Птенец, как Арх её назвал!
И дёрнулся, резко оборвав себя.
«Арх», – отложил Стрельницкий себе в память. Знакомый позывной. Определённо где-то упоминался.
– И Дара ни разу не уникум. Драконы разумны – только вам этого явно не надо.
А кому-то, похоже, очень надо сменить тему, чтобы замять вопрос, кто такой этот Арх.
Ладно, Стрельницкий не будет спрашивать. Сам вспомнит, где про него слышал.
– Ну, знаешь, Дим… могу сказать, что с точки зрения действий в составе боевого подразделения – с обычными контролируемым драконом иметь дело определённо проще, чем каждый раз убеждать очередную Дару, что приказ, честное-пречестное слово, имеет смысл, поэтому его всё-таки стоит выполнить, – с долей ехидства заметил он.
Это была возможность свести всё в шутку, но разошедшийся Дима не захотел.
– Проще… Вот поэтому, – процедил он, – мы в КОДе. А не в армии вашей грёбаной Андарской Федерации, которой проще, чтоб не думали ни драконы… ни, тем более, их напарники. Да, сэр, нет, сэр, есть совершить бессмысленный идиотизм во славу андарского оружия и убиться об стену, сэ-эр…
Пожалуй, пора было сворачивать спор и возвращаться в русло нормальной беседы. Всё, что нужно, Стрельницкий уже услышал.
Медленно выдохнув, он заговорил спокойно и тихо:
– Не сбежавшему кадету рассуждать об армии… А что до остального – я не был очевидцем того, что происходило тогда в питомнике, а камеры наблюдения вы отключили. Так что сужу по своему опыту – и известным мне данным, – точно так же, как ты судишь по своему… И состава нейтрализатора у нас на руках, опять же, нет, как и нового дракона для подобных опытов.
Дима открыл рот – и отвернулся, старательно сматывая бинты в валик.
Что-то он хотел возразить, но передумал.
– И я не оспариваю разумность Дары, – уже мягче добавил Сергей.
– И то спасибо, – пробурчал Дима.
– А Борис Викторович мне был нужен, чтобы оценить твой… ваш уровень.
Честность за честность, так ведь?
– Могли и так понять, что достаточный, чтоб доставить вам проблем.
– О, разве что застав врасплох уровнем своей авантюрности.
– Что тоже не так-то просто!
– Ладно, ладно, восторгаюсь вашим тактическим гением… Но в следующий раз прояви немножко терпения. Даже при встрече с бывшим кумиром.
Смутившись, Дима прохромал к полке и долго пристраивал бинты рядом с перчатками, делая вид, что с головой этим незамысловатым процессом поглощён.
– А что касается разминок с Дарой – на земле и в моём присутствии. Надеюсь, мне не надо объяснять, почему?
– И как вы нас затормозите, если вдруг? – хмыкнул Дима, не оборачиваясь.
Но звучало это скорее дежурной шуткой, чем угрозой или реальной попыткой выспросить планы, чтобы спланировать побег.
Чтобы действительно куда-то сбежать, Диме надо как-то объяснить смысл этого Даре… а для начала – себе.
– Укоризненным взглядом, разумеется. Буду взывать к Дариной совести.
– Какая эффективная тактика! Даже у меня это дохлый номер.
– Ну а вдруг? И даже если у меня ничего не выйдет, то у автоматической зенитки или, вот, у патрулирующего небо дракона… – Стрельницкий сделал аккуратную паузу и добавил будто бы по секрету: – По моей просьбе нашу территорию включили в расписание тренировочных патрулей ближайшей базы ДРА.
Без уточнений, как это на самом деле выглядит, звучало достаточно серьёзно, чтобы отбить у Димы стремление к опасным экспериментам… а уточнять Стрельницкий, разумеется, не собирался.
Дима наконец оставил в покое бинты и вернулся к нему. Остановился в двух шагах, скрестив руки на груди, и сумрачным тоном сообщил:
– Да хоть заприте меня, но Дару зачем мучить? Ей нужны полёты.
– Ей нужен пилот без опасных закидонов.
– …и полёты, – упрямо гнул своё Дима.
– Замечу, что сегодня она крылья размяла… Кстати, откуда ты знаешь про третью серию?
От очередной смены темы Дима на секунду растерялся – и этого хватило, чтобы он не успел до конца осознать, что отвечает.
– Док их до седьмой, Дариной, все знал. Ну, по общим параметрам…
Они замерли оба, равно настороженные.
Это был первый заметный промах Димы с момента их знакомства (честно говоря, Стрельницкий порой восхищался его самоконтролем). И дело тут было не в самом позывном – слишком уж абстрактном… а в том, что Дима всегда, всегда отвечал на подобные вопросы «я», «Коалиция» или неконкретное «мы».
Он впервые сам заговорил о ком-то другом – не в пылу спора, как с тем Архом сейчас было, и не про агента, которого Стрельницкий и сам видел.
Толкнуть?
Отпустить?
Глубоко вздохнув, Стрельницкий пожал плечами, словно ничего и не произошло:
– Уж извини, Дим, но твоё амплуа лихого боевика-пилота не предполагало таких глубоких познаний.
Дима хмыкнул с чувством некоторого превосходства.
– Я не тупой боевик.
– И мне с тобой в таком случае определённо повезло.
Да, это было демонстративное предложение очередного перемирия.
Стрельницкому не убудет.
Пусть Дима выдохнет и расслабится (пусть поймёт, что в подобных оговорках нет ничего страшного).
Пусть говорит свободнее…
Пусть говорит.
Несколько секунд они молчали, изучая друг друга, потом Дима передёрнул плечами.
– Я пойду?
Надо же, какой вежливый. Разрешение спрашивает.
– Иди. – Сергей посторонился и добавил ехидно уже Диме в спину: – И приведи, наконец, в порядок своего дракона, она чешется вся, как блохастая псина.
Дима на секунду обернулся с дежурной саркастичной ухмылкой:
– Мне её от паразитов обработать?
– Мозги себе от тараканов обработай… – проворчал Сергей ему вслед.
…Уже поднявшись к себе в кабинет, Сергей вдруг сбился с шага и с чувством помянул про себя бездну.
Мозг наконец-то вспомнил, кем был тот Арх, обозвавший Дару «птенцом».
Нет, разумеется, Стрельницкий сначала нашёл досье и только потом был вынужден признать, что всё запомнил правильно.
«…Предположительно, командиром Драконьего корпуса каждый раз становится следующий пилот крупнейшего боевого дракона КОДА по кличке Арх [тип неизвестен (предп. огневой); масть лавовая; тяжеловес, I кат.; серия неизвестна; возраст неизвестен; текущий пилот Мирра Ярская]».
Интермедия
Мирру будит сигнал тревоги.
Не глобальный, с сиренами и красными всполохами ламп. Этот сигнал просто приходит на пульт рабочего стола мерзким прерывистым писком и миганием светодиода.
Мирра не успевает скатиться с матраса, как сверху на неё опускается крыло, отсекая внешний мир вместе со всеми его сигналами, и по связи долетает сонное раздражение Арха.
«Спи, птенец, всё уже закончилось».
– Что «всё»? – бормочет Мирра вслух и зевает в кулак. И только тут осознаёт, что сжимает в руке пистолет.
Вот уж рефлексы так рефлексы.
Разжав пальцы, она роняет пистолет обратно на матрас, садится, подогнув ноги, недовольно пихает кулаком в перепонку.
«Пусти!»
Сигнал как назло смолкает.
Арх послушно сдвигает крыло, но повода вылезать из этого уютно «шалаша» уже нет.
По связи Мирра чувствует, что Арх знает больше – уже успел выяснить детали от кого-то из драконов. Она безмолвно требует информацию, и Арх подчиняется.
Разбираться в том, как передают друг другу новости драконы, сложно: там по большей части раздробленные ощущения вперемешку с мыслями их напарников. Смазанный образ Малика, его отчаянный страх – и наивное доверие партнёру, гневный рёв Зиры, матюги кого-то из патрульных пилотов, так и не разобравшихся, что вообще произошло…
Мирра морщится, пытаясь вычленить главное. Смотрит на часы: половина шестого утра. Самый сладкий сон… был бы.
– Кто тревогу-то поднял? – сдаётся она наконец: хронология в драконьих ощущениях изрядно плавает.
Ответ её не радует.
Тревогу подняла Хельга.
«Она не сунется сейчас к тебе, ложись спать».
– Хотелось бы верить, – бормочет Мирра, откидываясь на тёплый бок партнёра. Ещё раз зевает. – Да как-то сомнительно.
«Я передал, что я не в духе. Она не сунется».
Мирра демонстративно злится на непрошенную заботу, и Арх виновато вздыхает.
Он хотел как лучше.
– Я глава Драконьего корпуса, – раздражённо бормочет Мирра, кутаясь в одеяло, – или кто?
«Ты глава. Я твой дракон… А Хельга уже упустила всё, что могла упустить. Тревогу надо было поднимать ещё два часа назад. Сейчас уже поздно. Спи».
Конечно, Арх не позволил бы себе так поступить, случись что-то серьёзное, требующее безотлагательной реакции главы Драконьего корпуса.
Мирра всё равно суёт ноги в ботинки и топает в «кабинетную» половину эллинга. Включает монитор, читает сообщение дежурного, уже безо всякого энтузиазма поминает бездну.
«Не ходи сегодня к Зире».
Просьба Арха в высшей степени неожиданна.
Мирра старательно превращается в один большой мысленный вопросительный знак, безмолвно требуя объяснений.
Она глава Драконьего корпуса. Но не только пилотов – драконов тоже.
«Она сильно зла. Завтра остынет. Тогда поговоришь».
Мирра язвительно советует Арху поговорить с Зирой самому, и тот неохотно соглашается: поговорит, если надо.
«И зря ты боишься, курочка-наседка, – Мирра не может удержаться от мысленной шпильки, – как-то же я находила всегда с Зирой общий язык!»
Арх выдаёт глухой, тревожный рык.
«Не сейчас. Она знает, что ты разрешила Хельге».
Мирра закатывает глаза и никак это не комментирует. Снова зевает в кулак, да так заразительно, что пронимает даже Арха.
«Давай спать, птенец…»
– Хельга точно к нам сейчас не заявится?
В этом Арх уверен.
Он бывает очень убедительным.
Соблазн вернуться под одеяло – и под тёплый бок Арха, – силён как никогда, но Мирра продолжает читать сообщения, накладывая поступающую информацию на тот сумбур драконьих ощущений, который ей передал Арх, пока не получает хотя бы приблизительную картину произошедшего.
– Белый уже в курсе, – сообщает она Арху. Обращаться к нему вслух нет нужды, но это всяко лучше, чем разговаривать сама с собой. – Рвёт, мечет, требует информации в течение двух часов, к совещанию. Артур собирает, что может, но без нас с тобой никак.
Значит, утреннее совещание придётся начать с разбора произошедшего…
От этой мысли Мирра испытывает малодушное облегчение.
Это откладывает голосование по Лавру – ещё хотя бы на полдня.
Глава 2. Тварь, что была драконом
– Это тебе, – устало объявил за ужином полковник, щелчком пальцев запуская через стол стержень одноразовой флешки.
Тамара Георгиевна быстро пресекла их попытки есть на кухне, и завтраки-обеды-ужины проходили теперь в самой настоящей столовой. Правда, в ней не было ни хрустальных люстр, ни накрытого белоснежной скатертью длинного стола персон эдак на двадцать, как в исторических фильмах, – ну и какая же это тогда «столовая»?
Но человек восемь разместиться бы смогли без проблем.
…и ещё место любопытной Дариной морде бы осталось, если распахнуть широченное окно в сад.
– Имей в виду, что это вообще-то ДСП, – заметил Стрельницкий с перерывом на жаркое, – но соответствующие бумажки ты всё равно пока подписать не можешь в силу своего неясного статуса.
– А, то есть, могу спокойно разглашать? – отшутился Дима, вертя в руках флешку. – Крайним вы будете?
Аппетит куда-то резко пропал.
От Дары, тоже ужинавшей у себя в эллинге, долетело беспокойство-утешение-вопрос, и Дима торопливо её успокоил: ничего не случилось. Просто Сергей Александрович умеет удивлять…
Но связь чуть придержал.
…ну, хотя бы потому что привкус брикетов драконьего корма перебивал вкус жаркого.
– Не думаю, что тебе захочется, – неожиданно ответил Стрельницкий.
Дима опасливо потрогал стержень флешки.
Что он хранит?
…какая разница, если он таким образом получит доступ к закрытой информации СГБ? Люди Артура Второго разберутся, что там такое и как может повлиять на Андар разглашение этих данных.
Если, конечно, Дима когда-нибудь сможет им информацию передать.
И выжить.
Думать об этом не хотелось.
– За флешку, конечно, спасибо, но к ней бы ноутбук, что ли… А то куда я её себе засуну.
Шутка была дурацкая. Детская, мягко говоря.
…Док бы за такую словесно раскатал по паркету парой фраз – причём даже без напрашивающегося ответа, куда именно.
Стрельницкий же сделал вид, что просто не заметил.
– Ноут у меня в кабинете. Поднимемся после ужина, выдам… И, нет, – он наконец усмехнулся, – из гостевой учётки к секретным данным доступа нету. Да и к сети тоже.
– Увы.
– Да ладно, если тебе так надо, могу внештатным специалистом к себе устроить.
Не то чтобы было непонятно, когда господин полковник изволит шутить, а когда говорит всерьёз…
Но его шутки вечно содержали какие-то дополнительные смыслы, подтексты и второе-третье-пятое дно.
– Подпишешь все бумажки, принесёшь присягу, дашь необходимые показания…
– Давайте обойдёмся ноутом на один вечер, – перебил Дима, с силой вонзая вилку в половинку картофеля.
Шутка окончательно перестала быть шуткой.
– Как скажешь, – покладисто согласился Стрельницкий. – Но предложение имеет неограниченный срок действия, если что. Мне в Третьем отделе правда не помешает действующий пилот.
Дима так резко заглушил связь, что Дара наверняка забеспокоилась – но он этого не услышал.
…нет, он не готов отвечать на её вопрос «Что случилось».
Господин полковник госбезопасности случился, бездна его забери.
Заканчивали ужин в молчании. Дима закидал еду в себя, не замечала вкуса, и дальше сверлил мрачным взглядом издевательски неторопливо кушающего Стрельницкого, пока тот не сжалился и не отодвинул наконец тарелку.
Аккуратно промокнул рот салфеткой и встал.
– Ладно, отнеси посуду и идём.
Хотелось съязвить «А вы надорвётесь?» – но Дима не стал.
Молча подхватил обе тарелки и в два захода перетаскал всё на кухню.
…честно говоря, он бы и вымыл заодно – флешка неожиданно начала оттягивать карман, и желания узнать, что на ней, резко поубавилось.
Ну его, вдруг и правда такие жуткие тайны СГБ, после которых пути назад уже не будет?
Мыть посуду как-то безопасней…
Но посудомоечная машина не оставляла такой возможности.
…Они поднялись в кабинет, где Стрельницкий вручил Диме старенький ноут, вытащенный из ящика стола.
– Вернёшь, как досмотришь, – только и сказал он.
– Что там хоть за гостайна такая страшная? – довольно жалко пошутил Дима.
…нет, он не передумает, конечно.
Просто неплохо было бы успеть морально подготовиться.
– О, просто кое-что по мотивам нашего вчерашнего разговора. Вчера вечером запросил в архиве, сегодня получил.
Вчера они поспорили из-за драконов. Из-за упёртого нежелания некоторых признать их право на разум.
Да что там тогда может быть такого, чего Дима не знает сам по себе или от Дока?
Но где-то в глубине души сидела трусливая мысль: хорошо, что Дара сейчас почти ничего слышит.
…эдак недалеко до мысли, что заблокированная связь бывает во благо.
Не имея возможности почесать деактивированный, но так и не извлечённый чип, Дима передёрнул плечами.
– Можешь у меня посидеть, – предложил внезапно Стрельницкий. – Наушники дам, ты мне не помешаешь.
– Да нет уж, лучше у себя.
…ещё бы предложил за ручку подержать.
– Как хочешь.
Стрельницкий проводил его в комнату, дождался, пока включит ноут и вставит флешку, подтвердил доступ… и молча вышел, так что Дима даже не успел повернуться, чтобы попросить не торчать над душой.
На флешке был ряд файлов с буквенно-цифровыми именами, в конце каждого из которых шла дата, самая ранняя аж семнадцатилетней давности.
Отогнав желание призвать Небо, Дима запустил первый файл.
Видеозапись – ещё зернистая по нынешним меркам.
Куча вспомогательной информации по краям: тайминг записи, дата-время, какие-то цифры и значки, о смысле которых осталось только догадываться.
…Артур Второй бы за такое душу бездне продал наверняка.
В кадре спал дракон.
Незнакомого блёклого сине-зелёного окраса, с плоскими пластинами гребня вокруг головы и вдоль хребта – крупнее и острее, чем Дима привык видеть у драконов.
С изнанки пластины покрывал тёмный узор.
Дракон не был закован в экзоскелет, что само по себе было странно, но из основания черепа, с двух сторон от спинного гребня, змеились кабели, от вида которых у Димы заныла фантомной болью шея – смутными Дариными воспоминаниями.
Камера приблизилась. Ноутбук плохо воспроизводил звуки через свой слабенький динамик, и Дима открутил громкость на максимум.
Вот где-то за кадром лязгнул металл – видимо, дверь в бокс.
Послышались шаги, и в кадре появился человек в белом халате и защитных очках.
Типичный безумный учёный из комиксов… Ну или просто любой учёный, не пренебрегающий техникой безопасности.
Даже Док держал очки под рукой.
…впрочем, он-то как раз вполне тянул на «безумного учёного из комиксов».
Дракон тоже заметил человека и завозился, выходя из дрёмы. Повёл сложенными крыльями – они были какие-то странные, но Дима не мог поймать, что именно его цепляло, – и повернул морду к человеку, открывая глаза.
Нет, это определённо был дракон совершенно незнакомого Диме вида.
Гораздо меньше Дары, поджарый – если не сказать худющий. Чешуя грубее, вытянутыми пластинами, и прослеживающийся в ней узор кажется не нарисованным, а выпуклым.
Странные пропорции морды: маленькие глазки, неожиданно массивная нижняя челюсть, этот нефункционально огромный плоский гребень… К холке шейная его часть опускалась, превращаясь в настоящую броню.
Словно прообраз экзоскелета.
Дима впервые поймал себя на том, что про такого дракона и впрямь можно сказать «тварь». Слишком… непривычный.
Что это за серия такая вообще? Для чего сделанная?..
Ах, да, семнадцать лет назад. Какая тут серия вообще.
…прототип?
Дракон тяжело поднялся на лапы, внимательно следя за человеком. Из-за непривычного гребня было сложно понять, он насторожен, испуган?.. Вряд ли рад – видно же, что напряжён. Да и уязвимые крылья плотно прижаты к телу.
– Экземпляр ТН-10 демонстрирует сниженную агрессивность относительно прошлого контроля, – монотонно вещал голос за кадром. – Переход к стадии импринтинга. Введение дополнительных семи пунктов метатраста.
Качнулись кабели. Дракон недовольно мотнул головой, замирая на месте. Часто заморгал своими маленькими тёмными глазами, сгорбился, поворачиваясь к человеку боком, и выдал причудливо меняющий высоту свист, почти не размыкая пасти.
Эти странные несоответствия – в поведении, во внешнем виде, – сбивали с толку и порождали смутное чувство тревоги.
Или, может, то Дара пыталась пробиться по связи?..
– Показания активности гиперстриатума приближаются к эталону. Инициируем контакт.
Человек в халате, до этого держащийся поодаль, медленно приблизился к беспокойно переступающему на месте дракону. Остановился в трёх шагах, плавно снял очки, присел на корточки.
Дракон опустил голову, разглядывая человека, и мелкими шажочками подступил ближе.
Стало видно, что на шее у него закреплён массивный ошейник, от которого тянется вделанная в пол цепь.
– Тан, – позвал человек, протягивая ему ладонь.
Ещё шажочек, ещё. Дракон поворачивал голову то одним, то другим глазом, и этим живо напомнил Дару – тогда, при первой встрече в питомнике.
В груди ёкнуло.
Стадия импринтинга… Импринтинг – запечатление детёныша.
Этот дракон детёнышем, несмотря на размеры, определённо не был, но…
Неужели Дима наблюдает формирование связи с одним из ранних прототипов?
– Прекращение подачи метатраста. Наблюдается стабильный уровень вещества как в крови, так и в ихоре. Динамика долей гиперстриатума в норме.
Человек, дотянувшись, коснулся носа дракона.
– Тан, – повторил он негромко.
Дима шумно выдохнул, только сейчас осознав, что несколько секунд наблюдал за ними не дыша.
Дракон мотнул головой, отступил на шаг, припадая на передние лапы – так иногда играла Дара. Человек поднялся на ноги и шагнул к нему.
– Падение концентрации метатраста в ихоре! 0.9 единиц, 0.7… 0.3! – в монотонном голосе диктора прорезалась паника. Где-то на заднем плане взвыл сигнал тревоги…
Но это всё было потом.
За мгновенье до тревоги дракон чуть подался назад и с визгом, от которого затрещали динамики ноута, рванул к человеку, обрывая кабели и распахивая пасть.
…распахивая куда шире, чем это было возможно.
Нижняя челюсть буквально растянулась, разошлась в стороны на две части – и вспыхнувшая ярко-голубым пасть захлопнулась.
Драконий визг оборвался.
…но продолжал звучать в ушах вместе с криком человека, чьё тело уже рухнуло на пол.
В динамиках орала сирена и гулко стучали выстрелы – долго-долго, хотя попасть по сорвавшемуся с цепи дракону было не так уж и сложно. Укрыться негде, но воздух вокруг него дрожал в странном мареве и сияли ярко-голубым узоры на теле и пластинах гребня, так что пули, казалось, не причиняли ему вовсе никакого вреда.
Потом что-то раскатисто громыхнуло, и дракон, запнувшись, рухнул на пол.
По пасти стекала красная кровь – и голубой искрящийся ихор.
…Оцепенело Дима наблюдал, как драконье тело вздрагивает от выстрелов. Как входят двое вооружённых бойца в шлемах, продолжая держать драконий труп на прицеле, а следом техники утаскивают на носилках обезглавленное тело в заляпанном кровью халате. Как другая группа техников приступают к вскрытию… твари, что была драконом.
Наконец Дима захлопнул крышку ноута и, спотыкаясь, добрёл до ванной.
Раз за разом плескал в лицо ледяной водой, но дурнота не отступала.
Он всякого за свою жизнь в КОДА навидался, война есть война, даже если война эта глухая, затянутая и «несимметричная»…
Но это… это было перебором.
Дракон. Человек. Протянутая ладонь.
…нереально огромная пасть, сияние ихора и визг, до сих пор звучащий в ушах.
Диму наконец стошнило, и горячечное марево чуть отступило.
Ещё раз умывшись и несколько раз прополоскав рот, но так и не избавившись от привкуса желчи, он вернулся в комнату. Ноут лежал на столе, словно ничего не было, и накатило яростное желание схватить его и запустить в стену – но это было глупо.
Ноут не виноват.
…и Дара – Дара тоже не виновата в том, как поступил её дальний родич.
Не предок, нет.
Очевидно нет!
Но коснуться сейчас связи всё равно было выше его сил.
Не поддаваясь малодушному желанию так и оставить ноубук и сбежать в тренажёрку, Дима сел обратно, снова открыл папку и уже внимательнее изучил список файлов.
Одиннадцать видеозаписей, самая поздняя отстоит аж на шесть лет от первой. Какие-то, судя по весу файлов, короче, какие-то длиннее.
Помедлив, Дима открыл второе по хронологии видео.
Новый дракон – экземпляр что-то-там-11. Гребень более пологий, шкура отливает больше зелёным, но всё равно облик чуждый, непохожий на нынешних драконов.
Два катетера с уходящими в потолок трубками, ошейник – и намордник, кольцом охватывающий морду.
Снова монотонный голос диктора озвучивает уровень каких-то веществ в крови и ихоре, динамику мозговой активности и прочие параметры, в которых наверняка легко разобрался бы Док, но Дима подзабыл уже слишком многое из его рассказов.
– Переход ко второй стадии, задача: подтверждение импринтинга.
Дракон, человек – и равно нечеловеческое напряжение обоих, настороженно изучающих друг друга.
Дима понимал, что ничем хорошим это не закончится. Дотянувшись до кнопки, он отмотал вперёд.
– Уровень метатраста нестабилен, поддерживается введением в кровь 0.3 единицы дополнительно…
Ещё рывок вперёд.
– Активность долей гиперстриатума не подтверждает импритинг, однако экземпляр не проявляет агре…
Человек на секунду отвернулся от дракона, и тот внезапно рванул с места. Намордник не дал распахнуть пасть, а цепь дёрнула назад прямо в прыжке – но у дракона были ещё и крылья.
Те самые крылья, которые Дара всегда инстинктивно поджимала в случае опасности.
…с длинными, бритвенно-острыми когтями на концах «пальцев».
Мерно застучали выстрелы. Дракон и человек упали на пол одновременно – две изломанные куклы.
…Дима заставил себя посмотреть всё, что было на флешке, – все одиннадцать видеозаписей.
Экземпляр НХ-38 с гребнем, который больше походил на костяные рога, чем-то отдалённо напомнивший Зиру – жадно лакающий кровь своего несостоявшегося напарника, а потом не подпускающего никого к телу столь яростно, что дело опять закончилось ликвидацией.
Экземпляр РК-66, крупнее и массивнее прошлых, с почти привычного вида мордой. Благополучно прошедший импринтинг-на-крови – хоть и, судя по некоторым оговоркам диктора, далеко не с первым претендентом.
…честное слово, Дима всегда думал, что про кровь – это детские страшилки. У них с Дарой ничего такого не было.
Вживлённые в шкуру датчики, ошейник с колбочками автоинъекторов, – уже больше похожий на воротник экзоскелета…
И, под конец короткой записи, – ревущий поток пламени в сторону зашедшего с «его человеком» второго учёного.
Экземпляр КВ-72… АР-88…
Дима старался думать о них, как об «экземплярах». А о тех, кто попадал им под лапу, пасть, крыло, огонь, кто падал с их спины или добивал смертельно раненную в собственном буйстве тварь – не думать вовсе.
…и вообще смотреть на видео отстранённо, будто то была нарезка из ужастика в «псевдодокументальном» стиле.
Драконы становились всё более похожими на тех, к которым он привык. Нижняя челюсть уменьшилась, принимая вполне привычную форму. Гребень стал мягче и подвижней, глаза – больше, желтее (умнее?), а пропорции тела – ближе к обычным, к тем, которые Диме казались естественными и гармоничными.
А вместе с этим постепенно «нарастал» экзоскелет – и внутренний, с автоматическими инъекторами и узлами контроля, и внешний, усиливающий и защищающий в бою… контролирующий, сковывающий, сдерживающий.
Подбирались препараты. Вырабатывались правила. Драконы приучались к командам, передающимся на контролирующие узлы брони.
На последнем видео дракона не было.
Только его следы… и следы того, что, по всей видимости, осталось от пилота, который, согласно записям в боксе, отменил своему дракону седативные препараты.
…дракона на момент записи видео так и не нашли.
Но дело было в горах Илариона, а там и драконий труп, и живой дракон могли сгинуть без следа.
Видео закончилось, но Дима ещё долго сидел за столом, пялясь в экран.
Смутно ощущалась тревога Дары.
…он никогда ещё не был так близок к тому, чтобы попросить включить чип обратно.
Смутно помнилось, что ноут Сергей Александрович просил вернуть.
Дурнота накатывала волной – и отступала.
…Когда Дима постучал в дверь кабинета, Сергей Александрович сидел, закинув ноги на стол, и курил, пуская дым в потолок.
Картина «господин полковник закончил рабочий вечер и размышляет о тщете всего сущего».
– Посмотрел?
Дима молча положил ноут на стол.
Сев нормально, Стрельницкий убрал ноут в ящик стола и подвинул Диме портсигар.
– Не, – мотнул головой Дима.
Его и без сигарет мутило.
– Не буду настаивать.
Несколько секунд они оба молчали.
…в ушах всё ещё звенел визг того первого дракона.
– Разрешите ночевать с Дарой.
Его раздражала эта беспомощная необходимость спрашивать разрешение на то, что было неотъемлемым его правом – как Дариного партнёра.
…такого же партнёра, как на тех видеозаписях?
Нет. Сто, двести раз нет. Их связь с Дарой принципиально другая.
Только вот почему он её до сих пор глушит?..
Он уже почти услышал сокрушительное «нет», но Стрельницкий произнёс только:
– Вот как, – и сделал неторопливую затяжку.
Не «нет» – и всё равно не «да».
Будто ждёт чего-то ещё.
– Да хоть на цепь меня посадите, если вам так спокойнее будет!
– Ну зачем на цепь. Давай, – он вдруг протянул руку, – что там у тебя было, часы, жетоны… в общем, колюще-режущее и всё такое прочее.
Запомнил, значит.
Помедлив, Дима стащил с шеи жетоны и положил на стол. Поколебавшись, вытащил из пряжки ремня остро заточенную шпильку.
Да, Стрельницкий о ней не знал. Она так аккуратно была встроена в пряжку, что даже если всерьёз обыскивать – не найдёшь, если не знаешь, куда смотреть… В Южной цитадели, похоже, не знали.
…но пусть Сергей Александрович видит: Дима с ним честен. До конца.
– Вот оно что, – только и прокомментировал полковник, и стало непонятно: а может, знал, но испытывал Диму?
Или не знал, но ожидал чего-то подобного.
– Всё?
Дима посмотрел на часы.
…полковник точно воспользуется моментом, чтобы найти и изъять лезвие. Вот только оно там было далеко не самой опасной находкой.
