Татьяна Михайловна Василевская
Здесь и сейчас
Глава 6
– Лев Константинович?
– Слушаю.
– Мое имя Михаил Алексеевич Озерский.
– И чем обязан, Михаил Алексеевич?
– Я был другом Нестора Павленко.
Последовала небольшая пауза.
– Да я слышал. Соболезную. Что Вы хотите от меня?
– Я знаю, что Вы были заинтересованы делами его компании. Предлагали сотрудничество, но Нестор не принял предложение.
– И что?
– Я могу Вам помочь.
– Помочь в чем?
– Я юрист. Нестор просил подготовить кое-какие бумаги по контракту, который Вас интересовал. Точнее, я готовил новый контракт, с некоторыми изменениями. Я подготовил документы, и Нестор их подписал. Но потом подумал и решил внести еще небольшие изменения. Незначительные, но договор нужно было снова переделать. Мы встречались в кафе, поэтому снять копии было негде. Он опаздывал на встречу и оставил договор у меня. Сказал, что потом заберет, когда я все переделаю. Я еще тогда пошутил, что он рискует, оставляя подписанный документ в чужих руках. А потом он погиб… Бумаги остались у меня.
– А с чего вдруг, Вы решили, что меня все это интересует? – спросил собеседник, но голос его звучал уже не так раздраженно и равнодушно, как в начале разговора.
– Я не был уверен, но подумал, что, вполне возможно, Вам все еще это интересно.
– Ну, допустим, я действительно имею интерес к компании Вашего друга. Но с чего вдруг Вы, как это говориться? Решили, практически предать память друга, пойти против его воли передав документы мне?
Лев Константинович услышал, что юрист усмехнулся.
– Ну, это личное. Нестор женился на женщине, которую я любил. Так, что дружба с моей стороны закончилась еще тогда. Не скажу, что все эти годы я вынашивал план мести, но сейчас никаких угрызений совести у меня нет. И еще я знаю про драку. Нестор рассказал. Так, что уверен, вы заинтересованы даже сейчас не только с материальной точки зрения, но и с моральной, уничтожить то, что после него осталось – его компанию. В фигуральном смысле слова, конечно. Вы возьмете контроль в свои руки и получите прибыль плюс моральное удовлетворение, что в конечном итоге верх одержали Вы.
На этот раз усмехнулся собеседник юриста.
– Хорошо. Я обдумаю Ваше предложение Михаил Алексеевич. Осталось только узнать, какую выгоду, помимо морального удовлетворения, из всего этого намерены извлечь Вы. Ведь не ради мести за украденную любовь Вы все это затеваете? Наверняка, есть вполне конкретная и вполне материальная цена, которую Вы собираетесь назначить за Ваши услуги. Вы же разумный человек.
– Разумеется. Только ради мести я не стал бы все это затевать. У меня кредит за квартиру. Мне осталось выплачивать еще два года. Я неплохо зарабатываю, но кредит, как камень на шее, который все время тянет меня вниз. Я хочу рассчитаться с ним. Хочу быть свободным и жить, наконец, в свое удовольствие. Ну и естественно, хочу получить и что-то сверху – для себя.
– И какова сумма, в которую Вы оцениваете свою свободу, и жизнь в свое удовольствие, как Вы выразились?
– Три с половиной миллиона.
– Однако!
– Да ладно! Вы, Лев Константинович получите намного больше. Я же читал контракт и знаю условия сделки, – юрист засмеялся.
– Я все обдумаю и позвоню через пару дней.
– Я буду ждать.
Закончив разговор, Михаил отложил телефон в сторону и задумчиво посмотрел в окно. Ну, вот и все. Обратной дороги нет. Он посмотрел на быстро бегущие по небу облака. Ветер гнал их, сталкивая друг с другом, разрывая на части. Контуры облаков непрерывно менялись. Только, что это был слон, а теперь уже верблюд, или чья-то голова. Михаил откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Он попытался понять, что именно он сейчас испытывает: страх, желание отступить, не делать того, что он собирается сделать? Нет. Он принял решение и доведет начатое до конца. Поставит точку и будет жить дальше, как он и сказал свободным и возможно даже счастливым. Если получится.
–
– Михаил Алексеевич! Это Тарасов.
– Добрый день, Лев Константинович.
– Я обдумал Ваше предложение. Не скрою, я кое-что проверил, уж извините, речь идет о больших деньгах. Узнал, что Вы человек надежный, ответственный и очень хороший профессионал в своем деле. И насчет кредита тоже все, так как Вы сказали. Еще раз прошу прощения, я привык подходить к любому вопросу основательно. В бизнесе по-другому никак.
– Я понимаю. Думаю, я бы также поступил. Я же юрист. Тоже привык основательно все проверять, чтобы не попасть впросак.
– Хорошо, что мы так друга понимаем. Это всегда полезно для дела. Я готов, Михаил Алексеевич заплатить за Вашу помощь, назовем это так, требуемую Вами сумму.
– Я рад, что мы пришли к соглашению.
– Предлагаю встретиться. Вы передадите мне документы, я Вам деньги. Каждый получит то, что хочет.
– Разумеется.
– Я думаю, мы оба не заинтересованы в лишней огласке этой сделки. Естественно, я не имею никакого отношения, к тому, что произошло, но могут пойти лишние разговоры. Это ни к чему. Вам, думаю, тоже не хотелось бы, чтобы кто-то знал, что вы передали мне бумаги. Я прав?
– Абсолютно.
– Рад, что у нас с Вами полное взаимопонимание, – хмыкнул Лев Константинович. – Потому, как дело серьезное, связанное с серьезными деньгами, предлагаю встретиться там, где нам не помешают и где не будет лишних нескромных глаз. У меня как раз достраивается небольшой заводик в ближайшем Подмосковье. Так маленькое скромное предприятие. Офисный этаж уже готов. Там вполне удобно будет посидеть и решить все наши дела. Давайте встретимся там вечером, часов скажем в восемь. Вы и я. Я отправлю всех своих сотрудников, и нам никто не помешает. Ехать недалеко. Участок в двух километрах от кольцевой дороги.
– Отличное место, – одобрил Михаил. – Отправьте мне схему проезда. Я приеду.
– Не забудьте документы, – хохотнул Тарасов. – Я намерен заняться этим вопросом в самые ближайшие дни. Зачем терять лишние деньги, правда?
– Разумеется. До встречи Лев Константинович.
–
Михаил поднялся по бетонной лестнице. Видно было, что ремонт подходит к концу, но еще не закончен. Под ногами голый бетонный пол. Лестница пока еще без перил. Кругом мешки со строительной смесью. Все покрыто слоем цементной пыли. Михаил направился к высокому грузному мужчине, вышедшему навстречу ему из дверей одного из офисов, расположенных полукругом над цехом завода.
– Михаил Алексеевич! Добрый вечер. Вот деньги, – Мужчина похлопал по серебристому кейсу. – Позвольте взглянуть на документы.
Михаил подошел к человеку, с которым они заключили сделку. На полном лице растянулась обманчиво-добродушная улыбка. Маленькие глаза как буравчики внимательно изучали лицо юриста.
– Не позволю, – сказал Михаил.
– Что?! – Лев Константинович удивленно посмотрел на собеседника. Глаза у юриста были как две светло-голубые льдинки. – Михаил Алексеевич…
– У меня их нет. – Юрист насмешливо посмотрел на, изумленно уставившегося на него, бизнесмена.
– Что за дурацкие шутки?! – начиная приходить в себя, возмущенно сказал Тарасов. Глаза у него стали злые. Еще один идиот, из этой компании недоумков. Один уже попытался играть в свои игры, теперь этот…
– Я соврал. Я отдал документы Нестору, сразу. За несколько дней до его смерти. – Юрист сделал еще один шаг вперед навстречу начинавшему нервничать и раздражаться все сильнее собеседнику. – Нестор был моим другом. Братом. А ты убил его. Потому, что ты ненасытная сволочь, которая не может жить, не отравляя жизнь других. Ты привык запугивать, шантажировать и даже убивать. Сколько человек на твоей совести? Сколько поломанных судеб? Сколько жизней? Ведь, наверняка не только Нестор? Тебе все всегда сходит с рук. Потому, что ты проделываешь свои темные дела чужими руками. Сам ты никого не обкрадываешь, не разоряешь цеха, не уничтожаешь продукцию. Не убиваешь. Но главный преступник ты! Потому что те, кто делает это по твоему приказу, за деньги, просто пешки, орудия в твоих грязных, мерзких руках. Ты мразь. Тварь, которая недостойна жить и отравлять жизнь других.
– Послушайте… – толстое лицо начало нервно подергиваться. Лев Константинович почувствовал, что спина уперлась в металлический поручень ограждения площадки второго этажа, на которой они находились. Площадка располагалась на высоте, примерно, метров восемь-десять над цехом, строительство которого, тоже вот-вот должно было закончиться.
– Сейчас ты умрешь, – совершенно буднично и равнодушно сказал высокий светловолосый мужчина, который был другом Нестора Павленко, упрямого сукина сына, обожавшего лезть на рожон.
Сильная рука схватила лацканы дорогого пиджака, сгребла их и грубо скомкала. Человек, которого Михаил Озерский держал за горло рукой, как стальными тисками, затрепыхался. Глаза вылезли из орбит и испуганно вращались.
– Михаил! Давайте обсудим… Можно всегда договориться. Я дам Вам денег, много денег. Намного больше того о чем мы договаривались! Подумайте! Какой смысл Вам совершать преступление? Что вы с этого получите?
– Денег? Жаль терять время, а то я бы засунул твои поганые деньги тебе в пасть, купюру за купюрой, затолкал бы их все.
Он тряхнул как-то сразу обвисшее тело, утратившее способность сопротивляться.
– Каково это знать, что сейчас умрешь? И главное знать, что после твоей смерти ни один человек не заплачет по тебе. Все будут только радоваться.
Мужчина всхлипнул и начал подвывать.
Михаил посмотрел вниз.
– Сколько здесь? Метров десять? С такой высоты свалился с моста в овраг автомобиль Нестора. И он лежал и истекал кровью, пока не умер. Потому, что по той дороге почти никто не ездит, и помочь было некому. А еще один мой друг был в той же машине, без сознания и тоже ничем не мог помочь. И теперь он винит себя, что Нестор умер, пока он был в отключке. А его жена сходит с ума от горя и не знает, как жить дальше. Потому, что любила его. А он любил ее. И они были счастливы, пока ты не влез в их жизнь и не поломал ее из-за безграничной жадности, из-за того, что тебе всегда мало ненасытная тварь, и тебе на всех наплевать. Ты никого не любишь. А тебя самого все вокруг ненавидят.
– Пожалуйста! Умоляю! – прохрипел трясущийся, сходящий с ума от ужаса Лев Константинович. Может этот юрист все же не убьет его? Просто попугает и отпустит? Ведь нелегко совершить убийство. Он интеллигентный человек. Неглупый. Он должен понимать, что его могут поймать. Мысли вихрем проносились в отуманенном животным страхом мозгу. Взглянув в холодные голубые глаза юриста, Лев Николаевич затих. Никакой надежды на спасение в них не было. В этих глазах ясно отражалась смерть. Приговор вынесен окончательно и обжалованию не подлежит.
Михаил Озерский приподнял большое грузное тело над ограждением и просто толкнул его вниз. Раздался вопль, и затем глухой звук удара тела о каменные плиты. Человек повинный в смерти Нестора Павленко лежал на спине, широко раскинув руки. Вокруг головы расплывалось темное пятно, быстро увеличивавшееся в размерах. Михаил равнодушно посмотрел на безжизненное тело. Он думал, что почувствует облегчение или даже радость. Но он ничего не чувствовал. Видимо должно пройти время. Для того, что бы способность испытывать нормальные человеческие эмоции и переживания вернулась. Михаил подхватил серебристый кейс и покинул здание завода.
Вернувшись в Москву и остановившись возле одной из помоек, Михаил сунул кейс в черный пластиковый пакет для мусора, туго завязал его и выбросил в один из контейнеров.
Вот и все. Он выполнил задуманное. Облегчение еще не наступило. Но какое-то подобие удовлетворения он ощутил. Все наладится. Когда-нибудь. Теперь его главный союзник это время. Михаил сел в машину и поехал в сторону дома. По дороге он развернулся и направился в другую сторону. Сорок минут спустя он вошел во двор дома, где когда-то жил с родителями. Он дошел до подворотни, в которой много лет назад произошла драка, во время которой они с друзьями впервые встретились. Все те же облупившиеся стены. На земле, как всегда, не просыхающая лужа. Михаил постоял глядя на давно требующие ремонта стены дома. Пнул ногой маленькие камушки, валявшиеся на потрескавшемся асфальте. Провел рукой по облупившейся краске.
–
– Поднимайся, – протягивая руку парню, лежащему на земле, сказал невысокий паренек и подмигнул уцелевшим глазом.– Здорово они тебя отделали. Ну да ничего. До свадьбы заживет.
– Ох, мне, кажется, все кости сломали, – скрючившись набок, ухмыльнулся поднявшийся с земли сильно избитый парень. – Спасибо ребята! Не ожидал, что кто-то в наше время может вступиться, да еще в такой ситуации.
– А ты бы чего не вступился? – маленький посмотрел с удивлением.
Разбитые губы спасенного расплылись в улыбке, и лицо тут же скривилось от боли.
– Если скажу, что не знаю, что бить будете?
Все трое начали хохотать и охать, и не смотря на боль, продолжали смеяться.
– Ладно, пошли хоть присядем где-нибудь. Сейчас пойдет кто, нас увидит и перепугается, – сказал высокий светловолосый парень, пришедший на выручку вторым.
– Нужно отметить это дело! Не каждый день такие побоища в жизни происходят. Тьфу-тьфу-тьфу.
– Согласен, – согласился маленький паренек.
– Поддерживаю, – кивнул блондин.
– Кто пойдет?
– Тот, у кого рожа меньше разбита.
– Тогда все вместе пойдем. Потому, как рожа у всех разбита, одинаково – что надо…
–
Михаил развернулся и быстро пошел к машине. Он выехал на широкую дорогу и погнал по ней насколько только можно быстро. Убегая от воспоминаний, от боли, от тоски, от самого себя. Он хотел убежать ото всей прошлой жизни, понимая, что это невозможно, но все равно прибавляя и прибавляя скорость.
Глава 7
– Дмитрий Александрович! Здравствуйте!
В палату вошел невысокий крепкий мужчина по виду примерно Димкин ровесник.
– Следователь Гаттаулин. Я веду расследование. Хотел бы задать Вам несколько вопросов, если не возражаете.
Димка пожал плечами.
– Задавайте. Мне, как видите, все равно заняться тут особо нечем, – он похлопал по загипсованной ноге.
– Это не по поводу Вашей аварии, – сказал следователь. Брови на лице собеседника удивленно приподнялись.
– Дмитрий Александрович, я слышал, что между Вашим другом, Нестором Павленко, и, небезызвестным Вам, насколько я знаю, бизнесменом Тарасовым были некоторые разногласия. Это так?
В глазах лежащего на больничной койке, следователь заметил явный интерес.
– Были, – сказал он.
– Я также знаю, что эти разногласия имели весьма, как бы это сказать, бурный характер.
Димка пожал плечами.
– А в чем собственно дело? Почему Вас интересуют отношения Нестора и Тарасова.
Следователь внимательно посмотрел на него.
– Дело в том, что господин Тарасов несколько дней назад погиб. Вернее был убит.
Новость явно не расстроила друга Нестора Павленко. Он только, что не расплылся в улыбке. Глаза загорелись радостным возбуждением.
– Да что Вы говорите, – сказал он весело. Взглянув, на внимательно разглядывающего его следователя, он все так же бодро добавил: – Не буду врать, что вы меня сильно расстроили. Господин Тарасов, уж извините, был той еще сволочью.
Следователь усмехнулся.
– Понимаю. Вам он не нравился, но, тем не менее, человек умер. Совершено преступление и моя задача найти виновного. – Он сурово взглянул в глаза, лежавшего напротив него мужчины. – И я сделаю все, чтобы его найти.
– Ну, надеюсь, меня Вы не подозреваете? – ухмыльнулся Димка.
– Вас нет, – следователь хмыкнул. – У Вас алиби. Да и преступление это совершил сильный, физически здоровый человек. Но я пришел сюда спросить, что Вам известно о том, что именно происходило между Вашим другом и Тарасовым. Я проверяю всех кто так или иначе сталкивался с погибшим за последнее время по вопросам, имеющим отношение к бизнесу, – он успокаивающе поднял руку. – Я вовсе не утверждаю, что смерть Вашего друга и его отношения с Тарасовым взаимосвязаны. Просто проверяю факты.
– Примерно полгода назад, Тарасов предложил Нестору партнерство. – Димка ухмыльнулся. – То есть попытался наехать, если называть вещи своими словами. Нестор отказался. Естественно, Тарасов был не в восторге.
– И, что же было дальше?
– Не знаю, – Димка снова пожал плечами, с видом искреннего непонимания чего от него хочет собеседник. – Тарасов пару раз звонил. Угрожал, но Нестор его послал. Он особо не рассказывал. Не любил болтать, держал подобные вещи при себе.
– Скажите, пожар в вашем офисе был как-то связан с, как Вы говорите, угрозами Тарасова.
– Ну, мы, естественно, подозревали его. Но не знаю, не то, чтобы мы были уверены, – Димка принялся изучать собственные ногти, внимательно разглядывая их, и всем своим видом давая понять, что больше сказать ему нечего.
– Буквально сразу после пожара произошел инцидент на автомобильной стоянке возле здания, где располагался офис господина Тарасова – кто-то изуродовал его машину. По описанию, полученному мною у охранника, находившегося в это время на стоянке, человек был очень похож на Вашего друга, более того, он даже назвался именем Вашего друга, – следователь внимательно посмотрел на своего слушателя. – Тарасов не стал заявлять в полицию, и велел охраннику молчать, поэтому я сделал вывод, что он догадался, кто был этот человек.
– Да, что Вы говорите? – радостно сказал Димка.
– Спустя два месяца произошел еще один инцидент.
Лицо друга одного из участников инцидента выражало крайнюю степень заинтересованности и любопытства.
– В загородном клубе, который посещал Тарасов, на него напал мужчина, опять же, как две капли воды похожий на Вашего приятеля, по тому, как его описали очевидцы происшествия. Тарасов был сильно избит, но опять же не стал заявлять о случившемся, запретив охране клуба вызывать полицию. Интересно, правда?
– Очень! – совершенно искренне ответил Димка. Глаза у него горели радостным лихорадочным блеском.
– А спустя месяц после драки в клубе, вернее после избиения, происходит авария, в которой Ваш друг погибает. А теперь, спустя еще месяц, погиб Тарасов. И, что интересно, уж извините, обе эти смерти имеют нечто общее. Они оба умерли в результате падения с высоты, примерно одиноковой. И им обоим помогли умереть. Я бы может быть даже предположил, что у них один общий враг, по какой-то причине, убивший их в чем-то схожим способом. Но они сами враждовали друг с другом. Так, что версия существования недруга их обоих, желавшего им смерти, очень маловероятна. Вы не видите между всеми этими событиями связи, Дмитрий Александрович?
Димка пожал плечами и энергично помотал головой.
– Я, нет. А должен?
Следователь усмехнулся.
– Задам вопрос по-другому. Вам не приходила мысль, что Тарасов как-то причастен к аварии, которая произошла с вами.
Димка перестал улыбаться и, взглянув в глаза следователя, сказал:
– Знаете, может это псих какой-нибудь столкнул нас с моста. Сейчас чего только не бывает. Сумасшедшие, маньяки, сами знаете. Выйдешь из дома и думаешь, а вот тот тип нормальный или может у него тесак за пазухой и он им сейчас как… Сами знаете, такие времена… – Димка развел руками и сокрушенно помотал головой.
– Да, конечно. Чего только не бывает. И сумасшедших хватает.
Следователь поднялся со стула. Постояв несколько секунд, он снова обратился к пациенту лежавшему на кровати:
– То есть, Вы даже не рассматривали Тарасова, как возможного виновника трагедии? И у Вас нет ни каких мыслей по этому поводу? Вы же, наверняка, думали о том, что произошло. Кто может быть виновником. Ну не считая сумасшедшего водителя грузовика, с тесаком за пазухой, конечно, – саркастично добавил следователь.
Димка развел руками.
– Абсолютно никаких мыслей. Да и знаете, у меня были такие дикие боли, мне вообще было не до размышлений, кто виноват и почему это произошло. Нога, знаете-ли покоя не давала. Все время на обезболивающих.
– Понятно. – Следователь направился к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся.
– Не знаете, что такого произошло, что Ваш друг набросился на Тарасова посреди элитного клуба на глазах у множества свидетелей? Что-то ведь произошло. И что-то серьезное.
– Понятия не имею, – честно сказал Димка. – Мне даже самому интересно, поверьте. И, как бы цинично не звучало, но я бы многое дал, что бы увидеть своими глазами, как это происходило, – он нахально посмотрел на следователя и широко улыбнулся.
– Всего доброго, Дмитрий Александрович, выздоравливайте, – сказал следователь и вышел из палаты. Димка с улыбкой смотрел на закрывшуюся дверь. Настроение у него, впервые за время, что он находился в больнице, было отличное.
–
Следователь Зейнурат Гаттаулин вышел из здания. Отойдя подальше от крыльца, он закурил. Воздух был наполнен запахом раскаленного асфальта, зелени, машин и множеством других запахов летнего города. Яркое полуденное солнце светило прямо в глаза. Гаттаулин прищурился, вдыхая полной грудью теплый летний воздух, радуясь, что запах лекарств и болезни остался внутри здания, за больничными дверями. Дело, которое он расследовал, было необычным. Не в плане того, что совершенное убийство само по себе было каким-то уж очень загадочным, не похожим на другие, с которыми он сталкивался в своей работе раньше. Наоборот, все очень просто. Жертва встретилась с убийцей, вероятно, по собственной воле, следов борьбы или того, что жертву тащили на площадку, расположенную над строящимся цехом не было никаких. Жертва знала убийцу и встреча, вероятно, представляла для погибшего какой-то интерес и никаких мыслей или подозрений о том, что эта встреча может представлять опасность, и закончится плачевно, у него не было. Странность была в том, что подозревать в совершении преступления, на этот раз, можно было практически любого, кто, так или иначе, был связан с жертвой на почве ведения бизнеса. Ну и естественно подходил под определение физически сильного человека. А, таких, было множество. Мотив был у каждого из них. Улик или чего-то, что хотя бы косвенно указывало на кого-то одного из длинного списка кандидатов, не было ни каких. Каждый мог быть преступником. А мог не быть ни один из них. Вполне вероятно, что круг деловых «интересов» господина Тарасова простирался намного дальше того, что удалось выявить служителям закона. Он вообще был темной лошадкой. Вокруг него было много тайн. Дела, которыми он занимался, были, по большей части, не вполне законными. И бухгалтерия у него, наверняка была двойная – белая и черная. Возможно даже, что большая часть денег проходила именно по черной. Даже сотовый телефон, по которому он вел большинство своих разговоров, вероятнее всего был зарегистрирован на другого человека. По крайней мере, телефон, который он оставил на столе в одной из комнат на втором этаже завода на котором он был убит проверили и нашли только несколько ничего не значащих звонков в рестораны, в интернет магазины и т.д. Очевидно, «рабочий» телефон, по которому велись действительно серьезные разговоры, забрал убийца.
В ходе расследования Гаттаулин все больше убеждался, скорее интуитивно, чем на основе фактов и доказательств, что его первоначальная версия, что мотивом убийства были деньги неверна. Это что-то личное. Вероятнее всего месть. И следователь был почти на сто процентов уверен, что имени мстителя в списке тех, кого можно подозревать в убийстве, нет. Это кто-то не связанный с убитым и его деятельностью напрямую.
Гаттаулин глубоко затянулся. Тут был еще один момент, который немного раздражал следователя и, в то же время, как-то непривычно будоражил. Представитель власти, занимающийся расследованием преступления, не должен испытывать жалости или симпатии к жертве, точно также как не должен испытывать негативных эмоций и неприязни. Следователь должен быть беспристрастен, воспринимать и оценивать случившееся со стороны, без примеси личных ощущений и эмоций. Но в данном случае, в глубине души, Гаттаулин был абсолютно уверен, что убитый сделал все, что бы, в конце концов, прийти к подобному финалу. Своими действиями он вызвал желание у очень многих людей осуществить то, что в конечном итоге сделал человек, столкнувший его с площадки второго этажа на его собственном заводе. Человека настолько малоприятного и лишенного какого-бы то ни было представления о совести и порядочности, чем убитый, судя по тому, что узнал о нем Гаттаулин, нужно еще поискать. Он был тем, кто сеет вокруг себя зло. Много судеб задето и даже поломано. Возможно, он был повинен и в куда более страшных преступлениях, чем те о которых на данный момент известно следствию.
Гаттаулин выбросил окурок и направился к оставленной за воротами больницы машине. Конечно, начальству он о своих соображениях по поводу убитого докладывать не будет – оставит все при себе. Основываясь на многолетнем опыте, он чувствовал, что это дело навряд-ли будет раскрыто. Он сам себе не хотел признаваться, но он не слишком-то и желал, чтобы виновный был найден. Следователь следственного отдела при прокуратуре ничего не имел против того чтобы, на этот раз, преступник не понес наказания. Убийца, хладнокровно столкнувший жертву с десятиметровой высоты на бетонные плиты. Человек, отнявший жизнь другого человека. Вот такой, совершенно непрофессиональный секрет, уносил с собой, удаляясь от здания больницы, следователь Зейнурат Гаттаулин.
